Текст книги "Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга"

Автор книги: Курт Финкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Высшее народное представительство должно состоять из двух палат – рейхстага и имперской сословной палаты. Возрастной ценз членов рейхстага – не менее 35 лет. Выборы должны проводиться наполовину представителями гау, наполовину – прямым путём. «Имперская сословная палата состоит из председателя и руководителей групп Имперской хозяйственной палаты, председателей всех остальных имперских палат (врачей, адвокатов, лиц творческих профессий и т. п.), равного числа ректоров высших учебных заведений, земельных предводителей и – числом до 30 – из тех лиц, которых глава государства за их деяния на благо немецкого народа назначает пожизненно». Рабочий класс, по планам Гёрделера, должен и впредь оставаться бесправным и не иметь никаких возможностей для действительного представительства своих интересов.

Во главе рейха должен стоять рейхсфюрер. «Рассмотрению подлежат: наследственный император, избираемый император, избираемый на определённый срок фюрер». Высказав некоторые соображения насчёт монархии, Гёрделер пишет далее: «Итак, следует, руководствуясь холодным рассудком, отдать предпочтение монархическому главе государства. Остаётся открытым вопрос, должен ли он быть наследственным или же избираемым». Наследственная монархия казалась Гёрделеру «обременённой меньшим количеством источников ошибок». Рейхсфюрер должен являться верховным главнокомандующим вермахта и «носителем государственной власти в отношении чиновников». На переходный период Гёрделер рекомендовал назначение «имперского регента».

Изложенная Гёрделером в его меморандуме «Цель» программа во всех своих главных пунктах мало чем отличалась от фашистской политики. Гёрделер отстаивал агрессивную, антикоммунистическую и антидемократическую концепцию германского финансового капитала. Он хотел лишь внешне смягчить некоторые формы и методы империалистического господства, вызывавшие отвращение и приводившие к результатам, противоположным их цели. Никакой демократической альтернативы фашизму эта программа не выдвигала. Она даже означала шаг назад по сравнению с буржуазно-демократической Веймарской республикой. Не удивительно поэтому, что ныне Гёрделер поднимается в ФРГ на щит реакционными идеологами и историками в качестве образца «борца Сопротивления».

Высказывания Гёрделера натолкнулись на критику даже в его собственном лагере. Поэтому в следующем обширном меморандуме, озаглавленном позже «Путь», он попытался обосновать необходимость и правильность своих предложений, исходя из исторического развития Германии⁸⁷. В этом меморандуме Гёрделер подверг критике некоторые тактические недостатки политики империалистических германских правительств со времён Бисмарка, но в принципе заявил о своём согласии с этой политикой.

Взгляды Гёрделера в основном разделяла целая группа буржуазных политиков, частично происходивших из старых буржуазных партий и непосредственно связанных с крупной буржуазией. К числу наиболее известных из них принадлежали: Ульрих фон Хассель, приятель банкира Шнивинда, бывший член Немецкой национальной партии, с 1932 по 1938 г. – германский посол в Риме, противник союза с фашистской Италией, поскольку знал её военную, экономическую и политическую слабость; профессор д-р Иоганнес Попиц, министр финансов Пруссии, который, однако, по некоторым вопросам не был согласен с Гёрделером; д-р Пауль Лежен-Юнг, деятель целлюлозной промышленности, бывший депутат рейхстага от партии немецких националистов; д-р Йозеф Вирмер, адвокат, бывший член католической партии Центра, технический сотрудник при генеральном уполномоченном по особым вопросам химического производства в III военном округе; Альбрехт Гаусгофер, профессор геополитики в Высшей политической школе (Берлин); д-р Карл Лангбен, адвокат, имевший связи с высшими фюрерами СС; д-р Эрвин Планк, сын знаменитого физика Макса Планка, статс-секретарь в отставке, до 1933 г. – личный референт рейхсканцлера Брюнинга, впоследствии – директор в правлении концерна Отто Вольфа; профессор Йенс Йессен, смещённый нацистами за критику с роста директора Института мировой торговли и морского транспорта, с 1941 г. – капитан при штабе генерал-квартирмейстера; Цезарь фон Хофаккер, кузен Штауффенберга, руководящий сотрудник концерна «Ферайнигте штальверке».

Гёрделер стремился обеспечить массовую базу для своей будущей политической линии. Поэтому он установил связи с бывшими руководителями христианских профсоюзов, особенно с Якобом Кайзером, и с Максом Хаберманом – бывшим секретарём профсоюза торговых служащих, примыкавшего к Немецкой национальной партии. Далее, он вошёл в контакт с бывшими правыми лидерами СДПГ и Всегерманского объединения профсоюзов (АДГБ), в том числе с Вильгельмом Лёйшнером, Юлиусом Лебером, Теодором Хаубахом, Эмилем Хенком, Эрнстом фон Харнаком и другими. Однако под воздействием собственного опыта некоторые социал-демократические лидеры преодолели свои антикоммунистические предубеждения и впоследствии отмежевались от реакционной программы гёрделеровской группы.

Гёрделеровская концепция была принята к сведению представителями крупной буржуазии, но до поры до времени держалась ими в резерве. Несмотря на отдельные возражения, финансовый капитал пока продолжал делать ставку на фашистский режим, разбойничья политика которого в тот период удовлетворяла все желания крупной буржуазии.

Когда готовилось нападение на Советский Союз, в правящем классе Германии не поднялась ни одна рука, чтобы не допустить этого преступления. В этой связи особенно ясно проявилось, что по главным вопросам империалистической захватнической политики никаких принципиальных противоречий между «оппозицией» и нацистами не имелось. Ведь все монополисты были заинтересованы в том, чтобы «разжиться» за счёт Востока. Ведущие представители военщины – такие, как Кейтель, фон Браухич, фон Клюге, фон Лееб, фон Бок, Гудериан и другие – не только задолго до 22 июня 1941 г. знали о существовании плана нападения на Советский Союз, но и сами готовили его со всей тщательностью и основательностью, Только Бек и Гаммерштейн осуждали его и говорили, что он принесёт поражение Германии во всей войне в целом⁸⁸.

Под влиянием поражения вермахта под Москвой зимой 1941/42 г., означавшего окончательный провал «блицкрига» против Советского Союза, вновь вспыхнули расхождения внутри правящего класса. Под воздействием тяжёлых потерь и провала германского наступления на Восточном фронте в 1942 г., так и не достигшего своей стратегической цели, несмотря на временные успехи фашистских войск, дошедших до Кавказа и Волги, эти расхождения превратились в острые разногласия.

Среди военных возникло несколько оппозиционных групп, недовольных ходом боевых действий и ведением войны и искавших выхода из создавшегося положения⁸⁹.

Одна из этих групп образовалась в штабе главнокомандующего группой армий «Центр»; её возглавлял Хеннинг фон Тресков, ставший позже генерал-майором. Преобладание оппозиционных элементов именно здесь было отнюдь не случайно: ведь как раз на центральном участке Восточного фронта вермахт зимой 1941/42 г. потерпел своё первое за всю войну тяжёлое поражение. Офицерам и солдатам этой группы армий теперь стала особенно ясна разница между авантюризмом планов ОКВ и суровой действительностью.

Вторая группа существовала в штабе командующего армией резерва на Бендлерштрассе в Берлине. Во главе её стоял генерал Фридрих Ольбрихт.

Третья группа возникла в генеральном штабе сухопутных войск в Цоссене. Её руководящими деятелями были генерал Штифф, генерал-квартирмейстер Вагнер и генерал Линдеман.

В штабе командующего армией резерва достаточно хорошо знали воздействие хода войны на экономическое и военное положение Германии. Служившие там офицеры могли изо дня в день сопоставлять сухие цифры с ложью и пустыми фразами имперского министерства пропаганды. Постепенно они осознавали, что война проиграна. Поэтому не случайно, что именно здесь возникли активные оппозиционные группы.

Группа оппозиционно настроенных офицеров стала образовываться и в Париже, в штабе командующего германскими войсками во Франции. Возглавляли её генерал фон Штюльпнагель и полковник Цезарь фон Хофаккер – двоюродный брат Штауффенберга.

Кроме того, отдельные оппозиционные офицеры имелись и в группе армий «Юг», и в органах военной администрации в Норвегии, в штабах военных округов Берлина и Вены, а также в отделе «Абвер-заграница» (военная разведка). Сотрудники секретной службы, особенно адмирал Канарис и генерал Остер, были информированы лучше других и весьма хорошо знали изменявшееся не в пользу гитлеровской Германии соотношение сил.

Оппозиционно настроенные офицеры либо непосредственно, либо через посредников поддерживали контакт с генерал-полковником в отставке Людвигом Беком. Оставались связанными с Беком также и после своей отставки генерал-фельдмаршал фон Вицлебён и генерал-полковник Гёпнер⁹⁰, в то время как другие уволенные Гитлером с действительной службы генералы (такие, как фон Браухич и Гальдер) держались пассивно.

Однако в целом оппозиция по своему количественному составу представляла собой крошечную группу. Основная масса офицерского корпуса, как и прежде, находилась под влиянием нацистской идеологии.

Политические взгляды оппозиционных офицеров были по своему уровню весьма различны. Наряду со. старыми генералами Беком и Гаммерштейном, ещё с довоенных времён считавших фашистскую политику ошибочной, были и другие, более молодые офицеры, которые стали критически мыслить под воздействием тяжёлых поражений. Преобладало мнение: для того чтобы выиграть войну или хотя бы привести её к сносному исходу, Гитлер должен быть отстранён от командования.

На протяжении 1942 г. происходило сближение между гражданскими и военными руководителями оппозиции⁹¹. Гёрделер и его приверженцы стремились привлечь на свою сторону для выступления против Гитлера военных, занимавших высокие посты. В августе 1942 г. Гёрделер встретился в Кёнигсберге с командующим группой армий «Север» генерал-фельдмаршалом фон Кюхлером, затем в Смоленске – с командующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалом фон Клюге и начальником оперативного отдела, его штаба (1а) генералом фон Тресковом. Клюге неоднократно критически высказывался о Гитлере, но на активные действия никак решиться не мог. Одновременно Гёрделер через своих шведских знакомых, банкиров Якоба и Маркуса Валленбергов, активизировал усилия для того, чтобы войти в контакт с английским правительством и получить от него определённые заверения на случай переворота в Германии. Целью гёрделеровской группы было достижение мира с западными державами, с тем чтобы получить возможность продолжать войну на Востоке для удержания в своих руках ещё оставшейся добычи.

Поскольку было известно, что с Гитлером противники нацистской Германии переговоры вести не станут, на первый план всё больше выдвигалась идея его отстранения от руководства. В то время как Гёрделер предавался мечтаниям о том, чтобы путём переговоров побудить Гитлера уйти в отставку, дабы по возможности избежать крушения всей системы власти германского империализма, у некоторых решительных офицеров, прежде всего у генералов Хеннинга фон Трескова и Фридриха Ольбрихта, зрел план устранить Гитлера, убив его.

Таким образом, постепенно оппозиция превратилась на протяжении 1942 г. – под воздействием военных поражений – в заговор, участники которого начали активно готовить переворот в Германии. Этот заговор, движущей силой которого являлись крупная буржуазия и военные, искал империалистического выхода из преследовавшей империалистические цели войны, рассчитывая при этом на поддержку со стороны западных держав.

После битвы на Волге в Германии назрел внутриполитический кризис.

Открыто проявилось противоречие между целями и возможностями германского империализма в военной, экономической и политической областях.

Начался процесс отрезвления и самого немецкого народа, усиливавшийся ожиданием поражения и страхом перед его последствиями, что ослабляло морально-политическое положение Германии.

Усилилась антифашистская борьба коммунистов и других сил, выступавших против фашизма. Благодаря созданию Национального комитета «Свободная Германия» возник под руководством КПГ национальный центр германского антифашистского Сопротивления⁹².

Правящие круги Германии искали выход из этого кризиса в организации «тотальной войны». ««Тотальная война» была попыткой германского империализма при помощи как можно более далеко идущего совершенствования государственно-монополистического господства привести его потенциал в соответствие с его военными целями и целями войны и ещё более усилить фашистский террористический режим для подавления народных масс»⁹³.

Основополагающую роль в этом играли монополии в союзе с военщиной, фашистским государственным аппаратом и органами нацистской партии, создававшие всеобъемлющую систему государственно-монополистического регулирования и подавления.

Однако перед лицом грозящей катастрофы заправилы монополий стали активнее лавировать. Не ослабляя усилий по форсированному производству вооружения, они поддерживали как нацистскую клику, так и группу Гёрделера. Руководящие представители угольной, металлургической и электропромышленности – такие, как Герман Бюхер («АЭГ), Карл Бош («ИГ Фарбен»), Роберт Бош («Бош АГ»), Герман Рёйш («Гютехофнунгсхютте»), Яльмар Шахт, Карл Фридрих фон Сименс (концерн Сименса), Альберт Фёглер («Ферайнигте штальверке»), Ганс Вальц («Бош АГ»)⁹⁴– всё больше ориентировались на Гёрделера, ибо верили в то, что найдут в его концепции приемлемый выход из того глубокого кризиса, который угрожал самому существованию монополистического капитала в Германии. Эта концепция казалась им своего рода «страховкой на будущее».

Под давлением военных поражений 1942—1943 гг. Гёрделеру пришлось отказаться от некоторых из своих экспансионистских требований. Но в принципе он придерживался всё той же линии, которая была намечена в меморандуме «Цель», о чём свидетельствует документ, разработанный им в конце лета или осенью 1943 г.⁹⁵ и призванный послужить основой договорённости с Англией и США после устранения Гитлера. Примерно на этой базе должен был совершиться переход от войны к миру.

Гёрделер исходил из того, что «Германия должна быть морально и материально сильной», что существует «противоположность интересов Англии и России», что «Европа нуждается в гарантии против русского превосходства в силах» и что поэтому «рационально» «осуществить естественную общность интересов Англии и Германии».

Преобладающую часть своей рукописи Гёрделер посвящает проблемам сотрудничества между германским и британским империализмом во имя антикоммунизма. Что же касается обновления Германии, то по этому вопросу Гёрделер заявляет лишь, что «закон и справедливость» должны быть восстановлены, а «преступления против права» подлежат наказанию. Осуждение военных преступников международным трибуналом он отвергает.

Затем Гёрделер пишет: «Германия должна вновь стать достаточно сильной в экономическом отношении – это проистекает из необходимости по меньшей мере обезопасить германский рейх от постоянного давления огромной русской мощи. Отсюда возникает также необходимость сохранить территориальную целостность Германии в том виде, в каком она рационально и с необходимостью сложилась в процессе исторического развития». В соответствии с этим Гёрделер считал «необходимым» следующие границы:

«На востоке – примерно границы Германской империи 1914 г., на юге – признанная на конференции в Мюнхене граница, включая Австрию; Южный Тироль – эта чисто немецкая земля – также подлежит возврату Германии до границы Боцен-Мёран...

На западе вопрос об Эльзас-Лотарингии решить крайне трудно...

а) или Эльзас-Лотарингия станет автономной страной, скажем, на положении Швейцарии, или б) нейтральной комиссией будет установлена языковая граница, как она имелась в 1918 и в 1938 гг. Между этими линиями должна пролегать граница между Францией и Германией».

Польша должна «получить замену Западной Пруссии и Познани путём государственной унии с Литвой» (которая, как известно, с 1940 г. входит в состав СССР, – К. Ф.).

«По отношению к России германским вермахтом обеспечивается лишь старая восточная граница Польши».

Эти высказывания показывают, что и «оппозиционные» монополисты тоже держались империалистической захватнической политики.

Гёрделер считал необходимым предостеречь Англию от «большевистской опасности». «Если нынешняя Россия установит своё господство в Европе, центрально– и западноевропейские народы, ослабленные войной, движимые страстями, стоящие перед почти неосуществимыми задачами, в первую очередь окажутся добычей радикального большевизма. Это означало бы гибель европейской культуры и потерю Европой своего значения, а также явилось бы большой опасностью и для Англии».

Гёрделер развивал высказанную выше мысль дальше, утверждая, будто Англии грозит со стороны России «смертельная опасность», заявляя, что такую опасность не смогли бы устранить ни Италия, ни Франция, ни объединение малых народов. Это могла бы сделать только лишь сильная Германия. Однако этому препятствует требование безусловной капитуляции и разоружения Германии, а потому от капитуляции надлежит отказаться.

Гёрделер рекомендовал «разделение труда» между Германией и Англией в «защите» от «большевизма»: «Мы, немцы, должны будем отказаться от военно-морского флота. Мы тоже любим море и будем плавать по морям, но можем признать, что охрана их должна осуществляться Англией из сферы её собственных интересов, в то время как мы, немцы, возьмём на себя главное бремя охраны Европы на суше. Но мы крайне заинтересованы в том, чтобы нести бремя этой охраны не одним. Поэтому нам кажется необходимым объединение европейских народов в союз европейских государств».

Далее Гёрделер рекомендовал также создать для объединённой Европы министерство экономики, единые вооружённые силы и министерство иностранных дел.

В области внутренней политики Гёрделер повторял, что должны быть в ограниченной мере восстановлены буржуазные свободы и «что только монархия в парламентских рамках может вновь дать Германии внутренний покой и сделать её особо важным фактором сотрудничества».

При сравнении этого документа с меморандумом «Цель» от августа 1941 г. бросается в глаза, что Гёрделер больше уже не говорит открыто о необходимости господства Германии в Европе, а ведёт речь лишь о разделе ею доминирующего положения с Англией. Отсутствуют также требования колоний. Это, несомненно, результат изменившегося соотношения сил. Гёрделер хотел, чтобы империалистическая Германия получила свободу рук на Западе для борьбы против Советского Союза. Отсюда постоянно повторяющаяся ссылка на «большевистскую опасность», грозящую и Англии. Война на Западе должна быть прекращена на общей базе антикоммунизма таков конечный смысл этой концепции.

Гёрделер надеялся, что под флагом антикоммунизма удастся спасти от уничтожения военную мощь Германии, удержать часть захваченных областей и достигнуть такого соглашения с Англией, которое обеспечивало бы руководящее положение германского империализма на большей части Европейского континента. «Идея Европы», провозглашаемая здесь, не только имела антикоммунистическое содержание, но была вызванной, изменившимся соотношением сил, являлась новой, более гибкой формой притязаний на власть германского финансового капитала.

Здесь не место проводить сравнение концепции Гёрделера с политикой западногерманских империалистов после второй мировой войны. Но сходство поразительно.

В то время как Гёрделер развивал свои политические планы спасения германского империализма, Тресков и Ольбрихт занимались подготовкой покушения на Гитлера. В декабре 1942 г. Гёрделер, Тресков и Ольбрихт встретились в Берлине и решили создать все условия, необходимые для того, чтобы после удавшегося покушения на Гитлера вермахт взял власть в свои руки.

Тресков готовил в штабе группы армий «Центр» убийство Гитлера при помощи бомбы. С этой целью он достал английскую пластиковую взрывчатку, а также бесшумные английские запалы и производил эксперименты с взрывателями, чтобы добиться желаемого замедления взрыва. Ольбрихт совместно с секретной службой генерала Остера разработал план военного захвата власти частями армии резерва в Берлине, Кёльне, Мюнхене и Вене. Эта работа по планированию переворота была трудна, ибо для захвата власти необходимо было изолировать СС, а заговорщики не имели ясного представления о созданных за последние годы базах дислокации частей и соединений СС. Помогла хитрость: при помощи полиции нравов было установлено местонахождение недавно открытых новых публичных домов – вблизи этих злачных заведений находились и крупные части СС. Таким образом удалось установить их расположение⁹⁶.

Тем временем социал-демократы Мирендорф, Хаубах и Хенк, встретившись на рождество 1942 г. в Оберсдорфе (Альгеу), решили воздействовать на военных с целью отложить покушение. Каковы же были причины этого столь странного решения, особенно если учесть, что именно в это время уже назревала сталинградская катастрофа? Ответ даёт Эмиль Хенк, один из участников этого совещания, в своей появившейся в 1946 г. брошюре «Трагедия 20 июля 1944 года»:

«Сталинград явился с военной точки зрения первым смертельным ударом для армии Гитлера. Русские были на подъёме... Между союзниками тогда никаких окончательных соглашений относительно будущего Европы не имелось. До тех пор пока англосаксы не стали континентальной силой, не могли приниматься и никакие решения насчёт Европы.

В условиях военной обстановки конца 1942 г. свержение Гитлера было бы равнозначно продвижению Востока. Европа оказалась бы не подготовленной к внезапному миру – на эту часть земного шара низверглись бы чудовищные, неразрешённые политические проблемы. А это означало: о покушении на Гитлера можно говорить только после удавшегося вторжения американцев и англичан»⁹⁷.

Итак, эти «социалисты» хотели и дальше использовать Гитлера в качестве заслона против Советского Союза, что в принципе отвечало линии Гёрделера. То, что при этом немецкий народ, особенно рабочий класс, продолжал истекать кровью ради того, чтобы облегчить англо-американскому капиталу путь в Европу, их явно мало беспокоило. Оказалось, что некоторые патриотически мыслящие офицеры обладали в этом вопросе большим чувством национальной ответственности. Однако впоследствии Хаубах и Мирендорф внесли коррективы в свою точку зрения, между тем как Хенк и в 1946 г. всё ещё защищал её в своей брошюре.

В конце февраля 1943 г. Ольбрихт сообщил Трескову, что приготовления закончены. Теперь Гитлера побудили посетить группу армий «Центр», что и произошло 13 марта 1943 г.

Первоначально намечалось, что надёжная войсковая часть арестует Гитлера. Полковник фон Безелагер был готов сделать это, но генерал-фельдмаршал фон Клюге запретил эту акцию ввиду якобы ожидавшегося превосходства в силах войск, верных Гитлеру⁹⁸. Тогда Тресков решился на покушение при помощи бомбы.

Закончив совещания с командующими армиями группы «Центр», Гитлер вылетел в свою главную ставку. Тресков попросил полковника Брандта, сопровождавшего Гитлера, захватить для полковника Штиффа из ОКБ пакет с парой бутылок коньяка. В этом пакете находилась бомба с часовым механизмом, которая должна было взорваться во время полёта. Одновременно в Берлин было сообщено Ольбрихту, что акцию можно начинать. Но тщетно ждали заговорщики известия о том, что самолёт Гитлера взорвался в воздухе и рухнул: он благополучно приземлился в Растенбурге. Адъютант Трескова Шлабрендорф был немедленно отправлен в ставку фюрера забрать пакет, что и удалось сделать с извинением: произошла ошибка и пакет перепутали с другим. Выяснилось, что, хотя сам взрыватель оказался в порядке, случайно не сработал капсюль.

Следующее покушение на Гитлера предполагалось совершить уже 21 марта 1943 г. Полковник Герсдорф намеревался во время осмотра Гитлером выставки трофейного советского оружия в Берлинском цейхгаузе подойти как можно ближе к нему с двумя бомбами в карманах и взорваться вместе с ним. Но манера Гитлера быстро и внезапно менять свои планы сорвала и это покушение. Вместо объявленных 30 минут он пробыл на выставке всего минут восемь, и у Герсдорфа не хватило времени привести взрыватель в действие.

Новый план покушения предусматривал опять побудить Гитлера посетить группу армий «Центр». Семеро офицеров были готовы застрелить его одновременным залпом из своих пистолетов. Но Гитлер не прибыл: теперь он всё реже и реже покидал свою ставку.

В это время возникла мысль осуществить покушение в самой ставке фюрера. Однако для этого был необходим офицер не только согласный пожертвовать своей жизнью, но и имеющий доступ к Гитлеру. Тресков был готов на это, но Клюге лишь иногда брал его с собой в ОКБ на совещания по обсуждению обстановки. Поэтому использование Трескова с данной целью сильно зависело от случая.

В апреле 1943 г. заговор впервые подвергся серьёзной опасности. Гестапо раскрыло некоторые зарубежные связи абвера и арестовало сотрудников секретной службы Остера, Донаньи, Дитриха Бонхеффера и Йозефа Мюллера. Остера выпустили, но он был вынужден уехать из Берлина в Лейпциг, где находился под надзором. Таким образом, Ольбрихт лишился своего важнейшего до той поры помощника. Бек в марте перенёс тяжёлую операцию желудка.

Мартовская акция показала, что разработанные в Берлине планы покушения неудовлетворительны. Ольбрихт снова принялся за дело, но ему сильно мешало отсутствие Остера. Тогда Тресков подал рапорт о предоставлении ему на август продолжительного отпуска по состоянию здоровья и получил его. Он прожил десять недель у своей сестры в Нойбабельсберге и вместе с Ольбрихтом работал над планом государственного переворота. Ольбрихт предложил вызвать в Берлин подполковника фон Штауффенберга, о котором он навёл справки, и посвятить его, уже хорошо известного способного офицера генерального штаба, в планирование военных акций.

10 августа Штауффенберг прибыл в Берлин и Ольбрихт задал ему решающий вопрос, на который тот ответил согласием. Тресков знал Штауффенберга по его поездкам на фронт в 1941 г. и одобрил его привлечение к заговору.

С вступлением Штауффенберга в ряды заговорщиков начался этап новой активности. Поэтому обратимся сначала к вопросу о том, каким образом Штауффенберг пришёл к участию в заговоре, из каких соображений он это сделал и как способствовал поляризации среди самих заговорщиков.