Текст книги "Все мы злодеи (ЛП)"
Автор книги: Кристин Герман
Соавторы: Аманда Фуди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Если он действительно был монстром, то почему он так боялся?
Левиафан рванулся вперед и поглотил его целиком.
25. Бриони Торберн
О предателях Турнира говорят только шепотом. Все семь чемпионов отказались сражаться друг с другом, полагая, что смогут пережить проклятие. Они продержались месяц – пока Каравен Лоу не выдержал и не убил их всех.
Традиция трагедии
Бриони последовала за Финли, когда они мчались через лес. Магический Огонь пронесся сквозь подлесок позади них, и Бриони все еще чувствовала затянувшиеся тиски заклинания иллюзии Алистера Лоу. Она всегда была особенно восприимчива к их воздействию, и прямо сейчас она не могла перестать думать об этих плавниках, рассекающих грязную поверхность озера, злобных глазах монстра и разинутой пасти.
Ни один из них не остановился, пока они не оставили лес позади, и оба их магических камня, ускоряющих темп, не были истощены. Финли присел на корточки за скалистым выступом на краю вересковых пустошей, и Бриони присоединилась к нему мгновение спустя, оба они слишком запыхались, чтобы идти дальше без отдыха.
– Нас было двое против одного.
Голос Финли был таким мягким и низким, что у Бриони по спине пробежали мурашки. – И мы все равно потерпели неудачу.
– И теперь у него есть Реликвия.
Бриони была в отличной форме, но ее сердце бешено колотилось в груди. От паники или перенапряжения, она уже не могла сказать.
Прошла неделя с начала турнира, и она провела все это время, терпеливо пытаясь завоевать свой новый союз. Она заслужила преданность Карбри после того, как помогла отбиться от Гэвина, но Элионор все еще ускользала от нее. Возвращение этой Реликвии укрепило бы их доверие к ней – и дало бы Бриони возможность проверить свою теорию.
Ей хотелось кричать. Прошла целая неделя, а у нее ничего не было.
– Это не поражение, – сказал Финли, быстро говоря – и в основном себе. – Есть еще пять Реликвий, которые должны упасть, и Плащ не защитит его от Меча. Если мы…
– У тебя уже был Меч, а он все равно победил нас.
Она сердито пнула камни, разбросанные у их ног. – Плащ сделает его непобедимым.
Каждое прошедшее мгновение делало последствия их потери все более реальными. Алистер был жестоким противником даже без высшей магии. Теперь это был только вопрос времени, когда он выследит Изобель или Гэвина. Или пришел за всеми четырьмя сразу.
И тогда все, что Бриони сделала с Иннес, окажется напрасным.
– Это не должно менять план, – сказал Финли. – Просто ждать придется немного дольше. Но это нормально – у нас есть защита, в которой мы нуждаемся.
– План? – повторила Бриони, вспомнив, о чем говорил Карбри в ее первый день в Монастыре. – Ты всю последнюю неделю намекал на какую-то грандиозную стратегию, но до сих пор не сказал мне, в чем она заключается.
Финли посмотрел на нее с неохотой, которая, как надеялась Бриони, не была подозрительной. Похоже, это могло быть что-то другое. – Наш союз означает, что на нашей стороне численный перевес, но мы согласились подождать с атакой, пока все мы не заберем Реликвию. Это значит выждать время, тогда мы будем достаточно сильны, чтобы справиться со всеми остальными вместе.
Бриони понимала концепцию консолидации власти. В этом был смысл, и это соответствовало ее собственным планам по сбору реликвий, чтобы проверить свою теорию. Но она все еще многого не понимала в том, как разрушить проклятие турнира, и не хотела делиться своими идеями с Финли без доказательств.
– Это хороший план, но почему Карбри и Элионор? – спросила Бриони. – Изобель сильнее их, и мы оба это знаем. А Элионор может быть…
– Я знаю Карбри много лет.
– Но ты не сентиментален. Не тогда, когда дело доходит до этого.
Финли поймал ее пристальный взгляд, изучая ее так же, как он часто делал, когда они были вместе. Другие ошибочно принимали его терпеливый характер за нерешительность, но Бриони знала, что это означает, что он ждет подходящего момента для удара.
– Они были правильным выбором, – пробормотал он. Затем он отвернулся, явно закончив с этим разговором.
Но теперь Бриони понимала, в чем заключалось его нежелание. Это было не подозрение, это был стыд.
– Ты выбрал их, потому что они слабые, – сказала Бриони. – Потому что тебе нужна помощь, чтобы убрать Изобель и Алистера, а с Реликвиями вы трое могли бы. Но когда ты будешь всем, кто останется, ни один из них не будет достаточно силен, чтобы победить тебя.
Финли не двигался, и даже когда он заговорил, его голос звучал хладнокровно собранно. – Это хороший план.
Бриони вздрогнула. Потому что, насколько она могла читать его, внезапно она почувствовала, что не знает его – не эту его версию, Финли Блэра в роли чемпиона. Было что-то ужасающее в том, чтобы неделями жить в качестве союзников с теми самыми людьми, которых ты пометил для легкой расправы, включая ее саму.
Но было также что-то ужасное в том, чтобы отрезать палец своей младшей сестры.
– Что, если есть план получше? – прошептала она. – Тот, где им не придется умирать?
Эта турнирная версия Финли, возможно, и не была той, которую она знала, но она должна была верить, что этот мальчик был где-то там. В его голосе не было радости, когда он обсуждал реальность своего плана – только отставка. Они оба были здесь, чтобы сделать то, что должны были сделать. Она могла только надеяться, что он будет готов согласовать свою цель с ее целью.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что им не придется умирать? – осторожно спросил он.
Бриони собрала всю свою уверенность, на какую только была способна. – Я стала чемпионом не для того, чтобы выиграть турнир. Я здесь, чтобы покончить с этим.
Бриони рассказала столько правды, сколько смогла. Об исследовании, которое она провела. Как она столкнулась с Ридом Мактавишем, и он сказал ей, что в соединении Реликвий и Ориентиров что-то есть – какой-то способ разрушить высшую магию, которая создала проклятие, не причиняя вреда людям внутри него.
Она уговорила Иннес. Это была убедительная ложь, что ее сестра уступила Бриони свою роль защитницы, как только услышала ее теорию, и не было смысла говорить ему, когда он никогда не узнает правды. По крайней мере, до тех пор, пока она не сорвала турнир.
– Я знаю, как это звучит, – закончила она. – Но у моей семьи есть эта… история. О Зеркале и Башне, о том, как они сочетаются. Как они оба вроде как принадлежат нам. И должна же быть причина, по которой здесь есть семь Ориентиров и семь Реликвий, верно? По одному для каждого из нас?
Она не сводила глаз с Финли все время, пока они разговаривали, но выражение его лица было невозможно прочесть. Половина его лица была скрыта тенью, другая половина была залита красным от свечения Кровавой Завесы. Молчание тянулось долго и напряженно.
– Нет. – сказал он наконец.
Сердце Бриони, казалось, ушло так далеко, что погрузилось в грязь под ее кроссовками. – Нет? Это все, что ты можешь сказать?
– Это невозможно. Истории наших семей – это просто истории.
Впервые его голос дрогнул. Он протянул руку через плечо и сжал рукоять своего Меча, как будто это было все, что удерживало его на ногах.
Бриони знала, что означает эта трещина – отверстие. Она достучалась до него больше, чем он хотел признать. – Значит, у вашей семьи тоже есть история?
– Конечно, – выплюнул он. – О том, как первый Блэр был призван в пещеру в горах на краю Илверната и сражался с драконом за сокровище, которое он охранял, а затем вытащил Меч – нашу Реликвию – из озера внутри. Дракон, Бриони. Все, за чем ты гонишься, – это сказка.
Меч и Пещера. Еще одна пара.
– Может быть, там есть какие-то… драматический расцвет, – уступила Бриони. Она сама всегда любила один-два драматических росчерка. – Но в этих историях тоже может быть доля правды.
– Ты не можешь просто тратить свое время здесь, гоняясь за фантазией.
– Ты так уверен в своей правоте, что поставишь на кон жизни Карбри и Элионор? – прошипела она. – Что ты поставишь на это мою жизнь?
– Конечно, я не уверен!
Трещина в его голосе расширилась, и сквозь нее хлынули эмоции – ярость, страх, разочарование. – Я был уверен. У меня был план. Я тренировался для этого. Я был готов к этому. Но как теперь я могу быть уверен? Он уставился на нее так, словно она послала ему проклятие вместо благословения. Как будто он не хотел искать выход.
– Ты не можешь, – сказала Бриони. – Пока я не найду доказательства.
– Но зачем тебе это нужно? Год назад ты была готов на все, чтобы стать чемпионом, а теперь говоришь, что хочешь прекратить все это навсегда. Откуда мне знать, что это не какой-то трюк?
– Это не трюк.
Она могла бы сто раз заверить его, что не хотела его убивать, но это явно не имело значения. Этот старый спор всегда будет стоять между ними. И теперь у нее не было сомнений, что он имел в виду именно это, когда сказал, что передумал. – Я обещаю.
– Я не могу в это поверить.
Он полез в карман и вытащил магический камень. – Это Волшебный Язык. Ты позволишь мне наложить его на тебя?
Заклинание истины пятого класса. Бриони проглотила новый приступ паники. Если бы он спросил ее об Иннес, пока она была под его влиянием, она бы рассказала ему все. Но если бы она сказала «нет», ей никогда не завоевать его расположение.
– Конечно, – сказала она, стараясь казаться невозмутимой.
Финли выдохнул, как будто не ожидал, что она согласится. – Хорошо.
Он взял ее руку в свою. Он был теплым и сильным, огрубевшим за годы боевой подготовки. Дрожь пробежала по ее спине, когда его большой палец скользнул по одной из ее костяшек.
Мгновение спустя камень засветился белым от обычной магии. Часть его просочилась наружу туманным завитком, который спиралью потянулся к губам Бриони. Она открыла рот и вдохнула его, поморщившись от ощущения покалывания, которое прошло по ее горлу. Она чувствовала, как там образуется отметина, линия, проходящая прямо под подбородком к грудине. Мир внезапно показался далеким. Мгновение спустя голос Финли прорвался сквозь ее затуманенный разум.
– Ты действительно хочешь остановить турнир?
– Да.
– Так вот почему ты стала чемпионом вместо своей сестры?
Бриони кивнула. Но это была не вся причина. Еще одна правда вырвалась из нее, прежде чем она смогла ее остановить. – Я… Я знала, что Иннес не продержится достаточно долго, чтобы проверить эту теорию. Она не так сильна, как я.
– Вижу.
Его пальцы крепче сжали ее. – Ты готова пожертвовать своей жизнью за эту теорию?
– Да, – сказала она, и это было искренне.
Покалывание в горле Бриони начало стихать. Заклинания Правды никогда не длились долго, даже самые сильные.
– Могу ли я доверять тебе? – прошептал он.
Бриони встретилась с ним взглядом. – Я надеюсь можешь.
А потом покалывание исчезло, Волшебный Язык исчез. Над ними облака сдвинулись, полностью осветив лицо Финли.
– Хорошо, – серьезно сказал он, убирая свою руку от ее. – Я помогу тебе. На данный момент это все, что я могу обещать.
Она могла бы заплакать. Обещание было большим, чем она ожидала. Может быть, больше, чем она заслуживала.
Бриони и Финли встретили в Монастыре со смесью облегчения и разочарования. Элионор, казалось, была раздосадована тем, что они вернулись с пустыми руками, в то время как Карбри был счастлив, что они живы. Они вспоминали свою ночь за железным столом в главном дворе, где зачарованные фонари почти не пробивались сквозь мутно-красное свечение Кровавой Завесы наверху. Насекомые жужжали вокруг них, рои мошек с жаждой плоти и раздражающей привычкой уклоняться от магического огня.
– Нам нужна лучшая стратегия, – сказала Элионор. – Я говорила тебе, что мы все должны пойти за Реликвией.
– И оставить наш Ориентир незащищенным?
Финли покачал головой. – Это было слишком рискованно после того, что случилось с Гэвином Гривом.
– Я не против остаться в стороне, – подал голос Карбри. Он положил на стол некоторые из исследовательских заметок своей семьи и просматривал их. – Последний Дэрроу, выигравший турнир, сделал это, стратегически отступив к своему Ориентиру, пока чемпионы не убили друг друга…
– Ты имеешь в виду, что он спрятался, – сказала Элионор. – Ты сильнее, чем был твой предок, ясно? Одни только твои Древние Стрелы могли бы уложить кого-нибудь одним ударом. Я все еще не понимаю, почему ты не использовал это на Гэвине.
Большой палец Карбри пробежал по заклятию на его руке, отличительному драгоценному камню овальной огранки.
– Я не был уверен, что это сработает, – тихо сказал он. – Я беспокоился об ответном ударе.
Элионор закатила глаза. – Дядя Артур годами хвастался, что ты можешь использовать заклинания Мнемонического устройства, и это восьмой класс. Ты вполне способен на это.
– Вы двое родственники? – спросила Бриони.
– Мы двоюродные, – ответил Карбри. – Ее отец – брат моей мамы. Он взял фамилию Пейн, когда женился.
Затем Карбри наклонился вперед и прошептал. – Элионор – натуральная блондинка.
– Я наложу заклятие на тебя, – огрызнулась Элионор, но в ее голосе было больше раздражения, чем гнева. – И тебе следует перестать беспокоиться о своих магических способностях. Мы с Финли обещали защитить тебя.
Бриони почувствовала прилив ужаса, когда подумала о том, в чем признался Финли во время их разговора. Что эти люди, к которым он относился как к друзьям, были теми, кого, по его мнению, было легче всего убить. Но была бы она менее безжалостной на этом турнире, если бы ее выбрала семья? Она знала ответ, хорошо знала свою собственную стратегию. Занять Башню. Объединиться с Изобель, если бы она смогла это сделать. Загнать в угол и уничтожить остальных, одного за другим.
А потом вонзить нож в спину ее бывшей лучшей подруге. Эта мысль всегда казалась ей далекой, неудобной правдой, которую она прятала подальше. Теперь ее тошнило от одной мысли об этом.
Если Финли и заметил ее пристальный взгляд, то намеренно проигнорировал его.
– Я согласен, что мы просчитались, – сказал Финли. – Мы не можем позволить нашим противникам претендовать на новые Реликвии. Нам нужно быть более агрессивными. В следующий раз, когда один из них упадет, мы все пойдем за ним.
– Я думаю, что мы должны действовать сейчас, – возразила Элионор. – Мы ждем уже неделю, и у нас уже есть Реликвия. У Гэвина нет. Мы могли бы убрать его.
Финли бросил взгляд на Бриони. Бриони поняла – на обратном пути они обсудили необходимость доказать, что происходит, прежде чем распространять свою теорию на остальных членов их альянса. Но для этого им понадобится еще одна Реликвия, и им нужно будет знать, с каким Ориентиром ее соединить. Бриони не могла соединить Меч с Пещерой, пока Алистер прятался внутри. И ни один из них не хотел, чтобы тем временем кто-то погиб без необходимости.
Элионор, в частности, хотела бы получить доказательства этой теории. Так что Бриони будет терпелива, как бы ее ни убивало ожидание. Пока не упадет следующая Реликвия. Пока Элионор не начнёт больше доверять ей.
– Гэвин чуть не победил нас всех четверых на нашей собственной территории, – поспешно сказала Бриони. – Меня не волнует, что он Грив. Мы должны отнестись к нему серьезно как к угрозе, а это значит ждать и придерживаться плана.
– Меня это устраивает, – сказал Карбри.
– Значит, трое из нас голосуют за этот план? – спросила Бриони.
Элионор нахмурилась, глядя на них всех. – Мы пришли сюда, чтобы сражаться. Мы должны помнить об этом.
– Мы помним, – быстро сказал Финли. – И ты знаешь, что я ценю это в тебе. Но держу пари, исследования Карбри говорят, что никто не выиграл этот турнир, просто бросившись в атаку, не думая об этом.
– Эм, на самом деле, сто шестьдесят лет назад был Торберн…
Финли нахмурился, глядя на Карбри, который замолчал. В этот момент он так сильно напомнил Бриони Иннес, из всех тех случаев, когда Бриони прерывала ее, когда та слишком увлекалась своими исследованиями. От этого у нее защемило сердце.
– Решено – твердо сказал Финли.
Бриони была удивлена тем, как сильно ей понравилась идея о том, чтобы они вчетвером остановили турнир вместе. Финли уже был на ее стороне. Может быть, было бы не так трудно убедить остальных присоединиться к ней.
«Если я смогу заставить их рассказать мне свои истории, если мы сможем вернуть еще одну Реликвию, мы сможем проверить эту теорию на практике», – подумала Бриони, оглядываясь на союзников, которых она нашла. «Мне просто нужно больше времени».
В ее голове промелькнул образ Иннес, лежащей на земле без сознания. О том, как ощущался отрубленный палец ее сестры в ее руке, кость, блеснувшая на краю, когда она сдернула кольцо чемпиона. Она сделает так, чтобы эта жертва стоила того. Она должна.
26. Изобель Макаслан
Как и Ориентиры, Реликвии обладают уникальными плюсами и минусами. Например, Плащ позволяет своему владельцу защититься от любого вреда, но он затрудняет применение атакующей магии.
Традиция трагедии
Изобель была разбужена посреди ночи Алистером, нависшим над ней.
Она вскрикнула и схватила в охапку футболку, которую использовала в качестве одеяла, как будто этого было достаточно, чтобы защитить ее от ужасной смерти.
Но вместо того, чтобы убить ее, Алистер бросила ей на колени свою спортивную сумку. – Это твое. Возьми это.
Он был бледен – бледнее обычного. И он безвольно прижимал левую руку к боку, покрытую фиолетовыми синяками.
Изобель подозрительно расстегнула молнию на сумке, уверенная, что это какой-то трюк. Внутри было что-то мягкое, шелковистое и белое, но только когда она вытащила это, то поняла, что это было.
– Плащ? – спросила она пораженно. Она не понимала.
– Единственный и неповторимый, – сухо сказал он. – Он непобедим. И он твой.
Он подошел к своему столу, где порылся в россыпи кристаллов в поисках определенного магического камня. Затем он прислонился к стене, сжав губы в тонкую линию, и начал лечить свою руку. Изобель поняла, что она сломана.
Зачем Алистеру, у которого она была полностью во власти, давать ей что-то, что подрывало всю его власть над ней? С помощью Плаща Изобель будет защищена от всех распространенных магических заклинаний и заклятий, включая его собственные.
– Что случилось? – тихо спросила она.
Он вздрогнул. – Мне пришлось отбиваться от Торберн и Блэра из-за этого. Но я победил.
– Они что…?
Ее сердце сжалось при мысли о Бриони. Она даже не подозревала, что Бриони теперь в союзе с Финли, хотя и предполагала, что ей не следует удивляться.
Алистер покачал головой. – Нет. Я не убил их.
Но он выглядел потрясенным, и ему явно было больно. Ради нее.
– Почему ты это сделал?
Потому что, как бы она ни старалась, Изобель не могла примирить образ Алистера, раненого и дрожащего, с тем, кто чуть не убил ее несколько часов назад.
– Потому что я ненавижу то, как ты смотришь на меня, – выплюнул он. – Как будто я монстр.
– А разве нет?
Изобель узнала, что Алистер не был неуязвим, но роль дракона была той, которую он придумал для себя. Той, которую он хотел.
– Очевидно, я не очень хороший монстр.
Он потянулся за другим исцеляющим магическим камнем, полностью осушив свой первый.
Не зная, что ответить, она натянула на себя Плащ и застегнула три застежки из магических камней – без сомнения, пульсирующие ярким красным светом высшей магии, если бы только она могла это видеть. Напряжение в ее плечах ослабло впервые с тех пор, как она потеряла свои силы. С этим она была в безопасности. Это был самый бесценный подарок, который она когда-либо получала.
Когда Алистер закончил, он молча бросил свою кучу одежды на пол пещеры.
– Ты можешь занять кровать, – сказал он.
– Эм, спасибо.
Для Изобель это выглядело так же отвратительно, как и пол, но, по крайней мере, там было удобно. Она скользнула под изъеденное молью одеяло и наблюдала, как он заворачивает кардиган в подушку.
Тишина была такой полной, что она слышала, как ее собственное сердце колотится о ребра. Было легче проводить время с Алистером, когда она верила, что соблазнение его было всего лишь частью ее стратегии. Потому что с каждым прикосновением, с каждым взглядом, затаившим дыхание, она замечала в нем кое-что, кроме его жестокости, то, что она пыталась игнорировать.
Он был умен. Даже ему понадобились ее инструкции по созданию заклинаний, он задавал правильные вопросы и быстро разглядел закономерность в деталях. Он был строго дисциплинирован, когда дело доходило до изучения – часто он садился утром за создание заклинаний и работал часами, пока собственный разум Изобель не истощался. Ей нравились его глаза, темные и серые. Такими глазами можно любоваться при свечах.
Ей нужно будет пересмотреть свое мнение о нем. Ей нужно будет все переосмыслить.
– Кто мы? – спросила она.
Он помолчал несколько мгновений, прежде чем наконец ответить: – Чемпионы.
Это был всего лишь более мягкий способ сказать «враги».
– У нас была сделка.
Изобель помогает ему создать новые заклинания и заклятия, Алистер поможет ей вернуть ее силы. Но он уже рисковал своей жизнью, чтобы принести ей Плащ, а она об этом не просила.
– Прости, что напугал тебя раньше. Теперь, когда у тебя есть плащ, ты можешь уйти в любое время, когда пожелаешь.
Но Изобель не считала разумным идти туда. Она уже знала, что Карбри Дэрроу, Элионор Пейн и Финли Блэр заключили союз. Если Алистер столкнулся с Бриони ночью, то она, вероятно, присоединилась к ним. Даже если бы Изобель восстановила свои силы, у нее было гораздо больше шансов победить группу из четырех человек с помощью альянса. Двое против четверых вряд ли можно было назвать выигрышным поединком, но она и Алистер были сильнее их всех.
– Мы должны стать союзниками, – сказала ему Изобель.
– Союзы только оттягивают неизбежное.
– Четверо против одного – это самоубийство.
– Ну, это не четверо против двоих, если я все равно буду сражаться один.
– Не будешь, если я верну свои силы.
Как будто это было так просто. Как будто она не провела прошлую неделю, мучаясь над вопросом, что пошло не так с Объятием Жнеца.
Алистер сел и повернулся к ней. У Изобель перехватило дыхание от напряжения в его взгляде. Теперь, когда у нее был Плащ, они оба были на более равных. Но каким-то образом она все еще теряла равновесие.
– Если ты допустишь ошибку, ты можешь умереть.
– Я умру, если не верну свои силы, – указала она. – Плащ не может защищать меня вечно.
– Ты даже не знаешь, что пошло не так.
– Все дело в жертве. Я уверена в этом. Точно уверена.
Он вскочил на ноги. – Если бы у тебя было Зеркало, ты бы получила свой ответ. Ты бы знала наверняка.
Изобель обдумала это, заинтригованная. Зеркало было одной из оставшихся пяти Реликвий, которым еще предстояло упасть. Оно давало своему обладателю ответы на любые три вопроса, а также возможность шпионить за противниками.
– Я могла бы спросить его, где именно я напортачила, – сказала Изобель, затаив дыхание.
Ее надежды возросли при мысли о том, чтобы вернуть свои силы. Ей не придется продолжать прятаться в этой жуткой, отталкивающей пещере. Она могла перестать ненавидеть себя за свою ошибку. Она спустится с этой горы, снова став самой могущественной чемпионкой турнира, и она…
Она попытается убить их всех – убить их до того, как они убьют ее.
Она сглотнула. На прошлой неделе она была так сосредоточена на том, чтобы убедить Алистера не убивать ее, что отбросила мысли обо всех причинах, по которым она вообще не хотела быть чемпионом.
– Единственная проблема…
Сказал Алистер, отводя от нее пристальный взгляд, даже когда он прислонился к столбику в ногах кровати. Паутина цеплялась за дерево над его волосами, образуя неприглядную корону в свете свечей. – …в том, что осталось еще одиннадцать недель. Это уйма времени в ожидании падения Зеркала. Со… мной. -
Его голос дрогнул на последнем слове, и Изобель поняла, что даже если бы Алистер знал, что ее флирт был театральным, это явно произвело на него впечатление. Его голос звучал измученно.
Несмотря на то, что он извинился, несмотря на то, что он дал ей Плащ, он был тем, кто угрожал ей. Ей не нужно было извиняться за то, что она задела его чувства, когда она всего лишь пыталась выжить.
Это всё, чем это является, сказала она себе. Притворством.
Так почему же ее щеки вспыхнули при мысли об одиннадцати неделях наедине в этой Пещере с Алистером Лоу?
Заставляя свой голос звучать беспечно, она сказала: – Я надеюсь, что твоего сборника кроссвордов хватит нам до тех пор.
Он громко рассмеялся, как будто за мгновение до этого задерживал дыхание.
– Не думаю, с твоей то скоростью их разгадывать.
– Другие чемпионы не будут ждать так долго, – отметила Изобель. Она была удивлена, что они уже ждали так долго.
– Пещера – второй по силе оборонительный ориентир в…
– Но если один из них завладеет Короной, то все Ориентиры ослабнут. Или, если упадёт Медальон, он может аннулировать других обладателей на Реликвии и Ориентиры…
– Тогда я уничтожу их, хорошо? – яростно сказал он. – Нет ничего такого, к чему бы я не готовился.
Возможно, Алистер был умен и силен, но даже его может победить группа чемпионов, вооруженных Реликвиями.
Но он звучал уверенно, и он был Лоу. Может быть, он действительно тренировался преодолевать все трудности.
– Могу я спросить тебя кое о чем? – прошептала Изобель.
– Конечно.
– Ты всегда хотел быть чемпионом?
– Да, – ответил он как ни в чем не бывало.
– Оу.
Изобель сжала простыни в кулаке, думая о своем отце. Может быть, он был прав. Может быть, Изобель действительно изначально отвернулась от наследия своей семьи, от чести.
– Я знаю, как это звучит, – быстро сказал он, неверно истолковав ее ответ. – Дело было не в том, что я горел желанием подвергать себя опасности или убивать кучу людей. Но…
Его голос стал тверже. – Всю мою жизнь нам говорили, что это все, что имеет значение. Что у всех нас свои роли, которые мы должны сыграть.
– Под «мы» ты имеешь в виду тебя и твоего брата? Он был с тобой в «Сороке», не так ли?
На мгновение что-то резкое промелькнуло в его чертах, и она забеспокоилась, что каким-то образом расстроила его. – Ты не обязан… Это личное…
– Нет, все в порядке.
Его кадык дернулся, когда он сглотнул. Затем он спросил напряженным голосом: —А как насчет тебя? Я предполагаю, что, поскольку тебя так рано назвали чемпионом, ты, должно быть, хотела этого – быть знаменитой и все такое.
Она горько рассмеялась, вспомнив, как в первый раз к ней подошел журналист по дороге в школу. То, как ее затошнило, когда он назвал ее чемпионкой. То, как Бриони улыбнулась. Даже спустя год воспоминания казались свежими и яркими.
– Все это было ошибкой.
Ее голос дрожал. – Я не просила быть знаменитостью. Если бы не…
Для ее лучшей подруги. Для ее семьи. Но она не хотела вдаваться в это. – Так не должно было быть.
Голос Алистера был на удивление нежным, когда он спросил: – Так ты не хотела быть чемпионом?
– Нет, – ответила Изобель, как будто призналась в чем-то ужасном. – Я не хотела. Я… все еще не понимаю. Иногда, когда я закрываю глаза, я могу притвориться, что это все не реально. Что я все еще дома, в своей постели.
В комнате, на разрушение которой Изобель потратила заклинание только потому, что была зла и напугана.
Внезапно свечи в комнате разом погасли, погрузив и без того мрачную пещеру в полный мрак. Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он погасил их заклинанием, для нее. Поэтому она не могла видеть, где она на самом деле. Но она все еще чувствовала этот запах – гниль, плесень, влажный, земляной запах стен пещеры.
– Хочешь узнать кое-что смешное? – спросил он. – В выборе между тем, чтобы остаться здесь или вернуться домой, я бы все равно выбрал первое. Остаться здесь, с тобой.
Изобель не думала, что это смешно, и дюжина вопросов о Лоу зудела у нее на языке, если правда соответствовала злым слухам, которые шептались вокруг Илверната.
Но вместо того, чтобы совать нос не в свое дело, она сказала: – Тебе не обязательно спать на полу. Я знаю, что там неудобно.
– Я думаю, что должен тебе больше, чем ночь на полу.
– Ты сломал руку сегодня. Она будет болеть, даже если ты ее вылечил. Я не хочу, чтобы мой союзник был ранен.
Она знала, после всех тех способов, которыми она флиртовала с ним раньше, что любое приглашение может быть неверно истолковано. Особенно в постели с небольшим пространством между ними, в полной темноте.
Но нельзя было неправильно истолковать то, как ее желудок перевернулся, когда она почувствовала, как сдвинулся матрас, когда он сел. Когда он лежал рядом с ней, и тепло, подобное огню, охватывало ее с головы до ног. Ничего хорошего из этого не вышло бы.
Это был Алистер Лоу, напомнила она себе. Тот, кого все считали ее величайшим соперником. Мальчик, о котором предупреждала ее мать.
После того, как они убьют всех остальных чемпионов – ее бывшую лучшую подругу ю среди них – их останется только двое. Может быть, это произойдет через несколько месяцев. Может быть, это займет несколько дней. Но именно к этому приведет этот союз. Не поцелуй, украденный в темноте, и не бесценный подарок, преподнесенный без спросу. Дуэль.
Протрезвев, Изобель повернулась к нему спиной. Прошло несколько минут, Алистер не двигался. Она даже не была уверена, не спит ли он еще.
– Расскажи мне историю о чудовище, – прошептала она.
Он пошевелился, затем сонно пробормотал: – Ты когда-нибудь слышала о ночном воришке?
– Не слышала.
– Их тянет в мрачные места, потому что их тела созданы из тени.
Изобель отметила полную темноту вокруг них и скользнула глубже под одеяло.
– Они видят в темноте не лучше тебя, но их глаза сгорают от малейшего света. Вот что они ищут – глаза. Новые, которые не горят при дневном свете, которые они могут вырвать и использовать вместо своих. Чтобы они наконец могли пировать на улице.
Страх Изобель отступил, ее настоящие страхи сменились воображаемыми. Когда она все-таки заснула, ей не снилась гибель Бриони. Не снилось, каково это – целовать Алистера или заклинать его. Ей снились страхи, которые на этот раз казались преодолимыми.
27. ГĀвин Грив
Одно из моих самых ранних воспоминаний – наблюдение, как моя семья ставит деньги на то, что наш чемпион умрет первым. Они были правы.
Традиция трагедии
Потребовалась неделя, чтобы раны, полученные Гэвином в монастыре, зажили. Он не ощущал своего тела, не узнавал его. Он спрятал все свои заклинания в ящик комода и спал несколько дней, лихорадочно потея в футболках, пока не пришел в себя настолько, чтобы почувствовать себя параноиком.
Когда ему, наконец, полегчало. он покинул защиту Замка и отправился через вересковые пустоши. Ему потребовалась бы целая вечность, чтобы добраться до места назначения без заклинания «Отсюда туда», но он не стал тратить больше магии, чем было необходимо. По крайней мере, до тех пор, пока он не найдет какой-нибудь способ остановить свои заклинания от автоматического истощения его жизненной силы.
