Текст книги "Одна и без оружия"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Ты не заболел? – спросила она.

– Нет, все нормально, а почему ты об этом спрашиваешь, плохо выгляжу?

– Отвратительно, идешь, как на похоронах. Раз зову, надо метеором лететь к любимой девушке. На первый раз прощаю. А сейчас топай за мной, я договорилась с шефом, тебя берут на работу на должность «что прикажете».

– Как это? – не понял я.

– Ты точно сегодня не в себе. – Ия была в прекрасном настроении и откровенно подтрунивала надо мной. – Очнись, наконец, и врубись в обстановку: будешь работать непосредственно у генерального директора в качестве помощника секретаря, в общем «на подхвате». Сейчас он объяснит тебе твои обязанности. Не вздумай брыкаться. Мне стоило больших усилий убедить его взять тебя на работу. А я вроде им понравилась. И не забудь бросать на меня взгляды, полные любви и нетерпения. Берут тебя пока на месяц, чтобы проверить.

Генеральный директор напомнил мне колобка из известной сказки. Кругленький, маленький и, на первый взгляд, добренький.

– Твоя девушка представила тебя как отчаянного и преданного парня, готового ради нее на любые трудности. Это похвально, – заговорил он отеческими немного высокопарным тоном. – Оля остается командовать своими ребятами и будет отсюда, как из штаба, руководить ими. С нашей подачи, конечно. А ты назначаешься помощником секретаря по особым поручениям. Подходит?

– Еще как! – воскликнул я, бросив пламенный взгляд в сторону Ии, чтобы у директора не оставалось никаких сомнений ни в моем согласии, ни насчет чувств к любимой девушке.

– Ну а для начала покажи – умеешь ли ты обращаться с оружием и… варить кофе. – Это была уже проверка – даже в такой мелочи можно проколоться. – Вот, возьми. – Директор вытащил из ящика стола «макаров», щелчком выбил магазин, набитый патронами, и бросил мне: – Демонстрируй.

Я ловко поймал пистолет, передернул затвор, прицелился в угол и нажал на спусковой крючок.

– Вижу, можешь. А как насчет обслуживания? – поднял на лоб очки и уставился на меня маленькими, глубоко посаженными глазками.

В момент разобрал и собрал пистолет.

– В армии научился или еще где? – подозрительно спросил шеф.

– Три года солдатом отбухал, – не растерялся я. – Давно это было, но, оказывается, помню.

Директор удовлетворенно кивнул и продолжал экзамен:

– А теперь организуй нам с Ольгой кофе.

Я так стремительно выскочил за дверь, что голубоглазая секретарша испуганно подскочила на стуле:

– Что случилось?

– Ничего страшного, говори быстрей, где можно сварить кофе.

– Понятно, – засияла она, – открой вон тот шкаф, – показала на угол стенки из красного дерева, – там найдешь растворимый, он его обожает. Кипяток в электрочайнике. Конфеты, пирожные, шоколад там же, на полке.

Через пять минут я вносил ароматно дымящиеся чашечки. Кажется, прервал милую беседу начальника с подчиненной и, сервируя стол под одобрительные взгляды директора и Ии, поспешил ретироваться. Тем более, что меня никто не задерживал.

Пока я мило щебетал с секретаршей Любой и с беспокойством поглядывал на долго не открывающуюся массивную дверь кабинета, Ия, как она потом рассказала, получала подробные инструкции на очередное задание. Вся ее команда, за исключением девушек, которых уже разобрали для особых поручений коллеги Александра Михайловича, поступает в распоряжение Бурова, особо доверенного лица генерального директора. Предстоит крепкая заваруха в ресторане «Дели», а скорее всего, около него. Поэтому пятеро наших в виде клиентов займут пару столиков в зале, а другие пять будут пастись в роли прохожих снаружи. Все будут вооружены ломиками и заряженными пистолетами. Но стрелять только в крайнем случае, по сигналу Бурова. Он поднимет красный носовой платок. Готовиться же надо действовать ломиками, чтоб не было шума.

Ия вышла из кабинета и поманила меня пальчиком, ревниво нахмурив брови.

– Беги скорее, а то попадет, – милостиво отпустила меня Люба.

Я поспешил к любимой девушке, подхватил ее под руку и, громко объясняя невинный характер беседы с секретаршей, потянул к выходу. Ия подмигнула мне, и мы рванули из офиса. По дороге Ия мне все и рассказала.

Теперь надо придумать, как дать знать генералу Рожкову. Не исключено, что Александр Михайлович отслеживает нас со своими людьми. Поэтому нельзя допустить оплошность и провалить всю операцию, которая началась так удачно. Мы подошли к гостинице, где расположилась спецгруппа. Ия велела мне подождать, а сама зашла в вестибюль, чтобы собрать ребят и направить их к Бурову.

На углу телефон-автомат. Стреляю туда глазом и вокруг себя. Вроде ничего подозрительного. На всякий случай первый звонок Александру Михайловичу. Докладываю ему, как верный человек, о том, что пять минут назад Ия направилась в гостиницу по его, директорскому, распоряжению, а я стою на стреме, вернее, жду ее, и, как только она выйдет, сразу же вернемся в офис.

– Ты мне голову не морочь, – неожиданно заявляет генеральный, – а дуй сюда что есть мочи. В следующий раз, если уйдешь самовольно, обратно можешь не возвращаться.

– Есть, – отвечаю по-военному, – буду через секунду. – Это я преувеличил, конечно, но при всем старании минут за пятнадцать можно успеть. Поскольку повод находиться в телефонной будке найден, со спокойной совестью набираю номер генерала Рожкова. Диск еще не встал на свое место, а я уже слышу голос Виктора Николаевича:

– Алло, говорите…

Коротко передаю ему информацию, полученную от Ии, и жду указаний. Они последовали незамедлительно:

– Ни во что не ввязывайтесь. Там обойдутся без вас. Находитесь неотлучно на глазах у директора. Спасибо за работу, все. – И сразу же отбой.

Теперь кросс на среднюю дистанцию. С Ией договорились: если меня на месте не будет, значит, вернулся. Мчусь без оглядки на пятой скорости. Прохожие оглядываются, а женщина, которую я чуть было не сбил с ног, возмущенно бросила вслед: «Псих ненормальный, из дурдома сбежал?»

Когда влетел в кабинет директора, он многозначительно посмотрел на часы: «правильно, уложился в секунду» – и указал на дверь. Я понял этот жест и, демонстративно пятясь назад, вышел из хором начальника, поймав в последнюю минуту его поощрительную улыбку.

Любит, когда перед ним лебезят, отметил я про себя, надо учесть. А может, прикидывается, чтобы сбить с толку. Не так он прост, как кажется. В этом мне скоро пришлось убедиться.

Александр Михайлович вышел из кабинета и позвал меня с собой.

– Поедем к одному моему приятелю, – сказал он, – посмотрим, как идет подготовка к завтрашнему дню.

– А что будет завтра? – Я притворился незнайкой.

– Твои идиотские вопросы и твое кривлянье заставляют меня жалеть, что пошел на поводу у Оли и взял тебя на работу, – сразу поставил он все на свои места и отрезал мне пути к отступлению. – Никогда не поверю, что Оля не рассказала тебе о завтрашнем дне. Так почему же ты изображаешь из себя другого человека? Это вызывает большое к тебе недоверие. Передай Ольге, пусть не обижается, через месяц, скорее всего, с тобой расстанемся.

Пока ехали, я извинялся десятки раз, убеждал, что только желанием выслужиться объясняются мои невинные шалости. Больше этого не повторится.

– Ладно, посмотрим, – неопределенно пообещал Александр Михайлович, когда машина остановилась у высотной башни, – а пока пошли со мной.

Поднялись на лифте на последний этаж, потом по ступенькам вышли на крышу дома. Это была огромная ровная площадка, покрытая битумом. Неподалеку разместилась прямо на асфальте группа крепких парней, а посередине стоял высокий мужчина с непокрытой головой и что-то говорил.

– Не будем мешать, подождем здесь, – распорядился Александр Михайлович и присел на лежащее рядом бревнышко, закурил. – Знаю, не балуешься этим, потому не предлагаю, – показал он на сигарету, – а я вот с пятнадцати лет начал смолить и бросить уже не могу.

Между тем беседа подошла к концу и ребята, потягиваясь как после сна, вяло перебрасывались отдельными фразами, разобрать которые было невозможно. Высокий подошел к Александру Михайловичу и доложил:

– Все в порядке, готовность номер один. – На меня посмотрел с подозрением. – Он из той же группы?

Директор кивнул:

– Из той же. – И продолжал: – Значит, как договорились, я руковожу непосредственно, вы – на месте для координации и принятия срочных мер при необходимости. Держу с вами постоянную связь.

Непонятно было, кто кому приказывает. Но по всему чувствовалось, что верховодит мой шеф. После того, как первым ушел этот высокий и за ним потянулись крепкие парни, Александр Михайлович довольно легко поднялся и многозначительно произнес:

– Вот так, Павел, завтра для всех нас тяжелый день.

Директор немного ошибся. Не завтрашний, а послезавтрашний день стал не только тяжелым, а чуть ли не роковым для Александра Михайловича.

Когда я доложил со слов Ии о готовящемся «сабантуе» генералу Рожкову, он сразу же дал знать об этом соответствующей службе МВД. Омоновцы заранее заняли скрытые позиции вокруг ресторана «Дели» и притаились. В назначенный час стали собираться люди крупного авторитета среди мафиози – Гиви.

Другая сторона, возглавляемая Буровым, прибыла на переговоры немного раньше и, заняв столики, уже успела поднять тонус, приняв для начала по бокалу «Смирновской». Люди Гиви, не ожидая приглашений, быстренько оседлали уже накрытые для них столики и скоро сравнялись по уровню настроения с соседями. Дозы были вполне умеренными, с расчетом на теплую беседу и взаимопонимание. Да и чтобы нагрузить как следует таких накачанных ребят, потребовалось бы гораздо больше времени, а главное, несметное количество бутылок. Однако в планы Бурова не входило завязывать дружеские контакты с командой Гиви. Наоборот, он со спецгруппой пришел в ресторан с другой целью. Ему нужно было спровоцировать Гиви на конфликт и покончить с ним раз и навсегда. Однако получилось не совсем так, как было задумано на большом совете мафиозных дельцов. Когда Буров после долгих споров о сферах влияния в Москве и других крупных российских городах предложил Гиви ультиматум: или он убирается из Москвы со своей «фирмой» и надолго ложится на дно, или с ним будет покончено, Гиви исчез. Отлучившись с тысячами извинений на одну минуту в туалет, он элементарно смылся. Драка с его людьми завязалась в зале, потом перекинулась на улицу. ОМОН действовал оперативно. Все до единого человека, участвовавшие в мордобитии, включая Бурова, были схвачены. Четверо гививцев с переломанными ребрами отправлены в больницу.

Весь день мы с Ией слонялись без дела по офису. Александр Михайлович и носа не показывал из своего кабинета. «Ждет с нетерпением результатов потасовки», – по секрету сообщила Люда. А когда он вышел, было уже около одиннадцати вечера. По его лицу ничего определенного нельзя было узнать. Какое-то сосредоточенное, но не тревожное.

– Получилось? – спросила Ия директора без обиняков: она ведь была в курсе всех событий.

– Не совсем, – признался Александр Михайлович. – Гиви сбежал, остальных арестовали. Не пойму, откуда там взялась милиция. Явно была предупреждена. Буров не успел до конца все рассказать, связь оборвалась, подозреваю, его тоже арестовали. Новая головная боль. Придется откупать его и остальных ребят из спецгруппы, они мне очень нужны. – Он накинул куртку и направился к выходу.

– Нам оставаться или можно домой? – не отступала от него Ия.

– Ваш дом здесь, – отрубил директор, – а после провалившейся вечеринки, – так и сказал – «провалившейся», – я против того, чтобы вы сейчас покидали офис. Мне надо разобраться, откуда подул ветер. Так что запасайтесь алиби.

Не знаю, всерьез или в шутку он это выдал на прощанье, но Ия забеспокоилась и начала по минутам вспоминать, где были мы вчера и сегодня. «Если не считать нашу с тобой вчерашнюю отлучку, за которую ты получил нагоняй от директора, – вслух размышляла Ия, – мы находились постоянно у него под носом, и это подтвердит Люба. Но тем не менее доказать на какой-нибудь мелочишке свою преданность Александру Михайловичу не помешало бы».

И такой случай представился.

Как и следовало ожидать, Гиви отнюдь не наивный и послушный мальчик для битья, чтобы прощать обиду. Отмщенье последовало оперативно и неминуемо.

Конечно, Александр Михайлович не мог не понимать, что Гиви рано или поздно нанесет ответный удар, и надо продумать контрмеры. Но такой крутой реакции он, кажется, не ожидал. И все же интуитивно чувствовал необходимость как-то поберечься уже сейчас. Поэтому, видимо, и распорядился поставить в кабинете еще один стол для меня, чтобы я мог под его наблюдением вести документацию.

Мне ничего не оставалось, как устроиться за столом и принять позу вдумчивого и всезнающего референта. Александр Михайлович, воодушевленный моей послушностью, развернул передо мной широкий спектр обязанностей, о которых раньше не было сказано ни слова. Я деликатно намекнул ему об этом. Директор, коротко кивнув, заявил, что решил поднять планку должностного ранга и вместо мальчика на побегушках сделать из меня прилежного делопроизводителя.

Разглагольствования Александра Михайловича прервал телефонный звонок. Подняв трубку, он сосредоточенно слушал, затем строго переспросил: «Из какой организации? – но тут же смягчился и уже другим, мягким приглашающим тоном сказал: – Я жду с нетерпением». Нажал кнопку вызова. В дверь просунулась голубоглазая головка.

– Любочка, – зажурчал голос Александра Михайловича, – сейчас подъедет человек из Тольятти, надо встретить его у входа и проводить ко мне. Организуй кофе с коньячком. – Когда дверь за ней закрылась, радостно потер ладошки: – Кажется, светит контрактик, о котором давно мечтал.

Я поднялся, собираясь выйти.

– Ты куда? – остановил он меня.

– Но у вас конфиденциальные переговоры.

– Я же сказал, оставайся здесь и записывай все, что происходит. – Александр Михайлович в раздражении стукнул кулаком по столу.

– Хорошо, хорошо, я готов, – успокоил я его. Между тем дверь широко отворилась и в кабинет вслед за Любой вошел пожилой мужчина, чуть ссутулившись и слегка прихрамывая. Черный дождевой плащ с поднятым воротником придавал ему неуклюжий вид и делал его фигуру слегка таинственной.

Александр Михайлович поспешил навстречу с широкой улыбкой и выброшенными вперед для рукопожатия руками.

– Давайте ваш плащ, устраивайтесь как дома, – начал директор обхаживать незнакомца, тем более, что Люба почти вслед за ним внесла большой поднос с напитками и сладостями.

Гость, сославшись на недомогание, категорически отказался и снимать плащ, и вкусить угощение.

– Мне некогда, поэтому прошу сразу к делу, – объяснил он.

Дальше произошло невероятное. Незнакомец открыл свой дипломат, достал револьвер с глушителем и наставил на директора. Тот онемел. Я вскочил, но мужчина, направив ствол на меня, скомандовал:

– Не шевелиться, застрелю!

Не знаю, как развивались бы события дальше, скорее всего, он прикончил бы нас обоих, ведь для этого сюда и пришел, если бы на пороге кабинета вдруг не выросла Ия. Ее неожиданное появление было загадочным и шоковым не только для директора и меня, но и для убийцы: ведь Александр Михайлович ясно распорядился никого к нему не пускать. Если сказать, что Ия врубилась в ситуацию мгновенно, то это будет сильным преуменьшением. Появившись внезапно, она сразу же крикнула незнакомцу, еще не успевшему даже повернуть в ее сторону оружие, одно слово:

– Сзади!

Позади него было только окно, и к нему он стоял спиной. Не знаю, что он подумал, услышав этот вскрик, но, пожалуй, чисто машинально испуганно вздернулся и оглянулся. Для Ии этого было вполне достаточно, чтобы взорваться и пулей взлететь почти к потолку, выбив ногой револьвер из рук убийцы. Я не успел до него дотянуться. Он уже лежал и корчился от боли. Ия внимательно смотрела на него несколько секунд, потом перевела взгляд на дальний угол комнаты, где онемел от страха директор, и вдруг тихо, чтобы слышал только я, произнесла:

– Это Хромой, мой старый знакомый…

ХРОМОЙ

Номер повторился. Точно так же, как пять лет назад. Эта девчонка, превратившись в пантеру, совершила тогда неимоверный прыжок, вышибла из рук револьвер и прошлась ножкой по «шевелюре», после чего я десять дней лежал в больнице, потом почти три года провел в тюряге за нечаянный прострел дружка. Игорь, дурак, оказался у нее за спиной. Она шлепнулась наземь, и пуля досталась ему.

Тогда с подачи девчонки нас застукала милиция. В лапах ментов оказались известные авторитеты, собравшиеся посовещаться, и крупная партия порошка. Потом встречались с ней еще несколько раз. Перебила всех моих дружков, Пахана в том числе. А в последний раз на теплоходе вдруг спасла меня и Игоря от смерти. И вот опять она. Наваждение какое-то. Ее невозможно достать. Ни пистолетом, ни ножом. Стремительный прыжок, и ты не только обезоружен, но и корчишься от боли, как сейчас. Хорошо, хоть не прикончила. Знаю, это ей ничего не стоит сделать. На себе проверил. Оторвавшись от земли, уже в воздухе наносит прицельные удары сразу по нескольким болевым точкам и с определенной силой. Захочет – вырубит на пару часов, а нет, так сразу наповал, фантастика! Рассказать – не поверят. Тут надо видеть или самому попробовать в качестве жертвы. Знал бы, что встречусь с ней здесь, ни за какие коврижки не пошел бы на это дело.

Гиви, подлюга, обманул. Описал все в ажуре, мол, придешь, тебя встретят, проводят прямо в кабинет, и ты, оставшись с ним один на один, прикончишь хлюпика без всяких хлопот. И пятьдесят тысяч зелененьких у тебя в кармане.

Разборка у них в ресторане не получилась. Гиви еле ноги унес и теперь мечтал расквитаться с предателями, вначале с главным, а потом – с остальными. Не знаю, кого он имел в виду. Ночью завалился ко мне домой, задыхаясь от гнева, хотел, чтобы я прямо в ту же минуту направился к главному виновнику на квартиру и пришил его.

– Получишь в два раза больше, только сделай, – умолял он.

Я наотрез отказался:

– Зачем спешить, завтра он умрет, как решили. Гиви понял, что просить меня бесполезно, и сдался:

– Хорошо, будь по твоему. Надеюсь на тебя.

Вот и понадеялся. Валяюсь тут как дохлятина. Еле отдышался. Слышу, говорит, что узнала меня. Вот потеха будет. Интересно, сдаст в милицию или у этого хмыря придется пощады просить. А трясти будут по всем правилам – что там, что здесь. Только этот «кабинетный» вариант устраивает меньше: выбьют нужную информацию и прикончат. А там суд, снова срок, зато жизнь продолжается. Все зависит от того, на чьей стороне девчонка. Как же ее зовут? Вспомнил. Давненько это было. Послал тогда своего паренька познакомиться с дочерью следователя и припугнуть, чтобы ее отец нашего человека из тюряги вытащил. Паренек выполнил поручение, сообщив, что девчонка – класс и имя у нее как сокращенный клич каратиста – Ия.

Подняли меня, усадили в кресло. Нашатырь к носу. Вмиг мозги прочистились. Глаза сами открылись.

Вокруг те же лица, хмурые, не предвещающие ничего хорошего. А я и не жду. Понимаю, проиграл, и надо платить теперь по их счетам.

– Жив, курилка? – перегнулся ко мне через стол Главный.

Вижу, он еще не пришел в себя. Бледный, пальцы рук подрагивают, заставляет себя улыбнуться, чтоб показать, какой он крепкий мужик: даже в смертельной опасности не теряет самообладания. Но меня-то чего дурачить. Всего несколько минут назад, увидев у меня в руках пистолет, весь затрясся и забился в самый дальний угол комнаты. А теперь строит из себя героя. Вот девчонка – другое дело. Стоит спокойненько в сторонке, будто ничего не произошло, и беседует с парнем. Ей не надо прикидываться для показухи. Такую ничто не выбьет из седла. А ведь ситуация была на грани, как говорят медики, летального исхода. Еще секунда – и вся бы эта компания унеслась в рай. Тут затрясешься. А ей все нипочем. Чистый дьявол во плоти.

– Кто послал тебя ко мне в гости, скажешь или нет? – уже второй раз спрашивает он, а я никак не могу отвлечься от своих дум и вникнуть в суть его вопросов.

– Если не убьешь, все расскажу, – поставил я условие, хотя понимал, что его слово ничего не стоит.

– Зачем мне тебя убивать, я не зверь, – ласково, как с родным, заговорил директор. – Будешь умницей, отпущу на все четыре стороны и еще денег дам на дорогу. Это те, кто послал тебя, крови хотят, а мы только по хорошему действуем, убеждением и приличной упаковкой. Не веришь, спроси у ребят. – И он рукой показал на Ию и стоящего рядом с ней парня.

Верю вам. Послал меня Гиви. Он страшно зол, убежден, что вы подставили его и обложили со всех сторон. – Я не стал ничего скрывать, зачем? Пусть эти два монстра вгрызаются друг другу в глотку. Специально подчеркнул, насколько опасен сейчас Гиви для фирмы Александра Михайловича. Если он не примет против Гиви экстренных мер, то последствия могут быть хуже некуда. Мой неудавшийся визит его не остановит. Наоборот, он придумает другой, более верный путь для исполнения своего приговора.

– Хорошо, хорошо, – одобрительно кивал головой директор, выслушивая мои признания. Когда я кончил, он спросил: – Так ты на нашей стороне?

– В этом можете не сомневаться, – быстро ответил я, уловив в его словах надежду.

– Прекрасно, – радостно потер он ладони и задал коварный вопрос: – Предложи тогда, как свой, заинтересованный человек, что надо сделать, чтобы обезвредить Гиви?

– То же, что он хотел сделать с вами, – без запинки ответил я и тут же спохватился: – Ах, да, забыл, у вас же другие методы.

– Ничего, продолжай, – поощрил мое предложение генеральный директор и подбросил еще вопросик: – А где и как ты думаешь достать его?

Я вдруг сообразил, что Александр Михайлович незаметно втягивает меня в свою игру. Это как в армии: не лезь с идеями, тебя же заставят их осуществить. Но у меня не было иного выхода, как только подыгрывать ему и делать вид, что ничего не понимаю.

– Существуют три проверенных способа, – с видом знатока изрек я. – Это пистолет, нож и яд. В зависимости от обстановки любое из них действует безотказно.

– А мой удар уже не в счет? – неожиданно вмешалась Ия. – Для убедительности могу повторить.

– Да, да, – заторопился я, – действительно, удар… – хотел было назвать ее имя, но, заметив, как она слегка качнула головой, сказал просто: – каратистки может стать четвертым видом оружия.

– Я бы его поставила на первое место, – произнесла она.

– Ладно, не будем спорить, не в этом суть, – постучал ладонью по столу Главный и снова задергал меня: – Скажи лучше, где пасется твой бывший шеф?

Этот вопрос тоже был для меня довольно успокаивающим. Слово «бывший» я воспринял как тонкое напоминание, что теперь моим шефом может быть он, Александр Михайлович. Это означало ослабление угрозы наказания и появление весьма привлекательной перспективы попробовать себя в новой сфере. У Гиви я превратился в послушную рабсилу, выполняющую самую черную работу. Он считает, что я обязан ему по гроб жизни, так как подобрал меня буквально на улице, когда я после выхода на свободу, потеряв все свои связи, просто не знал, куда податься, и мог с голодухи натворить что угодно. Увидел меня, когда я прицеливался к витрине ювелирного магазина и в отчаянии готов был врезать по стеклу. Он остановил меня и пригласил отобедать в ближайшем ресторане. Так и познакомились. Узнав, что работать я не хочу и не могу, предложил мне поучаствовать в одном интересном деле: «прижать» афериста, грабанувшего обманом у государства большие деньги. На дело пошли втроем. Получилось довольно легко. Сразу же отдал добрую половину, а это, ни много ни мало, 20 миллионов рублей. Разделили. На мою долю пришлось целых два миллиона. Кутил целый месяц, и еще осталось. Так и стал у Гиви рабочей лошадкой. Но платил он щедро, не обижал. Если бы не это задание, наверное, так у него и пасся бы до самого конца. Теперь терять нечего, скажу все, что спросят, но и в запасе кое-что оставлю, на всякий случай, чтоб подороже продать.

– Гиви неуловим, у него нет постоянного места жительства, и никто не знает его адреса. Он сам находит своих ребят, дает им указания, собирает с них дань, вознаграждает каждого, устраивает совещания то в парке, то в кинотеатре, а то у кого-нибудь на квартире.

– Что, и бабы постоянной у него нет? – с сомнением спросил Александр Михайлович.

– Этого никто не знает. Кажется, в Тбилиси у него жена и дочь, но о них он никогда не говорит. Правда, пропадает иногда на неделю-другую, а то и на целый месяц. Наверное, к ним ездит.

– Такой уж он и неуловимый! – усмехнулся директор. – Просто не хочешь назвать адрес, смотри, дело твое.

– Ей – богу, не знаю, – взмолился я, почувствовав, как твердое дно уходит из под ног и я начинаю тонуть. – Могу указать ресторан, где он часто обедает, – ухватился я за соломинку.

– Неплохо, – похвалил Главный. – Где же?

– На Суворовском бульваре есть Дом журналистов. Там ресторан, Гиви у них частый гость.

Александр Михайлович откинулся на спинку стула и, довольный, потянулся. Кажется, ему надоел допрос. Интересно, что он сейчас придумает. На меня уже не смотрит. Пальцем поманил к себе Ию.

– Возьми его и побереги в приемной, – распорядился он, имея в виду меня. Глянул на парня: – А ты погоди: дело к тебе есть.

Ия бесцеремонно ткнула меня в плечо:

– Пошли!

В приемной никого не было. Девушка-секретарь куда-то отлучилась, и мы могли перекинуться несколькими словами.

– Здравствуй, опять пришлось встретиться, ты извини, что так получается, – первым начал я закидывать удочку в надежде, что она поможет мне выбраться отсюда.

– А вы никак не успокоитесь, – вместо приветствия произнесла Ия, – неужели не надоело в тюрьме дни коротать?

– Даю слово, завяжу, если поможешь в последний раз.

– А куда денетесь, если нет ни жилья, ни работы, одни лишь завязки в преступном мире?

– Уеду куда глаза глядят, забьюсь в глушь, начну все с нуля.

– Хотелось бы верить.

Я признался Ии, что давно решил порвать с криминалом, найти нормальную работу, даже жениться подумывал. Гиви появился и, наобещав золотые горы, вовлек в свою компанию. И пошло, поехало. Это как в болото провалился – выбраться обратно уже нет сил. Но сейчас, уверен, хватит воли завязать с ним и начать другую жизнь, иначе пропаду. Конечно, если выберусь отсюда.

– Попробую вам помочь, но с одним условием, – сказала Ия.

Убедившись, что внимательно ее слушаю, предложила мне свой план. Он заключался в следующем.

Я продолжаю работать в команде Гиви, информируя ее обо всем, что там происходит.

– Ничего не получится, – разочаровал я ее, – стоит мне туда вернуться, не выполнив задания, разбираться не станут, а сразу ножичек в бок – и все.

– Это как подойти к делу, – возразила Ия. – Придете с повинной головой – один разговор, а если со своей легендой – другой коленкор.

– С какой легендой? – не понял я.

Представьте, что вы актер, – начала объяснять Ия, – и играете роль по сценарию, который хорошо выучили. Являетесь к Гиви и предъявляете ему счет за провал всей операции. Не давая опомниться, перечисляете одну за другой все напасти, которые обрушились на вас, как только вы переступили порог этого заведения. Скажите, что вас сразу обезоружили, потом пытали, желая вырвать сведения. Нажмите на то, что сильно досталось за отказ сообщить, где находится Гиви. Неплохо также дать ему фору и выдать случайно услышанную тайну о готовящемся налете на ресторан «Дели», где он обедает, чтобы схватить его, и так далее. Незаметно для себя я заразился ее оптимизмом и в конце концов сдался:

– А что, стоит попробовать.

– Тем более, что другого выхода у вас нет, – призналась Ия. – Чувствую, что наш шеф держит Павла не случайно, инструктирует насчет вас. Это плохой признак. Надо постараться переубедить его.

Из кабинета вышел Павел и от имени директора пригласил Ию в кабинет. Сам остался со мной. Мрачнее тучи.

– Решили меня убрать? – спросил в лоб.

– Откуда узнал? – вырвалось у Павла, и тотчас он спохватился: – Здесь не гестапо, и вообще я тут ни при чем.

– Меня не проведешь, парень, да и девушка твоя уже в курсе.

Павел оторопело посмотрел на меня и промолчал. Скоро вышла Ия. По ней ничего не узнаешь. Невозмутима, как с прогулки.

– Ну что, горе-убийца, – обратилась ко мне, – пошли, твой шеф зовет.

Ия впереди, я за ней. Замыкал шествие Павел. Александр Михайлович стоял посреди кабинета, уставившись в потолок, будто молился Всевышнему.

– Не скрою, я принял решение, как поступить с тобой, уже в тот момент, когда Оля уложила тебя на пол, – встретил он меня резкими словами и совсем не таким голосом, каким выпытывал нужные ему сведения.

Но почему он Ию называет Олей? Впрочем, это их дело, значит, так надо. Хотелось бы узнать, что меня ждет. Александр Михайлович продолжал:

– Однако Ольга убедила, что мой вариант никуда не годится, и предложила свой. И я принял его. Не потому, что очень понравился. Просто она сегодня именинница, герой. Оля спасла мне жизнь, я никогда этого не забуду. Не мог ей отказать. Скажу тебе одно, постарайся не подвести ее, этого я тебе уже не прощу. – Гендиректор с чувством выполненного долга вернулся за свой стол и, обратившись к Павлу, отдал приказ: – Отделай его как следует, чтоб комар носа не подточил. – И уже ко мне: – Придется потерпеть, надо товар лицом показать, слова должны соответствовать виду, – и весело засмеялся собственной шутке.

– Не могу лежачего, – признался Павел, когда я умолял его двинуть посильней по скуле, синяк ведь должен вскочить, а тут даже красноты не видно. Позвал Ию. Она ждала в коридоре, пока Павел в специально отведенной директором комнате старался загримировать меня кулаками.

– Вы что, спятили? – возмутилась Ия. – Слабой девушке предлагать такое. Давайте лучше синьки добавлю, – достала где-то синюю тушь, губную помаду и давай разукрашивать меня. И не только лицо, но и тело.

Посмотрел на себя в зеркало, ахнул. Живого места нет.

– Куда вас теперь доставить? – спросила Ия.

– Это я приврал насчет того, что крыши нет над головой, – признался я, – комнату снимаю. Туда мне и надо незаметно попасть. Гиви позвоню по телефону. Он и решит, самому прийти или меня к себе позовет.

Мы с Ией отработали систему связи. Все, что ее интересует, буду присылать на Главпочтамт до востребования. Регулярно – по телефону. Она звонит мне на квартиру, я – Александру Михайловичу, и договариваемся о встрече в определенном месте. Надел плащ, высоко поднял воротник и на такси подъехал к дому. Поднялся в свою комнату и сразу к телефону.

– Алло, слушаю, – звучит голос Гиви.

– Привет, старик, – еле ворочаю языком, – узнаешь? Это я, Хромой.

В трубке сопение. Переваривает новость. А может, не услышал. Только собрался повторить, как перебивает меня:

– Ничего больше не говори, жди, сейчас приеду, тогда все расскажешь.