Текст книги "Сенатский гламур"
Автор книги: Кристин Гор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– Точно ничего не случилось, золотко? – спросила мама на следующий день по пути в аэропорт.
В последние часы выходных я изо всех сил старалась вести себя как ни в чем не бывало. Дохлый номер.
– Ничего особенного, – ответила я. – Мой парень спал с другой девушкой как до, так и после встречи со мной, но это пустяки. Я лечу домой, чтобы вместе с этой девушкой устроить ему ловушку. В остальном все прекрасно.
Большая редкость – мама не знала, что сказать. Папа неотрывно смотрел на дорогу.
– Да, кстати, ее зовут Мила. Забавно, потому что как-то раз он случайно назвал меня ее именем, а я подумала, что он говорит «милая». Не знаю, смеяться мне или плакать.
Я продолжала болтать. Наконец мама перебила меня.
– Если хочешь, у меня есть валиум, – просто сказала она.
Пожалуй, не стоит добавлять валиум в опасный коктейль эмоций. Я поблагодарила, но отказалась.
Когда я обнимала их на прощание, папа не сразу отпустил меня.
– Не грусти, Сэмми, – сказал он. – Ты заслуживаешь большего, и у тебя оно будет.
Как мило, учитывая, что он с самого начала был против Аарона. Я думала, просто из вредности, но, может, это была отцовская интуиция?
– Спасибо, папа.
Мама попыталась всунуть мне в руку таблетки.
– Нет-нет, спасибо, все хорошо, – отказалась я.
– Да это просто аспирин, – возразила она, усиленно подмигивая.
Похоже, она думала, что я хочу сохранить лицо. Но это уже пройденный этап. Вместо того чтобы спорить, я положила таблетки в карман и поцеловала ее.
Ожидая посадки, я просмотрела письма на ожившем «Блэкберри». Слава богу, погода была хорошей, и самолеты летели по расписанию. Мы с Аароном собирались встретиться у меня в шесть вечера, обменяться подарками и сходить поужин ать,а потом отправиться на вечеринку, но я знала, что не смогу так долго притворяться. Я нажала на «Блэкберри» кнопку «Новое письмо».
Кому: Аарон Драйвер [[email protected]]
От: Саманта Джойс [[email protected]]
Тема: возвращение домой
привет, извини, что не звонила два дня, – я подцепила послерождественский вирус и проспала сорок восемь часов, но уже выздоровела и с нетерпением жду встречи. правда, рейс перенесли и я прилетаю позже – почему бы нам просто не встретиться на вечеринке? я доберусь туда к девяти. с.
Перед отправкой я перечитала письмо. Не слишком теплое и уж точно не забавное; но оно должно произвести нужное действие. На большее меня не хватило. Надеюсь, он не заметит. Но он заметил.
Кому: Саманта Джойс [[email protected]]
От: Аарон Драйвер [[email protected]]
Тема: Re: возвращение домой
что случилось? совсем на себя не похожа. как жаль, что ты болела. я не могу дождаться встречи – все время думаю о тебе. во сколько ты прилетаешь? хочу увидеть тебя поскорее, люблю, а.
Я решила одолжить один из его методов и при встрече заявить, что не получила это письмо. Какая же я дура, что верила его басням о неисправных «Блэкберри» и забытых зарядниках! Все это было частью чудовищного обмана. Я наивно полагала, что дело в обычной безответственности, но правда оказалась намного хуже. Теперь я холодна и разочарована.
Дома меня больно кольнуло отсутствие Шеклтона. Затхлая темнота спешно покинутого места показалась болезненно одинокой. И после этой ночи я боялась, что буду проводить в такой темноте куда больше времени. Я начала впадать в оцепенение.
К счастью, Лиза оказалась в городе и немедленно приехала. Я рассказала ей все, и моя ярость запылала с прежней силой. Когда она решила сопровождать меня на вечеринку, я уже была готова закатить грандиозный скандал.
Конечно, поведение Аарона удивило Лизу, но не слишком, что, в свою очередь, удивило меня. Она объяснила, что чувствовала в нем какую-то гнильцу. Харизма и обаяние – это прекрасно, но впечатления серьезного, честного человека он не производил.
– Почему ты мне сразу не сказала? – обвиняюще вопросила я.
– Я пыталась! – ответила она.
Это правда. А я не слушала ее. Как и Зельду. И совет Р.Г. остерегаться всех сотрудников Брэмена тоже пропустила мимо ушей. Если бы я восприняла их всерьез, то смогла бы избежать этого кошмара. Интересно, кто еще сомневался в Аароне?
Целый час Лиза наводила на меня лоск, готовя к битве. За это время Аарон позвонил семь раз. Я была рада, что он отчаянно меня преследовал, и довольна, что успешно играла с ним в прятки. За весь наш роман я ни разу не скрывалась от него. Я бросалась к трубке даже из туалета, лишь бы не пропустить его звонок. Я впервые избегала его. Необычная свобода.
После короткого бодрящего разговора с Лизой я позвонила Миле. Она еще находилась в поезде, в часе от Вашингтона. Я рассказала, как попасть на вечеринку, и • попросила позвонить мне, когда она подъедет, чтобы подготовить атаку. Она согласилась и заверила меня, что не общалась с Аароном. Я с радостью услышала непривычную жесткость в ее обычно оживленном голосе. Раньше она сомневалась, но теперь на нее можно положиться.
Я уже собралась надеть камуфляж и нанести боевую раскраску, но Лиза настояла, что явиться в облегающем черном вечернем платье гораздо умнее. Мы немного выпили, поели пиццы и приготовились к выходу.
– Честное слово, меня по-прежнему очень интересует твоя жизнь, и я хочу о ней поговорить, – сказала я, прежде чем мы выскользнули за дверь.
Мне было неловко находиться в центре внимания.
– У нас еще будет время, – отмахнулась Лиза. – А сейчас мы занимаемся тобой и операцией «Освобождение».
Можно было придумать название и пошикарнее, но я решила не заострять на этом внимание. Когда дело доходило до названий «операций», я становилась придирчивой. Меня обычно забавляло, как часто власти предержащие умудряются изобретать неподходящие названия для военных действий. Вот, например, недавняя операция «Правое дело»[79]. Каждый раз, когда я о ней слышала, у меня в голове звучал диалог. «Почему мы вторгаемся в эту страну?» – говорил один голос. «Имеем право», – отвечали ему, словно пожимая плечами. Ежу понятно, что надо было придумать название получше. Это относилось и к случаю с Лизой, но она, по крайней мере, уловила милитаристский дух нашей миссии.
– Готова? – ласково спросила она.
– Готова, – бодро ответила я.
Добрались мы быстро, несмотря на предновогодние пробки. Друзья Аарона арендовали бар с плоской крышей в районе Адамс-Морган; подъезжая на такси, мы видели, как на улице приплясывают разгоряченные выпивохи. Крутой подъем в пять пролетов – и мы на крыше, где нас встречает классическая картина вечеринки. Светские беседы веселых гостей, ровный гул голосов отражается от решетчатых стен, украшенных электрическими гирляндами и конфетти. Лес высоких обогревателей создает теплую и мерцающую атмосферу.
Я подавила желание разглядывать толпу и вместо этого направилась к бару. Лиза шла за мной. Она оказалась наблюдательнее, что меня не удивило.
– Он здесь, но тебя пока не увидел. Не оборачивайся, – приказала она.
После ее слов я, разумеется, тут же захотела обернуться, но Лиза это предвидела и сильно ткнула меня в спину. Наверное, из нее получился бы хороший дрессировщик.
– Так-то лучше. А теперь давай выпьем, – велела она.
Я еще больше зауважала Лизу. Она ничем себя не выдает.
Мы заказали по бокалу дорогого шампанского и записали их на счет Аарона.
– Ага, теперь он тебя заметил, – прошептала Лиза. – Идет сюда.
Я собралась с силами, но продолжала смотреть прямо перед собой.
– Вот ты где! – Аарон запечатлел поцелуй у меня на затылке. – Я тебе звонил.
– Правда? – сказала я, оборачиваясь и равнодушно возвращая объятие.
– Привет, Лиза, как дела? – спросил он через мое плечо. – Не хочу быть грубым, но мне надо немного полагать свою девушку.
– Не сомневаюсь, – отрезала Лиза.
У меня зазвонил сотовый.
– Так он все-таки работает, – недоуменно посмотрел на него Аарон.
– Только что включила, – ответила я, глядя на номер. Это Мила. – Извини, мне надо разобраться. Сейчас вернусь.
Я выбежала на лестницу. Надеюсь, Лиза займет его ненадолго.
– Привет, – произнесла я в трубку, жалея, что мы с Милой не договорились заранее о кодовых именах.
Необходимости в этом не было, просто так забавнее.
– Привет. Я здесь, – ответила Мила устало и покорно.
– Хорошо, когда закончим разговор, подожди пять минут и поднимайся. Как выйдешь на крышу, поверни налево. Мы будем прямо перед баром. Я сделаю так, что он будет стоять к тебе спиной.
Я вернулась к Аарону и Лизе, которая извинилась и направилась в дамскую комнату. Мы с Аароном остались одни.
– Все хорошо? – спросил он.
– Да, извини, – улыбнулась я. – Просто друг позвонил.
– Тот парень, Рик? Твой старый приятель, который клеится к тебе всякий раз, когда ты ездишь к родителям?
Ревность в голосе Аарона едва не заставила меня рассмеяться.
– Нет, не он. Иди сюда, я хочу с тобой поговорить.
Я подвела его к бару и развернула спиной к двери.
– Ты виделась с ним на Рождество? – спросил Аарон.
– Нет, – честно ответила я. – А ты виделся с кем-нибудь, к кому мне стоит ревновать?
– Конечно, нет, что за глупости, – очень убедительно произнес Аарон. – Ты у меня одна, малышка, и прекрасно это знаешь. Я думаю только о тебе.
Ну да.
– Значит, ты по мне скучал?
Я умудрилась произнести это кокетливо. Даже подержала его за руку. Неискренне улыбаясь, я краем глаза следила, как Мила направляется к нам. Настоящая красавица. Зернистые газетные фотографии были несправедливы к ней. Я не могла понять, рада ли оказаться в такой компании, или ее красота еще больше расстроила меня. Я сосредоточилась на своей задаче. С чувствами разберусь потом.
– Смеешься? – спросил Аарон, а Мила подошла и встала у него за спиной. – Я чуть не рехнулся без тебя. Это было ужасно. Давай слиняем отсюда пораньше, я так хочу тебя всю, и поскорее.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я отвернулась, и в ту же секунду Мила тихо прокашлялась.
– Что случилось, детка? – озабоченно спросил он.
Я посмотрела ему в глаза и спокойно ответила:
– Думаю, ради Милы мы не должны больше встречаться.
– Что? Какой еще Милы? О ком, черт побери, ты говоришь?
Я видела, что он пытается выкрутиться, но уже слишком поздно.
– Мила – это я, – сказала Мила, подходя еще ближе. – Ты меня помнишь?
Аарон был ошеломлен.
– Что ты здесь делаешь? – запинаясь, спросил он.
– Привет, Мила, я – Сэмми. – Я протянула ей руку. – Приятно наконец-то познакомиться. Жаль, что в таких обстоятельствах.
Мила пожала мне руку, не спуская глаз с Аарона, который явно не успевал придумать отмазку.
– Я тебя ненавижу, – тихо произнесла Мила.
Аарон, похоже, обиделся.
– Не говори так, детка, – взмолился он, прежде чем вспомнил, что я стою рядом.
– Так вот как ты умудрялся обманывать нас все это время? Называл обеих «детками»? Очень умно, – одобрила я.
За сарказмом скрывалась мучительная боль – к ней он обращался так же, как ко мне. Но я загнала эту боль поглубже. Сейчас я не могу позволить себе быть слабой. Аарон повернулся ко мне.
– Нет, Сэмми, погоди. Послушай, я все объясню, – попытался он убедить меня. – Дай мне минутку побыть с Милой, и я все тебе объясню.
– Нет, – произнесли мы с Милой хором.
– Если хочешь что-то объяснять – объясняй нам обеим. Нам очень интересно, что ты скажешь, – продолжала я, придвигаясь к Миле. – Ну, давай.
Она была ниже и стройнее меня, и я почувствовала себя башней. Величественной? Или падающей? Я старалась об этом не думать. От нее пахло жасмином – знакомый запах, мама три года пыталась вырастить жасминовые шпалеры. Она часами работала в саду, и я обижалась, что она тратит на это время, которое могла провести со мной. Невзирая на тяжелый труд, шпалеры так толком и не получились. Но запах жасмина сразу ассоциировался с соперником за столь желанные время и внимание, которых я заслуживаю.
Аарон переводил взгляд с Милы на меня и обратно.
– Вы все неправильно поняли, – наконец произнес он.
Мила недоверчиво смотрела на него широко посаженными зелеными глазами.
– Наверное, ты прав, – откликнулась я. – Я неправильно поняла, когда ты клялся, что любишь меня, что я у тебя одна. Не поняла, что на самом деле ты – лживый подлый козел. Ты можешь избежать дальнейшего непонимания, если покатишься к черту.
Обиженный Аарон испуганно схватил меня за руку.
– Сэмми, поверь мне. Мила – моя бывшая девушка, сейчас она ничего для меня не значит. – Он понизил голос и добавил: – Она немного того, понятно? У нее и раньше так бывало.
Аарон говорил тихо, но Мила прекрасно расслышала клевету на свое душевное здоровье.
– Ты подлец. – У нее перехватило дыхание. – Чтобы я больше никогда тебя не видела!
Она бросилась к двери. Аарон смотрел ей вслед с болезненной миной мужчины, которого вынуждают сделать сложный выбор. Он повернулся ко мне и доверительно сообщил:
– Мила просто дурочка. У нее бзик на мне, но клянусь, между нами ничего не было с тех пор, как я встретил тебя.
Это прозвучало искренне, но я не поверила ни одному слову. Конечно, в пылу битвы он выбрал меня. И обвинение в психическом отклонении, к которому я была готова, досталось ей, а не мне. Но это ничуть не утешало. Я думала только об одном – вот он каков без маски. Он больше не казался красивым и обаятельным – теперь я видела уродство, которое прежде скрывали мои иллюзии. Захотелось отвернуться.
– Я тебе не верю, – спокойно сказала я. – И больше никогда не поверю. Прощай.
– Сэмми, подожди, – взмолился он, пытаясь меня удержать.
Жаль, за спиной Аарона не было зеркала и я не видела, каким взглядом его хлестнула. Наверняка незнакомым – ведь никогда мне не было до такой степени мерзко. Но, судя по реакции Аарона, взгляд был убийственный.
Он отпустил мою руку, и в его глазах вместо обычной самоуверенности появился неподдельный страх. Казалось, у него нет слов, – тоже необычное дело.
– Не прикасайся ко мне, – закончила я.
И ушла. Я вся горела, в голове было пусто. Лиза ждала меня на лестнице. Пока мы спускались, она держала меня за руку.
– Когда ты уходила, он был подавленным, – отчиталась она. – Как ты себя чувствуешь?
Хороший вопрос. Конечно, я ощущала себя свободной и сильной, но понимала, что глубоко внутри под этой шелухой наверняка киснут боль и смятение.
– Просто чудесно, – жизнерадостно ответила я.
Лиза сжала мою руку. На улице мы заметили Милу – она стояла на углу и ловила такси. На лице блестели дорожки слез. Я на секунду забыла о себе и пожалела ее. Куда она собирается? Обратно в Нью-Йорк? Может, ей сейчас надо с кем-то поговорить?
– Мила, – позвала я. – Это моя подруга Лиза. Не хочешь прогуляться с нами?
По-моему, чрезвычайно неожиданное и милосердное предложение с моей стороны. На лице Милы отразилась сперва неуверенность, потом усталая благодарность. Она кивнула.
– Есть хочешь? – спросила я.
Она снова кивнула.
Сквозь буйную толпу мы протиснулись к ближайшей закусочной. За кофе и пирогом мы с Милой препарировали наши чувства к Аарону. Хотя Мила любила его так же сильно, как я, из разговора стало ясно, что в остальном между нами мало общего. Тяжело устраивать девичник, если вам не о чем говорить. Не то чтобы она была плохой, просто совсем на меня непохожей. Поэтому быстро начала меня раздражать. Наверное, это неизбежно, учитывая обстоятельства нашего знакомства. Я не винила ее во всем, как Аарона, но и любить ее было не за что. Слушая ее рыдания, что теперь она не получит на двадцать второй день рожденья колечко, я еле сдерживалась, чтобы не наступить под столом Лизе на ногу. Я знала – это лишнее, наверняка Лиза страдает не меньше моего.
– Я правда думала, что он – тот самый, – закончила Мила после двух неприятных часов.
Знакомое чувство.
– И я так хотела бросить работу, чтобы готовить ему, стирать носки, любить его, понимаешь? – продолжала она.
А вот это уже незнакомо. Да, мы совершенно не похожи. Я вполне могу общаться с девушкой на пять лет моложе – Кару удочерю хоть сейчас. Просто мы с Милой не совпадаем. Как мог Аарон встречаться с нами обеими, хотя мы настолько разные? Может, в этом-то и дело? Я посмотрела на часы.
– А знаете что? Настал в буквальном смысле новый день и новый год.
Мы излишне бурно попрощались, и Мила отправилась на вокзал и в новую жизнь без Аарона. Вернувшись домой, я кое-что изменила: выбросила некоторые фотографии, конфетную коробку в форме цветка и зеленое светящееся кольцо, которое Аарон выиграл для меня в игровом автомате, после чего передвинула кровать к окну, потянув при этом спину. Я выпила обезболивающее, надеясь, что перестановка мебели вытряхнет из меня воспоминания о бесчисленных ночах, проведенных с Аароном.
С этой новой высоты я обозрела грядущий год. Все переменится. У меня больше нет любовника, зато есть работа, на которую я могу наброситься с утроенной силой. Еще у меня куча болезней, к которым надо готовиться и проводить профилактику, и множество идей самосовершенствования. Обычно я оставляла все решения до китайского Нового года, но сейчас улучила минутку, чтобы напомнить себе, как же мне повезло. В моей жизни есть мужчины, которые не являются тупыми, лживыми изменщиками. Р.Г. – солидный семейный человек, как и мой отец. Полно доказательств, что они в этом не одиноки.
Аарон соблазнил, обманул и предал меня. Я была наивной, когда встретила его, теперь же я просто окоченела. Я надеялась в будущем извлечь урок из этого тяжелого опыта. Но сейчас я устала. Все силы ушли на компромиссы. Я была истощена.
Я вздохнула и посмотрела в окно. Снега не было, но морозный воздух белесо мерцал. Я приблизила губы к стеклу и состроила ночи рожицу. На запотевшем от горячего дыхания овале я пальцем нарисовала улыбающуюся мордочку. У нее был застенчивый вид, словно она знала, что не соответствует действительности. Я печально улыбнулась ей. Значит, я все-таки не чья-то милая. Ничего, переживу. Главное – что я не чья-то Мила. Я опустила голову на подушку и приказала себе уснуть, надеясь, что утром мне полегчает.
Дитя погублено невежей
На следующей неделе я вернулась на работу, поскольку Сенат собрался после зимних каникул. Я оцепенело сидела за столом, стараясь затеряться в многочисленных заданиях и притворяясь, что со мной все хорошо. Как обычно, я работала лихорадочно, но словно в какой-то серой пелене. После яростной новогодней стычки злость сменилась вялой апатией. К тому же сейчас зима, а значит, дни короткие и, чаще всего, холодные и пасмурные. Но даже когда я сидела в теплых и веселых местах, то осознавала, что цвета кажутся мне более тусклыми, чем есть на самом деле.
Не помогало и то, что все случившееся казалось чудовищным фарсом, хотя боль была настоящей. Я пережила предательство и разрыв, но ведь подобное происходит каждый день. Иногда с людьми, чьи романы намного старше нескольких месяцев. Я чувствовала себя полной дурой, поэтому замкнулась и притворялась, будто все хорошо. Я думала, что, пока все идет своим чередом, никто не поймет, как я слаба и печальна.
Странно, но жизнь, равнодушная к моему горю, ничуть не изменилась. Все в мире политики и за его пределами продолжало гудеть. Первое официальное голосование президентской гонки состоится через три недели в Айове, потом в Нью-Хэмпшире, и Холм напряженно готовился к этому. На праздниках конгрессмен Кэндл сошел с дистанции из-за нехватки средств, и новый опрос «Тайм» и «Си-эн-эн» показал, что лидерство Брэмена в обоих штатах слегка пошатнулось из-за того, что Рекс-форд и Уай набрали обороты. Тут же начались бесконечные разговоры; все спешили высказать свое мнение насчет того, как все закончится. Я отвлеклась от своих несчастий, настроилась на общую волну и искренне интересовалась результатом.
Как-то вечером, во время кандидатских дебатов, меня неожиданно вызвали в кабинет Р.Г., где я обнаружила его перед телевизором.
– Ради бога, Джон, не виляй, – разочарованно говорил он, когда сенатор Брэмен отвечал на вопрос ведущего.
Я заметила, что морщинка между правым глазом и ухом Р.Г. бешено пульсирует.
– Говорит так, словно обдумывает каждое слово, правда? – Р.Г. повернулся ко мне. – Но его так легко сбить с толку. Он всю жизнь готовился к этой гонке, мог бы быть и посмелее.
Р.Г. недовольно покачал головой. Я увидела, как Брэмен достает шпаргалку, написанную, конечно, Аароном, и вспылила. Неожиданно для самой себя я заговорила.
– Настоящее преступление, что Брэмен по-прежнему лидер, – выплюнула я. – Терпеть не могу его и его команду. Все они – свора лживых ублюдков.
Р.Г. явно удивил мой взрыв, впрочем, меня тоже.
– Ну, это чересчур. – Он поднял бровь. – Но они могли бы и получше проводить кампанию.
Я кивнула, сжав губы, чтобы больше ничего не ляпнуть. Зря я это, но приятно испытывать хоть что-то, кроме тоскливого уныния. И, к счастью, Р.Г. мои слова не слишком потрясли.
– Жутко напыщенная кампания, – продолжал он раздраженно. – Джон ведет себя так, словно ему обязаны с поклоном поднести звание кандидата. Это оскорбительно. Между тем Макс Уай похож на человека, который отрежет себе ногу, если это хоть как-то поможет американцам.
Я согласилась. И я отчаянно хотела, чтобы Уай, Рексфорд или Конрад накрутил себе рейтинг и стал кандидатом. Кто угодно, только не Брэмен.
– Вам нравится Уай? – спросила я. – Хотите, чтобы он выиграл?
Р.Г. не отрывал взгляд от экрана.
– Если вам кто-то нравится, это еще не значит, что из этого человека получится хороший президент, – ответил он.
Что ж, разумно. Вам может нравиться слабоумный, но от этого он не становится дееспособным.
– Но Уай подошел бы лучше, – продолжал Р.Г. – Не потому, что он нравится мне больше Брэмена, а потому, что его, похоже, волнует не только собственная карьера. Мне кажется, ему действительно не все равно. Я могу ошибаться – мы не так много общались. Но я провел достаточно времени с Брэменом, чтобы убедиться: ему нельзя доверять. Он принимает трусливые решения, часто лишь для того, чтобы не потерять лицо. Это не лучший способ управлять нашей страной, – заключил Р.Г. – Что касается других, то Рексфорд слишком неопытен, а Конрад попросту тугодум. Так что, полагаю, Уай – лучший выбор.
Интересно, не жалеет ли Р.Г., что не бросил перчатку на этот раз? У него были бы неплохие шансы. Да наверняка, судя по борьбе и промахам имеющихся кандидатов. Сомневается ли Р.Г. в правильности своего решения? Хотел бы он побороться с Брэменом? Хватит ли у меня мужества спросить его об этом?
Я прокашлялась. Нет, храбрости не хватает. Надеюсь, он ни о чем не жалеет. Мне нравится верить в то, что его интуиция относительно безошибочна.
Р.Г. оторвался от телевизора и вернулся к бумагам на своем столе. Мы уже закончили смотреть дебаты? Похоже, он вызвал меня лишь для этого, что очень лестно. К тому же после разговора с Р.Г. серая дымка вроде бы стала тоньше. Я не хотела возвращаться к себе, где она снова разрастется в плотную завесу. Я напряглась, чтобы сказать что-нибудь интересное и подольше побыть здесь.
– Мне нравится, как Уай наклоняется вперед, когда пытается что-то доказать, – выпалила я. – Как будто может в любой момент выскочить из телевизора, отчего кажется доступнее. И немного чокнутым, что мне тоже нравится. В хорошем смысле чокнутым, а не в плохом, – уточнила я.
Р.Г. невозмутимо моргнул, оторвавшись от чтения. Да, я все испортила. Теперь придется возвращаться в свой отсек, где никто со мной не советуется и не придает мне значения. Я быстро соскользнула обратно в мрачное отчаяние, из которого тщетно пыталась выбраться.
– Кстати, Саманта, – остановил меня Р.Г., когда я побрела к двери. – Совсем забыл, зачем позвал вас.
Ну конечно, он позвал меня не просто поболтать. Какая я дура.
– Я собираюсь устроить несколько обедов с людьми, которые ищут лекарство от болезней Альцгеймера, Паркинсона и так далее. – Р.Г. указал на бумаги. – Я изучил текущее финансирование, и оно мне показалось недостаточным. Меня интересуют серьезные дискуссии, а не шоу, – добавил он.
– Да, сэр, – ответила я.
– Вы можете принести наброски с утра пораньше? – Он повернулся к телевизору, показывая этим, что вопрос был риторический.
Я кивнула его профилю и направилась к кофейному автомату. Было уже девять вечера. Мне нужен кофеин.
Мимо прошла Мона, она собиралась домой.
– Работаешь ночью? – Она посмотрела на две чашки, которые я только что налила.
Я кивнула. После поездки в Нью-Йорк мы стали ближе и радовались этому. Но последнюю неделю я ни с кем не хотела общаться.
– Послушай, я в курсе насчет вас с Аароном, – продолжала она. – Понимаю, тебе неприятно об этом говорить, но, по-моему, ты должна знать, что это только к лучшему. Он плохой человек.
И снова показалось, будто она что-то знает о прошлом Аарона. Она прагматик и не станет делать выводы о чьем-то характере, если нет веских доказательств.
– Спасибо, но хотелось бы знать, почему ты так считаешь? – спросила я. – У тебя есть причина?
Мона уставилась в пол. Определенно есть.
– Вообще-то да.
Ее пристыженный вид раздразнил мое любопытство.
– Ну? – подбодрила я.
Мона помедлила еще секунду и разразилась потоком слов.
– Я знала, что Аарон тебе изменяет. Он был с младшей сестрой моей соседки по общежитию в колледже, когда познакомился с Милой, и встречался с обеими одновременно, а может, и еще с кем-то, пока сестра моей подруги обо всем не узнала. К тому же месяца два назад, когда у вас все уже было довольно серьезно, Марк встретил Аарона с Милой в Нью-Йорке. Они обжимались в баре. Он пытался тебе рассказать, но ты решила, что он просто клеится, – закончила она, по-прежнему глядя в пол.
Что?! Ничего себе. Так вот что Марк хотел сказать, когда так странно топтался вокруг меня и спрашивал, по-прежнему ли мы с Аароном вместе. Ну почему он не мог быть чуть откровеннее? Хотя я быстро его отшила, заявив, что у него нет шансов. Почему я до сих пор не научилась вовремя затыкаться и слушать, что мне говорят?
– Ох, – вот и все, что я смогла произнести.
– Прости, – продолжала Мона. – Я должна была тебе рассказать.
– А почему раньше не сказала? – спросила я.
У нее была масса возможностей. Я бы на ее месте все выложила. Нехорошо было скрывать от меня правду.
– Я не хотела, чтобы Марк опять обратил на тебя внимание, – тихо объяснила она. – Я боялась, если ты будешь свободна, его чувства оживут. Понимаешь, я думала, что, даже если это не будет взаимно, он все равно может снова начать думать о тебе, а не обо мне.
О господи. Когда мы с Моной были в Нью-Йорке, казалось, что она ничуть не сомневается в Марке. Но теперь я поняла, что она могла чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока у меня другой мужчина.
– Ах, Мона, – вздохнула я со смесью недоверия и жалости. – Ежу понятно, что Марку нужна только ты.
Я видела, как Марк смотрит на Мону, и знала, что он не бросит ее ради меня. Он любит ее. Возможно, сначала я мешала ему понять это, но все давно прошло.
– Так или иначе, я поступила ужасно, не рассказав тебе об Аароне, – с сожалением произнесла Мона. – Прости меня. И я очень рада, что вы с ним разошлись.
Я тоже. Какая же я непроходимая дура.
Наутро я занесла Р.Г. заметки насчет обедов и погрузилась в работу, чтобы ни о чем больше не думать. Весь день я занималась группой английских ученых – они недавно открыли белок, который можно использовать для лечения неврологических заболеваний. Хотя белок не был панацеей от болезней Альцгеймера, Паркинсона, Хантингтона и других, он замедлял разрушительный процесс. К концу недели я связалась с учеными и уговорила представить свои открытия на первом обеде. В процессе международных переговоров я слегка влюбилась в акценты всех этих англичан. Я долго была неуязвима для материнской англофилии и вдруг внезапно пала жертвой мягкой ее формы.
Ученые обещали приехать, Р.Г. понравилось мое предложение, поэтому к концу недели я гордилась проделанной работой – первое приятное чувство за последнее время. Надежда расправила крылья. Неужели я наконец готова избавиться от прошлого и воспрянуть духом? Наутро я решила отправиться к мистеру Ли, чтобы закрепить свое исцеление. Я думала поискать другой зоомагазин, но, учитывая недавнюю суматоху, мне в жизни нужно хоть что-то постоянное. Даже если это постоянная уверенность в том, что меня грабят.
– Мы по вам скучали! – воскликнул мистер Ли. – Что желаете? Японскую бойцовую рыбку? У меня есть несколько красавцев!
Да уж. Не сомневаюсь.
– Хочу сперва немного осмотреться, – уклончиво ответила я.
– Ну конечно. Сколько угодно, сколько угодно, – разрешил он.
Мистер Ли ушел за прилавок, но я нутром чуяла, что он следит за каждым моим шагом. Я немного поразглядывала змей, размышляя, как вообще можно завести такого питомца. Рыбки – и те не слишком-то привлекательны, ну а змеи вовсе нелепы. Я не видела повода покупать их, разве что владельцам просто нравится наблюдать, как те жрут замерших от ужаса мышей, крыс и лягушек. Но разве со временем это не наскучит? И все, что у них останется, – здоровенный скучный питон. Что в нем хорошего?
Я кое-что читала о питонах: например, во Флориде один сбежал из клетки и просочился в канализацию. Он выполз из унитаза в квартире ничего не подозревающей женщины, которая чистила зубы. Вспомнив об этом, я вздрогнула. Хуже всего, это была не первая статья о таком происшествии. Это была девятая или десятая, так что вполне возможно, ползающие по водопроводным трубам питоны – обычное дело. В результате я не могла сесть на унитаз, предварительно не заглянув внутрь. Я чувствовала себя неприятно уязвимой, хотя там никого не было. Учитывая, что мне часто приходилось посещать туалет (не чаще среднего, но все-таки регулярно), я здорово нервничала из-за питонов.
Я прошла дальше, к японским бойцовым рыбкам.
– Думаю, возьму вот эту, – решительно показала я на средних размеров рыбку с оранжевым пятном, в которую влюбилась, едва заглянув ей в глаза. – Они по-прежнему стоят три доллара за штуку?
Указательным и большим пальцем мистер Ли изобразил, что «чуточку больше».
Я пожала плечами. Сама цена рыбки, хотя мистер Ли постоянно ее задирал, составляла малую часть затрат. Зато прорва денег уходила на аквариум, гальку, корм, экзотические водоросли и маленькие подводные крепости, в необходимости которых он убеждал. И хотя все это у меня уже было, я задумалась, не заражены ли они трупным ядом, поэтому решила купить новые, немного другие наборы. Мистер Ли протянул мне в пластиковом пакете моего нового подопечного. Интересно, его стоимость вычтут из налогов? В конце концов, у меня появился новый член семьи.
Через час я вернулась в квартиру, нагруженная новыми прибамбасами для свежеприобретенного питомца. Когда я внимательно следила за температурой воды и готовилась осторожно перенести своего нового кавалера в его роскошное жилище, позвонила Лиза.
