Текст книги "Все мы злодеи (ЛП)"
Автор книги: Кристин Герман
Соавторы: Аманда Фуди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Остальные Лоуи застыли на месте. Во всех их лицах были чудовищные черты, в жестоком изгибе губ и глубокой пустоте их взглядов. Они были каменными, затвердевшими изнутри.
– Без жертвы Тодда Альфина не выиграла бы турнир. Наша семья не была бы такой сильной, как сейчас.
Его мать встала, дрожа, и протянула Алистеру коробочку с кольцом. Оно было тяжелее, чем он ожидал, и светилось белым от обычной не высшей магии. Чтобы он мог использовать его во время турнира, понял он, когда высшая магия будет ему недоступна.
– Есть причина, по которой наши чемпионы так часто побеждают.
С каждым произнесенным новым словом Алистер краем глаза замечал монстров, похожих на тени, извивающиеся вдоль стен. Там были драконы и гоблины, левиафаны и призраки. В каждой истории, рассказанной его семьей, злодеи побеждали. Они пересекли черту, которую никто другой не пересек бы. Они нанесли удар, когда герой меньше всего этого ожидал.
– Это мощная форма магии, – продолжала его бабушка, – но точно так же, как свинья, убитая в страхе, испортит свое мясо, жертва, принесенная в страхе, запятнает дух. Это нужно сделать быстро, пока они ничего не знают.
Устремления Алистера, его «я», его мир разлетелись на тысячу осколков. Когда он обрел голос, он был хриплым.
– Что ты имеешь в виду?
Марианна нетерпеливо поджала губы.
– С этой жертвой ты будешь достаточно силен, чтобы победить.
– Я всегда был достаточно силен, чтобы победить.
Уверенность в его голосе звучала фальшиво даже для него самого. Он не прошел тесты – он слишком сильно поранился, когда открыл хранилище, его затошнило при виде собственного неудачного заклятия, когда он напал на того заклинателя, он привлек негативное внимание к семье перед тем самым агентом, которого послали шпионить за ними.
Не имеет значения, если ты потерпишь неудачу, сказал ему Хендри. И Алистер, наивный и полный надежд, почти поверила ему.
– Недостаточно сильный, – ответила Марианна. – Не совсем уверенный.
Он бросил взгляд на свою мать, которая оцепенело смотрела на стол между ними.
Монстры окутали комнату темнотой, и Алистер поспешно встал, у него закружилась голова. Каким бы больным он ни был, он все еще знал, какие монстры были самыми худшими. Те, кто сидел перед ним. Никакая страшилка не сравнится с этой.
Высшая магия в его колдовских кольцах текла по его пальцам, пульсируя от его собственного гнева и страха. Для Алистера гнев и страх всегда шли рука об руку. Но даже со всей этой яростью его голос все еще срывался на шепот.
– Где мой брат?
Его бабушка кивнула на заклятие, на камень цвета пепла.
– «Жертва Ягнёнка» непобедима, а непобедимое заклятие требует немыслимой цены. Вот так мы всегда побеждаем.
10. ГĀвин Грив
С тех пор как высшая магия исчезла из остального мира, многие заклинатели пытались создать альтернативу – безрезультатно.
Традиция трагедии
Ночью Илвернат выглядел по-другому. Пешеходы, бродившие от магазина к магазину, исчезли, сменившись непристойным смехом посетителей баров и светящимися вывесками перед мюзик-холлами и клубами. Гэвин шел мимо витрин магазинов, ссутулив плечи, впиваясь взглядом в руки манекенов, выставленные в витринах «Заклинания Уолша». Магазин поднял цены из-за большого количества туристов в городе. Гэвин не был удивлен. Цены на отели взлетели со времен Кровавой Луны, так как охотники на заклятия и репортеры забронировали все номера, которые смогли найти. Похоже, никого не смущает мысль о том, что они окажутся в ловушке в Илвернате до окончания турнира. Они, вероятно, думали, что чемпион Лоу победит в течение нескольких дней.
Гэвин свернул с главной улицы в лабиринт боковых улочек, едва ли шире переулков. Светящаяся оранжевая стрекоза поманила его к мастерской Мактавишей, камень, вставленный в одну из ее антенн, мерцал магией.
Из списка заклинателей, который дал ему Фергус, один был слишком выведен из строя после нападения Алистера Лоу, чтобы быть полезным, один был матерью другого чемпиона, и все остальные отказались встретиться с ним, вместо этого отправив помощников, чтобы прогнать его. Магазин заклятий Мактавиша был последним шансом Гэвина.
Внутри было загромождено и тесно, в противоположность фальшивой, суетливой элегантности больших магических магазинов. Повсюду валялись груды свитков, книг и безделушек. Высокая фигура и широкие плечи Гэвина заставляли его чувствовать себя слишком большим для этого места, но ему тут сразу понравилось. Истинная сила заключалась в том, чтобы знать, что ваш магазин может выглядеть так, как вы хотите, и люди все равно будут приходить к вам. Его взгляд задержался на нескольких заклятий, аккуратно написанных на полках – Древние стрелы, Проклятие Белладонны, След Инферно. Мактавиши были мастерами своего дела. У них даже был особый стиль, овальные драгоценные камни в основном серого и зеленого цветов. Он никогда не видел, чтобы другой заклинатель в городе осмеливался использовать подобный разрез.
– Эй? – позвал он. – Есть тут кто?
В ответ из задней части магазина донесся шорох. Гэвин чуть не опрокинул миску с треснувшими оловянными кольцами, когда резко обернулся. Мгновение спустя пара черных бархатных занавесок раздвинулась, открыв парня на несколько лет старше Гэвина. Его кожаный жилет почти не скрывал того, что черная рубашка под ним была вырезана слишком низко на груди. На его шее висела коллекция мертвых магических колец, каждое из которых было сломанным, мерцающим трофеем за неудачные заклинания. Любопытный выбор аксессуаров для создателя заклятий, но Мактавиши славились своей эксцентричностью. Гэвин не собирался входить в чье-то семейное логово, не проведя сначала небольшое исследование.
Темные глаза, ставшие еще темнее из-за черных мешков под ними, встретились с его собственными. – Гэвин Грив. Мне было интересно, когда ты придешь.
– Ты не знал, что я это сделаю, – сказал Гэвин.
Лениво, неторопливо заклинатель щелкнул кольцом на языке по зубам.
– Мактавиши наблюдали за турниром и семьями участников турнира на протяжении веков. Ты думаешь, что ты первый Грив, который верит, что мы спасем ваше… уникальное положение? Появиться здесь в ночь перед началом турнира, умоляя о помощи?
Гнев вспыхнул в груди Гэвина.
– Я здесь не для того, чтобы умолять.
Рид побарабанил пальцами по столешнице между ними, сколотый черный лак для ногтей постукивал по лакированному дереву.
– Тогда что именно ты здесь делаешь?
– Ты был у Лоу, не так ли?
На лице Рида промелькнуло что-то, что могло быть удивлением. – Да.
– Ты видел, как мало уважения они питают к заклинателям. К тебе.
Рид покачал головой.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, Грив, и восхищаюсь твоими усилиями. Ты пытаешься вести себя так, будто эта встреча не имеет для тебя большого значения, как голодная собака, которая притворяется, что ей не нужна еда. Но мы с тобой оба знаем, что через день ты будешь мертв, и меня не утащат вместе с тобой. Ничего личного.
Воспоминания пронеслись в голове Гэвина: его мать, наливая бокал вина, спокойно объясняла ему, что ее младший брат был убит на последнем турнире менее чем за час. Каллиста сказала, что родилась Грив, но, конечно, не собиралась умирать такой. Самодовольное, румяное лицо Османда Уолша. Девушка, с которой он встречался, игнорировала его звонки через неделю после того, как в городском книжном магазине появилась Традиция Трагедии, одноклассница, которая флиртовала с ним, отстранилась, как только поняла, кто такой Гэвин.
Рид отодвинулся в сторону, одергивая жилет, и Гэвин мельком увидел книгу, спрятанную внутри. Потрепанный экземпляр «Традиции трагедии», почти такой же начитанный, как и его собственный. Вид книги оживил его. Он еще не мог сдаться.
– Я читал прошлые отчеты о турнирах в течение многих лет, точно так же, как и в той книге, – медленно сказал Гэвин. – Когда Лоу не выигрывает турнир, обычно это происходит потому, что ваша семья поддерживала победителя. И все же вы не получаете заслугу за эти победы – это делает семья чемпиона. Если бы ты решил объединиться со мной, и я победил, я бы позаботился о том, чтобы тебя запомнили за это так же, как и меня.
– Или же меня запомнят как глупца, который решил объединиться с Гривом.
Рид вытащил книгу из кармана жилета и небрежно положил ее на стойку. – Все считают, что твоя семья написала эту книгу, потому что у вас не осталось гордости, которую можно было бы потерять. Ты вообще достаточно силен, чтобы наложить одно из наших заклятий? Мы не продаем магические работы людям, которые не могут их выполнять.
Гэвин понял, что это вызов, когда услышал его. Он мрачно улыбнулся, когда магия замерцала в воздухе вокруг его руки, а затем послала тонкий завиток ко рту. Серебряный язык был фирменным заклинанием, на которое он потратился после встречи с Бриони Торберн. Тот, который гарантировал, что человек, на которого он был наложен, скажет правду. Это был пятый класс, самый сильный, который он мог сделать самостоятельно.
Черные глаза Рида расширились.
– Ты не можешь быть настолько глуп, чтобы пытаться наложить это заклинание на меня. Я защищен.
– Я не настолько глуп.
Гэвин сделал глубокий вдох, впитывая заклинание. Оно покалывало в его легких, как горячий напиток. Хотя он не мог этого видеть, он знал, что на его горле появилась линия обычной магии – заклинания, где нужно было коснуться получателя, обычно оставляли след. – Я наложил его на себя. А теперь слушай. Либо ты поможешь мне выиграть турнир, либо я найду способ сделать это в одиночку. Может быть, я проиграю. Но если все это закончится и я все еще буду жив, я найду тебя. Где-нибудь за пределами твоего безопасного, защищенного магазина. И я увижу, как умрут шесть человек, так что…
Он пожал плечами, магия текла вокруг него. Заклинание заставляло мир казаться странно далеким, как будто он был посреди текущего потока, позволяя течению нести его туда, куда оно должно. – Я не думаю, что еще один будет так тяжко лежать на моей совести.
Заклинатель вздохнул после того, как заклинание Гэвина закончилось.
– Тебе не нужно было заклинать себя, чтобы доказать, что твоя угроза реальна. И я должен выгнать тебя за это, несмотря ни на что.
Но он не двигался. Его пирсинг снова звякнул о зубы. Гэвин начал понимать, что это означало, что Рид задумался.
– Ты сильный, я отдам тебе должное, – сказал он наконец. – Сильнее, чем я думал. И ты явно сделаешь все, чтобы доказать это другим семьям.
– Я так и сделаю, – сказал Гэвин, не уверенный, хвалил ли его создатель заклятий или проклинал его.
Что-то промелькнуло в глубине глаз Рида.
– Что, если в турнире было нечто большее, чем просто победа?
Гэвин нахмурился.
– Есть. Это проигрыш. Моя семья буквально написала книгу об этом.
– Хм.
Рид поиграл с потрепанной обложкой «Традиции трагедии».
– Ты явно устал от всего этого. Одна и та же история снова и снова. Если бы ты мог это изменить…
– Я могу это изменить, – решительно сказал Гэвин. – Я могу выиграть этот турнир. Но мне нужна твоя помощь.
Он не знал, как долго еще даже его жалкая гордость сможет это выносить. Он встретился взглядом с Ридом, нервно ожидая – пока Рид, наконец, не прервал их взгляд.
– Я не буду официально поддерживать тебя, – сказал он, и желудок Гэвина сжался. – Но у меня, возможно, есть кое-что, что я могу тебе предложить. Что-то, что сделает тебя более могущественным, чем любой другой чемпион.
Гэвин почувствовал слабый проблеск надежды, но он не был глупцом. Никто не сделал бы такого предложения без каких-либо серьезных условий. – В чем подвох?
– Это не просто какое-то заклятие, – серьезно сказал Рид, перегибаясь через стойку. – Это превратит тебя в сосуд. Все еще интересуешься?
Тени в магазине заклинаний внезапно показались темнее и длиннее, загроможденные полки и столешницы давили на поле зрения Гэвина. Он смутно осознавал, как его сердце отскакивает от грудной клетки, как он застыл на месте, окоченевший, как труп.
Это был слух, распространенный в дальнем углу паба или в переулке за общей сигаретой, история, которую все каким-то образом слышали, но никто не мог вспомнить, чтобы ему рассказывали.
Что если бы ты знал, как, ты мог бы черпать необузданную магию из своего собственного тела, чтобы сделать свои заклинания более мощными. Превратить себя в сосуд, способный повысить класс любого используемого вами заклинания – точно так же, как высшая магия. Но за это придется заплатить ужасную цену.
Все, кто когда-либо пользовался им, сошли с ума, как говорят слухи. А потом они расстались с жизнью.
Но Гэвин уже был потерян.
– Я в деле.
– Тогда нельзя терять времени, – сказал Рид, исчезая за бархатными занавесками. Гэвин последовал за ним, вздрогнув, когда внезапный порыв чар окутал его – какое-то заклинание телепортации.
Комната, в которую его перенесли, была небольшим, нетронутым пространством, которое напомнило ему кабинет врача, вплоть до запаха антисептика. Единственным намеком на то, что здесь было что-то еще, были склянки с необработанной магией и доски заклинаний, аккуратно сложенные на сияющих белых полках.
Рид поймал растерянный взгляд Гэвина, когда тот раскладывал раскладушку в углу. – О, задняя комната не всегда выглядит так. Это как раз то место, где мы работаем над нашими более… экспериментальными случаями.
Гэвин боролся с мыслью, что Рид все это время хотел этого. Чтобы Гэвин согласился приставить нож к собственному горлу.
– Как именно это будет работать? – спросил он.
– Превращение твоего тела в сосуд требует особого вида заклятия. Мне нужно разблокировать твою способность получать доступ к твоей собственной жизненной силе. После того, как я закончу, тебе больше не нужно будет собирать или хранить необработанную магию – ты сможете использовать себя в качестве источника своей магии, усиливая свои заклинания. Все, что ты произнесёшь, будет по крайней мере на два или три класса выше исходного заклинания. Это не так сильно, как высшая магия, но ни у кого другого в турнире не будет такой силы, как у тебя.
Гэвин напрягся. Рид сказал, что он наложит заклятие на Гэвина, а заклятия были предназначены для причинения вреда.
– Но?
– Но каждый человек рождается с ограниченным количеством жизненной магии в своих телах.
Рид полез в ящик стола и вытащил шприц. – Каждый раз, когда ты черпаешь из своей собственной магии жизни, ты будешь черпать из колодца, который не наполняется. И если он полностью опустеет,
ты умрешь, независимо от того, выиграл ли ты турнир или нет. Это навсегда и необратимо.
Вот оно что.
Если бы он сделал это, он бы ограничил свое использование магии на всю оставшуюся жизнь.
Но если он не пройдёт через это, остаток его жизни, вероятно, все равно будет намного короче.
– Ты сказал, что знал, что я приду сюда, – сказал Гэвин. – Ты предлагал это кому-нибудь еще?
Рид зловеще улыбнулся. – Ты будешь моей первой попыткой. Я ждал идеального добровольца.
– И что делает меня идеальным?
– Ты в отчаянии, – Рид положил шприц на поднос рядом с койкой и взял иглу для татуировки с магическим камнем, встроенным в рукоять. – Но что еще более важно, потому что я встречался почти со всеми другими чемпионами и обнаружил, что не впечатлен. Это правда, Грив, что другие семьи никогда не уважали нас так, как следовало бы. Особенно Лоу. Это то, что я хотел бы изменить.
Возможно, эти слова были просто лестью, но они пробудили что-то в Гэвине, разжигая пламя одобрения, которого он раньше не чувствовал. Никто не верил в Гэвина Грива.
Но Рид Мактавиш сделал это. Он считал Гэвина достойным власти. Внезапно стало неважно, была ли эта сила опасна, была ли эта сделка связана с ниточками, которые Гэвин не мог разорвать.
– Хорошо, – сказал он. – Я готов.
– Отлично, – быстро сказал Рид. – А теперь сними пальто и отвернись от меня – будет не так больно, если ты не будешь видеть, что я делаю.
Гэвин сидел, скомкав куртку на коленях. Он попытался сосредоточиться на полке с колбами с необработанной магией перед ним, каждая из которых была помечена этикеткой, указывающей на человека, который принес их для заказного заклятия. Он проглотил внезапный комок в горле.
Он не испугался. Нет.
Мурашки пробежали по его коже, когда заклинатель закатал левый рукав Гэвина до плеча. Он вспомнил, когда в последний раз был так близок с другим парнем: Оуэном Лью, в баре на окраине Илверната, кончики его пальцев покалывало от чего-то, что не было магией, но ощущалось как это, с совершенно другим представлением о том, что приготовила ночь.
Это было не так весело.
– Будте больно.
Дыхание Рида обжигало его ухо.
Настала очередь Гэвина зловеще улыбнуться.
– Хорошо.
Кончик шприца легко, как перышко, коснулся его бицепса. А потом началась боль.
Это не было похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше. Как будто его вырезали изнутри; как будто что-то вырывали из него, орган, который он не мог назвать, но знал, что ему нужен. Магия шипела в нем, такая сильная, что он не мог думать, не мог дышать, затем, когда он хватал ртом воздух, черные пятна начали просачиваться сквозь края его зрения.
Гэвин пришел в себя, свесился с края койки, смаргивая слезы с глаз. Комната поплыла вокруг него, когда он сел.
– Сделано? – прошептал он.
Лицо Рида появилось в фокусе рядом с ним. Он выглядел почти… виноватым.
– Да, – сказал он. – Все сделано.
Левая рука Гэвина пульсировала. Он повернул голову в сторону боли и сделал глубокий вдох.
Татуировка в виде песочных часов пересекала его бицепс. Верхняя половина была полна, нижняя наполовину пуста, так что чувствовалось ожидание. На мгновение кровь сочилась из краев песочных часов, но затем темные линии татуировки, казалось, поглотили ее. Металлический привкус наполнил рот Гэвина. Он закашлялся, затем схватил марлевый тампон с соседнего стола и снова закашлялся. Белая ткань была в пятнах крови.
– Что ты со мной сделал? – прохрипел он, чувствуя головокружение.
– Тебе больше не нужно заполнять свои кольца заклинаний, просто убедись, что они касаются твоей кожи, – объяснил Рид. Он деловито дезинфицировал иглу для татуировки. – Каждый раз, когда твоя жизненная магия входит в кольцо, некоторые зерна сверху будут падать. Оно больше не заполняется. Когда верхушка опустеет, ты умрешь. Так что будь осторожен. Понимаешь?
Гэвин кивнул. Он не мог оторвать глаз от татуировки. Чернила были зелеными, фиолетовыми и синими, они медленно и лениво кружились под его кожей, как скопление обнаженных вен. Не такого цвета, как любая магия, которую он видел раньше.
– Я понимаю.
– Это забавный способ сказать спасибо.
Гэвин встретился с ним взглядом. – Я скажу тебе спасибо после того, как у меня будет доказательство, что это сделало меня сильнее.
– Тогда вперед, – сказал Рид. – Проверь.
Гэвин сосредоточился на заклинании на своем большом пальце правой руки. Спичка, дешевая подделка Мерцания и Вспышки. Свет внутри камня померк. Затем через него прошла сила, странная и новая, и он сразу понял, что эта магия не похожа ни на что, что он использовал раньше. Он раскрыл ладонь, и огромное пламя с ревом ожило над ней, сужаясь почти до потолка, прежде чем снова вспыхнуть. Оно было намного больше и сильнее, чем должно было быть заклинание второго класса.
Гэвин долго, не мигая, смотрел на него, затем сжал руку в кулак и погасил его. Мгновение спустя его плечо начало болеть, и магический камень снова наполнился той же странной магией.
Магия жизни Гэвина.
– Сработало, – тихо сказал Рид. Гэвин оторвал взгляд от своей руки и увидел, что Рид восхищается делом своих рук, на его лице отразилась явная гордость. – Это действительно сработало.
– Ты думал, что не сработает? – с беспокойством спросил Гэвин.
Рид пожал плечами. – Разве это имеет значение? Ты цел и невредим, и твой разум кажется… в порядке. Примерно так же, как когда ты вошел сюда.
Пока он говорил, пульсирующая боль пронзила руку Гэвина. Он повернул голову и поморщился, увидев, как несколько песчинок просочились на дно песочных часов.
– Надеюсь это поможет мне выиграть турнир, – прорычал он.
Рид печально посмотрела на него. – Победа. Верно. Это все, чего ты хочешь.
– Это все, что там есть.
Пятнадцать минут спустя Гэвин едва помнил, как надел пальто и вышел из магазина. Все, что он мог чувствовать, – это биение своего сердца, и все, что он мог видеть, – это темную, кружащуюся форму песочных часов, тех песчинок, которые падали одна за другой, предупреждая его, что он сделал что-то, что не может быть обращено вспять.
11. Бриони Торберн
Семь ориентиров для семи чемпионов… если они выживут достаточно долго, чтобы претендовать на них, разумеется.
Традиция трагедии
Вечером накануне турнира Бриони Торберн отправилась на вересковые пустоши, чтобы оплакать свою судьбу.
Более конкретно, она отправилась в Башню, одну из семи достопримечательностей, разбросанных по окрестностям Илверната, где проходил турнир. Ориентирами были мощные крепости, каждая из которых была пропитана уникальными высокими магическими чарами. Бриони потратила годы, оттачивая свою стратегию – какие Реликвии она рискнет всем, чтобы собрать, на какой ориентир она претендует в первую ночь турнира…
Это была стратегия, которой никогда не суждено было сбыться. Возможно, ей следовало бы почувствовать облегчение по этому поводу, но все, что она смогла изобразить, было горькое разочарование.
– Башня, – прочитала Бриони из «Традиции трагедии», одной из нескольких книг, которые она разложила вокруг себя. – Когда-то высотой двадцать один метр, этот Ориентир служил сторожевым постом для обнаружения захватчиков.
Башня уже была не такой величественной, просто груда камней на вершине холма, поросшего чахлым вереском и высокой травой. До тех пор, пока Кровавая Завеса не упадет завтра ночью, как алый саван, накинутый на город, каждый из Ориентиров будет немногим больше, чем обломки, разрушенные за восемьсот лет с момента создания проклятия. Высшая магия турнира превратит их из руин в крепости, как если бы тыквы, заколдованные, превратились в экипажи.
– Ориентиры окружают Илвернат в семи точках… каждый питается от столба высшей магии в его центре….
Бриони знала, о каком камне идет речь в тексте. Выступающая из центра руин массивная колонна была единственной частью Башни, сохранившей хоть какую-то степень великолепия. Бриони теперь откинулась на него, как на сломанный трон.
– Замок несет на себе сильнейшие защитные чары…. Склеп защищен от незваных гостей…. В Хижине есть коллекция заклинаний выживания, которые…
Вырвавшись из насмешек над собой, Бриони швырнула книгу в мягкой обложке через руины. Книга шлепнулась в лужу, и она не позаботилась о том, чтобы поднять ее.
Она пришла сюда не для того, чтобы наказывать себя. После разговора с Ридом Мактавишем она подумала, что чтение «Традиции трагедии» может заставить ее увидеть турнир в новом свете, помочь ей найти какие-то доказательства, чтобы доказать старейшинам, что они приняли неправильное решение, позволив Инесс стать чемпионом.
Вместо этого книга только разозлила ее. Это превратило героические истории, с которыми она выросла, в мрачную поучительную историю. По словам его автора, проклятие Илверната было настолько отвратительным, что оно заслужило себе место в ряду таких других, как Проклятие Пожирателей Душ в канализации Украцка или Плач о Потерянных, которые преследовали маленький городок под названием Карсделл-Спрингс.
Может быть, все было еще хуже. Оба эти проклятия в конце концов были разрушены.
– Бри! – крикнула Иннес, врываясь на гребень холма.
Идеально. Бриони потянулась за следующей ближайшей книгой – «Все наши жалобы» – и притворилась, что поглощена случайной главой.
– Что ты здесь делаешь так далеко? – спросила Иннес, слегка запыхавшись, когда подошла к ней.
– Ты следила за мной, – проворчала Бриони.
– Я беспокоюсь о тебе! Ты не хочешь со мной разговаривать. Ты даже не смотришь на меня. И теперь ты здесь, выслеживаешь Ориентиры…
– Ты знаешь, почему я здесь.
Бриони было стыдно за то, как звучал ее голос – высокий и плаксивый, как у ребенка, которому отказали в игрушке. – Ты знала, как сильно я хотела стать чемпионом. Но они даже не провели последнее испытание. Они просто… выбрали тебя.
– Конечно, я знаю, почему ты расстроена.
Тон Иннес был мягким. – Но приходить сюда, чтобы дуться вокруг груды камней, не заставит тебя чувствовать себя лучше.
– Я не дуюсь.
– Ну, раньше ты всегда описывала мои книги как пытку, так что я не могла понять, зачем еще ты их украла, – поддразнила Иннес, вытаскивая из лужи Традицию Трагедии.
Бриони не ответила, не желая признаваться, зачем она искала книги Иннес.
– Послушай, я никогда не думала, что все так пойдет, – сказала Иннес, ее тон внезапно стал серьезным. – Я знаю, что ты тоже этого не ожидала.
Бриони по-прежнему ничего не говорила.
– Но если мы не поговорим об этом сейчас… что ж, возможно, у нас никогда не будет такой возможности. И…
Голос Иннес дрогнул. – Мне все равно, что скажут остальные Торберны. Ты единственная семья, которая имеет для меня значение.
Это привлекло внимание Бриони. У других детей Торбернов были родители, которые присматривали за ними, но двое из них выросли, будучи перетасованными от тети к кузине, как жалкий проект.
Бриони думала, что, став чемпионкой, она действительно станет частью истории своей семьи. Но Иннес была прав. Среди всех Торбернов она принадлежала только своей сестре.
– Мне жаль, что я вела себя дерьмово, – сказала она, чувствуя себя ужасно виноватой. – Я просто… Я понятия не имею, как с этим справиться.
– Я тоже, – призналась Иннес. – Но еще один день мы все еще можем справиться с этим вместе.
Она потянулась и сжала руку Бриони. Бриони сжала ее в ответ, подавленная. Даже если бы то, что случилось с Бриони, было несправедливо, она никогда не стала бы чемпионкой. Пришло время ей принять это, ради Иннес.
– Итак, – начала Бриони, сверкнув своей самой ободряющей улыбкой, даже если это причиняло физическую боль. – Пока мы здесь, ты не хочешь поговорить о стратегии?
– Позволь мне угадать. Ты думаешь, я должен заявить права на Ориентир нашей семьи, – сказала Иннес, глядя на Башню.
– На первом турнире чемпионка Торберн мудро выжидала из Башни, используя Зеркало, чтобы шпионить за своими врагами, – сказала Бриони, пересказывая семейную историю. – Это классика и умно. Это то, что… – Она сглотнула. – Это то, что сделала бы я.
– Но это также небольшое клише. В моих исследованиях это одна и та же стратегия, которую выбирает почти каждый Торберн, и не похоже, что мы всегда – или даже обычно – выигрываем. Как будто мы застряли в каком-то шаблоне.
– Ну, – сказала Бриони, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не звучал так раздраженно, как она себя чувствовала, – Что ты будешь делать?
– По статистике, Корона – лучшая из Реликвий. Если бы я могла… Может быть…
Ее голос затих, и Бриони поняла, что в ее темно-карих глазах появились слезы.
– Иннес, ты…
– Конечно, я не в порядке!
Слова вырвались у нее внезапно; Бриони никогда не слышала, чтобы ее сестра так говорила, никогда не видела ее такой эмоциональной. Даже когда умер их дедушка, и они вместе плакали на похоронах, глядя на Макасланов через кладбище. – Я никогда не хотела быть избранной. Я собрала все эти книги, чтобы попытаться найти способ спасти тебя, но так ничего и не нашла. И теперь я собираюсь принять участие в этом турнире. Бри… Я не хочу никого убивать. И я определенно не хочу умирать.
Последние слова были произнесены резким, сдавленным шепотом. Иннес тут же зажала рот руками.
Но теперь Бриони поняла.
Ей было больно. Но Иннес была в ужасе.
– Ты действительно не хочешь этого? – хрипло спросила она.
– Нет, не знаю. Я проверяла свои исследования с тех пор, как агент Ю выбрала меня. Есть так много проклятий, которые были разрушены. Я… Я подумал, может быть…
Она покачала головой. – Но наше проклятие не похоже на другие. В большинстве из них есть лазейки или конечные условия. Наше существует до тех пор, пока существует высшая магия, которая связывает ее воедино, высшая магия, которая питается сама собой и становится сильнее с каждым чемпионом, которого она утверждает.
Иннес заломила руки.
– И теперь она собирается заявить права и на меня тоже, – пробормотала Иннес.
Решимость Бриони поддержать сестру внезапно стала намного сложнее. Если Иннес не хотела этого, значит, это было неправильно. Было несправедливо, что кто-то заставлял ее соревноваться.
История не должна была так развиваться. Бриони и Иннес не должны плакать на развалинах Ориентиров. Они должны праздновать. Подготавливаться. Иннес обучала бы ее исследованиям, в то время как Бриони подбирала бы идеальный арсенал наступательных и защитных заклинаний.
Но уже разворачивалась не та история. И они обе знали, что Иннес недостаточно сильна, чтобы пережить это.
– Должен быть способ, – яростно сказала Бриони.
– Пожалуйста, – прошептала Иннес. – Не лги мне.
– Бриони, редко терявшей дар речи, больше нечего было сказать. Вместо этого она обняла Иннес за плечи и притянула свою младшую сестру в объятия. Они оставались так некоторое время, Иннес рыдала у нее на плече, Бриони смотрела на древнюю колонну перед ними.
– Пойдем домой, хорошо? – наконец сказала Иннес, отрываясь от нее. Ее кожа была покрыта пятнами, тушь размазалась грязными ручейками под глазами.
– Хорошо.
Бриони убрала книги в рюкзак, даже ту, которую она бросила в лужу, и перекинула его через плечо.
Не успели они повернуться, чтобы оставить руины позади, как Бриони услышала голоса. Мгновение спустя три человека поднялись на холм, их лица были освещены заходящим солнцем.
– Что это? – спросил парень, стоявший впереди группы. Его кожа была темно-коричневой, а тугие черные кудри были коротко подстрижены. – Я вижу, что мы не единственные, кто осматривает местность перед началом турнира.
Бриони слишком хорошо знала это красивое, серьезное лицо. Финли Блэр: ее бывший парень. Они встречались всего несколько месяцев, но это было напряженно, даже непостоянно. Ей было трудно смотреть на него, не вспоминая их ссору после того, как была опубликована Традиция Трагедии, которая привела к их разрыву.
Ты бы убила меня, чтобы выиграть турнир? – спросил Финли.
Возможно, Бриони поступила глупо, ответив честно, но они с Финли понимали реальность их отношений. Торберны и Блэры оба были верны своим семьям; они не бросили бы их, что бы они ни чувствовали друг к другу.
Конечно, она ответила.
Она не ожидала боли, отразившейся на лице Финли, ужасного, злодейского чувства, которое скрутило ее живот, когда он сказал ей: – Я думаю, мы не так похожи, как я думал.
С тех пор они не разговаривали. И теперь он был чемпионом, а она вообще ничем. Бриони задавалась вопросом, испытал ли он облегчение оттого, что ее не выбрали, или какая-то часть его хотела увидеть, что на самом деле произойдет, если они встретятся лицом к лицу под Кровавой Вуалью.
