Текст книги "Одиннадцатые звездные войны (сборник)"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Катер был сейчас почти пуст. Ученый персонал жил и работал на борту "Макартура", готовя бесконечные данные для банков памяти компьютера, проверяя и перепроверяя их, затем кодируя и сообщая о своих находках капитану для доклада на "Ленин". Конечно, они могли бы докладывать и прямо, но ранг имел свои привилегии. Обеды на "Макарту ре” и встречи за карточным столом все чаще превращались в общие дискуссии.

Весь экипаж интересовало состояние Коричневого шахтера. Ей становилось все хуже и хуже, и пищу, полученную от моти, она ела так же мало, как и продукты с самого "Макартура". Это было огорчительно, и доктор Блевинс снова и снова проводил тесты, не дававшие результатов. Малыши, пропавшие на "Макартуре", стали жирными и плодовитыми, и Блевинс недоумевал, как они могли есть такие неожиданные вещи, вроде ракетного топлива или кабельной изоляции. Он предлагал ей разнообразные субстанции, но глаза Коричневого с каждым днем тускнели, мех выпадал клочьями, и она то и дело выла. Однажды она отказалась от еды, а на следующий день умерла.

Это событие привело Хорвата в ярость.

Блейн решил, что о случившемся нужно сообщить на посольский корабль. Мягко улыбающийся Коричнево-белый, который ответил ему, мог бы быть только Моти Хорвата, хотя Блейн даже под пыткой не смог бы сказать, как определил это.

– Могу ли я поговорить со своей Финч (клик)?– спросил Блейн. Моти Хорвата действовала на него угнетающе.

– К сожалению, нет, капитан.

– Хорошо. Я вызвал вас, чтобы сообщить, что Коричневый, находившийся на нашем корабле, мертв. Не знаю, что это значит для вас, но мы делали все, что могли. Весь научный персонал "Макартура" пытался вылечить ее.

– Я в этом уверена, капитан. Но это не имеет значения. Можем мы получить тело?

Род на мгновение задумался.

– К сожалению, нет.– Он не думал, что моти могут что-то узнать от трупа чужака, с который никогда не связывались, пока он был жив, но, видимо, сказывались наставления Кутузова. Может, под мехом у него есть микротатуировка?.. И почему раньше моти не интересовались Коричневым? Однако спрашивать об этом он, конечно, не мог.– Передайте моей Финч (клик) наилучшие пожелания.

– У меня для вас тоже новости,– сказала Моти Хорвата.– Капитан, у вас больше нет Финч (клик). Она сошла с ума.

– Что?– Род был потрясен более, чем мог предполагать.– Сошла с ума? Почему? Как?

– Капитан, конечно, вы не могли знать, каким напряжением это было для нее. Есть моти, которые отдают приказы, а есть такие, что делают и чинят приборы. Мы же – ни те, ни другие: мы связники. Мы можем смириться с отдающими приказы, и это не будет так страшно, но ЧУЖАК, отдающий приказы? Это было уже слишком. Она... как бы это объяснить? Взбунтовалась. Ваши слова оказались мятежными. У вас такого нет. Сейчас она в безопасности и в тюремном заключении, но для нее же будет лучше, если больше она не будет говорить с чужаками.

– Спасибо,– сказал Род. Он смотрел, как мягко улыбающееся лицо исчезает с экрана и пять минут после этого сидел неподвижно. Потом вздохнул и начал диктовать сообщение для "Ленина”. Он работал один, чувствуя себя так, словно потерял часть самого себя и ждет, что она вернется обратно.

 3-я ВОЙНА БЕШЕНОГО ЭДДИ

МОШКА-1

МОШКА-1. Периферийный обитаемый мир в Трансугольном Секторе. Основные данные: желтая двойная звезда Ж2 приблизительно в десяти парсеках от столицы Трансугольного Сектора Новой Каледонии. Обычно называется Мошкой в Глазе Мурчисона или просто Мошкой. Масса 0,91 солнечной, светимость 0,78.

МОШКА-1 обладает ядовитой атмосферой, пригодной для дыхания с помощью коммерческих или стандартных военных фильтров. Противопоказана для больных сердцем или людей с возможностью возникновения эмфиземы. Кислород – 16%, азот – 79,4%, СО – 2,9%, гелий – 1 %. Сложные углеводороды, включая кетоны – 0,7%.

Сила тяжести – 0,87 стандартной. Радиус планеты составляет 0,84, масса – 0,57 массы Земли. Плотность нормальная. Период обращения: 0,937 стандартных года или 8750005 часов. Планета наклонена на 18 градусов, среднее удаление 0,93 а.е. (137 миллионов километров). Температуры прохладные, полюса необитаемы и покрыты льдом. Экваториальные и тропические районы имеют высокие температуры. Локальный день составляет 27,33 часа.

Имеется один спутник, маленький и близко расположенный. Это астероид по прохождению и обратная его сторона имеет характерный зазубренный кратер, типичный для планеты системы Мошки. Расположенные на спутнике синтез-генератор и передающая энергетическая установка являются критическими источниками для цивилизации Мошки-1.

Топография: 50% поверхности занимает океан, не считая обширных ледяных шапок. Суша в основном ровная. Горные цепи – низкие и сильно эродированные. Имеется немного лесов. Пахотные земли интенсивно обрабатываются.

Наиболее заметной особенностью являются круговые структуры, которые видны повсюду. Более мелкие эродированы до предела обнаружения, крупные можно заметить только с орбиты.

Хотя физические особенности Мошки-1 представляют интерес, особенно для экологов, изучающих воздействие разумной жизни на планетографию, основной интерес направлен на ее обитателей...

Два скуттера сошлись у катера, и одетые в скафандры фигуры поднялись на борт. Когда оба человека и моти проверили корабль, рядовые, которые привели его на орбиту, продали его гардемаринам и вернулись на «Макартур». Парни нетерпеливо заняли свои места у пульта управления и принялись изучать пейзаж внизу.

– Мы должны сказать вам, что все контакты с нами будут идти через этот корабль,– сказал Уайтбрид своей Моти.– Сожалею, но мы не можем пригласить вас на борт "Макартура".

Моти Уайтбрид очень по-человечески пожала плечами, выражая свое мнение об этом. Необходимость повиновения не давила ни на нее, ни на ее человека.

– А что вы сделаете с катером, когда будете уходить?

– Это подарок,– сказал Уайтбрид.– Может, вы захотите взять его для музея. Есть вещи, которые по мнению капитана, вы должны о нас знать.

– И вещи, которые он хочет скрыть. Разумеется.

С орбиты вся планета была покрыта кругами: моря, озера, дуги горных хребтов, линии рек, заливов... Один из кругов был эродирован и замаскирован лесом, и его можно было бы не заметить, не проходи он прямо через горный хребет, ломая позвоночник континента, как нога человека ломает хребет змеи. За ним виднелось море размером с Черное море с плоским островом в самом центре.

– Должно быть, магма хлынула в том месте, где астероид пробил кору,– сказал Уайтбрид.– Можете представить ЗВУК, которым это сопровождалось?

Моти Уайтбрида кинула.

– Не удивительно, что вы собрали все астероиды в троянские точки. Именно по этой причине, верно?

– Я не знаю. Наши записи с того периода далеко не полны. Полагаю, что эти астероиды легче разрабатывать, когда они собраны вместе, как там.

Уайтбрид вспомнил, что Улей был холодным, безо всяких следов радиации.

– Как давно назад все это произошло?

– О, по крайней мере десять тысяч лет. Уайтбрид, сколько лет вашим самым старым записям?

– Не знаю, но могу кого-нибудь спросить.– Гардемарин посмотрел вниз. Они пересекли терминатор, который был серией луг. Ночная сторона сверкала галактикой городов. Так могла выглядеть Земля во времена совладения, но миры Империи никогда не были так густо заселены.

– Смотрите вперед,– Моти Уайтбрида указала на пятно огня у края планеты.– Это трансферовный корабль. Теперь мы можем показать вам наш мир.

– Я думаю, ваша цивилизация должна быть гораздо старше нашей,– сказал Уайтбрид.

Все оборудование Сэлли и ее личные вещи были упакованы и готовы для погрузки на катер, и сейчас ее каюта выглядела пустой. Сама она стояла у обзорного иллюминатора и смотрела на серебряный наконечник стрелы, приближающейся к "Макартуру". Ее Моти не стала смотреть.

– У меня есть один, пожалуй, неделикатный вопрос,– сказал Финч (клик) Сэлли.

Девушка повернулась от иллюминатора. Снаружи корабль моти подошел вплотную к "Макартуру", и с него выскользнула небольшая шлюпка.

– Продолжайте.

– Что вы делаете, если еще не хотите ребенка?

– Ну, дорогая,– сказала Сэлли и засмеялась. Она была единственной женщиной среди почти тысячи мужчин из общества, ориентированного на мужчин. Она знала об этом до того, как попала на корабль, но ошибалась, считая это женскими разговорами. Замужество и дети, домашнее хозяйство и скандалы: все это было частью цивилизованной жизни. Сэлли не знала, насколько большой частью, пока мятеж на Нью-Чикаго не захватил ее, а сейчас ошибалась в ее оценке даже еще больше. Иногда, в отчаянной попытке хоть чем-то заменить это, она заводила разговор о рецептах блюд с коками "Макартура", но единственным разумом с женской ориентацией в пределах многих световых лет была ее Финч (клик).

– Финч (клик),– напомнила та о себе,– Я могу не поднимать этого вопроса, но я считаю, что должна знать – у вас есть дети на борту "Макартура"?

– У меня? Нет!– Сэлли снова рассмеялась.– Я даже не замужем.

– Замужем?

Сэлли объяснила Моти, что это такое, пытаясь не перескочить через какие-то основные понятия. Порой было трудно помнить, что Моти была чужаком.

– Это должно звучать немного жутковато,– закончила она, наконец.

– "Приходи, я ничего не скрою от тебя,” – как говорит мистер Реннер.– Подражание было идеальным, включая и жесты.– Я считаю ваши обычаи странными. Сомневаюсь, что мы перейдем многие из них, дающие такое различие в психологии.

– Что ж, пожалуй...

– Вы выходите замуж, чтобы растить детей. А если кто растит детей без замужества?

– Это милосердие,– мрачно сказала Сэлли. Ее отвращение было невозможно скрыть.

– Надо понимать, что ВЫ никогда...– Моти сделала деликатную паузу.

– Нет, конечно, нет!

– Как нет? Я имею в виду не ПОЧЕМУ, а КАК?

– Что ж, вам известно, что мужчина и женщина вступают в половые отношения, чтобы сделать ребенка – так же, как и вы... Я изучила все довольно тщательно.

– Значит, если вы не замужем, то не должны соединяться?

– Верно. Конечно, есть таблетки, которые женщина может принимать, если любит мужчину, но не хочет никаких последствий.

– Таблетки? И как они действуют? Гормональные?

– Да.– Они обсудили эти гормоны. Психологи моти тоже используют химические средства, но эти химикалии были другими.

– Но настоящие женщины не пользуются ими?– предположила Моти Сэлли.

– Нет.

– Когда вы выйдете замуж?

– Когда найду нужного мужчину.– Она на мгновенье задумалась, заколебалась и добавила:– Возможно, я уже нашла его. А этот чертов глупец женился на своем корабле,– закончила она мысленно.

– Тогда почему вы не выйдете за него замуж?

Сэлли рассмеялась.

– Я не хочу прыгать в никуда. "Жениться на скорую руку, да на долгую муку". Я могу выйти замуж в любое время.– Привычка к объективности заставила ее добавить: – В любое время в течение следующих пяти лет. Потом, если я не выйду замуж, то стану одной из старых дев.

– Старых дев?

– Людей, считающих это не нужным.– Затем Сэлли сама задала вопрос: – А что если Моти не хочет детей?

– У нас нет половых отношений,– чопорно ответила ее Моти.

Снаружи донеслось почти неслышное "кланк", когда корабль земля-орбита состыковался с "Макартуром”.

Посадочная шлюпка была стрелообразным суденышком покрытым защитным материалом. Пилотская кабина имела круговой обзор, но больше нигде никаких иллюминаторов не было. Когда Сэлли и ее Моти появились во входном отверстии, она испугалась, увидев прямо перед собой Горация Бари.

– Ваше превосходство отправляетесь вниз, на Мошку-1?– спросила Сэлли.

– Да, леди.

Бари казался удивленным не менее Сэлли. Войдя в соединительную трубу, он сразу понял, что моти применили старый флотский трюк – труба была герметизирована с понижением давления к принимающему концу, так что пассажиров буквально засасывало вовнутрь. Внутренность шлюпки была неожиданно большой – там хватало места всем: Реннеру, Сэлли Фаулер, священнику Харди – Бари задумался, смогут ли они каждое воскресенье отправлять его обратно на "Макартур" – доктору Хорвату, гардемарину Уайтбриду и Стели, двумя рядовым, которых Бари не знал, и чужаками для всех людей, кроме трех. Потом он увидел сиденья и уставился на них с изумлением, лишь частично скрывавшим его страх: они стояли по четыре в ряд, с сиденьем для Моти, возле каждого сиденья для человека.

Доктор Хорват прошел вперед, в рулевую рубку и занял место рядом с коричневым пилотом. Бари уселся в первом ряду, где было всего два сиденья, и соседнее с ним заняла Моти. Страх сжал его горло. Аллах милостив, подумал он, и нет иного бога, кроме него... Спокойно! Бояться нечего, он не сделал ничего опасного.

И все же он был здесь, рядом с ним был чужак, а позади, на "Макар-туре" любая случайность могла привести к обнаружению того, что он сделал со своим скафандром.

Скафандр является наиболее охраняемым предметом, который мог иметь человек, работающий в космосе. Это гораздо более личная вещь, чем трубка или зубная щетка, и все же кое-кто выставлял их напоказ, чтобы доказать существование невидимых Домовых. За время долгого пути к Мошке-1 командор Синклер изучил модификации, сделанные Домовым, вернул скафандры их владельцам и начал переоборудовать скафандры офицеров по их образу и подобию.

Через Набила Бари узнал, что Домовые удваивают эффективность регенерирующих систем. Он не спешил отдавать свой скафандр Синклеру, поскольку один из его воздушных баллонов был сейчас фальшивым. В нем находилось пол-литра сжатого воздуха и два малыша в состоянии заторможенной жизнедеятельности. Риск был огромным. Его могли схватить, малыши могли умереть во время своего ледяного сна, и кроме того, однажды ему мог понадобиться воздух, которого на месте не окажется. Однако Бари всегда рисковал, если это вело к достаточной прибыли.

Когда пришел вызов, он почти уверился, что его раскрыли. Рядовой, появившийся на экране его каюты, сказал: "Вас вызывают, мистер Бари", злорадно улыбнулся и переключился. Не успев удивиться, Бари оказался лицом к лицу с чужаком.

– Финч (клик),– сказал чужак, приподняв голову и плечи.– Вы кажетесь смущенным. Наверняка вам знаком этот термин.

Бари быстро взял себя в руки.

– Конечно. Я не предполагал, что кто-то из вас изучает меня.– Мысль об этом ему вовсе не нравилась.

– Нет, мистер Бари, я только что назначена к вам. Мистер Бари, вы думали о путешествии на Мошку-1 ?

– Нет. Сомневаюсь, что мне позволят покинуть корабль.

– Капитан Блейн дал свое разрешение, если вы захотите. Мистер Бари, мы глубоко признательны за ваши комментарии относительно торговли между Мошкой и Империей. От этого выиграют обе стороны.

– Да! Клянусь Бородой Пророка, случай вроде этого... – Бари согласился быстро. Спрятанных Домовых может пока охранять Набил.

Однако сейчас, сидя на борту посадочной шлюпки, было трудно / справиться со своим страхом. Он взглянул на чужака рядом с собой.

– Я Финч (клик) доктора Хорвата,– сказала Моти.– Вам нужно расслабиться. Эти шлюпки хорошо сконструированы.

– О!– сказал Бари и расслабился. Худшие часы были позади. Набил переместил фальшивый баллон в главный воздушный шлюз "Макартура" к сотням других, и там он должен был быть в безопасности. Чужой корабль несомненно был лучше человеческих кораблей подобного типа, хотя бы потому, что моти должны были полностью исключить риск для человеческих послов. Однако, вовсе не путешествие вниз заставляло его испытывать страх, имевший резкий вкус нового паяльника...

Шлюпка слегка накренилась. Спуск начался.

К всеобщему удивлению он оказался скучным. Иногда были случайные колебания тяжести, но болтанки не было. Три раза они почти подсознательно чувствовали «кланк», как будто выпускались посадочные шасси, а затем возникло чувство качения. Корабль прибыл.

Друг за другом они вышли в герметичную камеру. Воздух был хорошим, но безо всяких запахов, и не было видно ничего, кроме большой надувной структуры окружавшей их. Они посмотрели, на корабль и буквально остолбенели.

Сейчас он имел крылья и выглядел, как глайдер. Края удивительной стрелы вытянулись в стороны, превратились во множество крыльев и закрылков.

– Это была хорошая прогулка,– вежливо сказал Хорват, выйдя и присоединившись к ним.– Весь корабль изменил форму. На крыльях нет ни одного шарнира – они выдвинулись словно живые! Реактивные сопла открывались и закрывались совсем как рты! Если бы вы только видели это! Если командор Синклер когда-нибудь спустится вниз, мы дадим ему место у окна,– ликовал ученый, не замечая свирепых взглядов, бросаемых на него.

В дальнем конце строения открылся надувной воздушный шлюз, и вошли трое коричнево-белых Моти. Когда они разделились, страх вновь овладел Бари: по одному присоединились к рядовым, а третий направился прямо к нему.

– Финч (клик),– сказал он.

Во рту у Бари было сухо.

– Не бойтесь,– сказала Моти,– я не могу читать ваши мысли.

Если Моти хотел облегчить состояние Бари, он выбрал явно неподходящие слова.

– Мне говорили, что это ваша профессия.

Моти рассмеялся.

– Это моя профессия, но я не могу ДЕЛАТЬ этого. Все, что я могу узнать, это то, что вы покажите мне.– Он говорил совсем не так, как сам Бари. Видимо, они изучали людей только в общем.

– Вы мужчина,– заметил он.

– Я еще молод. Остальные стали женщинами ко времени, когда они достигли "Макартура". Мистер Бари, снаружи нас ждут машины, а недалеко выбрано место для вашей резиденции. Давайте посмотрим наш город, а потом поговорим о делах.– Он взял его руку двумя маленькими правыми руками, и это прикосновение было весьма странно. Бари пошел следом за ним к воздушному шлюзу.

"НЕ БОЙТЕСЬ. Я НЕ МОГУ ЧИТАТЬ ВАШИ МЫСЛИ",– сказал он, прочтя его мысли. На многих вновь открытых мирах Первой Империи ходили слухи о чтецах мыслей, но ни один их них – хвала милости Аллаха!– не был найден. Это существо заявило, что не может делать такого, и это было очень странно. Прикосновение не было отвратительным хотя люди культуры Бари ненавидели прикосновения. Он жил среди гораздо более странных обычаев и людей, чтобы беспокоиться о детских предрассудках. Но этот Моти был успокаивающе странным, и Бари еще не слышал, чтобы чей-либо Финч (клик) действовал подобным образом. Может, он ПЫТАЛСЯ успокоить его?

Ничего не могло привлечь его, кроме надежды на прибыль – прибыль без ограничений и лимитов. Даже изменение Империей миров Новой Каледонии не выказывало индустриальную мощь, достаточную, чтобы двигать астероиды к троянским точкам Мошки-2.

– Хороший коммерческий продукт,– говорил Моти.– Не должен быть неуклюжим и массивным. Мы сумеем найти товары редкие здесь и имеющиеся в изобилии в Империи, или наоборот. Я предвижу огромную прибыль от вашего визита...

Они присоединились к остальным в воздушном шлюзе. Сквозь огромные окна виднелся аэродром.

– Опасно пускать пыль в глаза,– буркнул Реннер Бари, а когда торговец несмешливо взглянул на него, повел рукой:– Вокруг нас город, и этот аэропорт не занимает ни одного метра лишней площади.

Бари кивнул. Вокруг крошечного поля возвышались небоскребы – высокие прямоугольные строения, стоящие друг против друга, с единственной полосой земли, тянущейся через город на восток. Если здесь потерпит катастрофу самолет, это будет настоящим бедствием –  вот только моти вовсе не собирались допускать до этого.

Их ждали три наземные машины – две для пассажиров, и одна – для багажа, и сиденья для людей занимали две трети площади в каждой. Как только все расселись, водители, которыми были Коричневые, рванули машины с места. Они двигались бесшумно, вызывая ощущение мощи, хотя тряски вообще не было. Двигатели располагались в центре высоких надувных шин, весьма напоминая этим машины миров Империи.

Высокие, безобразные здания смутно вырисовывались на фоне неба. Черные улицы были широкими, но заполненными множеством экипажей, носившихся, как безумные. Крошечные машинки носились по запутанным дорожкам с сантиметровыми зазорами между собой. Уличное движение было не совсем тихое. Постоянно слышалось низкое ровное жужжание, которое могли вызывать сотни работающих одновременно двигателей, а иногда раздавалась быстрая и невнятная речь, которая вполне могла быть руганью.

Когда люди перестали вздрагивать от каждого несостоявшегося столкновения, они заметили, что все прочие водители тоже были Коричневыми. Большинство машин перевозило пассажиров, иногда Коричневобелых, но чаще чисто Белых, и мех у них был очень чистый и шелковистый. Именно от них шли все те проклятия, тогда как водители хранили молчание.

Министр по науке Хорват повернулся к сидевшим у него за спиной.

– Я смотрел на здания, когда мы спускались вниз – на крыше каждого разбиты сады. Мистер Реннер, вы довольны, что прилетели с нами? Мы ждали офицера, но, честно говоря, не вас.

– Наиболее разумно было послать именно меня,– сказал Кевин Реннер.– Я самый подходящий офицер на борту, которого капитан мог отправить. Я вовсе не нужен, чтобы прокладывать курс по картам.

– И потому они послали вас?– спросила Сэлли.

– Нет, думаю капитана убедило то, что я кричал, визжал и угрожал перестать дышать. Постепенно он проникся мыслью, что я действительно хочу лететь. И вот я здесь.

То, как офицер-навигатор наклонился вперед на своем сиденье, напомнило Сэлли собаку, высовывающуюся в окно машины – на ветерок.

Они только теперь заметили пешеходные дорожки, тянувшиеся этажом выше вдоль зданий, отчего пешеходов было плохо видно. Там были Белые, Коричнево-белые и другие.

Кто-то высокий и симметричный двигался среди Белых подобно великану. Он был не менее трех метров ростом, с маленькой головой без ушей, которая казалось, тонула в буграх мускулов его плеч. Под каждой из двух рук он нес массивно выглядевшие ящики. Двигался он как сокрушительная сила – прямо и безостановочно.

– Кто это?– спросил Реннер.

– Рабочий,– ответила Моти Сэлли.– Носильщик. Не слишком разумный...

– Затем Реннер углядел еще кого-то, чей мех был ржаво-красный, как будто его окунули в кровь. Он был ростом как его собственная Моти, но с меньшей головой, а когда поднимал и сгибал свои правые руки, становились видны пальцы, такие длинные и деликатные, что Реннер подумал об амазонских пауках. Он коснулся плеча своей Финч (клик) и спросил:

– А это?

– Физик,– сказала Моти Реннера.– Как вы могли сейчас заметить, у нас имеются различные виды. Они все – как бы это сказать – родственники...

– Да? А Белые?

– Отдающие приказы. Полагаю, вам известно, что на борту нашего корабля была одна.

– Да, мы предлагали это.– Во всяком случае Царь предполагал. В чем еще он окажется прав?

– Что вы думаете о нашей архитектуре?

– Безобразная. Индустриально-отвратительная,– сказал Реннер.– Я знаю, что ваши идеалы красоты должны отличаться от наших, но все же... У вас есть стандарт красоты?

– "Приходи, я ничего не скрою от тебя?" Да, но он не похож на ваш. Не понимаю, что вы, люди, видите в арках и колоннах?

– Фрейдистский симполизм,– жестко сказал Реннер. Сэлли фыркнула.

– Об этом постоянно говорит Моти Хорвата, но я ни разу не слышала понятного объяснения,– сказала Моти Реннера.– Кстати, что вы думаете о ваших экипажах?

Лимузины радикально отличались от двухместных машин, проносившихся мимо них. Среди этих двухместных не было двух, похожих друг на друга – похоже, моти не дошли еще до понимания выгод стандартизации. Впрочем, все остальные машины, которые видели люди, были крошечными, вроде двойных мотоциклов, тогда как людей везли в низких, четко очерченных экипажах, сверкавших полировкой.

– Они прекрасны,– сказала Сэлли.– Вы создали их именно для нас?

– Да,– ответила ее Моти.– Хорошо ли мы угадали?

– Отлично. Это весьма льстит нам,– сказала Сэлли.– Вы, должно быть, понесли значительные расходы для... этого...– Она вдруг замолчала. Реннер повернулся, чтобы взглянуть туда, куда она смотрит, и задохнулся от удивления.

Замки вроде этого располагались когда-то в Тирольских Альпах на Земле. Они до сих пор стояли там, поскольку их никогда не бомбили, но Реннер видел только их копии на других мирах. Сейчас сказочный замок с высокими изящными шпилями стоял посреди прямоугольных зданий города моти. Поднимавшийся с одного угла минарет опоясывал тонкий балкон.

– Что это за место?– спросил Реннер.

– Вы остановитесь здесь,– сказал Моти Сэлли.– Он герметизирован и полуогорожен. Для вашего удобства есть гараж и машины.

В восхищенном молчании прозвучали слова Горация Бари:

– Вы самые изумительные хозяева.

С самого начала они назвали его Замком. Вне всяких сомнений он был задуман и построен целиком для них. Здание было достаточно большое, чтобы вместить тридцать человек. Его красота и удобства были в традициях Спарты – с несколькими дисгармоничными отличиями.

Моти знали образ жизни Уайтбрида, Стели, Сэлли, докторов Харди и Хорвата, и поэтому они старались сдерживать свой смех, когда их Финч (клик) и показывали им отведенные для них комнаты. Космонавты Джексон и Вейес имели жестокие традиции гостеприимства и поэтому он считал странным все обычаи, кроме левантийских.

Однако люди вроде Реннера ценили прямоту и откровенность, и эта откровенность, как он обнаружил, делала жизнь для всех легче. Впрочем, ; за исключением Военного Флота. На Флоте он научился держать свой рот закрытым. К счастью, его Финч (клик) придерживалась подобной точке зрения.

Реннер осмотрел аппартамент, выделенный ему. Двуспальная постель, кухонный шкаф для посуды, кушетка и кофейный столик все смутно напоминало ему лекции о путешествиях, которые он читал моти. Комната была в пять раз больше его каюты на "Макартуре".

– Простор,– сказал он удовлетворенно, потом принюхался. Не было вообще никаких запахов.– Вы проделали огромную работу, чтобы профильтровать воздух планеты.

– Спасибо. Что касается простора...– Моти Реннера пошевелила всеми локтями.– Можно подумать, что нам нужно больше, чем вам, но это не так.

Панорамное окно тянулось от пола до потолка и от стены до стены. За ним возвышался город: большинство зданий, видимых отсюда, были выше Замка. Реннер заметил, что смотрит прямо вниз, на городскую улицу, уходящую к величественному закату, сиявшему всеми оттенками красного. По пешеходному уровню двигалась лавина спешивших разноцветных шариков, главным образом Красных и Коричневых, но и Белых было довольно много. Некоторое время он смотрел, потом повернулся.

Рядом с изголовьем его кровати находилась ниша, и Реннер заглянул в нее. Там стоял кухонный шкаф и два странных предмета обстановки, которые Реннер тут же узнал. Они походили на то, что сделал Коричневый из кровати в каюте Кроуффорда.

– Двое?– спросил Реннер.

– Мы назначили еще Коричневого.

– Я научу вас новому слову. "Уединение". Оно относится к человеческим потребностям...

– Мы знаем об уединении.– Моти сделала двойной жест.– Неужели вы полагаете, что это возможно между человеком и его Финч (клик)?

Реннер торжественно кивнул.

– Но... но... Реннер, у вас нет никакого уважения к традициям?

– Каким?

– Черт побери! Хорошо, Реннер. Мы навесим здесь дверь. С замком?

– Да. Должен заметить, что остальные, вероятно, чувствуют то же самое, независимо от того, говорят об этом или нет.

Кровать, кушетка, стол – все это было знакомо моти и прежде. Матрац был немного жестковат, но и черт с ним. Реннер заглянул в ванную и расхохотался. Туалет был туалетом для невесомости, слегка отличаясь от такого на катере: он имел золотую ручку для спуска воды, вырезанную в форме собачьей головы. Ванна была... странной.

– Я хочу опробовать эту ванну,– сказал Реннер.

– Я знаю, о чем вы думаете. Мы видели изображения некоторых ванн на ваших лекциях, но они выглядели нелепо, не соответствуя вашей анатомии.

– Верно. До сих пор никто не создал приличной ванны. Но на тех снимках не было ни одного туалета, не так ли?

– Это довольно странно, но не было.

– Ммм...– И Реннер начал говорить. Когда он закончил, моти сказала:

– И как много воды для этого нужно?

– Довольно много. Слишком много для космического корабля.

– Хорошо. Мы посмотрим, что можно сделать.

– Да, и повесьте дверь между ванной и жилой комнатой.

– Снова уединение?

– Да.

Обед в ту ночь походил на званый прием в старом доме Сэлли на Спарте, но странно измененный. Слуги – молчаливые, внимательные, почтительные, руководимые хозяином, которым из уважения к его рангу стала Моти доктора Хорвата – были Рабочими ростом в полтора метра. Продукты были доставлены из запасов "Макартура", за исключением приправ, которыми служили фрукты, похожие на дыню и подслащенные желтым соусом.

– Мы гарантируем, что это не ядовито,– сказала Моти Реннера.– Мы нашли несколько продуктов, в которых уверены, и продолжаем поиски. Вы сами можете принять в них участие.– Соус уничтожал кислый вкус дынь и делал их восхитительными.

– Это можно использовать как предмет для торговли,– сказал Бари.– Только нам удобнее перевозить семена, а не сами дыни. Их трудно выращивать?

– Совсем нет, но это требует обработки,– сказал Моти Бари.– Мы дадим вам возможность изучить почву. Можете вы указать другие предметы, которыми стоит торговать?

Бари нахмурился и посмотрел вниз, на свою тарелку. Никто не обращал на них внимания, а ведь они были золотыми: тарелки, столовые приборы, даже бокалы для вина, хотя формой походили на хрусталь. И все же они не могли быть золотыми, потому что не проводили тепла. Это были просто копии пластиковой посуды, предназначенной для невесомости на борту катера "Макартура", даже с торговыми марками, оттиснутыми по краям.

Все ждали его ответа. Торговые возможности могли сильно повлиять на отношения между Мошкой и Империей.

– Во время поездки на Заиру я выискивал у вас предметы роскоши, но не увидел ничего, кроме вещей, созданных специально для людей. Может, я просто не узнал их?

– Мне знакомо это слово, но у вас очень мало предметов роскоши. Мы – разумеется, я говорю за отдающих приказы – делаем упор на силу, территорию, поддержание домашнего хозяйства и династии. Нас самих интересует выбор нашими детьми места в жизни.

Бари запомнил эту информацию: "МЫ ГОВОРИМ ЗА ОТДАЮЩИХ ПРИКАЗЫ". Значит, он имел дело со слугами. Нет, с агентами. Нужно держать это в памяти и ждать, чем подкрепит свои обещания его Финч (клик). Улыбнувшись, он сказал:

– Как жалко! Предметы роскоши удобно перевозить. Вы поймете мои проблемы с выбором товаров для торговли, когда я скажу, что едва ли будет выгодно покупать у вас золото.

– Я тоже так думаю. Нужно искать и, возможно, мы найдем что-нибудь более ценное.

– Скажем, произведения искусства?

– Искусства?

– Позвольте мне,– сказала Моти Реннера.

Она заговорила на высоком певучем языке и очень быстро говорила секунд двадцать, затем оглядела всех собравшихся.– Простите, но так было быстрее.