Текст книги "Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП)"

Автор книги: Кристофер Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Но, чёрт возьми, как она была красива!

– К тому же, есть ещё сокровище, – вставил он.

Джада сощурилась, глядя на него одновременно с весельем и раздражением. Он часто производил такой эффект на женщин.

– Да. Сокровище. Чем бы оно ни было.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дрейк сошёл с грузового самолёта на раскалённый асфальт каирского аэропорта. Затёкшее тело ломило, а в горле пересохло после долгого перелёта. Он проспал не меньше семи часов – больше половины пути, – но усталость всё равно брала своё. Хотя он и бывал здесь много раз, Египет не утратил для него своего волшебства. Его города были современными, полными выхлопных газов, громкой музыки и вечно спешащих людей, как, впрочем, и везде, но в самом воздухе витал дух древности. Всего в нескольких милях от любого города, включая Каир, были места, где Дрейку казалось, будто он шагнул в прошлое.

Бросив сумку на землю, он потянулся. Как же хорошо было наконец покинуть самолёт и вдохнуть свежего воздуха. Причины их путешествия были мрачными, однако приятно было снова находиться в движении и пытаться разгадать загадку смерти Луки. «Неплохо бы с этим разобраться, – подумал он, – прежде чем в нас снова начнут стрелять».

– Пить хочется, – пожаловалась Джада, вскидывая на плечо свою спортивную сумку и спускаясь вслед за ним с трапа.

Салли сошёл на землю первым. Он уже успел обежать всё вокруг, оценивающе оглядев тот уголок аэропорта, где остановился их самолёт.

Услышав голос Джады, он обернулся и изогнул бровь.

– Я люблю выпить не меньше других, но не думаешь, что ещё рановато? Здесь, может, и полдень, но в Нью-Йорке-то едва светает.

– Воды, дядя Вик, – усмехнулась девушка. – Просто бутылку воды. У меня всё в горле пересохло.

Дрейк усмехнулся, глядя на досадливое выражение лица Салли.

– Ага, – сказал Виктор, вытаскивая из куртки сигару и зажимая её между зубами. – Мне бы тоже не помешало воды. После перелёта у меня во рту будто наждачкой прошлись.

Когда Джада отправилась поблагодарить пилота, Дрейк незаметно подошёл к Салли.

– Может, тебе стоит немного поумерить свой пыл заботливого папаши?

Виктор пожевал сигару.

– Ты бы этого и хотел, да, Ромео?

– О чём ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь, о чём я.

Дрейк отмахнулся от него обеими руками.

– Слушай, Салли, у меня нет ни малейшего интереса крутить с ней роман. Но я бы хотел, чтобы мы все остались в живых, а если ты будешь и дальше видеть в ней ребёнка, которого нужно защищать, ты рискуешь погубить нас всех. Она, кажется, способна о себе позаботиться. Давай сосредоточимся на деле, ладно?

Лицо Салли словно окаменело.

– Я тебя прекрасно понял. Я ей не отец. Думаешь, я этого не знаю? Но Лука мёртв, и я себе не прощу, если с ней что-нибудь случится.

– Лучший способ этого не допустить – это самому остаться в живых, – возразил Дрейк, понизив голос, когда к ним подошла Джада. – Просто постарайся не волноваться о ней так сильно, чтобы самому не словить пулю, окей?

Тонкая, безрадостная улыбка тронула лицо Салли. Какой бы ответ он ни придумал – а Дрейк не сомневался, что тот его уже сформулировал, – он промолчал и повернулся к Джаде.

– Закончила любезничать с экипажем, Мисс Солнышко? – съязвил Салливан.

Джада улыбнулась.

– Не будь таким сварливым стариком. Я знаю, ты плохо спал, но когда пытаешься путешествовать так, чтобы никто не знал, что ты покинул страну, и не принимал тебя за террориста, соглашаешься на любые доступные условия. Может, если попросишь, в следующий раз тебе дадут мягкую подушечку.

Салли, казалось, готов был на неё рявкнуть, но вместо этого он лишь пробурчал что-то себе под нос и зашагал к небольшой постройке за грузовым терминалом. На его коже уже выступили капельки пота, и Дрейк заметил, как он вытер лоб рукой.

– Он ненавидит Египет в это время года, – сказал он, бери с земли свою сумку.

– Да? – спросила Джада, когда они поравнялись и пошли рядом, оставляя самолёт позади. – А какое время года лучше?

– Он не против второй недели января. Обычно в среду, около трёх часов дня, здесь можно даже разок вздохнуть свободно, – с улыбкой ответил Дрейк.

Джада рассмеялась.

– А я, вообще-то, не против жары. Уж лучше так, чем зима дома.

– Не дай бог Виктору это услышать, – усмехнулся Дрейк.

– А ты? – спросила она. – Что скажешь о Египте?

– Знойный и таинственный. Мне как раз такого в жизни и не хватает.

Девушка покачала головой.

– Послушать тебя, так можно подумать, что ты романтик, а не просто язва.

– Я могу быть саркастичным романтиком.

Джада изогнула бровь.

– Мне нравится. Пожалуй, я украду это выражение.

– Дарю добровольно и безвозмездно.

– Эх, краденое всегда лучше.

Тут они оба засмущались. Дрейк решил, что они довели свой флирт до его логического завершения, и любое продолжение было бы уже натянутым и неловким, поэтому он позволил тишине повиснуть между ними. Джада не возражала. Их молчание было комфортным, словно их короткие встречи много лет назад заложили основу для нынешней дружбы. То, что в них обоих стреляли, тоже поспособствовало этому. Дрейк слишком хорошо знал, как быстро может возникнуть связь между двумя людьми в смертельной опасности.

– Так что у вас с дядей Виком? – спросила Джада, сменив тему. – У вас, ребята, повсюду друзья.

Мимо прогрохотала пара грузовиков, их двигатели ревели почти так же громко, как самолёты.

– Не друзья, – ответил Дрейк. – Связи. Мы знаем, кому звонить, когда нам что-то нужно: информация, оборудование, транспорт…

– Новые документы, – добавила Джада.

Дрейк кивнул.

– И оружие, если понадобится. Но знать, кто возьмёт твои деньги за дело, которое может быть не совсем законным, – это не то же самое, что иметь друзей. Связной, который продаст мне информацию об охотнике за сокровищами, с такой же лёгкостью продаст информацию обо мне конкурентам.

– Я думала, ты «консультант по приобретению древностей», – усмехнулась Джада.

– И это тоже, – ответил Дрейк.

– Значит, ты доверяешь своим друзьям и уверен, что они тебя не продадут? – уточнила она. – В смысле, у каждого есть своя цена, верно?

– Почти у каждого. А что касается друзей – я выбираю их тщательно.

Джада кивнула, но на её лицо словно набежала тень, и он понял, что девушка, должно быть, думает об отце.

– В чём дело? – спросил Дрейк.

– Мой папа всегда давал такие советы, – пробормотала она. Перекладывая сумку из одной руки в другую, она устремила взгляд куда-то вдаль, словно всматриваясь в собственные воспоминания. – У него всегда были наготове отличные цитаты о том, как важно мудро выбирать друзей и всё такое, но, видимо, в людях он разбирался паршиво, раз уж женился на Оливии.

– Я бы так не сказал, – заметил Дрейк. – Салли, может, и курит самые вонючие сигары на свете – иногда мне кажется, он покупает табак с ароматом навоза, просто чтобы меня позлить, – но я не знаю никого более преданного. Лука выбрал его в друзья, так что он должен был хоть немного понимать, кому можно доверять.

– Тогда почему мой отец женился на злой ведьме?

– Для некоторых мужчин женщины – это загадка. Мы не понимаем, как устроен их мозг. Из-за чего гораздо труднее избежать ножа в спину.

Джада улыбнулась.

– Оскар Уайльд сказал, что друг – это тот, кто наносит удар в лицо. И кстати, у женщин та же проблема с мужчинами. Вероломство в другой женщине мы замечаем достаточно легко, а вот мужчины для нас словно с другой планеты – настолько мы их не понимаем.

Дрейк искоса взглянул на неё.

– «Вероломство»?

– А что, хорошее слово, – возразила она.

– Ага. Мне нравится его произносить. «Вероломство»… Не так уж часто в жизни удаётся его использовать. – Он нахмурился. – Хотя, наверное, это и к лучшему.

Впереди, у небольшой постройки на взлётной полосе, уже стоял Салли. Дрейк не был уверен, была ли это будка охраны, или место, где экипажи регистрировали свои грузовые декларации, или какой-то диспетчерский пункт. Какой-то худощавый мужчина в брюках цвета хаки и свободной синей хлопковой рубашке стоял рядом, прислонившись к стене, и курил сигарету. На нём были слишком большие для его лица солнечные очки, но он улыбнулся, когда Салли подошёл, и они пожали друг другу руки.

– Не друг? – спросила Джада, понизив голос, когда они приблизились.

– Связной, – подтвердил Дрейк.

К тому времени, как они приблизились к Салли и худощавому египтянину, Виктор как раз прикуривал сигару, и Дрейк счёл это добрым знаком. Сигары Салливана были его особым языком, и иногда прикуривание могло быть знаком разочарования, но не в этот раз. Сейчас он выглядел довольным.

– Это Чигару, – сказал он, и египтянин слегка кивнул в знак приветствия. – Чигару, познакомься, это Джада Хзуяк и Нейтан Дрейк, самые близкие мне люди на всём белом свете, почти семья. Их здоровье и благополучие я воспринимаю очень близко к сердцу.

– Не говоря уже о твоём собственном, – ответил Чигару с британским акцентом.

Салли рассмеялся, и смех перешёл в короткий кашель. Он нахмурился и посмотрел на свою сигару.

– Надо бросать это дерьмо. – Затем он снова в упор уставился на Чигару. – Да, своё благополучие я тоже воспринимаю довольно близко к сердцу.

– Не беспокойся, Салли. В Египте у тебя есть друзья.

При слове «друзья» Дрейк взглянул на Джаду и увидел, как она удивлённо вскинула брови.

– Лучшие друзья, каких только можно купить за деньги, – пробормотал Салливан.

Чигару ухмыльнулся и знающе кивнул.

– Безусловно. – Он оглядел их троих, очевидно, отметив про себя их скудный багаж. – Поедем?

– Перелёт был долгим, – произнёс Дрейк. – И до Файюма ехать неблизко. Мы надеялись что-нибудь выпить.

Лицо Чигару расцвело в ослепительной улыбке.

– Друзья мои, неужели вы думаете, что я такой плохой хозяин? У меня в машине в ящике со льдом есть кока-кола, пиво и газированная вода. Если хотите, я заеду на рынок и куплю какой-нибудь еды на вынос, прежде чем мы покинем Каир.

– Это было бы просто великолепно, – с восторгом откликнулась Джада.

Дрейк не мог с ней не согласиться. Чигару, может, и был всего лишь связным, но в данный момент Нейт испытывал к нему весьма дружеские чувства. Еда и холодная кола казались ему раем на земле.

Чигару повёл их к универсалу «Вольво» с тонированными стёклами, припаркованному между постройкой и грузовым терминалом. Прямо перед машиной Салли снова заговорил тихим голосом, чтобы никто другой не услышал.

– А что насчёт оружия, о котором мы говорили? – спросил он.

– Разве я не просил тебя не беспокоиться? – ответил египтянин. – Наша первая остановка как раз за оружием.

Он открыл водительскую дверь и скользнул за руль. Салли улыбнулся Дрейку и Джаде так, будто наступило рождественское утро.

– Вот это уже другой разговор. Если снова нарвёмся на неприятности, хочу иметь возможность дать сдачи, – пробормотал он, забираясь на пассажирское сиденье.

Дрейк открыл заднюю дверь и придержал её для Джады.

– Похоже, у нас всё схвачено, – сказала она с натянутым весельем в голосе. Идея оружия и новой стрельбы, очевидно, нравилась ей не больше, чем Дрейку.

– На данный момент, – согласился Дрейк.

Но даже когда он уселся в «Вольво» рядом с ней и услышал звон льда, когда девушка достала бутылку газированной воды из холодильника, его вдруг снова посетило странное чувство: за ними наблюдают. Он не смог подавить дрожь и искушение оглянуться через плечо. Это ощущение возникало у него и раньше, и слишком часто он оказывался прав.

Отель «Оберж-дю-Лак» некогда был охотничьим домиком короля Фарука, последнего монарха Египта. С его белёными стенами и пальмами он больше напоминал Дрейку место, где в ранние дни Лас-Вегаса мог бы выступать Синатра. Отель стоял на берегу озера, которое было частью Файюмского оазиса, недалеко от города Файюм, современного и промышленного по местным меркам.

Час езды в любом направлении – и весь мир менялся. В этом радиусе лежала Долина Китов – тихая бескрайняя пустыня, чьи пески скрывали окаменелости древних морских созданий. Но здесь же находились и пирамиды, находящиеся в стороне от туристических маршрутов, и водопады, являвшиеся частью Файюмского оазиса. Некоторые из них были частью ирригационного плана, восходящего ко временам Птолемея, отводя воду из Нила для сельского хозяйства, но другие – как Вади-эль-Райан – были частью современного гидропроекта. Туризм в этом районе был развит слабо, но, насколько Дрейк знал, постепенно он всё же набирал обороты.

И всё это, вся эта проклятая местность, была частью того, что когда-то называлось Крокодилополем. Город Крокодилов получил своё название от рептилий, которые в древние времена в изобилии водились в здешних озёрах. Как и Ком-Омбо, появившийся позже, Крокодилополь был центром поклонения египетскому богу-крокодилу Себеку. Культ Себека построил огромный храм, где выбирали одного крокодила, который должен был олицетворять их бога, и украшали его золотом и драгоценными камнями.

Археологи обнаружили руины храма Себека несколько десятилетий назад. Хотя легенды о лабиринте в Крокодилополе продолжали существовать, эта часть храма так и не была найдена – до тех пор, пока не стартовал гидропроект Вади-эль-Райан. Спустя год после его начала, когда излишки воды из Файюмского оазиса отводили в искусственные озёра, два из них всё ещё использовались, но третье необъяснимо высохло. В ходе расследования инженеры обнаружили, что вода не испарилась, а ушла в руины лабиринта Себека.

Вот так последняя тайна культа Себека была раскрыта совершенно случайно. Но чтобы узнать секреты лабиринта, первой задачей археологической экспедиции стала откачка воды. Прошло больше года, прежде чем команда смогла начать составлять карты и проводить дальнейшие раскопки, а Лука Хзуяк консультировал их директора – Хилари Руссо – с самого первого дня.

Всё это Дрейк и Салли узнали от Джады в последние часы полёта из Монреаля в Каир. Они знали всё, что можно было знать, по крайней мере, до тех пор, пока они не свяжутся с Иэном Уэлчем, чья сестра Гретхен была той самой аспиранткой, работавшей с Мейнардом Чейни над проектом лабиринта в Музее естественной истории в Нью-Йорке. Гретхен пообещала заручиться помощью своего брата, но если она не сможет сдержать обещание, то они проделали такой долгий путь зря.

А пока их самой насущной задачей было постараться не расплавиться от жары.

Клубы пыли поднялись из-под колёс, когда Чигару заехал на подъездную дорогу перед отелем «Оберж-дю-Лак» и припарковался на небольшой стоянке рядом.

– Вы не так близко к центру Файюма, как вам, возможно, хотелось бы, – произнёс Чигару своим манерным акцентом. – Но это прекрасный отель. Такого в городе вы точно не найдёте.

Дрейку показалось, что он уловил в его голосе лёгкую обиду, словно Чигару был раздосадован тем, что они не договорились о жилье через него. Он подумал, получил бы тощий египтянин процент от стоимости их номеров. Он, может, и занимался оружием, машинами и информацией – что являло собой более дорогие заказы, – но Дрейк подозревал, что тот не отказался бы от комиссии практически за что угодно. Подобно гидам, которые получают откаты от сувенирных лавок, если приводят туда туристов, Чигару хотел свой процент – шанс, как выражался Салли, «смочить клюв».

– Выглядит неплохо, – согласилась Джада, распахивая дверь. – Я буду рада просто прилечь.

Дрейк выскользнул с заднего сиденья, прихватив с собой сумку. Они останавливались посреди глухомани – и слово «глухомань», пожалуй, было преувеличением, – чтобы поделить оружие, которое для них раздобыл Чигару. Салли и Дрейк засунули бельгийские «FN Five-seveN» в поясную кобуру за спиной. Кобура под мышкой была бы слишком заметна, как и теплая куртка в египетской жаре. Под рубашками навыпуск пистолеты были скрыты, но при этом их всегда было легко достать.

Джада взяла «SIG P250» – оружие поменьше и покомпактнее, с меньшим магазином. Отец учил её стрелять на полигоне на севере штата Нью-Йорк, но она никогда даже не направляла пистолет на другого человека, поэтому, хоть девушка и неохотно приняла оружие, но держала его в своей сумке.

С холодной, запотевшей бутылкой колы в руке Салли выбрался из машины и, опёршись о крышу, посмотрел на египтянина.

– Умеешь ты подкатить к парню, Чигару, – сказал Салли. – Всегда возишь меня в самые лучшие места.

Египтянин улыбнулся и, похлопав себя по карманам, достал сигареты и зажигалку.

– Дальше, друзья мои, вы сами по себе, – произнёс он, оглядывая всех троих. – Машина ваша. Оставьте её в аэропорту Каира, когда закончите, или напишите мне, где бросили, и я пришлю кого-нибудь забрать её. Если что-то ещё понадобится, мой номер у вас есть.

Салли схватил свою сумку и, обойдя машину, пожал Чигару руку.

– Думаю, мы держим ситуацию под контролем – насколько это вообще возможно. Можешь не сомневаться, вторая половина твоих денег упадёт на счёт ещё до того, как я сегодня усну.

Дрейк тем временем выудил из холодильника в машине ещё одну бутылку воды. Лёд уже почти полностью растаял, но напитки всё ещё были достаточно холодными, чтобы принести некоторое облегчение.

Чигару слегка поклонился и бросил ключи от машины в руку Салли.

– Удачной охоты, мой друг.

Джада и Дрейк тоже поблагодарили его, а затем направились вместе с Салли к отелю. Египтянин же остался у машины, прислонившись к багажнику; его солнечные очки блестели в лучах предвечернего солнца.

– Что, он так и будет здесь торчать? – тихонько поинтересовалась Джада.

– Такой элегантный тип? Уверен, за ним вот-вот приедут, – ответил Дрейк.

– Ты просто завидуешь, что сам не такой элегантный.

– Элегантность – это скучно и отдаёт нафталином. Мой стиль – брутальность и, временами, очаровательная неловкость, – парировал Нейтан.

Прежде чем Джада успела воспользоваться очевидной возможностью для добродушной насмешки, Салли вклинился между ними, отодвинув её плечом, словно учитель, обеспокоенный тем, что его подопечные слишком близко танцуют на школьной дискотеке.

– Может, хватит вам миловаться? – пробурчал он. – Меня от вас тошнит.

Дрейк невинно улыбнулся. Он бы с удовольствием сказал Салли, что просто пытается отвлечь Джаду от мыслей о смерти отца и о причине, по которой они вообще оказались в Египте, но не хотел говорить об этом в её присутствии.

– Уверен, Чигару позаботился о транспорте, – обратился Виктор к Джаде. – Думаю, в течение часа его уже здесь не будет.

Дрейк оглянулся через плечо на египтянина, который прислонился к их машине и курил, словно у него не было никаких забот. Даже на расстоянии чувствовалось, что этот человек контролирует мир вокруг себя. Может, он и был не более чем наёмником, но было ясно, что сам он так не считал.

– Как только стемнеет, я проверю машину, – сказал Дрейк, обращаясь к Салли.

– Проверишь на что? – спросила Джада.

– На жучки, – ответил Салливан. – Может, на взрывчатку.

Она побледнела.

– Мы только что ехали в этой машине больше двух часов.

– Он бы не стал взрывать её вместе с собой. Он бизнесмен, а не террорист-смертник.

Джада сузила глаза и оглянулась на парковку. Они уже почти дошли до дверей отеля, но всё ещё видели Чигару. Девушка раздражённо поджала губы.

– Это как-то неправильно. Ты ведь ему заплатил.

Салли тихо рассмеялся.

– Всегда найдётся кто-то, готовый заплатить больше, дорогая. Запомни это. За деньги можно купить от силы минуту верности.

Дрейк тем временем взглянул на озеро, видневшееся сквозь листья молодой пальмы, и, несмотря на блики на воде, увидел, как в поле зрения появился серебристый скоростной катер. Мгновение спустя он, должно быть, заглушил двигатели: катер, казалось, резко замер, качнулся на волнах от собственного кильватера и лёг в дрейф. Его нос развернулся в сторону отеля, словно стрела. Или пуля.

Прищурившись, он увидел и второй, очевидно, такой же катер, примерно в ста ярдах дальше, который тоже дрейфовал, нацелившись носом на «Оберж-дю-Лак». Внезапное появление второго катера не могло иметь к ним никакого отношения – он знал, что это было бы слишком большим совпадением, – но от обоих судов веяло какой-то скрытой опасностью; они были здесь по делу, а не ради праздной прогулки.

Затем Салли окликнул Нейта по имени, прервав ход его мыслей, и он увидел, что Джада придерживает для них внутреннюю дверь отеля открытой. Дрейк вошёл следом, погружаясь в прохладу кондиционированного воздуха, и мысль о скоростных катерах тут же вылетела у него из головы.

Ещё в 1940-х годах политические деятели со всего мира встречались и останавливались в «Оберж-дю-Лак» для проведения мини-саммитов, которые помогали определять судьбу мировых отношений. В отеле всё ещё витал дух ушедшей эпохи: неторопливые потолочные вентиляторы, огромные круглые арочные окна и деревянная отделка в холле, намекавшая на любовь архитектора к швейцарским шале. Дрейку показалось, что это именно то место, куда сбежали бы Рик и Ильза для романтического свидания, если бы только «Касабланка» закончилась иначе.

Салли взглянул направо, а затем отделился и занял позицию слева, встав спиной к колонне. Оттуда он мог наблюдать за ними у стойки регистрации и в то же время видеть дверь и большую часть холла. Дрейк подавил искушение сострить. Время для отступлений прошло. Едва переступив порог, они оказались на территории тайны. Где-то здесь скрывались ключи к разгадке того, почему Луку Хзуяка разрезали на куски и бросили на вокзальной платформе в старом дорожном сундуке, и обычно озорная натура Дрейка смирялась под тяжестью смерти этого человека.

Он и Джада подошли к стойке. Мужчина, приветствовавший их, лишь слегка улыбнулся. Его красный пиджак был безупречно выглажен, и седые волосы и безупречные черты лица, казалось, прошли через ту же процедуру.

– Добрый день, сэр, – поприветствовал их мужчина, кивнув сначала Дрейку, а затем Джаде. – Мадам. Чем могу помочь?

– У нас забронированы номера. Это мистер Меррилл, – ответила Джада, указывая на Дрейка и называя имя из его фальшивого паспорта. – Мой будет на фамилию Хзуяк.

Она произнесла свою фамилию по буквам. Дрейк был рад, что она не забыла захватить свой настоящий паспорт, когда они заезжали в квартиру, где она пряталась в Нью-Йорке. Девушка путешествовала по новому, поддельному удостоверению – как и Дрейк с Салли, – но здесь было важно, чтобы она была именно Ядранкой Хзуяк.

Портье застучал по клавишам и, нахмурившись, уставился в монитор. Он увидел в брони что-то, что ему не понравилось. Он взял их паспорта – настоящий Джады и поддельный Дрейка – и положил их рядом с компьютером. Ещё несколько нажатий, пара неуловимых движений пальцами, и вот он уже протягивает Дрейку небольшой конверт с двумя пластиковыми ключ-картами.

– На ваше имя забронирован двухместный номер, мистер Меррилл. Вы путешествуете с мистером Дэвидом Фарзаном?

– Я здесь, – крикнул Салли. Его грубый голос разнёсся по холлу, хоть он и говорил нарочитым шёпотом. Он махнул рукой и подошёл к стойке, чтобы присоединиться к ним, и выложил свой фальшивый паспорт.

Портье улыбнулся и кивнул.

– Прекрасно, – произнёс он, взяв поддельный паспорт Салли, вбив номер и вернув его обратно. – Ваш номер, джентльмены, сто тридцать седьмой. Надеюсь, вас всё устроит, но если что-нибудь понадобится, просто позвоните на ресепшен.

Он нахмурился, заметив, что у них нет другого багажа, кроме спортивных сумок, но комментировать это не стал. Вместо этого он протянул другой конверт Джаде с её единственной ключ-картой и вернул её паспорт.

– Мисс Хзуяк, ваш номер сто пятьдесят первый.

Джада напряглась и покачала головой.

– Нет, это ошибка.

Дрейк и Салли переглянулись, осознав, что происходит.

– Я говорила с кем-то по телефону, – настойчиво добавила Джада. – Мне должны были дать номер двести тринадцать.

Мужчина в красном пиджаке опустил глаза.

– Да, я вижу, что в системе есть соответствующая пометка. Но этот номер недоступен.

– Вы имеете в виду, он занят кем-то другим? – спросил Дрейк. От портье исходило какое-то странное напряжение, и Дрейку это не нравилось. Вся ситуация казалась неестественно натянутой, и не только потому, что сотрудник отеля не хотел расстраивать клиентов.

– Не совсем.

– Что значит «не совсем»? – встрял Салли. – Если номер не занят, у вас нет ни единой причины ей отказывать.

Портье, казалось, потерял дар речи. Он ёрзал и нервно оглядывался, словно надеясь, что на помощь придёт кто-то из начальства.

– Почему бы нам не поговорить с вашим менеджером? – предложил Дрейк. – Если вы не можете этого объяснить, позовите того, кто сможет.

Оскорблённый портье раздражённо фыркнул. Он снова огляделся, но на этот раз заговорил украдкой, словно не желая, чтобы его подслушали.

– Номер недоступен, потому что в нём идёт ремонт. С тех пор как он был занят в последний раз, ему был причинён некоторый ущерб.

Теперь Дрейк всё понял, и восторга это у него точно не вызвало. По спине пробежал холодок.

– Значит, один из ваших постояльцев разгромил номер? – спросил он.

– Разумеется, нет, – ответил портье, ещё более оскорблённый, но на этот раз от лица всего отеля. – Номер двести тринадцать подвергся вандализму. Ведутся ремонтные работы, но, прошу вас, отель не хотел бы, чтобы об этом узнали другие гости. Это плохо для нашей репутации, понимаете?

– Понимаем, – ответил Салли. – Но ей всё равно нужен этот номер. И если хотите, чтобы мы помалкивали о ваших неприятностях, вы его ей предоставите.

Впервые выражение лица портье сменилось с раздражённого на гневное. Но затем улыбка вернулась на его лицо – натянутая и неискренняя.

– Сэр, я уже объяснил, что это совершенно невозможно.

Дрейк придвинулся к стойке и наклонился так близко, что его почти не было слышно.

– Послушайте. Мы не хотим устраивать здесь сцен. Может быть, тот, кто бронировал номер для мисс Хзуяк, не объяснил вам обстоятельств, но вот они. Несколько недель назад её отец останавливался в номере двести тринадцать. Вскоре после возвращения в Нью-Йорк он скончался.

В глазах портье мелькнуло сочувствие. Это было хорошо. Дрейк продолжил «ковать железо».

– Это её способ попрощаться с ним, понимаете? И она с ним попрощается. Уверен, основная часть ущерба в номере уже устранена. Окна разбиты?

– Нет, но я…

– Всё остальное – косметика. Отправьте туда горничную, чтобы застелила свежее бельё, и дайте ей, чёрт возьми, ключ от двести тринадцатого. Можете взять с нас двойную плату. Назовите это дополнительным сбором, как хотите. Но она получит этот номер в течение часа, иначе всё это добром не кончится.