Текст книги "Одинокий голубь"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 69 страниц)

Когда они въехали в город, у Дженни был такой вид, будто она в любую минуту может сорваться и убежать. Вид многочисленных фургонов и людей ее явно расстраивал, но она держалась. Джули нашел платную конюшню, потому что лошадям требовался отдых. Ее держала женщина, которая любезно предложила накормить завтраком детей. Она дала им кукурузный хлеб и бекон, который они и съели, сидя у больших корыт во дворе женщины.

Одежда Роско была в таком виде, что женщина рассмеялась. За дополнительные пятьдесят центов она предложила ее починить, но Роско пришлось отказаться, потому что ему не во что было переодеться.

– Довольно большой город с виду, – заметил Роско. – Наверное, я смогу купить себе одежду.

– Только не за пятьдесят центов, – сказала женщина. – И на девочке один мешок. Вам бы стоило купить и ей что-нибудь поприличнее.

– Пожалуй, я так и сделаю, – согласился Роско. И то верно, платье Дженни больше напоминало половую тряпку.

Дженни явно понравился Форт-Уэрт. Она перестала бояться и оглядывалась вокруг с интересом.

– Девушка ваша дочь? – спросила женщина.

– Нет, – ответил Роско. – Я ее впервые увидел неделю назад.

– Все равно она чья-то дочь и заслуживает лучшего, чем этот мешок, – настаивала женщина. – Мальчик одет нормально, почему же вы пожалели денег на девочку?

– Не имел возможности, – оправдывался Роско. – Я ее недавно нашел.

У женщины было красное лицо, краснеющее еще больше, когда она злилась, а сейчас она разгневалась не на шутку.

– Не знаю, что о вас, мужиках, и думать, – заявила она, ушла в дом и с шумом захлопнула за собой дверь.

– Где ты ее взял? – спросил Джули.

– Да не брал я ее нигде, – объяснил Роско. Он чувствовал себя обиженным. Что бы он ни делал, люди думали о нем плохо. Вне сомнения, пойдут слухи, что, вместо того чтобы выполнять указание, он связался с первой же встречной девчонкой. – Она убежала и последовала за мной, – добавил он.

Джули никак не прореагировал.

– Этот чертов старик колотил ее и пользовался ею, потому она и сбежала, – счел нужным пояснить Рос ко. – Может, зайдем в салун? С удовольствием бы выпил пива.

Джули повел его в салун и угостил пивом. Теперь, оставшись с Роско наедине, он не спешил начинать расспросы об Эльмире. Ему больно было даже слышать ее имя.

– Что там с Элли? – наконец спросил он. – Пич пишет, она уехала.

– Ну, Пич права, – ответил Роско. – Или если не уехала, то где-то прячется. Или медведь ее задрал.

– А ты следы медведя видел? – спросил Джули.

– Нет, – признался Роско.

– Тогда никакой медведь ее не задирал, – заключил Джули.

– Она, верно, уехала на барже торговцев виски, – сообщил Роско, стараясь спрятаться за пивной кружкой.

– Удивляюсь, зачем это ей? – тихо произнес Джули вроде как самому себе. Он не мог понять почему. Он никогда не делал ничего такого, что могло бы ее обидеть, насколько он помнил. Он ни разу ее не ударил, даже не говорил с ней грубо. Что может заставить женщину убежать, если все в порядке? Разумеется, неправда, что все в порядке. Что-то было не так. Он только не знал, что именно. Он не понимал, зачем она вышла за него замуж, если он ей не нравился, а он нутром чувствовал, что не нравится. Верно, Пич неоднократно намекала, что люди женятся не только по любви, но все знали, что Пич – циник.

Теперь, в салуне, он припомнил намеки Пич. Возможно, Элли никогда не любила его. А замуж за него вышла по причинам, о которых не хотела говорить. От этих мыслей он совсем взгрустнул.

– Ты с ней разговаривал после моего отъезда? – спросил он у Роско.

– Нет, – признался Роско.

Минут пять Джули молчал. Роско перебрал в уме несколько причин, на которые он может сослаться, но, по правде говоря, ему просто не пришло в голову навестить ее. Он медленно пил пиво.

– А как дела с Джейком? – спросил он.

– Он где-то южнее, – ответил Джули. – Он оттуда гонит скот. Я хочу найти Элли. А уж потом попробую поймать Джейка. – Он вытащил из кармана деньги и заплатил за пиво. – Может, тебе стоит забрать молодежь и отправиться в Арканзас, – заметил он. – Я поеду за Элли.

– Я с тобой, – предложил Роско. Раз уж он нашел Джули, расставаться с ним впредь не собирался. Он уже порядком натерпелся, а если останется один, то его могут ждать худшие испытания.

– Думаю, что, если мы заплатим той женщине, она приютит девчонку, – подумал вслух Джули. – Ты иди и купи себе штаны. Над тобой все будут смеяться, если ты в этих поедешь.

Женщина, хозяйка платной конюшни, согласилась приютить Дженни за три доллара в месяц. Джули за платил за два месяца вперед. Когда они объявили Дженни, что она остается в Форт-Уэрте, девушка промолчала. Женщина весело говорила с ней насчет нового платья, но Дженни сидела у корыта и молчала.

Женщина предложила также взять и Джо, причем бесплатно. Он мог помочь ей на конюшне. Джули очень хотелось это сделать, но Джо сидел с таким несчастным видом, что он смилостивился и разрешил ему остаться с ним. Затем показался Роско в новой одежде, причем такой жесткой, что его способность в ней передвигаться вызывала здоровое недоумение.

– Надеюсь, к Рождеству пообомнется, – рассмеялась женщина. – На тебя посмотреть, ты будто печную трубу нацепил.

– Так другого цвета не было, – объяснил Роско. – Это единственное, что подошло по размеру.

Ему было жаль оставлять Дженни. Что, если старик Сэм поправится и найдет ее в Форт-Уэрте? Он предложил ей два доллара, вдруг ей захочется что-нибудь купить, но Дженни отказалась, покачав головой. Когда они уезжали, она все еще сидела у корыта.

Джо радовался, что она не едет с ними. С ней ему казалось, что он – неумеха.

Но радоваться ему пришлось недолго. В тот вечер они разбили лагерь на равнине милях в двадцати от Форт-Уэрта. Джули чувствовал, что можно обойтись без охраны, поскольку они находились на самом изъезженном пути. Они могли даже слышать, как поют ковбои, охраняющие скот.

Утром, когда Джо открыл глаза, первое, что он увидел, была Дженни, сидящая на корточках у потухшего костра. Даже Джули не слышал, как она подошла. Когда он проснулся, она протянула ему шесть долларов, которые он оставлял женщине. Джули удивленно взял их. Джо разозлился. Как она посмела появиться без разрешения Джули? Если ее украдут индейцы, он лично не слишком огорчится, хотя, если как следует поду мать, они вполне могут украсть и его тоже с еще большей легкостью. Девчонка шла за ними ночью по равнине. Он на такие подвиги не способен.

Весь следующий день девчонка бежала, не отставая. Она была совсем не похожа на тех девочек, которых Джо знал в Форт-Смите. Ни одна из них не продержалась бы и пяти минут. Джо не знал, как к ней относиться, как, впрочем, и Джули, и даже Роско, который нашел ее. Но вскоре они уже уехали далеко в открытую прерию, и было совершенно очевидно, что Дженни едет с ними.

53

Задолго до того как баржа остановилась, Эльмира поняла, что у нее будут неприятности с Большим Звеем. Этот человек никогда не подходил к ней, но каждый раз, как она выходила из укрытия, садилась и смотрела на воду, она чувствовала на себе его взгляд. И когда они погрузили виски в фургоны и направились через равнину к Форт-Бенцу, его глаза не отрывались от нее, вне зависимости от того, в каком фургоне она предпочитала ехать.

Ей казалось, что особенно привлекает в ней Звея то, что она такая маленькая. Она с таким уже сталкивалась раньше. Огромным мужикам она нравилась именно потому, что была совсем крошечной. Большой Звей был даже больше того охотника за бизонами, который вынудил ее сбежать к Джули.

Иногда вечером, принеся ей еду, Фаулер садился, чтобы немного поговорить. Лицо его, от носа до губ, перерезал шрам, уходивший в бороду. Вид он имел крутой, но взгляд задумчивый.

– Этот бизнес с виски уже на исходе, – сказал он однажды вечером. – Торговлю поддерживали индейцы. Теперь же их почти не осталось в этих местах. Может, я тоже двинусь на север.

– А дальше на севере много городов? – спросила она, вспомнив что Ди говорил о севере. Ди любил комфорт – гостиницы, парикмахерские и тому подобное. Однажды она предложила ему подстричь его и порядком изуродовала. Ди отнесся к событию с юмором, но заметил, что всегда выгоднее заплатить профессионалу. Он очень гордился своей внешностью.

– Ну, там есть Огаллала, – ответил Фаулер. – Это на Платте. Есть города и в Монтане, но до них еще далеко.

Звей обладал низким голосом. Она иногда слышала, несмотря на скрип колес, как он разговаривает с другими. Он носил длинное пальто из бизоньей шкуры, которое редко снимал даже в жаркий день.

Однажды утром на барже поднялась паника. Как раз начал рассеиваться утренний туман, и часовой заявил, что он видел шестерых индейцев на берегу. Часовым был молодой парень, он очень нервничал. Если то действительно были индейцы, больше они не появлялись. Тем же днем мужчины вспугнули трех бизонов и одного из них убили. В тот вечер Фаулер принес Эльмире попробовать печень и язык, лучшие части – так он утверждал.

Бесконечные разговоры мужчин о форте заставили Эльмиру думать, что это настоящий город, но на самом деле оказалось, что это всего несколько разбросанных домишек, давно нуждающихся в ремонте. Там была всего одна женщина – жена кузнеца, да и та сошла с ума после смерти всех своих пятерых ребятишек. Целыми днями она сидела в качалке, не говоря никому ни слова.

Фаулер постарался для Эльмиры. Он заставил торговцев дать ей небольшую комнатку, по сути, грязную крошечную кладовку. Она находилась непосредственно рядом со складом, где хранились шкуры бизонов. В комнате было полно мух, слетавшихся на них. Ей то и дело приходилось чесаться.

Хоть с виду форт не представлял собой ничего особенного, он был бойким местом, через которое постоянно проезжали всадники. Наблюдая за ними, Эльмира жалела, что она не мужчина и не может купить лошадь и уехать. Мужчины ее не беспокоили, но каждый раз, как она выходила из комнаты, провожали ее взглядами. Имелись среди них и несколько довольно диких на вид мексиканцев, которые пугали ее больше, чем охотники за бизонами.

Прочесавшись неделю, она поняла, что сделала глупость, сев на баржу торговцев виски. В Форт-Смите ею овладело страстное желание уехать. В тот день, когда она его покинула, у нее было такое чувство, будто все зависит от того, уедет ли она именно в этот день, – она боялась, что неожиданно снова появится Джули.

Она не жалела, что уехала, но и не рассчитывала попасть в такое гиблое место, как Форт-Бенц. Через ковбойские города проезжали почтовые кареты, так что, если тебе не по душе Додж, всегда можно перебраться в Абилин. Но в Форт-Бенц почтовые кареты не заглядывали. Здесь накатали дорогу фургоны, и эта дорога терялась в пустоте равнины.

Хотя к ней никто не приставал, мужики в городке имели вид весьма крутой.

– Они считают, что нет смысла тебя грабить, – объяснил Фаулер, но она не была уверена в его правоте. Некоторые мексиканцы выглядели так, будто в любой момент могут обокрасть ее, приди им в голову такая мысль. Однажды, сидя под небольшим навесом рядом со своей комнатой, она наблюдала драку между двумя мексиканцами. Она услышала вопль и увидела, как оба вытащили ножи и набросились друг на друга, как мясники. Вскоре с обоих текла кровь, но, по-видимому, раны не были серьезными, поскольку вскоре они прекратили драться и отправились вместе продолжать играть в карты.

Фаулер сообщил ей, что на север собирается группа охотников и что, может быть, они согласятся взять ее с собой. Но прошла неделя, и никто на север не уехал. Однажды Фаулер принес ей под навес немного еды. Он боялся смотреть ей в глаза, как будто должен был что-то сказать, но не решался.

– Большой Звей хочет на тебе жениться, – наконец произнес он извиняющимся тоном.

– Так я уже замужем, – сказала она.

– А если он хочет жениться на тебе временно? – поинтересовался Фаулер.

– Это всегда временно, – ответила Эльмира. – Почему он сам не спросит?

– Он не слишком разговорчив, – объяснил Фаулер.

– Я слышала, как он разговаривает, – заметила Эльмира. – С другими мужчинами.

Фаулер рассмеялся и промолчал. Эльмира рассердилась. Ее вовсе не устраивало, что какой-то охотник собрался на ней жениться. Кто-то сложил на складе свежие бизоньи шкуры, и она могла слышать жужжание мух над ними со своего места из-под навеса.

– Он может отвезти тебя в Огаллалу, если ты захочешь, – пояснил Фаулер. – Ты об этом подумай. Он далеко не такой, как все остальные.

– Откуда тебе знать? – спросила она. – Ты же на нем не был женат.

Фаулер пожал плечами.

– Возможно, он твой лучший шанс, – настаивал он. – Я на следующей неделе отплываю вниз по реке. Тут пара перевозчиков шкур едут с грузом в Канзас и могли бы прихватить тебя, но дорога будет очень трудной. Тебе придется постоянно нюхать эти вонючие шкуры, да и ребята грубоваты. А Звей, как мне кажется, будет к тебе относиться нормально.

– Я не хочу в Канзас, – возразила она. – Я уже побывала в Канзасе.

На самом же деле она не могла поехать с ними из-за того, что была уже достаточно основательно беременна. В некоторых салунах не слишком обращали на такие пустяки внимание, но работать во время беременности было тяжело. Да и, кроме того, ей вовсе не хотелось работать, ей нужен был Ди, которому наплевать, беременна она или нет.

Но Звей начал часами наблюдать за ней. Он не делал вида, что заигрывает, просто смотрел на нее и все. Она сидела под своим навесом, а он в тридцати футах в стороне и смотрел.

Однажды, когда он так сидел, кто-то обнаружил небольшое стадо бизонов. Другие охотники как сбесились и собрались ринуться в погоню, но Звей не тронулся с места. Они кричали на него и спорили, но он как сидел, так и остался сидеть. Наконец они уехали без него. Один из охотников хотел было позаимствовать у него ружье, но Звей не дал. Так и сидел, положив ружье поперек колен и глядя на Эльмиру.

Ее забавляла власть над этим человеком. Он ни разу не сказал ей ни одного слова, только сидел и глазел часами с почтительного расстояния. Что-то такое было в мозгах этих мужчин, что заставляло их так странно себя вести.

Однажды утром она появилась из своей кладовки раньше чем обычно. Ее немного подташнивало и хотелось вдохнуть свежего воздуха. Открыв дверь, она почти столкнулась с Большим Звеем, который, по-видимому, стоял сразу за дверью. Ее внезапное появление так смутило его, что он с ужасом взглянул на нее и практически рысью бросился наутек. Он был очень грузным мужчиной и бежал так неуклюже и забавно, что Эльмира рассмеялась впервые за долгое время. Он не обернулся, чтобы взглянуть на нее, пока не достиг своего безопасного места, откуда опасливо оглянулся, как будто ждал, что его пристрелят за то, что он стоял у ее дверей.

– Скажи ему, я с ним поеду, – обратилась Эльмира к Фаулеру в тот вечер. – Кажется, он вполне ничего.

– Сама ему скажи, – посоветовал Фаулер.

На следующее утро она подошла к сидящему Звею. Когда он заметил ее приближение, он, казалось, собрался вскочить и рвануть прочь, но она уже подошла слишком близко. Он остался сидеть как парализованный, со страхом глядя на нее.

– Я поеду с тобой, если ты пообещаешь отвезти меня в Огаллалу, – сообщила она. – Я тебе заплачу, сколько надо.

Звей не проронил ни звука.

– Как мы поедем? – спросила она. – Я плохо езжу верхом.

Большой Звей молчал дольше минуты. Эльмира уже было потеряла терпение, особенно когда он утер рот тыльной стороной ладони, как бы для того, чтобы его очистить.

– Могу вон тот фургон взять. – Он указал на раз ломанный фургон для перевозки шкур, стоящий неподалеку. На взгляд Эльмиры, фургон не мог бы проехать и десяти ярдов, не говоря уж о Небраске.

– Могу нанять кузнеца, чтоб починил, – добавил Большой Звей. Теперь, когда он говорил с ней и его не зашибло молнией, он чувствовал некоторое облегчение.

– Ты хочешь, чтобы мы поехали вдвоем? – спросила Эльмира.

Этот вопрос вызвал такое длительное молчание, что Эльмира почти пожалела, что задала его.

– Можем взять Люка, – вымолвил он наконец.

Люк был тощим охотником за бизонами, маленького роста, и только с мизинцем и большим пальцем на левой руке. Он играл в кости и карты, когда находил желающих с ним сыграть. Однажды, еще на барже, она спросила о нем Фаулера, и тот рассказал, что мясник за что-то отрубил ему три пальца ножом.

– Когда мы можем отправиться? – спросила она. Выяснилось, что к принятию такого решения Звей подготовлен не был. Он некоторое время раздумывал, но ни к какому выводу не пришел.

– Я хотела бы отсюда уехать, – настаивала она. – Мне надоело нюхать бизоньи шкуры.

– Найму кузнеца, пусть починит фургон, – ответил Звей. Он встал, взял фургон за дышло и потащил его к мастерской кузнеца, которая находилась в сотне футов от жилища Эльмиры. На следующее утро подлатанный фургон уже стоял напротив ее дверей. Когда она подошла к нему, то обнаружила там отсыпающегося после пьянки Люка. Спал он с открытым ртом, демонстрируя гнилые зубы, причем многих недоставало.

Люк во время плавания вверх по реке ее игнорировал, но сейчас, проснувшись, спрыгнул с фургона и с ухмылкой подошел к ней.

– Мы с Большим Звеем сговорились, – сказал он. – А ты править фургоном умеешь?

– Думаю, что справлюсь, если мы не будем слишком торопиться, – ответила она.

Жесткие рыжие волосы Люка торчали во все стороны. Нож в ножнах около фута длиной свисал с плеча. Он непрерывно ухмылялся, показывая гнилые зубы, и вовсе не боялся смотреть ей прямо в глаза. Манерами он отличался нахальными и во время разговора постоянно сплевывал табачную жвачку.

– Звей пошел мулов покупать, – сообщил он. – У нас есть две лошади, но они фургон не потянут. Да и по дороге мы можем еще разжиться бизоньими шкурами, пока ты правишь фургоном.

– Мне не нравится запах шкур, – подчеркнула она, но, видно, недостаточно, чтобы Люк понял, о чем это она.

– Да, к запаху быстро привыкаешь, – проговорил он. – Я уж настолько нанюхался, что почти не замечаю.

Люк держал в руке небольшой арапник и постоянно нервно похлопывал им себя по" ноге.

– Индейцев боишься? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Эльмира. – Вот не нравятся они мне, это да.

– Я с пяток из них прикончил, – похвастался Люк. Наконец появился Большой Звей, ведя в поводу двух тощих мулов и неся упряжь для них. Упряжь была драная-предраная, но вокруг имелись в изобилии сыромятные ремни, так что им вскоре удалось все связать более или менее удовлетворительно. Люк вполне ловко управлялся своими двумя пальцами, получше Звея, чьи руки оказались слишком велики для такой работы, как ремонт упряжи.

Эльмира скоро научилась хорошо править мулами, поскольку те послушно следовали за двумя всадника ми. Только в тех случаях, когда всадники мчались галопом за какой-нибудь дичью, мулы начинали упрямиться. На второй день их путешествия, когда мужчины уехали, она умудрилась самостоятельно пересечь ручей, берега которого были настолько круты и неровны, что она боялась, как бы фургон не опрокинулся. Она уже изготовилась спрыгнуть, но каким-то чудом фургон устоял.

В тот день мужчины убили двадцать бизонов. Эльмире пришлось весь день ждать на солнце, пока они не снимут с них шкуры. В конце концов она встала и села в тень под фургоном. Мужчины свалили окровавленные вонючие шкуры в фургон, что совсем не устроило мулов. Она ненавидели запах шкур не меньше Эльмиры.

Большой Звей снова впал в молчание, предоставив говорить Люку, который постоянно болтал, ничуть не беспокоясь, слушает его кто или нет.

У Эльмиры часто случались нелады с желудком. Сказывалась тряска. На расстоянии равнина выглядела гладкой, но на самом деле – кочка на кочке. Большой Звей дал ей одеяло, чтобы положить на сиденье. Оно обезопасило ее от заноз, но от тряски помогало мало.

Она чувствовала себя неуютно наедине с двумя мужчинами посреди огромной равнины. В ковбойских городках всегда вокруг много других девушек, так что в случае чего достаточно было закричать. На барже она тоже не ощущала опасности, потому что мужики постоянно ссорились между собой и играли в карты. Но здесь, в прерии, ночью их было только трое, да и к тому же абсолютно нечем заняться. Большой Звей сидел и смотрел на нее поверх костра, и Люк тоже поглядывал, при этом болтая без передышки. Она не знала, может, Большой Звей считает, что в каком-то смысле она уже вышла за него замуж. Она боялась, что он может внезапно подойти и захотеть, чтобы их брак действительно начался, хотя до сих пор он так смущался, что не решался с ней заговорить. Насколько она могла судить, он вполне мог считать, что она замужем за Люком тоже, чего ей вовсе не хотелось. Это заставляло ее нервничать, и она не могла есть мясо бизона, которое они ей дали. Да и по правде говоря, такого жест кого мяса ей в жизни не попадалось. Она долго жевала один кусок, пока у нее не заболели челюсти, и выплюнула его на траву.

Но когда она направилась к фургону и приготовила себе что-то вроде постели из одеяла, ни один из мужчин не пошел за ней следом. Она долго лежала с открытыми глазами, но мужчины продолжали сидеть у костра, иногда поглядывая в ее сторону, но не делая попыток ее побеспокоить. Люк достал кости, и вскоре они принялись за игру. Эльмире удалось заснуть, но через несколько часов ее разбудил гром. Мужчины спали у догорающего костра. На горизонте она видела всполохи молний, а через несколько минут на нее упали первые крупные капли дождя. Через минуту она промокла насквозь, вскочила и спряталась под фургоном. Не слишком надежная защита, но лучше, чем ни чего. Вскоре молнии сверкали прямо над ее головой, сопровождаемые оглушительными ударами грома, как будто падали большие здания. Ее так все это напугало, что она, дрожа, поджала колени. Когда сверкала молния, вся прерия на секунду освещалась белым светом.

Гроза вскоре кончилась, но остаток ночи она пролежала без сна, слушая, как капает с фургона вода. Было очень темно. Что могло случиться с мужчинами, она и представить себе не могла.

Но поутру они оказались точно на тех же местах, где уснули, мокрые, как водяные крысы, но готовые к завтраку. Ни один даже не упомянул о грозе. Эльмира решила, что они привыкли к суровым условиям, и ей тоже придется привыкать, причем чем быстрее, тем лучше.

Скоро она взяла себе в привычку разговаривать с мулами. Она говорила мало, да и мулы не могли ей ответить, но все-таки день тянулся не так медленно.