Текст книги "Сенатский гламур"
Автор книги: Кристин Гор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Через двадцать пять минут я немного заскучала. Р.Г. отвечал на восьмой по счету вопрос об этиловом спирте, и хотя я знала, что это очень серьезная проблема, особенно для жителей Огайо, меня она не интересовала. Я тайком выудила из сумки «Экономист» и только собралась ознакомиться с едким европейским порицанием американской системы здравоохранения, как журналист безжалостно сменил тему разговора.
– Сенатор Гэри, многих пенсионеров смущает и раздражает система страхования здоровья престарелых. Каким образом ваше предложение поможет сделать ее проще и удобнее? – спросил немолодой журналист из «Откровенного человека», крупнейшей газеты Огайо.
Это название всегда приводило меня в восторг. По-моему, газеты плохо справляются с номенклатурой. Слишком много развелось разных «Пост», «Газетт», «Таймс» и так далее. Мне нравились нестандартные названия. Второй моей любимицей была новоорлеанская «Грошовая таймс». «Грошовая» более чем извиняла скучное «Тайме». То, что газету назвали словом, означавшим «что-то дешевое, пустяковое, мелкое, презренное или ничтожное», казалось мне ужасно забавным и очень самокритичным.
Пока Р.Г. отвечал, до меня дошло, что некоторые из вопросов – хорошая тренировка перед завтрашним открытым заседанием. Я задумалась, как ответила бы сама, и в итоге размечталась, что я – президент Вселенной (я вовсе не стремлюсь к этому, но как-то, знаете, слово за слово...), и вдруг услышала, что Р.Г. произносит мое имя, а я понятия не имею, почему.
– Вы не могли бы, Саманта... – говорил он.
Не могла бы что? Я решила, что не могла бы быть президентом Вселенной (слишком много ответственности, слишком мало свободного времени), но вряд ли он имел в виду это.
– Не могли бы дать мне его на секунду? – нетерпеливо спросил Р.Г.
Надо было провести с ним вечность, чтобы расслышать нотки раздражения в его голосе. О чем он? Я проследила за его взглядом. Он хотел «Экономист». Ну конечно – я вроде бы слышала, как он упоминает статью о здравоохранении, пока решала, какая планета достойна стать королевским лыжным курортом. Возможно, какая-нибудь холодная, вроде Плутона.
– Разумеется, сэр. Сию секунду.
Под прицелами глаз я вскочила и понесла журнал Р.Г. Жаль, я еще не прочла статью и не знала, на какой пример он хочет сослаться. А, ладно, просто попрошу потом вернуть мне журнал. Он же вернет, правда? Все-таки журнал обошелся в четыре бакса.
Возвращаясь на место, я слушала, как Р.Г. восхищается одной из особенностей шведской системы здравоохранения. Видимо, в статье была полезная диаграмма, которая кратко суммировала данные, и он хотел проверить, правильно ли запомнил детали, прежде чем продолжить говорить.
– Секунду, пожалуйста, я только открою и... хм. – Р.Г. замолчал.
Зал взорвался от хохота, и я вытянула шею, чтобы выяснить, из-за чего сыр-бор.
О боже.
Пытаясь открыть статью, Р.Г. развернул середину «Ю-Эс Уикли», все еще спрятанной внутри. А именно – крупный план гигантских сисек Лил Ким[49] с едва прикрытыми леопардовым бикини сосками.
Не уверена, что все журналисты знакомы с ярким стилем мелких рэперш и в курсе, что это просто часть имиджа, а не тупая порнография, – но Р.Г. точно не знает. Вряд ли он часто читает журналы с рубриками вроде «О чем она только думала?».
Я густо покраснела. Р.Г. прокашлялся.
– Что ж, надеюсь, теперь все проснулись, – сказал он.
Журналисты засмеялись. Он убрал «Ю-Эс Уикли» и открыл куда более степенную статью по здравоохранению. Я изо всех сил пыталась слиться со стеной.
Когда все закончилось, кое-кто из журналистов, выходя из зала, похотливо ухмыльнулся мне. Я подошла к Р.Г., чтобы помочь ему собрать вещи.
– Ради бога, простите, сэр. Понятия не имею, как этот журнал там оказался, – солгала я.
Р.Г., похоже, знал, что я не совсем искренна.
– Саманта... – сурово начал он. – Вы не могли бы ответить на один вопрос?
– Да, сэр? – Меня трясло.
Неужели на сей раз я вывела его из себя? Похоже, он здорово разозлился.
– Я хотел бы знать... – Он помолчал. – Так о чем же она все-таки думала?
Через секунду я поняла, что Р.Г. имеет в виду заголовок рубрики с фотографией Лил Ким, и что он шутит. Мне сразу полегчало. Слава богу, что у Р.Г. есть чувство юмора.
– До завтра, – ухмыльнулся он, протянул мне оба журнала и ушел.
К восьми вечера я подготовила абсолютно все, что могла, и скучала у себя в номере, когда вспомнила, что не позвонила Лизе и не выяснила, чем закончилось непристойное предложение Райана.
Она еще была на работе, поскольку «Мэйфлауэр» принимал конференцию телепродавцов (я уже прокляла свою злую судьбу за то, что из-за поездки ее пропущу), но сразу ответила по сотовому.
– Привет, как дела? – бодро спросила я.
– Хорошо, все хорошо, – отмахнулась она.
Для Лизы определенно не произошло ничего сверхъестественного.
– Послушай, – продолжала она. – Райан сильно, очень сильно надрался той ночью. Мы выпили несколько «Старых егерей»[50], пока вы с Аароном танцевали.
Ах, это егерское оправдание. Знаю, знаю.
– А, да, конечно, – великодушно согласилась я. – Мы все здорово наклюкались. Хотя это было забавно.
– В общем, извини, если он повел себя как идиот, – закончила она.
Конечно, идиот. Но «Старый егерь» тут ни при чем.
– Да ладно, оставь, – сказала я. – С тобой все хорошо, а остальное меня не волнует.
Надеюсь, Лиза начинает понимать, что Райан – не ее Прекрасный Принц. Обычно между пониманием и первыми жалобами проходит три дня, затем еще две недели – и разрыв. Она искренне верит, будто все эти уроды в глубине души настоящие рыцари, но наступает миг, когда она больше не может отрицать их природную омерзительность, – поистине ключевой миг. Каждый раз я пытаюсь поторопить это прозрение, но она упрямо придерживается раз и навсегда заданной скорости.
– Все прекрасно, – заверила меня Лиза. – Знаешь, он такой забавный. Думаю, он далеко пойдет.
Ага, значит, Райан продержится еще как минимум месяц. Ну ладно.
Я повесила трубку лишь после того, как заставила Лизу пообещать, что она уделит больше внимания телепродавцам и предоставит мне исчерпывающий и удовлетворительный отчет. Я оставила Аарону голосовое сообщение и послала электронное письмо, но ответа пока не было. Я не стала заказывать ужин в номер, слишком дорого. Вместо этого слопала крекеры и суфле и нашла на информационном стенде кратчайший путь спасения при пожаре. Он показался мне несколько запутанным, и я решила для верности потренироваться. Возвращаясь в номер после успешного пробного спасения, я встретила в коридоре Кару.
– Привет, не хочешь выпить в баре? – спросила она.
Возможно, ей тоже скучно, хотя она здесь живет. Надеюсь, что так. Мне нужен соучастник.
– С удовольствием, – благодарно ответила я.
После двух стаканов вина Кара рассказала, что болтается здесь, поскольку ее парень работает неподалеку и она ждет его, чтобы поехать к нему домой.
– Чем он занимается? – поинтересовалась я, надеясь, что в ответ она спросит о моем потрясающем новом парне. Обычно я не рвусь говорить о себе и умею слушать, но мне хотелось, чтобы Кара поняла: со мной происходит нечто необычное и волшебное – вдруг я все-таки служу ей образцом для подражания. Смелое предположение, согласна.
– Ну, вообще-то он актер, – неожиданно ответила она.
– Правда? – заинтересовалась я. – Я могла видеть его в театре?
– Вряд ли. Нам еще год учиться в колледже, поэтому из Кливленда он ни ногой, но недавно ему дали две роли в рекламе. Одну из них он исполняет как раз сегодня, для «Радиорубки».
Я любила «Радиорубку», в основном из-за названия. Они явно не старались выпендриться, и мне это нравилось.
– Чудесно, – восхитилась я.
Она была влюблена по уши. Рассказала мне все. Похоже, он действительно веселый и классный, но Кара совсем забыла, что целью этой беседы было перевести разговор на меня.
Наконец она спросила про Аарона, и я тут же начала трещать, какой он замечательный и как обалденно нам вместе. Я решила не говорить о сложностях в наших отношениях, поскольку ими особо не похвастаешь. Кара слушала, и я на секунду представила, что мы сестры. Я прикинула размер ее ноги, чтобы понять, имеет ли смысл рыться в ее шкафу, подумала о драках из-за того, что я буду брать ее вещи без спросу, и, наконец, представила слезливый тост на моей свадьбе, в котором она признает, что, несмотря на глупые ссоры и серьезные жизненные трудности, мы одни по-настоящему понимали друг друга, и что так будет всегда. Когда я закончила, Кара и вправду подняла бокал за меня.
– За наших мужчин – чтобы они поняли, какое немереное счастье им привалило, – улыбнулась она.
Мы выпили за это.
Пришел парень Кары, и я вернулась в номер. Пока я облачалась в халат, зажужжал «Блэкберри».
Кому: Саманта Джойс [[email protected]]
От: Аарон Драйвер [[email protected]]
Тема: Re: думаю, не побегать ли от тоски голой по Кливленду.
привет, конфетка, рад, что ты нормально добралась, мой сотовый сел, утром позвоню, удачи завтра, скучаю.
Хорошо. Положительные моменты письма: 1) обращение «конфетка» – неплохое начало. Не слишком точное, зато милое и смешное; 2) желает мне удачи на работе – проявляет заботу обо всех сторонах моей жизни и не боится, что я сделаю карьеру, – это самое главное; и 3) скучает по мне – это всегда важно. Степень накала эмоций не указана, но можно предположить, что она велика.
Теперь отрицательные моменты: 1) его сотовый сел? Ничего удивительного; странно, что других телефонов рядом нет. Почему он может звонить только по сотовому? Он что, на каком-то мероприятии с Брэменом и вернется домой слишком поздно, чтобы позвонить мне? Хорошо, но если так, я хотела бы знать об этом больше; 2) продолжим тему севшего телефона – похоже, он тот еще раздолбай. Если он забывает зарядить сотовый, не забудет ли он, к примеру, забрать нашу дочь Рили из детского сада? Это недопустимо. За этим надо проследить и по возможности искоренить; и 3) мелочь, но он не обратил внимания на заголовок и текст моего письма. Немного неприятно, но розы все исправят.
Покончив с анализом, я еще раз просмотрела расписание на завтра, сообщила, когда меня разбудить, задумалась, не умирал ли кто-нибудь в моем номере, включила на всякий случай свет в ванной и наконец скользнула в сон.
Во сне мы с Аароном танцевали на рейве в Атлантиде. Вспышки света выхватывали из темноты волшебных существ, и мы не могли понять, то ли приняли случайно какой-то наркотик, то ли в Атлантиде полно сверхъестественных тварей, которые то и дело меняют форму. Точного ответа мы так и не получили, хотя премило поболтали с единорогом, сыпавшим жаргонными словечками.
Я проснулась и, как обычно бывает в отелях, не сразу сообразила, где нахожусь. Осторожно открыла глаза и с трепетом посмотрела на аквариум Шеклтона. Но вместо него увидела висящую на незнакомой бежевой стене дешевую подделку под Джорджию О'Киф[51]. Мой мозг лихорадочно заскрипел. Где я? Меня похитили? Но кто? И достаточно ли большой выкуп за меня потребовали? Неожиданно в голове щелкнуло, я переключилась на настоящее время, и все поняла. Кливленд. Поездка с Р.Г. Открытое заседание. Я быстро оглядела себя. Так, все конечности на месте, основные жизненные показатели в норме. Я облегченно вздохнула.
Пронзительно зазвонил телефон, и я снова забеспокоилась. Слава богу, это был Аарон.
– Привет, малышка, как спалось? – спросил он.
Как мило, он зовет меня малышкой. Вообще-то я терпеть этого не могу, но в его устах «малышка» звучит скорее любяще, чем снисходительно.
– М-м-м... вроде неплохо. Ты мне снился, – ответила я.
В моих словах не было ничего неприличного, но именно так Аарон все и воспринял – неудивительно, он же мужчина.
– Расскажи мне свой сон, – потребовал он с любопытством.
Я так и сделала, но мне пришлось дважды повторить, что «единорог» – не эвфемизм. Похоже, он был разочарован.
– Ну ладно, удачи сегодня. Я позвоню тебе позже, детка.
Я положила трубку, и тут до меня дошло, что Аарон не дал мне спросить, как он провел ночь. Вскоре пришла Кара с полной коробкой пончиков «С пылу, с жару» и чашкой кофе.
– Я как будто соревнуюсь с другими штабами. Хочу, чтобы Кливленд был лучшей остановкой на вашем пути, вот и пустила в ход тяжелую артиллерию, – объяснила она.
Господи, обожаю пончики.
Мы сидели, поедали пончики, просматривали расписание, и я мечтала, чтобы после колледжа Кара переехала в Вашингтон. Может, я смогу осторожно подтолкнуть ее в этом направлении – как бы вдохновить собственным опытом?
– Ты уже думала, что будешь делать после колледжа? Ты здорово пригодилась бы нам на Холме, – сказала я самым любезным и поощряющим тоном. Я стану обалденным наставником.
– У тебя шоколадная глазурь на ухе, – сообщила Кара.
И правда.
Открытое заседание Р.Г. началось через два часа в битком набитой аудитории. Люди Ронкина заорали на нас, когда мы приехали, а их талисман – они остановились на ласке в берете – насмешливо заплясал вокруг, но Р.Г. лишь улыбнулся, помахал рукой и невозмутимо продолжил путь.
Зал был полон и вонял потом – неприятно, но когда много народу, всегда так. В последний момент мы с Карой принесли несколько коробок пончиков и бутылок воды, которые имели огромный успех. Сперва я не собиралась никого кормить на открытых собраниях, у нас на это не было денег, но все так радостно завопили при виде пончиков, что я не пожалела о потраченных на благо поездки собственных средствах. Жадный брандмайор, с которым я недавно разговаривала по телефону, громогласно принимал благодарности, объясняя соседям, что он «кое-что вколотил мне в голову». Я только улыбнулась и поблагодарила его за то, что он поддерживает Р.Г.
Сам Р.Г. потел в тесной духоте, но был спокоен и целенаправлен. Он начал с общих слов о том, как здорово вернуться в Кливленд, как здорово, что мы собрались здесь поговорить, и как страстно он желает всех выслушать.
Пожилой мужчина в комбинезоне встал и поинтересовался субсидиями для фермеров. Женщина подняла вопрос о переполнении школ. Молодой полицейский спросил о последствиях дефицита бюджета. Старушка рассказала, как неприятно, когда сосед наваливает тебе под забор кучу компоста, и попросила Р.Г. позвонить ему и приказать все убрать.
Р.Г. внимательно выслушивал вопросы и подробно отвечал на каждый. К большому сожалению старой леди, он отказался звонить владельцу компостной кучи, но другие, похоже, остались довольны. Потом он изложил суть проекта о рецептурных лекарствах, который сейчас рассматривается в Конгрессе. И объяснил, почему с его принятием все станет лучше. Это вызвало град уточняющих вопросов. Здесь не то, что на Капитолии, язык проще, никаких риторических завитушек и технических терминов. Граждане Кливленда хотели знать, как закон поможет лично им, и спрашивали об этом прямо и точно. Я должна была ловить тех, кому нужны более подробные объяснения, поэтому в основном бегала по залу с блокнотом и распечатками речи Р.Г., аккуратно разбитой на пункты.
Через два с половиной часа практически все поговорили с Р.Г., а я отловила больше двух десятков людей, записала их имена и телефоны и пообещала держать в курсе дела. В данный момент я выслушивала подробный рассказ Сандры О'Мэлли о том, как она мучительно борется с кошмарным запахом изо рта. Сандру интересовало, попадет ли она под программу страхования здоровья престарелых, если примут предложения Р.Г. А я пыталась разговаривать с ней и по возможности не дышать носом. Из рта у нее воняло просто ужасно. Мне было жаль ее, но меня уже мутило, к тому же надо было поговорить еще кое с кем до того, как люди разойдутся.
– Поэтому я каждый день извожу два-три флакона полоскания для рта, но вы же чувствуете, что результатов нет. – Она угрожающе выдохнула на меня.
Конечно, чувствую. Жуть. Я мечтала о небольшом землетрясении, которое отвлечет Сандру и вырвет меня из ее удушающих объятий, когда на меня налетела Кара.
– Боюсь, вы нужны нам снаружи, – очень профессионально произнесла она.
Я извинилась перед миссис О'Мэлли и только собралась тихонько поблагодарить Кару, как вдруг поняла, что она ничего не придумала ради моего спасения. Я и вправду была им нужна снаружи. Ласка в берете конфисковала мегафон и привлекла внимание прессы.
– Мы сделали свою колоду главных врагов штата Огайо. Как видите, Роберт Гэри в ней туз пик, – кричала ласка, потрясая картой с неудачным снимком Р.Г. в пририсованном берете.
Хм, колода карт. Оригинально.
К несчастью, ласка устроилась напротив машины Р.Г. Это привлекло внимание прессы, так что все попадет в газеты. Р.Г. придется столкнуться с противником лоб в лоб, и камеры запечатлеют каждую реплику. Как бы удачно ни прошло открытое заседание, в вечерние новости попадет только скандальная хроника, ведь именно на ней в наши дни паразитируют СМИ. Зак Глоберман стоял рядом с лаской, схватившись за голову. Он являл собой воплощение безысходного отчаяния – своего рода павший духом коллега роденовского «Мыслителя». Я повернулась к Каре:
– Нам надо вывести его другим путем.
Кара кивнула.
– Я на всякий случай оставила машину у черного входа, – она протянула мне ключи. – Есть еще боковой вход, но задний самый укромный. Выводи Р.Г. через него и вези на вокзал. Можешь бросить машину на станции, ключи оставь под рулем. Потом я ее заберу, – она говорила очень уверенно.
– Но они нас не пропустят, – ответила я, указывая на беснующуюся толпу, перекрывшую подъезд к муниципалитету. – Если у тебя не тонированные стекла, они увидят Р.Г. и заорут, что он пытается сбежать, а это нам совсем не нужно.
Кара покачала головой.
– Предоставь это мне, я расчищу вам путь. Не забывай, они думают, что я на их стороне. Просто позвони мне, когда заберетесь в машину. Хорошо?
Я нерешительно кивнула. Я хотела ей верить, но не понимала, как она собирается все провернуть. Я послушала, как ласка кричит о коммунистическом прошлом Р.Г., и поспешила обратно.
Р.Г. в чем-то убеждал юношу в военно-морской форме. Когда я подошла к ним, он перевел взгляд на меня.
– Саманта, не могли бы вы записать телефон этого человека и проследить, чтобы проверили состояние пенсионных чеков его отца? Они не приходят, и мы должны разобраться, в чем дело.
– Разумеется, сэр. – Я выхватила блокнот.
Юноша благодарно пожал Р.Г. руку и объяснил мне, как с ним связаться. Когда мы закончили, Р.Г. уже увяз в беседе с пожилым мужчиной, который был ужасно озабочен вторженцами. Он сказал, что не понимает, почему за охрану их здоровья должны платить порядочные налогоплательщики. Я слушала, как Р.Г. терпеливо излагает свою точку зрения, а именно: Америка – страна иммигрантов, и мы должны радоваться приезжим. Конечно, легальная иммиграция намного лучше, но нельзя отказывать в основной медицинской помощи тем, кто заболел или получил травму в штате Огайо.
Мужчине, похоже, слова Р.Г. пришлись не по вкусу, и чем спокойнее тот говорил, тем больше он волновался.
– Но если мы встретим их с распростертыми объятиями, что удержит их от полного уничтожения человечества? – вызывающе вопросил он.
Чего?
Р.Г., кажется, был озадачен не меньше моего.
– Почему вы думаете, что они на это способны? – спросил Р.Г. – Они такие же люди, как мы.
Неужели этот тип демонизировал иностранцев до такой степени, что даже не считал их людьми? Это ксенофобия, доведенная до абсурда.
– Да ладно, что вы, телевизор не смотрите? – настаивал старик. – С ними нельзя договориться. Они похищают людей, ставят на них опыты, разрушают города, и если мы не дадим им бой, у нас не останется ни малейшего шанса. При первом же виде космического корабля мы должны взорвать их ко всем чертям.
Мы с Р.Г. одновременно поняли, с кем имеем дело.
– Они уже скрываются среди нас, знаете ли, – продолжал мужчина. – Ситуация критическая.
– Спасибо, что уделили нам внимание, – вымученно, но спокойно произнесла я. – Я хотела бы еще поговорить с вами, но, боюсь, мне пора сопроводить сенатора Гэри к месту его следующей встречи.
Пришельцененавистник явно обиделся.
– Ну ладно, – неохотно проворчал он. – Но запомните мои слова. Так думают миллионы.
Да неужели? Мы с Р.Г. извинились и приготовились идти. Я быстро поведала ему о ласочьей засаде и, хотя видела, что Р.Г. хочет встретить ее лицом к лицу, была ужасно благодарна ему за то, что он согласился с моим планом. Наверное, беседа о вторженцах напомнила ему, что бывают ситуации, которых лучше избегать.
Мы выскользнули через черный вход, сели в машину Кары, и я позвонила ей на мобильник.
– Мы на месте, – сообщила я, молясь, чтобы ее план сработал.
– Отлично, вы как раз вовремя. Приманка только что отъехала. Подожди секундочку.
Судя по звуку, она положила телефон в карман. И побежала.
– Эй, Ронни, – возбужденно выпалила она. – Я только что видела, как этот сопляк Роберт Гэри выскочил в боковую дверь и свалил в фургоне!
– Что? Куда они поехали?
– Вон туда! Мы легко поймаем их, если побежим!
– Эй, все! Дуйте за Карой!
Я услышала, как ласка орет в мегафон:
– Все за Карой! Гэри пытается сбежать!
Топот бегущей толпы эхом прорвался через статические помехи, я завела машину и осторожно подала вперед. Действительно, дорожка была пуста, все камеры и крикуны облепили несчастный фургон, остановившийся у ближайшего светофора. Разворачиваясь, я увидела раскрасневшуюся Кару во главе толпы рядом с лаской, она что-то кричала и молотила по фургону. Неподалеку стоял Зак и ошарашенно за ней наблюдал. Я улыбнулась и поехала к станции, где нас ждал поезд.
Пресвятые боги
В поезде к нам подошел машинист и пожал Р.Г. руку. После этого он превратился в знакомого, и поездка сразу показалась мне куда приятнее. Знакомый человек никогда не пустит поезд под откос. Все будет хорошо.
Большую часть времени Р.Г. говорил по телефону – сначала с Дженни, собиравшейся встретить нас в Цинциннати, потом с какими-то важными чиновниками из Толидо, с которыми давно не общался. Краем глаза я видела, как он подглядывает в шпаргалку по Толидо, я написала ее, чтобы он не запутался в именах супруг и детей, здоровьем которых следует поинтересоваться.
– Как Лидия и дети? – спросил он кого-то из них.
Это важно. Я много раз видела, что когда Р.Г. спрашивает человека о домочадцах, тот сразу чувствует себя значимее и нужнее. К тому же Р.Г. действительно интересуют их семьи, он ведь сам человек семейный – просто за всеми не уследишь без шпаргалки.
Два часа пролетели как один миг, и мы приехали в Толидо раньше, чем я успела прожечь взглядом дыру в бумагах. Я выглянула в окно и увидела телекамеру, готовую заснять прибытие Р.Г.
– Сэр, снаружи пресса. Вас будут снимать в дверях вагона, – сообщила я.
Р.Г. запустил пальцы в шевелюру.
– Как я выгляжу? – спросил он.
Немного усталый, но в целом неплохо.
– Великолепно, – ответила я.
– Мне надеть галстук?
Он снял его, как и пиджак, поудобнее устраиваясь в кресле во время телефонных переговоров. Без них он выглядит лучше – спокойнее и проще.
– По-моему, не стоит, сэр. Мне кажется, без галстука вы ближе к людям.
Р.Г. вопросительно посмотрел на меня.
– Вы уверены?
Вопросы стиля и внешнего вида – единственное, что ему не давалось. Он не уделял особого внимания своему имиджу. Я знала, что большую часть одежды ему подбирает Дженни, и гадала, доверяет ли он кому-нибудь хотя бы в этом.
Я была счастлива, что он спросил у меня совета, хотя не слишком разбиралась в моде. Но у меня все равно есть четкое мнение, и я могу авторитетно его высказать. Особенно если это поможет Р.Г. расслабиться.
– Уверена. Пиджак и галстук не нужны, сэр.
Похоже, он оценил мою помощь. Мне показалось, что наши отношения изменились. Возможно, если он почувствует, что может положиться на меня в вопросах гардероба и внешнего вида, то больше доверится в целом. Как знать, вдруг я стану для него совершенно необходимой.
– Я не согласен, – решительно заявил он, надел галстук, раскатал рукава рубашки и потянулся за пиджаком.
А может, и не стану.
– Сенатор Гэри, как вам возвращение в Толидо? – выкрикнул журналист, и камера нацелилась на Р.Г., выходящего из поезда.
– Чудесно, просто чудесно. Отсюда всегда очень трудно уезжать. – Он улыбнулся и помахал.
Я высмотрела нашу машину и указала Р.Г. на нее. Пассажиры и сотрудники железной дороги подходили, чтобы пожать ему руку.
Через час, уже в номере, я мучилась сомнениями – вздремнуть или нет. Все равно через двадцать минут идти на круглый стол с сотрудниками Ассоциации Голубого креста и Голубого щита[52]. И тут пришло письмо от Аарона.
Кому: Саманта Джойс [[email protected]]
От: Аарон Драйвер [[email protected]]
Тема: мне тебя не хватает
красавица моя, я должен ехать в айову с дб на слет дальнобойщиков, изучаю все дороги, ведущие в огайо, чтобы повидаться с тобой. как дела? мне не хватает тебя, как пустыне не хватает дождя.
Я оценила романтический дебют Аарона, пусть это и наглый плагиат из песни «Не хватает» группы «Всё, кроме девушки». Хотя я поспорила бы с тем, что пустыне и вправду не хватает дождя, потому что совершенно уверена, это ошибка. Пустыня не будет пустыней, если ее регулярно поливать дождем. Поэтому хотеть дождя – все равно что желать полного перерождения личности; вряд ли Аарон хотел сказать именно это.
Но главное, он по мне скучает, и я почти простила его за то, что в разлуке мы так мало общаемся. Я напомнила себе, что у него полно работы, он – главный спичрайтер важного сенатора, претендента на президентский пост. Но тут же снова разозлилась из-за того, что он пашет на Брэмена. По-моему, он должен вечно замаливать этот грех. И все-таки я тоже скучала по нему.
Кому: Аарон Драйвер [[email protected]]
От: Саманта Джойс [[email protected]]
Тема: Re: мне не хватает тебя
я сейчас в толидо. едва спаслась от брызгающей ядовитой слюной ласки – потом расскажу. не считая ласки, которая по-своему адски сексуальный грызун, твоим чувствам никто не угрожает. мне тоже тебя не хватает. Как десертам не хватает взбитых сливок. во бред.
Я нажала «Отослать», и тут позвонил Р.Г.
– Где моя сводка для встречи с «Голубым крестом и Голубым щитом»? – обвиняюще рявкнул он.
Где положил, там и лежит, она железно была в его папке.
– Она должна быть в вашей папке, сэр.
– Но ее там нет, – лязгнул он. – Через десять минут мне надо быть на месте, а я понятия не имею, о чем должен говорить. Ради всего святого, куда вы ее задевали?
– Э-э-э... она должна быть... – неуверенно заглохла я.
Я уже сказала ему, где она должна быть, но это не сработало. Он раздраженно вздохнул. Обычно с Р.Г. очень приятно работать, но сильный стресс иногда отшибает ему мозги. Я лихорадочно обдумала свои действия. Быстренько извиниться и сбегать в бизнес-центр распечатать вторую копию, или пусть еще поорет? Р.Г. прочистил горло и злобно зашуршал бумагами. Лучше пусть еще поорет.
– А, вот она. Не беспокойтесь, – неожиданно произнес он.
В его голосе было куда меньше раскаяния, чем я ожидала, но спасибо уже за то, что буря миновала.
Круглый стол прошел удачно, за ним последовало открытое собрание. Народу было много, Р.Г. опять блистал. Я пообщалась с супругами, которые просили отозвать сына с военной службы за границей, чтобы тот навестил умирающую сестру; директрисой, которая хотела запустить у себя в школе программу «Хорошее начало»[53]; и вздорным дядькой, который требовал у правительства ссуду на ремонт кузова пикапа. Я обнаружила, что в моей работе бок о бок существуют серьезные вопросы и полнейший абсурд. Приходилось быть начеку, и к вечеру каждого долгого, долгого дня я была измотана и горда собой.
Когда открытое заседание наконец завершилось, мы вернулись в отель.
– Спокойной ночи, Саманта, – мрачно сказал Р.Г. и добавил: – Вы прекрасно поработали.
– Спокойной ночи, сэр, – любезно ответила я.
Если бы кто-то другой устраивал мне такие контрастные ванны, я бы давно его бросила. Но работа с Р.Г. стоила высоких требований, переменчивого настроения и оскорбительных выговоров. Я не должна об этом забывать.
Утром в мамин день рожденья рассвет оказался серым и дождливым, необычным для конца августа. Может, это осень напоминает о себе? После завтрака с пожарными Толидо мы с Р.Г. сели на поезд до Коламбуса. Я подождала, пока он поглубже закопается в политическую сводку, и позвонила маме.
– С днем рожденья! – прошептала я, когда она взяла трубку. – Я в поезде, поэтому перезвоню через несколько часов, просто хотела тебя поздравить.
– А петь ты будешь? – спросила она.
Я покосилась на Р.Г. и встала, чтобы выйти, но стоящие пассажиры загораживали проход. Когда мы сели на поезд, многие узнали Р.Г., наверняка кое-кто из этих тормозов попросту хочет послушать, что он скажет.
– М-м-м, сейчас не смогу, – ответила я матери и улыбнулась людям, которые уставились на освобожденное мной сиденье.
Я вернулась на место.
– Ну спой, солнышко. С тех пор как тебе исполнилось два годика, ты всегда пела мне в день рожденья. Мне не нужно никаких подарков, только услышать твой милый нежный голосок.
Она солгала дважды. Во-первых, ей определенно нужны подарки. Она всегда утверждала, что нет, или просила подарить «какую-нибудь безделицу», но если утро не приносило груды подарков – как минимум две трети из них должны быть наимоднейшими, – она устраивала грандиозный скандал. А во-вторых, может, я и разговариваю «милым нежным голоском», но уж пою точно не им. Когда мне было девять, руководитель церковного хора попросил меня только открывать рот в такт музыке. Визжащие орангутанги – и те мелодичнее меня. То ли маму оглушила материнская любовь, то ли ей нравится потешаться надо мной в свой день рожденья.
– Мам, я правда не могу... – заныла я, глядя на Р.Г. Он сидел совсем рядом у окна и читал сводку. Мы должны были сидеть через два ряда друг от друга, чтобы ему было просторно, но в поезде оказалась давка.
– Пожалуйста! – умоляла мама. – Ты мое единственное дитя. Раз уж ты не приедешь ко мне в день рожденья, хотя бы спой.
Боже всемогущий. Ну ладно, ладно. Я повернулась к Р.Г. спиной и как можно ниже свесилась с кресла. Голову я опустила к полу, прикрыла трубку ладонью и начала петь придушенную и крайне неблагозвучную версию «С днем рожденья тебя».
Хотя я пела как можно тише и быстрее, это тянулось мучительно долго. Кое-кто из стоящих пассажиров отодвинулся или мне показалось? Я продиралась через «милая ма-ма», когда меня похлопали по плечу. Я выпалила последнюю строчку, обернулась и увидела протянутую руку Р.Г.
– Да, сэр? – сконфуженно сказала я.
– Вы не одолжите мне телефон на секунду?
Не успев попрощаться с мамой и нажать отбой, я протянула Р.Г. трубку. К моему удивлению, он поднес телефон к уху.
– Здравствуйте, миссис Джойс, это Роберт Гэри. Я просто хотел поздравить вас с днем рожденья и сказать, что ваша дочь – прекрасный работник.
