Текст книги "Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга"

Автор книги: Курт Финкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Из цитированного выше письма видно, что Мольтке преодолел все свои национал-социалистские взгляды. Это подтверждает и Теодор Штельцер: «Мольтке говорил тогда, что у него нет ни малейших возражений против того, чтобы Силезия когда-либо объединилась с Польшей или Чехословакией и получила бы в качестве столицы Прагу или Варшаву»⁴⁸.

С осени 1943 г. Штауффенберг, чтобы не возбуждать подозрений, иногда принимал участие в собраниях Крайзауского кружка в доме Йорка и при этом беседовал с Мольтке. Главным же образом связи поддерживались через Йорка – кузена Штауффенберга.

Гестапо удалось внедрить в так называемый кружок Зольфа, некоторым из членов которого был известен Мольтке, своего шпика Рекцее. Кружок Зольфа являлся буржуазным дискуссионным центром, сгруппировавшимся в доме вдовы умершего в 1936 г. дипломата Вильгельма Зольфа. Здесь тоже обсуждались идеи преобразования Германии. Кружок имел связи с немецкими буржуазными эмигрантами за границей. Гестапо узнало, что Мольтке предостерёг одного из членов кружка Зольфа о появлении шпика. 18 января 1944 г. Мольтке был арестован, но арест этот первоначально не ставился в связь с заговором против Гитлера. Лишь после 20 июля 1944 г. Мольтке был выдан Ойгеном Герстенмайером (будущим председателем бундестага ФРГ во времена Аденауэра. – Прим. перев.), который тоже являлся членом Крайзауского кружка⁴⁹.

Граф Петер Норк фон Вартенбург (род. в 1904 г.) был потомком генерала Йорка, заключившего 30 января 1812 г, Таурогенскую конвенцию, положившую начало совместной германо-русской освободительной борьбе против Наполеона. Эта традиция оказывала сильное влияние на семью, хранившую оригинал Таурогенской конвенции как реликвию. Семья Вартенбург владела поместьем площадью около 3000 га; её отношения с сельскохозяйственными рабочими и крестьянами всё ещё носили определённые патриархальные черты.

Петер фон Йорк был тесно дружен с Мольтке и являлся кузеном Штауффенберга. Изучив юриспруденцию, он служил в различных учреждениях: с 1934 г. – в обер-президиуме города Бреславля (ныне Вроцлав. – Прим. перев.), а с 1936 г. – в аппарате имперского комиссара цен Йозефа Вагнера в Берлине.

Вместе с Бертольдом Штауффенбергом и Фрицем фон дер Шуленбургом он в 1938 г. разработал проект реформ для создания будущей германской конституции.

Йорк принимал участие в польской кампании в качестве офицера танковых войск. В 1942 г. он работал в восточном отделе Управления военной экономики в Берлине. Преследования евреев, зверства немецких войск в оккупированных областях и христианско-гуманистическое мировоззрение превратили его в пламенного противника нацистского режима. Сравнивая Йорка с Мольтке, Теодор Штельцер даёт ему следующую характеристику: «Граф Йорк фон Вартенбург был человеком иного плана. Высокообразованный, как и все Йорки, он был больше склонен к созерцательности. Если Мольтке выступал в качестве немецкого космополита, то Йорк считал себя прежде всего немецким патриотом. Ему в значительной мере был чужд логический образ мыслей Мольтке. Но, считая Мольтке человеком более значительным, он старался понять его»⁵⁰.

Подобным же образом отзывается об Йорке пастор Гаральд Пёльхау, сам принадлежавший к Крайзаускому кружку: «Как и Мольтке, Петер Йорк происходил из силезского культурного аристократического рода, славящегося своей философской и литературной традицией... Сдержанный, говоривший тихим голосом, Петер Йорк на первый взгляд производил даже несколько своеобразное впечатление; он «оттаивал» только некоторое время спустя и затем поражал своей острой манерой вести беседу. Он не показывался в обществе столь часто, как Гельмут фон Мольтке, а жил больше в мире уединённой Созерцательности, в кругу своих друзей. И был сильно привязан к своей родине»⁵¹.

Барон Ганс Христофор фон Штауффенберг, двоюродный брат Клауса, сообщал об одном высказывании Йорка, в котором тот подчёркивал важность связей с рабочими: «Обмануты национал-социализмом в первую очередь рабочие. И если мы воображаем, что представляем собою какую-то элиту или имеем право на руководство, то тогда мы несостоятельны, причём именно по отношению к простому человеку, к рабочему... Мы должны искупить вину перед немецким рабочим, а потому обязаны уничтожить этот режим. Для этого нам нужно найти опору в трудовом народе»⁶².

Если в этом высказывании и имеется привкус аристократического элитарного мышления, мешавшего Йорку осознать историческую миссию рабочего класса, то всё же оно говорит о зачатках глубокого понимания его роли, о готовности бороться вместе с рабочими.

Клаус фон Штауффенберг знал Йорка и раньше, но близко сошёлся с ним только осенью 1943 г. Он был частым гостем в берлинской квартире Йорка и питал к нему большое доверие, обмениваясь с ним мнениями по политическим вопросам. 20 июля 1944 г. Йорк до самого конца остался вместе с Штауффенбергом.

Брат Вернера фон Хефтена, легационный советник Ганс Бернд фон Хефтен, познакомил Штауффенберга со своим коллегой – легационным советником министерства иностранных дел Адамом фон Тротт цу Зальцем. Тротт родился в 1909 г. в Потсдаме, в семье тогдашнего прусского министра культов, однако детство своё провёл на родине семьи в Имсхаузене. Будучи приверженцем социал-реформистских идей, он на выборах отдавал свой голос СДПГ, зачастую вступал в диспуты с коммунистическими функционерами, не отказываясь, однако, от своего идейного неприятия коммунизма⁵³. С Йорком его связывали родственные узы, с Мольтке он познакомился в период обучения в Англии. В годы учёбы был жизнерадостным человеком. Один из современников описывает «незаурядное холостяцкое житьё-бытьё» Тротта: «Когда мы приходили, на столе лежали щётки для волос вперемешку с раскрытыми книгами Гёльдерлина и томом Карла Маркса, и мы тотчас же погружались в разговоры о событиях и переменах у нас в стране»⁵⁴. Путешествие с познавательными целями привело Тротта в 1937 г. сначала в США, а к 1939 г. – в Китай.

Зарубежные поездки, деятельность в информационном отделе министерства иностранных дел и обмен мнениями с друзьями по Крайзаускому кружку сделали Тротта врагом нацистского режима. «Война не решает никаких проблем» – руководствуясь этим девизом, он попытался в 1939 г. помочь предотвращению войны⁵⁵. В июле 1939 г., будучи в Лондоне, Тротт заклинал Чемберлена и Галифакса занять в отношении гитлеровской Германии твёрдую позицию. В 1940 г. он, находясь в США, требовал от американцев, не иметь дел с Гитлером, но в то же время и не вести против Германии войны на уничтожение, ибо это, по его мнению, в ещё большей степени привязало бы немецкий народ к нацистам. Тротт обеспечивал Крайзауский кружок важной информацией, разрабатывал предложения по внешней политике нового германского правительства и пытался войти в контакт с представителями западных держав и Советского правительства. Тротт установил тесные связи со Штауффенбергом и консультировал его по внешнеполитическим вопросам. Он отверг предоставившуюся ему возможность перейти в мае 1944 г. в Италии на сторону союзников, ибо считал себя обязанным участвовать в подготовке восстания в Германии. Целью Тротта было установление дружественных отношений Германии со всеми странами.

Гаральд Пёльхау (род. в 1903 г.) был евангелическим (протестантским) тюремным священником и членом Крайзауского кружка. Ещё студентом он занимался политическими и социальными проблемами и с 1924 г. принадлежал к «Религиозным социалистам». Посещал, в частности, социально-политический семинар Высшей политической школы в Берлине, был управляющим делами Германского объединения по судебным делам и правовой помощи молодёжи, затем некоторое время – тюремным духовником и в апреле 1933 г. стал священником тюрьмы в Тегеле. Здесь он впервые соприкоснулся с функционерами обеих рабочих партий, которые вызвали у него глубокое уважение. Он писал: «В большинстве своём это были функционеры СДПГ и КПГ. Совершенно иная порода людей, нежели заключённые-уголовники. Не сентиментальные, бесхребетные, покорные и расчётливые люди, а настоящие мужчины с многогранными интересами... Большинство из них порвали с церковью, и поэтому мне было трудно сблизиться с ними. Тогда я придумал «преподавание закона божьего для инакомыслящих»... Во время этих занятий мы дискутировали на социологические и общечеловеческие темы, затрагивали также и религиозные проблемы. Таким образом я смог побудить политических заключённых к размышлениям»⁵⁶.

Выполняя свои обязанности тюремного священника, Пёльхау встречал большое число антифашистов, многим из которых оказал моральную поддержку в последние часы их жизни. Эта деятельность превратила его в противника нацистского режима. Он передавал сведения из тюрьмы «на волю» и обеспечивал связь между заключёнными, снабжал друзей по Крайзаускому кружку информацией и участвовал в обсуждении культурно-политических вопросов в этом кружке. Вместе с Мольтке Пёльхау стремился смягчить последствия фашистского террора. Он писал об этом: «Я часто просил его о помощи, когда речь шла о расстреле заложников в оккупированных областях или о смертных приговорах насильно угнанным в Германию. И он помогал где только мог. Как эксперт по вопросам международного права при верховном главнокомандовании вермахта он благодаря своей ключевой позиции в дипломатии и армии пользовался большим влиянием, а также имел эффективные, широко разветвлённые связи во всех руководящих кругах»⁵⁷. Пастор Пёльхау явился одним из тех немногих членов Крайзауского кружка, которые не были ни арестованы, ни осуждены. Никто из схваченных гестапо не назвал его имя⁵⁸.

Близок к Крайзаускому кружку и в тесном контакте со Штауффенбергом был граф Фриц Дитлоф фон дер Шуленбург. Родившийся в 1902 г. в Лондоне и с детских лет, проведённых в Англии, получивший кличку Фрици, он происходил из старинного дворянского рода, распространённого по всей Северной Германии. Отец его был офицером генерального штаба и в 1913 г. командовал полком «Гар дю кор» в Потсдаме, где некоторое время проживала семья.

Жизненный путь Фрици Шуленбурга был противоречив. Ещё в юные годы он читал не только пйсания Фридриха Наумана[20]20
  Науман, Фридрих (1860—1919) – буржуазно-демократический политический деятель; в 1896 г. основал Национально-социальный союз; во время первой мировой войны – идеолог политики империалистической экспансии.


[Закрыть] и буржуазно-демократического аграрного реформатора Адольфа Дамашке, но и труды классической марксистской литературы⁵⁹. В 1919 г. он в рядах одного из «добровольческих корпусов» принимал участие в боях против революционных рабочих Берлина. Затем изучал государствоведение и юридические науки и в 1923 г. начал свою деятельность в качестве судебного референдария в Потсдаме, а с 1925 г. – правительственного референдария в Кирице. В служебной характеристике (1926 г.) он оценивается как «человек с незаурядными способностями»⁶⁰. Далее говорится: «Обладает умением правильно оценивать людей и правильно относиться к ним. Манера поведения естественна, скромна и свободна от подчёркивания какого-либо личного самодовольства...»⁶¹ Его отличали импульсивность, обилие внезапно возникавших идей, организационный талант и стремление к социальной справедливости. Получив в наследство довольно большую сумму денег, он купил землю, разделил её на дешёвые участки и начал на свой страх и риск проводить поселенческую политику. Разумеется, предприятие прогорело и кончилось для него потерей наследства⁶².

Занятие марксистской литературой, интерес к социальным вопросам, пренебрежение к условностям и личное знакомство с социал-демократами способствовали тому, что Шуленбург получил кличку «Красный граф». Тем не менее он в 1932 г. вступил в НСДАП, поверив в провозглашённые этой партией «социальное освобождение» и «немецкий социализм». Он утверждал, что в третьем рейхе будто бы исчезнут все социальные противоречия, ибо никто не должен зарабатывать больше одной тысячи марок, и сам жил по этому принципу⁶³, а также способствовал сокращению безработицы. В период своей деятельности в качестве ландрата в Восточной Пруссии Шуленбург отказался от права на бесплатную казённую квартиру, сам оплачивал отопление и электричество и строго следил за тем, чтобы служебный автомобиль не использовался для частных поездок. Нацистские партийные инстанции обратили на него внимание, когда Шуленбург вопреки упорному сопротивлению властей добился передачи строительства коммунального здания известному архитектору Гансу Хоппу, о котором было известно, что он коммунист⁶⁴. Вскоре, особенно после «Хрустальной ночи», Шуленбург стал противником нацистского режима. Осенью 1937 г. Шуленбург был назначен заместителем полицей-президента Берлина; в 1938 г. поддерживал Бека в его планах государственного переворота. Вместе с Бертольдом Штауффенбергом и Йорком Шуленбург разрабатывал проекты новой конституции. Осенью 1939 г. произошла упоминавшаяся встреча его с Клаусом Штауффенбергом. В 1933—1943 гг. Шуленбург был одно время фронтовым офицером, затем административным чиновником. В начале 1944 г. он служил обер-лейтенантом в запасном батальоне 9-го пехотного полка в Потсдаме. В июле 1944 г. должен был выехать во Францию на службу в германской военной администрации в Лионе, но умышленно медлил с отъездом и 20 июля находился на Бендлерштрассе.

Несмотря на первоначальные победы вермахта, Шуленбург считал, что Германия потерпит поражение в войне, потому что, как он полагал, британская метрополия непобедима, а английским позициям в Африке и Передней Азии Германия угрожать не может ввиду трудностей снабжения и недостатка у неё военной техники. О советских солдатах Шуленбург писал в своём дневнике: «Они великолепно умеют использовать местность, метко стреляют и хорошо пользуются своим частично механизированным оружием. Ни о какой прогулке там не может быть и речи»⁶⁵. Однако первоначально он опасался, как бы война не закончилась быстрой победой нацистской Германии и на Востоке.

Поражения, нанесённые вермахту Советской Армией, укрепили стремление Шуленбурга участвовать в свержении Гитлера. Он располагал широкими личными связями, которые поставил на службу антигитлеровского заговора. Йорка он знал ещё со школьной скамьи в Потсдаме, с Цезарем фон Хофаккером дружил со студенческих времён, Шверин фон Шваненфельд был его родственником. Тесная дружба связывала его и с графом Юкскюллем, братом матери Штауффенберга.

Во время отпуска по болезни осенью 1943 г. (он провёл его в Берлине) Шуленбург восстановил контакт со Штауффенбергом, которого высоко ценил и уму и смелости которого доверял⁶⁶. Он свёл Штауффенберга с социал-демократом Юлиусом Лебером, участвовал в выработке проектов воззвания, с которым заговорщики собирались обратиться к народу после свержения Гитлера. Дружеские отношения Шуленбурга со Штауффенбергом становились всё теснее.

Шуленбург тоже пришёл к той точке зрения, что новое германское государство должно восстановить основные права граждан и носить демократический характер. Его биограф Альберт Кребс пишет: «Он ни во что не ставил коллективизм и государственный капитализм, но вместе с тем отвергал «паразитический», не управляемый никаким общественным институтом и не контролируемый «частный капитализм»»⁶⁷. Зимой 1943/44 г. Шуленбург в одном разговоре бросил такие слова: «Если я вообще выйду живым из этой истории, я откажусь от своего дворянского звания. Вот тогда и станет видно, чего мы стоим сами по себе»⁶⁸. Графиня фон дер Шуленбург говорит по этому поводу: «Сообщение о реплике моего мужа насчёт отказа от дворянского титула звучит весьма достоверно. Хотя он и любил свою семью и её традицию, но видел в дворянстве лишь свидетельство былых заслуг, которые надо снова подтвердить делом, и презирал кичащихся своими титулами людей»⁶⁹.

Согласно ещё одному свидетельству его вдовы, Шуленбург, хотя и отвергал коммунистический строй в целом, хотел, чтобы всё, что в нём «хорошо и полезно», было заимствовано при преобразовании Германии. По мнению Ганса Бернда Гизевиуса, поддерживавшего тесный контакт с заговорщиками в Берлине и одновременно работавшего на американскую разведку, Шуленбург был «наиболее убеждённым левым (не коммунистом) среди узкого кружка Штауффенберга»⁷⁰. Шуленбург выступал за заключение мира на Западе и Востоке и одобрял установление контакта заговорщиков с руководителями КПГ в Берлине. Это, разумеется, не говорит о том, что Шуленбург был коммунистом, он принадлежал к тем элементам, которые начинали отказываться от традиционно присущего их касте антикоммунистического табу.

В конце 1943 – начале 1944 г. вокруг графа Клауса Шенка фон Штауффенберга образовалась патриотическая группа офицеров и интеллигентов. Характерным для этой группы – как мы ещё увидим в деталях – было то, что она отвергала реакционную концепцию группы Гёрделера, выдвигала демократическую альтернативу и постепенно начала освобождаться от оков антикоммунизма.

Этому внутреннему развитию Штауффенберга и его друзей в значительной мере способствовал тесный контакт с левыми социал-демократами, которые уже давно вели борьбу против фашизма. Теперь граф Штауффенберг встречался в Берлине с политическими деятелями, происхождение и идейный мир которых были ему прежде чужды. Как уже отмечалось, Шуленбург помог ему осенью 1943 г. встретиться с Юлиусом Лебером. Затем последовало знакомство с Вильгельмом Лёйшнером, Адольфом Райхвайном, Германом Маасом. Лебер и Райхвайн принадлежали к Крайзаускому кружку, Маас по поручению Лёйшнера несколько раз принимал участие в его заседаниях:

Юлиус Лебер (род. в 1891г.), сын каменщика, происходил из Верхнего Эльзаса. После обучения торговому делу он в 1912—1914 гг. юношей вступил в СДПГ, а в 1914 г. в соответствии с социал-шовинистической позицией правления своей партии пошёл на военную службу и в 1915 г. был произведён в лейтенанты. Участвовал в боях против капповского путча, с 1921 г. являлся редактором социал-демократической газеты «Любекер фольскботе» в Любеке и с 1924 по 1933 г. был депутатом рейхстага от СДПГ. В 20-х годах Лебер считался правым социал-демократом, приверженцем буржуазно-демократической республики и противником сотрудничества с коммунистами. Он полагал, что республика должна была защищаться не только от нацистов, но и от коммунистов.

После совершенного на него 31 января 1933 г. неудавшегося покушения фашистов Лебер был 23 марта 1933 г. арестован и по отбытии 20-месячного тюремного заключения до 1937 г. содержался в концентрационных лагерях Эстервеге и Ораниенбург. Во время пребывания в следственной тюрьме написал работу, в которой рассматривались причины поражения СДПГ. Хотя в ней ещё содержится множество антикоммунистических оговорок, Лебер всё же пришёл к примечательным выводам. Он писал:

«Если государство, образованное 9 ноября 1918 г. и 11 августа 1919 г., вообще имело какую-либо перспективу быть жизнеспособным и существовать, необходимо с беспощадной энергией заложить и укрепить два важнейших краеугольных Камня фундамента этого строя: надёжные отождествляющие себя с молодой республикой вооружённые силы и такое же правосудие, по крайней мере для государственных и политических дел. Ни того ни другого не имелось, и любая критика этих упущений теперь уже ни к чему. Законные дети революции занимали свои посты в государственных органах и заключали мир со многими «классовыми врагами» из прошлого. Они хотели теперь наконец прежде всего покоя. Поэтому [социал-демократическая] партия выдвинула лозунг: задача состоит только в защите республики. И этого лозунга было достаточно в течение многих лет, вплоть до того момента, когда огромный экономический кризис поставил республику и народ перед лицом великого испытания»⁷¹.

Лебер подверг резкой критике многие политические ошибки своей партии, но он не видел того, что приход фашизма к власти стал возможным прежде всего в результате отсутствия единства рабочего класса.

После освобождения Лебер стал совладельцем угольной лавки и спустя короткое время начал восстанавливать связи с политическими друзьями. Он возобновил контакт с Адольфом Райхвайном, Вильгельмом Лёйшнером, Вильгельмом Маасом, Карлом Мирендорфом и Теодором Хаубахом. Через Мирендорфа и Хаубаха ему удалось установить связь с Крайзауским кружком, где он особенно тесно сотрудничал с Троттом цу Зольцем. Шуленбург, как уже указывалось, устроил ему встречу со Штауффенбергом, и обоих заговорщиков из столь разных кругов вскоре связала тесная дружба. Лебер обратил внимание Штауффенберга прежде всего на крупные социальные проблемы, которые возникнут после свержения Гитлера.

Накануне попытки переворота Юлиус Лебер с одобрения Штауффенберга стремился установить контакт с коммунистами.

Адольф Райхвайн (род. в 1898 г.) был сыном учителя, участвовал в молодёжном движении «Перелётные птицы». С 1916 г. находился на фронте, в 1917 г. получил тяжёлое ранение и после окончания первой мировой войны, будучи студентом и одновременно работая, установил контакт с социалистическим молодёжным движением, не связывая себя, однако, принадлежностью ни к какой партии. 22 лет окончил университет, защитив дипломную работу об идейных и культурных связях между Китаем и Европой в XVIII веке. После кратковременной службы в прусском министерстве просвещения начал свою деятельность в области образования взрослых, был руководителем основанной на средства фонда Карла Цейсса народной высшей школы на Бойтенберг в Йене. Райхвайн желал и добился дружественных отношений со своими учениками, большинство которых были рабочие – социал-демократы и коммунисты. Его симпатии были на стороне рабочих, однако он в то время искал решения социальных вопросов на путях «классовой гармонии», придавая огромное значение народному образованию. Поэтому Райхвайн поддерживал движение по созданию трудовых лагерей для рабочих, крестьян и студентов, благодаря чему вошёл в контакт с графом Гельмутом фон Мольтке. Зарубежные поездки на стипендии, предоставлявшиеся для исследовательской работы, позволили ему побывать в Северной Америке, Японии, Китае и южной части Тихого океана, Одному из своих друзей он сказал, что воспринимает как суровый упрёк самому себе, что до сих пор всё ещё не повидал новой России.

После нового периода активной деятельности в прусском министерстве просвещения Райхвайн в 1930—1933 гг. работал в качестве профессора истории в Педагогической академии в Галле. Отныне он посвятил все свои силы воспитанию гуманистически настроенных учителей, чуждых национализму и антисемитизму. Рейхвайн продолжал поддерживать связь с социал-демократическим и прогрессивным буржуазным юношеским движением и на своём маленьком спортивном самолёте, которым сам управлял, часто посещал молодёжные лагеря. Перед лицом усиливавшейся фашизации общественной жизни он в 1932 г. демонстративно вступил в СДПГ, за что в апреле 1933 г. был уволен со службы. С 1933 по 1939 г. Райхвайн преподавал в небольшой деревенской школе в Тифензее (около Берлина), которую вскоре сумел превратить в Культурно-педагогический центр этого сельского района. Поскольку связь его с политическими друзьями не обрывалась и здесь, он примкнул к более узкому кругу движения Сопротивления, когда в 1939 г. возглавил отдел школ и музеев Государственного музея немецкого фольклора в Берлине. Под видом выполнения служебных обязанностей по музею он сделал свой кабинет в бывшем Принцессинепалле на Унтер-ден-Линден местом встреч многих антифашистов. Вдова Райхвайна пишет о его связях с Крайзауским кружком:

«Первоначально мой муж поддерживал связь с основателями кружка, группировавшегося вокруг Г. фон Мольтке и П. фон Йорка. Позднее, после смерти Карло Мирендорфа, которого он вместе с Тео Хаубахом ввёл в кружок в качестве представителя социалистической стороны, был вовлечён и Юлиус Лебер. Вместе с ним муж установил контакт с коммунистическим ЦК. Предполагаю, что Штауффенберг был в курсе дела»⁷².

Райхвайн отстаивал точку зрения, что движение Сопротивления может иметь успех только в том случае, если получит поддержку левого крыла рабочего класса. Вскоре после встречи Лебера со Штауффенбертом познакомился с ним и Райхвайн. Он стал оказывать большое влияние на разработку концепции переустройства Германии после свержения Гитлера. В своих политических взглядах Райхвайн шёл дальше других членов Крайзауского кружка и был готов вместе с коммунистами приступить к демократическому обновлению Германии. Он принял важное участие в организации встречи с руководителями КПГ 22 июня 1944 г.

Харро Зигель, близкий друг Райхвайна, 25 марта 1946 г. направил из Брауншвейга его вдове письмо, в котором говорилось: «Я очень склонен считать, что сегодня Адольф [Райхвайн] был бы на Востоке [Германии]»⁷³.

Вильгельм Лёйшнер (род. в 1890 г.) по профессии скульптор по дереву, с 1924 г. был социал-демократическим депутатом ландтага в Гессене, с 1928 по 1933 г. – министром внутренних дел этой земли и одновременно с 1932 г. – заместителем председателя Всегерманского объединения профсоюзов (АДГБ). Он боролся против нацистов, но в то же время выступал и против сотрудничества с коммунистами. За отказ защищать на Международной рабочей конференции, состоявшейся в июне 1933 г., интересы нацистов Лёйшнер по возвращении был арестован и на два года посажен в тюрьму. После освобождения стал директором небольшой фабрики в Берлине. Вскоре у него стали встречаться члены СДПГ, профсоюзные функционеры, а также представители бывших христианских и хиршдункеровскйх профсоюзов. Одновременно Лёйшнер искал контактов с оппозиционными кругами буржуазии и военных. Так, он познакомился не только с Лебером и Райхвайном, но и с Гёрделером, генералами фон Гаммерштейном, Беком, Остером и Ольбрихтом. Осенью 1943 г. Лёйшнер посетил Бека, чтобы получить от него ясное представление о планах военной оппозиции. Лёйшнер выступал за создание демократического государства, но считал, что ввиду сложившегося соотношения сил ликвидация нацистского режима может быть осуществлена только при помощи вермахта. Поэтому союзников он искал в офицерском корпусе. Легационный советник Брюкльмайер весной 1944 г. свёл его со Штауффенбергом, с которым Лёйшнер затем вплоть до 20 июля неоднократно встречался.

К Крайзаускому кружку Лёйшнер непосредственно не принадлежал, а поддерживал контакт через доверенных лиц. К совещаниям крайзаусцев, которых он считал слишком «интеллектуальными»⁷⁴, Лёйшнер относился сдержанно. Целью, к которой он стремился, было создание единой профсоюзной организации. Для этого он завязал прочные связи с бывшими профсоюзными функционерами, например с Германом Шлимме, Бернхардом Гёрингом, Вальтером Машке, а также и с Якобом Кайзером из христианских профсоюзов. После 20 июля 1944 г. Лёйшнер был арестован и подвергнут жестоким истязаниям. Вечером накануне казни, брошенный в камеру, весь в крови после очередного допроса, он сказал своим товарищам по заключению: «Завтра меня повесят – боритесь за единство»⁷⁵.

В 1944 г. Штауффенберг неоднократно встречался с Германом, Маасом (род. в 1897 г.), который до 1933 г. являлся управляющим делами Общегерманского комитета молодёжных союзов и с тех пор знал руководителей буржуазного молодёжного движения, а также многих офицеров. Близкое знакомство связывало его тогда с Вальтером Машке, секретарём АДГБ по вопросам молодёжи. После 1933 г. Машке свёл Мааса с Лёйшнером, в фирме которого он работал юрисконсультом. По всем важным вопросам он разделял взгляды Лёйшнера. В квартире Германа Мааса в Потсдам-Бабельсберге много раз проходили беседы со Штауффенбергом. Говоря о нём со своими знакомыми, Маас никогда не называл Штауффенберга по фамилии, а всегда только: «Мой полковник»⁷⁶. Благодаря этим социал-демократам Штауффенберг соприкоснулся с кругом идей, которые до тех пор были ему совершенно чужды. В процессе дружеских идейных споров, особенно с Юлиусом Лебером, он постепенно всё твёрже осознавал, что одной лишь военной акции по устранению Гитлера и его клики недостаточно. Необходимо выработать основные принципы преобразования политической жизни Германии после свержения нацистского режима. Эти принципы зиждились на том, что будущая Германия может мыслиться лишь как антифашистско-демократическое государство. Так внутри реакционного заговора образовалась прогрессивная группа. «В целом задачи, которые ставили перед собой прогрессивные силы, группировавшиеся вокруг Юлиуса Лебера, Гельмута фон Мольтке и Клауса фон Штауффенберга, находились в непримиримом противоречии с намерениями реакционного большинства заговорщиков»⁷⁷.