Текст книги "Все мы злодеи (ЛП)"
Автор книги: Кристин Герман
Соавторы: Аманда Фуди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Гэвину нужно верить, что эта кровь не будет его собственной.
4. Бриони Торберн
Семья Торберн ничто так не любит, как свои собственные отражения.
Традиция трагедии
Амфитеатр на краю поместья ее семьи всегда заставлял Бриони Торберн чувствовать себя так, словно она выходит на сцену. Потрескавшиеся каменные скамьи поднимались по кругу из мшистой земли, усеянной полевыми цветами, плющ обвивал самый верхний ряд, как шаль, накинутая на плечи женщины. Обычно места были бы заполнены ссорящимися семьями, сердитыми соседями и враждующими парами, все они ждали, когда Торберны решат свои проблемы.
Но с момента появления Кровавой Луны три недели назад амфитеатр использовался для чего-то совершенно иного, чем размышления. Семья Торбернов собралась вместе, чтобы объявить чемпиона.
Сначала восемнадцать двоюродных братьев и сестра стояли между Бриони Торберн и честью участвовать в турнире. Серия физических и магических тестов сузила выбор. Теперь ее единственными оставшимися препятствиями были младшая сестра и дальняя кузина – первая на скамейке рядом с ней, погруженная в книгу, вторая позади них, выглядевшая глубоко апатичной.
Сегодня было их последнее испытание.
Бриони забарабанила пальцами по бедрам. – Думаешь, это настоящее испытание? – спросила она Иннес низким голосом. – Заставлять нас всех ждать здесь, пока мы не умрем?
Казалось, что с тех пор, как они сели, прошло несколько часов, но совет старейшин, который председательствовал на предварительном конкурсе Торбернов на звание чемпиона, еще не прибыл. Позади кузенов ряды Торбернов тоже стали беспокойными, нервно переговариваясь между собой. Некоторые турнирные семьи выглядели одинаково, но ее семья была слишком большой для этого. Единственными качествами, которые они все разделяли, были любовь ко всеобщему вниманию и широкая, очаровательная улыбка.
– Я же просила тебя принести что-нибудь, чтобы развлечь себя, – сказала ее младшая сестра.
– Я так и сделала, – сказала Бриони, толкнув ее локтем. – Ты здесь, не так ли?
Иннес улыбнулась из-за своей книги. – Я читаю.
– Хорошо, тогда я почитаю с тобой.
Бриони двинулась, чтобы заглянуть через плечо сестры, но Иннес отвернулась.
– Что? Ты снова наложила какое-то заклинание очарования на любовный роман?
– Нет.
Иннес захлопнула книгу, но было слишком поздно. Бриони мельком взглянула на заголовок главы. Скрытая за тусклой на вид обложкой, на самом деле была Традицией Трагедии.
– Ты читаешь эту хрень?
Бриони не могла в это поверить. Сама она никогда не утруждала себя книгой, но слышала, что это была насмешка над всем, что было ценно для их семьи, непристойный, безвкусный рассказ, который полагался на дешевый, шокирующий пиар, чтобы развлечь аудиторию. Опубликовав его, Гривы каким-то образом нашли способ опуститься еще ниже.
– Здесь много всего о нашей истории, – сказала Иннес. – Автор, возможно, не очень-то заботится о ком-либо из нас, но он провел свое исследование.
Бриони лично не интересовалась исследованиями или книгами. Она больше полагалась на лидерство и боевой инстинкт, поэтому была капитаном женских команд по волейболу и регби, у последней из которых был реальный шанс поехать на международную конференцию в Фуругаву в ноябре. Бриони была немного разочарована тем, что пропустит их сезон этой осенью из-за турнира. Но только немного.
– Не похоже, что все эти исследования помогли Гривам что-то выиграть, – отметила она.
Иннес пожала плечами.
– Гривы – не единственная семья, которую волнует это. И лучший способ построить стратегию – это изучить то, что произошло раньше.
– Или быть достаточно сильной, чтобы ни у кого из них не было шанса противостоять тебе.
Иннес пристально посмотрела на Бриони. В их семье, возможно, все не были похожи друг на друга, но они двое были похожи – каштановые волосы, которые они унаследовали от своего отца, который умер, когда Бриони было три года, а Инесс два; светлая, веснушчатая кожа, которую они унаследовали от своей матери, которая в своем горе оставила Илвернат. Она не взяла с собой своих дочерей и никогда не возвращалась за ними.
Сестры воспитывались в ценном историческом поместье Торнбернов чередой тетей, дядей и двоюродных братьев и сестер; но в основном они воспитывались на рассказах о благородной истории Торнбернов. О том, как они использовали высшую магию, чтобы улучшить Илвернат всякий раз, когда выигрывали турнир. В этих рассказах Торберны были легендами. Герои.
Иннес, казалось, была совершенно довольна тем, что пережила эти истории на страницах своих книг. Но Бриони не могла дождаться, чтобы вырезать свое имя на Столпе прославленных чемпионов. Чтобы получить ее чемпионское кольцо. У нее была физическая выносливость и магическая подготовка, чтобы доминировать в этом турнире. И после того, как она выйдет победительницей, весь город – нет, весь мир – будет рассказывать о ней истории.
– В каждом турнире есть нечто большее, чем просто победитель, Бри, – серьезно сказала Иннес. – У каждого чемпиона была причина соревноваться, и они заслуживают того, чтобы их помнили. Даже если они не выбрались оттуда живыми.
Бриони не была уверена, что согласна с ней. Размышления о поколениях несостоявшихся чемпионов до нее казались опасными, напоминанием о том, что ее путь к величию будет вымощен шестью тяжёлыми, но необходимыми жертвами.
Она предпочитала сосредоточиться на возможностях, которые обещала высшая магия. Она понимала, почему семьи держали это в секрете раньше, но теперь, когда это не так, что могло помешать им использовать ее? Торберны могли бы сделать так много хорошего с помощью этой силы, не только для Илверната, но и для всех. Когда она выиграет турнир, она позаботится об этом.
– Торберны, – раздался четкий, ясный голос, и Бриони, моргнув, вернулась в амфитеатр, где один за другим входил совет старейшин. Торберны были единственной семьей, достаточно большой для такого руководящего органа, что отчасти объясняло, почему Илвернат так полагался на них в решении своих проблем. Старейшину Мальвину, которая была старше пыли, поддерживала ее жена Джасмит, когда она, шаркая, поднималась на трибуну. – Мы должны сделать объявление.
Сердце Бриони забилось быстрее в предвкушении. Ее момент, наконец, настал.
– Мы приняли решение, – объявила старейшина Джасмит слегка дрожащим голосом, – провести финальное испытание чемпиона приватно.
Толпа заурчала, сбитая с толку. Бриони резко повернула голову и увидела, что Иннес выглядит такой же потрясенной, как и все остальные.
– Это когда-нибудь случалось раньше? – прошипела Бриони.
– Я сомневаюсь в этом. Наш последний суд всегда был публичным.
– Зачем им это менять?
Торберны не желали обновлять даже самые тривиальные традиции, не говоря уже об этой.
– Я не знаю.
Признание в том, что она чего-то не знала, по-видимому, вызвало у Иннес физический дискомфорт, что при других обстоятельствах показалось бы Бриони забавным.
– Мы представим вашего чемпиона, когда испытание будет завершено, – сказала старейшина Мальвина. – На данный момент мы просим, чтобы наши претенденты пошли с нами.
Старейшины зашаркали прочь, не сказав больше ни слова. Их двоюродный брат Эммет неловко кашлянул позади них, в то время как Иннес заерзала на стуле. Как всегда, Бриони встала первой, первой поманила их обоих за собой.
Не имело значения, где они проводили испытания. Конечный результат был бы тем же самым.
Старейшины провели их через территорию в беседку, где они проводили более приватные встречи – или сплетничали о своих многочисленных родственниках. Пространство было небольшим, искусно увитым виноградными лозами в последних остатках их летнего цветения, вдоль которого стояла каменная скамья. Заглушающие заклинания окутали местность удушающей сетью.
На столе в центре беседки стояло сверкающее ручное зеркало с магическим камнем, встроенным в верхнюю часть рамы. Зеркало было самым ценным магическим артефактом Торбернов. Это была копия одной из Реликвий – семи предметов, которые случайным образом снисходили с неба на протяжении всего турнира, каждый из которых давал чемпиону, заявившему на него, три уникальных заклинания высшей магии. В турнире Зеркало позволяло шпионить за противниками, отвечать на любые три вопроса и накладывать мощное отражающее заклинание, чтобы отражать проклятия на противников.
Зеркало в беседке, хотя и не было Зеркальной Реликвией, было одновременно данью уважения наследию семьи Торберн и последним препятствием между Бриони и ее будущим. Это должно было проверить стойкость Торбернов и раскрыть их истинные души. Как только турнир начинался, условия заклятия запрещали кому-либо – даже семьям – общаться с чемпионами или входить на территорию турнира. Но все равно ожидалось, что чемпион Торберна будет действовать в соответствии со своими ценностями, будучи отрезанным от своих родственников.
Бриони это не беспокоило. Она не видела причин, по которым ее отражение в зеркале могло показать что-либо, кроме чемпиона. Героя.
Вздернув подбородок, Бриони скользнула на скамейку рядом с Иннес, которая выглядела погруженной в свои мысли. Напротив них кожа Эммета была скользкой от пота.
– Эм, – прошептал он, звук был громким, как крик в тишине беседки. – Кто она такая?
Бриони вскинула голову. Она была так увлечена зеркалом, что даже не заметила, что здесь был кто-то еще. Новоприбывшая сидела в центре совета старейшин, как будто ей там самое место, в темно-синем брючном костюме и с тонкой улыбкой. На вид ей было около сорока пяти, со светлой кожей, черными волосами, собранными в идеальный узел у основания черепа, и губами, окрашенными в тот же алый цвет, что и Кровавая Луна.
– Всем здравствуйте, – спокойно сказала женщина, сжимая на коленях какое-то досье. В другой руке она держала дымящуюся чашку кофе. – Спасибо вам за то, что были так любезны в такой короткий срок. Для тех из вас, кто, возможно, не знает, я агент Хелен Ю из Отдела заклятий парламента Кендалл. Я здесь от лица правительства, чтобы наблюдать за турниром этого года.
У Бриони скрутило живот. До того, как эта нелепая книга была опубликована, правительство почти не обращало внимания на такой маленький, отдаленный городок, как Илвернат. Но с момента его выпуска они допросили каждую из семей турнира. Согласно статье о заклятии, они были защищены от законного возмездия за любые преступления, совершенные, будучи связанными древними чарами. Но правительство, безусловно, могло бы задавать вопросы. Бриони думала, что они закончили вмешиваться, но, очевидно, у них были другие планы.
– За последние двенадцать месяцев, – продолжила агент Ю, – до нашего сведения дошло, что красная луна и небо, которые мы всегда считали естественным явлением… местные власти неверно истолковали нам об этом. Она сделала долгий, медленный глоток кофе.
– Так вы здесь, чтобы… что, оценить нас? Разве вы этого еще не сделали? – спросила Бриони. Обычно она не говорила так смело в присутствии старших, но агент Ю, похоже, не возражала против этого вопроса. Она задумчиво посмотрела на Бриони, затем опустила чашку с кофе.
– Лоуи и я уже пришли к пониманию того, что они используют самую опасную форму магии в мире. Но где-то в ближайшие три месяца, возможно, ею больше не будут владеть Лоуи. Так что, хотя мы, к сожалению, должны позволить турниру продолжаться, у нас есть свои условия.
– Условия? – эхом отозвалась Бриони, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало подозрительности.
– Что ж, вам будет приятно узнать, что они будут только выгодны вашей семье, – быстро сказала агент Ю. – Я наблюдала за потенциальными чемпионами и отчитывалась перед своим начальством в парламенте. Мы решили, что предпочли бы, чтобы Торберны одержали победу этой осенью.
Волна гордости захлестнула Бриони, и она не смогла подавить усмешку. Конечно, другие семьи не так хорошо подходили для власти, как они. Правительство увидело то, что она уже знала.
– Правила заклятия разрешают внешнюю помощь, по крайней мере, до начала турнира, – продолжила агент Ю. – Мы готовы использовать правительственные ресурсы, чтобы снабдить вас всеми заклинаниями и заклятиями, которые вам могут понадобиться, чтобы преуспеть, как только падет Кровавая Завеса. При двух условиях. Первое: вы позволите нам работать с вами и изучать высшую магию, как только она будет приобретена, чтобы мы могли убедиться, что она находится в безопасности.
Это звучало не так уж плохо. В конце концов, в этом призе было так много потенциала. Потенциал, который не использовался.
– И второе, – сказала агент Ю. – Мы выберем вашего чемпиона.
Беспокойство вспыхнуло в груди Бриони. Теперь она поняла, почему они проводили это испытание в тайне, вдали от остальной семьи. Потому что это вообще не было испытанием. Старейшины взвесили все «за» и «против» предложения агента Ю и решили, что оно того стоит. Она перевела взгляд с Иннес на Эммета, которые оба казались такими же потрясенными, как и она.
– Мы решили поделиться правдой об этой ситуации со всеми вами тремя, чтобы вы могли полностью понять наше решение, – сказала им старейшина Мальвина с предупреждением в голосе. – Но мы примем определенные меры предосторожности, чтобы гарантировать, что истина не покинет эту комнату.
Она развернула свою высохшую руку, одно из колдовских колец на ней светилось белым. Частички магии гудели в воздухе, и Бриони почувствовала, как легкое давление закружилось вокруг беседки. «Поклявшийся хранить тайну» – по крайней мере, восьмой класс. Не те дешевые заклинания «Обещание мизинца», которые она и ее друзья произносили, когда говорили о своих секретах.
Бриони вздрогнула. Редко можно было увидеть, чтобы старейшины использовали свою силу подобным образом.
– Прежде чем мы сможем продолжить, все вы должны прямо сейчас поклясться, что никогда не будете говорить о том, что здесь происходит, никому за пределами этой комнаты.
Конечно, они не хотели бы, чтобы об этом партнёрстве узнали. Не только потому что это расстроит их семью – таблоиды устроили бы настоящий праздник с чем-то подобным. Все они были стервятниками, кружащими вокруг тех, кто скоро умрет, и делающими безвкусные фотографии. Когда средства массовой информации впервые появились, она думала об этом как о ценном инструменте. Тот, который она даже пыталась использовать, чтобы помочь другу.
Последствия вынудили ее перевестись в другую школу, и ее семья сделала ей выговор. Это был единственный раз, когда она разозлила совет старейшин, хотя они заверили ее, что это никак не повлияет на процесс отбора. Она зашла так далеко, что вероятно, это было правдой. Возможно, то, что агент Ю выбирала чемпиона, было преимуществом – не то чтобы ее это волновало.
– Я клянусь, – сказала Бриони. Она почувствовала, как чары прижались к ее коже, а затем рассеялись мгновением позже. Иннес и Эммет последовали его примеру.
Бриони старалась сидеть спокойно и еще больше старалась сохранять спокойствие. Вся ее жизнь вела к этому моменту. У Эммета не было ее атлетизма или мастерства, и Иннес никогда не хотел жить в истории, только читать о них. Если бы агент Ю была достаточно умна, чтобы выбрать Торбернов, то она была бы достаточно умна, чтобы выбрать и Бриони.
– Тогда очень хорошо.
Агент Ю открыла свое досье и рассеянно щелкнула ручкой, магический камень внутри нее засветился. – После тщательного рассмотрения я выбрала Иннес Торберн в качестве вашего чемпиона.
На мгновение Бриони вообще не обратила внимания на эти слова. Они погружались один за другим, сквозь всю жизнь брони, которую она построила для себя, подтверждая, что никогда не будет никого, кто лучше подходил бы для этой должности, чем она. Что она была важна, и все вокруг знали это.
Ее тело похолодело и одеревенело, губы беззвучно шевелились, в ушах стоял шум. Ей было невыносимо смотреть в лицо Иннес. Вместо этого она повернулась к старейшинам, молча умоляя о вмешательстве. На мгновение она увидела свое собственное потрясение и разочарование, отразившиеся в глазах старейшины Мальвины. Но тут старуха подняла руки и начала хлопать в ладоши. Остальные присоединились мгновением позже, хотя и немного нерешительно.
Они не собирались протестовать. Потрясение в груди Бриони переросло в панику. Эти аплодисменты принадлежали ей.
– Подождите! – Бриони едва узнала звук собственного голоса. Он звучал грубо, почти уродливо.
– Выбор сделан, – сказала старейшина Мальвина мягким, но твердым голосом.
Бриони с трудом сглотнула, когда остальные старейшины повернулись и уставились на нее. Обычно ей нравилось, когда на нее смотрели, но не так.
Суждение старейшин было таким же абсолютным и беспристрастным, как зеркало, которое стояло перед ними. Бриони никогда в жизни не проявляла к ним неуважения, и все же у нее не было другого выбора. Они не могли назвать Иннес чемпионом, пока нет. Не тогда, когда они даже не дали ей шанса проявить себя.
– Но… последнее испытание, – запротестовала она. – Оно могло назвать кого-то другого…
– Это было последнее испытание, – решительно сказала старейшина Мальвина. – Мы договорились об этом, и мы все будем уважать его результат.
Бриони не запомнят как героя. Ее вообще не запомнят.
– Бри.
Рука Иннес сомкнулась на ее запястье. Она знала, как сильно Бриони хотела этого. Конечно, она уступила бы ей. Наверняка она что-нибудь скажет. Но все, что она сказала, было: – Пожалуйста. Ты ставишь себя в неловкое положение.
– Ну что ж.
Агент Ю поднялась на ноги. – Всё решено. Идите представьте ее, как и планировалось.
Агент Ю исчезла так же внезапно, как и появилась – как будто она появилась в этом месте специально, чтобы разрушить жизнь Бриони.
В сказках Торбернов история героя начиналась с призыва к действию. Они были избраны судьбой или обстоятельствами, чтобы защищать тех, кто был добр, и побеждать зло.
Но Бриони вообще не была избрана. И теперь все, что осталось, – это пристальные взгляды и качающиеся головы, а лица, которые она знала всю свою жизнь, теперь казались незнакомыми.
Самым большим незнакомцем из всех был тот, кто стоял рядом с ней, сжимая ее запястье. Потому что Иннес украла это у нее.
– Поздравляю, – решительно сказала Бриони своей сестре. И когда остальные вышли из беседки, чтобы представить своего нового чемпиона, Бриони стояла неподвижно, как камень, тупо уставившись в зеркало. Зеркало, которое она знала, сделало бы правильный выбор.
5. Алистер Лоу
Большинство связывает высшую магию с другими жестокостями далекого прошлого: грабежами, чумой и беззаконием. Но в Илвернате сохранился кусочек этой истории, такой же угрожающий, как и когда-то.
Традиция трагедии
Под поместьем Лоу находилось хранилище.
Его стены были толщиной в один метр из промышленной стали, окруженные тремя метрами грубой земли, чтобы гарантировать, что ни малейшее пятнышко высшей магии не ускользнёт. Его дверь была защищена от всевозможных заклинаний и проклятий. Никто не мог войти, кто не был Лоу, и даже тогда никто не мог войти без специального разрешения их бабушки.
Алистер никогда не заходил в хранилище. Этим утром, где-то на восходе солнца, он занял свое обычное место в семейной библиотеке, запоминая карту дикой местности, окружающей собственно город Илвернат, где должна была проходить большая часть турнира. В начале его ежедневного дня изучений в дверях появилась его бабушка Марианна Лоу с просьбой спуститься в хранилище.
Теперь он крался вниз по винтовой лестнице, которая спускалась под его домом, его пальцы скользили по влажным, неровным стенам, ногти царапали камень. Одно из его заклинаний светилось красным, освещая ему путь, пока он не достиг самого нижнего уровня, небольшой, похожей на пещеру комнаты, которую любая заурядная семья могла бы использовать для хранения сокровищ.
Алистер изучил свое отражение, мутное и искаженное в металлических дверях хранилища. Алый свет фонарей высшей магии вокруг него делал его кожу похожей на испачканную кровью.
В хранилище не было ни ручки, ни ключа. Ничего, кроме магического камня, выступающего из стали, слегка красного и пульсирующего, как сердце. Он прижал к нему ладонь и стал ждать.
Ничего не произошло.
Он ничего и не ожидал. Его бабушка не дала ему никаких инструкций о том, как войти, и, поскольку при взгляде на это ничего не было понятно, это означало, что поручение было своего рода тестом – его бабушка любила тесты. Падение Кровавой Завесы и начало турнира должны были произойти через неделю. Пять семей теперь публично назвали своих чемпионов, но Лоуи по-прежнему хранили молчание. Дрожь пробежала по груди Алистера.
Сегодня он проявит себя. Его последнее испытание.
Он изучал грубую огранку магического камня, ища намек на заключенное в нем заклятие. Но это было невозможно сказать, глядя на него.
В этом хранилище находились сокровища высшей магии его семьи. Это было для них дороже всего на свете, потому что обеспечивало их господство над Илвернатом. Это было то, что поддерживало каждое из требований его бабушки к мэру Илверната: запрет на продажу Традиций Трагедии в городе, свобода Лоу от уплаты налогов, несмотря на их огромное состояние, юридическая безнаказанность всякий раз, когда Марианна осуществляла угрозу.
На дверях был выгравирован их девиз: «Семья превыше всего».
Кровь – конечно. Этот тест был вопросом, а кровь была его ответом.
Алистер осмотрел магические камни, покрывающие каждый из его пальцев. Он проигнорировал простые, которые надевал для сосредоточенности, или для поиска определенных слов в письменном тексте, или для того, чтобы сделать свой кофе вкуснее – все это обычная магия. Он не носил с собой ничего, что могло бы навредить. Он не носил опасные заклятия в своем собственном доме. Но он не мог вернуться и встретиться со своей бабушкой с пустыми руками, особенно после того, как его фотография из «Сороки» была опубликована в «Илвернатском затмении» и разослана по всем таблоидам. Даже неделю спустя ярость Марианны витала в коридорах поместья, ядовитая и ледяная. Потому что Алистер и Хендри покинули свой дом, уехали туда, где им могли причинить боль, могли сделать семью уязвимой.
Взгляд Алистера остановился на кольце на его безымянном пальце. Ему пришла в голову неприятная мысль.
Будет жестко. Трудно заставить заклинание делать то, для чего оно не предназначено.
Но может сработать.
Он снял свой черный свитер, чтобы не повредить его, дрожа от холода пещеры. Затем сосредоточился на коже в нескольких сантиметрах выше локтя и со всей нервной сосредоточенностью, на которую был способен, он использовал Перелистыватель Страниц.
Он стиснул зубы.
Ничего не произошло.
– Черт.
Алистер не мог потерпеть неудачу, не за неделю до турнира. Дело было не в том, что он боялся, что Хендри назовут чемпионом; дело было в том, что он знал, его бабушка негодовала, что он был лучшим вариантом для семьи.
«Я всегда знала, что ты слабак» – часто говорила она Алистеру. «Боишься тех самых историй, которые должны были сделать тебя сильнее».
Он вызвал комбинацию других заклинаний – Помощник Сфокусироваться, Чашка Эспрессо и Всё Отвлекающее Исчезни. Все они были дешевыми, модными трендами, которые он заказал у местных заклинателей в городе для помощи в учёбе.
С его энергией и вниманием, похожими на жужжание, Алистер снова использовал Перелистыватель Страниц. Он закричал от боли, когда один слой кожи длинной тонкой линией оторвался от его голого живота. Он целился в руку, а не в живот, но ничего не мог поделать. И хотя боль от этого жгла, он не истекал кровью.
Этого было недостаточно.
Он закричал громче во второй раз, и в третий. Верхние слои кожи отклеились, как полупрозрачные полоски бумаги, открываясь один за другим, как толстая книга. К четвертому броску, когда заряд в его камне Перелистыватель Страниц закончился, небольшая струйка крови вырвалась наружу, стекая с его грудины и мимо пупка.
Он прикусил губу и двумя пальцами осторожно собрал кровь и размазал ее по магическому камню хранилища. Механизмы хранилища щелкнули один за другим. Алистер, схватившись рукой за живот, чтобы удержать лоскуты разорванной кожи вместе, проскользнул внутрь.
Хранилище было заполнено рядами металлических полок, которые тянулись от пола до потолка. В каждом из них были сотни стеклянных колб, предназначенных для хранения необузданной магии, и магия внутри них – пятнышки света, похожие на звездную пыль, – светилась злобным алым. Объем был поразительным, представляя столетия накопленной высшей магии.
Забавно, он представлял, что это будет грандиознее.
Если бы Алистер проиграл турнир, не имело значения, сколько власти его семья заперла в этом хранилище. Заклятие турнира не позволяло никому, кроме семьи победителя, даже почувствовать высшую магию; Лоуи заходили бы внутрь и не видели ничего, кроме пустых фляг. Использование высшей магии Илверната перейдет к семье следующего чемпиона на двадцать лет, пока турнир не начнется заново. Лоуи, конечно, могли бы использовать все это заранее, но они были Лоу. Они полностью ожидали, что снова победят.
Алистер схватил с полки первую попавшуюся фляжку, поднял с пола свитер и надел его обратно, поднимаясь по крутой лестнице.
Как он и боялся, его бабушка маячила наверху лестницы, как чудовище из одной из сказок его семьи на ночь. Она прищурила свои холодные серые глаза того же оттенка, что и у Алистера, когда осмотрела фляжку с необузданной высшей магией в одной руке и то, как он схватился за живот другой.
– У меня есть это, – выдавил Алистер, протягивая ей фляжку. Стекло было испачкано его кровью.
Она потянулась к нему, но вместо того, чтобы воспользоваться магией, задрала его свитер. Он зашипел от боли, когда ткань коснулась его раны. Хотя кровь начала сворачиваться, кожа все еще была содрана и порвана, как раздавленные крылья мотылька.
– Если бы на тебе были нужные заклятия, этого бы не случилось, – решительно сказала она. – Пусть это будет уроком, чтобы никогда не делать себя уязвимым.
Алистер поморщился, но ничего не сказал. Он прошел тест, но все равно провалился.
– Тебе вообще это нужно? – спросил он, опуская фляжку.
– Я хочу, чтобы ты использовал ее для создания Чумы Винодела.
По меркам его бабушки, это было мелкое заклятие, эквивалент жестокого похмелья. Но если она хотела, чтобы это было сделано с помощью высшей магии, Алистеру уже было жалко намеченную жертву. – Мы ждем гостей.
Час спустя Алистер поморщился, когда Хендри произнес исцеляющее заклинание, чтобы сшить его обратно.
– У тебя будет шрам, – сказал Хендри, его губы сжались в тонкую неодобрительную линию.
Алистер пожал плечами.
– Мне нравятся шрамы. С ними я выгляжу угрожающе.
Хендри фыркнул и положил свой магический камень на стол, на котором в настоящее время лежал Алистер, под ним были разбросаны бумаги, книги и доска с заклинаниями. Его запачканный кровью свитер лежал кучей на офисном стуле.
Его брат указал на другой шрам, на правом плече Алистера. – Угрожающе? Это было от столкновения со стеной.
Алистер закатил глаза и сел. Он провел пальцем по новой белой отметине, идущей по его животу, выцветшей, как будто от травмы, полученной много лет назад.
– Спасибо.
Он разбудил Хендри для этого – его брат был необычайно хорош в исцеляющих заклинаниях. Это было его единственное истинное мастерство. Но Хендри никогда не любил, когда его будили до полудня.
Хендри заглянул на открытую страницу гримуара, на которой до этого лежал Алистер. Он нахмурился. – Чума Винодела? Это не в стиле бабушки.
Стиль бабушки был смертельно опасным.
– Именно то, о чем она просила, – проворчал Алистер. Он скользнул обратно на свое место и склонился над гримуаром.
– Это легко сделать?
Хендри вгляделся в рецепт.
Алистер склонился над ним, чтобы прикрыть его.
– Конечно, – ответил он. Ему не хотелось признавать это, но он не был силен в заклинаниях или проклятиях. В настоящее время он гадал, сколько магии использовать. Чем выше класс заклинания, тем больше магии оно требует и тем меньше колец смогут хранить ее. У Чумы Винодела должно быть три или четыре заряда, прежде чем она закончится.
– Почему бы ей не сделать это самой?
– Это всего лишь проверка. Что-то вроде испытания, – ответил Алистер. – И я продолжаю терпеть неудачу.
– Ал, стандарт, на котором она тебя держит выше, чем у любого другого чемпиона. Ты можешь произносить заклинания на уровне, которого большинство людей никогда не достигнет за всю свою жизнь. Ты доказал, что способен на большее.
– Если бы этого было достаточно, она бы перестала испытывать меня.
– Она давит на тебя только потому что…
Хендри закусил губу.
Алистер усмехнулся. Его брат собирался сказать: «Потому что она любит тебя». Но Алистер прекрасно знал, что его бабушка не любила его. Для нее он был чемпионом задолго до того, как стал внуком.
Это имело смысл для Алистера, в печальном, практическом смысле. Может быть, другие семьи действовали по-другому, но они тоже готовили своих чемпионов к смерти. Потому что, если бы они никого не выбрали, случайный член их семьи все равно умер бы. По крайней мере, его бабушка не притворялась, что он был для нее чем-то иным, кроме пользы.
– Я знаю, знаю. Семья превыше всего, – пробормотал Алистер. Братья приняли свой семейный девиз близко к сердцу… по крайней мере, когда дело касалось друг друга.
– Ты боишься? – тихо спросил Хендри, тот же самый вопрос, который он задал Алистеру на прошлой неделе в «Сороке».
– Нет.
Но это было не совсем так. Когда растёшь, воспитанный на кошмарных сказках на ночь, когда члены твоей семьи крадутся по коридорам дома, предупреждая тебя о смерти, когда ты проводишь ночи, лежа без сна и глядя на звезды, ожидая, когда луна загорится багровым, не было ни одного момента, когда бы ты не боялся.
– Если бы умирать было так ужасно, никто бы не умирал, – пошутил Хендри, улыбаясь своей обычной солнечной улыбкой.
– Я не собираюсь умирать.
– Но если ты не умрешь, тебе придется жить с этим.
Алистер подумала о могиле дорогой тети Альфины на их заднем дворе. Последний победитель Лоу покончил с собой после турнира, за четыре года до рождения Алистера. Алистеру нужно было быть сильнее этого. Ему нужно было пройти эти испытания, какими бы сложными они ни были. Ему нужно было пережить это, чтобы наконец-то представить себе жизнь за пределами этого поместья, чтобы узнать, был ли он кем-то иным, кроме Лоу, любимого злодея города, а теперь и всего мира.
– Это то, что я должен сделать один, – сказал Алистер, потянувшись к доске с заклинаниями. Он поместил пустой магический камень в его центр и придвинул гримуар ближе к себе.
Хендри вздохнул. – Я бы хотел, чтобы тебе не пришлось.
Позже тем же вечером Алистер переоделась в свежий черный свитер. Он носил заклятие с Чумой Винодела, и хотя его создание принесло ему боль в животе и темный синяк вдоль трахеи, в остальном он был не хуже потрепан. Камень светился гранатовым светом, как кристаллизовавшаяся кровь.
