Текст книги "Африканский ветер"

Автор книги: Кристина Арноти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

21

Поздно вечером я сказал на ресепшене, что утром мы уезжаем. Им было все равно. Я сказал также, что мы еще вернемся. Их и это устраивало. В семь утра носильщик забрал наш багаж, чтобы погрузить его в микроавтобус. На выходе нас ждал шофер с важным выражением лица.

– Меня зовут Лео, – сказал он. – У меня программа ваших перемещений. Я нахожусь в постоянном контакте с бюро в Найроби, которое предупредит меня, будут ли изменения в расселении вас в гостиницах. Этап в «Масаи Мара» еще не подтвержден, но не беспокойтесь, они все устроят. Сейчас мы выезжаем в национальный парк «Цаво».

Это была самая длинная его речь. В остальное проведенное с нами время он не проявил ни малейшего желания разговаривать. Мы сели в микроавтобус на передние два сиденья, отделенные от водителя стеклянной перегородкой с брусом усиления. Очень скоро нам предстояло понять его ценность. Лео резким движением закрыл дверь на колесиках, сел за руль и впал в состояние молчания, из которого его невозможно было вывести. Мы поехали в направлении Момбасы по забитой грузовиками дороге. Перед тем как въехать на паром, автобусу пришлось остановиться среди многокрасочной толпы. Нас поглотил людской прилив. Вокруг смешались машины и пешеходы, воздух стал голубоватым от выхлопных газов. Через морской залив мы переправлялись зажатыми между огромными грузовиками. На другом берегу, освободившись наконец, мы поехали в направлении отеля «Таита Хиллз», где должны были сделать остановку и пообедать. Из скупых объяснений Лео мы поняли, что до наступления ночи нам надо было добраться до гостиницы «Солт Лик».

Сначала мы отслеживали наш путь по карте, предоставленной нам водителем. Каждый отрезок соответствовал на ней какой-то картинке. Маленькие слоны, маленькие самолеты, маленькие холмы… Реальность была менее привлекательной. Несколько редких заправочных станций на краю дороги, набитые людьми автобусы местного сообщения. Часто на пути попадались мужчины и женщины, передвигавшиеся пешком. Какой-то молодой человек держал на вытянутых руках курицу на продажу. Навстречу нам попадалось множество туристических микроавтобусов, похожих на наш, в каждом окошке виднелись лица и фотоаппараты или кинокамеры. Они снимали все подряд, даже остановившийся бензовоз. Наш водитель, по-прежнему находясь в мрачном настроении, никоим образом не реагировал на восклицания Энни. Мы въехали на какую-то тропу, борозду, проложенную по огромной равнине под серым небом стального цвета. Из-за многочисленных выбоин наша машина начала подпрыгивать. Энни вцепилась в брус. Чтобы сильно не подпрыгивать, нам пришлось за него держаться. В противном случае наши позвоночники могли не выдержать таких ударов.

– Эта тропа еще более или менее укатана, – сказал Лео. – Дальше будет намного хуже.

Он явно испытывал удовольствие от того, что ждет нас впереди, а потом умолк. Пейзаж красной земли был раскрашен местами желтыми пятнами. Трава была похожа на сухую солому.

– Где же девственные леса, обезьяны, слоны, крокодилы? Где Африка? – спросила Энни.

– Не знаю…

– Твоя жена была права в том, что предпочла Гавайи. Здесь не подарок…

Я увидел вдали одиноко стоявший баобаб, это было все, что я мог ей предложить.

– Энни, баобаб.

Она поморщилась:

– Богатые люди какие-то странные, – продолжила она – Они иногда делают неизвестно что и удовлетворяются неизвестно чем.

– У моей жены была особая причина проехать по этому маршруту.

– У нее, а не у нас.

Ухаб, который шофер не заметил вовремя, бросил нас на брус.

– Все в порядке? – спросил Лео, на секунду обернувшись – Я веду машину медленнее, чем обычно, и мы уже опаздываем.

Энни зевнула.

– Этот маршрут ужасен!.. Но ты сам – ничего.

Она взяла мою руку:

– Вчера ты был ласков, предупредителен, почти нежен.

Я испугался этого неожиданного проявления чувств:

– Энни, не стоит больше вспоминать о том, что произошло вчера в отеле. Это была случайность.

– Дерьмо! – воскликнула она – Ты осмелился сказать – случайность?

– Не ругайся.

– Нет, я буду ругаться! Я слышала много всякой ерунды, но ни разу никто не говорил мне, что занятия любовью могут быть случайностью.

– Это не было любовью.

– Так что же это тогда было – занятия физкультурой?

– Успокойся.

– Что это было…

– Реакцией на общий порыв.

– Ты самый законченный сукин сын, которого когда-либо носила земля. Больше ты меня не получишь. Кончено.

Она готова была заплакать, и я ее понимал. Физическая близость наспех, слишком быстрое начало, мои заявления, отталкивавшие ее от меня, мое безразличное отношение сбивали ее с толку, утомляли.

– Я вот о чем думаю, Эрик: или ты подлец, или большой скромник. Иногда это одно и тоже.

– Спасибо за анализ. Я ни то ни другое. Ты была прекрасна, аппетитна…

– Не говори обо мне так, словно я сливочное печенье!

Судьба закинула нас в край, соответствовавший нашему состоянию духа. Мы ехали по черной равнине, под колесами машины потрескивали кусочки плотной черной земли, вокруг нас стояли невысокие холмы каменного угля.

Лео выключил двигатель и пригласил нас выйти из машины.

– Здесь обычно останавливаются, чтобы сняться на память, это пейзаж вулканической лавы, – сказал он, – Лет сто тому назад здесь было извержение вулкана. Где ваши фотоаппараты?

Моя нога наткнулась на пустую бутылку из-под кока-колы, чуть поодаль валялась банка из-под немецкого пива.

– Фотографироваться не будем…

Мы продолжили путь по этой бесконечной дороге, которая то шла по равнине, то поднималась на холм, чтобы потом круто спуститься с него. Вокруг нас расстилалась бескрайняя саванна с островками зонтичных акаций. Стволы этих акаций были обглоданы слонами, а листья крон сорваны жирафами. Так было написано в небольшой книжке, которую Лео вручил нам вместе с картой.

Энни не нравился этот черный мир, она качала головой и обзывала его странными прозвищами. Спустя час мы подъехали к порталу национального парка «Цаво». Охранник просмотрел документы, которые протянул ему Лео, записал наши данные и разрешил въезд. Мы оказались на территории национального парка, казавшегося таким же пустынным, как предыдущий пейзаж. Энни воскликнула:

– Где же животные?..

Водитель что-то пробурчал в ответ. Он, вероятно, уже привык к тому, что люди удивлялись пустынности этой части национального парка «Цаво» и требовали показать им животных. Навстречу продолжали попадаться микроавтобусы. Фотографы вылезали в люки на крышах и снимали на пленку нашу машину. К часу дня мы увидели какое-то полностью увитое плющом трехэтажное знание с окнами, украшенными цветами. Гостиница «Таита Хиллз», стоявшая словно на поле для гольфа с английским газоном, резко контрастировала с этим суровым пейзажем. У входа стоял десяток автобусов. Выйдя из машины, мы в сопровождении водителя вошли в огромный холл с высоченным потолком. Это было что-то наподобие собора для людей различных вероисповеданий, которые могли собраться перед гигантскими масками воинов, висевших на бетонных стенах. Потолок был украшен темными балками. Огромное помещение было разделено на интимные уголки, где стояли низкие столики в окружении кресел и диванов. Всюду были балконные двери, через которые виднелся газон с яркой травой. Лео подвел нас к ресепшену, где стояла очередь, ожидавшая ключи от номеров или талоны на обед. Лео отвел в сторонку одну из служащих службы приема и назвал нашу фамилию. Любезная женщина попросила нас немного подождать, ушла в другую комнату, потом вернулась:

– Мистер Ландлер…

– Да.

– В гостинице «Солт Лик» для вас есть сообщение из Лос-Анжелеса.

Я похолодел с головы до ног.

– Очень любезно… А почему этого сообщения нет у вас здесь?

– Не знаю. Я просто должна была вас предупредить. Возможно, с «Солт Лик» было проще связаться.

– А у вас тут есть телефон?

– Нет никаких телефонов. Связь осуществляется по радио и только в случае крайней необходимости: сердечный приступ или приступ аппендицита. В таких случаях мы вызываем самолет-такси.

– И я не могу позвонить в Лос-Анджелес?

– Отсюда? Нет.

Энни дернула меня за руку:

– Тебе на надо так спешить… Пошли их к черту с Лос-Анджелесом.

– Следи за своими выражениями. Сэндерсу что-то от меня нужно.

– Пусть подождет, этот твой Сэндерс. Или пусть проедет этим маршрутом и потом скажет мне, как себя чувствует.

Энни побледнела. Так было всегда, когда ей хотелось есть или спать.

– Хорошо бы что-нибудь перекусить…

Лео указал нам направление в ресторан, а затем куда-то ушел, пообещав вернуться через два часа. Мы прошли через холл, украшенный в стиле голливудской Африки времен пятидесятых годов. Не хватало только Авы Гарднер[36]36
  Гарднер Ава (1922–1990) – американская актриса, одна из ярчайших звезд Голливуда 1950-х годов.


[Закрыть]. В глубине холла в окружении масок из черного дерева находился гигантский камин, где языки пламени набрасывались на дрова. Сидя за столиками, усталые, но явно довольные клиенты наслаждались кофе.

В ресторане мы выбрали себе еду в богатом ассортименте блюд шведского стола. Официанты в белых куртках перенесли затем наши тарелки на стол, стоявший у большого окна. Вдруг послышалась африканская музыка с характерными ударами тамтама, и на лужайку выскочили танцоры с ярко раскрашенными лицами в шкурах животных и искусственных мехах леопарда. Они стали танцевать и грозить своими копьями невидимым врагам.

Энни вначале это понравилось, но потом она быстро разочаровалась:

– Они не настоящие, я хочу сказать, это же артисты. Они могли бы выступать в каком-нибудь казино в Лас-Вегасе!

Туристы высыпали из гостиницы и окружили лужайку, чтобы сфотографировать танцоров, которые, видимо, веселили клиентов гостиницы каждый день во время приема пищи.

Пообедав, мы вернулись в холл, где было много англичан, американцев. По ошибке мы примкнули к группе японцев, говоривших друг с другом гортанными голосами. В удаленном уголке проходило совещание группы израильтян. Их учитель, раввин или ученый наставник, пичкал их объяснениями на иврите. Рядом с нами японцы слушали своего гида, который говорил с ними на английском языке. Мне не терпелось поскорее покинуть эту вавилонскую башню. Ровно в два часа дня появился наш водитель. Настроение у него явно улучшилось.

– Надо ехать прямо сейчас! Гостиница «Солт Лик» закрывает двери в семь часов вечера. Подъемный мост поднимается.

– Подъемный мост, как в замке? – спросила Энни – Я видела такой мост в Диснейленде, в замке Спящей красавицы.

– Гостиница построена на сваях, – сказал Лео – Животные приходят на водопой, надо соблюдать тишину.

Она легонько толкнула меня локтем:

– Здесь больше туристов, чем животных, не правда ли?

Я услышал голос Энджи. Далекий, но очень отчетливый, словно она говорила из соседней комнаты. «Надо ограничить число туристов в заповедниках, иначе Кения превратится в зоологический сад. Надо расширить природные границы «Масаи Мара» и добиться в обмен на субсидии обязательного ограничения числа туристов, которые допускаются в национальные парки…»

Со мной происходили странные вещи. Из-за того что я часто вспоминал Энджи, говорил о ней с Энни, ее смерть казалась мне нереальной. Я так часто повторял, что она была на Гавайях, что реально представлял ее там сидящей на краю басссейна.

– О чем ты сейчас думаешь? – спросила Энни.

– О многом…

Мы продолжали ехать по бескрайней саванне. Дорога виляла между лысыми холмами, то там, то здесь виднелись одиноко стоящие деревья, дикая акация. Потом вдруг мы заметили на горизонте стаю бородавочников. В лучах яркого солнца они казались почти красного цвета. Лео дал нам краткие пояснения об этих вечно спешащих животных, похожих на небольших кабанов. Мы все время держались за брус, встречные автобусы обдавали нас пылью, надо было срочно закрывать окна. Энни ворчала:

– И это вы называете путешествием по классу люкс? Вы шутите. Здесь не на что смотреть, надо было лететь на самолете-такси вместо того, чтобы глотать пыль.

Неужели она догадалась благодаря женскому чутью, что я был всего лишь случайным человеком, затесавшимся в мир денег? Неужели она надеялась услышать мою исповедь, правдивое признание, которое доставило бы ей удовольствие?

– Я вот о чем думаю… – начала она, положив голову на мое плечо на несколько секунд, поскольку все более и более ухабистая дорога делала невозможной любую попытку проявления романтических чувств, – я не перестаю задавать себе вопрос: почему мы здесь находимся? Почему этот так называемый дядя будет счастливее от того, что наши задницы покроются синяками от таких дорог? Что-то в вашей истории не так или вы просто-напросто сумасшедшие.

– Мы заключили контракт, Энни. Я гарантировал вам деньги, а не комфорт.

– Я приехала сюда из-за животных, – сказала она – Или почти из-за них…

Несмотря на все прилагаемые усилия удержаться, она моталась то вперед, то назад. Стоило только Лео забыть о нашем присутствии, как он ускорялся, и мы начинали подпрыгивать.

– Что будет с моей спиной! На эти пятьдесят тысяч мне придется покупать кресло-каталку.

Я тронул водителя за плечо. Серое небо стало заволакиваться черными облаками. Я считал кусты.

– Что?

– Долго нам еще ехать?

– Нет. Час или чуть больше, – сказал он.

Потом добавил:

– Надо набраться терпения.

Энни было ужасно скучно, ей хотелось поболтать.

– Я тебе уже говорила, что мои родители живут в Баффало? – спросила она.

– Думаю, да.

– Их история тебе интересна?

– Ты хочешь поговорить?

– И да, и нет. У тебя зловещий вид.

– Если приходится выслушивать рассказы про всех людей…

Ветровое стекло было покрыто толстым слоем пыли. Впереди, метрах в пятистах, показалась полоска зелени. Лео обрадовался и показал рукой направо:

– Там есть вода. В течение всего года саванну пересекает река. Она никогда не пересыхает. К ней на водопой приходят животные. Много животных.

– Я поверю вам только тогда, когда сама их увижу, но не раньше, – зевнув, прокомментировала его слова Энни – Ах, я с удовольствием поспала бы, но прежде расслабилась бы в горячей ванне!

Наш автобус был похож на тележку. Сзади лежали чемоданы, впереди, в ногах валялись бутылки с минеральной водой, коробки «Клинекса».

Сумерки цвета серого жемчуга сделали пейзаж более мягким. Акации окружала высокая трава. По веткам прыгали крупные птицы, похожие на летающие чернильные кляксы.

– Взгляните налево, – сказал Лео.

Там на фоне серого неба перемещались какие-то темно-серые точки, образуя пунктирную линию.

Он сбросил скорость и выключил двигатель.

Они переходили дорогу в пятидесяти метрах от нас. Энни едва сдержала вскрик, схватила мою ладонь и сжала ее. Я испытал легкое потрясение: даже самого пресыщенного человека, самую циничную крысу из небоскребов, как я, не может не тронуть необычный вид живущих на воле слонов. Они шли за вожаком к воде. Три слоненка, задрав вверх хоботы, старались не отставать от слоних. Те останавливались то здесь, то там, опускали к земле хоботы, набирали в них песок, а затем бросали его назад, покрывая тело красной землей. Даже мысль об охоте была мне неприятна. Ведь не убивают же людей для того, чтобы делать из их зубов брелоки? Я запретил себе высказывать подобные комментарии, я не мог терять время. А кто пожалеет меня?

– Ты хотел что-то сказать? – спросила Энни.

– Ничего.

Эти гиганты прошли совсем рядом, они покачивали опущенными головами в такт ходьбе. Малыши торопились, стараясь держаться рядом со взрослыми слонами.

– Эрик, – прошептала Энни, – я никогда в жизни не видела слонят!

– Самки рожают их каждые два года. Вы удачно выбрали время, по крайней мере для этого стада, – гордо заметил Лео.

Энни начала сморкаться в платок.

– Ты плачешь?

– Я так тронута. Я и не знала, как это прекрасно: маленький слон на свободе, А вот и другие… ты только посмотри!

Их теперь было не менее пяти. Слонята семенили ногами, самки хоботами указывали им нужное направление.

– У тебя есть салфетки? – спросила она, – Тушь потекла, и щиплет глаза.

Она стала на ощупь искать бутылку минеральной воды, нашла ее в ногах, смочила бумажную салфетку и вымыла глаза. Все лицо ее было перемазано тушью для ресниц, она сжала мою ладонь с такой силой, что у меня захрустели суставы.

– Эрик, я счастлива…

Я думал, что купил услуги бывшей обменщицы денег из Лас-Вегаса, женщины, крепкой и жадной до денег, движимой только своими интересами, живущей инстинктами. Я не допускал ее ни до души, ни до сердца, а вот теперь она плакала от радости. Сбитый с толку, испытывая неловкость от того, что так плохо о ней думал, я на некоторое время задумался. Рядом со мной Энни, живой человеческий комочек, плакала от волнения. Ребенок на каникулах, как и я сам.

Водитель обернулся к нам:

– С пленкой на 400 единиц вы еще сможете сделать снимки.

Он все еще не мог допустить, что мы не снимали все это на пленку.

Задрав хоботы, слонята продолжали семенить за матерями. Они прошли всего в десятке метров от нас и стали спускаться по отлогому склону к месту водопоя.

Водитель посмотрел на небо, подумал, а затем произнес:

– У нас есть еще время посмотреть на бегемотов с другого берега.

– Бегемотов, – повторила Энни – Мы и впрямь можем увидеть бегемотов?

Слоны скрылись внизу в зеленой зоне. Тишина волновала меня, я чувствовал себя словно взаперти. Мало-помалу я начинал понимать Энни. Мы поехали по дороге, окаймленной кустарником, среди темно-синих акаций.

Лео остановил машину и пригласил нас следовать за ним. Это давало возможность размять ноги.

– Я не должна была бежать в Африку без фотоаппарата, – сказала Энни.

«Бежать в Африку»? Это выражение мне не понравилось. Я-то не бежал в Кению, я бежал от своих маленьких неприятностей, а главное, от самой большой своей ошибки, которую я совершил на озере Тахо. Каждый делает то, что может… Я убил Энджи. Ужас, что человек может сделать в этом ужасном мире!

– Уже не так светло, – сказал Лео, – но кое-что видно. Иногда бывает невозможно найти здесь место для парковки.

Пройдя сотню метров, мы очутились на наносном берегу реки, природном источнике воды. На первый взгляд ничто не указывало на наличие здесь жизни, но вдруг из воды показались, словно вытолкнутые невидимыми пружинами, розовые и серые головы бегемотов. Это были три толстяка, которые погружались в воду и выныривали из нее, выпуская из огромных ноздрей струйки воды.

– В Лас-Вегасе на канале «Дисней Ченнел» я постоянно смотрела передачи «Фантазия», когда убиралась или переодевалась… Я сотню раз смотрела фильм о гоппопотамах. Когда они танцуют, ты его видел?

Я его не видел.

Мы наблюдали за игрищами бегемотов. Сначала вода была неподвижной, тихой и совершенно гладкой, затем следовало легкое движение, по воде расходились небольшие волны, и появлялись их головы. Эти водяные гиганты открывали и закрывали ресницы больших, как блюдца, глаз, а затем исчезали под водой.

Наш гид мирно ждал, пока нам надоест смотреть бегемотов. Когда мы возвращались к микроавтобусу, Энни произнесла:

– Спасибо. Спасибо.

Усевшись на свои места, мы выехали из зеленой зоны. Дорога продолжала петлять по холмам. Мы то поднимались на вершины, то спускались в пустынные долины. Солнце было красным. Пустынный национальный парк «Цаво» уже начал утомлять. Лео обратил наше внимание на жирафов, которые с полным безразличием общипывали верхушки крон диких акаций.

– Жирафы, – повторила Энни.

По крайней мере, в этот раз она не добавила, что была счастлива.

Я спрашивал себя, какое сообщение ждало нас в гостинице «Солт Лик». Изредка в поле зрения появлялись темно-коричневые антилопы гну. Мы ехали по вечности.

Наконец водитель указал на расположенную справа от дороги на самой вершине холма гостиницу «Солт Лик». Построенные на сваях рядом с водоемом трехэтажные бетонные хижины были прилеплены друг к другу и сливались с серыми сумерками. Перед небольшим символическим подъемным мостом стояла дюжина микроавтобусов. Мы с облегчением вылезли из автобуса. Лео вытащил чемоданы и передал их носильщику, который занес их в гостиницу. Мы очутились в холле, откуда через балконные двери открывался пейзаж, раскрашенный всеми оттенками серого цвета, словно внутренние стенки устрицы. Лео попрощался с нами:

– Мы ночуем в здании для обслуживающего персонала. Я приду за вами завтра в восемь утра. Отдыхайте, – добавил он машинально.

Это место, похожее на Ноев ковчег, кишело людьми. Мимо нас прошла чета африканцев с детьми, потом японцы. В какой-то момент мне показалось, что я услышал французскую речь. Я подошел к стойке ресепшена:

– Мистер и миссис Ландлер.

И добавил:

– Я хотел бы узнать номер нашей комнаты и получить ключ. И еще, я полагаю, что для меня есть сообщение.

Служащий попросил подождать, потом вернулся с конвертом в руке. Входная дверь резко распахнулась, и в холл с шумом ворвалась группа израильтян. Человек, которого я считал раввином, что-то им объяснял, размахивая при этом руками.

Я сунул конверт в карман.

– Спасибо.

– Я провожу вас в номер, – сказал носильщик, которому не терпелось получить чаевые.

Мы пошли за ним следом. Лжехижины были соединены друг с другом деревянными мостками.

Наша комната находилась напротив водоема в форме контрабаса. Там стояли широкая кровать, два ночных столика с большими лампами, столик с трюмо. Ванная комната была облицована мрамором. Неплохая пустыня!

Энни сразу же заперлась в ванной, и я услышал, как потекла вода. Достав конверт, я прочитал сообщение: «Позвоните, как только сможете. Срочно. Целую вас обоих. Сэндерс».

Я стоял задумавшись. Что ему было нужно?

Из ванной комнаты, завернувшись в полотенце, вышла Энни. На ее плечах сверкали, как жемчужины, капельки воды.

– Тебя вызывает жена, вернувшаяся с Гавайев?

Она устало села на край кровати рядом со мной.

– Эрик, ничего не могу с собой поделать, я ревную.

– Ревнуешь? Кого, к кому?

– Тебя. У тебя всего одна жизнь, и ты мне нравишься. Ты расстанешься со мной и забудешь. Вернешься ссориться с женой, а Энни – ты ее знать не знаешь, видеть не видел… Покинута.

Я обнял ее, чтобы заставить замолчать. Она уже заранее уходила из моей жизни, меня это растрогало. Мне не хотелось, чтобы она страдала.

Я больше не был теоретическим убийцей, который собирался хладнокровно лишить жизни привлекательную девушку. Я был очень далек от сценариев удавшихся или неудавшихся убийств. В комнате на сваях, в этом пятизвездочном убежище, насмотревшись на слонов, нежная и грустная Энни таяла в моих объятиях, предлагая себя. Я взял ее, мне было необходимо освободиться от ледяной пустоты в душе. Мой язык нежно прошелся по ее языку. Мы шептали друг другу нежные слова. Чувственные нежные прикосновения, словно груднички, ищущие материнский сосок. Мы отдались древним чувствам и ощущениям, похожим на невинность. Эта была высшая степень нежности.

– Ты голоден? – спросила она меня спустя некоторое время.

– Нет.

Я дрожал. Перемирие закончилось. Надо было продолжать войну. Я почувствовал озноб, мне захотелось выпить чаю и аспирину.

– Что с тобой происходит? – спросила она, сев на корточки рядом со мной.

Она взяла мое лицо в ладони.

– Ты устал?

– Немного.

– Не переживай. Надо принять горячую ванну и хорошенько поесть, и все пройдет. Когда ты находишься в раю, появляются новые силы! Знаешь, о чем я думала, Эрик, во время этого бесконечного путешествия до того, как мы повстречали слонов?

– Откуда же мне знать?

– Ладно, скажу. Но только не сердись. Я подумала, что когда-нибудь мы смогли бы жить вместе. Я не такая уж зануда, поверь…

Выражение моего лица заставило ее сжаться:

– Я знаю, что не могу соперничать с женщиной, которая может улететь первым классом на Гавайи отдохнуть, пока ты будешь стремиться заделать брешь в своей жизни. Она превосходит меня, но я скажу тебе одно…

– Слушаю.

– Мне кажется, возможно, я и ошибаюсь, что ты более несчастен, чем обычно? Я хочу знать правду. Если ты любишь ее, у меня нет ни малейшего шанса в будущем.

– Зачем ты завела разговор о моей жене?

– Я ее ненавижу! – сказала она, – И это сильнее меня…

Как можно было отделаться от этой девицы и от ее нарождающейся нежности? Расстаться с ней в Нью-Йорке? Возможно, я смогу отправить ее назад в Лас-Вегас. Энджи должна будет исчезнуть именно в Нью-Йорке. В Кении каждая муха на учете. Я почувствовал комок в горле на уровне голосовых связок.

Энни начала причесываться, глядя с удовлетворением на свое отражение в зеркале.

– За несколько часов в «Дайане Риф» я умудрилась загореть. Мне это идет, правда? Но я быстро облезаю.

Я дрожал.

– Ужасно болит горло.

– Ничего, – нежно сказала она – Забудь про Сэндерса. Пойдем вниз.

Мы вышли из комнаты, прошли по мосткам с одного этажа на другой, спустились по лестнице и увидели много людей: старые пары и молодожены, японцы, растерянные англичане, слегка смущенные успешным развитием их бывшей колонии, несколько пар африканцев, путешествовавших по родине в качестве туристов. Мы прошли через ресторан, где одетые в красные куртки официанты готовили столы к ужину. Вышли на террасу, опоясывающую полукругом основное здание гостиницы. За стойкой бара заваленный заказами бармен выставлял стаканы с пивом, виски, чаем. Люди рассаживались, как в ложах, в ожидании появления животных. Мы нашли два свободных кресла и сели. Пейзаж окрашивался в черный цвет, кусты вокруг водоема были слегка подсвечены и создавали призрачный задний план. В лучах света появилась антилопа, она грациозно приблизилась к воде. Остановившись на берегу, она подняла голову. Она посмотрела в нашу сторону. Чувствовала ли она запахи, видела ли, как из трехэтажного бункера выбивались слабые лучи света? Антилопа опустила голову и стала жадно пить воду.