Текст книги "Золотой Конвой. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Это стоило проверить.

Я вздохнул, и взяв у девчонки лопату полез в земляную щель.

– Стой тут и свети, – проинструктировал я её. – Если меня вдруг засыпет...

– То что? – Спросила кнопка.

– Да, в общем-то, ничего, – буркнул я, представив, сколько времени ей займет бежать до деревни и поднимать людей. – Плохо будет, вот что.

Я начал аккуратно шуровать лопатой, откидывая землю от того места, где по моим представлениям должен был находится задний вход. Телефонный фонарь заливал все вокруг ярким, почти дневным светом. Шуршал на штыке песок. Что-то постоянно неприятно осыпалось. Но я уже вошел в азарт. Это было не гильзы по лесам копать, как делал когда-то мой друг Ванька. Это настоящее приключение!

Штык лопаты, скользя вдоль стены, во что-то ударился. Я разбросал землю. Да, это был верхний камень дверной арки. Под ним был... я начал раскидывать землю как крот. Обнажилось то, что теперь называлось 'дверным полотном'. Сделанная из деревянных досок дверь плохо пережила прошедшие столетия. Не потребовалось даже лома, ветхое дерево уступило удару лопатой. Гнилые остатки досок провалились внутрь дверного проема, туда же обсыпалось некоторое количество земли, из-за чего я едва удержался на ногах. Значит, внутри все это время была пустота! В обнажившуюся дыру вполне мог пролезть взрослый человек.

– Что? Что там?! – Запыхтела сверху Ксанка. – Наверно её нос в этот момент должен был удлиняться как у Буратины, так ей хотелось понять, что я там делаю.

– Я сделал проход. – Объяснил я. – Тут можно пролезть внутрь...

– Ой, я тоже! – Заверещала она. – Я тоже лезу!

– Погоди ты... – я подумал о том, как буду объясняться с родительницей, если девчонку не дай бог присыплет каким-нибудь оползнем. – Я сам слажу и все посм...

Девчонка едва не приземлилась мне на шею. Похоже, ей тоже овладела клад искательская лихорадка.

– Это я нашла! Значит я пойду! – Пискнула Ксанка. – И тут же устремилась в дыру.

– Да ты... я едва успел её ухватить. – Не лезь поперек батьки в пекло. – Я поставил её на землю. – Пойдешь за мной.

Я поудобнее перехватил лопату, и сунулся в дыру в дверном проеме. Внутри луч выхватил довольно большое помещение. От обвала ему досталось, – камни в некоторых местах были выворочены, сдвинуты, образовались щели, в которые насыпалось довольно много земли, укрывшей почти весь пол насыпями. Осыпая землю, и разбрасывая куски деревянных гнилушек, я пролез внутрь. Обернулся, помог слезть и Ксанке.

– Не шуми, не кричи, не топай, – предупредил я девчонку. – Здесь все на соплях держится. Пойдет новый оползень – нас с тобой тут и прихоронит.

Мы начали оглядываться. Луч выхватил торчащую из одного из земляных холмов железяку. Я подошел ближе. Это была ножка, оканчивающаяся стилизованной кошачьей лапой, полностью позеленевшей от времени.

– Что это? Это что?! – Подскочила Ксанка.

– Какая-то ножка... – Разглядывая предмет выдал я вердикт.

– Что, стул что-ли? – Донельзя разочарованным голосом протянула Ксанка.

– Древний стул может побольше слитка золота стоить, – заметил я.

– Что, правда?! – Девчонка снова воодушевилась, и ухватившись за ножку, попробовала выдрать предмет из земли.

– Да, погоди, – уже в который раз сказал я. – Он же старый совсем, ты ему ножку можешь оторвать.

– Нет, не идет, – фыркнула девчонка. – Крепкий. Давай, ты его подкопни.

Я взял лопату и сделал несколько копков, пытаясь обойти ножку неведомой древности. Земля была плотная, слежавшаяся. Похоже, что сюда она обвалилась уже очень давно. На очередном копке, лопата вынесла на поверхность россыпь каких-то темных, коричнево-зеленоватого оттенка предметов, которые упав на землю рассыпались перестукнув друг о друга.

– А это чего? – Девчонка подхватила один из предемтов.

Взяв с земли еще одну 'трубочку' я присмотрелся.

– Фаланга пальца. – Я покрутил в руках хрупкую на вид ноздреватую трубку. – Косточка такая, из руки. Скорее всего, и весь скелет бедолаги там внизу.

– Скеле-е-ет! – Восхищено рявкнула Ксанка, вертя в руке кость. (Я-то думал, как узнает что это, так сразу бросит). – Рамзес Шестнадцатый!

– Но это вряд-ли, – заметил я. – Скорее всего, кто-то из жрецов, или прихожан этого храма. А может, и какой-то разбойник позже залез. Да так и не вылез.

– Копай дальше! – Приказала Ксанка.

– Погоди, – я показал рукой вперед – впереди проход. Давай все осмотрим, прежде чем в землю зарываться. А-то как-то нехорошо поскрипывает в стенах. Похоже, тут все держится на честном слове.

Я пошел к проходу, в дальней стене. Он был у её левой части, в то время как почти всю правую часть скрыл оползень. Я сдернул с прохода какую-то развалившуюся от первого прикосновения простыню, и посветил дальше. За дверным проемом был еще один зал. Мои надежды, что я смогу дойти до конца храма, и увидеть море через разрушенный фасад, не оправдались. Зал был почти полностью засыпан – свободными осталось всего немногим менее метра. На этих нескольких незасыпанных метрах у перегородки, поместился пьедестал. Сейчас он был скособочен, а некогда украшавшая его статуя, упала, и оказалась погребена под завалом. Из-под вала земли торчали только бронзовые позеленевшие ноги в сандалиях. Кажется, судя по мускулистым толстым икрам, ноги были мужские.

– Это... памятник? – Спросила вынырнувшая из-под моего локтя Ксанка.

– Можно и так сказать. Это кумир.

– Кумир? У моей мамы есть кумир.

– Какой?

– Сергей Лазарев, который был в группе Смэш.

– Гм... Хорошо, что не Коля Басков... Нет, это другой кумир. Это статуя бога, которой ходили молиться. Клянчить у него всякое.

– Это как Христу?

– Ну что-то вроде того. – Я поглядел на торчащие из земли сандалии. -Только у этого икроножные мышцы лучше развиты.

– А как этого Боженьку зовут?

– Дык, поди теперь спроси... Хотя... – Я подошел к криво стоящему постаменту, и подсветив фонарём сбоку, для рельефа, разобрал посвятительную надпись. Это... ну-ка... Я вел рукой по греческим резанным буквам. Здесь сказано 'Зеус Остапиос...'. Это Зевс. Слышала про такого?

– Нет.

– Самый крутой у древних греков был бог. Заведовал всем небом. Когда злился, кидался молниями.

– Прям как мутант из 'людей Икс'!

– Твои люди Икс по сравнению с ним мальчики из хора. Этот чуть всем людям конец света не устроил. Как жахнул потопом! Вообще был очень серьезный мужик.

– Копаем? – Снова предложила Ксанка.

– Тут непонятно где начинать. По идее нужно вскапывать все, квадратно-гнездовым... – Я огляделся. – Ну, пойдем пока, займемся твоим 'стулом'.

Мы вернулись обратно, в первое помещение. Я уже собрался плотно взяться за стул, когда заметил на правой от меня стене нечто интересное: Камни там разошлись, это я заметил еще только попав сюда, но теперь с другой точки, я увидел, кое-что странное. Один камень вышел из кладки, и завис держась в стене другим своим концом. Но сравнивая его с камнями в других разрушенных местах, было видно, что он намного тоньше их. Это было очень похоже на тайник в стене, которая закрывалась небольшим камнем-фальшивкой.

Я подобрался поближе, взялся за камень, и повернул его дальше, выворачивая из гнезда. Он поддался и вывалился на землю. Обнажилась довольно широкая ниша. Я посветил фонарем. Внутри обнаружился какой-то бесформенный сверток завернутый в ветхую ткань. Я тронул сверток, и влажная съеденная грибком ткань разошлась в лоскуты. Проступили какие-то очертания, но я не мог понять – что это за абракадабра? Я начал сбрасывать в стороны куски дряни, некогда бывшие полотном, пытаясь добраться до предмета. Что-то жесткое, и пупырчатое было под пальцами, – какая-то чешуя? И вдруг, последний слой рванины разошелся, и я наконец увидел, что лежало в нише.

Это была не чешуя. Это были стилизованные перья. Острый клюв, холодный прицельный взгляд, когти-серпы, большие крылья. Потемневший золотой орел глянул на солнечный свет, впервые за много сотен лет.

– Птица! – Констатировала Ксанка.

– Да уж, птица... Я вытащил тяжелого крылана из ниши, и начал вертеть так и сяк.

– Она ценная? – Подпрыгивала рядом Ксанка.

– Все чему столько лет как здесь, – ценное... – рассеяно ответил я, продолжая вертеть орла.

Он не был спокойно сидящим. Это был летящий, атакующий орел. Распластавшийся в горизонталь, расправивший когти, правящий хвостом. Непонятно было, как эта не имеющая подставки статуэтка должны была стоять. Я перевернул её, и увидел, отверстие для крепления. Что-то вроде штыря видимо, когда-то вставлялась туда. Это была не комнатная статуэтка. Какое-то наружное украшение?.. Одна мысль, догадка, шевельнулась у меня в голове, – но этого не могло быть правдой, и я её отбросил.

Я перестал вертеть статуэтку птицы, вернувшись к более насущным делам.

– Черт, надо было с собой какую-то сумку взять. Нам его и положить-то негде.

– Ой эти мужчины... – протянула скорбным гласом Ксанка. – Это тебе положить негде. – В её голосе появились хвастливые нотки. – А я вот все предусмотрела.

С этими словами она стащила со спины какой-то... аксессуар. Я даже не знал как это назвать. В походном положении он висел у неё на спине на двух лямках, как маленький рюкзачок, но будучи снятым превратился в добротную клетчатую хозяйственную сумку. Кнопка конечно утерла мне нос. Но, честно говоря, собираясь сюда, я подсознательно воспринимал затею как по умолчанию безрезультатную. У меня вроде как был азарт что-то найти, – но веры особой не было. А вот Ксанка шла сюда с железобетонной верой в 'сокровища', – потому и приготовилась основательно.

– Ладно-ладно, не зазнавайся... – Бормотнул я, заворачивая птицу в предложенную Ксанкой тряпицу, и умещая в сумку. – Главное, нашли.

– Надо дальше копать! – С алчным блеском в глазах вскричала пигалица. -Чую, мы тут еще много ништяков поднимем!

– Спокойно... – Я передал её сумку, и взялся за лопату. – Щас начнем.

Только сделать я ничего не успел. Как повернулся, так и застыл с лопатой: через полузасыпанной дверной проем, в который мы сюда попали, вдруг сверху наискось упал яркий луч. – Кто-то с поверхности светил сюда фонарем.

– У нас гости.

– Конкуренты! – Жарко выдохнула Ксанка. – Но мы тут все первые нашли!

– Само-собой.

– А вдруг отнимут?

– Я им отниму... – воинственно потряс лопатой я.

– А может, они уйдут? – Спросила девчонка.

– Куда-там. Я уже слышу кто-то лезет вниз.

Снаружи действительно доносились сбивчатые из-за крутизны обрыва шаги. Фонарь пришельцев периодически подсвечивал вход. Через некоторое время дыру залило светом, который плеснул нам прямо в глаза. Я сощурился, пытаясь разглядеть силуэт за бьющим светом. Это было нереально – у того на голове тоже был налобный фонарь. Видимо пришелец испытывал такие же проблемы от моего фонаря, потому что он вдруг попросил:

– Уберите пожалуйста фонарь. Вы слепите мне в глаза...

Этот мягкий акцент. Я уже запомнил за время своего здесь пребывания. Это был один из итальянских археологов совместной экспедиции. Как же его там звали?.. Ах да, Марко Азмида. Я поскучнел. Одно дело какие-то там бандюганы. Но гонять людей науки лопатой я не мог себе позволить. Кажется, недолго у нас пробудут наши находки.

– Вы мне тоже в глаза светите, – заметил я.

– Извините... – Мы оба опустили фонари ниже, и я заметил за его спиной еще одного. Тоже Итальянца. Кажется, его звали Джузеппе, а фамилию я не знал.

Тем временем, Марко Азмида и его коллега забрался внутрь.

– Великолепно! – пробормотал Итальянец оглядывая помещение. – Вы нашли храм!

На какое-то мгновение на его смуглом лице возникло выражение какой-то детской, почти благоверной радости. Но он тут же посерьезнел. – Но вы не должны были сами забираться сюда. Это очень опасно. Здесь все может обвалиться. Почему вы не сообщили нам... то есть археологам, о своей находке?

– Ксанка приходила в ваш лагерь, – заступился я за девчонку. – Хотела рассказать. Дак её оттуда выгнали, даже слушать не стали.

– Какая глупость! – Фыркнул Марко. – Я извиняюсь. Виновные за это должны быть наказаны. Но вы здесь, – он окинул помещение – что-то нашли? Что у вас в сумке? Вы не имеете право это брать.

– Вы нам должны денег, половину. – Сказала о самом важном девчонка. – По закону так!

– Да мы ничего толком не успели. – Пожал плечами я. – Тут надо копать. В той комнате полузасыпанная статуя. А в этой, – вон торчит, какой-то стул, или треножник.

– И Рамзес Шестнадцатый. – Встряла Ксанка.

– Что? – Округлил очи Марко.

– Да это... короче, тут еще какие-то человеческие осанки. И, вот, – я, придерживая упертую лопату сгибом руки, раскрыл сумку, и кое-как выпростал из тряпки последнюю находку. – Вот эта статуэтка.

Их выдали лица.

Я не знаю, как должен реагировать археолог на какую-нибудь интересную находку. Предполагаю, чаще всего это смесь радости, интереса, и озабоченности. Интерес и озабоченность, – потому что для того, чтоб вынести вердикт по находке, необходимо её сперва повертеть, изучить...

У них на лицах проскользнул буквально шквал. Увидев птицу в моих руках оба итальянца сперва расцвели, будто любимый увидевший свою ненаглядную после долгой разлуки. Но тут же их глаза метнулись от птицы вверх, – ко мне, и в глазах проскользнуло лютое. Я буквально почувствовал, что они готовы ринуться на меня, – чтоб отнять птицу, даже крайними мерам. Все это проскользнуло в одну короткую секунду. И если Марко справился со своим лицом быстрее, то его дружок так и не смог загнать внутрь свой вурдалачий взгляд.

Этот второй – Джузеппе – перевел взгляд на Марко, и вопросительно вскинул глаза. – Мол, – как?..

Тот едва заметно отрицательно качнул головой.

Все это начинало пахнуть паленым.

– Вы правы, сказал я, – как можно более беззаботным тоном. – Наверно здесь опасно. Я слышал, как шевелится земля. Пойдемте наверх, там вы возьмете птицу, а мы расскажем, как нашли эту руину. Ксанка! Давай лезь...

Не давая им опомнится, и подумать, почему я собственно должен отдать им птицу только наверху, а не сразу здесь, я подсадил девчонку, и подпихнул её наружу. Все эти секунды у меня было нехорошее предчувствие, что оставшиеся за спиной археологи могут приложить мне по голове.

Девчонка забиралась по склону надув губы. – Кажется, она предчувствовала, что археологи могут надуть её с половиной цены находок. У меня было другое предчувствие, куда хуже.

Мы выбрались наверх. Археологи поспешали за нами.

– Хорошо. Теперь все в безопасности, – сказал Марко, стараясь не выдавать волнения. Он шагнул ко мне, протянув руку. – Отдайте птицу.

– Минуту, – я отодвинулся от него на тот же шаг. – Сперва скажите, а как вы вообще здесь оказались. Археологи работают днем. А ночью дрыхнут.

– Мы занимались поисками, и увидели свет ваших фонарей – выдавил он в ответ ничего не значащую фразу.

Я еще раз окинул взглядом этих парней. Марко стоял сверкая в свете фонаря нервной улыбкой, чуть расставив пустые руки, всем видом своим демонстрируя показное дружелюбие. Но вот его друг, Джузеппе... Это была натянутая тетива, доберман в стойке с неотрывным взглядом. И по его чуть расслабленной собранности, готовой в любую минуту перейти в стремительность – я только утвердился – это не археолог. Парень не дурак в драке. Парень готов. Прицельный холодок был в его глазах, и чуть повернувшись вперед левым боком, правую он прятал за широкой штаниной. Я аккуратно опустил сумку с орлом себе под ноги, и разжав ладонь, бросил лямки.

– Ксанка, – негромко позвал я, не отрывая взгляда от гостей. – Ты щас беги в село. И буди там всех. Скажешь, что нашла, и приведешь. А я тут... с дядями поговорю. Мы с ними это место поохраняем. Поняла?

– Да, – неуверенно пробормотала из-за спины девчонка.

– Ну вот и беги. Торопись.

Что-то в моем голосе заставило упрямую девчонку послушаться без разговоров. Свет её фонаря сменил направление, застукали глухо сандалии по холму. Друг Джузеппе дернулся за ней, в правой руке у него был нож. С коротким лезвием, без выраженной гарды, ничем не нарушавший наш дурацкий закон о холодном оружии. Предмет хозбыта – вполне достаточный, чтобы убить.

Я чуть сместился, закрывая ему дорогу, поднял лопату, и выставил штык ему в живот.

– Не надо, – покачал головой я.

Внутри, кроме страха в солнечном сплетении, шевелилось сожаление, я втравил девчонку в какую-то дрянь. Теперь я не должен дать причинить ей вред. Их было двое. Я не смогу удержать обоих, если они разделятся. Когда-то, в разведке, сержант учил нас бою с малой пехотной лопаткой. Практически бесполезный в современном огневом бою навык, но физуху развивал. Чем-то он сейчас отозвался, но здоровая двуручная лопата в руках была непривычной. Слишком инертная. Она не порхала.

Джузеппе, – или как его там звали – рефлекторно встал в защитную стойку, и кинул короткий взгляд на друга-Марко. Марко уже тоже не разводил ручки в убеждении, ноги приняли равновесную стойку, руки подернулись, непроизвольно защищая корпус. Игры кончились. Маски слезли.

– Девчонке долго бежать, – сказал Марко со своим мягким итальянским акцентом. Но слова не были мягкими. – Пока доберется. Пока люди придут. Мы все успеем. Нет нужды. Отдай.

– Вы не археологи, – не сводя с них взгляд, качнул головой я.

– Ты взял не свое, – не отвлекаясь, отчеканил Марко. – Отдай, и мы уйдем. Я не буду просить дважды.

Может он и не лгал. Но я не верил им, и поэтому не двинулся с места. Моя нерешительность решила дело. Рука марко скользнула в карман просторных штанов, и вынырнула оттуда с серебряной 'рыбкой', – щелкнуло выкидное лезвие. Не обменявшись ни единым жестом, они плавно разошлись, обходя меня, чтобы повернувшись к одному, я оказался спиной или боком к другому. Как плавно действующий механизм, как пальцы одной руки. Идеальная слаженность.

Сверток с орлом лежал рядом со мной. Но сейчас мне было не до него. Я двинулся назад, чтобы они не зажали меня в клещи. Мозг лихорадочно крутил варианты. Они отпустили девчонку, – значит по каким-то причинам не боялись свидетелей. Может и меня не положат. Если так, им было достаточно лишь оттеснить меня от свертка. Тогда один возьмет его, пока его будет прикрывать второй.

Фонари на головах – будто древние боги с пламенным взором, сейчас мы слепили друг-друга взглядом. Это делало ситуацию еще хуже. Еще меньше предсказуемой. Хозяйственная лопата была не самым ловким оружием. Но по сравнению с ножами она давала мне преимущество – дистанцию. Их преимуществом была возможность охвата. Но если один возьмет сверток, – он уже не полноценный боец. Я мог бы пойти на них, – и второму пришлось бы бросить свёрток, чтоб помочь первому. Я мог вернуть ситуацию, задержать их, на какое-то время сделать её патовой. Только вот ценой была возможность получить нож под ребро. Или самому снести лопатой башки итальянцам. Я не был готов к такому. А они были.

Марко коротко глянул под ноги, и поднял с земли показавшийся ему удобным камень. Сжимая нож в правой, взвесил его левой рукой, без всякой неловкости. Я поднял штык лопаты повыше, и чуть повернул, готовясь прикрыть лицо.

Я мог убить, без особых рефлексий. Для самообороны. Собственно, год назад так и вышло – заделал холодного. Но убивать и умирать за непонятную стальную птицу в истлевшей обертке – нет – я не был готов. Не опуская лопаты, я сделал несколько скользящих шагов назад.

– Забирай, – сказал я Марко. – И уходите.

Он на мгновение застыл, оценивая. Затем кивнул. Что-то странное, трудноуловимое было в этом жесте. Нечто вроде... признательности. Или все это было игрой теней в свете фонарей.

Марко держал нож, покачивая левой для оценки веса булыжника. А Джузеппе плавно, как ночная тень, приблизился, и не сводя с меня взгляда неловко подхватил одной рукой сверток. Поднялся на ноги. Оба начала отходить от меня назад, во тьму.

– Прощай. – Со своим мягким акцентом сказал мне Марко. – Живи долго.

Выстрел был громоподобным. Вспышка взорвала ночь. Правее и за спиной у отступавших передо мной 'итальянцев'. Они вздрогнули. Как и я.

'Менты' – прошелестело у меня в голове. Но я не успел ощутить ни потрясения, ни облегчения. И наверно даже не успел подумать, с каких дел наша полиция стреляет без предупреждения. Я только непроизвольно согнулся в коленках, снижая свой силуэт, и приметил место куда отбросить лопату.

– Донт мув. Гив ми зэ игл! – Раздался из темноты резкий голос. Несмотря на потрясение, я обратил внимание: – английский. Голос велел 'итальянцам' отдать орла. Нет, с таким мощным нажимом на артикль – отдать ОРЛА. Все это скользнуло на краю сознания. Мозг и так был перегружен. В степи, со стороны выстрела зажглись два фонаря.

– Курсум! – Рявкнул Марко. И... его уже не было на месте. И это слово я понял, даром что не знал итальянский. Хотя, может, именно в таком виде оно и сохранилось в нем? Оба моих недавних противника стартанули ко мне как спринтеры на олимпиаде. Вспыхнул разрывая ночь еще один выстрел. И сразу -в другом месте, – второй. Стреляли с двух стволов. Джузеппе и Марко промчались мимо меня. Марко выключил фонарь. Джузеппе, с руками занятыми свертком, просто сбросил его с головы. Тут же над моим ухом гадливо шикнула пуля.

– Я не с ни... – Это все что я успел сказать.

Дикий звон, будто удар гонга, руки легко дернуло и повело. Переведя взгляд, я увидел, что в штыке лопаты, которую я держал рядом с головой, образовалась дыра.

– С-ссу... – Прошипел я. Голова была пустой. Тело действовало само. Я откинул лопату, сорвал с головы телефон, развернулся, метнувшись в сторону, и бросился наутек от новоприбывших. Руки лихорадочно нащупали кнопку, и фонарь погас. Темнота вокруг стала непролазной. Я бежал хрен знает куда. Каждый шаг бега отзывался мощным сотрясением в пятках и коленях, – не видя местность мозг не мог сделать бег плавным. Руки рефлекторно вытянулись вперед, я сгорбился. Щас зацеплюсь ногой и... Впереди слышался топот. Там бежали Марко и Джузеппе. Сзади вылетали лучи фонарей, тех – хрен их знает кого. Оттуда же хлопнули выстрелы, и чья-то ругань на английском.

Я подумал, что надо свернуть куда-то в сторону. Пусть те, сзади – бегут за итальяшками. От стресса глаза быстро привыкли к темноте, и я даже различил впряди фигуры убегавших со свертком недавних противников. Различил, и... Тут же потерял их из вида. Они не просто исчезли. Испарились вниз, будто черти утащили их за пятки в ад. Сзади хлопнул еще выстрел. Я машинально поддал, и пробежав пару метров, увидел, куда исчезли Марко и Джузеппе. Они мчались вниз по обрыву. Вернее, по очень-очень крутому откосу, уходящему к морю. Там, у старого храма был полный, крутой обрыв. А здесь, берег переходил в откос, с холма, и рядом с обрывом моря, уходил в низину. Нужно было укрыть от пуль, и я помчался за ними.

На откосе сверху, были кусты, и деревья, уходящие от моря в сторону берега. Я не знал что там, небольшая роща, или большой лес. Я не бывал здесь днем. Если и укрываться, – то в деревьях, но до них еще надо добежать. А два черных силуэта Марка и Джузеппе все скользили вниз, и... снова исчезли. Начали исчезать. Я видел как пропал Марко. Но подбежав, увидел, как Джузеппе соскальзывает куда-то вниз. Подбежал, и увидел как тот спускается. Черт меня дернул, я пробежал за ними. Деваться мне все равно особо было некуда. За спиной были неизвестные стрелки. Слева, -море. Справа – откос разрушаемого морем холма, который когда-нибудь рухнет вниз. Впереди-справа, – да, маячил черный лес, но кто бы смог ночью в темноте без фонаря, тихо пробираться по лесу? А если бы я включил фонарь, – меня бы нашли те же стрелки.

Инстинкт, или расчет бросил меня за моими недавними противниками. Я сполз там же где Марко, во тьму, к морю, почти повис на руках, и... небольшая площадка была чуть ниже к морю, на этом откосе, местами переходящим в обрыв. Сверху её не было видно, из-за небольшого козырька. А места на ней было... Я сполз, свалился на неё вслед за Марко. И тут же едва увернулся от взмаха клинка. Джузеппе ткнул в меня ножом. Я отпрянул.

– Ты!... – Прошипел Джузеппе, будто гремучая змея.

– Тссс! – Прижал я руку ко рту, и показал наверх – они там.

Не знаю, что он видел в этой едва отмеченной лунным светом полутьме, где жесты и фигуры не виделись, а скорее угадывались. Но он отвалился от меня, все так же прудимая к груди сверток.

– Силентио, – прошептал одними губами Марко. – Ни звука, – Обернувшись ко мне добавил он.

Сверху послышались шаги. Сбивчатые на крутом склоне, где каждый шаг превращался в скольжение.

– Кэфул... – Негромко выплюнул кто-то выше нас. Мы прижались к стене. Внизу, под нами, шумело море. – Ве а зэй?... факин дарк... Зей мэй хидден ин форест, антил монин... Хелп, гив ми хенд... Зэй кент го фар визаут лайт... – Два голоса тихо лаяли над нами. А я чувствовал себя как во сне. Это был какой-то сюр. Это был отдых в Крыму, который превратился в ночной кошмар. Только я не мог проснуться. Облака разошлись. Мягко светила луна. Я стоял на обрывочке на склоне. А рядом, – отстранившись от меня стояли двое, которые недавно угрожали мне. Почти пытались убить. А над нами были еще кто-то, – с огнестрелом. Которые бубнили по-английски.

– Ватс рон виз ю? Ю мисд, эт лист тен таймс... Ю ту, ю ноу?.. Йе, факин найт, энд шит локал ганс, виз эншент сайтс. Но тритиум, нот ивин уайт дотс... Кантри оф сэведжес... Май грандфа, хед беттер вепон...

Я переступил на обрывчике, и из под моей стопы вниз с тихим шерохом поехали мелкие камешки. Сосед-Джузеппе глянул на меня так, что если бы взгляд мог убивать, – я бы прям тут и кончился. Я застыл.

Данджерос, сам мэй хиа шотс... – Донеслось сверху. – Иф локал полис аррайв... Фак виз ит, ви маст файнд игл. Зей самвэ хиэ... Ви файнд хим...

Мы. Я и эти двое сжались. Лучь метнулся над нами. К морю вниз. Потом по обрыву. Ушел вверх. Шаги удалялись. Выглянула луна, чуть подсветив сцену. Я стоял, прижавшись руками к стене, боясь двинуть ногами на неровной площадке, цепляясь за какие-то неровности в скале за спиной. И пытался отстраниться от Джузеппе, который предупреждающе тыкал в меня своим ножом. Свет блестел на его клинке. Я старался отстранится как можно дальше. Только вот, было некуда. Не было места.

– Перемирие, – подняв навстречу ему пустую руку прошептал я. – Не вздумай пырнуть меня. Я закричу. И те, сверху, услышат. Тогда и вам конец. -Перемирие. Мир.

Джузеппе глядел на меня темными глазами, которые казались пустыми провалами в лунном свете. Затем медленно кивнул. и опустил руку с ножом.

– Мир, – невнятно пробормотал он. И повернувшись к Марко протянул ему сверток, который прижимал к себе второй рукой. Вернее, подался к напарнику, потому что боялся держать в одной руке свой сверток над обрывом.

– Фратрэ... адпрэхэндэ... – с трудом выдыхая воздух, пробормотал он.

Марко бережно принял у него сверток.

– Куид эст тиби? – Тихо спросил он, у прислонившегося к стене Джузеппе.

Вместо ответа Джузеппе поднес освободившуюся руку к животу, и подержав там, показал Марко. Даже мне было видно, что в лунном свете его рука стала черной. И его одежда на животе была черной. Если бы сейчас был день, это был бы красный цвет. Джузеппе поймал пулю.

– А, но-о!.. – Марко сморщился, и покачал головой. – Но!

– Коммовентур пэдэс... – Едва ворочая губами выдохнул Джузеппе.

А я смотрел на них. И это правда должен был быть сон. Я понимал, все что они бормотали. И то как Джузеппе назвал Марко 'братом'. И то как попросил подержать орла. И как Марко спросил товарища 'что с тобой?'. И как тот сказал, что ему становится трудно стоять... Да, я понимал этих 'итальянских археологов'. В этом и была проблема: я никогда не учил итальянский. Зато я учил классическую латынь. Итальянский, собственно и был языком, который произошел от латыни. В какой-то степени – это была латынь, после тысячелетий эволюции. Итальянский относился к латыни примерно так же, как современный русский к древнерусскому. Только вот, много ли современных русских парней смогли бы общаться на языке своих предков энного века? Язык меняется... Сильно меняется. Я не знал, насколько итальянский ушел от латыни. Но что-то здесь было не так. Только вот времени подумать не было.

Джузеппе каким-то рывком прислонился к стене обрыва, и начал оседать. Марко метнулся к нему, но ему мешал объемистый сверток. Я подхватил Джузеппе за руку, в которой у него до сих пор был нож. Он дернулся, как испуганный олень. Я крепче сжал его руку.

– Пакс, амикус, – успокаивающе сказал я. – Пакс.

Он вздрогнул, удивленно глянул на меня, затем обмяк, и обессилено прислонился к стене. Я аккуратно вынул нож из его руки, повозившись сложил лезвие, и спрятал в карман. На душе стало чуть спокойнее.

Марко тем временем достал из кармана телефон. Короток блеснул экран, и итальянец прижал его к уху.

– Это я. – он начал горячечным шепотом бросать свою латынь в трубку. – Мы нашли его. Да... Я не могу громко говорить. Все прошло шумно, нас ищут. Мы не в лагере, прячемся примерно в двух милях восточнее на берегу. Бери лодку, смотри мои координаты по джи-пи-эс, и быстро плыви сюда. Торопись, все решают минуты.

Он запихал трубку в карман, и снова сжал двумя руками сверток. Я поддерживал Джуэеппе, который обвисал на руке все тяжелее. Ноги мои уже подрагивали, я не знал, сколько еще продержусь на этом карнизе.

– Кому ты звонил? – Прошептал я.

– Тем, кто заберет нас отсюда.

– А я?

– Возьмем с собой. Высадим где скажешь. Только тихо.

Мне не улыбалось верить ему на слово. Но какой был выбор? Стрелки сверху все еще топтались по берегу. Иногда свет их фонарей летел в сторону моря, как свет маленьких маяков.

– Хей, раннерс?! – Заголосили сверху, совершенно не скрываясь. – Донт ю синк энаф зис? Ви л файнд ю, сун ор лейте. Ви пейшенс гайз, ю ноу? Джаст вэйт фор монин, анд зен... Ю ноу вот ви нид. Гив ит ту аз, – энд ю вок эвей. Ай гив май ворд. – Голос сверху помолчал. – А ты парень, – заговорил тот же голос уже по-русски. Местный! Ты случайно попал в наши дела. Нам ты не нужен. Покажись. Если ты знаешь куда сбежали два итальяшки, – покажи, мы тебе хорошо заплатим. У тебя есть шанс стать богатым человеком. Только назови сумму!

Это было просто прекрасно. Наглядное выражение пословицы меж двух огней. Я торчал рядом с двумя типами, которые грозились меня зарезать, и теперь обещали не трогать, чтобы нас не нашли типы, которые хотели нас всех застрелить. А типы, которые хотели нас – меня! – застрелить, обещали этого не делать, если я отдам им штуку, которая теперь была у парней, которые хотели меня зарезать. Твою налево, отдыхайте в Крыму!..

Я снова поглядел вниз. Черные, с переливчатыми бликами луны волны, все так же тяжело и безразлично накатывали берег. В принципе, был шанс быстро перебирая ногами низринуться вниз по крутившему склону. Может быть, даже удалось бы не упасть, и добраться до воды на своих двоих. Может быть там в воде не было крупных камней, и я бы не переломал себе кости. Но что потом? Плыть прочь от берега? Облака разошлись, луна услужливо подсветит тем, сверху, мою тушку в воде.