Текст книги "Все мы злодеи (ЛП)"
Автор книги: Кристин Герман
Соавторы: Аманда Фуди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Мать Алистера встретила его в главном зале.
– Ты ничего не сделал с волосами.
Каждое слово, которое она произносила, звучало низко и жутко, как минорный аккорд.
– Что не так с моими волосами?
Он сдул с глаза растрепанный каштановый локон.
Она нахмурилась. – Ты выглядишь дико.
Он ухмыльнулся, представив себя воющим в лесу за поместьем. – Хорошо. Так кто же эти гости?
У Лоу редко бывали гости.
– Увидишь.
Она положила руку ему на плечо и повела его по коридору.
Поместье Лоу напоминало дом, вырванный из навязчивой сказки. В каждом очаге потрескивал огонь, отчего каждый предмет обивки, каждая комната и каждый Лоу пахли дымом. Полный темного соснового дерева и железных канделябров, он был местом, где девушки кололи пальцы о прялки, где каждый фрукт имел привкус яда и порока. Мальчики выросли, разыгрывая эти истории. Хендри играл и принцессу, и рыцаря; Алистер всегда был только драконом.
Глазеющие семейные портреты украшали каждую стену в гостиной. Его бабушка чопорно сидела на мягком диване, а группа взрослых неловко стояла у двери, словно не желая приближаться к ней.
Хендри прислонился к задней стене, их дядя и мрачный восьмилетний двоюродный брат стояли рядом с ним. Волосы Хендри были причесаны, а одежда выглажена. Алистер присоединился к ним и осторожно заправил свитер.
– Алистер, Хендри, подойдите и сядьте рядом со мной, – приказала бабушка. Братья переглянулись и неохотно заняли места по обе стороны от нее. Она нежно сжала руку Хендри и строго посмотрела на Алистера. – Это владельцы каждого магазина заклинаний или заклятий в городе. Поскольку вы оба имеете право быть названными чемпионами, каждый из них пришел, чтобы представить вам обоим свои товары.
Создатели заклинаний нервно смотрели на них, явно считая себя скорее заложниками, чем гостями. Алистер изучал их всех. Большинство из них были из известных ремесленных семей. Там была женщина с темно-коричневой кожей и волосами, заплетенными в замысловатые косы. Старик со светлой кожей, который носил монокль. Молодой человек, у которого слишком много подводки для глаз.
А в углу – женщина в коричневом брючном костюме, которая наблюдала за происходящим с явным презрением.
– А это агент Хелен Ю, – представила ее бабушка. – Ты помнишь, когда она приезжала в прошлом году?
Алистер помнил. Агент Ю работала на правительство, в каком-то военном ведомстве или службе безопасности, или что-то в этом роде. Она и ее команда чуть не снесли дверь Лоу после того, как Традиция Трагедии показала, что семья владеет самой опасной магией в мире. Поначалу даже Марианна Лоу испугалась. В течение восьми столетий семья-победитель несла молчаливую ответственность за то, чтобы использовать часть своей высшей магии, чтобы сохранить турнир в тайне, в страхе перед этим самым моментом. Они затуманили воспоминания всех горожан, не участвовавших в этом напрямую.
Правительство пока пощадило их, но Марианна была вынуждена уменьшить свои тиранические угрозы на случай, если правительство передумает. Зло в современную эпоху было хрупким равновесием.
Со своей стороны, Алистер живо помнил, как один чиновник конфисковал дневник, который он хранил в ящике для нижнего белья, в качестве потенциальной улики. Он задавался вопросом, читала ли агент Ю это и знала ли, что у Алистера когда-то были непристойные фантазии о плохом парне по имени Мантикора в детском мультфильме.
Но когда агент Ю пристально посмотрела на него, это было серьезно. – Не обращай на меня внимания. Я всего лишь наблюдатель за турниром.
Его бабушка выглядела так, как будто она абсолютно не возражала. Но, тем не менее, она вернулась к заклинателям. Один за другим каждый из их «гостей» ставил на кофейный столик коробку в подарочной упаковке, как будто это был свадебный душ Алистера.
– Эти заклинания – лучшая защита, которую может предложить торговый центр Алешира, – холодно сказала женщина с косами. – Шлем Воина может блокировать любое проклятие девятого класса, – Алистер очень сомневался, что кто-либо из чемпионов был способен на проклятие после седьмого класса, – а Разделяющая Дымка может уменьшить действие проклятия вдвое. В Тылу Врага никто не может обнаружить заклинателя никаким другим чувством, кроме зрения.
Губы Алистера дрогнули в улыбке, представив, что кто-то не может попробовать его на вкус и зачем ему это нужно.
– Я предоставил ассортимент моих любимых заклятий, – сказал тот, у кого была подводка для глаз. У него был ровный, скучающий голос, даже когда он стоял в логове льва. – След Ада сожжет все в радиусе девяти метров до пепла. Коварные Проволоки позволяет вам устанавливать смертельные ловушки, которые враг может заметить только при очень пристальном внимании.
Каждый раз, когда заклинатель или чародей произносил свою речь, Марианна кивала и жестом приглашала их внести свой вклад в сокровищницу. Агент Ю, верная своему слову, наблюдала и ничего не говорила.
– Коллекция заклинаний для выживания, – сказал тот, что с моноклем. – Они включают в себя основные заклинания очистки воды, пополнение запасов пищи, несколько исцеляющих заклинаний…
– Ты владеешь одним из крупнейших магических магазинов в городе, – жестко сказала его бабушка. – Но все, что ты предоставили, – это дешевые заклинания, которые мы могли бы приобрести где угодно и с гораздо меньшими трудностями. Где фирменное заклинание твоей семьи?
Заклинатель побледнел, но еще выше вздернул подбородок. – Я уже отдал свою работу и свое спонсорство семье Торберн. Их чемпионка, кем бы она ни была, была названа пятой из Семи Жертв Резни в газетах этим утром. Алистеру не было никакого интереса узнавать имена людей, которых он собирался убить.
– Я не глупа, – огрызнулась Марианна. – Почти все из вас здесь пообещали спонсорскую помощь другой семье, кроме нашей. Я позволяю это только потому, что это бессмысленно.
– Я не позволю, чтобы моя дочь приезжала сюда до следующего турнира и пресмыкалась перед твоей семьей из-за вашей высшей магии.
От слов заклинателя кровь Алистера застыла в жилах. Никто так не разговаривал с его бабушкой. – Я не дам тебе больше, чем у меня есть.
Его бабушка взглянула на агента Ю. Затем, осторожно, она сказала: – Но в течение двадцати лет Лоуи использовали нашу высшую магию, чтобы поддерживать порядок в делах города. Все, что мы просим от вас и от вашей дочери… – Ее тон угрожающе задержался на этом слове. – … это небольшую благодарность.
Заклинатель покачнулся на месте. Его выпученные глаза метнулись от Марианны к двери.
Марианна положила костлявую руку на плечо Алистера и сжала его. Алистер напрягся.
– Если он нападет, – прошептала она ему на ухо, – ты ответишь.
На несколько мгновений в толпе повисла напряженная тишина, и, как будто услышав слова Марианны, Алистер почувствовал на себе взгляды всех присутствующих в комнате. Его матери, дяди и двоюродного брата, пассивно наблюдающих за ними. Хендри, качающего головой так незаметно, как только осмелился. Других заклинателей, каждый из которых сделал испуганный шаг назад.
Лоуи рассказывали своим детям истории о чудовищах, не для того чтобы те могли их убить.
Для того, чтобы их дети сами стали монстрами.
Одно из множества колец заклинателя начало светиться. Мгновение спустя вспышка белого света в форме кола полетела в сердце Марианны.
Поражённая, агент Ю встала. Но она реагировала слишком медленно.
В отличие от Марианны и Алистера.
Щелчком пальцев Марианны защитное заклинание из Акульей кожи окутало диван, красное от высокой магии. Кол распался и осыпал пол блестящей пылью.
Секунду спустя Алистер сосредоточился и призвал созданное им проклятие, решив сделать так, чтобы его бабушка гордилась им.
Заклинатель споткнулся, но он явно ожидал возмездия. Он протянул руку и призвал свой собственный щит. Стены их дома задрожали от силы заклинания. Задребезжали люстры. Портреты задрожали. Щит сиял светом, почти ослепляющим. Это было одно из самых мощных заклинаний, которые Алистер когда-либо видела. Десятый класс.
С помощью обычной магии Чума Винодела заняла шестое место.
Но высшая магия удваивала класс любого заклинания.
Заклятие Алистера вырвалось из его кольца ядовито-красным облаком. Оно витало по комнате, заставляя других заклинателей бросать свою собственную защиту или отчаянно убираться с его пути. Оно пронзило щит мужчины, словно разрывая пергамент.
К чести этого человека, он не закричал.
Цвет его светлой кожи углубился и покраснел, превратившись в цвет марочного вина. Белки его глаз сморщились, сами глаза съежились, как кусочки гнилого плода. Его конечности распухли, и он сорвал свои кольца, когда они начали душить его распухшие пальцы. Они лязгнули, упав на каменный пол.
Мгновение мужчина стоял молча, покачиваясь, как будто мог упасть в обморок. Затем его сотряс кашель, выплеснув странную фиолетовую жидкость. Сок начал сочиться из его глаз и ушей, а затем свободно стекать по шее. Он истекал, съеживался. И даже несмотря на свое невыразимое наказание, он поднял голову и посмотрел Алистеру Лоу в глаза. То, что осталось в его глазницах, было похоже на персиковые косточки.
Алистер разинул рот. Даже с высшей магией, это было просто заклятие похмелья. Всё не должно было получиться… так.
Нет, если только он не напортачил с созданием.
Не в силах сдержаться, Алистер перегнулся через подлокотник дивана, и его вырвало на ковер.
Когда он закончил, мужчина лежал на полу. Он не был мертв – его грудь все еще поднималась и опускалась в такт дыханию, но он был серьезно ранен. Он жалко лежал в луже сока своего тела. В комнате воняло им и рвотой Алистера.
Агент Ю опустилась на колени рядом с мужчиной, кипя от злости. – Это было… абсурдно. Вам не нужно было…
– Этот человек напал на меня в моем собственном доме, – ответила его бабушка. – Но я могу заверить вас…
Взгляд Марианны с предательским блеском переместился на Алистера. – Заклятие не предназначалось для причинения такого вреда. Ты мог убить себя, заклиная это.
Алистер не был до конца уверен, что не сделал этого. Его желудок снова сильно сжался.
– Я не знаю, что я сделал не так, – прохрипел он.
Если не быть осторожным, создание заклинаний может стать неустойчивым. Алистеру повезло, что он не взорвал все поместье.
Он думал, что сделал все, чтобы пройти этот тест. Но теперь, когда его губы все еще были испещрены его собственной рвотой, агент Ю и заклинатели смотрели на него не как на монстра, а как на простого мальчика. Что было намного хуже.
– Спасибо вам всем, что пришли, – коротко сказала его бабушка. Она встала, перешагнула через тело и вышла из комнаты, ее следы оставляли фиолетовый след на полу.
6. Изобель Макаслан
Заклинатели – это безмолвная восьмая сила турнира, что делает их соучастниками.
Традиция трагедии
Изобель остановилась перед витриной магазина заклинаний своей матери, рекламирующего распродажу в конце лета. Косметические заклинания, одни из фирменных ее матери, продавались с 50-процентной скидкой. Все магические камни были вырезаны в форме маркиза или принцессы – последние тенденции в элитных магазинах Илверната. Они сверкали во вращающихся выставочных башнях, посылая дневной свет, вращающийся во всех направлениях.
Но она не остановилась, чтобы восхититься вкусом своей матери.
УБИЙЦЫ ДЕТЕЙ
Граффити тянулись по окну сверху донизу, капая малиновой краской.
Ее кожу тревожно покалывало, Изобель оглянулась через плечо, где высококлассный торговый район не обращал внимания на вандализм. Почему бы им обращать? Это случалось бесчисленное количество раз и раньше, с тех пор как Изобель была объявлена первой из Убойной Семерки.
Изобель вошла внутрь и глубоко вдохнула ароматный воздух, чтобы успокоить нервы – он пах жевательной резинкой. Все в магазине было разработано для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Стены с зеркалами в элегантных позолоченных рамах были заколдованы, чтобы придать вашему лицу дополнительное сияние, а нейтральные цвета придавали магазину заклинаний ощущение открытости и незагроможденности. Это была полная противоположность тому магазину заклинаний Мактавиша, который Изобель посетила со своим отцом неделю назад.
– Мама? – позвала она, ставя сумочку и сумку с книгами и заглядывая в заднюю комнату. Обычно ее мать сидела среди замшевых подушек на полу, окруженная морем пустых, мерцающих магических камней, деревянных досок для заклинаний и колб, наполненных необузданной обычной магией. Когда другой заклинатель выпускал что-то новое и модное, ее мать часами отсиживалась в этой комнате, пытаясь придумать свой собственный рецепт. В бизнесе инди-заклинателей существовала конкуренция. Изобретать новые заклинания, чтобы привлечь внимание общественности, производить лучшие версии продуктов вашего конкурента, продавать достаточно простых заклинаний, чтобы поддержать любимую специальность вашей семьи. Ее мать специализировалась на предсказаниях.
Глядя на все это, розовое, блестящее, красивое, было трудно представить, что ее мать когда-либо жила в доме ее отца. Родители Изобель развелись, когда ей было восемь лет. У Изобель были воспоминания о ее матери, живущей с ними, о ее матери на собраниях Макасланов со своими двоюродными братьями и сестрами, о ее родителях, влюбленных друг в друга. Воспоминания всегда казались неправильными, несогласованными кусочками головоломки, насильно скрепленными вместе.
Было рабочее время, и магазин был не заперт, что означало, что ее мать была здесь. Она, наверное, на минутку проскользнула в квартиру наверху. Возможно, это было к лучшему. Граффити только расстроило бы ее.
Изобель опустилась на колени за прилавком и порылась в ящиках с предварительно заполненными магическими камнями. Наконец-то она обнаружила «Беспорядок Исчезни» в модном кристалле турмалина. Наклейка со штрих-кодом обозначала его как второй класс.
Она выскользнула наружу и бросила его в беспорядок. Потребовалось восемь применений заклинания, чтобы полностью очистить витрину, но улучшенная, сверкающая витрина магазина не принесла ей удовлетворения. До турнира оставалось всего несколько дней, и какой-нибудь другой возмущенный приезжий просто снова испортит ее.
Не успела Изобель вернуться внутрь, как вошли два посетителя. Изобель поморщилась. Как и она, они носили зеленую форму Илвернатской подготовительной школы.
– Привет, Оливер, – сказала Изобель. – Привет, Хасан.
– А, это ты, – сказал Хасан. – Я не знал, что ты все еще работаешь на свою маму. Разве ты сейчас не слишком знаменита для этого?
Как и все ее друзья и одноклассники, Хасан и Оливер перестали разговаривать с Изобель после того, как появилась Традиция Трагедии, и Изобель была объявлена чемпионом на одиннадцать месяцев раньше. Несмотря на то, что они знали ее много лет, они решили, что внимание СМИ сделало ее фальшивой.
– Нет. Я все еще работаю неполный рабочий день, – решительно сказала она.
– Ну, у меня есть магический камень, который я хотел бы вернуть, – сказал Оливер. – Он сломан или типа того.
Мать Изобель не продавала сломанные магические камни.
– Дай мне взглянуть, – сказала Изобель, и на его лице появилось забавное выражение. – Что?
– Он сломан, ясно? Я хочу вернуть…
– Если с ним что-то не так, – в чем Изобель сомневалась, – тогда я это исправлю.
Оливер неохотно взглянул на Хасана, который осматривал стойку с футболками с надписью «ПОДДЕРЖИТЕ ВАШЕГО МЕСТНОГО ИНДИ-ЗАКЛИНАТЕЛЯ». Затем Оливер подвинул кристалл через прилавок. Он слабо пульсировал белым светом, так что внутри него явно была магия.
– Что это за заклинание? – спросила Изобель.
– «Длинные локоны», – тихо ответил Оливер.
Изобель нахмурилась, глядя на стрижку Оливера. Он не выглядел так, будто использовал заклинание для роста волос. Может быть, он действительно был сломан.
Изобель вытащила доску с заклинаниями и установила камень в центре септограммы. Затем она схватила еще один камень «Длинные локоны» из выставочной корзины и сравнила их.
– Ты прав. С ним что-то не так, – с горечью признала Изобель. – Странно. Как если бы восьмым ингредиентом был…
Она прищурила глаза.
– Ты исказил его? – спросила она, заставив Хасана с любопытством поднять глаза.
– О-конечно, нет, – проворчал Оливер.
– Ты исказил! Ты пытался настроить заклинание. Как только заклинание заключено в камне, оно готово. Ты можешь изменить его, только сняв чары и начав все сначала, и… Какое заклинание роста, по-твоему, ты пытался сделать?
– С Мэй все так плохо?
Хасан ухмыльнулся и даже одарил Изобель дружелюбной улыбкой, от которой в ее груди зародилась надежда. Они трое никогда не были близки, но ходили на одни и те же вечеринки. Может быть, после всей этой славы, которой она никогда не хотела, у нее был шанс снова стать прежней, после окончания турнира.
Уши Оливера загорелись красным.
– Послушай, просто исправь его, хорошо? Я сказал отцу, что он сломан.
– Не волнуйся, – сказала Изобель. – Я никому не скажу. Но в следующий раз тебе следует быть осторожнее. Ты мог пораниться. А отрубленные конечности трудно прикрепить обратно. Особенно такие… деликатные.
Пока Хасан хохотал, Изобель принялась за заклинание. Она схватила один из гримуаров своей матери и нашла рецепт «Длинные локоны». Если она сможет просто повторить, это должно стереть все глупости, которые сделал Оливер.
– Значит, ты больше не единственный именованный чемпион, – сказал Оливер. – Как ты себя чувствуешь?
Очевидно, поддразнивания Изобель и Хасана привели его в плохое настроение.
– Я бы предпочла не говорить о турнире, – неловко сказала Изобель.
– Ты слышала, что этот парень Лоу сделал сегодня? Ослепил человека и—
– Я слышал, что он убил его, – вмешался Хасан.
– Нет, моя тетя работает медсестрой в больнице. Сказала, что он все еще жив. Но, по-видимому, малышу Лоу потребовалось всего одно заклятие. Довольно ужасающе, правда? Даже если это было с помощью высшей магии.
Изобель понятия не имела, о чем они говорят. Это звучало как дикий слух, о котором любили кричать любители заклятий в городе.
Оливер побарабанил пальцами по стойке и продолжил: – Итак, ты знаешь, что единственный шанс, который у кого-либо есть, чтобы победить его, – это заключить союз. Лоу не сдастся, пока не будет по крайней мере трое против одного.
– Я не понимаю союзов, – сказал Хассан. – Какой смысл, если они все равно в конце концов просто поубивают друг друга?
– Ты выживаешь дольше, – сказал Оливер. – Разве ты не читал книгу?
Хасан нахмурился в замешательстве, которое разделяла Изобель. Она никогда не видела, чтобы Оливер читал книгу за все одиннадцать лет их совместной учебы в школе. – Ты читал?
– Я смотрел этот документальный фильм.
Изобель ненавидела чрезмерно драматичные документальные фильмы с чрезмерным использованием панк-музыки и красным фильтром, поэтому она отключилась от остальной болтовни мальчиков. Но комментарий Оливера продолжал ее донимать. Чемпионы, которые исторически заключали союзы, продержалась дольше, чем те, кто этого не делал, но даже с четырьмя другими чемпионами, уже названными, Изобель не могла придумать ни одного, кто бы охотно объединился с ней.
– Так как ты хочешь умереть, Изобель? – спросил Оливер, прерывая ее мысли. – Подарок Гильотины был бы хорошим заклятием, если бы у меня был выбор. Красиво и быстро. Хотя это не похоже на стиль малыша Лоу…
– Тебе не обязательно быть хреном, приятель, – сказал ему Хасан – выбор слов, которые, казалось, только разозлил Оливера еще больше.
– Я не могу дождаться, когда весь город придет на твои похороны, – прошипел он. – Это будет приятная перемена.
Игнорируя его, Изобель изложила семь ингредиентов заклинания в каждой точке септограммы, по одному за раз. Каждое заклинание всегда состояло из семи компонентов.
– Знаешь, я думаю, что для Макасланов победа была бы еще хуже, чем для Лоу. Лоуи, по крайней мере, держатся особняком. Но что бы Макасланы сделали с этой силой? Ты же знаешь, как они любят похороны. Тебе не кажется, что они захотят устроить много похорон?
Изобель пошевелила пальцами. На правом мизинце у нее было заклятие самообороны, которое она добавила в свой арсенал с тех пор, как репортеры начали преследовать ее в школе. Она была бы не прочь увидеть лицо Оливера, когда чары швырнут его на пол.
Но затем Хасан устало отступил на шаг от Изобель. – В его словах есть смысл, – признал он, и гнев Изобель растворился в горьком, безнадежном негодовании. На двух мальчиков. На Бриони Торберн. На всю ее семью.
Решив ничего не говорить – или, что еще хуже, не плакать, – она сосредоточилась на своей работе. Когда она закончила, магический камень запульсировал белым, как новенький.
– Всегда пожалуйста, – процедила она сквозь зубы, и мальчики ушли, даже не пробормотав «пока».
– Я собираюсь позвонить его матери, – раздался голос позади нее, и Изобель повернулась лицом к своей матери, прислонившись к дверному проему в подсобку магазина. У Оноры Джексон была светлая кожа и вьющиеся светлые волосы, которые свисали почти до талии, и она носила цветастую юбку до щиколоток. Ее лицо, обычно блестевшее от множества косметических заклинаний, было необычно бледным.
– Как долго ты там стояла? – спросила Изобель.
– Достаточно долго. Мы можем поговорить?
Голос ее матери звучал нерешительно. В последнее время всякий раз, когда они разговаривали, это заканчивалось криком.
– Я не в настроении.
Изобель пронеслась мимо нее, схватила свои вещи и поднялась наверх, в квартиру матери. Ее спальня была первой слева. Это было совсем не похоже на ее комнату в доме отца, которая была сплошь покрыта парчовыми обоями, потускневшим искусственным золотом и затхлым запахом, который не мог скрыть никакой освежитель воздуха. Ее комната здесь была чистой и яркой, каждая из стен имела различные оттенки золотого и розового. Это была комната, где она устраивала вечеринки с ночевкой, где она готовилась к школьным танцам. Ее убежище.
Изобель рухнула на свои атласные простыни. Мгновение спустя замок на ее двери с громким щелчком открылся, и вошла ее мать.
– Что я говорила о заклинании автоматического замка на твоей двери? – спросила ее мать.
Изобель поспешно потянулась к своей тумбочке и засунула стопку бульварных газет в верхний ящик. Она не хотела признаваться, что читала то, что о ней напечатал «Гламурный исследователь».
– Я бы предпочла, чтобы ты не врывалась в мою комнату, – проворчала Изобель.
– Да, ну, я действительно плачу за аренду.
Онора присела на край кровати Изобель. – Я сегодня была у Лоу.
– Что?
Изобель никогда не слышала, чтобы кто-то, кроме семьи Лоу, проходил через их кованые железные ворота. Иногда она забывала, что в этом доме в лесу кто-то живет, что он был домом для чего-то большего, чем навязчивые истории.
– Невозможно отказаться от приглашения Марианны Лоу, – решительно сказала она. – Она призвала всех заклинателей в городе, как и двадцать лет назад. Я прожила в Илвернате достаточно долго, чтобы знать, чего от меня ожидали.
– Марианна Лоу все еще жива?
Изобель сморщила нос. Истории, которые она слышала об этой женщине, заставляли ее казаться тысячелетней.
Ее мать рассмеялась. – К сожалению, да. И я встретила чемпиона Лоу, того, из газеты. Он… – Она прикусила губу.
– Алистер, – сказала Изобель. – Я тоже с ним встречалась.
Настала очередь ее матери быть шокированной. – Как? С каких это пор Лоуи позволяют своим детям видеть солнце?
– Это было в ту ночь, когда была сделана его фотография. Мы были в одном пабе. Это из-за того слуха? Что он напал на кого-то?
– Ты уже слышала об этом?
– Оливер и Хасан говорили об этом, – сказала Изобель, чувствуя комок в горле. – Почему? Что случилось?
– Что этот мальчик сделал сегодня… это было ужасно. Баярд Этуотер ослеп от этого.
– Он напал на мистера Этуотера? – в ужасе спросила Изобель. Баярд Этуотер был могущественным человеком.
– Это была сомнительная самооборона, но даже в этом случае…
Она сделала глубокий вдох. – Я знаю, что когда начнется турнир, он не будет таким сильным без доступа к высшей магии. Но в любом случае, мне это не нравится. Он опасный, импульсивный. Обещай мне, что ты не будешь той, кто столкнется с ним лицом к лицу.
Страх в тоне ее матери заставил собственные нервы Изобель сжаться в животе. Но она не выдала этого. После прошедшего месяца споров Изабель знала, что лучше не показывать своей матери никакой слабости, чтобы она не воспользовалась этим и не превратила это в еще одну причину, по которой Изабель не должна быть чемпионом. И когда она не ссорилась из-за этого с Изобель, она ссорилась со ее отцом. Это было утомительно.
– Мы можем не говорить о турнире? – спросила Изобель, как будто она снова имела дело с Оливером. Она порылась в своем одеяле в поисках CD-плеера, желая побыть одна.
– Я просто не понимаю, Изобель, – пронзительно сказала ее мама. – Я действительно не знаю. У тебя вся жизнь впереди. Год назад ты говорила о школе моды. Ты не хотел иметь ничего общего ни с этой книгой, ни с турниром, ни…
– Я передумала, хорошо? – огрызнулась Изобель. – Это мое решение.
– Но это не твое решение. Ты все еще несовершеннолетняя. Если тебе нужна медицинская операция, я даю согласие на это. Если ты отправляешься на экскурсию, я подписываю твое разрешение.
Они ссорились уже дюжину раз. Изобель проигнорировала ее и принялась распутывать наушники.
– Я все еще хочу знать, что сказал тебе твой отец, – продолжала ее мать. – Я знаю, какой он. Я знаю, что он убедил тебя.
Хриплый голос отца заполнил ее разум.
Ты бы отказалась от своей собственной плоти и крови? После всего, что мы для тебя сделали?
Это потому, что ты боишься? Ты слишком талантлива, чтобы бояться. СМИ уже любят тебя.
Это потому, что ты стыдишься нас?
Ты могла бы победить, Изобель. Ты знаешь, что могла бы.
– Может быть, я хочу быть чемпионом, – солгала Изобель. – Может быть, я хочу, чтобы история запомнила меня за победу.
– Так говорила Бриони, а не ты, – сказала ее мама, и Изобель вздрогнула при упоминании имени Бриони, при воспоминании обо всем, что Бриони сделала с ней. Она знала, что Бриони, должно быть, было больно с тех пор, как ее сестру объявили чемпионом, и Изобель была рада этому. Рада, что Бриони Торберн наконец-то отказали в одной единственной вещи, которую она хотела. – Когда ты была ребенком, я не волновалась. Я подумала, что, поскольку тебе будет всего шестнадцать, они выберут одного из твоих старших кузенов. Не похоже, чтобы они обращали на тебя много внимания с тех пор, как мы с твоим отцом расстались.
– Они всегда платили за мое школьное обучение, – отметила Изобель. – И присылали мне подарки на дни рождения.
– Изобель, твои тети и дяди, вероятно, даже не знали, как пишется твое имя до прошлого года. Твой отец довольствовался визитами раз в месяц. Но внезапно эти статьи вышли в свет. Внезапно ты становишься знаменитой гордостью и радостью семьи Макаслан. Они думают о тебе как об инструменте, который нужно использовать, а не как о человеке.
Ее слова задели. Возможно, большинство детских воспоминаний Изобель о ее родственниках были смутными воспоминаниями о наручных часах с бриллиантами и сигарном дыме. Но, по крайней мере, когда весь мир отвернулся от нее, Макасланы приняли ее с распростертыми объятиями.
Но Изобель знала, что слова ее матери были более весомыми, чем это. Почти десять лет назад она поймала ее отца на том, что он использовал ее бизнес для перекачки денег на мошеннические счета. Отсюда и развод.
– Они все еще моя семья, не так ли? – возразила Изобель. – Разве они не имеют права использовать меня?
– Нет!
Ее мать потянулась к ее руке, но Изобель отдернула ее. – Нет, они не имеют права.
– Так кого из моих двоюродных братьев ты бы предпочел, чтобы они использовали вместо меня? Питер? Анита? Грег—
– Любой из них! Любой из них, кроме моей дочери!
Когда Изобель попыталась засунуть наушники в уши, ее мать оторвала шнур. – Я еще не закончил с тобой разговаривать!
Волна давления сдавила горло Изабель, и она не знала, было ли это желание кричать или плакать.
– Хорошо, – всхлипнула она, почти решившись заплакать. Она прижала к груди подушку из искусственного меха. – Говори ч-что хочешь! Но ты ничего не можешь изменить. Я уже…
– Ты не чемпион, пока не вырежешь свое имя на Колонне. У тебя еще есть неделя. Ты можешь вернуться прямо к своему отцу и сказать ему и всем этим чертовым репортерам, что ты передумала. Что ты больше не хочешь этого делать.
Изобель представила себе такую сцену, разыгрывающуюся в ее голове. Она ненавидела, когда мать кричала на нее, но ярость отца была еще сильнее.
– Ты думаешь, я умру.
Грудь Изобель тяжело вздымалась, когда она пыталась говорить ровным голосом. – Ты думаешь, что Алистер Лоу убьет меня. Но он этого не сделает. Я сильнее его.
– Допустим, так и есть, – сказала ее мать таким гипотетическим тоном, который ясно давал понять, что она в это не верит. – Ты действительно хочешь быть убийцей? Только потому, что это технически законно, не означает, что…
– Нет, конечно, нет! Но…
– Тогда как ты это сделаешь? Ты убьешь Иннес, младшую сестру Бриони?
Горячие слезы текли по лицу Изобель. Она ненавидела плакать. Она ненавидела чувствовать себя такой неуправляемой. – Да, я так и сделаю, – сказала Изобель. Потому что если и было что-то, чему ее научил последний год, так это то, что она была выжившей.
Ее мать встала и схватила Изобель за запястье. – Отлично. Тогда мы уходим.
– Что? – прохрипела Изобель.
– Мы едем в Керактос, к моей сестре. Мы сядем на самолет сегодня вечером. Ты будешь слишком далеко, чтобы они смогли забрать тебя до начала турнира.
Часть Изабель расцвела от облегчения. Она могла бы навсегда покинуть Илвернат. Она могла бы начать все сначала.
Но тогда Макасланы выбрали бы одного из ее кузенов. Могла ли она действительно так поступить с ними? Обречь Питера, или Аниту, или кого-то еще на смерть? Она знала, насколько одарена. Она дала Макасланам настоящий шанс на победу, на обретение власти и богатства, которые изменили бы их репутацию, изменили бы их жизнь. Даже если бы у Изобель всегда была мать, к которой она могла бы обратиться, она не хуже любого из них знала, каково это, когда с тобой обращаются как с пятном, позором.
– Я не пойду, – выдавила Изобель.
– Пойдёшь.
Сначала, когда она начала вытаскивать Изобель из постели, та попыталась вырваться из ее объятий. Но когда острые, ухоженные ногти ее матери впились в ее кожу, Изобель собрала всю свою концентрацию и наложила заклятие с кварцевого кольца на мизинец.
Белая магия сочилась из камня, просачиваясь, как разлитая нефть, на ковер. Сила бурлила и поднималась, разбрызгиваясь по всему, до чего могла дотянуться. От его прикосновения полированное каштановое дерево тумбочки Изобель начало гнуться и гнить. Обивка на стенах пожелтела, обои вокруг отслаивались, как высохшая кожа. С громким, визгливым стоном половицы прогнулись и отодвинулись одна за другой, как ломкие ногти, обнажая грязь и личинок внизу.
