Текст книги "Золотой Конвой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Я окончательно продрал глаза, посмотрел, не точит ли из-под пиджака кобура, поднял сиденье, и чуть приоткрыл стекло. Шум от мужика сразу прибавил в громкости.

Я снял машину с ручника, и завел мотор.

– Си-си, сеньор, – успокаивающе сказал я ему, – э-ээ, как его там, скуза...

На этом мои познания итальянского были полностью исчерпаны. Поэтому я вывернул руль, и выехал на проезжую часть. В принципе, я должен был сказать дядьке спасибо. Если бы не он, кто знает, сколько бы я еще продрых.

Теперь мне нужно было найти магазин сотовой связи. Я медленно полз по улочкам, периодически встревая в уличный поток. Внутри я чувствовал излишний напряг, которого не бывало при вождении дома. Конечно светофор всегда светофор, а мигание подворотником всегда сигнал куда попрет соседняя машина. Но все же это была чужая страна, где я не понимал уличные указатели, и вообще мог случайно что-то нарушить. Тут бы мной заинтересовалась полиция – и привет позорное узилище... Пока я, впрочем, встретил всего одного служителя закона. Припаркованная у какой-то закусочной, вроде бы Альфа-Ромео, к которой торжественно шествовал дядька в синей униформе, белой портупее, и сапогах – (бог знает, зачем они были нужны ему в машине). Щеголеватой фуражечка с задорно поднятой тульей, аккуратно сидела на голове. А бородка клинышком своей идеальной формой делала мужчину похожим на модельера, сценариста, стилиста... или уж не знаю кого еще, – но только не на полицейского. В нашей стране полиция ничего подобного не отращивала. На машине виднелась надпись 'карабинери'. В руках дядька тащил какой-то пончик и закрытый стакан. Взглянув на это, я почувствовал, что изрядно голоден. Но тормозить у той закусочной, конечно не стал.

Данная встреча навела меня на мысли – а что мне вообще делать, если меня прихватит полиция? Я уже наворотил дел – в виде тел. Но там я, по своему убеждению, был в своем праве. Боевики хотели убить меня – Я имел право на защиту. Полицейские – дело другое. Они были не при делах, и просто выполняли свою работу. Конечно, можно было оправдать себя 'естественным ходом вещей', – когда одно действие автоматически вызывает последующие. Преступив закон, и расстреляв боевиком можно было стрелять и дальше. Но так можно было слишком далеко зайти. Сам не заметишь, как побуреешь от крови. Нет, стрелять в случайных людей мне не улыбалось. Не дай бог...

Бог покровительствует дуракам. Сотовый магазин изыскался безо всяких надписей. Я бы все равно не смог их понять. Дело решила вывеска, со стилизованной пиктограммой мобильного, и плакат, на котором смуглая итальянка, сверкая белоснежными зубами с кем-то радостно трындела, приложив к уху сотовый. Я припарковался, пробрался в магазин, и выудив из памяти еще одно слово 'туристо', ринулся в атаку на продавца. О, бона Фортуна! – продавец, мужчина лет тридцати с глубокими залысинами, свободно говорил по-английски. Через пятнадцать-двадцать минут я выбрался из лабаза с середнечковым по цене телефоном 'Сони', каким-то там 'оптимальным для вас' тарифом, и установленным навигатором. Дела налаживались!

Нырнув в машину, я первым делом свалил от магазина. Даже мне хватило ума понять, что там была ограниченная по времени парковка. Затаив машину на тихой улице, я тут же нырнул в интернет, и бомбардировал его запросами о монастыре 'Санто-Маурицио' в Италии. Таковой обнаружился не сразу, видимо был в стороне от туристических достопримечательностей. Но все же, нашелся.

Несколько перебранных сайтов дали мне кое-какую информацию. Так... Древняя обитель... Точная дата основания не известна, но это один из самых древних монастырей. Рядом городок... Небольшая община. И... собственно все. Ни регулярных туристических маршрутов, ни продажи собственного монастырского вина, ничего такого, что сообщали о других более раскрученных монастырях назойливые результаты поиска, не точно подходящие по запросу. В одной из ссылок более развернуто сообщалось о собственно мужике, в честь которого назвали монастырь. Санта Маурицио, (он же Святой Маврикий, если по-русски), оказался раннехристианским святым. По церковному преданию он был командиром Фиваидского легиона, во времена императора Максимина. Легион состоял полностью из христиан. В 305ом году легион в полном составе отказался приносить жертвы языческим богам, в результате чего солдат и самого Маврикия приговорили к мученической смерти. Ни один из них не предал веру, и за это их всех истребили...

Легенда эта была очень популярна в средневековье, и за годы весьма подробно прописалась. Называлась и место рождения Маврикия, и имя легиона, и имена его ближайших офицеров-сподвижников. Именно эта 'излишняя подробность' потом и вышла боком, поскольку историки установили, что никакого 'фиваидского легиона' в Римской Империи вообще никогда не существовало. Но, как и всегда с христианством, это не мешало церкви до сих пор держать придуманного Маврикия в списках святых. А некоторые из его 'офицеров', вроде Кандида, даже имели реликварии – то есть ларцы с мощами, в которых хранились хрен знает чьи кости.

Прочитав историческую справку, я коротко хохотнул. Современным ученым удалось установить, что святого Маврикия никогда не было, лишь несколько сотен лет назад. Однако, Марко и его братья с самого начала имели на руках все списки легионов из, так сказать, первых рук. Значит, предки Марко точно знали, что 'Святой Маврикий' и его 'легион' – церковный блеф, уже в то время, когда придумывали как назвать свой монастырь. Скрывать настоящих легионных орлов в монастыре, названном в честь легиона, которого никогда не существовавшего – да, этим парням нельзя было отказать в чувстве юмора.

Ладно, надо было двигаться. Мне пришлось слегка повозиться с гугл-картами, и навигатором, чтобы проложить маршрут. Выходило, что мне нужно было выезжать из Равенны, добираться до трассы Е-55, дуть по ней, потом сворачивать, и потом трындюхать по проселочным дорогам, вплоть до предгорья... Дорогу осилит идущий! Я закупился в ближайшем магазинчике кой-какой снедью, бутылочной водой, и – отправился в путь.

Не сказать, чтобы дорога была быстрой. Мне надо было спешить. Но мне нельзя было спешить. Поэтому я не давил педаль газа, и шел спокойно. Когда добрался до трассы, стало веселее. Трасса была оживленной. Летели, поблескивая лаком и металлом на летнем солнце, машины и грузовики. Левые ряды обгоняли меня. Я вел свою машину чуть ниже нижнего, пристроившись в крайнем правом, за каким-то сонным седаном. С заднего сиденья седана на меня весело поглядывала остромордая собака. Переодически она высовывала голову в открытое боковое окно, и охлаждала себя, позволяя встречному ветру задувать в пасть... Наконец, я свернул на нужном повороте, и стал углубляться в сельскую местность. Теперь я удалялся от цивилизации.

Это были малолюдные места. Даже не верилось, что в тесной, тысячелетиями заселенной Европе можно встретить такие малолюдные территории. Иногда мелькали маленькие деревеньки, небольшие скопления домов. Но потом перестали встречаться и они. Я уходил в горы. Уже прошло пару часов, как мне прекратили встречаться машины. Дорога петляла по серпантину. Машина надсадно кряхтела на особо крутых подъемах, – движочек у неё был слабоват. Забираясь вверх по 'террасам' я довольно долго наслаждался одним и тем же пейзажем, вдоль которого я катался туда-сюда, медленно продвигаясь вверх. Судя по показанию навигатора, ехать мне оставалось не так уж и много.

Наконец я въехал в городок, который по идее был последним населенным пунктом перед монастырем. Я воодушевился, – я был на верном пути, почти у цели. Но именно этот городок вытянул из меня больше сил, чем вся остальная дорога. Горы накладывали свой отпечаток. Двухэтажные домишки в городке стояли буквально как попало, будто кубики выставленные шаловливым ребенком. Не было ни одной прямой улицы. Все они извивались как червяки, так что видимость всегда была ограничена поворотом. Вот дом стоит фасадом, а следующий к нему острым углом, а напротив – вообще набекрень. Мой автомобиль тарахтел, подпрыгивая на архаичной брусчатке, навигатор сексапильным женским голосом раздавал мне ценные советы, куда поворачивать, которые неизменно приводили меня в тупик между домами. Улицы были крутые, да еще настолько узкие, и заставленные цветочными клумбами, что в некоторых местах машина не могла развернутся, и выползал я из тупиков задним ходом. Местные жители были само обаяние – в отличие от города тут никто не лыбился, все хмуро пялились на меня так, будто я попал в родную русскую деревню. До 'чьих будешь' не доходило, но может просто потому, что не мог понять, что они там бубнят глядя на машину.

Отчаявшись, я попробовал спрошать дорогу уместных. Это не привело к успеху. Я не знал их языка. Остановив какую-нибудь старушку, я произносил заветное 'Санто-Маурицио', старушка кивала, начинала что-то обстоятельно объяснять, махать руками в разных направлениях, что мне совершенно ничего не давало.

Наконец, – я подумал будто удача мне улыбнулась. С отчаянья, я попробовал заговорить с двумя встреченными почтенными донами на латыни. Один из, со склеротическими прожилками в носу и седой шевелюрой, буркнул в ответ что-то непонятное. Я не понял, и попробовал переспросить по-английски. Второй – пожилой мужик, с кожей выдубленной ветром и солнцем, чье лицо состояло из сплошных морщин и молодыми светлыми глазами, ответил на инглиш-мове!

Первым делом он объяснил, что когда-то ходил в моря, где и наблатыкался языкам. Вторым заходом он оповестил, что его друг сперва принял меня 'за тупого итальяшку', но раз я иностранец, это другое дело, и он мне поможет. Такое заявление сперва повергло меня в ступор. Где ж это видано, чтоб заговорив не на итальянском (а на его давнем предке), я был принят за итальянца самими итальянцами, которые очевидно говорили на каком-то другом наречии?! Но потом я вспомнил, что Италия объединилась в единую страну только в 19ом веке, и с говорами и народностями у них по этой причине было очень богато. Нехай сами с ними и разбираются. Я вцепился в англоязыкого, и тот толково, обстоятельно, понятно объяснил мне, как выбраться на дорогу ведущую в сторону Санто-Маурисио. Я поблагодарил, и строго следуя его указаниям наконец заехал в... очередной тупик.

Это был всем тупикам-тупик. Улица была перекрыта двумя сходящимися под углом стенами домов. Между этих стен на высоте в человеческий рост висел каменный арочный мостик, причем с одной стороны моста в стене была дверь, а на другой стороне мостик упирался в глухую стену. А венчал этот мост еще один мост, или арка, опиравшийся на него одним концом, а вторым плавно растворявшимся в другой стене. Очевидно это был результат многовековых перестроек, когда одно здание поглотило фундамент другого, и часть улицы. В другое время я бы снял это замечательное явление на телефон, но тут я сплюнул, и послал лучи поноса всем местным жителям с момента основания городка, и до сего момента.

Поминание животворящих трехбуквенных человеческих членов, однако, произвело пользительный эффект. Не иначе я таким образом подключился к каким-то 'славянским астралам', и боги предков осенили меня благодатью. Потому как через пять минут, я каким-то наитием наконец выехал за границы этого энтропийного городка. Еще пару минут движения по горной дороге, и на навигаторе стало видно, что я не просто вырвался из сельского дурдома, но и еду в правильном направлении. А именно – к монастырю.

***

Он возник вдали, на очередном повороте 'серпантина'. Здание из желто-серого крипича под покатыми крышами. Именно крышами, – из-за дефицита места горный монастырь представлял собой несколько вплотную построенных зданий, или одно здание – как посмотреть. Он был довольно большой, двухэтажный. С небольшой колокольной башенкой. Но не это привлекло мое внимание: – Небольшая колоннада, под треугольной крышей. Это было похоже на фронтон античного храма, к которому сзади пристроился, навалился и подмял под себя другой архитектурный комплекс, более позднего времени. Неужели это и были остатки древнего языческого святилища?

Автомобиль нес меня вперед, и вскоре я подъехал к зданию. Остановился, и подхватив рюкзак, вышел из машины. Пошел к монастырю. Здание было ухоженным, но... старым. Древним даже. Это буквально висело в воздухе. Но были и более зримые следы, ступени, по которым я ступал, были на краях покатыми, как морские камни, которые столетиями омывала вода. Здесь ступени были 'омыты' подошвами. Я подошел к центральному входу, к потемневшим до черноты мощным деревянным дверям. Постоял, думая, как привлечь внимание. Наконец заметил, что тяжелые кольцевые ручки на створках, имели специальную форму, и одновременно могли служить молотками для оповещения – старинный вариант 'дверного звонка'. Я ухватился за кольцо, и хотел впечатать его в дверь... Но справа скрипнуло, обернувшись, я увидел, что в боковой пристройке открылась дверь, и мне навстречу вышел человек. В монашеской рясе, упитанный, весь какой-то... мягкий, без единой острой черты в лице. Глаза его выражали умеренное удивление.

– Мир тебе, – произнес человек на итальянском. – И это я смог понять с отсылкой к латыни. Такие важные слова не сильно меняются.

– Мир вам, отец. – Перешел я на латынь.

Он удивленно распахнул глаза, но тоже перешел на понятный мне язык.

– Что привело тебя сюда?

Я не знал, что на это ответить. Слишком много случилось за последние несколько дней. Наверно, поэтому, я и ответил просто.

– Я принес вам орла.

Повисла пауза.

– Орла? – Наконец переспросил человек. Лицо его выражала самое искреннее недоумение. – Что, значит, орла? Птицу?

– Да, птицу. – Кивнул я.

– Но... сеньор... Живую птицу?

– Что? – Настал моя очередь удивляться. – Нет, не живую конечно.

– Неживую? – Толстощекий монах отступил от меня. В глазах у него появилось опасливое выражение. – Но, простите. Сеньор охотник? Чучельник? Бога ради, с чего вы взяли нам в общине нужно чучело птицы?

Я поглядел на монаха. Лицо его выражало чистейшее недоумение. Ну, ясно, конспирация. Тянет на Оскар. Естественно, иначе им не удалось бы скрываться столько веков.

– Папаша, – устало сказал я. – Мне не до игр. Я действительно принес вам орла Шестого Иллирийского. Из Крыма.

– Кримеа... Крымский орел? Это порода? – Лицо монаха выражало квинтэссенцию чистейшего недоумения. – Сеньор, я отчаялся вас понять.

Я поглядел ему в честные глаза. Нет, чтоб так играть, это надо было быть гением, регулярно упражняющимся на лучших подмостках. Меня начали обуревать сомнения.

– Скажите, отец, – спросил я. – Это монастырь святого Маурицио?

– Да, так зовется наша скромная обитель. – С достоинством кивнул монах.

– А... – я вспомнил последние слова Марко, – есть ли среди вашей общины некий Коррадо Марини?

– Да, – снова кивнул монах, – брат Коррадо наш эконом. Он заведует хозяйством нашего дома спасения.

– Слава богу, – машинально, но с огромным облегчением отозвался я. Меня все еще терзали сомнения, но по крайней мере что-то из сказанного Марко подтверждалось. – Отец, я приехал встретится с Коррадо.

Священник продолжал таращится на меня с явным недоверием.

– Право, не знаю, после того что вы здесь говорили...

– Все в порядке отец, – сказал я с уверенностью, которой не испытывал, -брат Марино знает о чем речь. Он ждет меня.

– Идите за мной, – поколебавшись наконец согласился монах.

Он повел меня внутрь. Я шел за ним, по чистому старому коридору. И что-то не вязалось у меня в голове. Какой-то этот монах был... Не то что бабоватый, нет, но... Не-резкий, – вот как бы я это назвал. Потомки воинов, которые когда-то наклонили весь мир. Последние римляне, тоже мне... Однако, тут я вспомнил Марко. Вот он был резкий, способный на быстрый поступок. Что-то тут не вязалось...

В коридоре мы встретили еще пару монахов. Они останавливаясь, проводили нас взглядами. Мы спустились по двум ступенькам, разделявшим коридор по уровню. Где-то справа, за полуоткрытой дверью читали молитву приятным, чистым голосом. Еще дальше я вдруг услышал явный шум футбольной трансляции, шум трибун и дикий вопль – 'гоооооол!' Это несколько выбивалось из моих представлений о быте монахов, но да ладно... Прошли дальше, и наконец остановились у одной из дверей. Провожавший меня монах приоткрыл дверь без стука.

– Брат Коррадо?

– Да, брат Паскуале? – Ответил из-за двери спокойный сипловатый голос.

– К вам приехал некий мирянин. Этот сеньор говорил о каком-то орле. Он утверждает, что вы его ждете.

За дверью повисла пауза.

– Святая правда, брат Паскуале, очень жду. Пожалуйста, приведите его ко мне.

– Он здесь. – брат Паскуале широко отворил дверь, и отступил в сторону, приглашая меня войти.

Я вошел в комнату, коротко окинув её, взглядом с порога, и сосредоточил внимание на человеке. Это была белая комната, прямо на стенах которой было нарисовано несколько икон. Богородица с исходящей от неё сиянием, в обрамлении цветочной рамки. Корзины с цветами, и гирляндами чеснока. На дальней стене висел потемневший от времени крест с резным Христом, тощим, с лицом искаженным мукой и поднятым к небесам. Но главное был – человек. Он сидел за столом, перед кипой каких-то бумаг и хозяйственных журналов. Вот этот был резкий. Лицо – топор. Он оглядел меня, оценил, взвесил -поклонился мне, совсем другим поклоном. Тот монах что встретил меня, показал при поклоне макушку с выбритой тонзурой. Этот не прервал контакт глаз. Пригласил меня присесть, экономным, почти скупым жестом.

Я отодвинул стул и сел перед ним.

– Спасибо, брат Паскуале, – вежливо обратился к моему провожатому человек за столом. – Дальше я сам.

– Как скажете брат. – Провожатый закрыл за собой дверь снаружи.

Мы остались одни.

– Вы привезли орла. – Наконец сказал человек.

– Вы Коррадо Марини.

– Да.

– Марко говорил вам обо мне. Да, я привез орла.

– А сам Марко?

– Мертв.

Человек помолчал.

– Это требует объяснений.

– Я расскажу, – кивнул я. – Но сначала – возьмите.

Я наклонился вперед, и аккуратно положил перед ним рюкзак.

Он расстегнул клапан, залез внутрь, и вытащил оттуда пистолет-пулемет с глушителем. Лицо его приняло неопределенно-нейтральное выражение.

– Глубже, завернуто в тряпке, – прокомментировал я.

Человек отложил пистолет-пулемет на край ствола, это вышло у него как-то очень по-свойски, и достал тряпку. Положил поверх рюкзака, развернул. Крылатый гордец явился на свет. Потемневший, но от этого еще более живой. Раскинувший сильные крылья, в вечной атаке. В комнате словно что-то тихо прошелестело. Ритмичный стук, – это походный строй легиона печатал шаг. Дальний гул – отгремевшие тысячи лет назад битвы. Человек смотрел на Орла. Орел смотрел на человека.

– Как мне обращаться к вам, сеньор? – Прерывая молчание спросил монах.

– Лео, – представился я.

– Вы русский.

– Я русский.

Сзади скрипнула дверь. Я обернулся. Вошел молодой монах, примерно моих лет, закрыл за собой дверь. Встал у неё. Тоже, резкий.

– Одна машина, – четко доложил он. – Больше никого нет. На наблюдательной площадке наши люди. Местность чистая. Машина... – тут он на секунду замялся. Это Машина Марко, Джузеппе и Бруно.

Человек за столом коротко кивнул.

– Спасибо Гвидо. – Он снова посмотрел на меня. – Расскажите, сеньор.

Похоже он всегда выбирал самые короткие и простые фразы.

Что против этого возразить? Я рассказал. Кратко как мог, с самого начала. Крым... Старый Храм... Гибель Джузеппе... Плаванье... Захват Бруно... Гибель Марко, и свой путь сюда...

– Последнее что Марко сказал, – окончил свой рассказ я. – Орлы должны возвратиться в гнездо. Он попросил. Я сделал.

– Все трое, кто отправились – мертвы, – горько отозвался у меня из-за спины молодой монах.

– Мы почтим их в свое время. – Кивнул Коррадо. Посмотрел на меня. – Если все так, мы в долгу у вас сеньор.

– Орел перед вами, – отметил я очевидное.

– Правда.

– Марко сказал, вы сможете отправить меня домой.

– Так будет. Но, может, что-то еще? Деньги возможно?

– Не нуждаюсь, – кажется я начинал заражаться его лаконичностью, поэтому я добавил – дома с этим все в порядке.

– Хорошо. – Он посмотрел на меня. – Правильно ли я понял, что нападавшие взяли нашего Бруно живым, и грозились добыть у него наше местоположение?

– Да, и судя потому, что они оказались на вашей вилле в Равенне, – это могло случится. Я вообще боялся, что они опередят меня. Если вас интересует мое мнение, – вам нужно срочно менять место.

Коррадо переглянулся с молодым. Тот стиснул зубы.

– Рано или поздно, это должно было случиться, верно? – Развел руки Коррадо. – Ни одна тайна не длиться вечно. И не одна служба также, Гвидо.

– Вам нужно бежать, – повторил я. – У вас была вилла в Ровенне. Должны же быть еще какие-то места?

Коррадо, чуть заметно качнул головой.

– Я благодарен вам за помощь сеньор. Но, мы не покинем обитель.

– Почему?

– Потому что я впервые вижу вас, сеньор. – глядя мне в глаза спокойно монах. – Вы вернули орла, да. И все же, я впервые вас вижу. Вы хотите, чтобы мы уехали из нашего дома. Но конвой всегда уязвимее готовой стационарной позиции. Я не буду знать, едут мои люди к спасению, или к засаде на горной дороге.

– Понимаю, – кивнул я. – Вы боитесь, что я провокатор... А орел, которого я принес – прманка для достоверности. Так?

– Именно.

Во мне стал закипать гнев. Я столько пережил, чтобы довезти сюда их груз, – и вот что получил в ответ.

– Если вы так думаете, – я с трудом удержался от крика, – почему я еще жив?

– Я так не думаю. Это не уверенность. Это вероятность.

– И что теперь?

– Теперь, мне нужно кое о чем позаботится. – Он повернулся к молодому у двери. – Брат Гвидо, – первое – пригласи сюда настоятеля Ансельмо. Скажи, что дело сочное. И второе – Коррадо сделал паузу, прежде чем продолжить, -открывай арсенал.

Гвидо коротко кивнул. Дверь за ним хлопнула.

– Позволите задать вопрос? – Воспользовался моментом я.

– Пожалуйста.

– Тот монах, что встретил меня у ворот... У меня создалось впечатление, что он вообще не в курсе об орлах. Он так хорошо притворялся? Или...

Коррадо вздохнул.

– Когда-то, городок, который вы проезжали на пути к нам, был колонией римских ветеранов. Он служил нам щитом. И у нас никогда не было недостатка в наборе служителей. Нас были сотни. Стать посвященным храма было великой честью. Но сколько веков прошло с тех пор? Кто об этом сейчас помнит... С каждым годом находить и воспитывать послушников становилось все труднее. И в какой-то момент, нам пришлось разбавить себя некоторым числом обычных монахов.

– Некоторым числом?

– Довольно большим числом, если быть честным. И с каждым годом все большим. Нас подкосило телевиденье, и добил интернет. Впрочем, – он усмехнулся – у настоящих монахов похожие проблемы.

– Но как же вы живете вместе под одной крышей? – Я пожал плечами. -Неужели обычные монахи ничего не узнали?

– Нижние, тайные уровни храма закрыты. Мы и сами бываем там редко, а монахи просто не знают о них. А что до совместной жизни... Возможно монахи и замечают что-то необычное. Но они закрывают на это глаза.

– Почему?

– Взаимная вежливость. Мы тоже кое на что закрываем глаза. Несоблюдение поста, чревоугодие, азартные игры, интрижки с прихожанками, поездки в публичные дома... К нам ведь посылают самых ленивых и нерадивых служителей божьих. Мы сознательно сделали себя чем-то вроде отстойника. И церкви это удобно. Даже и не знаю, чтобы они стали делать, если бы наш монастырь вдруг исчез. Говоря короче... Мы прощаем эти грешки нашим монашествующим соседям. А они...

– А они? – Переспросил я.

– А они считают нас связанными с мафией. Наш настоятель Ансельмо – тот за которым я сейчас послал – он 'точно знает', что мои люди – контрабандисты. Я сам ему признался в этом.

– Почему же он это терпит?!

– Потому что я занимаюсь финансовыми делами монастыря. Без меня его жизнь была бы куда скромнее. И не на что ему было бы посещать публичные дома и рестораны.

– А.. простите, но откуда деньги?

– Золото древних дарителей храма. Казана нашего ордена велика. Часть теперь ходит по банкам. Я не горжусь, что пришлось связаться с этими стервятниками, но...

– Монастырь с двойным дном, – покачал головой я.

– Аминь. – Улыбнулся Коррадо.

Снова без стука открылась дверь, и обернувшись, я увидел, как в комнату вошли уже знакомый мне Гвидо, и – перед ним – новый человек. Даже объемная ряса не могла скрыть, что этот жизнелюб не дурак пожрать, а похоже, еще и выпить. Нос картошкой, и набожно-одухотворенное выражение его плутоватых глаз, – такие были главные впечатления от первого на него взгляда.

– Мир вам – кивнул в мой сторону новоприбывший толстяк – Брат Коррадо, брат Гвидо сказал, что вы безотлагательно хотите меня видеть. Надеюсь, у нас все в порядке?

– Не совсем, – спокойно сказал Коррадо. – Напротив, у нас возникли некоторые сложности. Поэтому, дорогой настоятель приспело время исполнить то, что вы давно хотели сделать.

– Я? Хотел сделать? – Удивился настоятель Ансельмо.

– Конечно. Настало время обновить впечатления от внешнего мира. Собрать нашу дружную братию, одеть одежду мирян, и хорошо отдохнуть, где-нибудь, скажем, на лазурном берегу, в Ницце.

– В Ницце? – Машинально повторил настоятель Ансельмо.

– В Ницце. – Кивнул эконом. – Надеюсь, вы ничего не имеете против этого города? Впрочем, если прошлая поездка туда оказалась вам чем-то не по нраву, мы можем придумать что-нибудь другое. Экзотическое. Например, -отдых в России.

– В России?! – Ужаснулся брат Ансельмо.

– Почему нет? Вот, – Коррадо кивнул на меня, и неожиданно подмигнул – наш гость как раз оттуда родом. Наверняка он сможет посоветовать вам хорошую туристическую программу.

Я собрался с мыслями, раздумывая, правда ли мне только что подмигнул-человек топор? Или это у него был нервный тик? Или мне почудилось?

– Конечно, – авторитетно заявил я. – В России полно прекрасных мест. Например, Петербург.

– Чем же он знаменит? – Учтиво уточнил брат Ансельмо.

– Там прекрасная архитектура. Если вы сможете разглядеть её за завесой дождя, тумана и слякоти.

– О!

– Есть еще Крым.

– А он чем хорош?

– Тем, что он наш.

– Хм.

– Есть еще 'Золотое кольцо'. Там стоят храмы, построенные из дерева, без единого гвоздя.

– Да я и так сижу в храме круглый год – скорбно вздохнул Анесльмо.

– Наконец, есть еще Курорты Краснодарского Края. И Светлогорск.

– Свъетлогорск... – покатал на языке незнакомое слово брат Ансельмо. И как? Достойный курорт?

– Конечно. Балтийское море.

– Эхм, – Настоятель повернулся к своему эконому. – Дорогой брат Коррадо. В Россию как-нибудь в другой раз. Я согласен на Ниццу.

– Вы зря отказываетесь, отец, – Покачал головой я. – Я еще не перечислил самое главное достоинство. В России самые красивые женщины.

– О, как раз это я уже смог оценить в Ницце, – развел руки Ансельмо.

– В Ницце можно встретить моих соотечественниц? – Удивился я.

– Конечно! Я имел честь знать одну милую даму моих лет. Она даже пыталась научить меня вечером нескольким русским словам. Но... у нас с ней были другие дела.

– Да вы ловелас, отец Ансельмо. – Констатировал я.

– Конечно. Я же Итальянец. – с достоинством подтвердил настоятель – В Италии, если ветер сорвал с туристки шляпу, ей не стоит за ней наклоняться. Наши мужчины темпераментны.

– Вы называете это темпераментом? В России не ждут, пока подует ветер.

Мы улыбнулись довольные друг другом.

– Вернемся к нашим делам, сеньоры – призвал Коррадо.

– Да... Однако, – Ансельмо повернулся к эконому – Надолго ли мы поедем в Ниццу?

– На неделю. Нет, лучше на две. – Решил Коррадо – Думаю, за это время вы точно успеете осмотреть все достопримечательности.

– Ага... А, позволю уточнить. Поедет вся братия, или...

– Только лучше люди нашей общины, дорогой Настоятель. Мои товарищи будут нужны мне здесь.

– Понял, – кивнул Ансельмо, что бы на самом дело он там ни понял. – И когда нам нужно выезжать?

– Сегодня. – Серьезно сказал Коррадо.

– О! – Подпрыгнул Ансельмо.

– Мало того, – сейчас. Немедленно. Так быстро, как сможете собраться.

– Да, но гостинцы... Ведь нужен заказ...

– Есть ли такие трудности, которые не решат божьи люди с достаточными финансами. – Развел руки Коррадо. Бог не оставит своих верных слуг, у которых достаточно евро.

– В этих словах есть мудрость. – Смиренно кивнул настоятель. – А денег и правда будет достаточное?

– Разве у нас с вами с этим когда бывали сложности, дорогой Ансельмо?

– Господь свидетель, нет. Так... я пойду?

– Минуту. Еще одно... – сказал Коррадо.

С этими словами он залез в стол, и достал оттуда мобильник. Это был короткий разговор, давно знающих друг друга людей, понимавших собеседника с полуслова. Мы слышали только реплики Коррадо, но кое что можно было понять и из них. Привет... Нужна переправа... Один... Живой... Да... В Россию... Желательно черное море... Чем раньше, тем лучше... Да... По обычной схеме... Я слышал, что случилось с кораблем Чезаре... Разве мы не платим за риск?..

Проговорив так еще какое-то время Коррадо дал отбой, и кивнул мне.

– Настоятель Ансельмо, – позвал он.

– Я весь внимание.

– Кому-то из ваших монахов придется сделать небольшой крюк, прежде чем попасть на райский лазурный берег. Сперва нужно отвезти этого русского сеньора – Коррадо взглядом показал на меня – в Раввенский порт. Привезти, и передать людям.

– А где именно?

Коррадо назвал адрес.

– Раз вы просите, брат Коррадо, – решительно сказал Ансельмо, – я сам доставлю вашего гостя по адресу. Братия поедет на нашем автобусе. А я возьму мой 'Фольксваген', исполню вашу просьбу, и догоню братьев.

– Буду вам крайне признателен, дорогой Настоятель.

– Так я пойду? Оповещу братию?

– Поспешите, друг мой. Поспешите.

Брат Ансельмо поднялся, с поспешностью удивительной для его габаритов, исчез в дверях.

– Крепко у вас тут поставлено дело, – констатировал я.

– Многовековые традиции. – Развел руки брат Коррадо. – Каждый понимает свою выгоду. Разве не так работает настоящая республика?

***

Монастырь гудел. Монахи с сумками и рюкзаками бегали по двору, и постепенно набивались в выведенный из гаража небольшой автобус. Физиономии у них лучились радостью. Вместо того, что бездельничать в монастыре, они ехали бездельничать на лазурный берег во Францию. Я наблюдал это сидя на пассажирском сиденье желтого 'Фольксвагена нъю-битл', припаркованного рядом. Там я ждал настоятеля Ансельмо, который куда-то запропастился.

Итак, я покидал монастырь. Ансельмо довезет меня обратно в Равенну, посадит на корабль, и... Уж в России-то я как-нибудь доберусь до дому. Так заканчивалось мое приключение. Пальба, беготня, взрывы, и прикосновение к тайне, которую я полностью так и не увидел. Конечно я попросил сеньора Коррадо. Попросил показать мне орлов. А он мне, вежливо но твердо отказал.