Текст книги "Фарги Падающая звезда (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
– Ладно, не капризничай… – не выдержала я и, наконец, улыбнулась.
– Тебе нравится, когда я капризничаю, – заметил он. – Тебя это умиляет. Ну-ка, иди сюда, – Кристоф немного подвинулся, хотя это было не обязательно, и похлопал ладонью по мягкому розовому покрывалу. – Садись и расскажи мне о Киоте.
– Ты же там бывал, – я поднялась.
– Три шага ко мне, – предостерегающе поднял руку он. – И ни шага больше. Ненавижу, когда ты мечешься по салону как тигр в клетке. Очень хочется выпустить тебя на волю. Боюсь, что однажды забудусь…
Я рассмеялась и, присев рядом с ним, тут же очутилась в нежных объятиях.
– Я тебя обожаю… – шепнул он, поцеловав меня в щеку, и тут же продолжил в полный голос. – Но это так, к слову… Конечно, я там бывал. Но знаешь ли, Киота – очень большая планета, наверно, даже больше Земли. Я бывал там в джунглях, в пустыне, в довольно мрачном городе, где по ночам опасно ходить в одиночку. Три места и три совершенно разных мира, словно находящихся в разных звёздных системах. Ни по одному из них нельзя судить о Киоте в целом. Наверняка там есть и другие места, не похожие на эти. И сама Киота представляет собой что-то кроме обиталища гадов и хищников с различным количеством конечностей. Мне интересно знать, что представляет собой Киота, если взглянуть на неё из космоса. Или с точки зрения гуманной и просвещённой Земли.
– Ехидничаешь? – усмехнулась я.
– Над просвещённостью, – улыбнулся он. – Но перед гуманизмом преклоняюсь. Итак?..
– Киота действительно очень большая планета, – начала я. – Её диаметр… Впрочем, тебя такие вещи не интересуют, как прочие мелочи, интересные только детям. Тебя интересует история Киоты, её география и население…
– Справедливо, – кивнул он.
– Вообще-то, я и сама не знаю многого. Честно говоря, Киота никогда особо меня не интересовала. Она мне казалась слишком чуждой. Если мы залетали туда, меня никогда не тянуло выбраться за пределы зоны юрисдикции Земли, и когда мне всё-таки пришлось это сделать, я была очень рада вернуться обратно. Это большая, светлая планета, где преобладают голубой, золотисто-жёлтый и зелёный цвета. Там сравнительно мягкий климат и богатая флора и фауна, изучая которую иногда действительно думаешь, что все эти животные и растения прибыли с разных планет. Наверно дело в том, что Киота представляет собой планету, покрытую огромным Океаном с множеством островов различной величины, разбросанных по его поверхности. Часть из них настолько удалена от остальных, что на них стало возможным появление уникальных экосистем. На Киоте сформировались две расы: киотиты и ферги. Киотиты предположительно – более древняя раса. Они очень необычны с нашей точки зрения. У них большие яйцевидные головы, огромные тёмные глаза и очень гибкие конечности с множеством суставов, отчего иногда кажется, что они вообще не имеют костей.
– Их конечности похожи на змей, – кивнул Кристоф. – А кости чем-то напоминают наши позвоночники.
– Ты всё знаешь.
– Я их видел, но заниматься изучением их прошлого мне было некогда. Впрочем, мне известно, что они появились в экваториальной зоне и основали империю, которая зиждилась на магии жрецов и жестокости войск. Я даже немного разобрался в этой магии, когда мы проводили раскопки в одном из мёртвых городов Эзры. Но я ничего не знаю о фергах. Это те хрупкие ангелы с голубой кожей?
– Да. Ферги – это более поздняя раса, появившаяся на северных островах. Их способности сильно уступали экстрасенсорным возможностям киотитов, да к тому же к моменту встречи двух рас ферги были почти дикими. Киотиты поработили фергов и начали их эксплуатировать. Те, будучи от природы очень свободолюбивыми, сопротивлялись. И знаешь, это длилось чертовски долго. Тысячи лет. Мы на Земле привыкли к стремительному ходу истории. Наши войны, революции, завоевания, освобождения проходили очень быстро. А на Киоте много веков у власти находилась династия Фаресов, коварных и патологически жестоких тиранов. А им противостояло повстанческое войско фергов, Небесные всадники. Они сумели сделать то, что никак не получалось у киотитов: они приручили небольших летающих драконов и благодаря этому имели повышенную мобильность. Лёгкие и ловкие воины-лучники на драконах могли поспорить с тяжёлыми меченосцами киотитов, но всё же у них было недостаточно сил, чтоб свергнуть Фаресов. А те, время от времени ловили и жестоко убивали повстанцев, но полностью уничтожить движение фергов не могли, потому что Небесные всадники с лёгкостью преодолевали водные преграды и прятались на отдалённых островах, а киотитам приходилось искать их на своих кораблях.
– И всё же что-то интересное в их истории было? – спросил он, и я заметила в его тоне обиду профессионального историка.
– О, конечно! Для нас, технократов с глобальным мышлением всё это довольно скучно, но для того, кто любит копаться в древних интригах, заговорах, переворотах, восстаниях и тому подобном, там непочатый край работы. А беллетрист вообще нашёл бы золотую жилу, если б взялся писать на этом материале историко-приключенческий роман. Там даже придумывать ничего не надо.
– Ладно, я сам на досуге пороюсь в этих мелочах, – кивнул он. – А ты лучше расскажи, чем всё-таки закончилась эта длинная сказка.
– Довольно жуткая сказка, – заметила я. – Фаресы, как выяснилось позже, страдали целым букетом психических заболеваний. Они были подозрительны, коварны и склонны к садизму. Если учесть, что их правление затянулось на тысячелетия…
– Но всему плохому однажды приходит конец, – перебил он меня. – Это закон истории, что же сгубило этих киотских Калигул?
– Как всегда, вторжение Космоса. Всё всегда кончается этим. Подули с небес космические ветры и занесли на Киоту звездолёты, лазерное и импульсное оружие, средства связи, сверхпрочные материалы. И всем этим воспользовались ферги. Они, как менее одарённая раса, оказались более подготовленными к восприятию чудес техники. А киотиты, привыкшие опираться на магию, которая их прежде не подводила, потерпели поражение. Фаресы были свергнуты, жрецы отстранены и взяты фергами под контроль. А потом ещё вдруг выяснилось, что суши на планете даже слишком много для двух не слишком многочисленных рас. К тому же оказалось, что на других планетах представители различных рас мирно сосуществуют и даже при этом процветают. Короче, ферги оказались незлыми ребятами и после непродолжительного периода террора против киотитов решили их простить. Конгресс Киоты сформирован из фергов и киотитов на равных условиях, и они уже давно живут дружно. К тому же, они сдают в аренду различным планетам, организациям, корпорациям и частным лицам ненужные им острова, и этой арендной платы им хватает на безбедное существование всего местного населения.
– Всё это выглядит хорошо, – заметил Кристоф. – Только не понятно, почему ты так неодобрительно к ним относишься. Рокнар живёт на такие же арендные платежи, которые вносят богатые инопланетяне, и мы с тобой в их числе. Однако Киота тебе нравится гораздо меньше, чем Рокнар.
– Я бы не смогла жить на Киоте постоянно… – передернула плечами я. – Рокнар сдаёт свои территории в аренду и даже продаёт их, но при всей лояльности Рокнарского правительства, не признающего даже приговоры других планет, оно строго следит за порядком и соблюдением законности на всей планете. Там приятно жить, не так ли? Мы не боимся спать с открытыми дверями или оставлять ребенка на террасе с его игрушками. Конгресс Киоты более интересуется своими прибылями. Именно поэтому там так опасно жить. Любая преступная организация может арендовать остров на Киоте, и никто не посмеет сунуться на его территорию, что бы они там не вытворяли. По закону Конгресс может прервать договор аренды, если станет известно, что на острове творится что-то, что не соответствует нормам Межпланетного Права, но зачем это делать, если можно поставить арендатора в известность о том, что Конгрессу кое-что известно, и рассчитывать на то, что те заплатят больше, чем положено? Я не знаю, как это назвать, взятками со стороны арендаторов или шантажом со стороны Конгресса, но это всё повседневная действительность Киоты.
– И ферги, заседающие в Конгрессе, смотрят на это сквозь пальцы?
– Ты же историк, – покачала головой я. – И прекрасно знаешь, что борцы за свободу далеко не всегда остаются героями после победы. Ферги и раньше не были ангелами. Они не так жестоки, как киотиты, но коварству научились у своих противников давно. А теперь и ферги, и киотиты идут в одной упряжке и дружно затыкают смельчаков, время от времени выступающих против коррупции в Конгрессе. А смельчаки эти точно так же бывают и киотитами, и фергами.
– Хорошо, – кивнул Кристоф, но лицо его было озабоченным.-Конгресс превратил Киоту в рассадник преступности и ничего не делает, чтоб предотвратить деятельность всяких негодяев. А куда смотрит Объединение Галактики?
– Приятно, что ты всё-таки признаёшь за нами право и даже обязанность за этим смотреть. Твоё презрение к официальным властям меня всегда поражало… Впрочем, – печально улыбнулась я, – уже не за нами, так как я давно не член Высшего Совета, а за ними, но это уже не так важно. Объединение Галактики делает всё, что возможно, но дело осложняется тем, что Киота не член Объединения. Она входит в него всего лишь как наблюдатель, и на неё не распространяются порядки, которые действуют на других планетах нашего района Галактики, как например, на Рокнаре. И на Киоте официально нет отделения Звёздной Инспекции. Конечно, в зонах юрисдикций планет-членов Объединения есть группы инспекторов, которые собирают информацию, но за пределами зон их полномочия заканчиваются. И потому Киота – это сфера деятельности разведывательного отдела ЗИ. Всеми правдами и неправдами, нередко с риском для жизни, разведчики Инспекции добывают доказательства деятельности на Киоте преступных организаций и передают их своему руководству. И уже после этого Звёздная Инспекция представляет доклад Ассамблее Объединения или Высшему Совету Космоплавания, а те, действуя через дипломатический корпус, а иногда и прибегая к санкциям, заставляют Конгресс либо выдворить преступников с Киоты, либо даже позволить Звёздной Инспекции провести официальные операции по захвату на территории планеты. Но это очень сложный и долгий путь, к тому же, опасный для разведчиков.
– Ты всё это знаешь, как член Совета? И не бывший, поскольку тебя никто не исключал оттуда. Ты тоже принимала такие решения в отношении Киоты?
– Да, случалось, но редко. Впрочем, члены Совета, как правило, не знали, откуда Инспекция берёт материалы для своего доклада. Я всё это знаю потому, что однажды оказалась втянутой в одну авантюру, и мне пришлось принимать участие в крупномасштабной операции Инспекции. Всё от начала до конца, от непроверенных настораживающих фактов до операции по захвату произошло на моих глазах и иногда с моим скромным участием.
– Что это была за операция?
– Биороботы-убийцы корпорации «Сингроботинкорпорейшн». Инспекции удалось выявить все подпольные лаборатории и добиться, чтоб Конгресс запретил финансирование легальных отделений и объявил деятельность Корпорации незаконной.
– Тем не менее, теперь подпольное филиалы «Сингроботинкорпорейшн» раскиданы по всем планетам, – вздохнул Кристоф. – Я сам на каждом шагу спотыкаюсь о них. А последний филиал на Рокнаре и вовсе прикрыли с нашей помощью. И сколько их ещё?
– Много, – кивнула я. – Производство биороботов – дело доходное. Пока есть спрос, будет и предложение. Кстати, настоящих филиалов этой зловредной корпорации осталось не так уж много. Ведь основные её заправилы отдыхают в Пиркфордской колонии или забыли о наживе, радуясь жизни благодаря переделанной психики. Остались немногие, кто ускользнул от инспекции, но им не по силам воссоздать то, что было. Да и продукция у них, ты же видел! Ниже среднего. И многие кустари выдают себя за филиалы «Сингроботинкорпорейшн», потому что это сразу переводит их в разряд высококлассных и дорогих мастеров. Но все эти филиалы и самозванцы выявляются Инспекцией уже на первых же месяцах работы. Так что мы тогда поработали не зря.
– Да, вы молодцы, – пробормотал Кристоф, глядя на тёмные экраны лобовых окон. – Теперь я начинаю понимать, что творится на этой странной планете, где достаточно проплыть несколько миль, чтоб перебраться с одной планеты на другую. И зла там очень много. Дело даже не в этом чёртовом Конгрессе. Вернее, с Конгрессом, по-видимому, справляется Инспекция. Но там есть ещё кое-что. Как на всякой планете с хорошо развитой магией, там есть аномальные зоны. Если есть колдуны, то должны быть и источники их силы. Долины злых духов, ущелья свирепых богов…
– Ты имеешь в виду Пустыню Огненного Глаза?
– Ты знаешь о ней?
– Это закрытая зона недалеко от зоны юрисдикции Земли. Я знаю, что Конгресс запретил посещать её. У тех, кто там бывал, развивалась какая-то неприятная болезнь.
– Похидермия, – кивнул Кристоф. – Мерзкая вещь. Я видел. Но она только сопутствует главному. Огненный Глаз – это Глаз Тьмы. Он как бы открытый источник Зла. Наверно, именно из-за него на Киоте тысячелетиями лилась кровь, и даже Космические Ветры не смогли смести с её лица всю нечисть. Наверно, уровень Зла там не понизился. Оно просто приобрело иные формы…
– Возможно…
– Фарги и занимался Огненным Глазом.
– Ты думаешь, в этом причина его гибели?
– Мы летим туда, чтоб выяснить это. Но можешь мне поверить, что убить его было очень непросто.
– А Огненный Глаз?
– Можно ли его уничтожить? Конечно, как Храм Мурба на Хионе, взорвав саму планету. Но Хиона была необитаема, а Киота – густо населена.
– И ничего нельзя сделать?
– Можно. Собрать группу хорошо обученных, проверенных и способных к самопожертвованию магов и экстрасенсов. Они создали бы локализующий щит вокруг Пустыни и полностью освободили бы поверхность планеты от его влияния. Правда, нет никакой гарантии, что Глаз не стал бы искать выходов под киотской корой в слое магмы. Но всё же, это шанс.
– Это была идея Фарги?
– Он тебе рассказывал?
– Нет, мы были слишком заняты роботами.
– Так он помогал вам тогда? Впрочем, очень похоже на него. Да, это была его идея, но тогда она была неосуществима. Чтоб создать такую группу, нужно было бы официально признать существование Огненного Глаза и его отношение к Воплощенному Злу. Ни Киота, ни даже Объединение на это бы не пошли. Именно по этой причине я и ехидничаю по поводу Просвещённости Земли.
– Да, – вздохнула я. – Похоже, ты прав. Но ведь на то и существуем мы, чтоб делать то, на что не способны другие.
– Ты обожаешь спасать планеты, – усмехнулся Кристоф. – Это твоё хобби.
– И твоё тоже, – улыбнулась я.
Но улыбок хватило ненадолго. Я знала, что умер Фарги, и не во Вселенной, а в моей душе образовался провал объёмом в тысячи кубических парсеков.
Глава 4. Первые шаги на Киоте
– Подлетаем, – сообщила я, когда впереди за лобовыми стёклами появился огромный светлый шар Киоты. Издалека планета выглядела очень мирной и приветливой. Она переливалась жёлтым, зелёным и голубым цветами, а на полюсах сияли белизной вечные льды. На первый взгляд Киота была очень даже милой планетой, гостеприимной и уютной. По мере приближения к ней стали появляться признаки хорошо развитых технологий: нежное свечение на ночной стороне, яркие звездочки несущихся по орбитам спутников, а потом цепочки сигнальных огней, в местах расположения космодромов.
– Мы должны спуститься в экваториальной части западного полушария, – произнёс Кристоф, подходя ко мне. – Где-то в районе Архипелага Семи Звёзд. Лучше всего, если мы сядем на воду западнее острова Хюр. Можно будет зарегистрировать прилёт в Луарвиге, а потом сразу отправиться к Скале Падающей Птицы.
– Нам нужен для начала Вейдер, – возразила я. – Только он может дать нам нужную информацию.
– Есть ещё кое-кто, – заметил Кристоф.
– Мне это известно, но я не знаю, где они находятся. После смерти Фарги все нити должны быть в руках у Вейдера.
– Вряд ли… – фыркнул он. Похоже, он сильно не любил беднягу Джона. – Вейдер всегда был у них на подхвате, обеспечивал прикрытие.
– Тебя вызвал Вейдер.
– Но мы можем связаться с ним из Луарвига! Я не хочу объясняться, что мы делаем на Центральном космодроме Зоны юрисдикции Земли.
– Мы прилетели в качестве туристов, – ответила я и сняла с пульта микрофон. – Мы садимся на Космодроме острова Стюарта, направляемся в Нью-Скотт и связываемся с Вейдером. Он выводит нас на остальных.
– По-моему, ты просто оттягиваешь момент вторжения в каменные джунгли Киоты, – усмехнулся Кристоф.
– Эта маленькая слабость простительна? – поинтересовалась я, и он, кивнув, вернулся на своё место на кушетке.
Зона юрисдикции Земли находилась на трёх больших островах и множестве мелких, их окружающих. Большую часть острова, расположенного посредине и названного в честь капитана Стюарта, первого землянина, ступившего на поверхность Киоты, занимал космодром, служивший не только основным портом для звездолётов Земли, но и транзитной точкой для коммерческих и специальных кораблей планет-членов Объединения. Поэтому мы без труда получили разрешение на посадку и уютную площадку в секторе маломерных судов. Заперев катер и подключив противозахватную систему, мы встали на бегущую дорожку и вскоре вошли в пропускной пункт космодрома.
Пока я занималась регистрацией прилёта и объясняла, зачем нам нужно в Нью-Скотт, Кристоф стоял у огромного окна и смотрел на просторную равнину, расчерченную на ровные сектора и уставленную сверкающими звездолётами самых разных форм и размеров. Над космодромом сияло голубизной глубокое и чистое небо.
– Вам разрешается въезд в административный центр острова Нью-Скотт, но выезжать за его пределы без дополнительного разрешения вы не должны. Если вам захочется посетить курортно-туристическую зону Объединённого Космофлота Земли остров Космополис, то нужно заполнить несколько анкет, – молоденькая рыжая девушка в форме пассажирского флота протянула мне пропуска и приветливо улыбнулась. – В Космополисе гораздо больше интересного, чем в Нью-Скотте.
– Да, мне это известно, – ответила я. – Но я там уже была, а в Нью-Скотте у нас есть знакомый, с которым нам нужно встретиться.
– Как мы сможем добраться отсюда до острова Хюр? – обернулся Кристоф.
– С Нью-Скотта туда ежедневно отправляется служебный паром, – ответила девушка, – но для того, чтоб ехать на нём, нужно запросить разрешение администрации острова. Если хотите, я подам заявку.
– Нет, благодарю вас… – Кристоф, наконец, вспомнил о том, что его мрачная решимость здесь неуместна, и обаятельно улыбнулся. – Мы сами ещё не знаем, когда отправимся туда.
– В таком случае вы можете воспользоваться паромом на Эзру, пересечь остров на экспрессе и переправиться на Хюр по канатной дороге. Так вы сразу же попадете в Луарвиг.
– Да, это как раз то, что нужно.
Я взяла мужа под руку, и мы снова вышли на улицу. Он опять взглянул на звездолёты.
– Иногда мне кажется, что Объединение втирает всем очки.
– Почему? – удивилась я.
– Посмотри! Столько звездолётов и все сияют чистотой. Ни одной царапины или вмятины. На поле ни пылинки. Механики ходят в новейших комбинезонах и благоухают, как букеты сирени. Это не может существовать на всех космодромах, построенных землянами, в таком виде!
– Знаешь, когда я впервые увидела коммерческий космодром на Алкоре, я подумала, что это декорации фильма ужасов про какую-то пиратско-рабовладельческую планету. Потому что эта грязь и это хамство, по моему мнению, вообще не могло нигде существовать и ни в каком виде. Пошли… Нам нужно найти машину, чтоб добраться до Нью-Скотта.
– Мы что, оставим «Демона» здесь? – удивился он. – Со всем оружием?
– Твой меч при тебе? Так что ещё нужно?
– Мне – ничего, – пожал плечами Кристоф и направился к стоянке общественного транспорта.
Даже я успела отвыкнуть от этого порядка, когда на любой стоянке можно взять любую машину, любой флаер и любую авиетку,
нигде не расписываясь и ничего никому не платя. Надо только помнить, что когда транспортное средство будет тебе не нужно, его следует оставить на такой же стоянке с открытой дверцей, которая будет означать, что оно нуждается в техосмотре, чистке и заправке. Это было чудо богатой и благополучной Земли из того же ряда, что и благоухающие механики.
Кристоф быстро привыкает к любым удобствам и потому, выслушав моё объяснение, сразу же направился к красному гоночному автомобилю на воздушно-силовой подушке.
Выехав за пределы космодрома, мы помчались по идеальной слегка извивающейся дороге, вокруг которой зеленели ухоженные пышные джунгли, время от времени прерывавшиеся идиллическими пейзажами уютных лужаек, на которых паслись какие-то парнокопытные, равнодушные к вибрациям и грохоту, доносящемуся со стороны космодрома. Вскоре и джунгли, и лужайки закончились, и наша машина вылетела на высокий ажурный мост, протянувшийся через пролив к острову Нью-Скотт. Это лёгкое, похожее на кружевную паутинку сооружение было длиной более двух километров, могло выдержать любые бури и шторма, и его сияющие переплетения не потеряли бы своего блеска и изящества.
Наш красный автомобиль пристроился в крайний ряд и помчался навстречу белым небоскребам административного центра колонии землян.
– Ущипни меня… – попросил Кристоф, глядя вперёд. – Я либо сплю, либо опять проспал в какой-то чёртовой анабиозной камере двести лет…
– Это ещё те двести лет, которые ты проспал в первый раз, – усмехнулась я. – Ты не заметил, как изменилась Земля за два века. Даже когда был на Земле, не поездил по ней, а теперь удивляешься.
– Я был в Париже и бродил по Монмартру.
– Старые города остаются в неприкосновенности. Тебе нужно было съездить в Африку. Между прочим, этот мост строил Джимми Нгонго, и получил за него Нобелевскую премию в области архитектуры.
– Я бы дал ему три премии, если б при всех своих достоинствах это чудо не выглядело таким хрупким и ненадёжным.
Нью-Скотт медленно вырастал впереди зеркальными и белыми башнями своих зданий. Раскинувшийся по берегу неширокой бухты, он удачно вписывался в ландшафт, расползаясь блестящими каплями небольших зданий по зелёным склонам прибрежных гор и экзотическими шпилями вонзаясь в высокое яркое небо.
Пока я любовалась этим небольшим современным городом, мост остался позади, и мы подъехали к пропускному пункту. Сторожевые андроиды, чья сверхпрочная броня и лазерные орудия были упрятаны в мягкую пластиковую оболочку обаятельных юношей и симпатичных девушек, одетых в красивую форму цвета морской волны, проверили наши пропуска, сверив параметры наших биополей с теми, что были зашифрованы на магнитных картах компьютером пропускного пункта, просканировали нашу машину в поисках оружия, контрабанды и посторонних лиц и, пожелав приятного отдыха, открыли лёгкий шлагбаум, перекрывающий узкую зону прострела лазерных установок на фотоэлементах.
Мы въехали в город и помчались по широкому светлому проспекту между небоскрёбами.
– Я знаю, что чувствует муравей, который забрёл в пластиковый макет города будущего, – поделился со мной Кристоф.
– Поздравляю с новыми впечатлениями, – фыркнула я. Мне этот город нравился, и то, что на сей раз наши вкусы не совпали, меня задевало. – Останови вон там… – я указала на хрустальную полусферу, перевёрнутой чашей покоившуюся на тонких колоннах. – Я думаю, что оттуда мы сможем связаться с Вейдером.
– Ты знаешь, где он живет?
– В такой час он, скорее всего, на службе, – возразила я.
– Может, нам лучше дождаться вечера? Наверняка они там фиксируют все разговоры своих сотрудников?
– Мы что, собираемся обсуждать доставку партии героина? Только назначим встречу и всё. Тебя, надеюсь, не разыскивает Инспекция?
– Я на прошлой неделе выиграл в шахматы у инспектора Дугласа. Он был очень раздосадован. Это не в счёт?
– Не в счёт. Разве что ему не терпится отыграться.
Кристоф завёл машину на стоянку возле здания Центра Видеотекторной Связи и выбрался из салона.
– Как нам сделать так, чтоб эту машину во время нашего отсутствия не взял кто-нибудь другой?
– Очень просто, – я положила свою сумку на место водителя и тоже вышла.
– Здесь нет воров? – поинтересовался Кристоф.
– Нет, потому что здесь у всех есть всё, что им нужно. А зачатки клептомании лечат в детском возрасте.
– Да, я, наверно, действительно проспал много интересного.
В большом светлом зале под хрустальным куполом было не слишком много народу. Зачем идти на станцию связи, если у тебя в кармане или даже в браслете есть коммуникатор? Сюда приходили только те, кому нужна была связь с другими планетами. Я сама раньше никогда не бывала здесь и потому несколько рассеянно смотрела на небольшие кабинки, отгороженные друг от друга полупрозрачными перегородками, где стояли какие-то люди, смотрели в пустые шары стереоэкранов и отчаянно жестикулировали, беззвучно шевеля губами.
– Вон пустая кабина! – проговорил Кристоф и, взяв меня под руку, увлёк в небольшой закуток, где матово светился шар, под которым серебрился пульт. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в клавишах. Мы не стали выдвигать из пола кресла и затемнять стенки кабины. В остальном всё было просто. Набрав на цифровом пульте код Звёздной инспекции, я посмотрела на экран и увидела знакомое меню, из которого выбрала позицию «Киотское отделение». Затем последовали «Штаб-квартира» и «Отдел контактов», после чего мне пришлось вызвать дежурного, поскольку я не знала номер видеотектора Джона Вейдера и какую должность он сейчас занимает.
– Младший инспектор по контактам Джон Вейдер, 34-67, – сообщил дежурный и нажал какую-то кнопку на своем пульте.
Затем он растворился в мерцающей пустоте стереоэкрана, и я уступила место перед аппаратом Кристофу. Ждать пришлось довольно долго, и я чувствовала, что с каждой минутой Кристоф раздражается всё больше.
– Сколько лет этому парню? – шипел он, – Под пятьдесят, кажется? И всё ещё младший инспектор? Дуглас на десять лет моложе и уже старший… И старший лишь потому, что на Рокнаре не положено быть комиссару. Иначе он был бы уже комиссаром.
– Дуглас двадцать лет прослужил в разведке, – напомнила я. – У него целый чемодан наград. И вообще, Дуглас – не тот пример. Он – разведчик суперкласса. А кто-то, между прочим, должен и бумажной работой заниматься. Может, Джон для этого больше подходит.
– А что, разве тем, кто занимается бумажной работой, не дают очередных званий?
– Ему немного не везёт.
– Да ещё эти взятки, – сочувственно кивнул Кристоф, но его глаза начинали метать молнии. – Где он шляется? Почему не сидит на месте?
Именно в этот момент в шаре, наконец, материализовался большой, заваленный заявлениями, визами и анонимками стол, за которым восседал усталый худощавый человек с унылым бледным лицом, на котором выделялся большой, длинный и печально опущенный нос. Бесцветные волосы были аккуратно зачесаны на пробор, а на безукоризненном мундире тускло поблескивали знаки отличия, какими гордятся разве что юные выпускники высших школ Звёздной Инспекции. Он взглянул на нас из-за листка, который держал в сухих пальцах, видимо, пытаясь разобраться в нарисованных на нём каракулях.
– Это ты? – он безрадостно взглянул на Кристофа. – Хорошо, что прилетел. И не один? Супруга?
Голос его к последнему слову заметно увял, и мне пришлось сделать шаг вперёд и произнести:
– Джон, это я.
Его прозрачные глаза какое-то время внимательно вглядывались в моё лицо, но никаких чувств в них не отразилось.
– Теперь узнал, – на той же ноте произнёс он. – Поезжайте в отель «Космополитен». Вечером я с вами свяжусь.
Он нажал кнопку на пульте и тоже растворился в пустоте шара.
– Как тебе это нравится? – обернулся ко мне Кристоф.
Ясно было, что ему это всё абсолютно не нравилось,
– Ему просто некогда или он не может говорить.
– Он трус!
– Ты его просто не знаешь. Много ты с ним общался?
– Слава богу, нет! Где этот чёртов отель?
– Это не чёртов отель, – возразила я. – Это высококлассный отель. Там сервис на уровне лучших отелей самых развитых планет.
– Я прилетел сюда не для того, чтоб наслаждаться их сервисом! – рявкнул он, выходя из кабины.
Я остановилась. Мне совсем не нравилось его настроение. Дело было даже не в грубости и злости, а в том, почему он их проявляет. Кому-кому, а уж мне-то было известно, что мой муж умеет держать себя в руках. Заметив, что я отстала, он обернулся.
– В чём дело? – спросила я. – Что тебя тревожит?
Он вернулся и встал передо мной, засунув руки в карманы.
– Этот город. Он слишком стерилен. Глядя на их мостовые, мне хочется снять сапоги. И я без конца думаю, что в своих джинсах я выгляжу здесь как ковбой на Пикадилли. И к тому же, во всём этом есть что-то, что я не понимаю, и в чём я безнадежно отстал от тебя. Это понятно?
– Да, – кивнула я. – Только знаешь, на Пикадилли сейчас очень много парней в джинсах. А здесь люди носят служебную форму. Нью-Скотт – это научно-административный центр колонии. И не думай, что ты сильно от меня отстал. Я ведь сбежала отсюда к тебе.
– Наверно… – вздохнул он и осмотрелся. – Но разве можно здесь жить? Такой мир – это место для душ героев и скитальцев. Для смертных он опасен. Здесь слишком хорошо.
– Этот город – дом для людей, которые работают на Киоте. Нельзя же быть в постоянном напряжении. Здесь они отдыхают от мира. У них, как и у нас, прочный тыл. Это ведь не последнее дело, верно? Кстати, я не замечала, чтоб ты снимал обувь, расхаживая по подлинным персидским коврам на светских раутах.
– Но там я бываю в смокинге, а не в джинсах… – пожал плечами он. – Всё равно, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше. И давай не будем брать номер в этом чёртовом высококлассном отеле…
– Но мне нужно принять душ, – закапризничала я.
– Мне тоже… – со вздохом сдался он.
Нам достался роскошный номер на тридцатом этаже белоснежной стрелы, вонзавшейся в голубое небо. Огромная ванная комната, в которой кроме обычного и водородного душей был небольшой бассейн, автомассажный стол и несколько тренажёров, надолго заняла моё внимание. Я вышла из неё чистая и бодрая, готовая к титаническим подвигам и невероятным лишениям. Кристоф уже давно стоял у окна, набросив на плечи мягкое массажное полотенце, с утробным урчанием растиравшее его мышцы. С тридцатого этажа открывался великолепный вид на пролив между Нью-Скоттом и островом капитана Стюарта.
– Отсюда мост выглядит действительно потрясающе, – заметил Кристоф, разглядывая мерцающую паутину, перекинувшуюся с одного берега на другой. – А это полотенце ничуть не хуже твоего. Значит, их уже начали выпускать.
