Текст книги "Фартовое дело"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

ПРОКОЛ

Есаул и Механик в то утро проснулись рано. Трубы горели. Из шести бутылок они за вчерашний день усидели две. Могли бы и больше, если б Механик не удержал своего напарника. Убедил, что дневной лимит исчерпан, а за сверхплановыми бегать не стоит, чтобы, не дай Бог, опять не нарваться на Булкиного пацана, который тут поблизости живет. От него самого, конечно, особой беды, может, и не будет, но хату их он засветить может.

Для опохмелки приняли по стопарю, закусили. Жить стало лучше, жить стало веселее. Есаул вспомнил, что вчера звонил сын той самой бабульки, у которой они снимали квартиру. Сама бабулька была слишком старенькая, чтоб вести такие дела самостоятельно. Она проживала у своего сынули возрастом под полтинник и передоверила этот бизнес ему.

– А ведь сегодня, по-моему, хозяин прийти должен. Мы ведь за этот месяц вперед не платили.

– Ерунда, – сказал Механик. – Пятьсот баксов сунем в зубы – и без проблем.

– Не люблю, когда в дверь звонят. Хрен знает, ждем одного, а заявится кто-то другой…

– Спросить «кто там?» всегда можно, – благодушно сказал Механик.

– Ну да, уж лучше вовсе не отзываться. Может, кому только того и надо, чтоб узнать, дома мы или нет.

– Тогда позвони хозяину, спроси, собирается ли он сегодня к нам. А еще лучше – пошли его на хрен, скажи, что, мол, сегодня бабок нет, будут через неделю.

– Сообразил, е-мое! Он эту неделю ждать не будет. Зарядит ментов, и будет нам тут «один раз сигаргам – тридцать лет каторгам».

– Не пойдет он к ментам, пан Есаул. Себе дороже – они ему там столько вопросов захотят задать, что ему сдохнуть проще будет. Опять же налоговой полиции могут стукнуть. А он с этих баксов налоги не платит.

– А если просто с друганами приедет? Базар может получится…

– Да, базар нам, конечно, не в масть! – помрачнев, согласился Механик.

– То-то и оно…

И тут, словно по заказу, раздался звонок.

– Во, легок на помине! – хмыкнул Механик.

– Открой, я подстрахую на всякий пожарный…

– Нет уж, корефан, открой-ка ты. У тебя рожа повнушительней.

– Ага, хоть сразу в каталажку…

Механик махнул рукой, подошел к двери, поглядел в глазок: на площадке стояли паренек и девушка с большими сумками.

– Коробейники… – хмыкнул Механик. И открыл дверь.

– Здравствуйте! – лучезарно улыбнулась девушка. – Вам необыкновенно повезло! Канадско-российская фирма проводит распродажу бытовой техники по небывало низким ценам! Позвольте предложить вашему вниманию «говорящие часы» – будильник…

Парень достал из сумки красивую картонную коробочку и извлек оттуда некую штуковину в форме красно-белого полушария и с окошечком, где просматривались цифирки – 10.43. Поставив штуковину на ладонь, он нажал на нее сверху, и штуковина произнесла женским голоском:

– Десять часов сорок три минуты!

– Здорово! – порадовался Есаул, показавшись из-за спины Механика.

– Это еще не все! – сказал коробейник. – Тут можно установить на нужное время, и будильник просигналит в одном из трех режимов. Вот, пожалуйста…

Он нажал одну из кнопочек, послышалось:

– Пи-пи-пи-пи!

– Это мышка пищит, – прокомментировал паренек. – А вот кукушечка…

«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» – отчетливо прокуковала хреновина.

– Классно! – Есаул был в детском восторге.

– Ну а это петушок… – продолжал демонстрировать паренек, и будильник довольно громко прокричал:

– Ку-ка-ре-ку-у!

– И почем? – спросил Механик, которому тоже понравилась симпатичная игрушка.

– Совсем дешево – пятьдесят рублей! – Девушка заглянула Механику в глаза, подняла их на Есаула, который от этого взгляда растаял.

– Берем, Мех! – сказал он и вытащил из кармана старую пятидесятитысячную купюру. Просиявшая девушка и очень довольный паренек выдали Есаулу будильник с коробочкой и инструкцией, поблагодарили и пошли куда-то вниз.

– Странно, – пробормотал Механик, захлопнув дверь.

– Чего странного? – нажимая на кнопку и заставив будильник пропищать мышью, прокуковать и прокукарекать, произнес Есаул. – Торгуют ребята… Жить-то надо.

– У них в этих сумках небось штук сто таких фигулин, – прикинул Механик. – Наверно, надо было и наверх подняться. Поспрошать, поторговаться. А они уже раз – и вниз… Нездорово это.

– Да, может, они сначала наверх проехали на лифте, а уж потом стали вниз спускаться. Так же быстрее, – не согласился Есаул.

– У нас на площадке шесть квартир, – напомнил Механик. – А они только в одну позвонили. Кроме нас, никто не вышел.

– Может, они и звонили, только никого дома нет. Сегодня ж будний день. Кто работает, кто на базаре… – произнес Есаул. – На их месте я бы часиков в шесть прошелся, а не сейчас.

– Во! – Механик поднял вверх указательный палец. – Думаешь, челноки этого не знают? Знают! Стало быть, это не коробейники, а хрен знает кто. Может, мусора, а может, и от Булочки с Серым. Пацан вчерашний мог и отследить нас.

– По-моему, Мех, ты уже до мании дошел. Мы его где вчера видели? У метро. Он оттуда выходил, а мы туда и не заходили. Опять же стал бы он к нам так просто подходить, когда мы время спрашивали, если б был «хвостом»? От нас все прочие шарахались, а он подошел.

– Потому что при пушке был. Считал, что завалит нас, если что.

– Все равно. Пошел не он за нами, а мы за ним. Зашел в дом, даже не обернулся. Из окон, если даже они у него на улицу выходят, в какой дом зашли, не увидишь.

– Он мог быть приманкой – это я только вчера вечером допер. Мы на него зырим, а что за спиной – не замечаем. Пока мы на этого пацана пялились, другой нас вел.

– Мы вчера из автобуса на остановке выходили одни, – ухмыльнулся Есаул. – Автобус уехал сразу, стало быть, из автобуса никто не успел увидеть, куда мы пошли! Чего ты, е-мое, проблемы создаешь, башку забиваешь? Ну, выйди на площадку, позвони в соседние квартиры – проверь, был ли кто дома. Или сходи на этаж выше, спроси, не заходили ли челноки…

– А что? И пойду! – решительно произнес Механик, открывая дверь.

Выйдя на площадку, он, однако, услышал снизу, со второго этажа, бодренький голосок девушки:

– Здравствуйте! Вам необыкновенно повезло!..

Это успокоило Механика, а потому он не стал звонить в соседние квартиры, подниматься этажом выше и так далее. Он даже не стал выглядывать в окно.

Между тем челноки, не сумев впарить очередной будильник на втором этаже, быстро спустились вниз и вышли из дома. Во дворе их ожидала «шестерка».

– Здесь они, оба, – торопливо сообщила девушка мужику, сидевшему за рулем. – И большой, и маленький. Третий этаж, квартира пятнадцать.

– Не взволновали их? – спросил мужик, доставая из кармана рацию.

– Нет, – ответил парень. – Даже игрушку продали.

– Ладно, – мужик нажал кнопку передачи. – Антрекот, я – Пончик, на связь!

– Я – Антрекот, слышу вас.

– Делай два три пятнадцать, как понял?

– Понял, два три пятнадцать!

– Время пошло, конец связи.

Мужик убрал рацию и спросил:

– У них окна куда выходят?

– На ту сторону, – уверенно сказал парень. – Нас они сейчас не видят.

– Мы тоже не увидим, если они в окна прыгнут.

– Тут почти шесть метров, – парень прикинул высоту окон третьего этажа. – Высоко лететь-то…

– Жить захочешь – прыгнешь. Надо переехать к углу. Народу в доме много?

– В пяти квартирах нам открывали, начиная с девятого этажа.

– Второго выхода из подъезда нет?

– Нет. В квартирах на первом этаже какое-то ТОО размещается, двери железные, отпирают по звонку через видеодомофон.

– Ладно, передвигаемся к углу. – Мужик завел мотор, и машина задом откатила к углу девятиэтажки. Отсюда хорошо просматривались и вход в дом, и пространство между забором, отделявшим тыльную сторону девятиэтажки от детского сада и хоккейной коробки.

В это время во двор въехал желто-красный микроавтобус «УАЗ» с большими цифрами 04 и надписью «Аварийная».

– Быстро, – заметил паренек.

– Нормально, все по времени, – спокойно произнес мужик. – Теперь наше дело – окна.

Из задней дверцы «аварийки» довольно быстро выпрыгнули семеро крупных мужиков в брезентовых робах, тяжелых ботинках, в черных строительных подшлемниках и с противогазами в сумках. Некоторые тащили что-то вроде ящичков с инструментами. У двух были большие газовые ключи, один нес кувалду. Шестеро двинулись в подъезд, седьмой, сказав что-то водителю, не спеша пошел к «шестерке».

– Ну что, все нормально? – спросил он у водителя. – На месте?

– На месте. Страхуем окна.

– Ладно. Работаем!

«Ремонтники» на первом этаже разделились: трое поехали на лифте, а трое стали подниматься по лестнице.

В это самое время Механик обнаружил, что в доме хлеба нет.

– Колбас и ветчины набрали, биомать, а про хлеб забыли, – проворчал он.

– Вчера полторы буханки было, – сказал Есаул, – неужели сожрали?

– Сам вчера пластал его кусманами по полтонны… Ладно, сиди, я схожу. – Механик надел ботинки и полез в рукава дубленки. Собрался было выходить, но вдруг что-то вспомнил и вернулся в комнату.

– На фига ты это берешь? – спросил Есаул, развалившись на диване и приготовившись включить телевизор. Механик положил в боковой карман дубленки свой хитрый кастет, а во внутренний – самодельный револьвер с двумя стволами.

– Так спокойнее. Вдруг опять этого пацана встречу…

– Смотри, чтоб тебя случайно менты не прибрали, – произнес Есаул.

И тут опять раздался звонок в дверь.

– Хозяин, наверно, за деньгами пришел… – проворчал Есаул.

Механик, держа руку за бортом дубленки, подошел к двери.

– Кто там? – спросил он, прикладываясь к глазку. Увидел мужиков в робах.

– Аварийная газовая, – ответили ему.

– Мы не вызывали, – сказал Механик.

– Правильно, не вы вызывали. Но у вас на лестнице газом пахнет. Закурите – можете на воздух взлететь.

– У нас все нормально, – пробормотал Механик. – Ничем не пахнет.

– Все равно проверить надо, где-то труба травит.

Есаул, выдернув из-под подушки «ТТ», сунул его под ремень брюк, слез с дивана и подошел к двери, отодвинув Механика.

– Мужики, – сказал он басовито, – вам сказано: у нас газом не пахнет.

Механик услышал хорошо знакомый со времен службы скрип противогазов, натягиваемых на морды, и понял: что-то тут не то. Понять-то понял и даже назад попятиться успел, но вот сказать Есаулу – забыл.

Тр-рах! – мощный удар кувалды, обрушившийся на замок, разом распахнул дверь, и тут же что-то звонко хлопнуло – сработало газовое бесствольное устройство «Удар», плеснувшее струей газа прямо в морду Есаулу, а в следующее мгновение мощный пинок ботинка вышиб из его руки выхваченный было «ТТ». Правда, пистолет отлетел влево, в комнату, куда шарахнулся Механик. Механика газом не достали, поэтому он, выдернув из-за пазухи револьвер, навскид три раза бабахнул вдоль коридорчика по двери, куда уже вломилось двое или трое. Один, истошно взвыв, повалился навзничь, поверх сползшего по стене Есаула, другой отскочил вправо, в кухню, третий – влево, назад во входную дверь.

Механик не долго думая изо всех сил толкнул к двери, ведущей из коридора в комнату, диван, на котором только что кайфовал Есаул, а затем свалил на диван еще и тяжеленный книжный шкаф. И очень вовремя сделал, потому что «аварийщики» уже вломились в коридор и первый удар кувалды уже обрушился на дверь, мигом выворотив верхнюю петлю. Механик бахнул еще три раза прямо по двери, заставив «аварийщиков» шарахнуться от опасного места, подхватил с пола Есаулов «ТТ» и сунул в карман. Заодно переключил регулятор бойка на верхний ряд револьверного барабана своей самоделки – до этого бил 9-миллиметровыми патронами, теперь мог еще шесть раз отоварить супостата.

Тут снова долбанули по двери, она была практически снесена и держалась только за счет дивана и книжного шкафа – старинного, дубового, составлявшего, должно быть, гордость бабульки, которой принадлежала квартира.

Механику было плевать, кто эти люди: ментовская группа захвата, жаждущие мести ребята Гнедого или Булочки. Ему ни к кому не хотелось попадать живым. Он уже подумал было вытащить из рюкзачка, в котором лежали всякие полезные инструменты, последнюю остававшуюся у них с Есаулом гранату, чтобы рвануть себя вместе с теми, кто вломится в комнату, но внезапно раздумал. Он изо всех сил запустил тяжелым, полным металла рюкзачком в оконное стекло… Дзынь-ля-ля!

Большая часть стекол вместе с рюкзачком вылетела наружу, часть посыпалась на пол.

– Уходит! Вниз давай! Здесь ломай, биомать! – заорали в коридорчике и навалились всей толпой. Механик, однако, успел схватить чемодан с баксами, вскочить на подоконник и солдатиком прыгнуть с третьего этажа. Это произошло за пару секунд до того, как в комнату ворвались «аварийщики», окончательно выворотив дверь, расшибив шкаф и отпихнув с дороги диван.

Механик, хоть и был по военной специальности не то сапером, не то танкистом, приземлился не хуже десантника. Не напоролся на кусты, не сломал себе ничего и даже в снег втоптался неглубоко.

Но главное везение было в том, как ни странно, что те двое из «шестерки», парнишка-«челнок» и водила, резко сдав свой «жигуль» назад и подкатив почти вплотную, слишком быстро выскочили из машины и подбежали слишком близко к сугробу, в который приземлился Механик. Точнее, мужик все сделал правильно: хотел заскочить Механику за спину, пока у того ноги были в снегу по колено, подмять под себя (мужик ростом и весом был почти с Есаула), а потом долбануть по голове пистолетом. Дальше Механика оставалось только скрутить. Но парнишка оказался дурак дураком – пистолет и то забыл с предохранителя снять, да еще и заскочил спереди, схватив Механика не за руки, а за плечи и, дернув его на себя, невольно помог выскочить из сугроба. Свалил на лопатки и думал, что ему «чистую победу» присудят, как в греко-римской борьбе. Но тут не олимпиада. Механик левой рукой перехватил правое запястье парня, чтоб пистолетом не ударил, а правой, прямо через карман дубленки, стрельнул из «ТТ». Секунды не хватило большому мужику, который уже находился в полуметре от них. Может, даже десятой доли. Второй выстрел снизу вверх отшвырнул его назад и усадил задом в сугроб, из которого его дурак помощник выдернул Механика.

Экс-прапор выхватил из рук обмякшего парня «Макаров», подхватил лежавшие на тротуаре «дипломат» и рюкзак и не раздумывая прыгнул через распахнутую дверцу прямо на водительское сиденье пыхтящих на холостом ходу «Жигулей». И, благо они стояли на задней передаче, покатил не туда, куда опрометью мчались спустившиеся с третьего этажа «аварийщики», то есть на то место, где его поддежуривали «челноки», а в узкий промежуток между ржавым ограждением хоккейной коробки и мусорными баками. И ведь втиснулся, развернулся, переключил передачу и дунул по дорожкам через проходные дворы…

Механик первым делом посмотрел на бензомер. Горючего было много, почти полный бак. Поэтому он решил, пока еще не поднялся шухер, гнать куда-нибудь за город, благо до Кольцевой было всего ничего. Преследования со стороны «ремонтников» он не опасался. А вот милиции ему следовало бояться. Задержать могут и случайно, но у Механика с собой столько всякого барахла, что пришить статью большого времени не понадобится. Во всяком случае, на посадку в СИЗО хватит. А там, в Бутырке или «Тишине», его запросто найдут братаны Гнедого или Булочки. Не говоря уже о тубике, который может доконать гораздо мучительнее, чем нож.

Есаула, конечно, было жалко, хороший мужик, а главное – мощный. С ним Механик чувствовал себя уверенно, даже когда в кармане кастета не было. Мозгов у Есаула, правда, было поменьше, чем на такую тушу положено, но они ему и не требовались, – согласно русской поговорке: «Сила есть, ума не надо».

Уже вывернув на оживленную трассу и проскочив под путепроводом, ведущим из города, Механик начал думать о том, в каком он, собственно, виде оставил Есаула неприятелю и что за этим может последовать.

Выходило, что Есаул попался живым. Механик прекрасно понимал, каких неприятностей можно ждать. Конечно, Есаул сразу не расколется, но допрашивать его будут очень серьезно и без соблюдения прав человека, доведут его до такого состояния, когда он будет рад рассказать все-все-все, даже точно зная, что после этого его убьют. Сколько он сможет продержаться? День? Два? Неделю?

Стоит Есаулу просказаться насчет того, как они с Механиком попадали на остров, – и все. Правда, там тоже есть кое-какие заподлянки, но Серый вполне способен их преодолеть.

Конечно, сейчас надо не о кладе думать, а о том, как шкуру спасти, куда нырнуть, чтобы отлежаться на дне, пока все кому не лень его ищут. Правда, потеря Есаула имела одно полезное следствие. Слишком приметной была эта пара. Здоровенный Есаул и маленький Механик. А теперь стало проще. Механик малорослый, неприметный, на таких ни бабы не обращают внимания, ни менты. Одеться попроще, отпустить бороденку и можно затеряться, исчезнуть в толпе, как в лесу. У Есаула была хорошая – для ментов, конечно! – примета. Шрам на щеке, полученный тогда, когда Серый сшиб его с ног и ткнул мордой в колючую проволоку. А у Механика ничего похожего нет. Конечно, не скажешь, что у него чистое лицо, рябинок и всяких отметин хватает, но такой «визитки», как Есаулов шрам, не имеется.

Но куда же все-таки кости бросить? Машина есть, деньги есть, инструмент – и тот прихватил. Все это вещи полезные и вредные одновременно. Машина – угон, деньги – разбой, инструмент – незаконное хранение оружия. Да еще вон сумки челноковские на заднем сиденье – кража. Статьи 166, 162, 222, за самодельный револьвер еще и 223 плюс 158. Ну а 164 – за разграбление бузиновского клада, и 105 – за множество мокрух докажут потом. На пожизненное уже набралось, если теперь действительно не расстреливают. Конечно, на долгое пребывание за решеткой рассчитывать не приходилось, тем более что до суда дожить тоже было проблемой, но Механику даже на день не хотелось садиться.

Он уже это проходил. И туберкулез был оттуда, и седина в неполных сорок два, и морщины, и еще много всякого. Хотя ему еще повезло. Такого, как он, мелкого, могли придавить, как клопа, и не заметить. Или навеки превратить в тряпку для вытирания ног. Помогли только вот эти руки, которые могли из дерьма сделать конфетку, запустить любой мотор, отладить то, что казалось безнадежно поломанным. За это и паханы уважали, и начальство. А сидел Механик всего-навсего за то, что продал списанный движок со своей БМР в соседний колхоз, где часто отключали электричество. Движок все равно пошел бы в переплавку, но у нас, как известно, сам не гам и другому не дам. И что обидно, другие, в офицерских, а не в прапорщицких погонах, воровали куда крупнее, но на два года сел Механик. И все после этого покатилось, рассыпалось… Жена с детьми сбежала, никто и не вспомнил, как он утюжил минные поля и горные дороги, сколько раз его при этом глушило до крови из носа и ушей. Никто и не вякнул ни про медали «За безупречную службу» второй и третьей степеней, ни про «Красную Звезду» за Афган. Рваный комбез и старый шлемофон – вот и все, что осталось «на память». Да и то потому, что завалялось на чердаке у матери в деревне. Теперь и матери нет, и дома… Комбез и шлем на дне рюкзачка остались. А еще ненависть осталась и готовность убивать.

Механик проскочил километров с полста от Кольцевой. Машин стало меньше, а потому вероятность, что тормознут, повышалась. С магистрали пора было сворачивать. Куда-нибудь на проселки, которые по зиме становятся похожими на нормальные дороги, только без сервиса и гаишников. Если, конечно, их не заметет начисто.

Один такой незаметенный проселок открылся справа. «Кирпича» не было, дорога по идее не должна была упереться в забор воинской части, режимного предприятия или правительственной дачи, а потому Механик без долгих размышлений свернул на извилистую дорожку, ведущую куда-то в лес.

ДУРА

Проехав около километра, Механик ощутил, что ему надо малую нужду исправить, притормозил у обочины, куда грейдер или бульдозер нагребли полуметровые сугробы.

Машины время от времени урчали только на большой трассе, а здесь, в лесу, было тихо. Даже ворон не слышно было и дятлы не стучали. Тихо, душевно, нервы успокаивает…

И вдруг: «Ап-чхи!» Буквально за спиной. Механик резко обернулся, сунул руку в карман за «ТТ». Заодно заметил, что, когда стрелял в пацана у девятиэтажки, дырку в кармане прожег солидную.

Присмотрелся.

Никого. Дорога пуста с обоих концов, между деревьями никого не видно, снег чистый, только какие-то мелкие птичьи следы.

Уши у Механика были профессионально глуховаты, несколько раз барабанные перепонки повреждал. Если б кто-то чихнул метрах в пятидесяти или даже в двадцати, вряд ли бы услышал. А лес – это ж не тайга все-таки! – просматривался если не на полста, то уж на двадцать метров точно. Правда, бывало, что в минуты опасности слух обострялся, но сейчас не тот случай. Опасность должна была как-то по-другому себя проявить.

Механик был готов поверить, что с перепугу до глюков дожил, но тут вновь раздался какой-то легкий шум. На сей раз Механик четко усек: это у него в «Жигуле» что-то происходит. Обошел вокруг, постукал по резине – нет, все нормально.

И тут, как-то краем глаза, Механик заметил, что челноковские клетчатые сумки, наискось привалившиеся с заднего сиденья к спинке переднего, чуть-чуть ворохнулись…

«ТТ» в руку, дверцу настежь!

Первое, что увидел, – утепленные женские сапожки. Отвалил сумки на заднее сиденье и увидел насмерть перепуганное личико… Та самая, с лестничной площадки: «Вам необыкновенно повезло!..» Трясется как осиновый лист, даже крикнуть боится от страха.

– Вставай! – скомандовал Механик. – Пересадка!

– Нет! – скорее прохрипела, чем выкрикнула «коробейница».

– Вылазь! – произнес он, крепко сцапал девку за ворот куртки и выдернул из машины. Пистолет, поднесенный к носу, сделал ее более послушной. – Открывай переднюю дверцу и садись! – Подчинилась тут же.

Механик, беспокойно поглядывая то на девицу, то на дорогу, обежал капот и уселся за руль. Вытянул ремень безопасности и пристегнул свою пассажирку. Нажал кнопку и заблокировал правую переднюю дверцу.

– Так, – произнес Механик, трогаясь с места. – Как ты попала в машину, не спрашиваю. И так ясно. Испугалась, когда я твоих мальчиков положил, выскакивать из машины, когда было можно, побоялась, а потом завалилась сумками и не дышала? Верно?!

– Да… – пробормотала девица.

– Про оружие не спрашиваю – у тебя его нет, слава Богу. Вопрос единственный: кто послал?

– С Темой была… – неопределенно пробормотала девица.

– Это тот, что помоложе, или тот, что постарше?

– Тот, что к вам на этаж поднимался… Часы продавали.

– Только не говори, что вы мирное челночье, ладно? И не ври, что дяденька бандит пообещал вам головы открутить, если не пойдете! Сколько обещали?

– Не знаю я! – взвыла девица. – Ни черта не знаю! Дуриком затянули…

– Всех вас дуриком затягивают… – прошипел Механик. – Ну и как затянули?! Рассказывай, рассказывай – подольше проживешь!

– Убить хотите?! – Глаза девчонки округлились от ужаса.

– А что еще с тобой делать? – сказал Механик. – Отпустить, что ли, чтоб опять навела?

– Я не скажу! – забормотала девица. – Никому не скажу!

– Поверил я… – хмыкнул Механик. – Сучка!

Мозги у Механика, однако, работали. Надо было прикинуть, что делать в новой ситуации. Здесь, конечно, на лесной дорожке можно было без особых проблем заделать эту опасную дуру. Стрелять не стоит – выстрел могут услышать, но если приколоть заточкой или придушить – проблем не будет. В сугроб заметать – до весны пролежит, если собаки не разроют.

Но что-то мешало. Женщин Механик еще никогда не убивал. Тем более таких молоденьких. Жену когда-то хотел убить, когда узнал, что она сбежала, но потом подумал: на фига из-за стервы опять в тюрьму садиться? Какая-никакая, а мать его детишек. Может, нормального мужика подцепила. Он и ее поправит, и ребятне при нем лучше будет… В общем, не решился он, хотя от жены, кроме крика, ревности и измен, ничего не видал. И именно она, зараза, подбила его на продажу движка. А сковородкой как по роже огрела, когда он чуть-чуть выпивши пришел? На службу надо было идти, а он с фингалом… Эти воспоминания даже отвлекли его от девицы. Даванул на газ, позабыв, по какой дороге едет. Чуть в сугроб не улетел. Но сбавил вовремя, а тут и лес кончился.

Открылось просторное поле, пересеченное двумя или тремя линиями электропередачи, справа, слева и прямо – не то деревни, не то дачные поселки. Лыжники какие-то, человек пять, поднимаются на холм. Тут на десять верст все просматривается. И встречная машина появилась, цистерна какая-то… Нет, здесь она, дура эта, пожалуй, поживет.

Валить надо, а западло. Ей еще двадцати нет. Вряд ли старше, чем Механикова старшая. Той девятнадцать, кажется, должно исполниться. Только видел ее Механик десять лет назад. Совсем сопливой! В третий класс ходила, когда он сел. Тоже темненькая была, черноглазая… На него похожая. Тут Механика аж передернуло!

– Как зовут? – спросил он.

– Юля… – шмыгнула носом девушка.

Нет, не его, слава Богу! У него Лида была. Но все равно, зараза, немножко похожа.

– Лет сколько?

– Двадцать два.

– Ого! Пора бы умней быть! – проворчал Механик. – Замужем? Дети есть?

– Нет…

– Родители есть?

– Есть. Что вы все спрашиваете?! Пристали…

– Да вот думаю, может, отвезти тебя к отцу с матерью?! – саркастически произнес Механик. – Чтоб они тебя выпороли как следует, а мне за доставку пару кусков отстегнули…

– Далеко везти, – сказала Юля. – Я из Новосибирска.

– Ни хрена себе! – вздохнул Механик. – И какого лешего тебя в Москву понесло? Да еще к бандюгам…

– Сами-то вы кто, мент, что ли? – Эта сибирская девочка приободрилась и начала наглеть. Соображала, должно быть, что здесь, в чистом поле, он ее не пристрелит, а если въедут в деревню, то и подавно.

– Убийца, – сказал Механик. – Серийный. Хватаю девок на дороге, а потом режу. Для удовольствия…

И угрожающе ощерился…

– Правда? – Юля вновь почувствовала страх. И такое у нее стало личико, что Механик пожалел о своей шуточке. Вдруг представил себе, будто его Лидуська сидит вот так же в машине, рядом с вооруженным дядей, а он думает, как и где ее прикончить. Тошно стало. Он спрятал пистолет. Юля поглядела на него с удивлением.

– Вот что я тебе скажу, дура! – посерьезнев, произнес Механик. – Тут где-то поблизости электричка ходит. Довезу я тебя до ближайшей платформы – и катись в Москву. Лучше всего прямо на Ярославский вокзал. Садись на новосибирский поезд и вали к папе-маме. А еще лучше – в Домодедово, на самолет. Деньги есть?

– Вы это вправду? – В глазах вспыхнула недоверчивая надежда.

– Абсолютно. Деньги дать?

– Не знаю… – пробормотала Юля.

– Соображай быстрее, а то выкину как есть. Ты в Москве где жила?

– У Темы… О-ой! – Она закрыла лицо руками. – Чего ж будет-то?

Механик, вспомнив, что всадил этому Теме пулю в живот, угрюмо спел отрывок из своей любимой бронетанковой песни:

 
В углу заплачет мать-старушка,
Слезу рукой смахнет отец,
И дорогая-а-я не узна-ает,
Какой танкиста был конец!
 

– Ужас! – пролепетала Юля. – Вы ж его убили, да?!

– Шансы есть, – сказал Механик тоном лечащего врача. – Мне лично в это место два раза попадали. До сих пор живу. Только тебе, блин, дочка, надо не этого бояться. Об себе подумай. Привезут его в больницу и начнут справляться, при каких это обстоятельствах он получил огнестрельное ранение. И не на таджикско-афганской границе, и не на чеченско-дагестанской, а в родной, совсем мирной и безопасной Москве. И что он скажет?! А скажет он, что шли они с другом по двору, никого не трогали, и вдруг с третьего этажа прямо им на голову выпадает человек. После чего не долго думая начинает их шмалять неизвестно за что и почему. А затем нагло угоняет их любимую машину с особо ценным грузом тайваньских будильников, которые кукарекать умеют. И пойдут граждане менты, естественно, разбираться в дом номер двадцать девять. А тут бабушка Нюра из десятой квартиры со второго этажа вспомнит, что мальчик Тема, который пытался впарить ей будильник, был не один, а с симпатичной девочкой из канадско-российской фирмы. А потом наехали, понимаешь, странные ремонтники-газовики, которые, вместо того чтоб чинить газовую сеть, вышибли дверь в пятнадцатой квартире, вынудили мирных квартирантов открыть огонь на поражение. Отчего у бабульки аритмия началась и давление до 220 на 180 подскочило… После чего менты начинают выяснять, что за девушка была с Темой. И почти сразу же нащупают тебя. Прокурор возбуждает дело по статье 162 «Разбой», а ты идешь в качестве пособника, согласно 33-й статье Общей части УК-97, поскольку помогала преступникам предоставлением информации. Семь лет не хочешь?!

– Семь?! – ужаснулась Юля.

– В натуре! Тут минимум 162-я, часть вторая просматривается, – сказал Механик так уверенно, будто полжизни проработал в прокуратуре, – от семи до двенадцати. Если вашу шоблу признают не организованной преступной группой, а группой лиц по предварительному сговору. А если запишут в ОПГ, то там 162-я, часть третья идет, от восьми до пятнадцати…

– Господи! – растерянно пробормотала девчонка. – Что же будет?

– Не знаю, – вполне серьезно сказал Механик. – Если улетишь домой, может быть, не сразу найдут. Ты с Темой не расписана была?

– Нет…

– Паспорт с собой?

– Да.

– Вещей твоих много у него?

– Сумка.

– Метки какие-нибудь есть? Типа пионерлагерных: «Попкина Юля, третья отряд»?

– Я не Попкина, а Громова. Нет там никаких меток.

– Адрес в Новосибирске твой парень знает?

– Не-а…

– Родители у него кто?

– Пьянь. Как и у меня…

И опять Механика будто прижгли чем-то. А кто он для своих детей? Вор и пьянь… Еще хуже.

Механик притормозил у крайнего дома, где какая-то старуха деревянной лопатой расчищала дорожку от крыльца до калитки.

– Мамаша, – спросил Механик, – до станции мы так проедем?

– Ась? – Бабка слышала, должно быть, хуже Механика.

– Доедешь, доедешь до станции! – вдруг раздалось с другой стороны улицы. Механик обернулся. Голос был очень знакомый. А вот морду признать было трудно.

С крыльца домишки, что напротив бабкиного, Механику помахал рукой какой-то старикан в телогрейке. Седобородый, одноногий, на костылях… Механик обошел машину, подошел к калитке. А дед покултыхал к нему, улыбаясь щербатым ртом.

– Так как доехать, папаша? – спросил Механик.

– Папаша, биомать! – вздохнул аксакал. – Разуй глаза, Ерема!

Механик понял – это кто-то из пыльных братанов. Еремой – от фамилии Еремин – его звали только «за речкой».

– Неужели мозги вышибло, а? Ты ж механик, отрегулируй! – почти зло произнес мужик, похожий на деда. У него правой ноги не было выше колена и левой руки по локоть.

– Стах? – выдернул из памяти Механик, вспомнив один страшный день, когда волок вниз по каменистой сопке обрубок, отдаленно напоминающий человека. И доволок до «вертушки», где ему заорали: «Перегруз! На хрен твой „двухсотый“!» А он визгливо, сипато, дико – глотка сорвана была! – заорал: «Убью, падлы! Живой он!» И Стаха взяли…