Текст книги "Вторая мировая: ошибки, промахи, потери"

Автор книги: Лен Дейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 49 страниц)

На самом деле Лондон был в курсе всего происходящего. Дешифровка сообщений, переданных с помощью «Энигмы», выявила, что в Сирию вылетели бомбардировщики «Хейнкель-111» и двухмоторные истребители «Мессершмитт-110» без опознавательных знаков. В Лондоне заключили, что вмешательство немцев будет ограниченным, но решили не рисковать. В Сирию направилась колонна войск из Палестины; были приведены в готовность части в Басре.

В последовавших жестоких боях – порой температура доходила до 50 градусов по Цельсию – французы сражались против французов, а арабы – против арабов. И когда дела англичан были совсем плохи, эмир Трансиордании Абдулла послал в бой на стороне союзников свой небольшой, но прекрасно обученный Арабский легион. Настроения местного населения изменились коренным образом после того, как немецкий самолет бомбил Бейрут и попал в школу и мечеть. Так и не было установлено, явилось ли это следствием ошибки штурмана или же это была провокация с целью обвинить в случившемся Королевские ВВС.

27 июня из перехваченных сообщений «Люфтваффе», зашифрованных с помощью «Энигмы», стало ясно, что Вишистская Франция собирается направить в Сирию подкрепления. Транспортные суда с пехотными частями на борту должны были проследовать в сопровождении соединения французского флота: линкора, четырех крейсеров и шести эсминцев. Воздушное прикрытие операции предстояло осуществить «Люфтваффе». Складывалось впечатление, что масштабы боевых действий на Ближнем Востоке увеличиваются и Франция становится полноценным союзником Германии. Адмиралтейство направило подводные лодки Королевского флота для противодействия французским транспортным судам и боевым кораблям. Затем 2 июля поступило сообщение об отмене этой операции. У всех, кто понял, как близка была катастрофа, вырвался вздох облегчения.

Боевые действия закончились тогда, когда английские войска полностью установили контроль над Сирией и Ливаном, но раны этих сражений долго не затягивались. Потерпевшим поражение французским правительственным войскам было предложено присоединиться к «Свободной Франции» де Голля и сражаться против немцев, но почти все солдаты предпочли вернуться во Францию. Де Голль, относившийся серьезно к своей самопровозглашенной роли главы государства в изгнании и испытывавший давление со стороны англичан (и неофициально американцев), пообещал населению французских подмандатных территорий Сирии и Ливана независимость. Последовала буря возмущения. Заявление де Голля не только возмутило вишистское правительство, считавшее, что только оно вправе принимать подобные решения; солдаты «Свободной Франции» стали задаваться вопросом, зачем они сражались и погибали за страну, которую все равно придется отдать.

Все закончилось фарсом. В нарушение условий перемирия вишистское правительство попыталось переправить пленных англичан в Германию. Это привело к тому, что несколько высокопоставленных французских офицеров были посажены под домашний арест в своей гостинице до тех пор, пока военнопленные не были найдены и переданы англичанам. Во время подписания договора о перемирии пьяный австралийский фотограф упал, запутавшись в кабеле, в результате чего был полностью отключен свет. В темноте и суматохе у одного из французских генералов украли шитое золотом кепи.

Впоследствии Черчилль заметил, что: «Гитлер на Ближнем Востоке, несомненно, упустил шанс захватить небольшой ценой большой приз». Уэйвелл видел случившееся совершенно в ином свете. Получив приказ выделить части из числа войск в Палестине для отправки в Ирак, он дал понять, что Палестина (чей муфтий состоял в сговоре с Рашидом Али и где господствовали антибританские настроения) не может дать ни одного солдата. Не выказывая сочувствия проблемам, с которыми столкнулась Великобритания в Ираке, Уэйвелл раздраженно ответил: «В вашем послании совершенно не учитывается реальное положение дел. Необходимо взглянуть в лицо фактам… следует как можно раньше начать переговоры».

Перехватив сообщение, переданное итальянской дипломатической службой, в котором говорилось, что Рашид Али израсходовал весь запас бомб и снарядов, Лондон (главы штабов) недовольно ответил: «Переговоры могут начаться только в том случае, если иракская сторона безоговорочно примет все условия… реальное положение дел таково, что Рашид Али действует рука об руку с державами «Оси»…»

«Меня глубоко встревожила позиция генерала Уэйвелла», – записал Черчилль, полагавший, что сущность войны заключается в быстром перемещении сил. Он попытался убедить Уэйвелла воспользоваться благоприятной ситуацией и двинуться на Багдад, «даже имея весьма незначительные силы… рискуя так же, как привыкли немцы, неизменно оказывающиеся в выигрыше».

Поворчав, Уэйвелл подчинился прямому приказу отправить колонну войск на Хаббанию, которую он считал «не имеющим стратегического значения районом». Но даже тут, не удержавшись, он добавил, что «не сможет занять Багдад», и повторил свой совет найти политическое решение ситуации в Ираке. Уэйвелл, как он признался позднее, всегда «недолюбливал Ирак, страну и живущих в ней людей, и не хотел ввязываться там в боевые действия».

Нелюбовь к Ираку привела Уэйвелл а к тому, что он недооценил значение этой страны. В телеграмме, датированной 25 мая, он сказал, что его основной задачей является оборона Палестины и Египта, добавив, что «недружественный режим в Багдаде осложнит выполнение этой задачи, но все же ни в коей мере не сделает ее неосуществимой». Его точка зрения не выдерживает никакой критики: под боком Палестины и Египта появился бы подконтрольный державам «Оси» Ирак, а армия Уэйвелла и Средиземноморский флот всецело зависели от нефтяных месторождений Ирака и нефтепровода.

Беспокойство Уэйвелла по поводу Сирии, Палестины и Ирака, а также его осторожность в Восточной Африке происходили из убеждения, что все военные действия и даже просто переходы по чужой территории требуют «сотрудничества местного населения и кочевых племен». Какими бы ни были моральные качества этого заявления, оно далеко не всегда соответствует истине. В частности, так оно и произошло после того, как Черчилль заставил Уэйвелла действовать.

То, насколько серьезно Черчилль воспринимал любую угрозу британскому присутствию в Ираке, проявляется, в частности, в том, как английская военная разведка разыскала в Палестине экстремистски настроенного лидера сионистов Иргуна Зваи Леуми. Завербованные иракские евреи были внедрены шпионить в организацию Рашида Али. Один из добровольцев, Давид Рашиль, ближайший сподвижник Иргуна, происходивший из зажиточной багдадской семьи, во время мятежа был схвачен повстанцами и казнен.

Когда через месяц, в июне 1941 года, Уэйвелл был отстранен от командования, большинство людей приписало это его неудачам в Северной Африке. Над причинами этого провала и несправедливого решения Черчилля спорят до сих пор, но одно не вызывает сомнения: недовольство Черчилля имело более глубокие корни.

16. АД ДЛЯ ИНТЕНДАНТА

Победа – это мираж в пустыне, который появляется после долгой войны.

Б. Г. Лиддел Гарт

«Крит дал истории великое имя; Африка – величайшее». Эти слова древнеримского поэта Марциала как нельзя лучше описывают соперничество Карла Штудента и еще более честолюбивого Эрвина Роммеля, 12 февраля вступившего в должность командующего немецким корпусом «Африка»: «Вечером фюрер показал мне американские и английские иллюстрированные журналы, описывавшие наступление генерала Уэйвелла в Киренаике. Особый интерес представляла безукоризненная согласованность действий бронетанковых сухопутных частей, авиации и флота».

События развивались быстро. Общая сводка, представленная английскими разведслужбами, датированная мартом 1941 года, гласила: «Части германских экспедиционных сил под командованием ничем себя до этого не проявившего генерала Роммеля высадились в Северной Африке».

Лишившиеся большей части тяжелого вооружения и транспортных средств (которые были отправлены в Грецию), усталые, недоукомплектованные английские части, не имевшие боевого опыта, противостояли в Северной Африке генералу Ром-мелю. Уэйвелл и его штаб в Каире решили понапрасну не беспокоиться. Они утешали себя верой в то, что итальянские войска в Триполитании можно не принимать в расчет, а немецких подкреплений будет недостаточно для начала контрнаступления в обозримом будущем.

дешифровальщики из Блетчли-Парка следили за действиями Роммеля. Когда Черчилль справился о том, что происходит в Африке, ему предоставили перехваченные сообщения ОКБ, ставки верховного командования германскими сухопутными силами, в которых приводились приблизительные даты прибытия отдельных подразделений корпуса «Африка» в Триполи. Хотя Каир частенько жаловался на нерасторопность Блетчли-Парка, на этот раз вся информация была передана Уэйвеллу без задержки.

В начале марта начальник разведки доложил Уэйвеллу, что немецкий корпус «Африка» может в ближайшее время нанести удар. Он показал Уэйвеллу план предполагаемых действий Роммеля. Тот даже не стал его слушать. Не оспаривая информацию, полученную из Лондона, штаб Уэйвелла – учитывая, сколько времени потребовалось бы на подготовку подобной операции английской армии, – рассчитал, что Роммель не будет готов к наступлению раньше мая. Его коммуникации слишком растянуты, и ему потребуется значительное время для подготовки резервов и складов.

В Берлине главнокомандующий германской армии фельдмаршал фон Браухич пришел к таким же выводам, что и Уэйвелл. Он сообщил Роммелю, что не может быть и речи о подготовке наступательных действий в Африке в ближайшем будущем. Подобного же мнения придерживалось и итальянское верховное командование. Но Роммель был агрессивен и честолюбив. Он понял, что Берлин надеется на то, что боевые действия в Западной пустыне станут позиционными, но у него не было ни малейшего желания быть командующим затхлого болота. Роммель был полон решимости вести войну, и он торопился. Когда транспортные суда прибывали в порт, по его приказу всю ночь горели прожектора, и разгрузка не прекращалась ни на минуту, несмотря на опасность воздушных налетов. Танки и бронемашины, в начале февраля качавшиеся на лебедках кранов в Триполи, уже через десять дней были готовы к бою.

Одержавший выдающуюся победу генерал О'Коннор был отправлен в отпуск, и в должность командующего армией вступил генерал Филип Ним, человек, отличавшийся необычайной личной отвагой, о чем свидетельствовал «Крест Виктории», но не имевший опыта ведения боевых действий с применением бронетехники в условиях пустыни. По данным разведки и аэрофотосъемки Роммелю было известно, что в английских частях не хватает транспортных средств, а коммуникации до складов в Египте были чрезмерно растянуты. Роммель видел, что англичане строят оборонительные укрепления, а это свидетельствовало о том, что они не собираются переходить в наступление. На самом деле, Роммель оказался точно в такой же ситуации, в которой был генерал О'Коннор незадолго до этого.

По-прежнему ни о чем не беспокоившийся Уэйвелл 30 марта сказал Ниму, что неприятель не сможет «предпринять никаких крупных шагов по крайней мере в течение еще месяца».

В 9.22 утра на следующий день бронемашины 3-го разведывательного батальона Штансдорфа – уже выдвинувшиеся в район Эль-Агейлы – пошли в наступление. Вслед за ними двигались танки 5-го танкового полка. На следующий день в дело вступили пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87» и универсальные 88-миллиметровые орудия. Использование зенитных орудий в качестве полевой артиллерии явилось для англичан полной неожиданностью, как это было до того под Аррасом, в Дюнкерке и во время гражданской войны в Испании.

Хроническая неспособность английской военной разведки докладывать, что 88-миллиметровые зенитные орудия являются универсальными, печально дополняется сообщением, отправленным Уэйвеллом в Генеральный штаб в Лондон, в котором он оценивал количество танков в механизированной дивизии Роммеля в 400 машин, в то время как на самом деле у немцев было всего 168 танков и 30 разведывательных бронемашин.

Военные действия в пустыне

Пустыня – это безлюдная местность, где войска обороняют «крепости». Стоит захватить одну крепость, и растерянному противнику приходится откатываться назад. Вы обходите его с флангов, а он торопливо ищет, где бы закрепиться снова. Именно это и произошло, когда Роммель, надавив на англичан, выслал вперед самолеты «Люфтваффе», чтобы узнать, что происходит. Вскоре из материалов аэрофотосъемки выяснилось, что британские войска отступают.

После того как Роммель подтянул дисциплину итальянских и немецких закрытых переговоров, английская служба перехвата, к которой и прежде никто не относился серьезно, перестала добывать хоть сколько-нибудь значащие сведения. Роммель же, с другой стороны, придавал особое значение службе радиоперехватов. Он использовал полученные с ее помощью данные в сочетании с результатами аэрофотосъемки и действий мобильных бронированных групп для того, чтобы следить за движениями отступающих англичан.

Британское командование познало то смятение, что еще совсем недавно царило в итальянских штабах. И в точности так же, как итальянцы, англичане оправдывали свои неудачи, все больше и больше преувеличивая количество сил действовавшего против них противника. Британские военачальники сходились лишь в одном: происходившее было невероятным, если не сказать – невозможным.

Командир батальона австралийской пехоты во время отхода всех частей назад отдал приказ остановиться на завтрак. Тех солдат, кто подчинился этому приказу, в лагере, где им пришлось провести следующие четыре года, называли «кухонной командой».

Уэйвелл, пытавшийся понять, какие последствия для его армии имеют действия германских войск, оставался спокоен. Он лично заверил министра иностранных дел Антони Идена и генералов Уайтхолла, что немцы не смогут начать полномасштабное наступление раньше середины мая. На дворе был еще апрель, и подчиненные Уэйвелла разделяли его невозмутимый оптимизм. Они были убеждены, что наступление Роммеля выдохнется само собой. Где немцы достанут воду? Где они достанут горючее? На эти жизненно важные вопросы Роммель ответил, захватывая воду и подвозя горючее на грузовиках. К тому же немцы доставили в Африку великолепные цистерны для воды и горючего, сделанные из стального листа и сваренные по швам. Англичане вскоре прозвали эти цистерны «джеррикэнами»[50]50
  Jerrican – немецкая банка (англ.).


[Закрыть] и захватывали те, что им попадались. Свои 4-галлонные канистры, заслуженно прозванные «бумажными стаканчиками», они без сожаления выкидывали. В официальной истории цитируются сводки, датируемые декабрем 1941 года, из которых следует, что 30 и даже более процентов горючего, перевозимого в «бумажных стаканчиках» войсками, действовавшими в Западной пустыне, терялись в результате течи. Судя по словам одного из водителей, доставлявшего горючее на передовую, 30-процентные потери – это явное преуменьшение.

«Когда мы наконец добрались до склада с горючим, выяснилось, что после перехода через пустыню из 70 тысяч галлонов осталось только 30 тысяч. К нашему несказанному удивлению, оказалось, что это очень неплохой результат. Такие потери были следствием того, что канистры, называемые солдатами «бумажными стаканчиками», протекали. Такое положение дел исправилось только тогда, когда в войсках появились «джеррикэны», скопированные у немцев».

Внезапно Уэйвелл решил лично принять участие в боевых действиях. Он отменил приказ Нима, командующего силами Западной пустыни, прикрывать дороги как вдоль побережья, так и внутри континента. Уэйвелл считал, что Роммель будет следовать только по виа Бальбия, асфальтированному шоссе вдоль побережья, и поэтому направил на его защиту все бронетанковые силы. Как выяснилось, он напрасно недооценивал Роммеля. Немцы, подобно англичанам, смогли осуществить бросок через пустыню, следуя дорогой, проходимость которой установил еще генерал О'Коннор.

К вечеру 3 апреля немцы вошли в Бенгази, и англичане поспешно подожгли все склады. Решив, что генерал Ним потерял контроль над войсками, Уэйвелл приказал генерал-майору О'Коннору принять у него командование. О'Коннор попросил Уэйвелла не спешить с принятием решения, указав на то, что нельзя менять командующего в разгар сражения. Он также сказал, что не знаком с войсками, и предложил назначить его ответственным за подготовку оборонительных позиций, призванных не допустить вторжения Роммеля в Египет. Уэйвелл уступил, попросив О'Коннора провести несколько дней в ставке Нима, помогая ему советами. Это было худшее из возможных решений, и впоследствии Уэйвелл более-менее признал это.

Английская армия разваливалась на глазах, и две головы были никак не лучше, чем одна. Охваченные паникой войска сожгли в Завиет-Мсусе горючее и другие запасы задолго до того, как немцы приблизились к городу. 3-я бронетанковая дивизия осталась без топлива. 2-я бронетанковая дивизия, направленная для поддержки австралийской пехоты, была настолько деморализована, что бросила всю технику и присоединилась к отходящим частям. По словам О'Коннора, «уму непостижимо: никто не желал выполнять приказы». Однако проблемы, возникшие после того, как командование войсками было поручено совместно Ниму и О'Коннору, разрешились очень быстро. 6 апреля во время перебазирования объединенного штаба на несколько миль назад О'Коннор, не имевший личной машины, воспользовался приглашением Нима, вызвавшегося его подвезти.

«Вскоре после наступления сумерек выяснилось, что машина сбилась с пути и попала на одну из дорог на север, но все сочли это безопасным. Ним приказал водителю следовать в сторону Дерны. Далеко за полночь О'Коннор и подполковник Коумб, задремавшие на заднем сиденье, были разбужены тем, что машина стоит и слышны громкие голоса. Коумб, вышедший из машины, чтобы узнать, в чем дело, быстро понял, что голоса говорят не по-английски, и спросил водителя, что происходит. На это последовал классический ответ: «По-моему, это чертовы киприоты, сэр!»

Как выяснилось, это были не совсем киприоты. Генералов захватила в плен разведгруппа немецких мотоциклистов – одна из тех, что постоянно высылал вперед Роммель. Странно, но бригадир, ехавший впереди двух генералов, благополучно достиг места назначения, не имея понятия, какая судьба постигла тех, кто следовал во второй машине. Только рано утром на следующий день отсутствие генералов было обнаружено.

Роммель не переставал преподносить своим противникам сюрпризы. Это были именно те военные действия, которые он вел мастерски. Роммель приказал своей авиации сосредоточить все силы на уничтожении английских коммуникаций. Все больше и больше британских частей охватывала «паника Роммеля». 7 апреля три колонны наступавших германских войск встретились у Эль-Мекили, куда была выдвинута Индийская моторизованная бригада, получившая приказ занять оборону.

Окруженная, бригада сложила оружие без боя. В Западную пустыню пришла настоящая война.

В действительности Роммель по большому счету лишь повторял методы О'Коннора. Бесстыдно воспользовавшись «непроходимой» дорогой О'Коннора через пустыню южнее Джебель Акдара, он отрезал британские части, отступавшие вдоль побережья. Но немцы добавили к войне в пустыне дух блицкрига. Один немецкий генерал приписал успехи того периода взаимодействию и маневренности своих частей. Наступавшие немецкие танки всегда сопровождали противотанковые батареи, занимавшиеся исключительно неприятельскими танками. Для огневого удара по противотанковым батареям противника использовалась исключительно полевая артиллерия. Этот немецкий генерал недоумевал, почему английские 3,7-дюймовые орудия не были переоборудованы для ведения огня по наземным целям. Он отмечал, что «англичане смотрели на противотанковые орудия как на оборонительное оружие и не использовали в полной степени свою полевую артиллерию, которой следовало сосредоточивать все усилия в первую очередь на уничтожении наших противотанковых орудий». Броня средних немецких танков Т-II и Т-IV была уязвима не только перед снарядами 25-фунтовых полевых пушек, но и 2-фунтовых танковых и противотанковых орудий – если они только действовали на достаточно близком расстоянии.

Генерал Эрвин Роммель

Роммель не был одним из величайших полководцев Второй мировой войны. Многие немцы удивлены тем, что его имя знакомо самым широким кругам американской и английской публики: сами они считают его продуктом нацистской пропаганды. Роммель руководил войсками фронта, а его стиль командования подходил командиру дивизии. Он стал героем солдат союзных войск, сражавшихся на передовой, которые редко, а то и вообще никогда не видели на позициях свое высшее начальство. Английские генералы предпочитали устраивать штаб миль за шестьдесят от передовой. Кроме того, у Роммеля в корпусе «Африка» были выдающиеся полководцы: Кройвелл, Неринг и Байерляйн. И все же мало кому удалось вдохновить пеструю деморализованную германо-итальянскую армию, воевавшую в пустыне, так, как это смог сделать Роммель. Он купался в популярности и наслаждался неофициальными отношениями, которые складывались в войсках обеих противоборствующих сторон в условиях пустыни. В своей статье «Управление войсками в современной войне» Роммель писал:

«Командир должен стараться в первую очередь установить личный товарищеский контакт со своими подчиненными, при этом ни на пядь не поступаясь своим авторитетом… ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у солдат, получивших приказ идти в наступление, возникало ощущение, что будущие потери уже просчитаны в соответствии с теорией вероятностей».

Решающим фактором кампании Роммеля в Северной Африке было снабжение по морю и порты. Даже Триполи не был готов к такому огромному грузообороту, которого требовали военные действия. Если бы державам «Оси» удалось уговорить французов позволить им пользоваться Тунисом и при этом Триполи и другие не столь значительные ливийские порты использовались бы максимально эффективно, а также они уделили бы должное внимание сухопутным путям сообщения, возможно, им удалось бы собрать силы, достаточные для захвата Египта. Тогда, захватив порт Александрия, они смогли бы перебрасывать через него подкрепления, необходимые для оккупации всего Египта и зоны Суэцкого канала. Но даже и в этом случае в стратегическом отношении их действия были обречены на неудачу: начиная с лета 1941 года германские заводы были полностью подчинены требованиям Русского фронта.

Но подобный сценарий развития событий никогда не становился реальной возможностью. Роковой ошибкой Роммеля была его неспособность сознавать важность тылового обеспечения. Он постоянно винил во всех перебоях со снабжением итальянских моряков, и историки с готовностью поддержали его суждения. Однако в действительности итальянские моряки проявляли чудеса героизма. По расчетам Джона Эллиса, германо-итальянские силы в Северной Африке получали в день в среднем 800 тонн грузов на дивизию. При этом Эллис замечает, что «даже прожорливые американские бронетанковые дивизии в северо-западной Европе требовали всего 600 тонн грузов, включая горючее».

Роммеля подвели его собственные действия. Все неприятности Роммеля явились следствием его дерзости и импровизации в сочетании с полным пренебрежением теми огромными проблемами, которые создают подобные стремительные действия тыловым службам. Роммель не раз во всеуслышание заявлял, что все проблемы снабжения он оставляет своему штабу. Весьма примечательно, что в 1941 году начальник службы снабжения корпуса «Африка» был всего в звании майора.

Ключ к пониманию проблем Роммеля дает тот факт, что грузовик, доставлявший тысячу галлонов горючего из порта Тобрук в Эль-Аламейн, расходовал 120 галлонов топлива и 9,6 галлона смазочных веществ. Учитывая потери в жарком сухом климате пустыни, необходимо списать еще десять процентов. Если добавить к этому горючее на обратный путь, получится, что до фронта доходило не больше 650 галлонов. Горючее требовалось для снабжения передовых частей провиантом и боеприпасами. Если взглянуть на карту, будет видно, что Тобрук, находившийся в 300 милях от линии фронта, являлся ключевым пунктом в снабжении боевых частей. Большую часть войны этот порт находился в руках англичан, а то недолгое время, что Тобрук находился в руках немцев, он был излюбленной мишенью бомбардировщиков Королевских ВВС. Триполи же, главный порт, через который снабжалась армия Роммеля, порой находился от фронта на удалении 1500 миль! Англичане же по возможности пользовались для снабжения железной дорогой, шедшей из Александрии вдоль побережья. Это было экономично и эффективно. Когда Роммель захватил 300 миль этой дороги (в 1942 году), он не предпринял никаких шагов, чтобы воспользоваться ею.

Несомненно, что Роммель своей репутацией полководца во многом обязан умелому использованию разведданных. Многие его тактические ходы основывались на сведениях, добытых действовавшей с высокой эффективностью «Службой дальнего радиоперехвата». Эти мобильные станции радиоперехвата прослушивали все, что им удавалось поймать: переговоры подразделений, ведущих боевые действия, связь одного танка с другим, приказы командования и донесения служб снабжения. Службы перехвата собирали Роммелю богатый урожай, ибо в 1941 году англичане еще не сознавали, сколько неприятностей доставляет плохая дисциплина радиопереговоров. В дополнение к данным тактической разведки Роммель получал нечто лучшее, чем вскрытые англичанами сообщения «Энигмы»: перехваты сообщений, передаваемых в Вашингтон американским военным атташе в Каире.

В то время англичане показывали этому американцу все, что он желал видеть. Сообщения американского атташе содержали не только сведения о составе и местоположении английских бронетанковых частей, но и планы предстоящих операций, в частности рейдов подразделений коммандос. Вместо отрывочных сведений, получаемых англичанами в результате дешифровки сообщений, переданных с помощью «Энигмы», к услугам Роммеля была информация о воздушных, сухопутных и морских операциях британцев, причем об оперативности, с какой ему поступала эта информация, БП не мог даже мечтать. Самый сведущий в этих вопросах историк пишет:

«И какая это была информация! Из всех военачальников держав «Оси» Роммель, несомненно, получал самую полную и четкую картину о действиях и планах неприятеля».

Стойкая оборона Тобрука частями австралийской пехоты при поддержке английской артиллерии не позволила Роммелю пользоваться этим портом даже после того, как вся британская армия откатилась до самой египетской границы. Остановившись, Роммель все свои силы сосредоточил на взятии Тобрука.

Неожиданное наступление Роммеля в апреле 1941 года застало врасплох Берлин, в результате чего в Африку, был направлен высокопоставленный инспектор, генерал-лейтенант Ф. Паулюс, которому предстояло выяснить, что происходит в Ливии. Высокий и стройный, Паулюс был одним из лучших штабных офицеров германской армии и специалистом по мобильной войне. Работой в качестве начальника штаба 6-й армии во время победоносных кампаний в Польше, Бельгии и Франции Паулюс заслужил свое назначение на пост заместителя начальника генерального штаба, которому было поручено подготовить стратегическое обозрение для нападения на Советский Союз. Паулюс, прозванный «благородным господином», дотошный теоретик старой школы, принимал ванну так часто, как предоставлялась возможность, и постоянно носил перчатки, чтобы не испачкать руки. В 20-е годы он командовал ротой, в которой служил Роммель, и сейчас ему пришлись не по душе нахрапистые методы своего бывшего подчиненного. Прибывший в Ливию с инспекционной поездкой 27 апреля, Паулюс высказал серьезные опасения по поводу предполагаемого наступления Роммеля на Тобрук, к этому времени уже превращенный англичанами в неприступную крепость. Подозрения Паулюса оказались небезосновательными. Массированная бомбардировка и артиллерийский обстрел проделали лишь небольшую брешь в линии обороны вокруг Тобрука, и противоборствующие стороны перешли к позиционной осаде, нарушаемой ожесточенными ночными стычками. Окрестности Тобрука представляли собой в основном твердую как камень почву, в которой было очень непросто рыть окопы и блиндажи. Открытые палящим лучам солнца, австралийцы были вынуждены терпеть невыносимый зной., а малейшее неосторожное движение тотчас же навлекало прицельный огонь снайперов. В ночь с 5 на 6 мая у защитников Тобрука появилась первая надежда: в осажденный порт эсминец доставил продовольствие и боеприпасы. Отныне ночные визиты эсминцев стали регулярными; каждую неделю в Тобрук доставлялись свежие части и забирались раненые.

Следствием инспекционной поездки Паулюса явился язвительный доклад, в котором говорилось, что линии снабжения армии Роммеля чрезмерно растянуты, его люди устали, а резервов недостаточно. Роммелю было предписано забыть о захвате Тобрука, отойти к Эль-Газали или Эль-Мекили и действовать в соответствии с имеющимися силами и возможностями.

Эксперты из Блетчли-Парка, дешифровав сообщение, переданное с помощью «Энигмы», передали его Черчиллю, рассудившему, что, раз Роммель устал и его коммуникации растянуты, настал подходящий момент нанести по нему удар и прогнать назад в Киренаику. Медлить было нельзя, так как из других вскрытых дешифровальщиками сообщений следовало, что вскоре армия Роммеля будет усилена 15-й танковой дивизией. Не обращая внимания на опасения, высказываемые всем его окружением, Черчилль собрал все истребители и танки, которые удалось наскрести на Британских островах, погрузил их на транспортные суда и, снова вопреки всем советам, направил конвой через Средиземное море, где господствовали державы «Оси». Четырем из пяти транспортов удалось дойти до Египта, и в середине мая 238 танков и 43 истребителя «Хокер Харрикейн» были выгружены в Александрии.

Как только прибывшая техника была подготовлена к боевым действиям и распределена по частям, началось ограниченное контрнаступление, получившее кодовое название «Стремительность». Его целью был захват ключевых позиций, необходимых для подготовки полномасштабного наступления.

В одном из отчетов о войне в пустыне говорится: «Операция «Стремительность» началась на рассвете 15 мая, и скоро стало очевидно, что ни Роммель, ни его подчиненные… или не знают о заключениях, выведенных Паулюсом, или с ними не согласны». Англичанам удалось захватить один из намеченных объектов, проход Хальфайя, но в остальном наступление закончилось провалом. Служба радиоперехвата заблаговременно предупредила Роммеля о том, что происходит, и даже истощенный корпус «Африка» оказался англичанам не по зубам. Организовав контрнаступление, Роммель отбил назад проход Хальфайя.