Текст книги "Одинокий голубь"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 69 страниц)

94

Ковбои начали говорить о реке Йеллоустон, как о месте, где кончается земля или, по меньшей мере, где кончится их поход. В их глазах река приняла магические свойства, в основном потому, что никто ничего толком о ней не знал. Джаспер Фант где-то прослышал, что Йеллоустон по размерам как Миссисипи и такая же глубокая. Все дорогу на север Джаспера пытались убедить, что не имеет значения, насколько глубока река, если уж она достаточно глубока, чтобы лошади приходилось переправляться через нее вплавь, но Джаспер считал, что это утверждение противоречит здравому смыслу. Чем глубже река, тем она опаснее – для него это было аксиомой. Он слышал о каких-то так называемых глубинных течениях, которые якобы способны тебя засосать. Чем глубже река, тем скорее тебя может засосать, а Джаспер ужасно этого боялся. Ему особенно не хотелось, чтобы его засасывало на реке Йеллоустон, так что он соорудил себе пару грубых поплавков из пустых ведер на тот случай, если Йеллоустон окажется такой же глубокой, как и Миссисипи.

– Я не затем сюда тащился, чтобы потонуть в последней реке, – уверял Джаспер.

– А она не последняя, – заметил Август. – Монтана не заканчивается на Йеллоустон. Там еще где-то и Миссури, а это кит-река.

– Ну, я через нее переправляться не собираюсь, – заявил Джаспер. Ему уже стало казаться, что он всю жизнь провел, представляя себе, как это – быть втянутым под воду в глубокой реке, и он хотел, чтобы все знали, что он на крайности не пойдет.

– Если капитан решит двигать дальше, то придется и через нее переходить, – вмешался Диш Боггетт. Страхи Джаспера по поводу рек действовали всем на нервы. Никто не любил переправляться через реки, но никто и не говорил постоянно о связанных с этим опасностях на протяжении трех тысяч миль.

– Ну, Джейк упомянул реку Милк и еще одну, называется вроде бы Маро, – заметил Август.

– А вам все реки подавай, – рассердился Джаспер. – Разве мы недостаточно далеко зашли? Мне уже хочется зайти в приличный салун, как в Форт-Смите. Хочу дом и родителей повидать, пока они живы.

– Ну, такого не запланировано, – сказал Август. – Мы сюда явились, чтобы соорудить ранчо. Дом и домашний очаг нас не должны интересовать. Мы вас всех наняли пожизненно. Вам с родителями следовало распрощаться перед отъездом.

– Ну вот мы пришли, а что теперь? – спросил Липпи. Этот вопрос интересовал всех. Обычно, перегнав скот, ковбои возвращались назад в Техас. Но ведь большинство шли только до Канзаса, который сейчас уже казался домом, из такой-то дали. Многие из работников в душе сомневались, что найдут дорогу назад. Разумеется, они представляли себе общее направление, но им придется проделать этот путь зимой, и, кроме того, индейцы, не беспокоившие их на пути на север, могут захотеть напасть на них, если они отправятся на юг.

– В город хочется, – добавил Липпи. – Пусть не Сент-Луис, просто городишко. Парочка салунов, где бы я мог устроиться. Я не приспособлен жить на открытом воздухе зимой.

Калл знал, что люди недоумевают, но он все еще не был готов остановиться. Джейк говорил, что самые прекрасные места дальше к северу, около Канады. Глупо останавливаться и выбирать, как следует не оглядевшись.

Он подумывал, а не оставить ли стадо и не поехать ли самому подальше на север, за Йеллоустон, чтобы взглянуть, что к чему. Но он отказался от этой мысли в основном из-за индейцев. Все вокруг выглядело мирно, но это вовсе не означало, что так оно будет и дальше. Весьма возможно, что им придется ввязаться в драку, а он не хотел в это время быть в отъезде. Наконец он решил послать Августа.

– Мне страшно жаль, что именно ты увидишь все первым, но кто-то же должен посмотреть, – сказал он. – Ты не возражаешь?

– Да нет, – ответил Август. – С радостью уеду от этого тоскливого разговора. Проеду, пожалуй, через этот Милс-Сити и погляжу, не приготовили ли его жители ящик шампанского к нашей встрече.

– Уж потрудись, осмотрись сначала по сторонам, – попросил Калл. – Сомневаюсь, что главная улица Милс-Сити – подходящее место для ранчо, а я уверен, что если ты заметишь салун, то дальше ты не двинешься. Нам нужно найти место и построить какое-нибудь жилье, пока не ударили морозы. Возьми с собой кого-нибудь на случай, если попадешь в беду.

– Я в состоянии сам выбраться из беды, – заявил Август. – Но если мне придется тащить за собой какого-нибудь нытика, вроде Джаспера Фанта, это сильно меня затормозит. Мы похоронили последнего надежного человека на Паудере, разве ты забыл?

– Не забыл.

– Тебе не стоит часто ошибаться в этом краю, – предупредил Август, – а то можно кончить в качестве медвежьего дерьма.

– Возьми Пи, – посоветовал Калл. – Пи умеет подчиняться приказам.

– Верно, это он может, – согласился Август. – Наверное, придется взять его, хоть разговоров от него не дождешься.

Пи Ай энтузиазма по поводу разведки вместе с Августом не проявил, но, поскольку так велел ему капитан, он быстренько скатал постель и собрался. Кроме постели, все его сборы состояли в затачивании ножа. В одно Пи Ай верил твердо: нельзя пускаться в путешествие без хорошо заточенного ножа. Во время путешествия наверняка может понадобиться кого-нибудь освежевать, что-нибудь разрезать или подправить. Как только нож показался ему достаточно острым, Пи Ай счел себя готовым. Он знал, что в этой поездке ему отдохнуть не придется, раз уж он ехал с Гасом, а Гас говорит, не закрывая рта ни на минуту. Кроме того, у Гаса была привычка постоянно задавать вопросы, которых Пи не понимал, не говоря уж о том, чтобы ответить.

В то утро, когда они пустились в путь, дул ветер, на северо-западе повисло тяжелое облако, и все говорили лишь о снеге.

– Я еще в Лоунсам Дав предупреждал, что придется нам переходить эту чертову Йеллоустон по льду, если мы не поторопимся, – напомнил всем Джаспер. – Теперь похоже, что я оказался прав.

– Даже если ты и был прав, то все равно ты ошибаешься, Джаспер, – сказал Август, засовывая еще две коробки с патронами в свои седельные сумы.

– Хотел бы я знать почему, – вызверился Джаспер, раздраженный тем, что Гас его вечно критиковал.

– Объясню, когда вернусь, – пообещал Август. – Давай, Пи, шевелись, посмотрим, удастся ли нам найти Канаду.

Они поскакали прочь под взглядами всей команды. Ковбои приуныли при виде тяжелых облаков. По Кампо бродил по равнине в поисках корешков. Август и Пи Ай настигли его почти в миле от лагеря.

– Ну ты и бродяга, По, – заметил Август. – Что ты рассчитываешь найти здесь на равнине?

– Дикий лук, – ответил По Кампо. – Я соскучился по луку.

– Я сам соскучился по большой бутылке виски, – проговорил Август. – Интересно, чья мечта быстрее исполнится?

–  Adios, – попрощался По Кампо.

Через полтора дня разведчики выехали на травянистый пригорок и увидели милях в полутора впереди реку Йеллоустон. Как раз пятьдесят или шестьдесят бизонов пришли к ней на водопой. При виде всадников бизоны разбежались. Тучи развеяло и небо очистилось, ни облачка до самого горизонта. Река оказалась быстрой, но не глубокой. Переправляясь через нее, Август остановился на середине, наклонился, набрал в ладоши воду и напился. Вода была очень холодной.

– Сладкая водичка, но с хорошим виски не сравнить, – заметил он.

– Джасперу его поплавки не понадобятся, – высказался Пи Ай.

– А вдруг? – не согласился Август. – Он может свалиться с лошади, если слишком уж разнервничается. Давай погоняемся за этим бизоном.

– Зачем? – спросил Пи. По Кампо дал им с собой много мяса. Он представить себе не мог, зачем Гасу по надобился бизон.

Однако выбора у него не было, иначе пришлось бы остаться одному, и он последовал за Августом, а Август поскакал за бизоном, отбежавшим всего на милю. Они вскоре снова заставили бизона пуститься наутек и поскакали за ним. Замешкавшийся Пи остался далеко позади. Он все ждал выстрела из большого ружья Гаса, но так и не дождался. Проехав пару миль, он наткнулся на мирно сидящего на траве Гаса. Бизоны все еще убегали, но до них уже было мили три.

– Убил? – спросил Пи.

– Нет, я не охотился, – ответил Август.

– Так ты что, просто прогнать их решил, что ли? – удивился Пи. Как всегда поведение Августа было для него загадкой.

– Пи, ты тут ничего не ухватил, – возразил Август. – Мне просто хотелось еще разочек попреследовать бизона. Вряд ли у меня еще будет такой шанс, да и у других тоже, поскольку некого скоро будет преследовать. Но это великолепный спорт.

– Эти быки могут поддеть тебя на рога, – напомнил ему Пи. – Помнишь старину Барлоу? Бизон поддел его лошадь, лошадь грохнулась на Барлоу, и он сломал себе бедро.

– Барлоу медленно соображал, – заметил Ав густ. – Он просто скакал рядом и нарвался на рог.

– Он и ходить стал медленно, как бедро сломал, – добавил Пи Ай. – Интересно, что случилось с Барлоу?

– Думаю, эмигрировал в Сегин или куда-нибудь в тех же краях, – предположил Август. – Женился на толстой вдовушке и завел кучу ребятишек. Тебе бы так же поступить, а ты, надо же, заявился в Монтану.

– Ну я хочу остаться холостым, – сказал Пи Ай.

– Только потому, что ты ничего кроме этого не знаешь, еще не значит, что то, другое, тебе не понравится.

Насколько я припоминаю, в Лоунсам Дав была одна милая вдовушка.

Пи Ай пожалел, что возникла эта вдовья тема. Он почти позабыл про вдову Коул и тот день, когда он помог ей снять белье с веревки. Он не понимал, почему не забыл про это начисто, ведь забыл же он куда более важные вещи. Так нет же, это воспоминание то и дело возникало в его мозгу. Если бы он женился, его мозг, наверное, весь бы переполнился такими вещами и совсем бы отказался думать. Он мог даже позабыть точить нож.

– Ты из людей с гор кого-нибудь встречал? – спросил Август. – Они пришли сюда и забрали бобров.

– Ну, я когда-то встречал старину Кита, – ответил Пи Ай. – Ты, верно, помнишь. Он там бывал.

– Да, помню, – сказал Август. – Только он никогда мне не нравился.

– А с чего бы? Что в нем не так? – заинтересовался Пи Ай. – Говорили, он кого хошь выследит.

– Кит был тщеславным, – объяснил Август. – Не переношу тщеславия в мужчине, хотя и прощаю его женщине. Доберись я до севера в юности, может, тоже стал бы горцем, но я вместо этого на корабль подался. В те дни шлюхи на этих корытах носили меньше тряпок, чем ушло бы, чтобы сделать подушечку для костыля.

Продвигаясь дальше на север, они встречали все больше бизонов, обычно небольшими стадами по двадцать или тридцать животных. На третий день к северу от реки они убили изувеченного бизона и поели его печени. Когда они утром отправлялись в путь, в небе уже кружили канычи, а неподалеку караулили две или три дикие собаки, ожидая их ухода.

Утро было чудесным, сначала довольно прохладным, но потом солнечным и теплым. Равнина расстилалась перед ними на много миль вперед, покрытая колышущейся травой, коричневая вдалеке и зеленая поблизости.

– Бог мой, сколько же еще земли надо капитану? – поразился Пи Ай. – Похоже, здесь местность любому подойдет.

– Ты прав, многим подойдет, – согласился Ав – густ. – Да и Каллу тоже. Давай еще проедем пару дней, а там повернем. Мы еще до реки Милк не добрались.

– В ней что, молоко? – спросил Пи Ай.

– Нет, ты подумай сам, Пи Ай, – удивился Август, – как может в ней течь молоко, если тут пока еще и коров-то нету?

– Тогда зачем они ее так назвали? Молоко, оно и есть молоко.

– Псих – он псих и есть, – заметил Август. – А именно психом я стану, если долго буду тебя слушать. Психом.

– Ну, Джаспер может свихнуться, если не перестанет трястись из-за этих рек, – высказался Пи. – А остальные останутся в своем уме, я так думаю.

Август страшно развеселился, представив себе оставшуюся в своем уме команду «Хэт крик».

– Если так, то они весь этот ум смогут сохранить в наперстке, – сказал он. – Но ведь никто наперстка не захватил?

К западу расположился небольшой холм, и Август поскакал к нему, чтобы выяснить, что находится в том направлении. Пи снова тронулся на север, не обращая особого внимания на Гаса. Гас вечно обозревал окрестности, так он это называл, и Пи не считал себя обязанным каждый раз за ним ездить.

Затем Пи услышал топот бегущей лошади и посмотрел, разыскивая Гаса, который, вероятно, наткнулся на еще одно стадо бизонов. Затем он замер на месте. Гас мчался вниз по маленькому холму, на который только что поднялся, а за ним по пятам – по меньшей мере дюжина индейцев на лошадях. Он, видно, выехал прямо на них. Индейцы стреляли из ружей и луков. Пуля срезала траву перед мордой лошади Пи, он выхватил ружье и выстрелил в индейцев, прежде чем развернуться и броситься наутек. Они с Гасом меньше часа назад пересекли небольшой, поросший деревьями ручей. Он решил, что Гас мчится к нему, поскольку здесь, в прерии, только там можно было укрыться. Разворачиваясь, Пи успел заметить, как пять или шесть индейцев повернули в его сторону. Он поднажал, чтобы приблизиться к Гасу, у которого из ноги торчали две стрелы. Гас погонял лошадь прикладом ружья, и она неслась во весь опор.

К счастью, у индейцев были плохие лошади, они не шли ни в какое сравнение с лошадьми Гаса и Пи, гак что скоро разрыв между ними и преследователями увеличился. Теперь ни стрелы, ни пули до них не долетали, во всяком случае, так решил Пи, но тут же в опровержение его надежд пуля обожгла ему плечо, прямо над лопаткой. Но до ручья осталось всего три или четыре мили. Если им удастся туда добраться, будет время позаботиться о ранах.

Гас на скаку пытался выдернуть стрелы из ноги, но безуспешно.

Они заметили изгиб маленького ручейка еще за две мили и повернули, чтобы срезать путь. Индейцы отстали уже почти на четверть мили, но продолжали их преследовать. Достигнув ручья, Гас проехал немного вперед вдоль берега, пока не нашел место, где заросли были гуще. Там он спрыгнул с лошади и схватил седельные сумы.

– Забери все патроны, – велел он. – Нам придется пострелять. И привяжи лошадей в ближайшем укрытии, иначе они их убьют. А пешком тут далече.

Он захромал на берег, жалея, что не было времени вырезать стрелы из ноги. Но если они отравлены, то все равно уже поздно, а если он не сможет прицельно стрелять, это все равно значения иметь не будет, потому что индейцы их нагонят.

Пи слышал, как загрохотало ружье Гаса, пока он тащил потных лошадей в самые густые заросли. Но они все же были низковаты, так что он не очень рассчитывал, что у лошадей есть шанс уцелеть. Он сдернул седельные сумы со своей лошади, а также постельные тючки с обеих и спрятал их под берегом. Гас на мгновение перестал стрелять.

– Дай мое седло, – сказал он. – Покажу тебе фокус.

Затем он снова принялся стрелять. Судя по всему, ему удалось заставить индейцев повернуть или же они уже спустились в русло ручья. Пи послушно принес седло.

Когда он подошел к Гасу, тот перезаряжал ружье. Пи выглянул за берег и увидел индейцев, остановившихся в отдалении. Некоторые спешились и прятались за лошадьми, используя их в качестве щита.

– Скольких убил? – спросил он.

– Вроде троих, – ответил Август. – Эти ребята не промах. Они сразу поняли, что спешка может им дорого обойтись.

Пи Ай некоторое время наблюдал за индейцами. Они не орали, даже возбужденными не казались.

– Не вижу, что в них такого особенного, – сказал он. – Просто стоят.

– Верно, но пуля до них не достанет, – объяснил Август. – Они надеются, что мы зря начнем тратить патроны.

Август установил седло на берегу таким образом, чтобы стрелять из-под него, что было значительно безопаснее, если индейцы тоже вздумают стрелять. За тем он бегло выстрелил шесть раз. Пять из лошадей упали, а шестая дико заржала и понеслась по прерии, где упала, пробежав несколько сотен ярдов. Индейцы ответили несколькими выстрелами, но пули не принесли вреда Гасу и Пи.

Затем индейцы разделились. Несколько человек поехали в северном от них направлении, а восемь остались на месте.

– Так-так, нас, считай, окружили, – заметил Гас. – Полагаю, до темноты они не дадут о себе знать.

– Не хотелось бы ждать до темноты, – признался Пи.

– Ты знаешь, что ранен? – спросил Гас.

Пи начисто об этом забыл. И верно, вся рубашка пропиталась кровью. Он снял ее, и Август осмотрел рану, оказавшуюся чистой. Пуля прошла насквозь.

Теперь они занялись стрелами, торчащими из левой ноги Августа. Август крутил их, как только выдавалась свободная минута. Одну стрелу он вскоре вытащил, но вторая не поддавалась.

– Эта глубоко прошла, – проговорил он. – Тот воин стрелял всего ярдов с двадцати. Вероятно, она прошла под костью, но не отравлена. Иначе я бы уже почувствовал.

Пи тоже сделал попытку вытащить стрелу, в то время как Гас сжал зубы и держал ногу обеими руками. Она даже не поворачивалась, хотя Пи прилагал достаточно усилий, и кровь била фонтаном.

Пока они возились со стрелой, раздался дикий визг лошадей. Август похромал к ним, вытаскивая пистолет, и увидел, что обе лошади лежат с перерезанными шеями, залив все вокруг алой кровью.

– Не подходи, Пи, – приказал он, нагибаясь. Индеец, убивший лошадей, находился где-то поблизости, в кустах, но Гас не мог его разглядеть. – Последи за севером, Пи, – добавил он. – Мне кажется, что этим парням тоже не хочется торчать тут до темноты.

Он быстро вытер пот со лба. Прячась за кустом, осторожно и медленно спустился к берегу, откуда ему хорошо были видны верхушки травы и кустов, и затаился. Когда лошади перестали биться, наступила полная тишина. Гас жалел, что отвлекся на стрелы и не уберег лошадей. Теперь они попали в трудное положение. До Йеллоустон – сотня миль, да и стадо, скорее всего, еще и не подошло к реке.

Он внимательно следил за верхушками кустов. На дне ручья не было ни малейшего ветерка, так что заросли могли зашевелиться, только если через них кто-то пробирался. Курок его кольта был взведен. Он не двигался, время тянулось медленно. Прошло не сколько минут. Август осторожно вытирал стекающий на глаза пот. Тишина, казалось, звенела, такой она была абсолютной. Даже мухи еще не жужжали, птицы не летали, ничего. Он мог поклясться, что индеец где-то ярдах в двадцати от него, но он представления не имел, где именно.

– Ты не собираешься возвращаться, Гас? – спросил Пи Ай через несколько минут.

Август не ответил. Он терпеливо наблюдал за верхушками кустов. Торопиться нельзя, а уж разговаривать и подавно. Терпение всегда считалось основным достоинством индейцев. В повседневной жизни Гас сам терпением не отличался, но мог призвать его на помощь в случае необходимости. Затем он услышал движение за спиной и быстро оглянулся, чтобы убедиться, что Пи не вздумал внезапно прогуляться. Тут он увидел дуло ружья, высовывающееся на пару дюймов и направленное не на него, а на Пи. Он немедленно выстрелил дважды в заросли и услышал, как свалился индеец.

Через секунду, когда смолкло эхо выстрела, он услышал щелчок в нескольких ярдах от себя. Стремительно повернувшись, он выстрелил. Еще через мгновение заросли начали колыхаться так, будто сквозь них пробиралась огромная змея. Он кинулся туда и увидел раненого индейца, пытающегося отползти. Он сразу же выстрелил ему в голову и даже не задержался, чтобы перевернуть его. Пятясь задом, чтобы выбраться из зарослей, он наступил на пистолет, подведший индейца. Сунув его за ремень брюк, он поспешил к Пи, который имел достаточно бледный вид. У него хватило ума сообразить, что его едва не застрелили. Август взглянул на другого индейца, толстого парнишку лет семнадцати. Рядом лежал старый карабин, который Август поднял и бросил Пи.

– Нам надо шевелиться, – сказал он. – Это укрытие работает против нас. Если бы не везение, нас бы уже пристрелили. Нам надо найти место с отвесным берегом и без растительности.

Они прошли с милю вверх по ручью, таща седло, седельные сумы и ружья и внимательно осматривая берег. Август сильно хромал, но не стал останавливаться, чтобы осмотреть ногу. Наконец они подошли к изгибу ручья, где берег был голый и примерно футов в десять высотой. Растительности в русле не было никакой.

– Давай рыть. – Август принялся орудовать ножом, выкапывая неглубокую пещеру под берегом. Они остервенело работали с полчаса и все покрылись потом и грязью. Август использовал приклад карабина мальчишки вместо лопаты, чтобы отбрасывать землю в сторону и делать из нее что-то вроде бруствера по обеим сторонам пещеры. Они внимательно прислушивались, но индейцев не слышали.

– Может, они ушли, – предположил Пи Ай. – Ты ведь уже пяток уложил.

– И это пять причин, почему они не ушли, – заверил Август. – Они будут сражаться за своих мертвых, поскольку рассчитывают встретиться с ними снова. Разве ты это еще не уяснил?

Пи Ай не был уверен, что вообще уяснил что-то про индейцев, кроме одного: он их боялся, а это он понял задолго до того, как увидел первого. Рыть было тяжело, но они не останавливались. Индейцы могли показаться в любой момент.

– С какими индейцами мы сражаемся? – спросил Пи.

– Они не представились, Пи, – сказал Август. – Может, что-то написано на стрелах. Я стану одноногим, если мы по-быстрому не вытащим эту стрелу.

Не успели они забраться в пещеру, как на них обрушился дождь из стрел, все с южного берега ручья.

– Залезай, – велел Август. Они с Пи скрючились в пещере, выставив впереди седла. Большинство стрел перелетело через ручей и скрылось на противоположном берегу. Несколько воткнулось в бруствер, а еще пара упала в воду.

– Они стреляют на авось, – заметил Август. – Если бы не моя проклятая нога, я бы прокрался на другой берег и несколько сократил бы перевес в численности.

Дождь из стрел вскоре прекратился, но Гас и Пи решили не рисковать и остались в пещере.

– Придется мне эту клятую стрелу проткнуть насквозь, – решил Август. – Поскольку я могу потерять сознание, лучше сделать это сейчас. Когда стемнеет, нам обоим придется быть начеку.

Он замолчал и прислушался. Приложил палец к губам, чтобы Пи тоже хранил молчание. Кто-то находился на берегу над их головой – один индеец, может, больше. Он жестом приказал Пи приготовить пистолет на случай, если индейцы вздумают на них напасть. Август очень надеялся, что они нападут, потому что из своей выгодной позиции они могли перестрелять столько, что оставшиеся в живых предпочтут уйти. Если же не удастся вынудить индейцев уйти, тогда их положение серьезное. Без лошадей, до стада сто миль, а он к тому же ранен. Они могли бы идти вдоль ручья и рано или поздно выйти к Йеллоустон и затем к Милс-Сити, но в его состоянии это будет слишком длительным путешествием. Если бы ему дали право выбирать, он предпочел бы схватку. В этом случае им, возможно, удалось бы поймать хоть одну лошадь индейцев.

Но нападения не случилось. Тот, кто был над ними, ушел. Август поставил пистолет на предохранитель и снова вытянул ногу. Он имел достаточно опыта, чтобы не откладывать всего, связанного с ранами, в долгий ящик, поэтому ухватился за стрелу покрепче и принялся пропихивать ее через ногу. От резкой боли он весь покрылся холодным потом, но стрела двигалась.

– Господи, Гас, да у тебя еще рана, – воскликнул Пи. Когда Гас повернулся, чтобы выдернуть стрелу, Пи заметил, что сзади, чуть выше пояса, его рубашка в крови. Гас был весь в грязи, но сомневаться в том, что это кровь, не приходилось.

– Давай по очереди, – велел Август. Ему понадобились обе руки, чтобы толкать стрелу. Кожа на ноге начала выпирать.

– Режь, – приказал он Пи. – Как будто меня ужалила змея.

Пи побелел. Он терпеть не мог даже смотреть на раны. От одной мысли о том, чтобы разрезать ногу Гасу, его затошнило, но, вспомнив о своем остром ноже, он взял себя в руки. Он едва прикоснулся к коже ножом, как образовался разрез, в котором показался окровавленный наконечник стрелы. Август вытолкнул наконечник и потерял сознание. Пи Аю пришлось самому протолкнуть стрелу через рану. Тяжело, будто болт из доски вытаскиваешь, но он справился.

Пи жутко испугался. Стоит сейчас появиться индейцам, как они пропали, тут нет сомнений. Он взвел курки своего пистолета и кольта Гаса и держал их наготове, пока не затекли руки. Затем отложил пистолеты и смочил лоб Гаса водой, надеясь, что тот придет в себя. Если появятся индейцы, придется стрелять быстро, а он метко стрелял только тогда, когда не торопился. Он любил как следует прицелиться. Казалось, Гас никогда не придет в себя. Пи даже подумал, что он умирает, хотя хорошо слышал его дыхание.

Наконец Гас открыл глаза. Дыхание его было прерывистым, но он протянул руку и взял свой пистолет с таким видом, как будто просто вздремнул, чтобы освежиться. Затем, к удивлению Пи, он выполз из пещеры, проковылял к ручью и ножом накопал там густой грязи. Вернулся он с комком величиной с пушечное ядро.

– Грязь Монтаны, – проговорил он. – Не нравится мне эта рана. Может быть, грязь ее остудит.

Он замазал рану грязью и предложил немного Пи.

– Бесплатно. Возьми немного. – Затем он попробовал дотянуться за спину, чтобы пощупать рану, о которой говорил Пи.

– Это не пуля, – заключил он. – Еще одна стрела, только она вывалилась, когда мы драпали.

Сумерки сгущались, русло ручья уже было в тени, но край неба еще светлел.

– Я стану следить за западом, ты смотри на восток. – Не успел Август это сказать, как пуля ударила в свод пещеры, осыпав их грязью. Август взглянул вниз по течению и увидел, как ручей переезжают два всадника, но слишком далеко, чтобы можно было в сумерках как следует прицелиться.

– Полагаю, нас окружили со всех сторон, – заключил он. – Они и вниз по течению, и вверх.

– Не понимаю, почему мы не остались в Техасе, – заметил Пи Ай. – Там уж и индейцев почти нет.

– Ну что же, нам с тобой просто не повезло, – промолвил Август. – Нарвались прямо на воинов. Полагаю, они стали такой же редкостью, как и бизоны.

– Думаешь, сможем отбиться, пока капитан нас разыщет? – спросил Пи.

– Да, если я окончательно не загнусь от этой ноги, – ответил Август. – С ней явно что-то не то. Если не станет лучше, тебе придется отправиться за по мощью.

Эта мысль ужасно напугала Пи Ая. Отправиться за помощью, хотя, как считает сам Гас, они окружены? Пойти, чтобы его скальпировали, вот что это значит.

– Я так думаю, они меня словят, если я попытаюсь, – предположил Пи. – Может, капитан догадается, что мы в беде, и пошлет подмогу.

Он нас еще неделю не хватится, – заметил Август. – Боюсь, здесь нам на четвереньках неделю не просидеть.

Через несколько минут до них с востока донесся странный, громкий крик. То был боевой клич индейцев. Такой же звук донесся с запада, а еще – с дальнего берега ручья. Потом несколько минут тишины, и снова эти дикие крики. Пи всегда не нравилась манера индейцев орать во время сражений, ему их крики действовали на нервы. Данный случай тоже не стал исключением. Крики были настолько пронзительными, что ему хотелось зажать уши.

Но Август слушал одобрительно. Крики продолжались около часа. Когда они смолкли, Август приставил ладони ко рту и испустил длинный, громкий крик, который длился, пока у него хватило дыхания. Пи Ай ни когда не слышал, чтобы Август так кричал. Он в точности напомнил ему боевой клич команчей.

Окружившие их индейцы, похоже, тоже растерялись. Когда Гас перестал кричать, они последовали его примеру.

– Я лишь благодарил их за концерт, – сообщил Август. – Помнишь того старого индейца из племени команчей, который ослеп и все болтался у форта? Это он меня научил. Не думаю, что они в этих краях слышали команчей. Может, немного напугаются.

– Как ты думаешь, станут они подкрадываться в темноте? – спросил Пи. Он об этом беспокоился всю свою жизнь – что его ночью зарежет индеец.

– Сомневаюсь, – ответил Август. – Обычно индейцы неважно видят. Слишком много времени проводят в дымных вигвамах. Большинство из них ориентируются в темноте не лучше, чем мы, или даже хуже. Так что им рискованно подкрадываться ночью к таким снайперам, как мы.

– Ну, я вовсе не снайпер, – возразил Пи Ай. – Мне надо хорошенько прицелиться, иначе промахнусь.

– Слушай, ты такая же зануда, как и Джаспер Фант, – заметил Август.

Ночью индейцы не появились, чему Август был рад. Он чувствовал, что у него поднимается температура, и боялся простудиться. Ему пришлось укрыться седельными одеялами, хотя руку с пистолетом он высунул. Он почти всю ночь не спал, не в пример Пи Аю, который спал так глубоко, как будто лежал на перине.

Поутру Август весь горел. Хотя больше всего его беспокоила нога, бок тоже побаливал. Он решил, что скорее всего ошибся и там действительно пулевая рана. От температуры он ослаб.

Ожидая с пистолетом наготове нападения индейцев, он услышал раскаты грома. Через полчаса вокруг сверкали молнии и гремел гром.

– Ох, черт, – выругался Пи Ай. – Теперь в нас, ко всему прочему, еще и молния попадет.

– Давай лучше спи, если не можешь сказать ничего веселого, – сказал Август. – Я нюхом чувствую дождь, а это хорошо. Индейцы по большей части в мокроте сражаться не любят. Только белые, как последние идиоты, воюют в любую погоду.

– Мы сражались с индейцами в дождь, – возразил Пи Ай.

– Да, но это мы навязывали им битву, – ответил Август. – Они предпочитают воевать в солнечные дни, что вполне разумно.

– Они собираются нас убить, а ты их защищаешь, – недоумевал Пи Ай. Он не понимал Гаса, да никогда и не поймет, если его не убьют индейцы.

– Я всегда уважал здравый смысл, если мне с ним приходилось сталкиваться, – заметил Август.

– Надеюсь, ты с ним сегодня столкнешься и вытащишь нас из этой заварухи, – проговорил Пи.

Тут дождь полил вовсю. Лило так сильно, что ничего нельзя было разглядеть, да и говорить тоже было трудно. Мутный ручей начал выходить из берегов и приблизился к ним почти вплотную. Струи воды били с такой силой, что Пи казалось, будто забивают гвозди. Обычно такие ливни долго не длились, но этот оказался особенным. Создалось впечатление, что он лил несколько часов, дождь продолжался, когда уже начало светать, хотя не такой сильный. Пи стал беспокоиться, потому что ручей превратился в реку, перебраться через которую можно было лишь вплавь. Вода поднялась настолько, что плескалась всего в двух или трех ярдах от их пещеры, где они сидели скрючившись, и скоро смыла весь их бруствер.

А дождь все продолжался. К тому же было холодно, хотя, к счастью, у них имелся небольшой навес и они не слишком вымокли. Гас успел затащить одеяла в пещеру еще до начала дождя.

Пи испугался, заметив, что Гас не похож на самого себя. Щеки ввалились, руки тряслись. Он жевал кусок сушеного мяса, который достал из сумки, но видно было, что у него нет сил даже есть.

– Плохо тебе? – спросил Пи.

– Надо было раньше вытащить эту стрелу, – сказал Август. – С ногой у меня будут проблемы. – Он протянул Пи кусок мяса, и они некоторое время сидели молча, наблюдая за мутным потоком воды.