Текст книги "Фартовое дело"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

ТАИНСТВЕННАЯ ЛЫЖНЯ

«Чероки», в котором сидели Серый и сопровождавшие его Маузер, Саня и Ежик, не торопясь катил по заснеженной дороге. Шел небольшой снег, свободно кружившийся в безветренном воздухе и постепенно оседавший на дорогу, кюветы, на две стены леса по обе стороны от проселка. По правую руку сразу за кюветом стояла изгородь из колючей проволоки в один ряд, и через каждые пятьдесят метров просматривались прибитые к кольям желтые плакатики: «Стой! Опасная зона. Осторожно, мины!» Слева такой проволоки не наблюдалось.

Серый выполнял приказ Булочки – проверял, нет ли какой лыжни или иных следов, ведущих к озеру. Все, кроме Ежика, который вел машину, косили глаза направо, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки «нарушения границы». Проехали уже почти двадцать километров из тридцати, составлявших периметр запретной зоны, но никаких следов не обнаружили. Не только тех, что уводили бы за проволоку, но даже тех, которые хотя бы подходили к ней. Сразу за сугробами, которые отгребли на обочину грейдеры, периодически расчищавшие дорогу, снег имел девственную чистоту и белизну. Должно быть, желающих поискать приключений и пощекотать нервы, катаясь на лыжах по заминированному лесу, было не много. А точнее – совсем не было.

– Ни хрена тут нет, – зевнул Маузер, – у меня аж глаза устали красотами этими любоваться. Дурная у тебя хозяйка, Серега. Не ценит тебя.

– Я этого не говорил, – мрачно произнес Серый. – И от тебя не слышал. Понял, братан?

– Понял… Готов взять обратно. Но работу мы сейчас дурную делаем, это точно. Между прочим, даже если кто-то прошел на лыжах, то мы это можем и не разглядеть. Через полчаса все снегом завалит.

– Не завалит, снег мелкий. А мы уже почти кольцо замкнули. Последние километры проверим – и хватит. Зато могу честно сказать, что ни одного следа не видел, ни одна лыжня в лес не ушла. И спать буду спокойно. Между прочим, я со вчерашнего дня не ложился. За то, кстати, и погорел сегодня.

– Ничего, еще выспишься… – подбодрил Саня. – Мне эта лыжная версия смешной кажется. Если б я хотел вывезти все по-быстрому, то договорился бы с грейдеристом, дал бы ему рублей двести новыми, и он бы мне за полчаса просеку сделал проезжей. Особенно Немецкую дорогу – она как по линейке. Ну а если Шмыгло на это пойдет и кто-то просеку расчистит, мы уже точно знать будем, что он собрался на озеро по делу. А эти лыжные походы по десять человек с сорока килограммами – фигня. Булка мандражирует.

– Дай Бог, – неуверенно произнес Серый.

Дорога в очередной раз стала подниматься в горку и забирать влево, огибая выступ леса. Серый сказал:

– Ну, еще два поворота, и выйдем к исходной.

– Встречная! – предупредил Ежик, увидев легковую машину, выскочившую из-за поворота дороги.

– Из Лузина едет. Нездешняя, – пригляделся Саня. – Чего он тут делает, интересно? Надо номерок на всякий случай запомнить…

– Ты пока свои станционные дела оставь, – посоветовал Серый. – Лучше по сторонам гляди… Если просмотрим и окажется, что они действительно все рюкзаками на лыжах вывезли – Булка не простит.

Когда встречная «девятка» проскочила мимо, Саня сказал:

– Номер-то из соседней области. По-моему, это опять Шмыгло крутился.

– Ты серьезно? – встревожился Серый.

«Чероки» вывернул за поворот, откуда выехала «девятка». Серый уже подумал, а не скомандовать ли ему Ежику, чтоб разворачивался и догонял «девятку», но тут Маузер очень спокойно сказал:

– Вон она, лыжня-то!

– Что ты мелешь? – недоуменно произнес Серый. Он лично никакой лыжни не видел.

– Где? – спросил Саня.

– Сейчас увидишь. Тормози, Ежик!

Ежик затормозил. Серый вопросительно посмотрел на Маузера:

– Братан, за глюки мы не платим. Где ж твоя лыжня?

Вдоль дороги за окаймлявшими ее грейдерными сугробами простирался все тот же чистый снег. Только коготки какой-то птицы оставили цепочку маленьких следов, напоминающую замысловатый китайский иероглиф.

– Не туда смотришь, командир, – невозмутимо произнес Маузер. – Давай выйдем из машины. Малец чуть дальше проехал, отсюда не увидим.

Серый и Саня вышли следом за Маузером. А тот уже шагал по дороге в обратном направлении. Метров в пятнадцати от «Чероки» Маузер остановился. Дождавшись, пока подойдут приятели, он повернулся к обочине, чуть наискосок к тому направлению, куда ехали на машине.

– Смотри по моей руке, – сказал Маузер, – теперь видно? Если по прямой от дороги, будет метров пять. От нас – пятнадцать или двадцать.

– По-моему, тебя зрение стало подводить, – недоверчиво разглядывая синеватую полоску в промежутке между елями, произнес Серый. – Там просто деревце под снегом лежит.

– Деревца обычно с ветками бывают, – не согласился Саня, – разве что кол какой-то отесанный…

– Ну, значит, кол.

– Ни фига, командир! – помотал головой Маузер. – Лыжня это, и, кстати, довольно свежая. Сегодня ночью торили, самое раннее. Снег взрыхленный еще не раздуло.

– Ладно, допустим, лыжня, – порассуждал Серый. – Но где ты, друг дорогой, видел, чтоб лыжня начиналась прямо с чистого места и никаких следов кругом не было? Тут, за проволокой, снега по колено, если без лыж топать. Перед проволокой, может, чуть поменьше, но тоже не асфальт. Либо этот лыжник веса не имел, либо ты обознался.

Аргументы Серого произвели впечатление на Маузера, но тот упрямо продолжил:

– Все равно глянуть надо. Сам же сказал, что хочешь спать спокойно.

– Глянуть, конечно, недолго, – произнес Серый. – Ладно. На коньяк спорим, что это просто кол под снегом?

– На ящик, что это лыжня, – сделал ставку Маузер.

– Санек, разбей! – потребовал Серый.

– За разбивку, между прочим, бутылка полагается, – хмыкнул Саня. – Коньяк какой, армянский?

– Французский, – сказал Серый. – Подлинный! Учти, Маузер, он денег стоит.

– Ладно. Достаем лыжи?

– Достаем. Я валенки снегом набивать не подписывался.

Три пары охотничьих лыж с креплениями на валенки вынули из-под сидений джипа.

– Ежик, сиди в машине, поглядывай. Мы далеко не уйдем, – сказал Серый.

Лыжи, перетащив через «снежный бордюр», нацепили на ноги. Пока не надели их, ноги увязали в снегу по колено. Да и с лыжами погружались в свежую порошу по щиколотки.

– Вот теперь точно лыжня будет! – усмехнулся Серый.

– Лишь бы не воронка… – процедил Саня, в очередной раз бросив неприязненный взгляд на табличку: «Осторожно, мины!»

– Не шути так, ладно? – Серый похлопал его по плечу. – Вероятность почти нулевая. В валенках, конечно, можно до минных усиков провалиться, но на лыжах пройдем и не заметим.

– Ладно, – произнес Маузер нетерпеливо. – Завели политбеседу! Пять метров от дороги пройти, а собираемся, как на неделю.

– Точно. Пройти и убедиться, что ты ящик коньяку проиграл, – ухмыльнулся Серый. – Проволоку проходим, как обычно – две верхние поднять, две нижние прижать.

Так и поступили. Первым прошел Маузер, следом Серый, замыкающим Саня. Маузер довольно уверенно вкатился в один из промежутков между елями и торжествующе сказал:

– Так! Где мой коньяк?

Серый подошел и глянул. Французский коньяк он явно проиграл. С небольшой полянки куда-то в глубь леса, в сторону озера уходила лыжня. Но выглядела она очень странно: лыжня начиналась прямо с ровной снежной целины.

– С парашютом он, что ли, сюда приземлился? – удивился Саня. И даже задрал голову, должно быть, для того, чтоб увидеть парашют, повисший на елке.

– Новый вид спорта, – ухмыльнулся Маузер. – Скайсерфинг на двух лыжах.

– Между прочим, это даже не ночью шли, а утром. Или даже днем, – сказал Серый. – Совсем недавно. И шел один. Трое или даже двое ее бы плотнее накатали.

– Значит, это не Шмыгло, – прикинул Маузер. – Не иначе Механик пожаловал.

– Ну, если Механик, тогда все ясно, – усмехнулся Саня. – Опять придумал чего-нибудь.

– А не сбегать ли за ним, господа предприниматели? – предложил Серый. – Время еще светлое, пожалуй, двух часов хватит, чтоб до озера добраться. По крайней мере такого свежего следа у нас еще не было. Можем и достать…

– Ну да, мы за ним, а он через озеро – и на остров. Пока мы здесь копошимся, он очередную порцию рыжевья снимет – и через Немецкую дорогу на Дорошино. Ищи свищи, – сказал Маузер.

– Надо мужиков на станциях предупредить, – предложил Саня. – Хотя бы в Лузине и в Дорошине.

– Правильно, – одобрил Серый. – Ты у нас за это отвечаешь – тебе и ехать. А мы с Маузером все-таки сходим. Через пару часов подъезжай сюда. У Ежа там рация есть, стоит на моей волне. Отсюда достанет даже до острова, наверно. Если нас тут не будет, вызови меня, мы постараемся далеко не забираться.

– Смотрите аккуратнее. Механик хоть и маленький, но кусачий…

– Постараемся. Если не отзовемся, собирай ребят и по лыжне ищите.

– Догадаюсь как-нибудь. – Саня отправился к машине, а Серый и Маузер двинулись по рыхлой, чуть присыпанной свежим снежком лыжне.

Лес стоял довольно густо, неизвестный лыжник, который пробивал лыжню, вынужден был то и дело сворачивать в сторону, огибая кусты и ельники, а потому лыжня постоянно меняла направление. Серый с Маузером начали ощущать от этого беспокойство.

– Слышь, Серый, он тут такого напетлял, что в темноте не разглядим. Эта ночь, на фиг, без луны будет, а фонарей у нас нет. Так что давай прикинем, может, часок пройдем, а потом обратно?

– Мы еще четверти часа не катаемся. Не торопись. Все равно раньше чем через пару часов Санька не приедет. А скорее всего в Лузино и в Дорошино они только за три часа и успеют. Дорога-то скользковата, быстро не погонишь. А заплутать, если по большом счету, тут негде. Я другого боюсь. Этот Мех, сукин сын, в темноте опасней черта. Той осенью он Гериных корефанов сюрикенами крошил, будто всю жизнь ниндзей проработал. Лысого тоже сюрикеном пришиб – прямо в плешь. У Светки одного пацана зарезал…

– Вот и я про то же.

– Ну ладно. Ровно час идем в ту сторону, а потом обратно. Интересно, удалось твоему пацану отчистить запись?

– Фиг его знает! Но я сказал ему, чтоб он, если что, сразу звонил на хлебозавод по связному и докладывал: «Слоеная рецептура готова».

– Ну, добро…

– Смотри-ка, Механик конфетку сожрал! – Маузер указал лыжной палкой на зеленовато-желтую бумажку, валявшуюся на снегу.

– Ни хрена это не Механик, – задумчиво произнес Серый, – во-первых, он конфет не ест, а курит, как паровоз. А во-вторых, он нигде и ничего не бросает. Бычки особенно. Собирает в карман, а потом потрошит, когда курить нечего, и самокрутки крутит.

– Ты это по Бузиновскому лесу вспомнил? Тогда у него был комбез драный. А он сейчас в дубленке ходит. Может, он как разбогател, так и курить бросил?

– Ну, насчет бычков, конечно, может быть, и так. Но в то, что он курить бросил, – хрен поверю. Такие сперва помирают, а потом бросают.

Прошли еще немного и неожиданно оказались на берегу озера. След лыж по уклону уходил вниз, на заснеженный лед.

– Нет, это точно не Механик! – убежденно заявил Серый. – Тот с Есаулом ни разу по льду не ходил. Специально для того, чтоб следов не оставлять.

За неровной поверхностью озера, покрытой какими-то буграми – не то сугробами, не то торосами, – за призрачно-мутной пеленой снега маячил остров. Большой холм посреди ледяного поля, густо заросший смешанным лесом и кустами, снизу доверху засыпанный снегом. Конечно, никаких сооружений с берега рассмотреть было невозможно. Но лыжня шла в ту сторону. Конечно, был соблазн продолжить путь, но стало заметно темнее.

– Не пора ли нам обратно? – скромно спросил Серый.

– Пора, командир. Ровно за час сюда докатили. По-моему, если ты сейчас госпоже Булочке об этой лыжне доложишь, она на тебя не обидится.

– И я о том же. Ей настолько приятно будет, что она права оказалась, – мигом снисхождение проявит. Разворачиваемся, дуст шоурави!

И они отправились в обратный путь. Дошли за час и с некоторым удивлением увидели, что «Чероки» с Ежиком и Саней стоит на том же месте.

– Вы что, не уезжали, что ли? – спросил Серый.

– Обижаешь, начальник! – осклабился Саня. – Пять минут назад прибыли. В Лузине и Дорошине Механика никто не видел. Если он и приехал, то не с этих станций. Но я ребят предупредил.

– Очень может быть, что это вовсе не Механик, – вздохнул Серый. – Но все равно молодец. Теперь едем к тому пацану, который запись отчищал.

ОПЕРАТИВНЫЕ ДАННЫЕ

Через полтора часа на Люськиной даче в Ново-Сосновке, в бывшем кабинете Балясина, Серый, недовольно косившийся на Никиту, присутствие которого считал излишним, прокручивал отчищенную от шумов и помех запись вчерашней беседы между Шмыглом и Жаком Саркисяном.

Начало беседы было неинтересным. Здоровались, обменивались комплиментами, разговаривали о погоде и о здоровье. Саркисян угостил Шмыгла коньячком. Светка буркнула:

– Туфта! Нашли они твой микрофон и мололи вздор…

– Не спеши, а? – зло сказал Серый. – Я б тебе не стал приносить эту кассету, если б сам ее до конца не прослушал. Сейчас хлебнут по рюмочке и начнут по делу говорить…

Действительно, через пару минут разговор перешел в деловое русло.

– Хорошо сидим, Акоп, верно? – прозвучал голос Шмыгла.

– Верно. Душевный ты человек, приятно общаться. Но, наверно, и делом пора заняться, а? Как думаешь?

– Пора, пора. У меня все на мази. Трейлер готов. Проводник под контролем. А вот как у тебя, я не в курсе. Даже аванса пока не видели.

– Аванс можешь получить сегодня. Он вот в этом «дипломате», – из динамика донесся легкий стук, должно быть, Жак Саркисян, он же Акоп, постучал по крышке кейса.

– И сколько там, если не секрет?

– Сто тысяч гринов, дорогой. Больше господин Парвани давать не хочет. Извини, но я только служащий. Не могу патрону приказывать.

– Ты ему говорил, что мне миллион аванса нужен? – голос Шмыгла был явно раздраженный.

– Говорил, конечно. Но я могу сказать, а он может не согласиться. Верно?

– Верно. Неужели твой шеф не понимает, что может так вообще мимо денег проехать?

– Видишь ли, дорогой, Парвани в глаза не видел, что там лежит, а его уже два партнера на этом кинули. Хрестный кинул, Гера кинул. Ты – третий. Он мне сказал: «Жак, если третий раз меня кинут, лучше сам умри, не заставляй меня жестокости делать!» Уловил, а?

– Не, Акоп, я тебя не понял, что ли? – возмутился Шмыгло. – Было ж ясно договорено – зеленый «лимон». И что это нижняя сумма. Как так можно переигрывать?! У меня, между прочим, этот аванс уже на братву расписан. И на людей, которые нам дело облегчали. А у нас за слова отвечают, не говорю уж – за деньги. То, что тебе здесь крутиться позволяют, это, между прочим, тоже в счет нормального аванса. Я, учти, здесь не Хрестный. Тут выше меня люди есть и много-много круче, такие, которые меня в область вписали только под хорошие гарантии. А ты тут вообще всего ничего – и уже такие фени кидаешь.

– Я понял тебя, Шмыгло. Парвани тоже все понимает. Будет твое добро лежать передо мной – увидишь остальные девятьсот тысяч. Не будет – оставишь себе эту сотню на похороны.

– Акоп, ты странный какой-то, ей-Богу. Я привожу тебе все добро оптом, можно сказать, на вес. Прошу в общей сумме два «лимона». Ты обещал половину вперед или нет?

– Обещал, конечно. Но товара пока нет. Мне его посмотреть надо. Верно? Ты как штаны в магазине покупаешь, а? Сперва цвет, покрой смотришь, размер, потом меряешь и говоришь: «Подходят, выпишите и заверните!» Даже если они всего пятьдесят баксов стоят. А тут – ценности. Может, там одни стекляшки и медяшки лежат. У тебя эксперты есть? Цены знают? Если скажешь, что есть, я тебя нечестным человеком буду считать.

– Механик с друганом без всякой экспертизы в Москве пятьдесят килограмм этих вещей продали и двести тыщ заработали.

– Знаю я, как они заработали. Барыгу застрелили и чемодан унесли. У меня в Москве тоже друзья есть… Короче, дорогой: или ты берешь сто тыщ сейчас, девятьсот получаешь, когда трейлер с барахлом будет у меня в гараже стоять, а остальную половину тебе потом переведут, или считай, что наши дела закончены.

– Не круто ли, Акоп? – спросил Шмыгло с заметной угрозой в голосе.

– Совсем не круто. Ты дилетант. Слышал такое слово, а? Так называют людей, которые не в свои дела суются. Не обижайся, слушай! Ты что, всю жизнь антиквариатом торговал? Нет. Ты запчасти воровал, машины угонял, немножко рэкетом баловался, а главное – Хрестного охранял. И так фигово, что его убили. Допустим, тебе случайно повезло, нашел Механика, он тебе клад обещал показать. Ты даже не знаешь, что в нем лежит, верно? Ты не знаешь, продавец! Ха! И просишь два миллиона баксов у меня, которые за золотой антиквариат еще в советское время два срока сидел. Но и я не эксперт, я только первый оценщик. Могу сказать на глаз, какой пробы золото, настоящий камушек или нет, настоящая жемчужинка или стеклянная. После этого могу прикинуть, сколько стоят эти камни и финтифлюшки, как ты сказал, на вес. А это еще не все. Потом их у Парвани будут совсем умные люди смотреть. Скажут, где сделано, когда, есть ли такие вещи где-то еще или они уникальные, откуда их могли украсть и кто, наконец, сколько за них лет тюрьмы можно получить и сколько денег за них на аукционе можно взять. Может быть, они миллиард стоят, а может, и миллиона за них дать нельзя, понимаешь?

– Нет, – возмущенно произнес Шмыгло, – ну народ, а? Я и так иду на риск, прошу самый мизер. Конечно, я в этом деле лох и меня облапошить можно без проблем. Я даже знаю, что, окажись там все древнее и золотое, редкостное и брильянтовое, хрен от вас дождусь второго «лимона». Даже если сундуки два миллиарда стоят. Но один миллион мне нужен, как хочешь. В руки и уже сейчас.

– Нетерпеливый какой! – прищелкнул языком Саркисян. – Сто тысяч – это очень много. Может, для Парвани не много, а для тебя – очень много. Их тебе сейчас в руки дают, хотя знают, что ты можешь выйти отсюда и мне ручкой помахать. Тебя после этого еще искать десять лет придется. Россия большая, а СНГ еще больше. То, что Парвани разрешил сто тысяч дать, – большое доверие, понимаешь? И я, когда их тебе даю, свою голову подставляю. Между прочим, Булка уже меня ищет, слышал про такую?

– Слышал… – упавшим голосом пробормотал Шмыгло.

– Очень серьезная женщина. И деловая. Хрестный с ней не справился, потому что слишком тебе доверился, верно?

– Там все отлично было! – возмутился Шмыгло. – Просто мои козлы Петровича недорезали. Он и шмальнул по Хрестному. Повезло тогда Булке. И все равно с носом осталась.

– Так вот, дорогой, сейчас ты можешь с носом остаться. Если будешь упираться и ставить условия, я тебе даже ста рублей не дам. Конечно, с Булкой торговаться хуже, у нее в области первый номер, а не шестнадцатый, как у тебя. Но с ней можно договориться. По крайней мере, можно быть уверенным, что она на пустяки не разменяется. Да, ей придется больше заплатить, это точно. Но зато туфту мне не подкинут. А ты, милый, сам от тоски удавишься, если с нулем останешься. Ну, будем дальше говорить или закончим? Берешь сто тысяч в аванс?

– Беру, хрен с тобой… – проворчал Шмыгло.

– Теперь давай согласовывать работу. Трейлер должен прийти ко мне в гараж не позже чем в четыре часа утра послезавтра. Час, может, полтора, буду с тобой вместе смотреть вещи. Затем, если все будет в норме, получишь остаток аванса. А потом, когда товар дойдет до места и эксперты его по-настоящему оценят, получишь еще один «лимон». А может быть, и больше.

– Больше? – иронически спросил Шмыгло. – «Лимон» с копейкой, да?

– Почему? – усмехнулся Саркисян. – Может, два миллиона, а может – десять. Смотря какая настоящая цена у этих вещей окажется. Парвани – если я хорошо попрошу, конечно! – очень щедрым человеком может быть.

– Ты это всерьез говоришь, Акоп?

– Только так, джан.

– А сколько надо, чтоб ты его попросил?

– О! Слушай, ты за всю беседу первый хороший вопрос задал. Приятно услышать было. Отвечаю тоже с удовольствием: если я пробиваю у Парвани чек на пять миллионов – один из них мой. Если на десять – два мои. Двадцать процентов, короче.

– Заманиваешь?! – недоверчиво спросил Шмыгло. – Ты привезешь этот чек, по которому надо получать в каком-нибудь «Хрен-банке» неизвестно за каким бугром, а я посмотрю на него как баран на новые ворота, и отстегну тебе «лимон» в нале. Так, что ли?

– Зачем? Я тебе сделаю приглашение в Париж, возьмем этот чек, спишем с Парвани сумму, потом восемьдесят процентов положим на твой счет, а двадцать – на мой. Простенько и со вкусом.

– Мягко стелешь…

– Я понимаю, не очень верится. Пусть тебя пока эта сотня греет. Ну, давай за то, чтоб тебе завтра «лимон» на руках иметь!

Серый выключил диктофон.

– Дальше ничего интересного. По делу не говорили.

– А о чем? – спросила Светка настырно.

– Так… О женщинах, о вине. Саркисян рассказывал, как четыре дня прожил в борделе, где за ним баба, как за маленьким ребенком, ухаживала. Пеленала в простыни, подгузники наворачивала, из соски кормила. А он, черт мохнатый, «уа-уа» кричал, когда трахаться хотел.

– Маразм какой-то. Значит, завтра в четыре утра Саркисян ждет трейлер у себя в гараже. Вот и вся самая полезная информация. Не густо.

– Ни фига себе! – обиделся Серый. – Да это же все, что надо. До города от озера ехать часа полтора. Стало быть, они должны отвалить с острова где-то в два тридцать. Ну а явятся туда около полуночи. Или чуть раньше.

– Вот именно, – заметила Светка с явным сарказмом, – «чуть раньше»! А ты уверен, что это «чуть» не окажется сегодня вечером? Часиков в семь или в восемь, например? То есть уже через час или два. Да и сейчас уже вполне могут поехать. Ты ж сам сказал, что видел «девятку» с «соседским» номером? И лыжню кто-то на озеро протоптал. Вполне безопасную, должно быть, если вы с Маузером прошли и не подорвались. Может быть, это Механик сделал, раз вы говорите, что эта лыжня как-то по-хитрому начиналась и, если б не Маузер, ее не приметили. А ночкой по этой лыжне носильщики пройдут. Вы их в полтретьего на просеках ждать будете, а они со своими рюкзачками выскочат вот здесь еще часиков в девять! А потом часам к десяти привезут это добро Саркисяну. Я ж четко слышала, он сказал: «Не позже четырех утра», но ведь это может быть и раньше, верно? У тебя сейчас там, у озера, много народу? Не прозевают они, а?

– Во-первых, в городе за конторой Шмыгла отдельно наблюдают, – сказал Серый. – Большая часть его команды сейчас там. Мы их почти всех в лицо знаем. Никого, хотя бы близко похожего на Механика, там не было. А Шмыгло с Акопом говорили про Механика. Значит, он им дорогу указать должен.

– Механик небось уже давно на острове, – сказала Светка. – А ребята твои там попусту торчат. Шмыгло может сам и не поехать, а трейлер и группа, которая на озеро поедет, могут в другом месте собраться. А если засекли твоих ребят, то и обмануть могут. Выведут со двора трейлер и погонят хрен знает куда. Твои обрадуются, попрут за ним, а на самом деле на озеро не трейлер поедет, а какая-нибудь «Газель»-полуторка или вообще «Москвич»-«каблук». Четыреста кило вполне потянет. Ты лучше скажи, что там у озера делается.

– Я же говорил, там три машины и шесть ребят. Саня у своих подопечных бомбил из Лузина технику позаимствовал. Номера местные, сами водилы – тоже. Ментами и близко не пахнет. ГАИ и ДПС на эти проселки приезжают, только если кто-то расшибется и им об этом сообщат. А такое бывает два раза в год, не чаще. Дорог из города – только две. Фактически одна, если на то пошло. Карту можно?

– Пожалуйста, – Светка развернула полукилометровку. Серый взял карандаш и указал:

– Вот это шоссе в город ведет, его самого тут не видно. Вот поворот на Малинино. Недалеко от озера дорога раздваивается. Налево поедешь – попадешь в Малинино, потом в Лузино, на станцию. Направо – выедешь к Дорошину. Но есть дорожка и из Малинина в Дорошино напрямую, с другой стороны озера. Вот тут эта дорога смыкается с той, что мимо Немецкой дороги идет. Получается такое дорожное кольцо вокруг озера. Конечно, из Дорошина можно доехать до города, не выезжая на шоссе. Но только летом, по проселкам. А зимой их никто особо не расчищает, на лошадках ездят в основном. Но все равно, одна машина в Дорошине стоит. Там у Саниного приятеля гаражик теплый, а улица вся на виду. Ездят сейчас не много. Грузовики местные все известны, так что, если чужой через село пройдет, сразу запеленгуют. А вот с другой стороны пришлось машину поставить у выезда на шоссе. Там магазинчик небольшой есть и заправка. Их тоже Санины корефаны держат. По шоссе движение приличное, но все, что сворачивает на Малинино, берут под контроль. А третья машина в Лузине, у станции дежурит. Там Саня сам торчит.

– А Маузер где?

– В городе, за офисом Шмыгла присматривает.

– Связь у тебя с ними есть? Надежная?

– У них между собой – по УКВ. Вполне хватает. А со мной – по радиотелефону с удлинителем. На семьдесят километров достает только так. Но пользоваться аккуратно надо – менты их пеленгуют. Вот он, у меня под правой подмышкой, на приеме. Пока, как видишь, все тихо.

– То-то и оно… – пробормотала Светка.

– Но есть и еще один момент, который резко ослабляет надежду на то, что Шмыгло туда вот-вот пожалует. Если он действительно захочет трейлер или еще какой-то транспорт подогнать к озеру, то может это сделать только по просеке. А на просеках, между прочим, снега по колено. Никто по ним не ходит и не ездит. Плюс поперек них лежат лесины с ветками и сучьями, которые вручную очень трудно сдвинуть. Стало быть, прежде чем загонять на просеку транспорт, они должны эту просеку расчистить. А расчистить ее может только грейдер, которых в районной дормеханизации осталась всего только пара. И оба они работают с базы, находящейся в Лузине, под надзором у Сани. Рядышком со станцией. Как только один или оба куда-то выедут – он поинтересуется, куда и зачем, по наряду или за бутылку.

– А снегоуборочную из города или тот же грейдер Шмыгло не пригонит? – засомневалась Светка.

– Ну, снегоуборочной тут делать нечего, она только с асфальта хорошо скребет. А грейдер из города – это, во-первых, долго, а во-вторых, его ребята с бензоколонки запеленгуют.

Никита во время разговора помалкивал. Во-первых, не хотел вновь подбросить Светке какую-нибудь идейку, из-за которой Серый на него обидится, а во-вторых, ему казалось, что лучше вообще не обращать на себя лишнего внимания. Он поймал себя на том, что откровенно трусит. Ему очень не хотелось сегодня выбираться с этой дачи в темный заснеженный лес, где есть вероятность налететь на мину, а затем ночью переходить по льду – вдруг провалится, хрен его знает?! – наконец, возможно, лезть на остров, где шансов на что-нибудь нарваться больше. Ну а об участии в столкновении со Шмыглом и Кº Никита не мечтал совершенно. Ему романтики в жизни уже хватило по горло.

– Вот увидишь, – услышал он уверенный голос Серого. – Ребята позвонят не раньше полуночи…

Едва Серый произнес эти слова, как у него под мышкой затюлюкало.

– Сглазил… – пробормотала Светка.

– Алло! – отозвался Серый. – Привет, Маузер! Как жизнь?

– У меня – нормально. А вот друзья наши отчего-то сели в джип и поехали. В дачный поселок Знаменку.

– Отдыхать, наверно… – пробормотал Серый недоуменно. – На чем поехали?

– На «Ниссан-Патроле». Впятером, с основным.

– Ладно, присоединись к компании. Только веди себя прилично.

– Я и веду.

– А на хозяйстве остался кто-нибудь?

– Остался, не беспокойся.

– Тогда – счастливо отдохнуть…

Разговор был хорошо слышен и Светке, и Никите.

– Зачем его в Знаменку понесло? – спросила Светка.

– Отвлекает небось, как ты сказала, – проворчал Серый. – А может, они оттуда ехать собираются. Маузер осторожный, не нашухерит.

– Может, они за Механиком заехать решили? – предположил Никита наудачу.