Текст книги "Одиннадцатые звездные войны (сборник)"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

 4-я ВОЙНА БЕШЕНОГО ЭДДИ

ОТСТУПЛЕНИЕ

– Адмирал, со шлюпок докладывают, что никаких следов гардемаринов не обнаружено.– В голосе капитана Михайлова звучали нотки извинения: несколько офицеров хотели доловить Кутузову о неудаче. Сам адмирал бесстрастно сидел в своем командном кресле на мостике «Ленина». Подняв стакан с чаем, он сделал небольшой глоток и что-то проворчал, давая понять, что принял сообщение.

Затем Кутузов повернулся к остальным, располагающимся вокруг него на своих местах. Род Блейн по-прежнему занимал кресло Флаг-лейтенанта, он был старше по званию командора Бормана, а Кутузов был щепетилен в таких вопросах.

– Восемь ученых,– сказал Кутузов.– Восемь ученых, пятеро офицеров, четырнадцать членов экипажа и морских пехотинцев. Все убиты моти.

– Моти!– Доктор Хорват повернул свое кресло к Кутузову.– Адмирал, почти все эти люди были на борту "Макартура", когда вы уничтожили его. Некоторые могли быть еще живы. Что же касается этих гардемаринов, которые были достаточно глупы, чтобы войти в атмосферу на спасательных шлюпках...– Его голос прервался, когда Род устремил на него взгляд своих мертвых глаз.– Простите, капитан. Я не хотел говорить так. Мне очень жаль, что так вышло. Мне тоже нравились эти ребята, но нельзя же обвинять моти во всем, что случилось! Моти пытались помочь вам и могли многое сделать для нас... Адмирал, когда мы сможем вернуться на посольский корабль?

Взрывной звук, изданный Кутузовым, должен был обозначать смех.

– Ха! Доктор, как только все шлюпки соберутся, мы отправляемся домой. Я полагал, что выразился достаточно ясно.

Министр по науке поджал губы.

– Я надеялся, что к вам вернется ваш здравый смысл.– Голос его был холоден и очень походил на рычание.– Адмирал, вы разрушите лучшие надежды, когда-либо имевшиеся у человечества. Технология, которую мы могли бы купить – которую они отдали бы нам!– на порядки превосходит все, чего мы могли бы достигнуть за века. Моти понесли огромные расходы, принимая нас. Если бы вы не запретили нам рассказывать им о сбежавших малышах, я уверен, они помогли бы нам. Но вы хранили свои чертовы секреты, и из-за вашей глупой ксенофобии мы потеряли наблюдательный корабль и большинство своих приборов.

Вы поступаете по отношению к ним враждебно, отправляясь домой, когда они планируют новые встречи... Мой Бог, да будь они воинственными, ничто не смогло бы спровоцировать их больше, чем то, что мы делаем!

– Вы кончили?– презрительно спросил Кутузов.

– Пока кончил. Но мне будет что сказать, когда мы вернемся.

Кутузов коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла.

– Капитан Михайлов, пожалуйста, подготовьте возвращение к входной точке Олдерсона. Ускорение полтора "же", капитан.

– Слушаюсь, сэр.

– Все-таки вы решили совершить эту глупость,– сказал Хорват.– Блейн, не могли бы вы воздействовать на него?

– Я решил выполнить полученный приказ, доктор,– тяжело сказал Кутузов. Если угроза Хорвата и произвела на него впечатление, он не показал этого. Адмирал повернулся к Роду.– Капитан, я с радостью приму ваш совет, но не сделаю ничего, идущего вразрез с безопасностью этого корабля, и не позволю персоналу продолжать контакты с моти. У вас есть какие-то предложения, капитан Лорд Блейн?

Род слушал разговор без особого интереса, мысли его путались. Что я могу сделать?– без конца спрашивал он себя. Больше его ничто не интересовало. Адмирал мог спрашивать его совета, но это была простая вежливость. Род больше не был командиром и не имел никаких обязанностей. Его корабль погиб, карьера была окончена... Впрочем, не следовало позволить жалости к самому себе овладеть им.

– Я думаю, сэр, что мы должны постараться сохранить дружбу моти. Мы не можем принимать решения за правительство...

– Вы полагаете, что я делаю это?– спросил Кутузов.

– Нет, сэр. Однако, вполне вероятно, что Империя захочет торговать с Мошкой. Как сказал доктор Хорват, они не сделали ничего враждебного.

– А как же ваши гардемарины?

Род с трудом глотнул.

– Я не знаю, сэр. Возможно, Поттер или Уайтбрид не справились с управлением своих шлюпок, а Стели попытался спасти их. Это на него похоже...

Кутузов нахмурился.

– Три спасательные шлюпки, капитан. Все три входят в атмосферу, и все три сгорают.– Он взглянул на экраны вокруг себя. Шлюпки затаскивали лебедками на ангарную палубу "Ленина", где морские пехотинцы продували их ядовитым газом. Ни один чужак не должен был проникнуть на ЕГО флагманский корабль!– О чем бы вы хотели говорить с моти, доктор?

– Я не скажу им того, что ХОТЕЛ бы сказать, адмирал,– резко ответил Хорват.– Я расскажу им вашу историю о чуме. Ведь это почти правда, не так ли? Чума малышей. Но, адмирал, мы должны оставить возможность возвращения экспедиции.

– Они поймут, что вы лжете им,– жестко заметил Кутузов .г– Блейн, как по-вашему? Лучше ли, чтобы моти услышали объяснения, которым не поверят?

Черт побери, неужели он не понимает, что я не хочу думать о моти?! Или о чем-либо еще? Что хорошего может быть в моем совете – совете человека, потерявшего свой корабль...

– Адмирал, я не вижу, чем может повредить нам разрешение министру Хорвату поговорить с моти.– Род подчеркнул слово-"министр”, поскольку Хорват не только был членом Совета, но и имел прочные связи с человеческой Лигой, и влияние в Имперской Торговой Ассоциации. Этот союз был почти так же могуч, как Военный Флот.– Кто-то должен поговорить с ними и не имеет особого значения, кто это будет. На борту нет человека, который смог бы солгать своей Финч (клик).

– Очень хорошо. Капитан Михайлов, пожалуйста, вызовите посольский корабль Моти. Доктор Хорват будет говорить с ними.

Экраны осветились, показав коричнево-белое полуулыбающееся лицо. Род скорчил гримасу, затем быстро перевел взгляд вверх, и констатировал, что перед ним микрофона нет.

Моти посмотрел на Хорвата.

– Финч/клик/.

– О... Я надеялся поговорить с вами. Мы должны покинуть вас. Немедленно.

Выражение лица Моти не изменилось.

– Это очевидно, Энтони, но все равно мы очень огорчены. Нам нужно было так много обсудить: торговые соглашения, аренда баз в вашей Империи...

– Да, да, однако, у нас нет полномочий подписывать договоры или торговые соглашения,– запротестовал Хорват.– Мы многое успели сделать, но теперь должны уйти. На "Макартуре" была обнаружена чума, что-то новое для наших докторов, и мы не знаем уничтожен ли центр инфекции или она распространяется. Поскольку этот корабль наша единственная возможность вернуться домой, ад... наш принимающий решения считает, что лучше уйти, пока весь экипаж на ногах. Но мы вернемся!

– Лично вы тоже придете?– спросила Моти.

– Если это будет возможно. Мне бы хотелось этого.– Для него не составило труда произнести это вполне искренне.

– Мы с радостью примем вас. Примем всех людей. У нас большие надежды на торговлю между нашими расами, Энтони. Есть многое, чему мы можем научиться друг от друга. Кстати, о наших подарках – может, вам не забирать их на свой корабль?

– Почему... спасибо... я...– Хорват посмотрел на Кутузова. Адмирал был близок к взрыву. Он внушительно покачал головой.

– Это было бы разумно,– печально сказал Хорват.– Пока мы не выясним, что вызывает чуму, лучше не добавлять ничего к тому, что уже подвергалось опасности. Мне очень жаль.

– Мне тоже, Энтони. Мы заметили, что ваши инженеры – как бы это выразиться поделикатнее?– во многих областях продвинулись не так далеко, как наши. Возможно из-за недоспециализации. Мы думали частично восполнить этот недостаток своими подарками.

– Я... подождите минутку,– сказал Хорват. Отодвинув микрофон в сторону, он повернулся к Кутузову.– Адмирал! Это вы не должны упускать такую возможность! Это может быть самым значительным событием в истории Империи!

Адмирал медленно кивнул. Его темные глаза сузились.

– Это так же верно, как то, что моти, обладающие Полем Лэнгстона и Олдерсен Драйв могут быть самой грозной угрозой человеческой расе, министр Хорват.

– Я понимаю это,– фыркнул Хорват и вновь повернул к себе микрофон.– Боюсь, что...

Моти прервала его:

– Энтони, вы можете не проверять наши подарки. Вы можете сделать с них снимки и изучить их для того, чтобы позднее сделать дубликаты. Надеюсь, что нет никакой опасности для людей, побывавших на нашей планете?

Хорват напряженно думал. Он ДОЛЖЕН получить их! Микрофон вновь пошел в сторону, и Хорват улыбнулся адмиралу.

– А вы знаете, она права. Нельзя ли нам впихнуть их в катер?

Кутузов скривился, как будто попробовал кислого молока, затем кивнул. Хорват облегченно повернулся к Моти:

– Спасибо. Если вы разместите подарки в катере, мы изучим их по дороге, а через две с половиной недели в точке Безумного Эдди вы сможете забрать обратно и подарки, и катер – наш подарок вам.

– Отлично,– тепло сказала Моти.– Но вам не потребуется катер. Один из наших подарков – это космический корабль с управлением, приспособленным для человеческих рук и разума. Все остальное будет на его борту.

Удивленный Кутузов быстро кивнул. Хорват отметил это и мысленно улыбнулся.

– Чудесно. Мы привезем вам подарки, когда вернемся. Нам очень хочется отплатить вам за гостеприимство...

Адмирал Кутузов что-то сказал, и Хорват наклонился в сторону от экрана: чтобы послушать.

– Спросите о гардемаринах,– приказал адмирал.

Хорват глотнул и сказал:

– Есть какие-нибудь новости о наших гардемаринах?

В голосе Моти прозвучала болезненная нотка:

– Откуда им быть, Энтони? Они погибли, пытаясь войти в атмосферу, а их корабли полностью сгорели. Мы отправляли вам снимки – разве вы не получили их?

– Э... я их нс видел,– ответил Хорват, и это было правдой. Проклятый адмирал не верил ничему! Неужели он думает, что парней захватили в плен и теперь пытают, чтобы получить информацию?– Простите, но мне приказали спросить.

– Мы понимаем. Люди очень заботятся о своих молодых, принимающих решения. Впрочем, как и моти. У наших рас много общих черт. Приятно было снова поговорить с вами, Энтони. Мы надеемся, что вы скоро вернетесь.

Внезапно прозвучал тревожный сигнал. Адмирал Кутузов нахмурился и стал внимательно слушать что-то, чего Хорват слышать не мог. Одновременно с этим диктор объявил о докладе квартирмейстера.

– Корабельные шлюпки закреплены, сэр. Мы готовы к отправлению.

Моти явно услышала это и сказала:

– Подаренный корабль вполне сможет догнать вас, если ваше ускорение не превысит...– последовала пауза, во время которой моти к чему-то прислушивалась,– ... три ваших "же".

Хорват вопросительно взглянул на адмирала, который напряженно думал о чём-то. Потом он кивнул Хорвату.

– Наше ускорение в этом полете составит полтора наших "же",– сказал Хорват.

– Тогда наши подарки будут у вас через пять часов,– ответила Моти.

Экраны вспыхнули и микрофон Хорвата отключился. Голос адмирала Кутузова проскрипел:

– Мне сообщили, что какой-то корабль покинул Мошку-1, и направился к точке Олдерсона с ускорением в 1,74 наших "же". Это два ”же" Мошки. Будьте любезны, попросите у них объяснений.– Голос звучал достаточно спокойно, но интонация была повелительной.

Хорват повернулся к Моти, и его экран снова ожил. Старательно подбирая слова, чтобы случайно не обидеть собеседника, он выполнил приказ и закончил вопросом:

– Вам об этом известно?

– Конечно,– ответила Моти.– Мастера отправили наших послов в Империю для встречи с вами. Их всего трое, и мы просим, чтобы вы доставили их в столицу Империи, где они будут представлять нашу расу. У них есть все полномочия вести переговоры за нас.

Кутузов глубоко вздохнул. Лицо его было багровым от усилий держать себя в руках, и казалось, что сейчас он закричит, но он только сказал, так тихо, чтобы Моти не могла его слышать:

– Скажите им, что мы должны обсудить это. Капитан Михайлов, ускорение по готовности.

– Слушаюсь, сэр.

– Мы должны уже уходить,– сказал Хорват Моти.– Я ... мы... должны обсудить вопрос ,о послах. Это для нас неожиданность... Я надеялся, что вы пойдете сами. И вообще, послана ли в качестве посла хоть одна из наших Финч (клик)ов?

– Времени хватит для любых необходимых обсуждений,– заверила его Моти.– Что касается вашего вопроса, то ни один посол Моти не отождествляется с каким-то определенным человеком, ведь они должны представлять нашу расу. Надеюсь, вы понимаете это? Эти трое были выбраны, чтобы представлять все взгляды, и им единогласно дано право заключать для моти любые соглашения. Что касается угрозы чумы, то они подождут, пока вы убедитесь, что они не представляют опасности для вашего здоровья...– По "Ленину" разнесся громкий звук сирены.– Прощайте, Энтони. Передайте это всем. И возвращайтесь скорее.

Прозвучал сигнал последнего предупреждения, и "Ленин" двинулся вперед. Еще какое-то время хорват смотрел на пустой экран, а за его спиной остальные удивленно перешептывались.

ПРОЩАНИЕ

Линкор Его Императорского Величества «Ленин» был загружен под завязку и забит командой «Макартура» и учеными, которые все собрались теперь на его борту. Члены его команды довольствовались одним гамаком на двоих-троих человек, морские пехотинцы спали в коридорах, а офицеры набивались по трое и более в каюты, предназначенные для одного. Кроме того, на ангарной палубе находились артефакты моти, спасенные с «Макартура», которые Кутузов требовал держать в вакууме, под постоянной охраной и с периодическими осмотрами. На борту корабля совершенно не было места, где могла бы собраться вся его команда.

Корабль должен был оставаться в боевой готовности до тех пор, пока не покинет систему Мошки, даже во время похоронной службы, проведенной Дэвидом Харди и священником "Ленина" Джорджем Алексисом. Для каждого это была довольно необычная ситуация, хотя для экипажа корабля стало традиционным собираться, когда это возможно, а похоронные службы часто проводились на кораблях в состоянии боевой готовности. Надев черную столу и повернувшись к служебнику, который один из рядовых держал открытым перед ним, Дэвид Харди подумал, что, вероятно, проходит больше реквиемов, чем обычных собраний.

По кораблю разнесся трубный звук.

– Экипаж, вольно!– негромко скомандовал главный боцман.

– Дай им вечный покой, о Господи,– пропел Харди.

– И пусть свет вечно светит над ними,– отозвался Алексис. Все стихи и ответы на них были знакомы каждому, кто достаточно долго пробыл в Военном Флоте.

"Я – Воскресение и Жизнь,– сказал Господь. Кто бы ни поверил в меня, даже если умрет, будет жить; кто бы ни жил, веря в меня, никогда не умрет.”

Служба продолжалась. Члены команды отвечали со своих боевых постов, и по всему кораблю разносилось негромкое бормотание.

– И услышал я голос с Небес, сказавший мне:– Отныне благословляю мертвых, которые умерли во имя Господа. Пусть отдохнут они от трудов своих.

Отдохнут, подумал Род и содрогнулся. Я видел множество погибших кораблей, и множество людей под моим командованием забиралось на сотни парсек от дома. Почему же я думаю именно об этом? Он глубоко вздохнул, но теснение в груди не прошло.

Огни по всему кораблю потускнели, и записанные голоса хора Имперского Военного Флота запели гимн, к которому присоединились и члены экипажа. "Грядет день гнева и гибели, когда смешаются слова Дэвида и Сивиллы, а Небеса и миры под ними обратятся в прах...

Сивилла?– подумал Род.– О Боже, что за древность. Гимн продолжался и продолжался, закончившись взрывом мужских голосов. Верю ли я в это?– задумался Род.– Харди верит, об этом ясно говорит его лицо. И Келли, готовый выбросить своих друзей через торпедный аппарат наружу, тоже верит. Почему я не могу верить, как они? Но я же верю, не так ли? Я всегда верил, что у этой вселенной должна быть какая-то цель. Вот, например, Бари. Это даже не его религия, но все равно служба захватила его. Интересно, о чем он сейчас думает?

Гораций Бари внимательно смотрел на торпедный аппарат. Четыре тела и голова! Голова морского пехотинца, которую Домовые использовали для своего Троянского коня. Бари видел это только один раз, пробираясь через пространство в облаке тумана, битого стекла и дрыгающихся и умирающих Домовых. Он помнил квадратные челюсти, широкие вялые рты, блестящие мертвые глаза. Да будет милостив к нам Аллах, и пусть Его легионы опустятся на Мошку...

Сэлли воспринимает это лучше, чем я, думал Род, а она штатский человек. Мы оба любили этих парней... Почему меня не беспокоит судьба остальных? Пятеро морских пехотинцев погибли, выводя с "Макартура" гражданских. Все было бы не так плохо, если бы гардемарины погибли в бою. Я был готов к потерям, когда послал катер со спасательным отрядом. Я не был уверен, что парни вообще смогут покинуть "Макартур”. Но они сделали это и были уже в безопасности!

– О, Боже Всемогущий, прими души наших ушедших братьев, а мы доверим их тела глубинам космоса, не сомневаясь в их воскресении и вечной жизни у нашего Господа Иисуса Христа...

Келли нажал на ключ, и последовало мягкое ХУУК-К, потом еще и еще – всего пять раз. Из двадцати семи погибших и пропавших без вести удалось найти только четыре тела и одну голову.

– Экипаж! Внимание! Пли!

– Огонь!

Интересно, как воспримут это моти?– подумал Род. Три бортовых залпа, направленных в никуда... за исключением третьего, испарившего тела, выброшенные секунду назад. На этом настоял адмирал, и никто не стал с ним спорить.

Трубные звуки замерли вдали, когда трубачи "Ленина” и ’’Макартура" закончили свой дуэт. На мгновение корабль замер.

– Экипаж, разойдись!

Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах вновь ярко вспыхнули, и люди заторопились обратно на свои места, по боевому распорядку шли к переполненным местам отдыха. Продолжается обычная жизнь Военного Флота, подумал Род. Похоронная служба – это тоже часть Библии. Там есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон – с телами или без, а также и для капитана, потерявшего свой корабль. Библия требует для него военного трибунала.

– Род, подождите минутку, пожалуйста.

Он остановился на зов Сэлли. Они стояли в коридоре, а остальные офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел присоединиться к ним, вернуться к уединению своей каюты, где никто не спросит у него, что произошло на борту "Макартура". И все-таки здесь была Сэлли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы подойти к ней...

– Род, доктор Хорват сказал, что моти отправили послов нам на встречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подниматься на борт! Это правда?

– Проклятье – подумал он. Моти, снова моти...

– Да, это правда.– И он повернулся, чтобы уйти.

– Род, подождите! Нужно что-то делать! Род, куда вы идете?– Она смотрела ему вслед, пока он быстро уходил прочь. Что же мне теперь делать?– терзала ее мысль.

Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заблокирована. Кевин Реннер заколебался, затем постучал. Никакого ответа. Он немного подождал и постучал снова.

– Войдите.

Реннер открыл дверь. Было довольно странно входить прямо в каюту Блейна: никакого часового на посту, никакой таинственной атмосферы, которая окружает капитана.

– Капитан, вы не против, если я присоединюсь к вам?

– Нет. Я могу чем-то помочь вам?– Блейна явно не интересовал этот вопрос. Он не смотрел на Реннера, и Кевин задумался, что произошло бы, отнесись он к этому вежливому предложению серьезно. Например, он мог бы попросить выпить...

Впрочем, нет. Сейчас не время толкать капитана – пока не время. Реннер сел и огляделся по сторонам.

Каюта Блейна была большой. На корабле имелось всего четыре мужчины и одна женщина, имевшие каюты в полном своем распоряжении, и Блейн не использовал драгоценного пространства. Похоже было, что он часами сидит на своем кресле, вероятно, с тех самых пор, как кончилась похоронная служба. Он явно не менял позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова один из его мундиров, который не подходил ему, и сейчас носил его.

Они сидели молча, и Блейн вглядывался в некое внутреннее пространство – время, недоступное его посетителю.

– Я перечитал работу Бакмена,– наугад сказал Реннер. Ему нужно было как-то начать разговор, а это, вероятно, не было связано с моти.

– Да? Ну и как?– вежливо спросил Блейн.

– По-моему, чересчур. Он говорит, что может доказать, будто в Угольном Мешке формируется протозвезда. Через тысячи лет она будет светить своим светом. Правда, он не может доказать этого мне, потому что я не знаю математики.

– Угу.

– Как поживаете?– Реннер вовсе не выказывал желания уходить,– Наслаждаетесь освобождением от обязанностей?

Блейн, наконец,поднял голову.

– Кевин, почему эти парни, пытались войти в атмосферу?

– О, зубы Господа, капитан, это же явная глупость. Они не могли сделать ничего подобного.– А он, похоже, покрепче, чем я думал.

– Тогда расскажите мне, что случилось.

Реннер удивленно уставился на него, но .Блейн явно ждал рассказа.

– Капитан, корабль заполнили Домовые... Они были повсюду, куда ни глянь, и наверняка проникли в хранилище спасательных шлюпок задолго до этих событий. Скажите, сэр, как бы вы переделали спасательные шлюпки, будь вы сами Моти?

– Великолепно!– Блейн даже улыбнулся.– Даже мертвый человек не смог бы отказаться от такой правильной линии.

– Вы меня изумляете,– улыбнулся Реннер, лотом посерьезнел.– Однако, я имел ввиду, что они переделывают их для каждого нового случая. В глубоком космосе шлюпка должна затормозиться и вызвать помощь. Возле газового гиганта – остаться на орбите. И все это автоматически, потому что пассажиры могут быть ранены или без сознания. А возле обитаемого мира шлюпка должна приземлиться.

– Что?– Блейн нахмурился. В его глазах появилась искра жизни. Реннер затаил дыхание.

– Все правильно, Кевин, но тогда, что сработало плохо? Если Домовые переделали шлюпки,,они же управляемые ине должны были входить в атмосферу.

Реннер пожал плечами.

– Можете вы с первого взгляда понять пульт управления моти? Я не могу, и не сомневаюсь, что парни тоже не сумели. Однако, Домовые рассчитывали на них. Капитан, может быть, шлюпки были не закончены, или получили повреждения в ходе сражения?

– Может быть...

– Могло произойти множество вещей. Может быть, они были рассчитаны на Домовых и, чтобы поместиться в них, парням пришлось вырвать оттуда дюжину пятнадцатисантиметровых сидений или что-то еще. У них было слишком мало времени с этими торпедами, которые должны были взорваться через три минуты.

– Эти проклятые торпеды’ Наверняка корпуса были полны Домовых и крыс. Если бы туда кто-нибудь заглянул...

Реннер кивнул.

– Но кто мог знать, что нужно заглянуть?

– Я.

– Почему?– серьезно спросил Реннер.– Шкипер, там...

– Я не шкипер.

АГА!– подумал Реннер.

– Да, сэр. Во всем Флоте не нашлось бы человека, который догадался бы это сделать. Ни одного. Я тоже не подумал об этом. Даже Царя удовлетворила ваша процедура обеззараживания, разве нет? Да и не только его. Так зачем же теперь винить себя в ошибке, которую сделали все?

Блейн взглянул на Реннера и удивился. Лицо парусного Мастера было красным. Почему это он так возбужден?

– Есть и другое дело,– сказал Род.– Допустим, спасательные шлюпки были переделаны как надо. Допустим, что парни благополучно приземлились, и моти лгут.

– Я думал об этом,– сказал Реннер.– Вы верите этому?

– Нет. Но я хотел бы быть уверенным.

– Вы были бы уверены, если бы знали моти так же хорошо, как я. Убедите себя. Изучите данные. Их множество на борту этого корабля, и время у вас есть. В данный момент, вы величайший эксперт Военного Флота по моти.

– Я?– Род рассмеялся.– Кевин, я не являюсь экспертом ни в каком вопросе. Первое, что мне придется делать, когда мы вернемся, это убеждать военный трибунал!– нетерпеливо сказал Реннер.—

Капитан, неужели вы сидите здесь, размышляя над этой формальностью? О, зубы Господа!

– А о чем, по-вашему, я должен думать, лейтенант Реннер?

Кевин усмехнулся. Лучше Рейн разряженный, чем тот, каким он был только что.

– Скажем, о том, почему Сэлли такая мрачная сегодня... Полагаю, ей плохо потому, что вы рассердились на нее. Или о том, что вы скажете, когда Кутузов и Хорват будут гнать прочь послов моти. О мятежах и гражданских войнах в колониях, или о цене на иридий, или же об инфляции кроны...

– Реннер, ради всего святого, замолчите!

Усмешка Кевина стала шире.

– ... а может, о том, как вышвырнуть меня из своей каюты. Капитан, взгляните на все с этой точки зрения. Допустим, суд признает вас виновным в небрежности – ничего хуже быть просто не может. Вы не сдали корабля врагу и не сделали ничего вроде этого. Итак, допустим, они всерьез хотят вашего скальпа и повесят вину на вас. Худшее, что они могут сделать, это отправить вас на землю, и вы подадите в отставку, вы по-прежнему останетесь двенадцатым Маркизом Кручиса.

– Да. Ну и что?

– Ну и что?– Реннер вдруг разозлился. Его брови сошлись, кулаки сжались.– Ну и что? Видите ли, капитан, я всего лишь торговый шкипер. Вся моя семья занималась этим, и мы все хотели этого. И во Флот я пошел потому, что так делали все мы. Мы делаем свое дело, капитан, и надеемся, что вы, со всеми вашими привилегиями, будете делать ваше!

– Хорошо...– Блейна явно смутила вспышка Реннера.– И в чем же вы видите мою часть?

– Вы спрашиваете о том, что делать? Вы единственный аристократ в Империи, который знает столько о моти, и вы спрашиваете меня, что делать? Капитан, я надеюсь, что вы сунете свой зад в эти шестерни. Империи нужна разумная политика относительно Моти, а влияние Военного Флота очень велико... Нельзя позволить, чтобы Флот принял взгляды Кутузова! Подумайте об этих послах Моти, которых адмирал хочет оставить здесь сидящими на мели.

– Черт побери, а вы действительно собрали сведения обо всем!

Реннер усмехнулся.

– Есть немного. У вас еще есть время. Поговорите с Сэлли, перечитайте рапорта, которые мы посылали с Мошки-1. Изучите все это, чтобы, когда генерал спросит вашего совета, у вас были обоснованные аргументы. Мы должны взять этих послов моти с собой...

Род скривился. Моти на борту второго корабля! О, Боже...

– И перестаньте думать так,– сказал Реннер.– Они не смогут распространяться и заполнить весь "Ленин",– у них просто не хватит времени для этого. Поработайте головой, сэр. Адмирал выслушает вас.

Он сделает это, чтобы убедить Хорвата, поскольку Хорват предлагает Царю повернуть обратно, но он вас выслушает...

Род нетерпеливо покачал головой.

– Вы действуете так, словно мое суждение будет иметь какую-то ценность. Однако, все противоречит этому.

– Бог ты мой! Неужели вы действительно в такой депрессии? Знаете ли вы, что думают о вас ваши офицеры и члены экипажа? Неужели у вас нет никаких идей? Черт побери, капитан, из-за чучел, вроде вас...– Кевин остановился, смущенный тем, что сказал больше, чем намеревался.– Так вот, Царь спросит ваше мнение. Он не примет совета ни от вас, ни от Хорвата, но спросит он вас обоих. Это есть в приказах экспедиции...

Черт возьми, откуда вам это известно?

– Капитан, моя команда занималась спасением судовых журналов и книг приказов с "Макартура", помните? На них не было грифа "Секретно".

– Не было?

– Ну, может быть, свет был плохим, и я его не заметил. Кроме того, мне нужно было убедиться, что это именно те книги, верно? Как бы там ни было, доктор Хорват знает все об этом распоряжении, и собирается настаивать на военном совете, прежде чем Кутузов примет окончательно решение по вопросу послов.

– Понимаю.– Род потер пальцем переносицу.– Кевин, а кто отправил вас сюда? Хорват?

– Конечно, нет. Я сам додумался до этого.– Реннер заколебался.– Впрочем, у меня была некоторая поддержка, капитан.– Он помолчал, ожидая ответа, но Блейн только смотрел на него. Реннер фыркнул.– Иногда меня удивляет, почему аристократия до сих пор не вымерла, раз большая ее часть кажется такой глупой. Почему бы вам не позвать Сэлли? Она сидит в своей каюте с мрачным видом и большинством записей и книг, которые совсем не интересуют ее сейчас...– Реннер вдруг встал.– Немного поддержки пойдет ей на пользу.

– Сэлли, она беспокоится о...

– Боже ж ты мой,– буркнул Реннер, повернулся, и, широко шагая, вышел.

ПОДАРЕННЫЙ КОРАБЛЬ

«Ленин» двигался к точке Безумного Эдди с ускорением в полтора «же». То же самое делал и подаренный корабль,

Корабль этот представлял из себя цилиндр обтекаемой формы с утолщением на носу, и походил на минарет, оседлавший,пламя термоядерного синтеза. Сэлли Фаулер и священник Харди очень веселились, глядя на него, но остальные не замечали или делали вид, что не замечают сходства корабля с фаллосом.

Кутузов ненавидел подаренный корабль. Послы моти, с которыми придется иметь дело, были простыми исполнителями приказов, но с кораблем все обстояло по-другому. Он догнал "Ленин", занял позицию в трех километрах от него и принялся передавать бодрые сообщения, пока канониры "Ленина" следили за ним. Кутузов успокаивал себя тем, что на корабле не может быть оружия достаточно мощного, чтобы пробиться сквозь Поле "Ленина".

Впрочем, была и другая причина ненавидеть этот корабль: он искушал Кутузова нарушить приказ. Добровольцы из команды "Макартура", осматривающие его, приходили в восторг от всего, что видели там. Управление напоминало катер Военного Флота, однако привод был стандартным ядерным приводом моти – с длинным направляющим жалом, вдоль которого текла плазма. Были и другие детали, все очень ценные, и адмирал Кутузов хотел взять этот корабль с собой.

И в то же время, он боялся пускать туда свою команду.

После того, как корабль проверили офицеры, на борт его поднялись ученые. Все эти перемещения серьезно подрывали и без того живую версию о чуме на борту "Макартура”, и Кутузов понимал это. Но, по крайней мере, ему не требовалось объяснять этого ни одному моти. Пусть Хорват зачитывает ему экспедиционные приказы и требует военного совета – пока Кутузов жив, ни одного чужака не будет на борту «Ленина». Впрочем, этот корабль...

Он взглянул на его изображение на экранах, пока научный персонал перебирался туда. Они собирались на "Ленин” для похоронной службы, и теперь торопились вернуться к изучению этой новой игрушки.

Каждый рапорт показывал, что она полна чудес, представляющих огромную ценность для Империи, и все же, как он мог осмелиться взять ее на борт? Тут мог бы помочь капитан Блейн, но он сломался, все более погружаясь в раздумья о своем несчастье, став бесполезным именно тогда, когда требовался его совет. Хорват же был ослеплен верой в добрые намерения моги во всем. Оставался только Бари с его не менее слепой ненавистью, несмотря на все доказательства того, что моти дружественны и безвредны.

– Вероятно, так оно и есть,– вслух сказал Кутузов.