Текст книги "Одна и без оружия"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Ия была непреклонна:

– У нас с тобой впервые такой разлад, Генрих. Дай Бог, чтобы война здесь скорее закончилась, и мы бы могли быть снова вместе. Я буду очень тосковать.

– Я тоже, родная моя. И прости меня.

Мы расцеловались. Я передал Ии для генерала Рожкова все документы о преступной деятельности фирмы Александра Михайловича и иже с ним. Если у Виктора Николаевича еще остались какие-то возможности, он достанет всю эту братию и прижмет к стене. У Ии тоже накопилось немало улик, которые добавят горючего в огонь. Даже того, что уже у нас есть, вполне достаточно для оправдания нашего приезда в Россию. Но дел еще уйма, и мы доведем их до конца, как и обещали. Лишь бы нам не мешали.

Ия была уже готова к отъезду, и мы пошли к Фариду, чтобы он организовал транспорт и охрану.

– Дорогие мои, – встретил нас Фарид с распростертыми объятиями, как будто мы только что приехали к нему в гости.

Любит Фарид покрасоваться и показать, какой он может быть разный. За столом сидела Жанна. Они пили чай. Не пойму, как он может с ней чаевничать, когда она недавно такую бузу сотворила. Впрочем, отчасти я его понимаю. Не хочет портить отношений с Джафаром, ее командиром, на которого Жанна, как я слышал, имеет большое влияние. И тем не менее Фарид постоянно подчеркивает свою независимость и самостоятельность, а тут прямо-таки холодный компресс на воспаленные раны.

– Садитесь, ребята, – пригласил Фарид. – Я рассказал Жанне о тебе и твоей жене все, что знал. Она поняла и готова извиниться. Правильно говорю? – Он посмотрел на Жанну.

Та молча кивнула и продолжала прихлебывать из чашки.

Кажется, я перегнул, посчитав Фарида хамелеоном.

Тут скорее другое: он как хозяин дома, не портя отношений с Джафаром, заставил ее повиниться и признать, что она была неправа. Такой вариант, признаться, более привлекателен. Не хочется менять мнение о человеке, с которым сложилось доброе взаимопонимание.

Поскольку мы отказались садиться за стол, ссылаясь на катастрофическую нехватку времени, Фарид обещал немедленно отправить Ию с надежной охраной. Он повел нас в гараж, где обычно стоит несколько машин, и по дороге сообщил новость, которую узнал по секрету от Жанны:

– Сегодня рано утром Джафар со своими боевиками прорвался через кордон федеральных войск в русский поселок, захватил местную школу и удерживает в заложниках около двухсот ребят, выдвигая какие-то непомерные требования. Совсем спятил, – с осуждением проговорил Фарид. – Такие, как он, только компрометируют нашу борьбу, вызывают у русских людей неприязнь к чеченцам. Всем ведь не объяснишь, что и у чеченцев, как у каждого народа, есть разные люди, хорошие и плохие. Нельзя всех мерить одной меркой.

Фарид открыл гараж. Два грузовика и «джип» предстали нашему взору.

– На этой легковушке приехала Жанна. – Фарид похлопал ладонью по корпусу мощного японского автомобиля. – Она должна увезти ее обратно. Вам придется доехать с ней только до перекрестка. – Фарид повернулся к Ие и, не дождавшись от нее никакой реакции, продолжал: – Дальше нам нельзя, там зона федеральных войск, а вас подберет первая же военная машина. Насчет Жанны не беспокойтесь. Будет вести себя тише воды и ниже травы после нашего с ней разговора за чаем. За это я ручаюсь. Иначе Джафар узнает такое, что ей не поздоровится.

Уже после, когда Ия уехала, Фарид шепнул мне, что, как ему доложили проверенные люди, Жанна упрятала от Джафара большую сумму денег, полученных от одной русской фирмы для покупки американского оружия. И еще сообщил, что по непроверенным пока сведениям Жанна держит где-то у себя мужчину и женщину, доставивших бракованное оружие и зубной порошок вместо наркотиков.

– А как их зовут, не знаешь?

– Женщину, кажется, Татьяной, а мужчину Павлом.

ПАВЕЛ

Летели мы прямым рейсом Сан-Франциско – Анкара. Наш багаж благополучно миновал таможенный досмотр и покоился в брюхе огромного воздушного лайнера. Горизонт нашего путешествия был чист и не предвещал никаких тучек. Поэтому мы убедили самих себя в продолжении медового месяца и радостно принимали все прелести сервиса, предусмотренные условиями полета в салоне первого класса. Таня болтала без умолку, то выплескивая на меня свои восторги по поводу очередного появления стюардессы с предложением всевозможных напитков и блюд, то предвкушая пребывание в турецкой столице и посещение тамошних магазинов и ресторанов. Она быстро сориентировалась, где и как можно пристроить деньги, полученные за труды в качестве аванса. Мне не хотелось унимать ее разыгравшуюся фантазию, тем более что Дик не давал никаких указаний насчет денег, которые нам любезно вручила Вероника.

Время чудесного полета прошло незаметно, и вот мы уже приземлились в аэропорту Анкары. Нас встретил респектабельного вида господин с солидным брюшком, довольно сносно говоривший по-английски. Он представился Али Акбаром и, по-свойски перемигнувшись с пограничниками, провел нас с нашим громоздким грузом мимо таможенных барьеров прямо в багажное отделение. Здесь смуглый парень перенес чемоданы с тележки в специальный отсек. Али Акбар сам расплатился и получил чек.

– За товар не беспокойтесь, – сказал он, – он будет здесь в полной сохранности, а завтра утром вы с ним полетите дальше.

– Как! – в один голос воскликнули мы. – Наша задача – довезти товар до Турции, сдать вам и вернуться обратно.

– Я получил другие указания, – спокойно возразил Али Акбар. – Встретить вас и проводить в дальнейший полет. Самолет зафрахтован нашей фирмой, пилот хорошо знает маршрут. Там и сдадите груз. На том же самолете вернетесь сюда. Здесь я вас встречу. А пока прошу в мою машину. – И он показал на стоящий неподалеку серый лимузин.

Нам ничего не оставалось, как повиноваться. Али Акбар сел рядом с шофером, мы устроились сзади. Машина плавно взяла с места и скоро влилась в нескончаемый поток автомобилей столичного города. Проехали центр и очутились в живописном пригородном районе с замысловатыми тропическими кустарниками и пальмами. Остановились у белоснежного отеля восточного типа. Номер нам был уже заказан. Двухкомнатный, со всеми удобствами и чудесным видом на море и на мечеть, изукрашенную причудливой мозаикой. Мы не особенно сильно расстроились в связи с предстоящим путешествием. В конце концов пока мы не испытываем никаких трудностей. Сплошные удовольствия, как говорит Таня.

Вечером, когда жара спала, мы прошлись по улочкам пригорода Анкары. Таня, как и мечтала, заглянула в несколько магазинов, накупила разных безделушек и была счастлива.

Рано утром нас разбудил телефонный звонок и приятный женский голос сообщил, что внизу нас ждет горячий завтрак и машина и что в нашем распоряжении всего один час. Чтобы привести себя в порядок этого с лихвой хватило даже и Тане, любящей не торопясь нанести макияж. Через полчаса мы уже сидели в ресторане, ели какую-то удивительную на вкус печеную баранину и пили кофе с восточными сладостями – пахлавой и шакярбурой. На аппетит мы не могли пожаловаться и потому успели справиться с роскошным завтраком за оставшиеся полчаса.

Тот же серый лимузин отвез нас в аэропорт. У входа ожидал Али Акбар. Мы поздоровались. Он сказал, что груз уже в самолете и дело только за нами. Сел рядом с шофером.

– Вы полетите с резервного аэродрома, примыкающего к аэропорту, – сказал Али Акбар, заметив наше удивление. – Сами понимаете, товар необычный, и чем меньше глаз, тем лучше.

Мы подъехали прямо к трапу небольшого спортивного самолета. Нас встретил пилот, мужичок средних лет, одетый в форму турецкого военнослужащего: пшеничные усы придавали его лицу явно славянский вид. И точно, русский по происхождению, живет в Анкаре уже много лет, даже принял мусульманство. Ясно, что трудится в одной упряжке с Али Акбаром, а значит, и с командой Вероники и Вана. Одна это шайка-лейка, с ними держи ухо востро. Но пока придется подчиниться и лететь с этим обормотом до места назначения. Куда лететь, пока не знаем, а пилот вряд ли захочет нас просветить.

Двигатели запущены. Небольшой разбег, и мы в воздухе. В салоне чисто и уютно. Белоснежные занавески на окнах и ковровые покрытия на полу и креслах придают салону почти домашний уют. В холодильнике напитки, закуска. Можешь пользоваться на полную катушку, но ничего не хочется. На сердце тревога и у меня и у Тани.

– Не кажется ли тебе странным этот непредвиденный полет? – спрашивает Таня.

– Кажется, – отвечаю, – но мы с тобой это уже обсуждали и пришли к заключению, что нам придется идти до конца, чтобы выяснить весь их расклад.

– Правильно, обсуждали, но в Анкаре нашу программу изменили. Почему? Даже не сказали, куда летим и кому сдадим товар, – не унималась Таня.

– К чему сейчас строить предположения? Доставит нас пилот на место, там все и выясним, – пытался я успокоить ее и себя.

Таня откинулась на спинку кресла и сделала вид, что дремлет. Самое верное решение, чтобы не портить нервы, и я следую ее примеру.

У пилота наушники, и он держит связь с землей. По времени скоро посадка. Сделав небольшой вираж, самолет заметно опускает капот и сбавляет обороты. Внизу под нами лишь чистое ровное поле. Ни единого строения. Неужели здесь и сядем? Точно. Пилот мастерски планирует и мягко притирает машину на три точки. Подруливаем к ожидающим нас двум машинам. Одна вроде российской «газели», другая – японский «джип». Мы опустились с трапа и поздоровались с двумя парнями, одетыми в легкие шаровары и куртки нараспашку. Один из них, старший по возрасту, не называя себя, сказал с явно кавказским акцентом, что им поручено встретить нас, получить и проверить товар и только после этого отпустить с миром. Он махнул рукой еще двум своим, стоявшим у машин с автоматами на изготовку, и те, оставив оружие, принялись за разгрузку.

Каждый ящик, чемодан и баул были открыты. Перед нами предстали в большом количестве автоматы, пистолеты, ручные гранаты, а также аккуратные целлофановые пакетики. Все четверо со знанием дела приступили к осмотру. Щелкали затворами, примерялись к прицелам, потом оживленно заговорили на своем языке. Сомнений нет, это чеченцы. Значит, товар доставляется прямо им в руки. Широко поставлено дело. Где Америка и где Чечня – почти в противоположных концах земли, а находят каналы для переправки грузов. Вот это бизнес!

Между тем чеченцы, чем-то недовольные, стали заряжать автоматы. Хотят попробовать их в действии, подумал я. И вдруг они направили автоматы на меня и Таню.

– Вы что, с ума сошли? – заорал я. – Нашли чем шутить!

– Какие там шутки! – зло проговорил старший, подходя ко мне. – Что вы нам привезли? Это же металлолом. – Он бросил автомат на землю, то же самое сделали и другие.

– Посмотрим, что там у вас в пакетах. Если тоже туфта, то я вам не завидую, – предупредил он и взялся за первый попавшийся мешочек. Распорол ножом, понюхал, взял щепотку в рот и с отвращением выплюнул: – Зубной порошок! – Тут же скомандовал пилоту: – Ты возвращайся назад. – И повернулся к своим: – А этих двоих в «джип», я поеду с ними. Вы возвращайтесь к Джафару и заберите с собой это барахло.

Меня и Таню чеченцы настойчиво пригласили в машину. Чтобы не обострять обстановку, мы вынуждены были покориться. Старший сам сел за руль.

Всю дорогу нас мучила жажда, но попросить воды мы не решались. Даже затылок водителя, который маячил у нас перед глазами, казалось, источал зло. Мы были подавлены сложившейся ситуацией. Как же так могло произойти? Подменили товар в Турции или мы прямо из Штатов везли кучу металлолома и зубной порошок? Выходит, мы стали разменной картой в большой игре. Если предположить, что Вероника и Ван с самого начала раскрыли меня и Таню, то виноват, прежде всего, я сам, не усмотрел фальши в предлагаемой акции. Да и Дик дал маху. Ну а в случае подмены товара в Анкаре без ведома шефов дело пахнет серьезной междоусобицей. И в том и другом случае пострадаем мы как козлы отпущения. Надо срочно искать выход из положения.

Вот такие мысли одолевали меня, а нервы были на пределе, пока мы тряслись по дорогам жаркой Чечни. Где-то вдали гремели взрывы, слышались автоматные очереди, но мы объезжали поле боя стороной. Таня, видимо чувствуя мое волнение, положила прохладную ладонь мне на лоб, и я вдруг как-то стал успокаиваться.

Въехали в поселок. «Джип» подкатил к небольшому домику. И мы втроем вошли в настежь раскрытую дверь.

Комната была полна народу. Духота. Накурено так, что лиц не видать. Навстречу нам вышел высокий чеченец, совершенно лысый. Густая черная борода и усы, суровый его облик, колючие глаза.

– Кто такие и где груз? – задал он сразу два вопроса сопровождающему нас чеченцу.

Тот подошел к нему поближе и стал докладывать на своем языке. Пока он говорил, бородатый, казалось, безучастно глядел куда-то в сторону.

– Как вы объясняете такой подвох? – обратился бородатый к нам по-русски с небольшим акцентом, когда сопровождающий кончил говорить и отошел в сторону.

– Для нас это полнейшая неожиданность, – признался я. – Мы так же, как и вы, возмущены теми, кто все это подстроил.

– А кто они? – поймал он меня на слове.

– Если бы мы знали… – тяжело вздохнула Таня.

– Мне нечего вам больше сказать, кроме того, что отвечать придется вам, доставившим этот хлам. Мы предоставим вам возможность связаться с вашими хозяевами, и если в течение пяти дней нам не доставят нормальный груз или не вернут деньги, о сумме которых мы еще поговорим, вас расстреляют.

– Но при чем здесь мы? – в ужасе пролепетала Таня.

Вожак, повернувшись было к нам спиной, остановился, поглядел на Таню и, не скрывая гнева, повторил:

– Через пять дней, поняла?

Подошла женщина, осмотрела Таню с ног до головы:

– А ты ничего, нашим ребятам понравишься. Ну-ну, спокойно. – Она резанула меня глазами, заметив сжатые кулаки. – Одно движение – и будешь на том свете без своей милой. Хотя и на этом придется потосковать в одиночестве. – Женщина явно издевалась над нами. – Кстати, кто она тебе?

– Жена, – с вызовом ответил я. – И я не позволю разговаривать с ней таким тоном.

– Не позволишь? – зловеще протянула женщина. – А что ты сможешь сделать, вот возьму и передам ее на потеху моим ребятам. Они давно уже своих баб не видели, соскучились.

Я уже готов был броситься на эту суку и сбить ее с ног, но меня опередил вожак:

– Жанна, кончай пустую болтовню! Отведи их по разным комнатам. Вечером устрою радиопереговоры. Тогда и поглядим, что с ними делать дальше.

Жанна сразу как-то сникла, взяла со стола автомат и, показывая дулом на выход, скомандовала:

– Вперед!

Мы вышли и направились под конвоем Жанны к небольшому строению вроде сарая.

– Здесь твоя резиденция, – ткнула она меня автоматом, открыла ключом огромный висячий замок и сдвинула с места железную дверь: – Заходи, гостем будешь.

Меня обдало сыростью и какой-то тухлой вонью. Шагнул. Под ногами зашелестела сухая солома. Обернулся к ней:

– Дайте, пожалуйста, мне и жене напиться.

– А шампанского с пирожными не желаете? Дверь за мной со скрипом закрылась, и я услышал, как со смаком защелкнулся замок. Куда эта стерва повела Таню? Я начал осматривать стены и углы сарая, надеясь найти хоть какую-то щель, чтобы выбраться отсюда и отыскать жену. Но о бегстве нечего было и думать. Куда мы денемся, не зная ни местности, ни дорог? Да и вряд ли можно уйти отсюда незамеченными. Ладно, только бы Таню найти, а там видно будет. Что это за радиопереговоры грозился устроить вожак и как я смогу выйти на Веронику или Вана, не зная ни позывных, ни адреса? Только названия отелей, где они проживали. Но это ничего не даст. Чего стоят одни только угрозы чеченцев – просто дрожь берет. Неужели они их выполнят? И зачем только я вовлек Татьяну в эту авантюру? Сидела бы у Дика под крылышком и ждала моего возвращения. Одному легче выпутаться.

Так, грызя себя и со всех сторон обдумывая случившееся, я скоротал время до вечера. В сумерках послышались чьи-то шаги. Щелкнул замок, и заскрипела дверь. Молодой чеченец с повязанной головой весело пригласил:

– Чего стоишь, выходи, командир ждет.

– Где моя жена? – спросил я Джафара, как только увидел его на крыльце дома.

– Она мне пока не нужна, – коротко ответил вожак. – Иди за мной, – бросил он и, не оборачиваясь, двинулся по вымощенной галькой дорожке.

Я остался на месте. Вдруг надо мной просвистели пули, заставив плашмя броситься на землю. Кованые ботинки остановились около моей головы.

– Пойдешь или нет? – Джафар стоял с хмурым видом, держа в руках «вальтер». – Я сделал два выстрела через плечо, почти не целясь, только попугать. В третий раз буду бить на поражение. Идешь?

Я встал и поплелся за ним. Не умирать же так, по – глупому. Что тогда будет с Таней? Придется делать, что приказывает этот Наполеон.

Мы подошли к приземистому строению из кирпича с длинной антенной на плоской крыше. Радиостанция здесь у них, что ли? Я не ошибся. Вся комната была загромождена радиоаппаратурой, причем довольно мощного порядка.

– Сейчас попробуем связаться с нашими поставщиками, – сказал Джафар и позвал паренька, ожидающего его команды у входа: – Включай рацию и вызывай сначала «Салют» – это Москва, а потом «Герань» – это сама Вероника в Сан-Франциско, – объяснил он.

Я чуть не упал от такой откровенности. Тут что-то не так: или он идет ва-банк, плюя на своих поставщиков, или же дело гораздо прозаичней – собирается прихлопнуть меня и потому не опасается разглашать секреты.

– Чего ты там копаешься, давай быстрей.

Радист не обращал никакого внимания на понукания и делал свое дело. Наконец он снял наушники и передал их вместе с микрофоном Джафару:

– Готово, говорите.

Джафар ловко накинул на уши телефонные пластины и рявкнул в микрофон:

– «Герань», я «Лазурный берег», отзовись.

– Я слушаю тебя, Джафар, что тебе надо? – Голос Вероники звучал спокойно, без всяких помех, будто из соседней комнаты, и шел открытым текстом.

– Что ж ты Веруша, за говнецо такие деньги заграбастала? Мы зубы чистим зубной пастой, а негодное оружие выбрасываем на свалку.

Даже через наушники был слышен радостный смех Вероники. Джафар поморщился, оттопырил наушники и матерно выругался.

– Это ты мне, Джафар? – услышала его последнюю фразу Вероника. – Напрасно злишься. Ругайся на себя. Это тебе подарок за то, что не расплатился за прошлую партию.

– Но я же обещал все вернуть.

– Соловья баснями не кормят. Я дала тебе месяц сроку, а прошел год, так что не обессудь. Наши отношения возобновятся только после расплаты.

– Расплата будет суровая, – пригрозил Джафар. Снова смех Вероники и прерывистые слова:

– Хочешь кокнуть моих послов? А как же их неприкосновенность? – и снова смех.

Джафар выругался и в сердцах плюнул. Передал мне наушники и микрофон:

– Поговори теперь ты, что хочешь обещай, но пусть вернет деньги или пришлет оружие, иначе тебе с твоей бабой конец.

Наушники я не надел. Зачем? И так все слышно. Вот это передатчик! Джафар понял мой жест и любовно похлопал ладонью по аппаратуре:

– Японский! В Москве еще лучше, самый современный.

– Ну что там еще у тебя, Джафар? – не унималась Вероника.

– Это не Джафар, это ваш поверенный, как вы изволили меня окрестить.

– А-а-а, господин полицейский? Рада слышать ваш бодрый голос, видно, вам не так уж плохо, как изображает чеченец. Я его наказала за обман. Так что мы с ним квиты и можем начинать с нуля.

– А нас за что наказали? – спросил я.

– Тоже за обман. Двое полицейских с одним лицом – не многовато ли? Пусть останется один, это естественно. Поэтому я и отправила тебя вместе с женой к Джафару, чтобы он устранил эту несправедливость.

– Вы заблуждаетесь, госпожа Вероника, – возмущенно воскликнул я, а потом уже для ушей Джафара: – Что значит двое с одним лицом, вы там случайно не заработались?

Передал микрофон Джафару:

– Как с ней разговаривать, она, по-моему, просто спятила.

Мне сейчас надо было запудрить ему мозги, запутать его. Постороннему человеку трудно разобраться в ее фокусах. Из телефонов все еще раздавался смех Вероники. Наконец она заткнулась. К сожалению, ненадолго. По мне бы, убраться поскорей из этой радиорубки, а то она еще начнет разъяснять Джафару, что к чему. И она действительно стала его вызывать.

– Чего тебе?! – рявкнул в микрофон Джафар.

– Передай своей жертве и заруби себе на носу, что сведения ко мне лично поступают из Москвы, из самого главного их ведомства. И потому все, что я говорю, проверено и перепроверено, не в пример тебе, там играют без обмана: вечером деньги – утром информация, иногда наоборот.

– У, стерва! – Джафар от злости швырнул микрофон. – Этот подонок, оказывается, работает на два фронта и сразу двух маток сосет – Веронику и нас. Куда он деньги девает, сукин сын?

– В швейцарский банк кладет. Там все пасутся, кто дорвался до большого кошелька.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно посмотрел на меня Джафар.

Вероника рассказывала, – соврал я, надеясь, что Джафар что-нибудь прояснит, чтоб не оказаться менее информированным. И, кажется, я попал в точку.

– Да она через меня и вышла на него, когда он еще в МИДе околачивался, – похвалился Джафар. – Я купил его с потрохами. А он, как вышел в большие начальники, сразу меня забыл.

– Да он и меня знать не захочет. Такой он человек, – тяну из Джафара еще что-нибудь полезное для себя. – От Вероники ездил к нему да еще в ресторане стол для него накрыл.

Джафар, который опять, было, с недоверием поглядывал на меня, поинтересовался:

– Это когда милиционером был или уже сейчас, в роли кагэбэшника?

– Сейчас, конечно, только не кагэбэшника, а фээсбэшника. – Я уже начинал догадываться, кто фигурировал в перепалке Джафара и Вероники, но мне надо было окончательно удостовериться, и я добавил: – Пьет Толстобровов, как лошадь, а пьяный болтает черт знает что и о тебе такое трепал, уши вянут.

– Договаривай, раз начал. – Джафар бухнул кулаком по столу.

Глаза его налились кровью, на скулах заходили желваки, черные усы подергивались.

Ого, как я тебя задел за живое! Ничего, сейчас еще добавлю перца.

– На меня-то ты с какой стати набрасываешься? Это он, а не я говорил, я только передаю тот разговор. Ну так вот. Обозвал наркоманом и убийцей, говорил, что веревка давно по тебе плачет.

– Значит, я убийца, наркоман и веревка по мне плачет, – повторил он. – Больше ничего?

– Нет, я только это запомнил, потом он больше о своей фамилии бубнил. Она ему не нравится, хочет поменять.

– Если и менять ему свою фамилию, то вместо Толстобровов надо сделать Толстый боров. – Джафар уже пытался острить, это хороший признак.

Впрочем, я ошибся. Он перешел на отборный русско-уголовный мат, которым отхлестал Толстобровова со всех сторон. Отхлестал – и вдруг заткнулся, словно ему вставили в рот кляп. Помолчал – и совсем спокойно, как будто говорил о чем-то совершенно обыденном, произнес:

– А теперь ты, как у вас говорят, заруби себе на носу: если за четыре дня Вероника не одумается, то тебя и твою жену расстреляю. Тела отправлю Веронике в подарок. В каких вы с ней отношениях, меня не касается. Эта акция будет на ее совести.

– Мы-то в чем виноваты, Джафар? Просто хотели немного заработать и потому согласились на эту поездку. Ты сам слышал, что она там болтала о каких-то двух лицах. Накурилась марихуаны и несет чепуху. Ты же нормальный человек. Я и Толстобровову не поверил, когда он о тебе такое говорил. Для нее люди ничего не значат. И тебя она вон как провела. Неужели ты ей простишь? Давай лучше подумаем, как ей отомстить.

– Хорошо язык подвешен, – с одобрением отозвался Джафар. – Но у меня, друг, нет выхода. После радиосеанса ты слишком много знаешь, чтобы я мог тебя отпустить.

– А если она передаст деньги, отпустишь?

– Четыре дня жду, – повторил он.

– Значит, в этом случае для тебя нет риска отпустить меня?

– Значит, нет, и кончай меня доставать, – поставил он точку. – Думай обо мне как хочешь и что хочешь, меня это не волнует, понятно? А теперь пошли.

Джафар, правда, разрешил мне напиться, обещал даже накормить, но подчеркнул, что от слов своих не отступится. Он привел меня в тот же сарай и тщательно его запер.

– Охранять тебя будут двое верных моих людей. Не вздумай бежать, поймают, и тогда сам будешь молить о смерти, – предупредил Джафар.

Звук его шагов отдалился. Больше я ничего не слышал. Может, он для острастки сказал об охранниках? Или он сидит в засаде? Да и как мне отсюда выбраться? Все наглухо перекрыто. Только щели, через которые даже мышь не пролезет.

Настроение ужасное. Как там Танюша? Увидеть бы ее хоть одним глазком, легче стало бы. Да, наслушался я в радиорубке такого, о чем и не мечтал. Итак, Толстобровов, о котором говорил генерал Рожков… Он сейчас сидит на месте Виктора Николаевича и ворочает делами. Вон куда мафия просочилась. Орудуют знатно. Мощное криминальное кольцо получается: Москва – Сан-Франциско – Грозный. Американские уголовники слюни от зависти пускают, глядя, как русские коллеги вклиниваются на их территорию и берут в свои руки самые выгодные участки преступного бизнеса – торговлю наркотиками, оружием, стратегическим сырьем. Виктор Николаевич и не подозревает, где я нахожусь и какими сведениями сейчас обладаю, а то бы, наверное, помог расстаться с Джафаром и его друзьями.

Снова щелкнул замок и заскрипели двери. Опять тот же веселый парень приглашает:

– Выходи, Джафар требует.

Что еще придумал этот болван? Неужели кокнет меня сейчас? Не верится… На этот раз Джафар ждал меня в своей резиденции. Захожу. Лежит полуголый на кушетке, а Жанна ему спину массирует. Я громко кашлянул. На меня что тот, что другая ноль внимания. Стою у входа, не знаю, идти дальше или ждать, пока закончится процедура.

– На сегодня все, – хлопнула Жанна со смаком всей пятерней Джафара по спине и приложила полотенце к своему вспотевшему лбу. – Вставай, тебя гость дожидается.

Джафар послушно поднялся, надел серую майку и присел к столу. Поманил меня пальцем. Я подошел.

– Садись и слушай, – показал он на стул напротив себя.

Жанна встала у окна, как гвардеец на посту, и навострила уши.

Я тоже ждал, что скажет Джафар.

– У меня есть одна идея, а у тебя шанс осуществить ее и заслужить мое прощение, – начал он многозначительно.

Так, замаячил свет в конце туннеля, подумал я. Может, еще поживем. Интересно, что он еще задумал? Джафар между тем продолжал:

– Ты знаешь, что предатели есть везде, в том числе и у нас. Они сейчас пошли на поводу у россиян, хотят заключить с ними мир якобы от имени чеченского народа и закончить войну. Нас это не устраивает. Мы будем воевать до полной победы. Пусть уходят с нашей земли, а мы сами решим, по какому пути пойдем. Но для этого нужны деньги. Оружия без них не получишь. Вероника да и твой «Толстоборов» тому пример…

Почему это он мой? Куда клонит Джафар?

– Деньги нужны, иначе пропадем, – повторил он и в упор посмотрел на меня. – Улавливаешь?

– Нет, – честно признался. – Денег у меня нет, и достать их я не смогу.

– Даю тебе шанс. – Джафар начинал повторяться, и мне надо было уточнить, чего он хочет от меня.

И тут он раскрыл карты и все поставил на свои места:

– Наши предатели дали возможность русским восстанавливать в Грозном все, что те разрушили. Открываются магазины, работают учреждения. Недавно в большом и нетронутом снарядами здании начал действовать российский банк. Теперь понимаешь?

– Что? – Я вытаращил на него глаза. – Открылись магазины, банк? Разве это плохо?

– Идиота из себя корчит! – вставила словцо Жанна.

– Грабанешь банк вместе с моими ребятами. Жена останется здесь. Принесешь деньги и сразу уедешь с ней домой. С музыкой тебя проводим, – выдал, наконец, Джафар свою идею.

От возмущения я поперхнулся и не мог вымолвить ни слова. Жанна подала мне стакан с водой:

– Приди в себя. Тебе предлагают отличный выход. Это лучше, чем пуля в затылок.

А Джафар продолжал как ни в чем не бывало:

– Этот банк – один из филиалов могущественного российского клана, в который входят новые русские бизнесмены, ворочающие миллиардами. Они накрепко завязаны с коррумпированными высокими чиновниками и пользуются их поддержкой. Среди них особую роль играют «старички» – те, кто еще недавно стояли на вершине власти и имели тесные контакты с руководителями подпольных фирм и нелегальной торговли. Они и после ухода со сцены своего не упустили. Девяносто процентов из них стали коммерсантами, возглавили совместные предприятия, оказались избранными в Государственную Думу. И теперь уже вполне открыто занимаются тем, за что раньше сами же преследовали людей, а потом отпускали их за взятки.

Я слушал Джафара и удивлялся его осведомленности. Откуда у него все эти сведения? Бьет в самую точку! Он, видно, почувствовал мое настроение и сказал:

– Думаешь, наверное, откуда Джафар все знает. Так я до похода российской армии в 1995 году в Чеченскую республику варился в том же котле. Жил в Москве, учился в одном институте с Жанной. Успел закончить военное училище, послужил в грозненском гарнизоне, уволился. Работал в Москве, потом в Грозном в одной фирме. Погорел, загремел в тюрягу на три года. Вот как оно было, так что не удивляйся, а давай вернемся к нашим баранам. Банк у нас открыли для отмывания денег. На восстановление хозяйства не пойдет ни копейки, хотя они трубят, что работают только для этой цели. Вранье. Вот почему я решил грабануть их контору. Для этой братии наша акция будет равна комариному укусу. Но главное – мы напомним, что среди чеченцев есть еще настоящие патриоты, которые не позволят превращать Чечню в банановую республику. И деньги я использую на благородные цели. Куплю оружие, снаряжение для своего отряда, надолго обеспечу его продовольствием и, наконец, снова смогу управлять марионетками из государственных и силовых структур России, как захочу. Деньги позволят обеспечить будущее и мне, и моим братьям по борьбе.

Джафар так увлекся, что, кажется, забыл обо мне и о том, ради чего собственно все это рассказывает. Если бы я не напомнил о себе, он продолжал бы и дальше делить шкуру не убитого медведя. Чтобы остановить его, я задал первый пришедший на ум вопрос:

– А кто еще, кроме меня, пойдет на дело? Джафар был начеку и тотчас ответил:

– С тобой пойдут еще трое, самых умелых, надежных и проверенных в деле. Каждому из вас я дам конкретную задачу, так что не будет ни командиров, ни шестерок.

– Если так, то зачем я нужен? Нельзя ли обойтись без меня?

Джафар снова помрачнел, глаза потемнели. Того и гляди, ударит. А ведь только что был вполне нормальным человеком. Трезво рассуждал, отвечал на вопросы – и вдруг его словно подменили. Наверняка наркотиками балуется, нервы никудышные. Но он быстро взял себя в руки:

– Хорошо, скажу зачем. Мало кто из нас говорит без акцента. При нападении на банк без разговора не обойтись. Ты и будешь за диктора. Нам надо, чтобы все считали, будто банк взяли русские. Пусть разбираются, кто из них. Может, сами банкиры и организовали опустошение сейфов. Ясно?