Текст книги "Одинокий голубь"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 69 страниц)

Но тут Мышь начал пятиться и брыкаться, стараясь сбросить с себя часть облепившей его саранчи, едва не скинув заодно и Ньюта. Ньют вцепился в луку седла, боясь, что если он упадет, то саранча раздавит его. Он чувствовал, как дрожит земля, и понял, что стадо в панике. Мышь перестал взбрыкивать и тоже понесся. Ньют рискнул приоткрыть глаза, но ничего, кроме миллионов летящих насекомых, не увидел. Даже когда он двигался, они цеплялись за его рубашку. Когда он попытался переложить поводья из одной руки в другую, то вместе с поводьями к нему в руку попали несколько насекомых, и он едва не выронил поводья. Ему было бы легче, если бы он мог разглядеть хоть одного ковбоя, но, кроме саранчи, он ничего не видел. В этом смысле движение через тучу саранчи напоминало езду в сильный дождь: он остался один, несчастный, не ведающий, чем все кончится.

И точно как в грозу, достигнув высшей отметки, его печаль постепенно заменилась усталостью и обреченностью. Небо превратилось в саранчу, вот и все. Несколько дней назад оно превратилось в град, теперь вот саранча. От Ньюта требовалось лишь вытерпеть, ведь не станешь же стрелять в саранчу. Постепенно скот перешел на шаг, и Ньют трясся рядом, время от времени стряхивая саранчу с рубашки, если она садилась в два или три слоя. Он понятия не имел, как долго это может продолжаться.

В данном случае нашествие саранчи длилось часы. Ньют лишь надеялся, что оно не займет всю ночь. Если ему придется ехать сквозь саранчу не только весь день, но и всю ночь, он не выдержит. Из-за скопления насекомых стало довольно темно, хотя была середина дня.

Наконец, как и всем бурям, нашествию саранчи пришел конец. Воздух очистился, хотя его все еще наполняли тысячи кузнечиков, но тысячи лучше, чем миллионы. Земля все еще была покрыта саранчой, и Мышь продолжал давить ее при каждом шаге, но Ньют, по крайней мере, уже мог видеть на некоторое расстояние, хотя то, что он увидел, радости не вызвало. Он был абсолютно один в компании с пятьюдесятью или шестьюдесятью коровами. Он понятия не имел, где находится основное стадо. Десятки насекомых все еще цеплялись за его рубашку и гриву Мыши, и он слышал, как они шелестят в траве, доедая то немногое, что осталось. Вся зелень была съедена на корню.

Он позволил Мыши выбирать направление, рассчитывая, что тот определит каким-нибудь седьмым чувством, где фургон, но, казалось, Мышь пребывал в такой же растерянности. Усталые коровы вяло передвигались. Некоторые останавливались, чтобы пощипать травки, но щипать было нечего, кроме саранчи.

В миле к северу виднелся холм, и Ньют направился к нему. К своему великому облегчению, он увидел направляющихся к нему всадников и замахал шляпой, чтобы они его заметили. Саранча основательно пощипала его одежду, он даже считал, ему повезло, что не остался нагишом.

Ньют вернулся, чтобы подогнать скот, и, когда снова взглянул на всадников, что-то в их виде удивило его. На них не было шляп. Через секунду он осознал почему: они все были индейцами. Ньют так перепугался, что почувствовал слабость. Что за жизнь на этих равнинах: только что все мило и тихо, и на тебе, налетает туча саранчи, а теперь еще и индейцы. Хуже всего то, что он совершенно один. Так происходило постоянно, и он был убежден, что виноват Мышь. Почему-то конь не мог держаться вместе с остальными, когда стадо мчалось в панике. Ньют должен был каждый раз выходить из положения самостоятельно. Особенно серьезной ситуация оказалась на этот раз, потому что пятеро индейцев находились от него всего в пятидесяти ярдах. Он понимал, что должен вытащить пистолет, но сознавал, что не умеет достаточно хорошо стрелять, чтобы убить всех пятерых, да кроме того, капитан тоже не стал стрелять, когда вождь с бельмом на глазу попросил еды. Может быть, они настроены дружелюбно.

Именно так и оказалось, хотя воняло от них изрядно и слишком знакомо, на вкус Ньюта. От них пахло тем жиром, каким Боливар мазал свои волосы. Они столпились вокруг Ньюта, обращаясь к нему со словами, которых он не понимал. Все были вооружены старыми ружьями. Ружья явно нуждались в починке, но из них вполне можно было бы подстрелить его, пожелай этого индейцы. Ньют был уверен, что они попытаются отнять скот, поскольку их изможденность и худоба бросались в глаза. Выглядели они так же, как и те, первые.

Он принялся подсчитывать в уме, сколько он может позволить им взять скота, не навлекая на свою голову позора. Если они захотят забрать все, ему, разумеется, придется сражаться и умереть, потому что, потеряв пятьдесят голов скота, он никогда не посмеет взглянуть в глаза капитану. Но если он сможет откупиться двумя или тремя, тогда другое дело.

Подтверждая его предположения, маленький индеец начал показывать на стадо и что-то бормотать. Ньют решил, что он хочет все.

– No sabe, – сказал он, думая, что кто-нибудь из индейцев понимает речь мексиканцев. Но коротышка все болтал и показывал на запад. Тем временем другие подъехали поближе и принялись с ним знакомиться, правда, без особой враждебности: они щупали его шляпу, лассо, арапник и вообще мешали ему четко соображать. Один даже достал его пистолет из кобуры, и сердце Ньюта замерло. Он ждал, что получит пулю из своего же собственного оружия, и ощущал себя дураком, позволив так легко завладеть его пистолетом. Но индейцы просто передавали пистолет друг другу, что-то комментировали, а потом сунули назад в кобуру. Раз они вернули ему оружие, значит, они не собираются его убивать.

Но он продолжал упорно качать головой, когда они показывали на скот. Он полагал, что они хотят забрать коров и уйти на запад. Когда он покачал головой, все весело расхохотались. Индейцы вообще, по-видимому, считали, что он очень забавный. Они что-то говорили и показывали на запад, а затем, к его огорчению, трое принялись орать на коров и направлять их в этом направлении. Ему казалось, что они просто забирают у него скот. Он не знал, как поступить. Он понимал, что пришел момент, когда он должен вынуть пистолет и по пытаться остановить их, но он не мог этого сделать. Ведь индейцы смеялись и выглядели вполне дружелюбно. Разве можно стрелять в смеющегося человека? Может, капитан бы и смог, но его здесь не было.

Индейцы жестом пригласили его следовать за ними, и Ньют неохотно послушался. Он знал, что должен попытаться сбежать, найти ковбоев и постараться вернуть скот. Конечно, индейцы могли пристрелить его, если он пустится наутек, но его остановило другое: он не имел абсолютно никакого представления, где могут находиться ковбои. Он сбежит и заблудится навсегда.

Поэтому он с упавшим сердцем медленно ехал за индейцами и стадом. По крайней мере, так он не бросает коров. Он все еще со стадом, хотя какое это теперь имело значение?

Но, проехав милю-другую, он пожалел, что не поступил иначе. Равнины всегда казались ему пустыми, но сейчас, когда трава была съедена начисто, а он сам – в плену у индейцев, они выглядели еще более пустынными. Он принялся вспоминать все рассказы о хитрости индейцев и решил, что они смеялись, чтобы обмануть его. Наверное, у них где-то поблизости лагерь, и когда они туда приедут, то перестанут смеяться и зарежут его. Что удивляло его, так это их молодость. Ни один из них не выглядел старше Бена Рейни.

Они переехали через такой низкий холм, что его и холмом-то назвать было нельзя, и тут Ньют увидел свое стадо и ковбоев. Они находились в двух или трех милях от него, он даже мог разглядеть фургон. Вместо того чтобы красть его, индейцы помогли ему не заблудиться, потому что он ехал не в том направлении. Он понял, что молодые индейцы смеялись, потому что он был настолько туп, что не знал, где его стадо. Он не винил их. Теперь, когда он был в безопасности, ему тоже хоте лось смеяться. Он с удовольствием бы поблагодарил индейцев, но не знал нужных слов. Он мог только им улыбнуться.

Тут подъехали Диш Боггетт и Соупи Джонс, чтобы помочь ему побыстрее подогнать скот. Их одежда тоже вся была в дырочках в тех местах, где ее прогрызли насекомые.

– Хорошо, что они тебя нашли, – заявил Соупи. – У нас не было бы времени на розыски. Индейцы говорят, нам еще шестьдесят миль переть до воды. Большая часть коров шестьдесят миль не протянет.

– Да и большинство людей тоже, – добавил Диш.

– Кто-нибудь пострадал от саранчи? – спросил Ньют, все еще дивясь тому, какие вещи случаются в жизни.

– Нет, но они изгадили мою выходную рубашку, – пожаловался Соупи. – Лошадь Джаспера взбрыкнула и сбросила его, так он сейчас утверждает, что у него сломана ключица, но ни Дитц, ни По так не думают.

– Надеюсь, Лори не пострадала, – сказал Диш. – Их лошади тоже могли напугаться. Они могут идти пешком, а им есть нечего.

– Я так полагаю, ты хотел бы поехать и взглянуть, все ли у них в порядке? – ехидно спросил Соупи.

– Кто-то же должен, – ответил Диш.

– Спроси капитана, – посоветовал Соупи. – Полагаю, он тебе эту миссию обязательно поручит.

Но Диш так не думал. Капитан уже смотрел на него с таким выражением, будто ждал, что он стрелой кинется на свое место, хотя стадо шло нормально.

– Спроси его, Ньют, – попросил Диш.

– Ньют? – удивился Соупи. – Да Ньют только что едва сам не потерялся. Если он пойдет искать Гаса, то сам заблудится.

– Спроси его, Ньют, – повторил Диш так настойчиво, что Ньют понял: он не может ему отказать. Он понимал, если Диш попросил его об этом, значит, действительно доверяет ему.

Капитан жестами объяснялся с десятком или около того индейцев. Затем индейцы направились к стаду и отбили трех бычков. Ньют подъехал поближе, чувствуя себя на редкость глупо. Он не хотел ни о чем спрашивать капитана, но он также и не мог наплевать на просьбу Диша.

– Как вы думаете, не надо мне съездить и проверить, как там мистер Гас? – спросил Ньют. – Ребята думают, что они могут быть в беде.

Калл заметил, что мальчишка нервничал, и догадался, что кто-то послал его с этим вопросом.

– Нет, нам лучше заняться делом, – возразил он. – У Гаса есть палатка. Я думаю, он доволен и счастлив. Небось сидят и поигрывают в картишки.

Именно такого ответа Ньют и ожидал, но все равно, когда он возвращался к своим, у него было ощущение, что его прогнали. Он чувствовал, что никогда не научится говорить капитану правильные вещи.

68

Практически сразу, не успели они и выехать из Техаса, у Джейка появились основания сожалеть, что он вообще решил поехать с братьями Саггс. В первую же ночь, разбив вместе с ними лагерь, он услышал напугавшие его разговоры. Мальчишки говорили о двух бандитах, которые сидели в тюрьме в Форт-Уэрте, ждали, когда их повесят, и утверждали, что их туда посадил Джули Джонсон. Эти бандиты якобы рассказывали, что Джули ездит вместе с молодой девушкой, умеющей метать камни лучше, чем большинство муж чин умеют стрелять.

– Хотел бы я поглядеть, как она сможет метать камни лучше, чем Жаба стреляет, – сказал Рой Саггс. – Жаба бы ее остудил.

Жаба говорил мало. Хоть он и был негром, никто не рискнул бы ему приказывать. Младший брат, Эдди, готовил, как умел, еду, а Жаба сидел и бездельничал, даже дрова для костра не рубил. Ездил он на самой лучшей лошади, белом мерине. Для бандита было необычно ездить на белой лошади, но Жаба явно не обращал на это внимания.

– Нам бы следовало выручить ребят из тюряги, – сказал Рой Саггс. – Из них получились бы неплохие контролеры.

– Если их смогли захватить шериф с девчонкой, мне они без надобности, – заявил Дэн Саггс. – Кроме того, и у меня с Джимом в свое время были неприятности. Я бы с удовольствием посмотрел, как его вздернут, будь у меня время, черт бы его побрал.

Создавалось впечатление, что все их разговоры сводятся к убийствам. Даже Малыш Эдди, самый младший, хвастался, что якобы убил троих, двух поселенцев и мексиканца. Остальные цифр не называли, но Джейк теперь не сомневался, что связался с законченными преступниками. Дэн Саггс, похоже, ненавидел всех и каждого, он говорил обо всех с отвращением, но больше всего он терпеть не мог ковбоев. Он однажды гнал стадо и не прижился в команде, что оставило в его душе ненависть к более удачливым.

– Хотел бы я украсть целое стадо, черт бы его побрал, и продать его, – заявил он.

– Нас только пятеро, – заметил Эдди. – Впятером стадо не угнать.

Глаза Дэна злобно сверкнули. Он высказался, не подумав, но вскоре идея показалась ему заманчивой.

– Мы можем нанять кого-нибудь в помощь, – настаивал он.

– Я помню то время, когда мы пытались гнать скот, – вмешался Рой. – Половину угнали индейцы, а мы все едва не потонули в этих проклятых реках. Зачем снова пытаться?

– Ты не слышал предложения, так что заткнись, – прервал его слегка разгневавшийся Дэн. – В первый раз наша ошибка была в том, что мы пытались поступать по-честному. Мне этой честности хватит по горло. В этой стране каждый за себя, и меня это устраивает. С законами тут негусто, да и большинство можно нарушить.

– Чье стадо вы собираетесь украсть? – поинтересовался Джейк.

– Ну, какое поближе к Доджу, – ответил Дэн. – Найдем стадо, которое уже почти там, и украдем его, дня так за два до города. Затем пригоним его в город и продадим, а сами смоемся. Так мы и деньги получим, и работать не придется.

– А что насчет тех парней, что гнали это стадо всю дорогу? – спросил Джейк. – Вряд ли они легко согласятся отдать вам все доходы.

– А мы их прикончим, – объяснил Дэн. – Пристрелим и продадим их скот и смотаемся, пока никто их не хватился.

– А что, если одному удастся скрыться? – спросил Рой. – Достаточно будет одному рассказать всю историю, и нам придется сражаться с целой толпой.

– У Жабы быстрая лошадь, – пояснил Дэн. – Он сможет догнать любого, кто попробует сбежать.

– Лично я лучше бы грабил банки, – вмешался Малыш Эдди. – Там у вас сразу в руках деньги. Никаких коров продавать не надо.

– Ну и лентяй ты, Эдди, – заметил Дэн, глядя на брата так, будто в любой момент мог начать палить по нему. Вообще, братья Саггс балансировали на самом краю братоубийственной бойни.

– Вы, ребята, что-нибудь знаете об этом Синем Селезне? – спросил Джейк, просто чтобы сменить тему.

– Знаем достаточно, чтобы с ним не связываться, – отрезал Дэн. – Жаба его не любит.

– Почему?

– Украл мою лошадь, – бросил Жаба, не вдаваясь в подробности. Они сидели, передавая друг другу бутылку виски, и он тоже пил, когда подходила его очередь, наравне с белыми. Виски ни на ком из них не сказывалось, кроме Эдди, У которого покраснели глаза и стал заплетаться язык после пятого или шестого глотка.

Джейк пил не стесняясь, потому что чувствовал себя скверно. Он вовсе не собирался попасть в такую крутую компанию, и теперь, когда это случилось, беспокоился, что не так-то легко будет из нее вырваться. Он уже слышал, как они обсуждали убийство целой команды ковбоев, подсчитывая число предполагаемых убитых с той же легкостью, как другой бы считал клещей, собранных с собаки. За свою жизнь он побывал во многих сомнительных компаниях, но братья Саггс были не сомнительными, а только подлыми и жестокими. Кроме того, у молчаливого негра самая быстрая лошадь. Сбежать от них будет нелегко. Он знал, что они ему не доверяют. Когда они смотрели на него, в их взглядах сквозил холодок. Он решил быть очень осторожным и не делать ничего, что могло бы вызвать их неудовольствие, пока не настанет подходящий момент, чего не произойдет, пока они не доберутся до какого-нибудь города в Канзасе. В толпе он сможет сделать попытку улизнуть.

Кроме того, у убийства всегда имелась своя оборотная сторона, Гас любил говорить, что даже самый злобный человек может рано или поздно нарваться на еще более злобного и быстрого. Вполне вероятно, Дэна Саггса ждал плохой конец, а остальные в этом случае не станут вмешиваться в спор, оставаться ему в живых или нет.

На следующий день они подъехали к лавке Доана на берегу Ред-Ривер и остановились, чтобы купить виски и выбрать дальнейший путь. В миле к западу через реку переправлялось стадо.

– Вот это мы смогли бы украсть, – заметил Ма лыш Эдди.

– Оно еще почти не вошло на Территорию, – объяснил ему Дэн. – Нам придется ехать за ним месяц, а у меня нет настроения.

– Предлагаю отправиться сначала в Арканзас, – сказал Рой. – И там ограбить парочку банков.

Джейк не слишком прислушивался к их разговору. У лавки остановился караван поселенцев – четыре фургона – чтобы купить продукты. То были фермеры, уехавшие из Миссури и надеющиеся устроиться в Техасе. Большинство мужчин зашли в лавку покупать провизию, хотя некоторые остались, чтобы подправить колесо или подковать лошадь. Большинство женщин – изможденные и в шляпках, но одна была вовсе не изможденной и без шляпки. Девушка лет семнадцати с длинными темными волосами. Она сидела на облучке одного из фургонов босиком, дожидаясь, когда ее родители управятся с покупками.

Джейку она показалась красавицей. Ему пришло в голову, что его призвание – красавицы, если у него вообще есть призвание, и непонятно, что он делает с такими головорезами, как братья Саггс, когда прямо здесь, с Техасе, столько красавиц, с которыми он еще незнаком, начиная с той, что сейчас сидела в фургоне. Он некоторое время наблюдал за ней и, поскольку ее родители все еще не появлялись, решил подойти и переброситься словечком. Он уже успел соскучиться по женскому голосу, а ведь он всего лишь день, как уехал из Далласа.

Джейк сидел в тени у лавки, но тут встал и аккуратно отряхнул брюки.

– Ты что, в церковь собрался? – поинтересовался Дэн Саггс.

– Нет, но я собрался поболтать вон с той черненькой, в фургоне, – пояснил Джейк. – Я никогда еще не разговаривал с женщиной из Миссури. Может, мне и понравится.

– А с чего бы им говорить иначе, чем другие девки? – удивился Рой.

– Я слышал, ты большой волокита, – заметил Дэн таким тоном, будто это было оскорблением.

– Ты же меня в борделе встретил, так чего удивляешься? – поинтересовался Джейк, уставший от ядовитых замечаний Дэна. – Если мне эта девица придется по душе, может, я и умыкну ее, – добавил он, просто чтобы напомнить, что пока еще принадлежит сам себе.

Чем ближе подходил он к девушке, тем больше нравилась ему ее внешность. Точеные черты лица, легкое, выношенное платье скрывало высокую молодую грудь. Она сообразила, что Джейк направляется к ней, и слегка заволновалась. Отвернула голову, делая вид, что не замечает его.

Вблизи она казалась еще моложе, не больше пятнадцати-шестнадцати. Возможно, у нее еще никогда не было дружка, а если и был, то какой-нибудь мальчишка с фермы, не понимающий, что к чему. Ее верхняя губа изгибалась – явный признак, что она девушка с характером, а это ему нравилось. Будь она гулящей, он договорился бы с ней на неделю только из-за этой губки и линии груди. Но она – просто босоногая девчонка из фермерского фургона, вся пропылившаяся от долгого пути.

– Здравствуйте, мисс, – сказал он, подходя. – Далеко направляетесь?

Глаза девушки встретились с глазами Джейка, и он понял, что ей нравится, что он с ней заговорил.

– Меня зовут Джейк Спун, – представился он. – А вас?

– Лу, – ответила она тихо, почти что прошептала. Ему определенно нравился изгиб ее верхней губки, и он собрался было продолжить разговор, но, прежде чем сумел выговорить хоть слово, что-то толкнуло его в спину, и он полетел лицом в грязь. Он так сильно ударился о землю, что разбил губу.

Он перекатился на спину, удивляясь, каким образом мул умудрился лягнуть его, хотя, надо сказать, мулы не раз заставали его врасплох. Но когда он посмотрел вверх и прочистил глаза от пыли, то увидел обозленного старика, стоящего над ним с ружьем десятого калибра в руках. Именно с помощью этого ружья тот и сбил его с ног, ударив прикладом поперек спины. Видимо, старик стоял за фургоном.

Голова у Джейка гудела, и он плохо видел, но достаточно, чтобы разглядеть, что старик держит ружье как дубину и стрелять не собирается. Джейк встал на колени и попытался отдышаться.

– Черт возьми, – выругался старик. – Не смей разговаривать с моей женой.

Джейк удивленно поднял глаза, он-то решил, что старик – ее отец. Хоть он и встретил его нелюбезно, от отцов другого ждать не приходилось, они всегда болезненно реагировали на попытки заговорить с их дочками. Но девушка на сиденье фургона оказалась женой. Он снова взглянул на нее, поражаясь, как такой свежий бутончик может выйти замуж за старика лет семидесяти, не меньше. Но девушка сидела все там же, равнодушно наблюдая за происходящим.

То, что Джейк посмел еще раз взглянуть на нее, окончательно вывело фермера из себя, и он размахнулся ружьем, чтобы нанести еще удар.

– Эй, мистер, подождите, – сказал Джейк. Он мог простить один удар, но не два. Кроме того, ружье десятого калибра – вещь серьезная, вполне может сломать плечо или что похуже.

Когда Джейк заговорил, старик на секунду заколебался, даже взглянул на девушку. Но при виде ее оскалил зубы и снова поднял ружье.

Он не успел опустить приклад, как Джейк выстрелил. Выстрел удивил его самого не меньше, чем старика-поселенца, потому что Джейк не помнил, как вытащил пистолет. Пуля попала старику в грудь и отбросила его к фургону. Он выронил ружье и начал опускаться на землю. Джейк выстрелил снова, удивив себя вторым выстрелом не меньше, чем первым. Как будто его рука и пистолет действовали по своей собственной воле. Но вторая пуля тоже попала в грудь старика. Он сполз на землю и свалился на свое ружье.

– Не надо было меня бить, – обратился Джейк к девушке. Он ожидал, что она завизжит, но этого не случилось. Похоже, она еще не осознала, что произошло. Джейк взглянул на старика и увидел, что тот мертв, а по серой рабочей рубахе растекается пятно крови. Струйка крови стекала на ствол лежащего под стариком ружья.

Из лавки начали появляться поселенцы. Их оказалось человек двадцать – тридцать. Джейка это зрелище испугало, напомнив ему, как выбегали люди из салунов в Форт-Смите, чтобы посмотреть на мертвого Бенни Джонсона. Теперь еще один убитый лежал на земле, и снова это был несчастный случай: если бы старик вежливо представился в качестве мужа девушки, Джейк приподнял бы шляпу и удалился. Но старик ударил его и собирался повторить удар – и Джейк вынужден был стрелять, чтобы защитить себя.

Теперь он был один против двадцати или тридцати фермеров. Они все остановились перед лавкой, вроде бы удивленные ситуацией. Джейк сунул пистолет назад в кобуру и еще раз взглянул на девушку.

– Скажите им, что я вынужден был стрелять, – попросил он. – Старик вполне мог размозжить мне череп своим ружьем.

Затем он повернулся и направился к братьям Саггс. Он один раз оглянулся на девушку, и она улыбнулась ему. Каждый раз, когда он позже вспоминал эту улыбку, он удивлялся. Она даже не слезла на землю, чтобы посмотреть, умер ли ее муж, но она улыбнулась ему, хотя к тому времени поселенцы окружили фургон плотным кольцом.

Братья Саггс уже сидели верхом. Малыш Эдди подал Джейку поводья его лошади.

– Полагаю, амурным делам пришел конец, – заметил Дэн.

– Черт, я только спросил, как ее зовут, – пояснил Джейк. – Откуда мне было знать, что она замужем.

Поселенцы толпились вокруг убитого. Девушка все еще сидела на облучке.

– Давай-ка переправимся через реку, – предложил Дэн Саггс. – Иначе тебе придется нанимать адвоката, а зачем зря тратить деньги?

– В этой лавке все едино адвокатов не продают, – заметил Рой.

Джейк сел на лошадь, но уезжать ему не хотелось. Ему пришло в голову, что если он поговорит с фермерами, то, возможно, сумеет выкрутиться. Ведь это явный случай самообороны, даже грязные фермеры из Миссури должны это понять. Поселенцы уже смотрели в их сторону, но драться вроде никто не собирался. Если он развернется и поедет к Территории, у него за спиной останутся два убийства. Ни в том, ни в другом случае он не собирался убивать, он даже не знал этих людей. Просто невезуха, заметил хорошенькую девчонку в фургоне, и все закрутилось.

Но, разумеется, закон посмотрит на все иначе. Если он пересечет реку с такими крутыми парнями, как братья Саггс, он тоже превратится в бандита, а если останется, то поселенцы могут повесить его или, по край ней мере, попытаются посадить в тюрьму в Форт-Уэрте или в Далласе. Если такое случится, вскоре его будут судить, если не за одно убийство, так за другое.

Как ему казалось, выбор у него был скудный, так что, когда братья тронули лошадей, он последовал за ними и через пятнадцать минут был уже на другом берегу Ред-Ривер. Оглянувшись, он все еще видел фургоны, сбившиеся у лавчонки. Он вспомнил последнюю улыбку девушки, а ведь он убил человека еще до того, как увидел, как она улыбается. Поселенцы не стали их преследовать.

– Ты погляди на этих говнодавов, – презрительно заметил Дэн Саггс. – Если они кинутся за нами, мы их враз проредим.

Джейк впал в депрессию, получалось, что он все время поступает невпопад. Он ничего не просил у жизни, кроме приличного салуна, где можно было бы перекинуться в картишки, поиметь хорошенькую шлюху и немножко выпить. Он вовсе не хотел стрелять в людей, даже в свою бытность рейнджером он редко стрелял прицельно по людям, хотя с энтузиазмом палил просто в направлении противника. Он никак не согласился бы назвать себя убийцей: в бою Калл и Гас убивали вдесятеро больше людей.

И все же теперь Калл и Гас – почтенные скотоводы, уважаемые всеми, а он едет с шайкой крутых бандитов, которым плевать, кого убивать. Как-то так по лучилось, что он оказался вне приличной жизни. Он никогда не ходил в церковь, но и никогда раньше у не го не было причин бояться закона.

Братья Саггс основательно запаслись виски, и Джейк начал то и дело прикладываться к бутылке. Большую часть времени, пока они ехали на север, он пребывал в подпитии. Даже после того как он убил человека у них на глазах, братья Саггс не стали относиться к нему с большим уважением. Разумеется, они и друг друга не слишком уважали. Дэн с Роем постоянно дразнили Эдди, если тот что-то делал или говорил не так. Единственным, кого они не отваживались задирать, был Жаба. Они вообще редко разговаривали с ним, да и он почти не подавал голоса, но все равно его присутствие ощущалось.

Через Территорию они проехали без приключений, часто встречали стада, но старались объезжать их кругом. У Дэна имелся старый бинокль, который он сберег с военных лет, и время от времени он приподнимался в стременах и разглядывал команду, разыскивая там своих врагов или просто знакомых ковбоев.

Джейк тоже присматривался к стадам, все еще надеясь как-то выбраться из ситуации, в которую попал. Как ни грубо обошлись с ним Калл и Гас, они все равно были его companeros. Если бы он заметил их команду, то мог бы улизнуть и снова присоединиться к ним. Пусть он совершил еще одну ошибку, но ребятам необязательно о ней знать, и новости могут вообще не добраться до Монтаны. Он даже согласен поработать ковбоем, если уж придется, все лучше, чем рисковать с братьями Саггс.

Однако он старался никак не проявлять своих чувств, никогда не спрашивал про стада, и если заходил разговор о Калле и Гасе, то давал ясно понять, что затаил на них зло и вовсе бы не огорчился, если бы с ними случилась беда.

Когда они въехали в Канзас, им стали время от времени встречаться поселенцы, обычно живущие в землянках. Глядя на них, Джейк сомневался, чтобы у кого-нибудь из них нашлось достаточно денег, чтобы оправдать беспокойство, связанное с их ограблением, но младшие Саггсы рвались к действию.

– Я-то думал, мы будем контролировать этих поселенцев, – сказал однажды Рой. – Чего же мы ждем?

– Поселенца, у которого будет что-нибудь, кроме коровы и нескольких бизоньих шкур, – объяснил Дэн. – Богатенького.

– Богатый не станет жить в яме, вырытой в склоне холма в Канзасе, – заметил Джейк. – Я однажды спал в такой пещере, так с потолка так сыпалось, что к утру нас почти похоронило ко всем чертям.

– Это вовсе не значит, что кое у кого нет золотишка, – вмешался Малыш Эдди. – Я бы хотел маленько попрактиковаться в контролировании, чтобы освоиться к тому времени, когда мы повстречаем богатых.

– Тебе во всех случаях придется только стоять на стреме, – проговорил Дэн. – Тут большой практики не требуется.

– Я ведь пристрелил поселенца, – напомнил ему Эдди. – Даже двух. Если они откажутся платить, я доведу счет до трех.

– Наша цель напугать их и отнять деньги, а не убивать, – пояснил Дэн. – А то убьешь кого-нибудь, и не успеешь оглянуться, как за тобой гонится закон. Мы же хотим разбогатеть, а не болтаться на веревке.

– Он еще слишком молод, не понимает, о чем болтает, – вмешался Рой.

– Ладно, не буду их стрелять, только напугаю, – согласился Эдди.

– Нет, пугать этих тыквоедов – забота Жабы, – заключил Дэн. – Он умеет это делать много лучше, чем ты.

На следующий день Жабе представился случай продемонстрировать свое искусство. Они заметили мужчину, пахавшего землю с помощью упряжки крупных лошадей, и женщину с маленьким мальчиком, которые возили в тачке бизоний навоз и сваливали его около низкой пещеры, выкопанной в склоне холма. Рядом паслись две коровы.

– У него приличные лошади, – заметил Рой. – Может, у него и деньги есть.

Дэн собирался проехать мимо, и Джейк надеялся, что он так и сделает. Он все еще не терял надежды добраться до Доджа, прежде чем братья Саггс займутся своим контролированием. В Додже ему наверняка удастся от них скрыться. Два несчастных случая не должны накладывать на него клеймо на всю жизнь, но если он и дальше будет держаться вместе с такими головорезами, как братья Саггс, ему трудно надеяться на мирную старость или вообще на то, чтобы до нее дожить.

Но Дэн все же решил ограбить поселенца, разумеется, если у того есть что-то стоящее.

– Они свои деньги обычно в печной трубе прячут, – пояснил он. – Или закапывают в саду, хотя тут никакого сада не видать.

Жаба держал свой запасной пистолет в седельной суме. Когда они приблизились к фермеру, достал его и сунул за пояс.

Фермер пропахивал мелкую борозду через жесткую траву прерии. Заслышав приближение всадников, он остановился. Этот человек средних лет с черной вьющейся бородой здорово вспотел от работы. Его жена и сын настороженно наблюдали за приближающимися всадниками. Тачка почти доверху была наполнена бизоньим навозом.

– Что же, надеюсь, вы снимете хороший урожай в июле, если весь этот скот из Техаса не нагрянет и все не пожрет, – заговорил Дэн.

Человек дружелюбно кивнул, как бы согласившись с пожеланием.

– Мы здесь затем, чтобы проследить, чтобы вы сжали то, что посеяли, – продолжил Дэн. – Это вам обойдется в сорок долларов золотом, но мы защитим вас от появляющихся стад, так что ваш урожай останется в неприкосновенности.