Текст книги "Одинокий голубь"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)

58

– Как ты думаешь, мы отсюда пальбу услышим? – спросил Джо.

– Не думаю, – ответил Роско. – Костер довольно далеко. Да к тому же, может, это просто ковбои, и стрелять не придется.

– Но мы же видели индейцев, – настаивал Джо. – Готов поспорить, это они.

– Может, и они, – вынужден был признать Роско. – А может, они дали деру.

– Надеюсь, они не побежали в этом направлении, – сказал Джо. Он не хотел признаваться в том, насколько перепугался, хотя на самом деле и припомнить не мог, когда еще так боялся. Обычно, когда они разбивали лагерь, он так был этому рад, что расстилал одеяло и тут же заваливался спать. Но сейчас, хотя он, как обычно, развернул одеяло, заснуть не мог. Впервые за все путешествие он остался без Джули, и сам был удивлен тому, насколько сильнее он трусил. Им запретили разжигать костер, так что оставалось лишь сидеть в темноте. Разумеется, холодно не было, но с костром значительно веселее.

– Думаю, Джули их поубивает, – повторил он несколько раз.

– Техасский рейнджер уже поубивал шестерых, – заметил Роско. – Может, он сам их убьет, а Джули сэкономит патроны.

Джо сидел со своим новым ружьем в руках. Несколько раз он взводил курок, потом снова ставил его на предохранитель. Если индейцы собираются появиться, то хорошо бы, если бы они дождались рассвета, тогда он сможет лучше стрелять.

Дженни сидела в сторонке. Она первая заметила индейцев и вернулась, чтобы сказать об этом Джули. Роско сначала не поверил ей, но Джули поверил сразу. Когда индейцы начали стрелять, он тоже сделал несколько выстрелов.

Роско беспокоило отсутствие деревьев. Всю свою жизнь он прожил среди деревьев и мало задумывался, насколько с ними приятнее. Деревья стали настолько обыденным явлением, что для него явился потрясением сам факт существования местности, где их нет. Иногда встречалось несколько штук по берегам рек, но то скорее были кусты, нежели деревья. К ним нельзя было прислониться, а он это делать обожал. Роско на столько к ним привык, что даже научился спать, привалившись к дереву.

Но сейчас Джули оставил его у реки, где не было да же кустика. Роско должен был спать, вытянувшись на земле или сидя. Небо побелело от лунного света, но видимость от этого значительно не улучшилась. Вскоре Роско начал нервничать. Куда бы он ни посмотрел, всюду ему мерещились индейцы. Он взвел курок на случай, если то действительно были они.

Стоило ему взвести курок, как Джо тоже щелкнул затвором.

– Ты кого-нибудь видел? – спросил он.

– Вроде есть кто-то, – ответил Роско.

– Где? – спросила Дженни.

Роско показал пальцем, и она немедленно побежала в ту сторону. Роско глазам своим не верил, но она всегда была девушкой смелой.

– Всего лишь куст, – доложила Дженни, возвращаясь.

– Считай, что тебе повезло, – сказал он. – Будь то индеец, с тебя уже бы сняли скальп.

– Как ты думаешь, они уже кончили сражаться? – спросил Джо. – Скорее бы они возвращались.

– Они могут до утра не вернуться, – вздохнул Роско. – Давай отдохнем. Как только Джули вернется, он немедленно захочет отправиться за твоей матерью.

– Думаю, она нашла Ди, – заметил Джо. – Ей нравится Ди.

– Тогда какого черта она вышла замуж за Джули? – спросил Роско. – Ведь с этого все началось, сам понимаешь. Не выйди она замуж за Джули, сидели бы мы сейчас в Арканзасе и играли в домино.

Каждый раз, как Роско пытался восстановить ход событий, приведших к тому, что он оказался в таком месте, где нет деревьев, к которым можно прислониться, он сбивался с мысли и путался. Вероятно, лучше всего вообще об этом не думать.

Роско был рад, что ему не пришлось идти с Джули и рейнджером. Он вспомнил, как дрожали у него колени днем, когда пули свистели по траве вокруг него. Звук был такой, будто пчелы летали в листве, но, разумеется, то свистели пули.

При этих воспоминаниях он несколько минут качал головой, во всяком случае, ему показалось, что несколько минут, – он так и заснул с пистолетом в руке.

Ему приснился сон про кабанов, но не слишком страшный. В жизни кабаны были куда страшнее. А во сне они просто рыли землю вокруг хижины и не пытались напасть на него, но он все равно проснулся от страха и увидел совсем непонятное. Дженни стояла в нескольких футах от него, подняв над головой большой камень. Она держала его обеими руками – зачем ей это понадобилось среди ночи? Она не издавала ни звука, просто стояла и держала камень. Только когда она его швырнула, он понял, что там кто-то был. Кто-то большой. От удивления Роско забыл, что у него есть пистолет. Он не видел, во что попал камень, но Дженни неожиданно упала на колени. Она обернулась к Рос ко.

– Стреляй в него, – сказала она. Роско вспомнил о пистолете, у которого и курок уже был взведен, но не успел он поднять его, как большая тень, в которую Дженни швырнула камнем, скользнула ближе к нему и толкнула, не слишком сильно, но достаточно, чтобы он выронил пистолет. Он знал, что не спит, что все это не сон, но он оцепенел, сил двигаться, а уж тем более быстро, у него не было. Он увидел, что большая тень нависла над ним, но не чувствовал страха, и тень не толкала его больше. Роско чувствовал тепло и сонливость и опустился на землю. У него было впечатление, что он сидит в теплой ванне. Он не слишком часто принимал теплые ванны в своей жизни, но тут у него было именно такое ощущение, и он приготовился вздремнуть. Но Дженни ползла, ползла прямо через его ноги.

– Что это ты делаешь? – спросил он, прежде чем заметил, что глаза ее прикованы к оброненному им пистолету. Ей нужен был пистолет, и почему-то она ползла за ним прямо через его ноги. Но она не успела, тень вернулась.

– Надо же, а ты не любишь сдаваться, – произнесла тень. – Не торопись я так, я бы тебе показал парочку шуток. – Он поднял руку и ударил ее. Роско не разобрал чем – топором или чем-то еще, – но звук был такой, будто по дереву ударили топором, и Дженни перестала двигаться, оставшись лежать поперек его ног.

– Джо? – позвал Роско. Он вспомнил, что велел Джо прекратить щелкать затвором, чтобы он мог поспать.

– Его так звали? – поинтересовалась тень. Роско понимал, что это мужчина, потому что голос был низким. Но лица он не мог разглядеть. Он просто казался большой тенью, да и Роско трудно было сосредоточиться на чем-либо определенном: где Джо, когда вернется Джули или еще на чем-то. Большая тень встала над ним, расставив ноги, и наклонилась к ремню его брюк, но Роско уже ни о чем не беспокоился, так он устал. Он чувствовал, что скоро все кончится, как будто темнота закрывала ему веки. Затем он погрузился в теплый сон.

Джули нашел их через час, когда тела уже закоченели. Он скакал изо всех сил, не желая терять время на то, чтобы следовать изгибам реки, но и боясь отъезжать от нее слишком далеко, чтобы не потеряться. Иногда он останавливался, прислушиваясь, не раздадутся ли выстрелы, но темные равнины были пусты и спокойны, хотя именно там он стал свидетелем самых страшных событий, которые ему когда-либо приходи лось видеть. Единственным звуком был вой ветра в траве; весной то были приятные звуки, напоминающие пение.

Никогда еще Джули не ощущал такой беспомощности. Он даже не был уверен, что найдет то место, где они оставили остальных. Он был шерифом, ему платили, чтобы он стрелял в случае необходимости, но ничего в его предыдущей жизни не подготовило его к той бойне, которой он был сегодня свидетелем. Капитан Маккрае убил шестерых, а он ни разу не выстрелил, даже когда тот старый бандит направил на него пистолет. Все произошло так быстро, за какую-то минуту-другую. Капитан Маккрае оставался совершенно спокоен, а он пришел в такое смятение, что плохо соображал. Ему приходилось иметь дело с крутыми мужиками в Арканзасе, он заставлял их сдаться и арестовывал, но там все было иначе: у того умирающего охотника за бизонами между ног виднелась лужа крови. Здесь на равнинах случались вещи худшие, чем смерть.

Разглядев каньон, где он оставил Роско с детьми, Джули остановился и прислушался, но ничего не услышал. Это его напугало, потому что лошадь Джо всегда ржала, приветствуя его лошадь. Он спешился и медленно направился к каньону. Может быть, они забыли спутать лошадь и она пасется где-нибудь подальше. Роско часто забывал такие вещи.

– Роско? – позвал он, подходя к лагерю.

Джули уже видел три лежащие на земле фигуры. Казалось, они спали, но он знал, что это не так, потому что Дженни лежала поперек ног Роско.

Единственным звуком было жужжание слетевшихся на кровь мух.

Джули не хотел этого видеть. Он знал, что должен, но не мог себя заставить.

Ему безумно хотелось повернуть все вспять, назад к тому времени, когда и он, и Роско, и Эльмира с Джо были еще в Арканзасе. Он знал, что это невозможно. Случилось такое, чего ему не забыть до конца дней своих. Он даже упустил возможность остаться и умереть вместе с ними, хотя капитан Маккрае ему и предлагал. «У меня будет легче на сердце, если вы останетесь», – так он сказал.

Джули не остался, но, бросив их, он и не сражался. Все, что он сделал, это проехал пару раз по одному и тому же участку прерии, а тем временем оба лагеря посетила смерть. Джули ни на секунду не сомневался, что, останься он с Роско и детьми, смерть настигла бы и его тоже. Человек, убивший их, был бойцом калибра капитана Маккрае.

Некоторое время Джули стоял, не решаясь войти в лагерь. Не мог. Он стоял и слушал, как жужжат над убитыми мухи. Он не хотел видеть, что индеец с ними сделал. Теперь, когда он найдет Эльмиру, ему придется сказать ей, что ее сын умер. Если ему доведется вернуться в Форт-Смит, он приедет туда без Роско Брауна, верного человека без всяких претензий. Странная девушка, умевшая ловить кроликов, больше уже не поймает ни одного.

Через некоторое время Джули вытащил нож и принялся рыть могилы. Он выбрался из каньона и рыл их на равнине. Ножом работалось медленно, но больше ему нечем было копать. Землю он отбрасывал руками. На рассвете он все еще копал, но могилы были мелкими. Ему надо постараться, иначе койоты доберутся до трупов. Время от времени он взглядывал на тела. Джо лежал в стороне от остальных на своем одеяле, как будто спал.

Джули принялся собирать камни, чтобы завалить могилы. В каньоне их было много, хотя некоторые приходилось выворачивать из земли. Когда он нес камень, то заметил двух всадников далеко на равнине, черные точки в ярком солнечном свете. Его лошадь заржала, радуясь компании.

Когда Август и Лорена подъехали, арканзасский шериф все копал. Август подъехал к краю каньона и взглянул вниз.

– Еще покойники, – заметил он спешиваясь. Он отдал Лорене мерина Роско, который шел ровно, а себе выбрал лучшую из лошадей индейцев, хоть и она была довольно тощей.

– Это моя вина, – сказал Джули. – Послушайся я вас, может, они бы были живы.

– Или вы были бы мертвы, и мне пришлось бы еще и вами заниматься, – заметил Август. – Не мучайте себя. Нам не дано судить о том, что лучше, а что хуже.

– Вы говорили, чтобы я остался, – настаивал Джули.

– Знаю, сынок. Понимаю, что ты жалеешь, что не остался. Но вчерашний день уже позади, вернуть его невозможно. Продолжай копать, а я там приберусь.

Он повернулся к Лорене и помог ей спешиться.

– Ты побудь здесь, милая, – попросил он.

Но когда он пошел к каньону, Лорена двинулась за ним. Она боялась отпускать его на большое расстояние.

– Нет, я не хочу, чтобы ты туда спускалась и на все это смотрела, – проговорил Август. – Сядь здесь, отсюда ты сможешь меня видеть. Я никуда не денусь.

Он повернулся к Джули.

– Посидите с ней, – попросил он. – Ей сейчас не о чем говорить. Просто посидите с ней, мистер Джонсон.

Джули прекратил копать. Женщина не смотрела на него. Она не сводила глаз с капитана Маккрае, спускающегося в каньон. Ноги ее были черно-синими, а на щеке желтел синяк. Она не повернула головы и не взглянула на него.

– Меня зовут Джули Джонсон. Джули хотел быть вежливым, но женщина, казалось, не слышала.

Август быстро спустился в лагерь и завернул каждое тело в одеяло. Синий Селезень был так уверен в себе, что даже не потрудился стрелять. Помощника шерифа и девушку он зарезал, распорол им животы от груди до паха. Девушке, очевидно, этого оказалось недостаточно, потому что у нее еще была разбита голова. У мальчика тоже, скорее всего, прикладом ружья. Помощника шерифа он еще и кастрировал. Взяв седельные рем ни, Август закрепил одеяла как можно туже. Странно, что три таких разных человека оказались на берегу реки Канейдиан, но с другой стороны, здесь проходила граница, а люди вечно шатались там, где им вовсе нечего было делать. Он и сам был таким – стал рейнджером в Техасе, вместо того чтобы быть адвокатом в Теннесси. Тем троим, кого он сейчас обматывал одеялами, повезло меньше, чем ему.

Он вынес тела в прерию, положил их в мелкие могилы и помог Джули завалить их камнями, хотя прекрасно понимал, что это все равно не помешает зверью добраться до трупов. В другом лагере он просто положил охотника за бизонами и мертвых индейцев рядком и так оставил.

– Похоже, он взял лошадь Джо, – сказал Джули.

– Да, вместе с его жизнью, – ответил Август. – Полагаю, лошадь его интересовала больше.

– Если вы погонитесь за ним, я останусь и помо гу, – предложил Джули.

– Мне не на чем за ним гнаться, – возразил Август. – У него лучше лошадь, чем у нас, а здесь человека, у которого лошадь лучше, чем у тебя, не догнать. Готов поспорить, он сейчас едет к Пергетори.

– Куда? – переспросил Джули.

– Такая река в Колорадо, – ответил Август. – У него там наверняка еще шайка. Придется его на этот раз отпустить.

– Я бы этого не хотел. – Джули уже представлял себе, как догоняет индейца и убивает его.

– Сынок, все это печально, – проговорил Август. – Смерть всегда печальна. Не заклинивайтесь на мести. У вас есть срочное дело. Если я когда-нибудь встречусь с Синим Селезнем, я убью его. Если не я, тогда кто-нибудь другой. Он большой и сволочь, но рано или поздно он встретит кого-нибудь, кто окажется еще больше и еще сволочнее. Либо змея его ужалит, лошадь на него свалится, его повесят, или кто-нибудь из его же бандитов выстрелит ему в спину. Либо он просто состарится и умрет.

Он подошел к лошади и затянул потуже подпругу.

– Не старайся ответить болью на боль, – посоветовал он. – Здесь все очень трудно соразмерить. Лучше поезжай и найди свою жену.

Джули посмотрел через реку на бескрайнюю прерию. «Если я ее найду, она будет теперь меня еще больше ненавидеть», – подумал он.

Август смотрел, как Джули садится на лошадь, и думал, какой же он молодой. Чуть больше двадцати. Но он уже успел найти и потерять жену, хотя, по правде говоря, чтобы потерять жену, много времени не требуется.

– Где находится это место – Эбоуд-Уоллз? – спросил Джули..

– Недалеко от реки, – ответил Август, – но я бы на вашем месте проехал мимо. Вашей жены там нет. Если она поплыла по Арканзасу, то, я думаю, она в Канзасе, в каком-нибудь городишке.

– Я бы не хотел пропустить ее, – сказал Джули. Если она в Эбоуд-Уоллз, то лучше тебе пропустить ее, подумал Август, но ничего не сказал. Он пожал руку молодому шерифу и посмотрел, как он едет к реке. Вскоре он исчез из виду, поскольку местность к северу была сильно неровной. Когда он снова возник в поле зрения, то был лишь точкой.

Август вернулся к Лорене. Большую часть ночи он просидел, обняв ее, надеясь, что тепло его тела наконец остановит дрожь, которая била ее. Она пока не сказала ни одного слова, но иногда смотрела ему в лицо, что было хорошим признаком. Он видел женщин, побывавших в плену у индейцев, которые боялись даже поднять глаза.

– Пошли, Лори, – проговорил он. – Давай немно го прокатимся.

Она послушно встала, как маленький ребенок.

– Мы немного проедем на восток и поищем тень, – сказал Август. – Там мы поваляемся пару недель, а Калл с ребятами тем временем нас нагонят. Они скоро должны подойти со скотом. И я надеюсь, что к тому времени ты будешь чувствовать себя лучше.

Лорена не ответила, но села на лошадь без его помощи и ехала рядом целый день.

59

Калл ждал, что Гас вернется через день-другой. Может, он найдет женщину, а может, и нет, но вряд ли за держится надолго. Гас ездил без устали и обычно быстро догонял того, за кем гнался, арестовывал или убивал и возвращался назад.

Первые пару дней Калл не задумывался об отсутствии Гаса. Он злился на Джейка Спуна за то, что тот доставил всем столько беспокойства и неприятностей, но тут он и сам не без вины. Ему следовало направить Джейка на путь истинный еще в Лоунсам Дав, категорически запретить ему брать с собой девушку.

Когда прошел третий день, а Гас все еще не вернулся, Калл начал беспокоиться. Августу удавалось выжить в таких обстоятельствах, что Калл не слишком волновался по поводу его безопасности. Даже люди, привыкшие к зрелищу внезапной смерти, не считали, что такое может случиться с Августом Маккрае. С простыми смертными могло случиться все, что угодно, но Гас как говорил, так и будет говорить.

Но прошло пять дней, потом неделя, а он не вернулся. Стадо переправилось через Бразос без приключений, потом через Тринити, а Гаса все не было.

Они разбили лагерь к западу от Форт-Уэрта, и Калл разрешил парням пойти в город. Это был их последний город до Огаллалы, а ведь вполне могло случиться, что некоторые из них не доживут до конечного пункта. Он оставил при себе только мальчишек, чтобы присмотреть за стадом, а остальных отпустил. Диш Боггетт тоже предложил остаться. Он все время думал о Лорене и не собирался покидать лагерь, пока есть шанс, что приедет Гас и привезет ее.

– Черт, ты ведешь себя, как священник, – заметил Соупи. – Того и гляди, проповеди читать начнешь.

Нидл Нельсон ему посочувствовал.

– Он просто влюблен, – пояснил он. – Он не хочет вместе с нами блудить.

– Готов поклясться, он об этом пожалеет к тому времени, как мы доберемся до Небраски, – вмешался Джаспер Фант. – Меня вам ждать не придется. Я собираюсь выпить парочку бутылок хорошего виски, прежде чем полезу в эти холодные реки. Я слышал, у них там на севере по-настоящему холодные реки. На некоторых даже лед, так мне говорили.

– Если я замечу кусок льда в реке, я накину на него лассо, и мы сможем класть лед в виски, – похвастался Берт Борум.

Все считали, что Берт чересчур гордился своим умением бросать лассо. Он был быстр и точен, что верно, то верно, но ребятам надоела его похвальба, и все постоянно разыскивали предметы, на которые он не смог бы накинуть лассо с первого раза. Однажды Берт за ставил их заткнуться на целый день, с первого раза набросив лассо на койота, но вынудить их замолчать надолго было невозможно.

– Зааркань этого чертова быка, если ты такой ловкий, – предложил Нидл Нельсон, подразумевая техасского быка. Создавалось впечатление, что быку не нравилось, когда ковбои усаживались группой. В этих случаях он останавливался футах в пятидесяти и принимался рыть копытами землю и реветь. Нидлу страшно хотелось его пристрелить, но Калл не разрешал.

– Я этого сукина сына быстро заарканю, – сказал Берт. – Вот только кто потом будет снимать с него лассо?

– Ты лучше спроси, кто будет тебя хоронить, если ты заарканишь этого быка, – заметил Диш. То, что он предпочел воздержаться и не напиваться в Форт-Уэрте, еще больше возвысило его в собственных глазах, но большая часть ковбоев уже была сыта по горло превосходством Диша, особенно если учесть, что он воздерживался из-за любви к молодой женщине, которая даже не смотрела в его сторону.

– Если ты уж так влюблен, то чего не поехал за ней сам, а Гас пусть бы оставался здесь? – спросил Джаспер. – С Гасом куда веселее, чем с тобой, Диш.

В ответ Диш повернулся и набросился на него с кулаками, но Калл немедленно положил конец драке.

– Если собираетесь драться, забирайте свое жалованье и катитесь на все четыре стороны, – отрезал он.

Братья Рейни чувствовали себя вполне взрослыми и уговаривали Ньюта попросить капитана отпустить их в город.

– Я хотел бы поиметь шлюху, – заявил Бен Рейни. Ньют отказался выполнить их просьбу.

– Ты просто спроси, – настаивал Бен.

– Спрошу, когда приедем в Небраску, – пообещал Ньют.

– Ага, а если я утону в Ред-Ривер, то так никогда и не попробую женщину, – сказал Бен.

Калл начинал беспокоиться по поводу Гаса. Для него было необычным так долго гоняться всего лишь за одним человеком. Разумеется, у Синего Селезня могла быть шайка и Гас мог нарваться на засаду. Он ведь последние годы всерьез не сражался. Даже Пи Ай начал волноваться.

– Смотрите-ка, мы уже у Форт-Уэрта, а Гаса все нет.

По Кампо тоже не поехал в Форт-Уэрт. Он сидел, прислонившись спиной к колесу фургона, и обстругивал одну из женских фигурок, которые любил вырезать. Пока он шел днем, то высматривал подходящие куски дерева, а потом складывал их в фургон. Вечерами же он вырезал. Начав с довольно объемистого куска, он в конечном итоге вырезал из него крошечную фигурку женщины, не более двух дюймов высотой.

– Надеюсь, он вернется, – произнес По Кампо. – Мне приятно его общество, хотя ему не нравится, как я готовлю.

– Ну, когда ты появился, он еще не привык есть жуков и все такое, – заметил Пи Ай. – Я думаю, ему постепенно понравится, когда он вернется. Он всегда быстро ловил бандитов.

– Он не поймает Синего Селезня, – уверил По Кампо.

– Почему? Ты что, его знаешь? – удивленно спросил Калл.

– Я его знаю, – ответил По Кампо. – Хуже этого человека нет. Только дьявол хуже, а дьявола нам в этом путешествии не приходится опасаться.

Разговор был странным, и Калл внимательнее посмотрел на старика, но тот сидел у колеса фургона, и стружки покрывали его короткие ноги. Он заметил взгляд Калла и улыбнулся.

– Я однажды жил на llano, – сказал он. – Я хотел выращивать овец, но оказался дураком. Волки резали их, команчи убивали, погода доканывала. Потом Синий Селезень убил троих моих сыновей. После этого я по кинул llano.

– Откуда ты знаешь, что Гас его не поймает? – спросил Калл.

По Кампо подумал над вопросом. Дитц сидел рядом. Ему нравилось наблюдать, как старик вырезает. Дитцу казалось чудом, что По может взять простой кусок дерева и превратить его в маленькую женскую фигурку. Он смотрел, чтобы понять, как это происходит, но до сих пор так и не разобрался. По Кампо поворачивал дерево в руках, стружки падали на колени, и неожиданно фигурка оказывалась готовой.

– Мне не нравится лошадь, на которой поехал капитан Гас, – объяснил По Кампо. – На этой лошади ему Синего Селезня не догнать. У того всегда самая лучшая лошадь в округе, именно поэтому ему и удавалось уйти.

– У него не лучшая лошадь в округе, – заметил Калл. – Лучшая у меня.

– Да, верно, хорошая кобылка, – согласился По. – Вы, возможно, и догнали бы его, но капитан Гас не сможет. Синий Селезень продаст женщину. Возможно, капитан Гас и отберет ее назад, если его индейцы не прикончат. Я бы тут не стал биться об заклад.

– Я бы стал, будь у меня деньги, – упрямился Дитц. – У мистера Гаса все будет в порядке.

– Мне кажется, индейцев осталось совсем мало, – заметил Калл.

– Есть еще молодые бандиты, – продолжал По. – Синему Селезню всегда удается их найти. llano– оно большое.

Он был прав. Калл вспомнил несколько случаев, когда ему приходилось туда забираться. Через день-другой люди начинали дергаться, так на них действовала пустота.

– Слишком уж много этого ничего, – так выразился Пи. Он повторял это по два или три раза ежедневно, как припев, а вдалеке мелькали и мелькали миражи. Даже человек, умеющий держать направление, мог по теряться там, где практически не имелось ориентиров. И редко встречалась вода.

– Я соскучился по Гасу, – заявил Пи Ай. – Все жду, вот он заговорит, а его нет и нет. Мои уши вроде как опустели.

Калл должен был признать, что и ему не хватает Августа и что он беспокоится. За те годы, что Калл знал Гаса, они каждый день по меньшей мере один раз спорили. Гас никогда не давал прямого ответа на вопрос, но на нем всегда можно было опробовать свое решение, если знаешь, как подступиться. Калл все больше и больше ощущал его отсутствие, хотя, к счастью, дела шли пока гладко – скот уже пообвык и не доставлял больших хлопот. Ребята по большей части вели себя прилично, во всяком случае, спорили и раздражались не больше членов любой другой команды. Погода стояла идеальная, вода имелась в изобилии, а весенняя трава служила прекрасным кормом скоту.

Больше всего Калла мучила мысль, что он допустил, чтобы Гас поехал один выполнять работу, которая могла оказаться ему не по зубам, работу, которую они обязаны были доделать вместе. Часто днем он ехал впереди стада и посматривал на северо-запад, надеясь заметить возвращающегося Гаса. Все чаще ему приходило в голову, что Гас, возможно, погиб. Много людей просто исчезали в llano, умирали где-то и оставались лежать непогребенными, а кости их растаскивали звери. Разумеется, Гас по-своему был человеком знаменитым. Если Синий Селезень убил его, то у него могло возникнуть желание похвастаться, так что рано или поздно слух должен дойти и до них. Но что, если его убил какой-нибудь молодой бандит, который и понятия не имеет, кто он такой? Тогда Гас просто исчезнет.

Мысль о том, что Гас мертв, стала угнетать Калла. Он думал об этом по нескольку раз в день, что приводило его в странное состояние. Они почти не поговорили перед отъездом Августа. Ничего не сказали друг другу. Он пожалел, что они не обсудили некоторые вещи. Разумеется, от смерти ждать уважения не приходится. Люди умирают, где придется, вне зависимости от того, завершены их дела или нет. Но его преследовала мысль, что вот Гас уехал и может не вернуться. Он наблюдал за растянувшимся по прерии скотом, и все казалось ему бесполезным и даже абсурдным. Иногда ему даже хотелось распустить весь скот, расплатиться с работниками, взять с собой Дитца, Пи Ая и, может, мальчишку и отправиться искать Гаса, пока они его не найдут.

Команда вернулась из Форт-Уэрта в подавленном состоянии с похмелья. Голова у Джаспера Фанта так раскалывалась, что он не мог ехать верхом, слез с лошади и последние две мили прошел пешком, время от времени останавливаясь, чтобы поблевать. Он пытался заставить остальных ребят подождать его, уверяя их, что в таком состоянии его спокойно могут ограбить и избить, но товарищи остались равнодушными к его судьбе. У них у самих разламывалась голова.

– Можешь хоть в Китай топать, мне плевать, – заявил Нидл, выражая мнение всех остальных. Они по ехали дальше, оставив Джаспера передвигаться самостоятельно по мере сил и возможностей.

По Кампо предвидел, в каком состоянии они вернутся, и приготовил для них сюрприз – сладкий напиток из ежевики, которую он сам насобирал.

– Сахар помогает при похмелье, – объявил он. – Пейте побольше и немного полежите потом.

– Джаспер, что, уволился? – поинтересовался Калл.

– Да нет, он выворачивается наизнанку где-то по дороге от города сюда, – объяснил Соупи Джонс. – Последний раз, когда я его слышал, мне показалось, что он собирается выблевать свои носки.

– Что нового насчет Джейка? – спросил Калл. Вопрос вызвал целую серию злобных взглядов.

– Этот наглый сукин сын, – высказался Берт Борум, – вел себя так, будто никого из нас не знает.

– Сказал мне, что от меня навозом воняет, – пожаловался Нидл. – Он там играл, а возле него шлюха крутилась.

– Нельзя сказать, чтобы он скучал по той, что украли, – заметил Соупи.

Наконец приплелся Джаспер Фант. Все стояли и усмехались, хотя он понять не мог, по какой причине.

– Видать, тут произошло что-то позабавнее того, чем я занимался, – сказал он.

– Да многое забавнее, чем блевать, – заметил Пи Ай.

– Джаспер прозевал пойло, вот в чем смех, – объяснил Аллен О'Брайен, который и сам не чувствовал себя уж очень хорошо. – Я как-то лучше переносил похмелье дома, в Ирландии, – сказал он. – Разумеется, там оно меня каждый день мучило. Здесь у меня мало практики.

Джаспер понял, что прозевал напиток из ежевики, который до смерти любил, и даже пригрозил уволиться, раз они такие свиньи. Но был слишком слаб, чтобы привести свою угрозу в исполнение. По Кампо заставил его съесть большую ложку патоки в качестве лечения от похмелья, а остальные тем временем отправились поднимать скот.

– Полагаю, следующее развлечение нас ждет на старушке Ред, – проговорил Диш Боггетт, занимая свое место впереди стада.