Текст книги "Фартовое дело"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

«Если не сейчас, то уже никогда! – прикинул Механик, наводя „ТТ“ с глушителем на освещенную луной спину Сыча. – Дальше елки реже стоят, глушак не поможет – услышат».

– Перекурим! – сказал Капитон Сычу. – На хрен спешить? Все равно Лука с Винтом еще не скоро обратно пойдут.

– Да уж дошли почти, – проворчал Сыч. – Донесем до места – отдохнем.

– Это ты отдохнешь, а мне с москвичом еще наверх переть за сумкой какой-то… – Капитон прикурил сигарету.

Дут! – долетело откуда-то сзади.

– И! – Сыч, тоже было сунувший руку в карман за куревом, издал какой-то непонятный горловой звук, а затем сделал попытку повернуться, но почему-то завалился на бок. Капитон не успел еще ничего понять, когда его крепко тюкнуло в лоб и бросило спиной на снег. Пару раз его валенки судорожно дернулись – и замерли. Второго «дут!» он даже не услышал.

Механик выждал секунд десять, не больше. Он молча махнул рукой девчонкам – мол, догоняйте! – а затем сорвался с места и, проскочив десяток метров по утоптанной тропинке, оказался около убитых. Первым делом сдернул с мертвецов автоматы, повесил себе на шею, потом проворно оттащил с тропки Сыча, следом – Капитона. Быстро набросал несколько горстей снега на темные пятна крови.

В это время подбежали Юлька и Анюта. Они, похоже, даже не разглядели, что тут натворил Механик, потому что увидели только мешок, оставшийся на тропе.

– Быстро волоките его за елки! – Механик указал девкам на мешок. – Вон туда! И сидите там тихо!

На льду, около целого «Чероки» и сгоревших джипов, хлопки выстрелов почти не расслышали, а вот короткий вскрик в промежутке между ними внимание привлек.

– Что это? – забеспокоился Джон. – Кто шумнул?

Щелбан, который уже прикинул, что удобнее будет полоснуть Никиту ножом по шее, потому что под ватной курткой у москвича может быть броник, услышав тревожный голос Джона, повернулся лицом к острову. Но при этом Никита краем глаза разглядел, что Щелбан держит пальцы как-то странно, будто придерживает что-то в рукаве. Конкретно неясно что, но, должно быть, такое, чего Никите видеть нельзя…

Лука и Винт были уже на горке, когда туда долетел крик Сыча.

– Капитону передали, чтоб поднялся сюда с москвичом? – спросил Саня.

– Передали. Они там с Сычом надрываются – мешок волокут.

– Сейчас и вы помаетесь. Забирайте вон тот – и вниз!

– Е-мое! В нем сто кило небось!

– Ничего, дотащите! Волоком хотя бы, если шибко хилые…

– Кто-то орал внизу, не слыхали? – спросил Кабан, когда Лука и Винт уже ухватывались за мешок.

– Слышали, – отмахнулся Винт, – по-моему, Капитон Сычу на ногу наступил.

– Осторожнее там, – напутствовал Саня, когда Лука с Винтом стали спускаться по тропке.

– Не боись, не рассыплем! – хмыкнул Лука.

Когда они скрылись за ближними от люка елками, Кабан присел на мешок.

– Всегда мечтал на золоте посидеть! – хмыкнул он.

– Слезь, помнешь чего-нибудь! – буркнул Саня, и тут снизу, из люка, отчетливо донесся металлический лязг и звон.

– Слыхал? – вполголоса спросил Кабан. Саня молча кивнул и навел автомат на люк…

Ежик еще раз безуспешно двинул прикладом по штурвальчику двери.

– Оставь! – проворчала Светка. – Надо искать лом какой-нибудь или монтировку хотя бы. Пошли пошуруем по комнатам.

Они находились в коротком коридорчике-тамбуре, ведущем из склада боеприпасов в дот № 3. Перед тем прошли весь бункер по коридору, миновав четыре открытые бронированные двери. Пятая, выводящая непосредственно в дот, откуда, как помнила Светка, можно было вылезти на прожекторную площадку, оказалась закрытой. На языке у нее уже вертелось: «Мышеловка!» Другая дверь, самая первая из шести, та, через которую они вошли в бункер, тоже не открывалась и открыться не могла, даже если б удалось провернуть штурвальчик. От сотрясения, когда дверь захлопнулась, рассыпались в ржавую пыль какие-то заслонки, удерживавшие в бетонной притолоке толстые, закаленные стопоры. Когда-то эти стопоры, должно быть, можно было убрать нажатием кнопки на каком-нибудь пульте, но теперь, когда электросети в бункере не было, вся эта механика не работала. Ни срубить, ни перепилить их возможности не было.

На последней двери, ведущей в дот, стопоров не было, и потому был шанс открутить штурвальчик.

– Ты по левой стороне, я – по правой, – объявила Светка. – Ищем!

Механик уже слышал шаги и кряхтение тех, кто волок вниз очередной мешок. Он лихорадочно соображал, надо ли их пропустить или замочить. Наконец решил пропустить. Два мешка им не упереть. Тем более что неизвестно, удастся ли трактор завести и оставят ли ему этот трактор… А повалить сразу обоих удастся только из автомата, то есть с шумом и громом. Под глушак эти двое могут и не подставиться, два раза так не везет, как с теми, которые сейчас неподалеку от Механика под елочкой лежат. Ну а коли шумно, так набегут и с озера, и с горки, прополосуют очередями елки – и хана. На себя наплевать, а девок жалко. Пусть тащат. Теперь лишь бы девки не пискнули.

Затаился, дождался… Вот они, волокут мешок. Один из тех, 75-килограммовых. Пыхтят, матюгаются, сами себя только и слышат… Ну вот и прошли мимо, ничего не заметив. Прямо по тому месту, где несколько минут назад лежали трупы. Натоптано было порядочно, разбираться еще в этих следах, делать им больше нечего. Надо его, Механиково, золотишко тащить. Ладно, подавитесь, суки!

У машин напряглись, когда услышали шорох снега и шелест раздвигаемых веток на тропе. Даже автоматы нацелили.

– Да это мы! – гаркнул Лука. – Не дергайтесь! Свои!

Стволы опустились. Лука с Винтом затащили свой мешок в джип.

– А где Капитон с Сычом? – удивился Лука. – Не приходили, что ли?

– Нет, – ответил Щелбан удивленно. – Не было их тут.

– Ну и сачки, япона мать! – сплюнул Винт. – У них мешок совсем легкий, а они его еще не доперли.

– Там кричал кто-то, между прочим, – заметил Никита.

– Точно?

– Конечно! – подтвердил Джон. – Коротко, но громко. И даже хлопало, по-моему, что-то.

– Слышь, москвич! – объявил Винг. – Вас с Капитоном Саня наверх приглашал. Раз Капитона нет, иди один. Там всего один мешок остался и сумка какая-то со шмотками. Донесете втроем. А мы пойдем этих козлов искать… Небось втихаря перекуривают где-то.

– Давай я с москвичом пойду? – предложил Щелбан. Ему было ясно, что Капитона и Никиту приглашали на горку для тихой и не вызывающей лишних пересудов замочки. А у Щелбана отчего-то рука зудела зарезать этого московского. Он очень надеялся, что Саня и Кабан дадут ему возможность отличиться. Любил он это дело, ножом пырять и полосовать. Удовольствие получал.

– Иди, если охота, чтоб припахали! – хмыкнул Винт.

– А я работы не боюсь! – ухмыльнулся Щелбан.

На берег вошли вчетвером и той же группой дошли до развилки тропок. Никита и Щелбан стали подниматься на горку, а Лука с Винтом двинулись дальше, в сторону траншеи коллектора…

Саня Поп и Кабан сидели с автоматами над люком и ждали, напряженно вслушиваясь в тишину.

– По-моему, перестали стучать, а? – сказал Саня.

– Вроде бы. Одно не пойму, кто туда пролезть мог?

– Механик, конечно. Больше некому. Разве что Булка?

– Ну, это навряд ли. Булка с Ежом даванули на Немецкую дорогу. Небось надеялась, что доедет до тебя и по-быстрому на нас натравит. Не хрен бабам в таких делах мужиками командовать!

– Правильно, – согласился Саня. – Я и то капитально удивился на Серого, что он, бедняга, пять месяцев терпел. Понимаю, если б он ее еще трахал от души или имел надежду ее миллионы заполучить. А она гоняла его, как пацана, и спала со всеми, окромя него. Подстилку балясинскую подложила, чтоб та на него ей стучала. Он мне душу открывал, я знаю…

– По-моему, опять стучат… – перебил Попа Кабан.

– Точно-точно… Похоже, будто с отчаянья.

– Понял я, откуда долдонят! – осенило Кабана. – Там, внизу, стальная дверь есть. Похоже, изнутри кто-то ломится.

– Из дота?

– Нет, тогда б звончей грюкало. Наоборот, в дот из двери кто-то ломится.

– Глянем? Если уверен, что в самом доте пусто…

– Чего глядеть, все обшарили…

– А вдруг Механик еще кое-что заныкал? Может, у него еще баксы были?

Тут на площадку поднялись Никита и Щелбан.

– А где Капитон? – спросил Саня.

– Фиг его знает, пропал куда-то, – ответил Щелбан.

– Ну, раз пропал, значит, потащишь мешок с Никитой на пару. А мы тут проверим кое-что, заберем сумочку и догоним. Обратно не возвращайтесь.

Щелбан понял, что заместо работенки перышком ему придется еще один мешок перетащить, и заскучал. Конечно, можно было попробовать припороть москвича и без санкции, но тогда придется одному мешок тащить… Опять же у Сани насчет него свои планы могут быть, скажем, если со Светкой придется торговаться, Никита этот может быть живьем полезен. Поэтому лучше не торопиться. Паханам виднее…

Когда Никита и Щелбан поволокли последний мешок вниз, Саня сказал Кабану, продолжая прерванный разговор:

– Как я понял, корефан, ты не уверен, что внизу пусто?

– Почему? Уверен.

– Ну, тогда полезай.

Кабан понял, что, назвавшись груздем, надо лезть в кузов. То есть в дот, где опять начали стучать по стальной двери. Не без холодка в душе он встал на скобы. Даже подозрение возникло: а не захочет ли Саня исключить из дележки и его с Сычом, Щелбаном и Клизменштейном? Ведь на пятерых побольше получится, чем на девятерых?

Но внизу никого не было. Стук действительно доносился с той стороны ржавой бронедвери.

– Никого, Сань! – поднявшись на лесенку, сообщил Кабан.

Саня быстро спустился вниз и подошел к двери.

– Механик! – заорал он. – Ерема, блин!

Стук не прекратился и даже не изменился. Похоже, там, за дверью, ни фига не слышали. Саня попробовал крутануть штурвальчик, но только руки в ржавчине извозил.

– Подрычажить надо, – посоветовал Кабан, – только вот чем, не знаю…

– А я знаю! – сообразил Саня и, быстро поднявшись по скобам, выдернул одну из четырех стальных ножек раскладного подъемника. – Не хуже монтировки!

Он просунул железяку через штурвальчик, резко дернул… С первого раза ничего не получилось.

– Подмогни! – скомандовал он Кабану. Тот тоже уцепился двумя руками за железную палку.

– И-и – раз! – рявкнул Саня. Послышался ржавый скрежет, и штурвальчик сдвинулся против часовой стрелки. – И-и – два!

– Провернулся, падла! – вскричал Кабан.

– Спокуха! – Саня чуточку качнул уже открывшуюся дверь. – Автомат возьми! Открываю!

– Саня! – обрадованно заорал из-за двери знакомый голос. – Это я, Ежик!

– Отзынь! – тихо шепнул Кабану Саня. – Не маячь пока… Бери сумку с кейсом и топай вниз. Я либо здесь разберусь, либо приведу их к машине.

Кабан вспомнил, что пальбу, в итоге которой были убиты два Светкиных «гвардейца», начал все-таки он, а потому, увидев его персону, Булка и Ежик с ходу начнут стрелять. Он послушно отступил в глубь дота, а затем быстро взобрался вверх по скобам.

Саня открыл дверь и осветил фонариком счастливо улыбающегося Ежика.

– Здорово, корешок! – Саня изобразил приветливую улыбку. – Ты никак сам себя на кичу оформил? Броня крепка – тут он постучал своей «монтировкой» по толстенной двери, – не выломать ни фига! Один паришься?

– Светка тоже здесь, – сообщил Ежик с удовольствием. – Ты ничего не знаешь?

– В смысле? – прикинулся шлангом Саня.

– Разборка получилась… Кабан ни с того ни с сего по своим шмалять начал, Булка Серого грохнула в упор…

– Ладно, – перебил Саня, – ты лучше хозяйку мне покажи, она толковей твоего расскажет.

– Она где-то там… – Ежик неопределенно махнул рукой в сторону лесенки и железной двери, выводящей из бывшего склада боепитания в коридор.

Механик пропустил Никиту и Щелбана, которые тащили очередной мешок. Лука и Винт в это время копошились в лощинке, бывшей траншее коллектора, довольно далеко от того места, где прятались Юлька и Анюта. Механик не мог понять, чего они там ищут и по какой логике. Казалось бы, надо было шуровать там, где следы, а не ворочаться по целине, рискуя нарваться на мину. Он не догадывался, что этим ребятам взбрело в голову, будто Сыч и Капитон нашли еще один мешок и решили его заныкать. В результате они дошли аж до самого пролома, слазили в коллектор пробежались по нему метров двадцать, но потом испугались, что их тут забудут, и стали возвращаться обратно.

Пользуясь тем, что поблизости никого не было, Механик решил поглядеть, что творится на озере, и потихоньку подобрался к берегу, укрываясь за елочками.

Как раз в это время Никита и Щелбан затаскивали в джип четвертый мешок. Луна освещала остовы сгоревших машин и прицепа, действующий джип и фигуры людей. Джон и Клизменштейн покуривали на воздухе, водитель все охал насчет своих рессор, для которых еще 75 кило слишком много. Никита и Щелбан, не обращая внимания на эти стенания, поставили мешок и вышли на воздух.

– Не, Москва, – почти по-дружески произнес Щелбан, – нам с тобой замерзнуть не дадут! Капитально поработали. Аж пар идет. Закурим?

– У меня нету, – сказал Никита.

– Угощаю, – Щелбан выдал Ветрову «мальборину» и щелкнул зажигалкой.

– Кабан идет, по-моему… – заметил Никита.

– Сачок, е-мое, – сплюнул Щелбан. – Сумку тащит с пальтом и сапогами… И «дипломат» с баксами.

Кабан подошел, забросил вещи в джип и подошел к курящим.

– Ну, – сказал он с деланной улыбочкой, – сейчас Саня, Ежик и Булка подвалят. Отдыхать поедем!

– А что они там делают? – скромно спросил Никита.

– Дот немецкий шмонают. Может, найдется что приличное…

– Сыч-то с Капитоном и Лука с Винтом еще не пришли, – заметил Щелбан. – А у Сыча с Капитоном пятый мешок был…

И тут откуда-то из прибрежных кустов послышался истошный женский визг…

ВСЕ ЧЕТКО!

Лука с Винтом наткнулись на Анюту и Юльку совершенно случайно. По-малому делу захотели с устатку. Решили прямо с тропы оросить елочки. А потом увидели следы и сунулись в ельник, осветили фонарем и увидели девчонок, сидящих на мешке и трясущихся от страха. Если б Юлька не заверещала с перепугу, ее бы сразу убили. Она была одета в Механиков комбез и танковый шлем. Запросто могли принять за самого Механика и грохнуть без разговоров. Но, когда она подняла визг, планы у Луки и Винта резко изменились.

– Какие кысочки! – сладострастно взвыл Винт. – И без охраны!

– Где ж ваш кавалер, а? – издевательски спросил Лука. – Слинял и бросил? Ай-яй-яй!

– Не шутят с вами! – резко сменил тональность Винт. – Быстро колитесь, где Мех?

– Здесь! – раздалось у них из-за спины, и прежде чем Санины бойцы успели хоть что-то сообразить, ночную тишину расколола очередь…

У машин все аж подскочили.

– Что за фигня? – испуганно вскрикнул Клизменштейн.

Джон сорвался с места и побежал к прибрежным елочкам, Клизменштейн, чуть помедлив, тоже дернулся за ним. Кабан выразительно мотнул головой Щелбану: мол, мочи москвича, самое оно!

Щелк! – Щелбан выхватил из кармана выкидуху, и из ее головки выскочило тускло блеснувшее в лунном свете отточенное лезвие. А у Никиты в правой руке была только сигарета. Сунул бы руку в карман за пистолетом – и не успел бы вынуть. Но среагировал – отпрыгнул вбок, вправо, и лезвие только наискось резануло по плечу ватной куртки, не достав до тела.

– Порежу! – заорал Щелбан, разъяренный промахом, – он-то на горло нацеливался. Но эффект внезапности уже миновал. На Никиту нашло то припадочное озверение, которое мгновенно превращало его из мирного и опасливого студента в жестокого и беспощадного бойца.

Левая рука наотмашь отшибла в сторону нож, а правая тычком вонзила в глаз Щелбану заостренный уголек сигареты.

– Уй-я-а-а! – взвыл тот, отшатываясь на Кабана. Бац! – у Щелбана от удара в челюсть звонко клацнули зубы, и он слетел с ног, плюхнувшись на лед. Кабан дернул было пушку из кармана, но Никита с разворота долбанул его по руке правой ногой, и пистолет улетел в сторону. Хрясь! Костяшки правого Никитиного кулака крепко чухнули оторопелого Кабана по роже, и он отшатнулся к «Чероки», треснувшись спиной о запаску.

– Братаны! – завопил водила, выскочив из кабины и не врубившись в ситуацию. – Завязывай! С чего завелись-то?

Если б Никита поддался искушению еще разок врезать Кабану, то мог бы поплатиться. Сзади уже вскочил на ноги обезумевший от боли в глазу полуослепший Щелбан и с ревом кинулся на Никиту, выставив вперед двумя руками выкидуху. Ветров отпрыгнул, и Щелбан, не успев притормозить, впорол острие в брюхо Кабану.

– Ы-ы-ы! – разинув рот и скорчившись от боли, захрипел тот и сполз на лед у заднего колеса джипа.

Щелбан, похоже, уже вообще плохо соображал от боли.

– Всех поканаю! – орал он истошно, размахивая ножом из стороны в сторону.

– Козел! – заорал водила. – Своих пишешь!

И наотмашь шибанул Щелбана автоматом по голове. Тот выронил нож и трупом повалился наземь.

– Психи! – произнес Никита, уже начиная было отходить от драки. Но тут откуда-то с острова, в той стороне, куда ушли Джон и Клизменштейн, ударило несколько коротких и еще одна, длинная, очередь. Зеленовато-оранжевые трассеры узким веером прошуршали чуть выше крыши и джипа. Ветров успел плюхнуться на лед, а водила не успел. Его ударило в затылок и в спину, и он грузно повалился на лед.

Никита выдернул пистолет из кармана, перекатился к заднему колесу, около которого выл с пропоротым брюхом Кабан:

– С-суки! Козлы гребаные! Паскуды! Добейте-е-е!

– Что вы полезли-то, обормоты? – спросил Никита.

– Пописать тебя хотели, понял?! Уй-я! – простонал Кабан с искореженным от боли лицом. – Добей же, падла! Не будь садюгой!

– Что я вам сделал-то? – удивленно и даже без особой ненависти спросил Никита.

– Ба-абки, бля-а! Все ба-абки! Клад этот гребаный! Надоело Серому, Маузеру и Сане на вас с этой Булкой пахать! Понял?!

– Понял! – Ярость, уже угасшая было в Никите, закипела с новой силой. – Где Булка?! Говори, рыло, а то скоро не сдохнешь!

– Там они, наверху, в доте… – прохрипел Кабан злорадно. – Беги, может, живой застанешь! Саня ее напоследок трахнуть собирался…

– Понятно… – прошипел Никита и подхватил автомат, который выронил водитель.

Снова протрещало несколько коротких очередей, но на сей раз пули над машиной не свистели. Никита вскочил и рывком перескочил освещенное месяцем пространство. В него не стреляли, он благополучно добежал до начала тропы. Краем глаза увидел справа от себя, поблизости от сожженного джипа, распростертый труп, но не разглядел, чей.

Это был Клизменштейн. Он угодил под огонь Механика. А тот, завалив Клизменштейна, вступил в перестрелку с Джоном, который укрылся за сожженным джипом Ежика и дал несколько очередей по ельнику. Механик не сомневался, понимал, что войнушка, начатая им, – это его агония, возможно, более приятная, чем та, которую ему доведется испытать, умирая от туберкулеза. Надежда была одна – быть убитым раньше, чем Санины головорезы начнут насиловать девок. Ну и, конечно, перестрелять этих гадов побольше, прежде чем патроны кончатся. Вообще-то, перебегая к озеру, Механик приказал Анютке и Юльке бежать обратно в коллектор и прятаться там в длинной трубе дота № 4. Побежали они или нет, Механик не знал минут пять, до тех пор, пока слева от него не послышалась длинная очередь и он не увидел Юльку, которая, отвернув мордочку назад, да еще и зажмурившись, нажимала на спуск автомата, который подобрала после того, как Механик застрелил Луку и Винта. Но именно этими шальными пулями и был убит водитель джипа, вступившийся за Никиту… Механик этого не знал и отобрал у дуры оружие. Патроны были ему самому нужны.

– Я тебе задницу надеру! – прошипел Механик. – Куда я тебе велел идти, засранка?!

– Я с тобой… – пропищала Юлька. – Анька убежала, а я с тобой…

– Смотри, – предупредил Механик. – Если что – пристрелю, как сучку!

Но тут Джон из-за сгоревшего джипа дал несколько очередей, и Юльке с Механиком пришлось прижаться к земле, вдавиться в снег.

В эти-то несколько секунд Никите и удалось сделать перебежку. Если бы Никита собирался воевать с Механиком и Юлькой, то мог бы запросто подобраться к ним с фланга и даже с тыла. Если б, конечно, Механик прохлопал ушами. Но Ветров намеревался не разбираться с ними, а спасать Булочку от Сани. Поэтому он торопливо полез в горку.

А Механику показалось, будто у него больше шансов нет. Он выхватил из кармана гранату, выдернул чеку и кинул между сожженными джипами.

Бу-бух! – грохнуло, конечно, потише, чем та мина, на которой подорвался Маузер, но тоже солидно. Ших! Ших! – несколько мелких осколков, посшибав верхние ветки с елок, долетели аж до горки, просвистев над головой Никиты. А Джона искромсало насмерть.

Механик, едва просвистели осколки, бросился вперед – на полном серьезе рассчитывая, что его тут же и срежут! – но стрелять в него было некому. Когда он обежал изуродованные джипы и подбежал к целехонькому, то еще не верил в удачу. Слишком невероятной она ему казалась, просто невозможной.

Водила, в которого случайно угодила Юлька, вмерз головой в кровавую лужу. Щелбан, которому водила сгоряча проломил голову, уже застыл со скрюченными пальцами. Только Кабан еще дергался в судорогах, но уже и говорить не мог – только хрипел. Механик нажал спуск и вбил умирающему две пули в голову – из милосердия. После этого глянул в джип – четыре мешка, сумка с кейсом, где доллары лежали, Юлькины куртка и сапожки, даже Механиков рюкзачок с инструментами и другими полезными вещами – все это было здесь, в салоне! И ключ был в щитке. А от берега уже бежали Юлька и Анюта. Девчонки тащили последний, тот самый злополучный пятый-проклятый мешок. Да еще и автоматы Винта и Луки несли.

Механик побежал навстречу, помог. Втроем они забросили мешок в салон.

– Ну, лишь бы мотор не застыл! – перекрестился Механик, садясь за руль. А когда мотор завелся, заорал, подняв вверх сжатый кулак: – Аллах акбар!

Развернув джип, Механик газанул в сторону Немецкой дороги, помахав рукой острову:

– Арривидерчи, Рома!

Юлька хихикнула первой, а затем неведомо с чего закатилась не то хохотом, не то истерикой Анюта… Они и не подумали спрашивать, куда и зачем едут. Лишь бы подальше от этого жуткого острова. И что будет потом – их тоже не интересовало.

А вот Механик смеяться не спешил. Сперва потому, что боялся застрять на просеке, после – потому что боялся нарваться на людей Маузера или Шмыгла на дорошинской дороге. И лишь когда джип пронесся мимо бензоколонки, Механик понял: да, ему удалось! Он сделал это! Теперь ему было четко и ясно, куда путь держать – в ту самую мертвую, забытую Богом и людьми деревушку, куда он еще в Москве, вместе с ныне покойным Есаулом, намечал перепрятать клад. Лишь бы эта штатовская скотина, то есть «Чероки», в снегу не завязла!..

…Никита услышал шум джипа, уже находясь метрах в пяти от люка. Но возвращаться не стал – и не потому, что в приметы верил. И в люк полез не раздумывая, не страшась пули.

В самом доте никого не оказалось, но через распахнутые броневые двери откуда-то издалека доносился шум возни, неясные сдавленные крики, и световые отблески.

Еще раз Никита поблагодарил валенки, выданные Светкой для экспедиции на остров, – по гулкому бетону он шагал бесшумно. Он знал, что у Сани тут вряд ли найдется много соратников, но сколько б их ни было, не торопился объявлять им «иду на вы». К нему возвращались расчетливость и здравый смысл.

Ветров проскочил через короткий коридор из дота в бывший склад боеприпасов – тут даже стеллажей теперь не было, – поднялся по ржавой металлической лесенке, прошел мимо бывшего медпункта и продсклада – все это хорошо помнилось по сочинению генерала Белкина.

Дальше должен был находиться коридор, куда выходила дверь того самого «спецпомещения», где проживала штурмбаннфюрер Ханнелора фон Гуммельсбах. А напротив должны были располагаться три двери. Тогда Юрка и его спутницы шли от лифтового зала, поэтому дверь спецпомещения от них находилась слева, а двери недоделанных комнат – справа. Никита шел от дота и потому увидел дверь спецпомещения не там. Во времена Белкина две из трех дверей были навешены, сейчас это были три проема без дверей, да и без косяков.

Впрочем, на долгие воспоминания у Никиты не было времени. Там, в коридоре, шла отчаянная драка не на жизнь, а на смерть. На бетонном полу сиротливо валялись два фонарика, светившие в разные стороны, а прямо перед дверью с телефонным диском на полу ворочалась куча мала из трех тел. Саня, всей тушей навалившись на Ежика, кулаком левой руки колотил Женьку по и без того разбитой морде. Ежик визжал, матерился, но не отпускал рук, крепко стиснувших Сане горло. Саня хрипел, но еще не задыхался. В правой у него была финка, которую он наверняка уже всадил бы Ежику в глаз, в бок или в горло, если б в эту руку не вцепилась руками и зубами рычащая, как пантера, Светка. По руке у Сани текла кровь – похоже, зубастая Булка ему вену надкусила.

Никита долбанул Саню по макушке автоматным прикладом. Крепко, но не насмерть. Поп обмяк и выронил финку, звякнувшую о бетонный пол. В ту же секунду Светка подхватила ее, цапнула за рукоять, левой откинула Сане голову вверх и с яростью полоснула ему по горлу выше кадыка. Ежик еле успел откатиться в сторону от потока хлынувшей крови. А Светке этого было мало. Опрокинув уже бездыханного Саню на спину, она с размаху всадила ему финку сперва в один глаз, потом в другой… С визгом и сладострастным сопением!

– Сучий потрох! Падла! Ублюдок! – выкрикивала она и кромсала лицо Попа ножевыми ударами. – Коз-зел!

– Уймись! – заорал Никита. – Не сходи с ума! Он уже дохлый, соображай!

Светка еще раз ударила труп, всадив нож прямо в рот, и прошипела:

– Отсоси, паскуда!

Потом она оторвалась от своей жертвы, медленно встала на колени, уперлась руками и привалилась лбом к холодной стене. Ее затрясло, а потом начало рвать.

– Отвернитесь вы, недоноски! – простонала она. – Не пяльтесь!

Никита подобрал с полу фонарь, который слишком хорошо освещал Светку, и навел его на Ежика, с трудом поднявшегося на ноги и запрокинувшего голову, чтоб унять кровь, струившуюся из носа.

– Во гад! Во сука! – бормотал Женька. – Подлюка!

Все остальные слова, что у него, что у Светки, были одним сплошным матом.

– Пошли наверх! – предложил Никита. – Снег приложишь, уймешь кровянку…

– Стойте, – сказала Светка, утирая рожу и поднимаясь на ноги. – Надо забрать отсюда кое-что.

– Куда забирать-то будешь? – вздохнул Никита. – Санькин джип угнали, а все остальные сожгли…

– Как в прошлый раз, прямо! – шмыгнув разбитым носом, усмехнулся Ежик, несмотря на свое невеселое состояние. – «Угнали?! Надо было ставить „Клиффорд“!» У меня на «Чероки» стоял… Капитально выгорел?

– Напрочь, оба. И твой, и Клизменштейна.

– Козел! Предатель! – прорычала Светка. – Все продали, все! Так верила им: офицеры, «афганцы», честь и совесть… Суки!

– Когда есть честь и совесть, – хмыкнул Никита, – офицеры в бандиты не идут…

– Тоже верно, – заметил Ежик. – Но так скурвиться – даже по-блатному, по понятиям – западло.

– Золото все позастило… – вздохнула Светка. – Ладно, все-таки надо забрать отсюда один ящичек. Тут, вот за этой дверью. А поедем на «Буране». До Дорошина горючки хватит. Там на какой-нибудь грузовой порожняк сядем или на электричку. В городе звякнем на завод, пришлют машину…

Она вошла в спецпомещение и вынесла плоский стальной чемоданчик форматом с «дипломат», покрытый остатками серо-зеленой масляной краски и ржавчиной, но явно не проржавевший насквозь.

– Где ты это выкопала?

– Там, – махнула Светка в сторону спецпомещения, – в стене был замаскированный сейф. Маскировка от времени обвалилась, стала видна бетонная ниша. А в ней вот эта штука.

– Это не мина? – спросил Ежик опасливо.

– Не похоже, – сказал Никита, – по-моему, просто чемоданчик для секретных документов. Тут даже есть скважина для ключа.

Только после того, как он произнес эту свою предположительную фразу, ему вспомнилась предпоследняя глава из повести генерала Белкина.

– Там, где мы были, в углу, имеется книжный шкаф! – торопливо сообщила Ханнелора. – Вынешь вторую сверху полку. После этого можно будет поднять и откинуть одну из досок в задней стенке шкафа. Она замаскирована под бетон и неотличима от остальной стены. За этой доской – стальной сейф. Ключ от него лежит в пенале, спрятанном в полке, которую ты снимаешь в самом начале. Полка, кажущаяся цельной, на самом деле полая… Внутри сейфа – стальной чемодан. В чемодане – эбонитовая герметизированная коробка, а в ней – три кроваво-красные папки с оттиснутыми на них золотом орлами. На каждой папке – надпись: «Sireng geheim!» – «Совершенно секретно!». Папки толстые, и в них должны быть отпечатанные на машинке документы, схемы сооружений, фотографии различных аппаратов, наклеенные на картон, карты и чертежи. Содержание у всех папок разное, но все они связаны друг с другом. И я бы рассказала, какое, если б мне гарантировали жизнь. Понимаешь?

Конечно, Никита не вспомнил все наизусть прямо по тексту, но основные моменты из этого отрывка запечатлелись четко. Помнил он и о том, что разобраться во всем этом могла только Ханнелора, которую сгоряча застрелил Юрка.

– Ключа, конечно, не нашла? – спросил Никита.

– Почему? Нашла, – ухмыльнулась Светка. – Валялся в трухе среди гнилых досок. Сейф был замаскирован шкафом. Шкаф черви и гниль разъела, а ключ уцелел. Наверно, был из нержавейки. Поржавел сверху, конечно, но вполне крепкий.

И показала парням ключик.

– Может, это как раз, чтоб часовой механизм заводить?! – засомневался Ежик. – Повернем – а оно и бахнет!

– Ладно тебе, – отмахнулась Светка. – Посмотрим…

– Золота там, конечно, не будет, – сказал Никита, подержав чемоданчик за ручку. – Легкий. Для взрывчатки – тоже. Наверняка бумаги, какие-нибудь секреты стародавние. Правда, навряд ли они уцелели. Чемодан не герметичный, тут сырость жуткая, так что давно их плесень съела. Ну а если что-то осталось, то сдашь ты это в особый архив, туда, где челюсть Гитлера лежит. Тебе там скажут «спасибо», но ничегошеньки не заплатят. Потому что все это жутко устарело и абсолютно никому уже не нужно, кроме военных историков. А они у нас народ бедный и неплатежеспособный.

– Все равно возьму, – буркнула Светка, – не хочу с пустыми руками уходить… С паршивой овцы – хоть шерсти клок!

– Да, – хмыкнул Ветров, – клевая логика. Все четко!