Текст книги "Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга"

Автор книги: Курт Финкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Хотя в принципе военные руководители одобряли политику нацистов, группа Гитлера – Геринга в согласии со всеми поборниками идеи скорого блицкрига решила избавиться от нескольких генералов, колебания, сомнения и некоторые военно-теоретические воззрения которых могли помешать немедленному осуществлению планов военной агрессии.

В январе 1938 г. Бломберг и Фрич (первый – под предлогом скандальной женитьбы, а второй – гомосексуализма) были смещены со своих постов. Хотя обвинение, выдвинутое против Фрича, и оказалось ложным, восстановлен в своей должности он не был. Одновременно было снято или переведено на другие должности довольно большое число генералов.

В связи с произведёнными изменениями в феврале 1938 г. была предпринята также реорганизация руководства вермахта. Вместо имперского военного министерства было учреждено Верховное главнокомандование вооружённых сил (ОКВ), выполнявшее, однако, лишь функцию рабочего штаба верховного главнокомандующего Гитлера. Гитлеру непосредственно подчинялись главнокомандующие сухопутных войск, военно-морского флота и авиации. Место Фрича занял генерал-полковник Вальтер фон Браухич. Начальником ОКВ был назначен известный своей преданностью Гитлеру генерал Кейтель. Под руководством нового командования отныне началось осуществление той захватнической политики, первыми шагами которой явились аннексия Австрии и подготовка нападения на Чехословакию.

Летом 1938 г. вследствие форсированной подготовки войны усилились экономические трудности Германии. Грозила опасность инфляции. Некоторые руководящие политики и военные во главе с Людвигом Беком и Карлом Гёрделером считали вооружение и военную экономику Германии недостаточно мощными для того, чтобы выдержать длительную войну на два фронта. За время с сентября 1937 по февраль 1939 г. германская промышленность не смогла выполнить 41,4% военных заказов ввиду нехватки сырья и производственных мощностей.

Людвиг Бек (род. в 1880 г.) происходил из РейнГессена и уже в первой мировой войне участвовал в качестве офицера службы генерального штаба. 1 октября 1933 г. он стал начальником управления сухопутных войск, 1 июля 1935 г. – начальником генерального штаба сухопутных войск, а 1 октября 1935 г. был произведён в чин генерала артиллерии. Первоначально Бек был вполне готов сотрудничать с национал-социалистами: ведь ещё в 1930 г., будучи командиром полка, он взял под защиту лейтенантов Людина и Шерингера, обвинявшихся в национал-социалистских происках в армии. В 1938 г. в нескольких меморандумах и докладах Браухичу Бек заявил, что хотя и выступает за «большее жизненное пространство» Германии в Европе и заморских владениях, а также за ликвидацию «Чехии» как «очага опасности», однако считает, что на пути достижения этой цели в настоящее время стоят слишком крупные препятствия. Таковы военная коалиция Чехословакии с Францией, Англией и США, возникновения которой следует ожидать; незавершённость формирования и вооружения вермахта; опасность с воздуха; «низкий уровень финансового, продовольственного и сырьевого положения» Германии⁷³.

В памятной записке Браухичу от 16 июля 1938 г. Бек писал, что, если Франция и Англия вступят в войну, для них «речь пойдёт о войне с Германией не на жизнь, а на смерть». В заключение он приходит к выводу: «На основе изложенных мною ранее соображений считаю себя сегодня обязанным... высказать настоятельную просьбу побудить верховного главнокомандующего приостановить проводимые по его приказу военные приготовления и отложить намерение насильственно решить чешский вопрос до тех пор, пока военные предпосылки для этого не изменятся коренным образом. В настоящее время я считаю их бесперспективными...»⁷⁴

Таким образом, Бек, не будучи принципиально против аннексии чехословацкой территории, предлагал Браухичу, чтобы высшие военные руководители потребовали от Гитлера прекращения военных приготовлений; в Случае отказа они должны коллективно заявить о своей отставке. Послушный Гитлеру Браухич, которому предостережения Бека и без того пришлись не по вкусу, поскольку вынуждали его к самостоятельному решению, отклонил эти требования. Бек сделал из этого вывод и в августе 1938 г. подал в отставку, которая была принята Гитлером с одновременным производством его 31 октября 1938 г. в генерал-полковники. Тем, что он не ограничился выражением своих опасений в не обязывающей его форме и не остановился и перед выводами, касавшимися его личной судьбы, Бек отличался от других «оппозиционных» элементов в офицерском корпусе, которые и не помышляли всерьёз о каких-либо действиях против Гитлера.

Вокруг Бека образовалась группа офицеров, оппозиционная позиция которых была, однако, гораздо менее определённо выраженной. К этой группе принадлежал и начальник Военно-экономического управления ОКВ генерал Томас, который в 1939 г. в одной памятной записке писал, что нападение Германии на Польшу будет иметь своим следствием мировую войну, выдержать которую Германия в материальнотехническом отношении, однако, не сможет. Томас особенно предостерегал от войны против Советского Союза, указывая на его гигантский экономический и военный потенциал. Весьма решительную личную позицию против нацистского руководства занял бывший начальник Управления сухопутных войск генерал-полковник фон Гаммерштейн-Экворд. В ноябре 1933 г, он заявил одному своему знакомому, что не желает участвовать в войне против русских. Когда в 1939 г. война началась, он говорил своим друзьям, что Германия должна её проиграть, ибо только так она сможет избавиться от нацистов⁷⁵. Однако Гаммерштейн умер уже в апреле 1943 г.

Все эти офицеры как в Веймарской республике, так большей частью и в фашистской Германии более или менее активно участвовали в вооружении и военных приготовлениях. Однако, будучи военными специалистами, они понимали, каково соотношение сил. Когда из авантюристической политики нацистских главарей выросла опасность для германского милитаризма, а тем самым и для основы их личного существования, они стали высказывать свои опасения и взвешивать планы государственного переворота, отнюдь не желая при этом коренного изменения империалистического строя.

В 1938—1940 гг. группа офицерства вокруг Бека неоднократно обсуждала планы государственного переворота и устранения Гитлера. Различными путями, в том числе и через церковные круги, предпринимались попытки установить контакт с английским правительством, чтобы после устранения Гитлера заключить мир с Англией. Однако все эти планы не были принципиально направлены против фашистского режима. Они имели целью ликвидировать лишь некоторые его крайности и прежде всего посредством своевременного заключения мира не допустить военного поражения Германии, которое компетентные в своём деле военные считали неизбежным. Но поскольку фашисты первоначально смогли записать в свой актив значительные внешнеполитические и военные успехи (Мюнхенское соглашение, военные победы в Польше, Норвегии и Франции), планы государственного переворота каждый раз клались под сукно. К тому же Гитлер не скупился ни на повышения в чине, ни на ордена. Только в один день 19 июля 1940 г. после победы в Норвегии и на Западе Гитлер присвоил чин генерал-фельдмаршала 12 генералам, в том числе фон Браухичу, фон Клюге, фон Вицлебену, фон Рейхенау, Кейтелю, а ещё восемнадцати (среди них Гальдеру, Гудериану, Гёпнеру и Фромму) – генерал-полковника. Никто из произведённых и награждённых до поры до времени больше и не думал ни о каком государственном перевороте.

Один бывший офицер из тогдашнего близкого окружения Вицлебена, позднее ставший генералом Мартин Латтман сообщает, что в период с октября 1939 по июнь 1940 г. тот «совершенно открыто высказывался против Гитлера», поскольку считал ошибочным его «сближение с Россией» (имеется в виду пакт 1939 г. о ненападении между Германией и Советским Союзом. – Перев.). Когда однажды Латтман при случае сказал, что «попал в поистине реакционное общество», ему ответили, «что это не так уж плохо – теперь дело в том, чтобы выиграть войну и против Англии»⁷⁶. Это ещё раз подтверждает, что в период крупных военных побед Гитлера генералы – за исключением Бека и Гаммерштейна – и не помышляли всерьёз противостоять ему⁷⁷.

Аналогичной была и позиция критиков из гражданской сферы, группировавшихся вокруг Гёрделера. И здесь тоже речь шла лишь о разногласиях внутри правящего класса по вопросу о наилучшем пути и о наилучших методах достижения реакционных классовых целей.

Карл Гёрделер (род. в 1884 г.) после получения юридического образования подвизался в области экономики и административного управления⁷⁸. В 1918. г. он в чине капитана служил начальником Финансового управления германских оккупационных властей в Литве и Белоруссии. Затем, в 1919 г., являлся политическим посредником в штабе XVII армейского корпуса в Данциге, которым командовал генерал фон Белов.

В Данциге Гёрделер принадлежал к числу крайних антипольских элементов. При помощи кровавой провокации он хотел развязать войну, которая должна была бы привести к военному разгрому Польши⁷⁹. Чтобы обеспечить спокойный тыл для этой войны, он требовал арестовать руководителей рабочего класса. Такая позиция обеспечила ему приём в члены Немецкой национальной, партии, – партии тяжёлой индустрии и остэльбского крупного землевладения. К данцигским временам относится и возникновение его дружбы с майором Зигфридом Вагнером, ставшим позже фюрером «Стального шлема» и одновременно председателем реваншистского антипольского «Остмаркенферейна». Впоследствии Вагнер⁸⁰ в качестве полковника, служившего в ОКВ, тоже принял участие в заговоре 20 июля 1944 г.

После многолетней деятельности в Кёнигсберге (Восточная Пруссия) Гёрделер в 1930 г. был избран обер-бургомистром Лейпцига. По описанию Г. Риттера, он особенно заботился о наведении экономии в городском бюджете, о строгом сбалансировании доходов и расходов прежде всего за счёт трудящихся. «Больше работать без повышения заработной платы, то есть производить более дешёвые товары без уменьшения покупательной способности каждого отдельного рабочего, – такова была суть его предложений», – пишет Г. Риттер⁸¹.

В 1931 г. Гинденбург назначил Гёрделера имперским комиссаром по вопросам цен. Когда в 1932 г. Брюнинг подал в отставку с поста рейхсканцлера, он рекомендовал в качестве своего преемника Гёрделера; однако кандидатура эта провалилась из-за противодействия с разных сторон, особенно со стороны Шлейхера.

Гёрделер приветствовал ликвидацию парламентской демократий и требовал установления чрезвычайной диктатуры. Г. Риттер признает: «Никакого сомнения: и он тоже в своём рвении преодолеть огромный экономический кризис вёл опасную игру с конституционным правом. Он тоже внёс свою явно Заметную долю в тот ход развития, который привёл от брюнингских чрезвычайных распоряжений через кабинет Палена к Закону о полномочиях Гитлера от 24 марта 1933 г.»⁸².

Гёрделер признавал, что «в первые годы после 1933 г. сотрудничал с НСДАП на основе полного взаимного доверия»⁸³. В 1934 г. Гитлер попросил Гёрделера остаться на посту имперского комиссара по вопросам цен до 1935 г. и даже предоставил в его распоряжение свой личный самолёт.

Постепенно Гёрделер вступил в противоречие с политикой нацистских главарей. Это как раз и было то время, когда он установил более тесные отношения с генералом Беком. Гёрделер выступал против некоторых мер государственно-монополистического управления и регулирования со стороны фашистского государства и требовал большей свободы для отдельного предпринимателя. Таким образом, он был и противником «четырёхлетнего плана». Гёрделер боялся, что мероприятия нацистов приведут к экономическому упадку, а тем самым – к убыткам для монополистической буржуазии. В 1937 г. он сложил с себя обязанности обер-бургомистра Лейпцига. Формальное обоснование гласило, что он не согласен со снесением стоявшего в Лейпциге перед «Гевандхаузом» памятника композитору Мендельсону.

Ещё осенью 1935 г. Гёрделер получил от Густава Круппа фон Болен унд Гальбах предложение занять пост в дирекции концерна «Крупп АГ». Однако теперь Крупп от выполнения своего предложения воздержался, поскольку Гитлер поставил его в известность, что не желает видеть в руководстве крупповскими предприятиями человека с такими взглядами в области экономической политики, как у Гёрделера. Отказав Гёрделеру, Крупп предложил ему в качестве компенсации крупную сумму. В 1937 г. Гёрделер стал советником электроконцерна «Бош АГ» в Штутгарте. Роберт Бош и его друзья принадлежали к той группе, которая в принципе была согласна с вооружением и политикой экспансии, но с некоторой тревогой взирала в будущее, ибо, по её мнению, политика руководящей группировки создаёт величайшие трудности для самих монополий.

У Гёрделера имелись хорошие связи и с Рёйшем, руководителем металлургического концерна «Гутехофнунгсхютте», и с Венцель-Тойченталем, одним из богатейших землевладельцев Германии. По поручению кружка Боша и Круппа Гёрделер на деньги из выплаченной ему в сумме 100 тысяч марок «компенсации» совершил в 1937—1939 гг. несколько продолжительных поездок за границу, чтобы прозондировать положение в различных странах, выяснить их позицию в отношении Германии и установить контакты с зарубежными политиками и влиятельными людьми делового мира. Результатами этих поездок интересовался и Шахт. Но прежде всего Гёрделер докладывал об их итогах Герингу, который поручил ему после каждой поездки лично информировать его об отношении отдельных стран к Германии.

Первая поездка привела Гёрделера в 1937 г. в Бельгию, Голландию, Францию и США. Во время второй поездки, предпринятой в начале 1938 г., он посетил Швейцарию, Италию, Югославию, Румынию и Болгарию. Весной 1939 г. он побывал во Франции и Алжире, летом 1939 г. – в Англии, Ливии, Египте, Палестине, Сирии, Турции и Швейцарии. После поездок он составлял отчёты, которые посылались Круппу, Бошу, Герингу и Шахту, а также генералам фон Фричу, Беку, Гальдеру и Томасу, с которыми Гёрделер тоже поддерживал связь. Первое время отчёты эти направлялись и в имперскую канцелярию.

В своих отчётах о поездках Гёрделер пытался давать нацистскому правительству рекомендации насчёт проведения экспансионистской политики с минимальным риском, без угрозы военных осложнений. Весьма показательны в этом отношении его «Заключительные выводы о поездке в Северную Африку и Переднюю Азию», написанные 6 августа 1939 г.⁸⁴.

Прежде всего Гёрделер предостерегает в этом документе от иллюзии, будто Германия может найти себе союзников среди арабских стран бассейна Средиземного моря. Он обосновывает это тем, что Италия сделала себя врагом арабских народов и что «золотая длань Англии гораздо длиннее, чем Германии». Гёрделер считает войну против Англии и Франции, к которым примкнут США, бесперспективной также потому, что Германия останется в одиночестве:

«В нашем распоряжении нет настоящих союзников. Япония – это не союзник, а страна, которая хладнокровно извлекает выгоду из положения в Европе и в случае победы беззастенчиво уничтожит и германские интересы в Восточной Азии. Какую ценность представляет собой итальянский союзник, видно из моего отчёта о поездке в Италию; по существу же, Германии пришлось бы рассчитывать только на свои собственные силы».

Далее Гёрделер рассматривает вопрос о том, что Англия и Франция неизбежно воспрепятствуют новым завоевательным шагам Германии. «Англия и Франция, после того как в Мюнхене они неожиданно для многих пошли на уступки, не смогут примириться с дальнейшей потерей своего престижа, ибо тогда их верность договорам считалась бы равной нулю, воля и сила их подверглись бы осмеянию, а их мировые империи оказались бы взорванными изнутри... Поэтому они, где бы и когда бы в Европе и в политически тяготеющих к ним районах ни были предприняв ты односторонние территориальные изменения, немедленно вступят в борьбу». Но это, считает Гёрделер, означало бы «большую войну». Германии пришлось бы вести её фактически без союзников, западнее державы блокировали бы Северное море; кроме того, у Германии нет больше валюты для оплаты импорта. Он приходит к выводу: «Согласно тому материалу, которым я располагаю, вступление Германии в большую войну недопустимо, потому что выиграть её нельзя, а поэтому надо иметь в виду опасность заключения вновь ослабляющего нас мира».

Исходя из этой ситуации, Гёрделер рекомендует пока отказаться от войны и пытаться добиться нового передела мира мирными средствами. Он требует «поставить ясные вопросы и таким образом достоверно определить перспективу возможностей брать и давать мирным путём». По его мнению, необходимо добиться следующего: «Нам должны быть предоставлены на Востоке границы 1914 г., колонии, золото, доступ к сырью». Он настаивает на быстрых действиях, ибо, «как только пределы наших экономических возможностей ведения войны будут распознаны западными державами и их союзниками, может оказаться слишком поздно». Таким образом, Гёрделер считал, что в то время соотношение сил могло измениться в ущерб Германии.

Гёрделер выступал, следовательно, в августе 1939 г. не только просто в качестве поверенного германского финансового капитала, но и как внешнеполитический советник Гитлера, Геринга и Риббентропа. Он советовал им довольствоваться «ограниченной» программой экспансии. Всё различие между концепцией Гёрделера и концепцией нацистов состояло только в том, что он выступал за новый передел мира в пользу Германии за столом переговоров, между тем как те уже давно имели в виду путь войны. Предложенные Гёрделером захваты за столом переговоров, хотя и были умереннее, чем намеченные нацистами военные захваты, казались ему более безопасными, верными и прочными. Гёрделер отражал в этом случае точку зрения Боша, Рёйша и других монополистов, которые считали, что открытая, безудержная политика может поставить под угрозу само существование германского империализма. Ход войны укрепил Гёрделера – несмотря на первоначальные победы Германии – в этой его позиции.

Основой воззрений Гёрделера служил антикоммунизм. В памятной записке от 1 июля 1940 г. он рисовал картину прозябающей под игом гитлеровского господства Европы, бедствующие народные массы которой представляли бы собой наилучшую питательную почву для «большевистских идей». Как и прежде, его критика нацистского правительства сочетается с рекомендациями и предложениями «как сделать лучше». Гёрделер не собирается устранять фашистский режим, он хочет лишь реформировать его, умерить «безмерность» захватнической политики, а не ликвидировать эту политику, «смягчить эксцессы» (преследование евреев, убийство военнопленных и гражданского населения в оккупированных странах), ибо это вредит престижу и кредиту Германии.

В конце 1940 – начале 1941 г. Гёрделер составил для своих политических друзей обширный меморандум «Цель»⁸⁵. В нём он детально изложил свои взгляды. Речь, как и прежде, идёт о варианте реакционной и агрессивной стратегии германского империализма, целью которой являлось завоевание и обеспечение его мирового господства.

Во внешнеполитической части этого меморандума после нескольких геополитических формулировок общего характера в первой же фразе говорилось: «Все совместно проживающие немцы подлежат включению в одно национальное государство; при этом будет отнюдь не ослаблением, а, наоборот, усилением немецкого престижа, если и вне подлежащих такому определению границ германского рейха будут проживать крупные немецкие контингенты»⁸⁶. Трудно обнаружить здесь какое-либо существенное различие с «Великогерманией» нацистов. Подчёркивание «крупных немецких контингентов» за пределами Германской империи, необходимых для «усиления немецкого престижа», напоминает ту ирредентистскую подрывную деятельность, при помощи которой фашисты готовили свои захватнические походы на Восток.

Второй внешнеполитический пункт касался военного вопроса: «Характер народа и центральное положение Германии в Европе в кругу других национальных государств принуждают германский рейх к сохранению достаточно сильного вермахта. Это внешнеполитически достижимо... Сохранение германского вермахта столь важно, что эта точка зрения должна выдвигаться на первый план в отношении момента и способа окончания данной войны. Вермахт необходим также и в качестве связующей внутриполитической силы, и как школа воспитания народа...» Этот пункт тоже ничем не отличается от фашистских взглядов. Речь ни разу не заходит здесь о военной реформе или хотя бы о скромной демократизации военного дела. Выдвигалось лишь требование, «чтобы народно-хозяйственное и политическое воспитание приобрело в генеральном штабе широкую основу» и чтобы «погоны традиционной формы и цвета снова стали исключительной привилегией офицера». Войска СС следовало не расформировать, а только включить в состав вермахта.

В третьем пункте обосновывается необходимость германского господства в Европе: «Развитие техники требует... большого хозяйственного пространства... Предназначенное для Германии большое хозяйственное пространство – это определённо Европа. Однако, не говоря о том, что на ближайшие два десятилетия ввиду отсталости России оно является недостаточным, было бы трусливым отказом не пожелать использовать нашу производственную мощь и в других частях мира... Центральное положение в Европе, численная сила населения и предельное напряжение производственной мощи гарантируют немецкому народу руководство европейским блоком, если только он сам не подорвёт это руководство неумеренностью или властолюбивыми манерами. Говорить о немецком сверхчеловеке-господине глупо и самонадеянно... Руководства Европой достигнет та нация, которая как раз уважает малые нации и умеет руководить их судьбами мудрым советом и мудрой рукой, а не жестокой силой... Предпринимая же всё возможное для того, чтобы сделать руководство незаметным, подчёркнуто давая внешнее преимущество другим, можно играючи вести европейские государства к общему благу». Война и политика силы поначалу разрушили эти возможности, говорится в меморандуме, но «не будет слишком смелым сказать, что при своевременно осуществлённых действиях, то есть при прекращении войны ради создания разумной политической системы, федерация европейских государств под германским главенством станет через 10—15 лет фактом».

В отношении Советского Союза в меморандуме Гёрделера говорилось: «На Востоке никакое плодотворное экономическое и политическое сотрудничество с большевистской Россией развиваться не может... Весь опыт истории предостерегает нас от насильственного вмешательства. Оно может вызвать к жизни невиданные национальные силы. При всех условиях рекомендуется постоянный контакт с Англией, США, Китаем и Японией. Целью должно быть постепенное включение России в европейское объединение...»

Мы несколько обширнее процитировали эту часть меморандума, ибо в ней более отчётливо видно отличие концепции Гёрделера от открыто фашистской стратегии и тактики.

Общее в концепциях Гёрделера и нацистов – стремление к господству в Европе и обеспечению для германского империализма позиций мировой державы. Однако Гёрделер высказался против неприкрытой политики насилия, против громогласного подчёркивания культа немца-сверхчеловека, против юридической и моральной дискриминации других народов, против «неумеренности» Германии. Он хочет господства германского империализма в лайковых перчатках – без гестапо и СС, с соблюдением формального равноправия подчинённых народов. Он не хочет больше постоянно слышать о том, что Германия – это избранная нация господ, он хочет «внешне», «подчёркнуто дать преимущество» малым нациям, чтобы те по возможности добровольно признали главенство германского финансового капитала. Гёрделер даже не хочет уничтожать «большевизм» в Советском Союзе военной силой, ибо это слишком рискованно, он хочет в союзе с другими империалистическими великими державами «вовлечь» СССР в «европейское объединение», а это может значить только одно: подвергнуть его шантажу, разложить изнутри, удушить извне. Но – это главное – Гёрделер желает господства германского империализма.

Таким образом, в концепции Гёрделера мы имеем дело с другим стратегически-тактическим вариантом, по сути своей, единой политики мирового господства германского империализма – вариантом, характеризующимся большой эластичностью и «гибкостью», перемещением направления основного удара, бо́льшим вуалированием действительных намерений, максимальным использованием невоенного пути, однако со всё ещё угрожающе стоящим на заднем плане «сохранением достаточно сильного вермахта». Такая тактика должна была парализовать сопротивление народов, усыпить его, вместо того чтобы активизировать, к чему в конечном счёте вели действия нацистов.

Следующий пункт программы в комментариях не нуждается: «Полезно, чтобы германский рейх имел колонии. Компактную колониальную область в Африке следует в общем и целом предпочесть широко разбросанным колониальным владениям».

В пятом пункте Гёрделер требовал «возможно более свободного товарообмена со всеми частями мира».

Под конец Гёрделер вновь подтвердил своё выдвинутое ещё до войны требование достижения мирной договорённости с западными державами о переделе мира: «На основе пунктов 1—5 удастся достигнуть приемлемых соглашений с Британской империей, а также с Соединёнными Штатами Северной Америки».

В Области внутренней политики меморандум Гёрделера требовал весьма ограниченного восстановления буржуазных прав и свобод. Концентрационные лагеря ликвидации не подлежали; их лишь следовало передать вермахту, а заключённых отдать под суд. «Если они не подлежат уголовному наказанию, то об их дальнейшем содержании под стражей, поскольку оно необходимо для безопасности рейха во время войны, должен распорядиться имперский министр внутренних дел». Фактически это означало, что коммунисты и дальше должны были оставаться в заключении, ибо по смыслу закона они либо «подлежали уголовному наказанию», либо могли «содержаться под стражей».

В области экономики тоже должно было измениться немногое: «Во всех отраслях хозяйства временно сохраняются существующие организации (группы). В настоящее время мы имеем имперское продовольственное сословие, крестьянских фюреров, хозяйственные группы, отраслевые группы, окружные группы, гильдии и т. д. Упрощение этой системы будет предоставлено самому хозяйству...» Избранию, а не, как прежде, назначению подлежат спустя некоторое время только руководители отдельных организаций.

«Германский трудовой фронт» следует преобразовать в организацию рабочих и служащих с сохранением и в дальнейшем принудительного членства в нём. Руководители должны избираться. Однако Гёрделер желал, чтобы председатель и заместитель утверждались государством. Восстановления профсоюзов программа Гёрделера не предусматривала.

В той части, которая касается экономической политики, содержалось следующее требование: «Общая экономическая политика государства должна быть, далее, направлена на то, чтобы как можно сильнее оттеснить картели, синдикаты, концерны, тресты и т. п. и вновь разукрупнить их на самостоятельные предприятия, чтобы дать простор отдельной творческой личности и её чувству ответственности». Это требование было явно рассчитано на поддержку со стороны немонополистической буржуазии. Однако, для того чтобы не было никаких «кривотолков», дальше указывалось: «Вредным является не всякое объединение (картель и т. п.). Если доказано, что объединение приносит в экономическом отношении большие доходы... его следует поставить под государственный контроль... Так же надо поступить с теми объединениями, которые необходимы для улучшения условий конкуренции германского хозяйства на мировом рынке». Таким образом, Гёрделер вновь показал себя представителем интересов монополий; он и в данном случае требовал лишь лучшей маскировки их господства, а также некоторого учёта интересов немонополистической буржуазии. Система государственно-монополистического господства и регулирования должна была быть сохранена и «улучшена» в соответствии с его предложениями. В прежней социальной политике нацистов, по мнению Гёрделера, «изменить следовало немногое». Предполагалось восстановить лишь самоуправление в системе социального страхования.

«Гитлеровская молодёжь» («Гитлерюгенд») подлежала не роспуску, а преобразованию в «Государственную молодёжь»; её надо было поставить под руководство «опытного в вопросах воспитания генерала». В установках для «Государственной молодёжи» говорилось: «Необходимо усиленно развивать уже в молодёжи лишённое классовой принадлежности чувство народной общности. Естественной основой молодёжной организации в неменьшей степени остаётся группа и школа. Призванным руководителем молодёжи в группе является учитель гимнастики и спорта. В школе эту задачу следует доверить особенно пригодному к тому учителю – бывшему солдату. Сверстники должны объединяться и по округам. Для руководства следует привлечь офицеров, имеющих особое педагогическое дарование и специально обученных для этой цели».

Гёрделер полностью разделяет капиталистическую точку зрения о «необходимости» для прибыльной капиталистической экономики существования резервной промышленной армии, то есть безработных. Он пишет: «Борьба с безработицей имеет для государства значение только в том случае, если та принимает особенно угнетающий масштаб. В небольшом же объёме она в крупном хозяйственном организме явление неизбежное. От её последствий каждый человек в отдельности должен защищать себя сам путём своевременных сбережений или же – при необходимости – свободного страхования... Лишь в том случае, если число безработных превысит в Германии примерно 600 тысяч, безработица станет тем явлением, справиться с которым отдельному человеку находящимися в его распоряжении средствами будет не под силу». По этому поводу можно сказать, что даже нацисты не выражали своей антирабочей позиции столь открыто.

Гёрделер требовал отменить все законы, дававшие нацистской партии господствующее влияние на общественную жизнь. Однако саму нацистскую партию он распускать не собирался: «В остальном она продолжает существовать. Мнения должны будут выясниться и выяснятся вскоре сами собой». Таким образом, нацисты и после устранения Гитлера должны были сохранять возможность вести свою политическую деятельность.

Реакционный характер гёрделеровских планов особенно отчётливо проявился и в разделе о конституции. Активное и пассивное избирательное право он считал нужным предоставить соответственно с 24 и 28 лет. Прямые выборы депутатов должны иметь место только в общинах, а представительства районов, гау[19]19
  Область, возглавлявшаяся нацистским партийным руководителем (гауляйтером).


[Закрыть] и общеимперские подлежат ступенчатым выборам. Часть депутатов должна назначаться хозяйственными палатами. «Бургомистр, ландрат и глава гау связаны решениями собрания депутатов не во всех вопросах».