Текст книги "Одна и без оружия"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Этого я и ждал. Пока есть время, тренируюсь перед зеркалом, строю рожи, потом разбираю постель и мну ее, как будто лежал.

Гиви не заставил себя долго ждать. Заявился, да не один, а с двумя охранниками. Лично его персону оберегают.

Окинул меня беглым взглядом, прошел в комнату, парней оставил в коридоре.

– Вижу, отделали тебя под орех. Что произошло? – спрашивает и сам же отвечает: – По всему видно, не он, а ты стал кроликом.

Недаром тренировался, выдал ему, как советовала Ия, претензии на полную катушку. Он аж лицо прикрыл руками:

– Хватит шамкать и плеваться! Понял тебя. Завтра же марш в больницу, я устрою. И пока тебя не починят, не высовывайся оттуда. Слушать тебя невыносимо, не только смотреть. Наверное, я тоже виноват, как следует не продумал акцию, не учел возможности засады. Но так не должно было быть. Кроме меня и тебя, об этом никто не знал. Откуда у них сведения, что ты заявишься к ним? Ничего, разберусь, – с угрозой закончил он свою тираду.

– В больницу не пойду, – категорически заявил я.

– Это почему же?

– Еле вырвался от них. Ты хочешь, чтобы меня добили? Ведь я свидетель, и меня ищут.

Гиви посмотрел в мою сторону с подозрением.

– Темнишь что-то, может, бабенцию завел и желаешь у нее подлечиться?

– И это тоже.

Гиви не настаивал. Похлопал по плечу.

– Ладно, отдыхай. Понадобишься – найду. Бабок ты не заработал. Но авансик на будущее дам. – Он сунул мне несколько сотенных бумажек.

– А «будущее» скоро появится? – поймал его на слове.

Но Гиви был сдержан.

– Не беспокойся, в стороне не останешься, – хотел потрепать меня по щеке.

Я вовремя отшатнулся: вдруг краска останется у него на ладони.

– Ну, ну, не бойся, я осторожно. Да, отделали тебя под орех, – повторил он.

Я облегченно вздохнул.

Гиви со своими телохранителями ушел, теперь можно стереть с себя краску. Дня три-четыре буду жить спокойно. Если и замышляет новое дельце, то не скоро, иначе бы сказал. Жди по телефону его указаний. Это он по чрезвычайному обстоятельству зашел, а обычно вызывает к себе. Только влез под горячую воду, звонок в дверь вынес меня из ванной. Пока лихорадочно напяливал на себя одежду, трезвон не прекращался. Конечно, можно и не открывать, а вдруг это опять Гиви. Забыл что-то? Маловероятно. Дипломат, сумку, покупки несут, как правило, его сопровождающие. На цыпочках подкрался к двери, посмотрел в глазок. Так и есть – Гиви. Вот это номер! Впустить – значит разоблачить себя. Таких вещей он не прощает. Нет, открывать не буду. Не станет же он ломиться.

Минут пять еще звонил, потом ретировался. Ничего, отбрехаюсь как-нибудь.

Снова в ванну: до чего ж приятная процедура, особенно после всех этих встрясок. Денек был не просто горячий – кипяток. Не привыкать, все время балансирую на грани, и случалось такое, кстати, с участием Ии, когда уже прощался с белым светом. Минувший день – из той же оперы. Пора с этим кончать. Надоело по лагерям шастать, да и годы поджимают. Сделаю, что обещал Ии, и смотаюсь начисто. Хорошо бы и паспортишко новый, без отметин, заиметь и начать все с чистой страницы. Опять звонок. Теперь телефон разрывается. Надо подойти.

– Ты что это, сукин сын, дверь не открываешь! Целый час стоял как дурак, почему не впускаешь, отвечай? – Гиви ничего не стоило взорваться, наделать шуму, а то и дров наломать с его грузинским темпераментом. Правда, он и остывал быстро. Но сейчас, похоже, не на шутку разозлился и, будь я рядом, не избежать мне чувствительных оплеух.

Я молчу, ожидая, когда он выдохнется.

– Чего молчишь, говори! – повторил он свое требование, но пар уже почти вышел.

– Под душем стоял, ничего не слышал, – сказал первое, что пришло в голову.

– Ладно, заткнись, оправдываться на том свете будешь, – остановил Гиви мое словоизлияние. – Вернулся к тебе, потому что ситуация изменилась. Мне сообщили, что работать начнем через два дня. Постарайся быть в форме. Раз дверь не открыл, завтра придешь ко мне сам. Все узнаешь. Жду ровно в 10 утра.

Гиви дал отбой, а меня словно холодной водой после баньки окатили. Как же я приду к нему в таком виде? Это полный провал. Бежать? Но куда? Без денег, без документов. Да и потом обещал Ии. Нет, надо что-то другое придумать. Хорошо бы, она позвонила или как-то дать ей знать.

Всю ночь не спал. К утру осенило. Недаром говорят: утро вечера мудренее. Накинул плащ, утонул в воротнике и бегом до аптеки. Накупил бинтов, пластырей, йода. Дома перед зеркалом наляпал все это на лицо. Получилось не хуже, чем сделала Ия. Теперь можно смело идти к Гиви на прием.

Успел. Собралось человек двадцать. Прямо во дворе его дома. Речь держал сам шеф. Я умостился позади всех, слегка прикрыв лицо газетой. На меня никто не обращал внимания. Все были поглощены сообщением Гиви. А он рассказывал о том, что посланная в США группа его людей понесла серьезные потери. Часть группы ликвидирована при оказании сопротивления, несколько человек схвачены полицией. А что самое неприятное, дело, ради которого была затеяна поездка, лопнуло, как мыльный пузырь.

– Мы понесли большие убытки, лишились лучших специалистов, – подчеркнул Гиви и стал развертывать план новой операции, которая позволит не только восполнить материальные потери, но и вознаградить каждого участника.

Гиви – умный и хитрый урка, а потому и неуловимый. Десять лет он провел среди блатных в далеких сибирских копях, и его на мякине не проведешь. Когда готовит дело, то досконально, до мелочей. И если оно срывается, то не по его вине, а из – за непредвиденных объективных обстоятельств. Как со мной, например, случилось. Вот и сейчас, намечает взять банк того же Александра Михайловича, которого хотел уничтожить. Большой зуб на него имеет. Как говорится, не мытьем, так катаньем. Разбил людей на четыре пятерки. В каждой из них назначил старшего. Развернул подробный план банка и подступов к нему. Определил время начала и конца работы. Только трое во главе с Гиви войдут в банк и снимут деньги. Остальные обеспечивают безопасность операции.

Ко мне ни разу не обратился. Забыл, что ли? Может, смотаться незаметно? Только поднялся со своего места, как Гиви грозно глянул на меня и прикрикнул:

– Сиди, не рыпайся, и до тебя очередь дойдет. Всех держит в поле зрения, никого не упустит. А мне, наверное, приготовил самое трудное задание. Но оказалось, что не самое трудное, а, по словам Гиви, самое ответственное.

Когда все разошлись, Гиви занялся мной.

– Не все мог сказать при этих ребятах, хотя доверяю им и на них рассчитываю, но ты на особом счету, – поставил он меня в особое положение. – То, что произошло в США, – это серьезный удар для нашей фирмы. Ты должен знать, что недавно я послал еще одного человека в Америку, чтобы он сменил руководителя группы, который, несмотря на опыт «Афгана», тряпкой оказался. Но он пропал. Ты должен съездить туда.

– В Америку? – не понял я.

Только Гиви умеет так смотреть, что все сразу становится ясно. Поэтому он не посчитал нужным повторять, а просто продолжал свою мысль:

– Вот адрес одного нашего кадра. Зовут его Марк Шиманский. Это он звонил мне и рассказал, что случилось. Многое мне тут неясно. Например, кто развалил группу, ведь Рост докладывал, что все идет как по маслу. Возможно, кому-то удалось уйти и лечь на дно. Непонятно, куда исчез мой человек, если группа накрылась. Не могла полиция забрать его просто так, ни за что. И, наконец, осталась ли еще возможность войти в контакт с бывшим следователем или надо на этом поставить крест. Все это придется тебе выяснить, и, главное, бери на себя полную инициативу, в средствах не стесню, если появится надежда достать интересующие нас документы.

– Гиви, дело серьезное, и браться мне за него страшновато, – уперся я руками и ногами. – Ни языка, ни страны, ни их порядков не знаю, может, кого другого пошлешь? У меня уже не те годы, да и бит-перебит я, пора на отдых.

– Хватит прибедняться, годы, разбит, в Сочи хочу – еще что придумаешь? Да на тебе пахать можно, а с опытом твоим не только в Америку – на Марс запросто, полететь. Не дури, Хромой, а готовься в поездку, завтра и полетишь. Вот паспорт с визой и билеты. В первом классе «боинга», как белый человек. Сам бы воспользовался, но здесь дел невпроворот.

– Как же я с американцами разговаривать буду, по-русски? – привел я самый веский, как мне казалось, аргумент.

– Тебя встретит Марк, он будет за переводчика и поможет решить задачу. А если не встретит, у тебя есть адрес, сунешь в нос любому таксисту, довезет.

Веселенькая жизнь настала. Роли меняются, как в театре. Правильно Ия назвала меня актером. Вчера был убийцей, а сегодня агент по особым поручениям. Что же будет завтра? В Штатах придется играть уже не по сценарию, а экспромтом, как жизнь подскажет. Но пока суд да дело, надо срочно связаться с Ией и все рассказать.

Поскольку случай экстренный, звоню прямо гендиректору. Трубку поднимает Сам. Тотчас узнает и без лишних вопросов находит Ию. После моего визита она у него в офисе всегда под рукой. Говорю, что надо встретиться, так как улетаю в Штаты завтра утром.

– Провожать никто не будет?

– Исключено, зачем им светиться?

– Тогда в Шереметьево за полчаса до оформления билетов, – предложила Ия.

– Подходит, – согласился я.

На сборы хватило десяти минут. Вот только деньги куда спрятать? Гиви заверил, что в Шереметьево проблем не будет. Надо только пройти через стойку номер два. Там уже все знают и не обратят внимания на двадцать тысяч долларов, которые я везу с собой. Рассовал их по карманам. Выглянул в окно. Такси уже ждет. Все, в дорогу.

В назначенное время встретился с Ией. Поднялись в буфет аэропорта. Заказываю кофе. Она нетерпеливо поглядывает на меня, пока я вожусь с заказом. К кофе не притронулась. Внимательно слушала мой подробный отчет. Несколько раз возобновляла разговор насчет предстоящего похода Гиви на банк, расспрашивала о деталях, которые мне известны.

– Теперь о вашей поездке, – перевела Ия разговор на тему, касающуюся непосредственно меня. – Связь терять не будем. Дам вам два телефона. Первый – моих родителей. С отцом вы знакомы. Позвоните ему, передайте, что у меня все в порядке, предупредите, если ему будет грозить опасность. Второй звонок – Татьяне. Вы ее тоже должны знать. Она бывшая жена моего отца и бывшая любовница вашего Жухова. Теперь это другой человек и, думаю, на нее можно положиться. Вот ей письмо…

ТАТЬЯНА

Павел уехал, и я осталась одна, как в глухом лесу, даже «ау» кричать бесполезно – никто не услышит, приходил человек убирать комнаты и поливать клумбы, но я его отвадила. Сама с удовольствием это делаю, не то от скуки с ума спятишь. Павел предупредил, то мне нельзя никуда отлучаться. Надо ждать, когда вызовут свидетелем по делу этой банды. Но дни идут, меня никто не тревожит. Со стороны может показаться, что живу как в раю, только птичьего молока не хватает. Действительно, в моем распоряжении сказочный дом с полным комплектом удовольствий и сад, наполненный ароматом цветов, и великолепный бассейн. А разве не чудо, что каждое утро тебе оставляют набор продуктов, которые ты заказала накануне, и ты можешь приготовить все, что подскажет твоя фантазия. Словом, у меня есть все, о чем только мог бы мечтать простой советский человек. И я очень благодарна Ии и Генриху, которые позволили мне окунуться в эту роскошь. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить им за добро и лично Ии – за спасение от гибели. А ведь я, стерва, принесла ее отцу столько горя. Как же снять с себя эту вину, этот позор? Вот что не дает мне покоя. И неопределенность. Да и все, что окружает меня здесь, чем пользуюсь, – временно и зыбко. В любой момент могу оказаться на другой планете, на любимой родине, где придется держать ответ за «заслуги». А там вполне возможна перспектива несколько лет хлебать скудную похлебку и валить деревья в далекой Сибири. Да и разве оставят меня в покое друзья Роста? Они, как пиявки, впиваются в тело и не отстанут, пока не напьются крови досыта, не обращая внимания на страдания жертвы.

Каждую ночь я, как в трансе, размышляю о своем житье-бытье, о том, что было, что есть и что меня ожидает. От этого никуда не уйдешь. Павел как-то скрашивал мое существование. Бывал, правда, редко, но, когда приходил, радостнее, светлее становилось на душе при мысли, что он здесь, рядом и можно перекинуться несколькими словами, увидеть белозубую улыбку, делавшую его лицо особенно привлекательным. Уехал, и сердце оборвалось. Стало скучно и серо, ничто не мило.

Звонок в дверь прервал мое ночное бдение. Первая мысль: Павел вернулся. Потом предположение: а может, Ия или Генрих, или оба сразу. Но почему так поздно? Часы показывали почти два. Испуга не было. Кому я нужна?

Накинула халат, спустилась вниз. Смотрю в глазок. На дворе тьма, к тому же дождь. Ничего не видно. Открыла дверь. Передо мной фигура мужчины.

– Кто вы?

– Не узнаешь?

Я отшатнулась в испуге. А он уже в доме.

– Чудесно устроилась. Ты одна, надеюсь?

Рост по-хозяйски сбросил с себя куртку и осмотрелся.

– Угадай, кто дал мне твой адрес? Ни за что не додумаешься. Не скажу, пока не попросишь как следует.

Я молчала и даже прикрыла рот рукой, чтобы он видел, как я напугана, – слова вымолвить не в состоянии.

– А чего ты сдрейфила, первый раз меня видишь? – уставился он на меня своими пронзительными глазками. Бородка его еще более поседела и вся спуталась. Весь он был какой-то неопрятный, отталкивающий.

– Убить меня явился? – открыла я рот.

– Ты что, спятила? – Он изобразил искреннее удивление.

– А разве не твой посланник, урод-гомик, чуть было не придушил меня?

– Вот это новость! – деланно поразился. Рост. – И ты могла подумать, что это я его послал?

– Не сомневаюсь. – Я уже взяла себя в руки. Чему быть, того не миновать, а перед этим подлецом ни за что не стану пресмыкаться: – Впрочем, теперь это не имеет значения. Говори, что надо, и убирайся. Это дом чужой, и тебе здесь делать нечего.

– Что я слышу, меня выгоняет – и кто? Оказывается, коврик паршивый, о который вытирают ноги все, кто захочет, вдруг заговорил человечьим языком. Да я тебя сейчас размажу по стенке, если еще пикнешь! – И Рост замахнулся на меня кулаком.

Я забилась в угол. Он деловито подошел к двери, повернул в замке ключ, вытащил его и положил в карман. Приблизился ко мне и заговорил уже другим, заискивающим тоном:

– Соскучился я страшно, иди ложись в постельку, я сейчас купнусь и приду. – Он распоряжался мной, как собственной вещью, и чувствовал себя как дома. Направился в ванную и включил душ.

Что же делать? Куда позвонить? Андрею? Рука не поднимается. Номер полиции не знаю. Запрусь в комнате, пусть попробует войти. Утром привезут продукты, подниму тревогу.

Спальня закрывалась на хороший замок. Это единственное место, имеющее запоры. Не знаю, по какому случаю они сделаны, но мне повезло. Только успела заскочить в спальню и повернуть ключ, как он стал ломиться в комнату. Стучал, требовал, орал, ругался матом, но безуспешно. Наконец оставил меня в покое, устал, наверное. Как ни странно, я сразу повалилась на постель и погрузилась в сон. Нервы сдали.

Утром снова стук в дверь. Уже тихо и почти шепотом, но так, чтобы слышала, Рост произнес:

– Прости, в голове шумело, не знал, что говорил и делал. Ты знаешь меня, я на гадости не способен, тем более по отношению к тебе, самой красивой и порядочной женщине в моей жизни.

Да, думаю, не способен, одни подлости и гадости только и видела от тебя, козел несчастный.

– Чего ты хочешь? – снизошла я в ответ на его комплименты.

– Разреши остаться здесь на некоторое время, мне…

– Спрятаться решил? – перебила я.

– Ты, как всегда, догадлива. – Рост тяжело вздохнул с расчетом на мой тонкий слух.

– Хорошо, – согласилась я, не видя иного выхода. А что мне было делать? Он, уверена, остался бы и без моего разрешения. И потом, какое я имею здесь право голоса, только хозяин может распоряжаться. Поэтому весь диалог – пустая болтовня, и не пойму, зачем он это затеял. Чтобы поиграть, прикинуться тихоней, снова войти в доверие? Или тут кроется что – то другое? Стало даже интересно, и я ему подыграла:

– Только если выполнишь мои условия.

– Какие же? – насторожился Рост.

– Прежде чем сговоримся об условиях, ты должен рассказать, каким образом нашел меня.

– Пожалуйста, тут все просто, дорогая. Я давно следил за дочерью Андрея Петровича, чтобы пригласить ее к нему на свидание. Не получилось. Зато узнал, где она работает и живет. А о том, что ты к ней попала, поведал мне один старик перед тем, как покинуть этот бренный мир. Он сыграл со мной злую шутку и хотел своими признаниями искупить вину. Но их цена оказалась не такой высокой по сравнению с тем, что он натворил. И сделка не состоялась? Ты удовлетворена?

Бедный старик! Как же Росту удалось его вычислить? Ия говорила мне, что он помог ей проникнуть в дом и вызволить отца и меня. Куда же смотрела полиция? Хотя этот дьявол перехитрит кого угодно и цели своей добьется.

– Понятно, – отвечаю ему, собрав себя в кулак, чтобы не наговорить дерзостей. – Слушай мои условия: отдашь мне ключ от входной двери, не будешь лезть ко мне и вообще станешь держаться подальше. Ни в какие свои дела меня не впутывать, – перечисляла я и на минуту запнулась: что бы еще ему выдать?

– Согласен, – сразу ответил он, как видно, опасаясь, что я продолжу свой список.

– А какие гарантии ты мне дашь, чтобы я тебе поверила? – завершила я список претензий.

– Мое честное слово.

Тут я не выдержала и расхохоталась.

– Ты что, издеваешься, какое у тебя честное слово? Да я скорее поверю, что на земле рай наступил, чем твоим обещаниям.

– Хочешь, перекрещусь, – с обидой сказал Рост.

– Не надо, лучше просунь в щель под порог ключ. Это будет первым шагом к доверию.

– Пожалуйста. – И в щели показался ключ. – Вот видишь, делаю, как ты велишь. Открой теперь спальню, и поговорим, как люди.

– Ничего, и так хорошо, скажи, что еще надо, и топай отсюда подальше. И учти, ты сам по себе, я сама…

Татьяна, – начал Рост торжественно, – в моих планах ты со мной и в радости, и в беде. Если сейчас поможешь, заработаем сумасшедшие деньги и обеспечим себе безбедную жизнь в любой стране, хочешь здесь, а нет, так в России.

Я постучала кулаком по косяку:

– Ближе к делу, Рост, я эту песню уже слышала.

– Надо заставить Андрея Петровича отдать нам документы.

– Ты уже пытался это сделать, – напомнила я, – и знаешь, чем кончилось.

– Но у меня совершенно другая, более изящная идея.

Я насторожилась. Опять затевает какую-то сатанинскую игру. Надо узнать и предупредить Андрея. Сделала вид, что очень заинтересовалась:

– Посвятишь меня в нее?

– Конечно, для того и предлагаю участвовать, чтобы иметь верного помощника. Все узнаешь в свое время. Для меня сейчас самое важное, что ты в принципе согласна.

– Разве я об этом говорила? – В моем вопросе было столько удивления, что теперь настала очередь Роста рассмеяться.

– Но ведь я не ошибся, ты не возражаешь быть вторым действующим лицом?

– А первым будешь ты?

– Совершенно точный расклад, – одобрил он мой вопрос, как будто трудно было догадаться. – А теперь я исчезаю. Тебе же советую не высовываться и не нарушать предписания полиции. Заявлять обо мне стражам порядка тоже не советую. Меня все равно не найдут, а тебя за плохое поведение накажут без всякого снисхождения, и никто уже не придет тебе на помощь.

Услышала удаляющиеся шаги и открыла дверь комнаты.

Едва успела привести себя в порядок после утреннего диалога через дверь, как опять зазвенел в прихожей звонок. Странно, если опять Рост, то почему с шумом. Нет, это не он, решила я и пошла открывать.

На пороге полицейский. Лица не видно. Фуражка надвинута на лоб, челюсть бинтом перевязана. Видно, побывал в горячей переделке.

– Я за вами, сударыня, – говорит по-русски. Это прогресс – русскоязычный американский полисмен. – Вас просят быть свидетелем по делу известной вам группы. Насколько мне известно, вас долго не задержат. Машина ждет. Я буду вас сопровождать. – Прямо-таки сама любезность, будто на бал приглашает.

– Могу я по-другому одеться?

– Да, да, у нас еще есть время в запасе. – Он смотрит на часы: – Пятнадцати минут достаточно?

– Вполне, – отвечаю и бегу переодеваться.

По дороге полисмен совсем разговорился. Я узнала, что его зовут Илья, отец и мать русские, но родился он в Штатах, что есть у него еще брат Павел, который живет в России и недавно приезжал после двенадцатилетней разлуки. Я насторожилась, услышав имя «Павел», и стала расспрашивать, но он вдруг замолк, будто я выведывала у него военные тайны, и больше не вымолвил ни слова.

Подъехали к огромному серому зданию.

– Они содержатся здесь, – пояснил мой сопровождающий и объявил, что передает меня в распоряжение следователя, а сам будет ждать, когда я выйду, чтобы отвезти домой.

Навстречу уже шел элегантный молодой человек в сопровождении девушки спортивного вида. Поздоровались. Он Джеймс Робертсон, следователь, она Грета Вильсон, переводчик. Я тоже назвала себя. Познакомившись, мы прошли в здание и после долгих переходов очутились в уютном кабинете Джеймса, где мне предложили что-нибудь выпить. Я попросила стакан минеральной воды.

Устроилась в кресле, Джеймс с переводчицей – напротив на диване. Оба улыбаются. Джеймс что-то говорит Грете, она тут же переводит.

– Джеймс просит, чтобы вы не чувствовали себя стесненной. У нас просто дружеская беседа. Ему поручено вести это дело. Вы главный свидетель, и он хочет познакомиться с вами поближе. Расскажите, пожалуйста, о себе.

Американцы вызывают доверие. Если смогу, постараюсь им помочь. Биография моя вряд ли может вызвать у кого-то интерес, но если для дела…

Меня слушали не перебивая. Начала с самого рождения, закончила днем, когда поселилась у Ии.

– Вам больше нечего сказать? – спросил Джеймс.

– Да, это все, – подтвердила я. Помнила угрозу Роста и промолчала о нем.

– На сегодня, наверное, хватит, – поднялся Джеймс, а за ним переводчица. – Мы все немного устали, а завтра, если не возражаете, продолжим работу. Только перед уходом хочу попросить вас, – следователь взял меня под руку, – взглянуть на арестованных и показать, кто из них руководитель.

Мы подошли к широкому прозрачному окну. На той стороне стояли лицом к нам четверо парней. Троих я сразу узнала. Они из команды Роста, его собутыльники и телохранители. Четвертый не был мне знаком.

Так я и сказала следователю. Он был искренне удивлен и предложил еще раз внимательно посмотреть на лица, напомнив, что мы их видим, они нас – нет.

– Этого человека я не знаю, – твердо сказала я, показывая на четвертого.

– Невероятно! Как же он сюда попал? – вырвалось у Джеймса. – Спасибо, Таня, – обратился он ко мне по имени. – Нам надо разобраться с этим четвертым. Мы вас пригласим в ближайшее время. Пока отдыхайте.

Джеймс сам проводил меня до машины и, когда я уже села, спросил через Илью, все ли у меня есть в доме, не беспокоит ли кто и есть ли проблемы. Я ответила, что все в порядке. Он сунул мне бумажку с номером телефона и сказал на ломаном русском:

– На всякий случай.

Беспокойство не покидало меня. Что же задумал Рост? Надо все же позвонить Андрею, предупредить его.

Илья благополучно довез меня до дома, и мы распрощались до следующего раза. Я сразу к телефону. Слышу звонкий голос подростка:

– Алло!

– Андрея Петровича можно пригласить?

– А он еще в больнице.

– Что с ним? – испугалась я.

– Проходит реабилитацию после освобождения, так говорят врачи, – доложил разговорчивый мальчик.

Так, значит, Андрей попал в больницу и, конечно же, не знает, что Рост на свободе. Надеюсь, в больнице полиция его охраняет. А я сейчас как на вулкане. Каждую минуту можно ожидать какой-нибудь гадости от Ростислава. Он так просто не сдастся и постарается со мной или без меня выполнить свою угрозу. Но лучше уж со мной, чтобы я была в курсе его дел и могла предотвратить самое худшее для Андрея. Сейчас забить тревогу и рассказать все Джеймсу нельзя. Рост или его дружки в два счете расправятся со мной, а пожить еще очень хочется. Остается одно – ждать. Может, все обойдется – Джеймс поймет, что вместо Роста подставили кого-то другого, и объявит розыск. Но на сердце тревожно. Предчувствие меня никогда не обманывает.

Аппетит пропал, поэтому, искупавшись в бассейне, я, несмотря на ранний еще час, улеглась с книгой в постель с твердым намерением прочитать несколько страниц, заснуть и избавиться от тревожных мыслей. Но ничего из этого не вышло. Не успела я устроиться в постели, как трель телефонного звонка заставила меня подняться и идти в другую комнату к аппарату. Отвечать на каждый звонок – это условие, поставленное полицией. Незачем тягать меня по любому поводу в длительную поездку, проще уточнить тот или иной вопрос по телефону.

Сняла трубку. Голос незнакомый, хоть и называет меня по имени. Передает привет от Ии, сообщает, что привез для меня письмо и не знает, как передать.

Это очень любезно с его стороны, но встретиться с ним я могу только здесь, в доме. Приглашаю приехать и сразу называю адрес, Он, к моему удивлению, сразу соглашается. Более того, его вполне устраивает такой вариант, потому что он впервые в Штатах, языка не знает, а человек, который должен был его встретить, не явился. Так что он возьмет такси и скоро приедет.

Пришлось отложить мечту о сне и взяться за приготовление ужина.

Едва успела накрыть на стол, как явился гость. Назвался Валерием Николаевичем Сизовым и сразу же вручил письмо.

– Потом прочитаю, – положила конверт в карман и предложила ему снять плащ и пройти в комнату.

Приглашение он принял с радостью, особенно когда понял, что его приглашают и к столу. Мне показалось, что я его где-то встречала… нет, скорее всего, ошиблась. Человек уже в годах, слегка прихрамывает. Видно, жизнью как следует прокрученный. Я не донимала его расспросами, глядя, с каким аппетитом он поглощает отбивные. К водке не притронулся.

– Может, вино, пиво?

– Мне нельзя, язва, – отказался он. – А вот чаю выпил бы с удовольствием.

Заварила душистый «Эрл Грей» и подала. Чувствуется, что мой гость любит почаевничать. Выпил четыре чашки подряд. Я надеялась, что хоть теперь он разговорится. Куда там, сказал только, что они с Ией давние знакомые. Когда та узнала, что он собирается в Штаты, передала письмо для меня и еще сказала, что, в случае чего, он может рассчитывать на Таню, ее близкую подругу.

– Конечно, можете, – подтвердила я и спросила: – А что, есть проблемы?

– Проблем особых нет, а вот помощь, может быть, и потребуется, – сказал он. – Например, могу ли я устроиться у вас на некоторое время?

– Считайте, что вопрос решен. Дальше?

– Как выйти на Андрея Петровича?

– Он в больнице после сильного нервного стресса. Вижу, Валерий Николаевич совсем пал духом.

Подсказала, что можно попробовать узнать у жены адрес больницы и проведать Андрея.

– Это идея, – обрадовался гость, – завтра же попробую воплотить ее в жизнь.

Поскольку все проблемы, которые он передо мной поставил, были решены, я предложила ему устраиваться на ночь на диване. Принесла простыни, одеяла и удалилась в спальню. Я надеялась, что Рост не появится и Валерий Николаевич сможет спокойно провести в доме столько времени, сколько ему понадобится. Он приехал сюда по рекомендации Ии, и я обязана его устроить. То же самое скажу Росту, если он придет.

Письмо было теплое, участливое. Ия просила помочь Валерию Николаевичу, оказать гостеприимство, а также предупредить Андрея Петровича, чтобы принял его и внимательно выслушал. О себе – почти ничего.

Зато больше половины письма обо мне, о том, что у меня все еще впереди, что я сама хозяйка своей судьбы. Ия обещала не хранить обид и зла, писала, что будет рада оказаться полезной.

Ночью проснулась от чьего-то прикосновения. Сна как не бывало.

– Кто это, кто? – вскрикнула я, отбиваясь руками и ногами.

– Что ты, дурочка, испугалась, дверь была незапертой, вот я и решил, что ты специально для меня оставила, – нашептывал Рост, а руки его уже ходили по всему телу.

– Уйди, дрянь паршивая, мы же договорились, ненавижу! – закричала я, плюнув ему в лицо. Ничего не помогало. Я в голос заревела от его наглости и от своего бессилия.

И вдруг почувствовала, как он обмяк и со стоном сполз на пол. Рядом стоял Валерий Николаевич, а в руках держал бутылку с водкой, которую я поставила за ужином на стол. Приложил он Росту крепко, тот лежал бездыханный.

– Вы убили его? – ужаснулась я.

– Не думаю, – спокойно возразил гость. – Он только отключился на время, скоро опомнится. Кто он и кем вам приходится?

– Он бандит, скрывается от полиции за похищение Андрея Петровича, – выпалила я на одном дыхании, уже не думая о последствиях.

– Как его зовут?

– Ростислав.

Валерий Николаевич неожиданно рассмеялся:

– Вот так номер, его-то я и разыскиваю, ради этого и приехал. Давай-ка посмотрим, цела ли его головушка. – Валерий Николаевич наклонился и пощупал макушку Роста. – Будет жить. Хорошо бы йод и бинт. Найдется?

– Конечно. – Я кинулась в кухню, достала из аптечки медикаменты и принесла.

Валерий Николаевич ловко перевязал Ростиславу голову и перенес его в другую комнату. Но как только усадил на диван, тот очнулся и, приложив руку к забинтованной голове, поднялся. На Валерия Николаевича почему-то не обратил никакого внимания, а вскинул на меня злющие глаза и заматерился на чем свет стоит.

Естественно, я побледнела и дернулась, чтобы бежать и спрятаться где-нибудь. Валерий Николаевич положил руку мне на плечо:

– Не бойся, Таня, Ростислав Анатольевич сейчас успокоится, и мы с ним поговорим по душам.

– Ты кто? Как очутился здесь? – вмиг «протрезвел» Рост и ошеломленно уставился на гостя.

– К тебе приехал, а ты хулиганишь здесь, нехорошо. Они сразу перешли «на ты», словно давние знакомые.

Рост окончательно пришел в себя, стал ощупывать голову и уже вполне нормально спросил:

– Таня, что произошло, почему я отключился и весь в бинтах?

– Не надо преувеличивать, Ростислав Анатольевич, – вмешался гость, – небольшая заплатка твоей голове не помешает. Тебе не повезло. Я не люблю, когда в моем присутствии оскорбляют женщину. – Он кивнул в мою сторону.

Рост весь напрягся, готовый наброситься на Валерия Николаевича.

– Не ерепенься, я знаю, что ты прошел «Афган» и неплохо умеешь драться. Но что скажет Гиви, если ты меня покалечишь?

Рост сразу сник, как мяч, из которого выпустили воздух.

– А теперь, Танюша, – Валерий Николаевич обратился ко мне, – оставь нас ненадолго, нам надо кое-что выяснить, позову, когда закончим.

Я немедленно удалилась, но, чего скрывать, было ужасно интересно узнать, что общего у этих совершенно разных людей. Не ослышалась ведь, когда Валерий Николаевич сказал, что приехал ради Роста. И что это за волшебное слово «Гиви», после которого из Ростислава хоть веревки вей.