Текст книги "Сенатский гламур"
Автор книги: Кристин Гор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
– Да, и, разумеется, я думаю, что это будет хорошо для американцев, – добавил он и улыбнулся мне. – А теперь извините, мне надо позвонить. – Боб помахал запиской и вышел из салона.
– Что ж, сенатор, – Уай повернулся к Р.Г., – вам очень повезло, что на вас работают такие люди, как Саманта. Вы были очень красноречивы, – кивнул он мне. – Я собираюсь хорошенько над этим подумать.
– Спасибо, сэр, – ответила я.
В этот момент в салон ворвался Боб и включил стоящий в углу телевизор. На экране появился логотип «Си-эн-эн».
– Брэмен, похоже, психанул сегодня на собрании по здравоохранению, – сообщил Боб.
Мы все уставились на экран, где ведущий ток-шоу беседовал с приглашенными знаменитостями.
– На прошлой неделе сенатор Брэмен оскорбил жителей Нью-Хэмпшира. Сегодня он умудрился задеть чувства людей с избыточным весом. Что происходит? Это намеренное действие или случайная ошибка?
После того как знаменитости принялись обсуждать его слова, «Си-эн-эн» повторило видеоролик, чтобы ввести в курс дела тех, кто только переключился на канал. Брэмен стоял на возвышении посреди огромного зала. Я машинально оглядела толпу в поисках Аарона, но его нигде не было видно. Женский голос спросил Брэмена, что он думает о планах Управления по контролю за продуктами и лекарствами сделать более внятной информацию о калорийности на упаковках. Брэмен прочистил горло.
– Чтение не поможет толстякам сбросить вес, – ответил он с хмурым видом, который, вероятно, считал президентским. – Буду резок на благо страны. Этим людям давно пора перестать набивать пузо, оторвать жирные задницы от диванов и маленько поработать. Прежде чем тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы нянчиться с лентяями, мы должны призвать их хоть немного пошевелиться.
У меня отвисла челюсть. Предполагается, что эта новая грубость сделает Брэмена привлекательнее? По-моему, выйдет совсем наоборот.
Боб хихикал.
– Спасибо, Джон Брэмен, – сказал он.
Р.Г. качал головой. Уай поджал губы.
– Когда мы приземлимся, я сделаю заявление, – решительно обратился он к Бобу. – Осужу Брэмена, заверю в своем уважении американцев, страдающих ожирением, подчеркну, что руководству страны должно быть не чуждо сострадание, и так далее. Нам надо быстро шевелиться.
Боб кивнул, все еще продолжая хихикать себе под нос. Я удивленно моргала.
– Брэмен ужасно зол, – отметила я, не думая, что кто-то услышит.
Р.Г. посмотрел на меня.
– И станет еще злее, – сказал он.
Я ему верила. Я оставила их работать, а сама вернулась на место – готовиться к посадке и восхищаться развитием событий. Пилоты пошли на снижение; я закрыла глаза и вцепилась в пристегнутый ремень. И даже когда самолет полностью остановился, я словно продолжала лететь вперед.
Посреди ералаша
Чем дальше, тем быстрее мы продвигались. Благодаря помощи Р.Г. и бесконечным промахам Брэмена, второго марта губернатор Уай выиграл предварительные выборы в Огайо. Кроме того, Уай победил в восьми из двенадцати штатов, намного обогнав Брэмена, который погубил себя политическими ошибками. Я наслаждалась таким поворотом событий, смакуя сладость мести. Я даже размышляла, не послать ли злорадное письмо Аарону, но передумала. Не стоит перебарщивать.
Конгрессмен Рексфорд и сенатор Конрад сошли с дистанции через несколько дней. Рексфорд заявил, что уходит из политики и собирается издавать политический журнал. Он отказался официально поддержать другого кандидата. Конрад, уходя, произнес трогательную речь и призвал своих сторонников направить взоры на губернатора Уая, сказав, что это «человек, который может сделать много добра, а не мне вам говорить, что наша страна нуждается в добре».
Брэмен держался еще недели две, лихорадочно пытаясь вернуть утраченные позиции. Я была рада, что он потерпел крах, но все же поразительно, как быстро его кампания посыпалась из-за ошибок. Шпилька в адрес полных людей получила широкую огласку и принесла самые печальные плоды. Брэмен явно забыл, насколько тучна и мстительна Америка. То, что он отказался извиниться и яростно набрасывался на всякого, кто предлагал это сделать, тоже не пошло ему на пользу.
К тому же за неделю до второго марта в «Вашингтон Пост» появилась разгромная статья Чарли Лотона, в которой впервые открыто говорилось о тесных связях Брэмена с индустрией страхования. Для Брэмена статья появилась совсем не вовремя – его как раз собиралась поддержать Американская ассоциация пенсионеров. Статья особенно отмечала противоречие между деловыми связями и обещаниями предоставить качественную и дешевую медицинскую помощь пожилым американцам. Лотон утверждал, что Брэмен предпочитает своих друзей из индустрии здравоохранения простым труженикам.
В статье было множество примеров, упоминался также доктор Рейнолдс. Я поняла, что это злобный отец Натали – мужчина, которого я повстречала на улице в день битвы за проект. Доктор Рейнолдс явно дружил с Брэменом и много лет финансировал его в обмен на законодательную поддержку своих интересов.
Еще в статье Чарли был замечательный абзац о том, как Брэмен агрессивно пытался присвоить себе в глазах прессы все заслуги по принятию законопроекта.
«Брэмен часто скармливает репортерам ложную информацию, но еще он полагается на верных сотрудников, которые разыскивают журналистов и предлагают «конфиденциальные сведения», выставляющие сенатора в выгодном свете. Так, прошлой осенью к вашему покорному слуге обратился Аарон Драйвер, спичрайтер сенатора Брэмена, и предложил «рассказать все о бездарности шайки Гэри». Законопроект о рецептурных лекарствах был только что принят, и мистер Драйвер позвонил, желая сообщить, что «Р.Г. и его работнички мертвым грузом висели у Брэмена на шее. Они дилетанты, и нам пришлось потратить массу времени, убирая за ними». Ваш покорный слуга не нашел подтверждений жалобам мистера Драйвера и отказался включить их в статью. Однако мистер Драйвер убедил другие издания напечатать эту «информацию».
Дочитав абзац, я несколько секунд не могла прийти в себя. Анонимный источник – Аарон? Двуличная тварь! Впервые прочитав эти слова, я решила, что они принадлежат Натали. Аарон, находясь рядом со мной, изобразил гнев и заверил, что я права. Впоследствии появилось еще несколько подобных фраз, и я продолжала винить Натали, но теперь поняла, что их автором был Аарон. Эти слова принесли немало вреда, не только мне, но и Р.Г. Мало Аарону любовной измены, он решил уничтожить меня еще и политически? Лучше ему не попадаться мне на глаза!
Как обычно, Брэмен не смог должным образом опровергнуть выдвинутые обвинения. Его преступления были пагубны сами по себе. Но то, что он не умел держать марку, вредило ему еще больше. Он умирал от собственного меча, от политических ран, нанесенных бестактностью и злобой. Я сочла это неожиданным и полезным примером того, как быстро меняется ветер в мире политики. Брэмен долгие месяцы возглавлял гонку, но несколько неприятных недель – и с ним все кончено. Так неожиданно. Я подозревала, что в падении Брэмена сыграла роль карма, наконец-то давшая ему отпор.
Брэмен окончательно сошел с дистанции в середине марта, после того как уступил губернатору в Миссисипи, Иллинойсе, Флориде и Луизиане. Я смотрела его прощальное выступление по «Си-эн-эн». Он был весьма красноречив, но вел себя так, словно его ограбили. Он не поддержал губернатора Уая, но намекнул, что Уай выиграет, если воспользуется многочисленными талантами Брэмена. Странный способ бороться за место вице-президента, но типичный для Брэмена: унижать того человека, которого он якобы поддерживает. Большинство экспертов утверждали, что Брэмен глубоко уязвлен, но изо всех сил будет стараться выплыть.
Я выключила «Си-эн-эн» и глубоко вздохнула. Вот, значит, как. Интуиция не подвела Р.Г. Уай добился небывалого успеха, и теперь он – официальный кандидат от партии. Какое счастье, просто камень с души свалился.
По другую сторону баррикад номинацию отхватил губернатор Кейн Брэнси. Ничего удивительного, хотя в руках его соперников – брата президента и лидера сенатского большинства – были все административные ресурсы. Текущая власть, ее политика и тактика слишком непопулярны. Брэнси воспользовался этим, не оставив соперникам ни единого шанса.
Что до Бордена Дента, официально он не сходил с дистанции, просто уехал на съемки в Марокко, что многие сочли отказом от дальнейшей борьбы.
Итак, нас ждут семь с половиной месяцев схватки между Уаем и Брэнси. Предварительные опросы и подсчеты пророчили ничью. Хотя людям не терпелось поскорее избавиться от банды Пайла, они понимали, что Брэнси – другое дело. Он набирал популярность и, похоже, был способен привести многих разочарованных овечек обратно в партийный загон. А значит, он станет опасным конкурентом.
На Капитолийском холме царило лихорадочное предчувствие гонки. Листки календаря быстро мелькали перед глазами, недели пролетали в мгновение сверхперегруженного делами ока. Прежде чем я смогла привыкнуть к новой скорости, настала середина мая, и Холм гудел от слухов о потенциальных вице-президентах. Уай подогрел эти слухи, намекнув, что сделает выбор раньше, чем ожидается, поскольку хочет собрать команду как можно скорее. Обычно кандидаты тянули с выбором партнеров по гонке до середины лета. Но Уай уже доказал, что он – не такой, как все; и это шло ему на пользу.
Р.Г. считали лидером гонки за место вице-президента в списке Уая, и я, пожалуй, удивлялась этому больше, чем следует. В конце концов, с тех пор как Р.Г. поддержал Уая, они много времени проводили вместе, и нашли общий язык. Но пока я толком не обдумала последствия их дружбы. Неужели Уай действительно предпочтет Р.Г.? Я, конечно, была уверена, что это лучший выбор, но считает ли так Уай? Я гадала вместе со всей страной или, по крайней мере, со всем ее политически двинутым меньшинством.
В новостях, обсуждая плюсы и минусы кандидатуры Р.Г., повадились использовать заголовок «Макс и Роберт – максимальное родство». Я быстро устала от игры слов. Все сотрудники Р.Г. были на взводе. К тому же нам пришлось познакомиться с кошмарным и назойливым процессом, известным как «проверка». В основном отборочная команда Уая копалась в том, что касалось самого Р.Г., полная решимости вскрыть все нелицеприятные факты, способные повлиять на его судьбу. Я считала, что они не найдут ничего плохого, поскольку свято верила – Р.Г. всегда вел образцовую жизнь и делал образцовую карьеру. Зато в конце мая, во второй половине субботнего дня, я сама попала под каток.
Я чистила аквариум Доктора Цинциннати и слушала старый альбом Джонни Кэша[86], когда позвонили в дверь. Лиза со Скутером уехали на выходные, и, не считая Боба Эспина, с которым я продолжала флиртовать, ни один мужчина мной не интересовался, так что я очень удивилась. Я осторожно подошла к двери, сжимая в руке перцовый баллончик. Я жила в спокойном районе, и солнце светило вовсю, но я видела (меня заставили) слишком много фильмов ужасов, поэтому тут же придумала душераздирающую историю. Так что сердце у меня колотилось от страха.
Двое мужчин за дверью представились бывшими агентами Секретной службы, работающими на охранную фирму, которую сенатор Уай нанял для проверки. Спросив, могу ли я с ними поговорить, они предъявили документы, которые я долго разглядывала (интересно, сложно ли такие подделать?), после чего впустила их в квартиру.
Они уселись напротив меня на диване и дружелюбно улыбнулись. Но меня не обманешь.
– Как вы знаете, сенатор Гэри обещал нам полное содействие во время проверки и заверил, что вы – очень надежный сотрудник, – начал агент Дэвис.
Неужели? Как мило. Может, спросить, сказал ли он обо мне еще что-нибудь приятное? Особенно насчет законопроекта по экологии, над которым я сейчас работаю. В последнее время он слишком занят, чтобы встречаться с нами, как раньше. Возможно, эти агенты – хороший способ получить обратную связь.
Я заметила пистолеты у них под пиджаками и решила, что лучше не отклоняться от темы и позволить им вести разговор. Конечно, я привыкла к охране на Холме и много раз видела секретных агентов, но ни с кем из них еще не общалась так тесно. Я взмокла при мысли о необычности происходящего. И еще переживала из-за бардака в квартире. Включат ли они это в мое досье? Почему они не пришли часа на два позже! По крайней мере, я собиралась к тому времени закончить уборку. Интересно, могут они определить, что у меня вечно нелады с расписаниями, по манере моргать глазами? Я тут же до смерти перепугалась, что агенты смогут узнать обо мне самые страшные вещи, ведь их специально этому учат.
– Мы всего лишь хотим задать вам несколько вопросов о личной жизни, – продолжал агент Дэвис.
Разрешения он не спрашивал, но я на всякий случай кивнула. И быстро-быстро заморгала. Ничего не могу поделать. Боже, у меня что, тик начинается? Как не вовремя.
– Чудесно, – весело произнесла я. – Огонь!
И тут же пожалела, что сказала это. Моя ослепительная улыбка померкла. К счастью, они просматривали бумаги.
– Это ваша рыбка? – спросил второй агент, Озолс.
– Да, – бросилась я оказывать полное содействие. – Его зовут Доктор Цинциннати. Он японская бойцовая рыбка.
Что еще о нем рассказать? Я собиралась померить его, чтобы следить за ростом, но руки так и не дошли.
– Почему вы назвали его Доктором Цинциннати? – настаивал агент Озолс.
– Потому что я из Цинциннати. Ну, не совсем из Цинциннати, а рядом, и в школу ходила в Цинциннати. Я люблю рыбок и работаю в области здравоохранения, а это маленькое оранжевое пятнышко похоже на стетоскоп, если прищуриться, поэтому... честно говоря, не знаю, я просто не смогла придумать имя получше.
Агент что-то записал. Мне показалось, что я справляюсь хуже, чем должна бы.
– У вас всегда жили рыбки? – перебил агент Дэвис.
Так обычно и ведут допрос?
– Хм... в детстве у меня была золотая рыбка. Ее звали Золотце Златовласка – это к вопросу о неудачных именах. А потом у меня было девять японских бойцовых рыбок, не считая Доктора Цинциннати.
– За какой период времени?
Что, неужели обязательно вдаваться в подробности? Я поставила рекорд по умерщвлению рыбок, но гордиться тут нечем. Это чернит мою репутацию, хотя клянусь, я делала все, что в человеческих силах, чтобы сохранить им жизнь.
– За последние два года, – призналась я. – Вообще-то чуть меньше.
Агенты, похоже, заинтересовались.
– Так это ваша десятая рыбка меньше чем за два года? – уточнил агент Дэвис. – Вы покупали их в одном и том же магазине?
– Да, хотя какое-то время подозревала, что там продают больных рыбок. Но это меня не отпугнуло, я решила принять вызов.
– Значит, один и тот же человек продал вам всех этих рыбок? – продолжал агент Дэвис.
Это мой шанс подставить мистера Ли? Его вызовут на допрос? Возможно, месть близка! Хотя готова поспорить, что у Секретной службы есть дела поважнее, чем запугивать жуликов из зоомагазинов.
– Да, его зовут мистер Ли.
– И давно вы знакомы с мистером Ли?
– С тех пор как переехала сюда. Почти два года.
– Во время ваших визитов в магазин мистера Ли вы обсуждали с ним что-нибудь, кроме рыбок?
Что происходит?
– Ну, мы беседовали о водорослях. О разноцветных камушках для аквариумов. О маленьких игрушечных сундуках с сокровищами и всяком таком.
– Ясно.
Агент Дэвис продолжал что-то писать, а агент Озолс, к моему удивлению, протянул мне фотографию мистера Ли.
– Это тот мистер Ли, о котором вы говорите? – спросил он.
Я смущенно кивнула. Они и правда очень тщательно подошли к проверке.
– И вы познакомились с этим человеком, только когда переехали в Вашингтон и начали работать на сенатора Гэри?
Я снова кивнула.
– И вы утверждаете, что разговаривали с ним только о рыбках?
– Японских бойцовых рыбках, – поправила я. – И сопутствующих товарах. И выживаемости рыбок.
– Значит, вы удивитесь, когда узнаете, что человек, известный вам как мистер Ли, на самом деле – Сунг Ванг Кох, северокорейский агент?
Вряд ли я могла бы выглядеть более оглушенной даже после месяца репетиций.
– Д-да, – заикаясь, выдавила я. – Очень удивлюсь.
Мистер Ли? Прочь из нашего города! Понятно теперь, почему он не разбирается в рыбках. О боже, они считают, что у нас были какие-то отношения кроме покупок подпорченного морского товара? Нет, нет и нет. Меня обвели вокруг пальца. Я подозревала, что он аферист, но у меня и мысли не было, что он шпион! С ума сойти.
Они внимательно следили за мной. Вне всяких сомнений, ждали, что я проколюсь.
– Итак, вы отрицаете, что под предлогом покупки множества рыбок, для чего требовались постоянные визиты в магазин мистера Ли, вы продавали ему государственные секреты?
То есть они считают, что я шпионка? Несмотря на страх и удивление, я была польщена, словно достигла цели всей своей жизни. Не считая того, что я не была шпионкой и стремилась сохранить свою не шпионскую работу.
– Конечно, отрицаю, – решительно сказала я. – Это неправда. Я понятия не имела о мистере Ли.
Агент Дэвис что-то записал. Хотела бы я знать, что он пишет.
– А как насчет Ким Ли Джун? – Агент Озолс протянул мне еще одну фотографию.
На ней была женщина. Смутно знакомая женщина. Рядом с ней я различила что-то похожее на арбуз. Так вот это кто! Хозяйка фруктовой лавки рядом с зоомагазином. Я иногда покупала у нее груши и яблоки по пути домой, потому что мне это нравилось. Покупать фрукты у нее было интереснее, чем в супермаркете. Очевидно, я была дурой.
– Она работает во фруктовой лавке, – нервно ответила я. – Я покупала у нее фрукты. Она что, тоже секретный агент?
– Да, – подтвердил агент Озолс. – Так вы хотите, чтобы мы поверили, что вы наносили визиты этим двум независимым северокорейским агентам совершенно случайно и по делам, не имеющим ничего общего с правительственными?
Вообще-то да. Звучит странно, учитывая, какие удивительные вещи мне только что рассказали, но это правда.
– Клянусь, я понятия о них не имела. Я действительно всего лишь покупала у них рыбок и фрукты. Мы никогда ни о чем другом не говорили.
– Возможно, они старались с ней подружиться, но завербовать не успели, – сказал агент Дэвис агенту Озолсу.
Ужасно непрофессионально было говорить это при мне, но мое сердце подпрыгнуло при мысли о том, что они открыты для диалога и могут признать, что я говорю правду. Надо перестать кивать. Я же не хочу их отпугнуть.
– Похоже, она здорово натерпелась с этими рыбками. – Глядя на меня, агент Озолс качал головой.
Кто бы говорил. Это я страдаю от комплекса ангела смерти.
– Не знаю, как еще вас убедить, – довольно уныло произнесла я. – Могу лишь поклясться, что говорю правду.
Агент Дэвис окинул меня долгим взглядом.
– И вы никогда не обсуждали ваши визиты к любому из агентов с сенатором Гэри? – спросил он.
– Нет, – твердо ответила я.
Я была совершенно уверена, что никогда не говорила о таких пустяках с Р.Г. Агенты спрашивали и переспрашивали меня еще пятнадцать минут, после чего поблагодарили за то, что уделила им время, и ушли.
Я отправилась на кухню и налила себе «как обычно». Едва я приложилась к бокалу, зазвонил телефон. Это была Зельда.
– Ты тоже секретный агент Северной Кореи? – упрекнула я.
– Нет, – ответила она. – Но стану, если хорошо заплатят. Вакансия еще открыта?
Я оценила шутку, но тут же сжалась от страха при мысли о том, что Секретная служба может прослушивать мой телефон. Они подумают, что я занимаюсь вербовкой? Я быстро положила трубку, пообещав Зельде перезвонить. Потом включила погромче «Блюз Фолсомской тюрьмы» и медленно выпила коктейль, гадая, чего еще не знаю о собственной жизни.
В понедельник утром в офисе я набралась храбрости и попросила Жанет устроить мне встречу с Р.Г. Я должна предупредить его о проверке. И, возможно, поискать себе адвоката. Я ждала ответа Жанет, пила третью чашку кофе и безуспешно пыталась унять дрожь в коленках, когда в «Си-эн-эн» снова вернулись к вопросу о том, кого Уай выберет напарником. Источники из его лагеря сообщали, что он очень близок к решению, и страсти вокруг Р.Г. достигли апогея. Меня, конечно, очень волновали обвинения в шпионаже, но я тоже нетерпеливо замерла в предвкушении. Пока я смотрела на экран, передачу прервали для сообщения, что, согласно источнику, близкому к губернатору Уаю, он только что назначил Р.Г. вице-президентом.
Я стукнула кружкой по столу, пролив кофе, и вскочила со стула. Это правда? Я не погубила Р.Г. своими случайными шпионскими связями? И он на самом деле, честно-честно, выиграл? Я огляделась в поисках кого-нибудь, кто подтвердит, что это не сон. «Си-эн-эн» иногда ошибается.
По коридору бежала Мона.
– Ты видела? – задыхаясь, спросила она.
Я кивнула.
– Это правда? – добивалась я.
– Да. Жанет сказала, что губернатор Уай заказал разговор с Р.Г. около двадцати минут назад, – сообщила она.
Здорово! Не стоило так удивляться: я уже несколько недель знала, что он в числе претендентов, но все же старалась не слишком надеяться, что выберут именно его.
Через час Р.Г. собрал всех сотрудников. Его ждали тысячи запросов от прессы и самолет, на который надо было успеть, чтобы попасть в Луизиану, где они с Уаем сделают официальное заявление. Но он нашел десять минут, чтобы поговорить со всеми нами у себя в кабинете. Он выглядел очень спокойным, но я чувствовала, что он взволнован.
Он поблагодарил нас за прекрасную работу и за то, что мы согласились на неприятную проверку. Я смущенно смотрела в пол. Он в курсе? Р.Г. продолжал говорить. Он сказал, что всем нам предстоит очень важное и захватывающее приключение, и пообещал сделать все возможное, чтобы мы им гордились. После этого нас отпустили.
Я вернулась за стол как раз вовремя, чтобы получить письмо от Жанет, которая звала меня обратно в кабинет Р.Г. Я в ужасе поспешила туда. Сейчас мне будут рубить голову. Мона, Марк и Карен – тихий советник по вопросам экологии, которая ни с кем не разговаривала, – уже собрались. В углу затаился Джо Нун, начальник штаба. Хотят полюбоваться, как меня уволят? Или у них тоже обнаружились неосторожные связи с иностранным подпольем?
Р.Г. закрыл за мной дверь.
– Спасибо, что вернулись, – улыбнулся он. Джо Нун сидел в глубине комнаты и смотрел на нас. – Я позвал вас сюда, потому что хочу пригласить перейти в избирательный штаб и переехать на штаб-квартиру в Луизиану к ноябрю. Конечно, у нас нет времени подбирать персонал, но, если вы четверо согласитесь составить мне компанию, я буду во всеоружии.
Я посмотрела на остальных. Все обрадовались, но никто не удивился так, как я. Серьезно? Он позвал нас для этого?
– Сэр, вы в курсе, что Секретная служба считает меня потенциальной северокорейской шпионкой? – немедленно спросила я.
Теперь обалдели Мона, Марк и Карен. Я чувствовала их взгляды. Но Р.Г., как ни странно, рассмеялся.
– Я слышал об этом, но у меня хорошая новость: вы вне подозрений, – сообщил он. – Я только не советую вам больше ходить в этот зоомагазин.
Я облегченно вздохнула. Ну конечно, подозрения сняты. И Р.Г. на меня не злится. На самом деле ситуация его скорее забавляет. Хотя обидно, что он так уверен в моей невиновности. Он считает меня недостаточно хитрой? Я вполне могла провернуть это дельце. Может, я всех обманула, продала государственные секреты за миллионы долларов и собираюсь в любой момент свалить в Пхеньян.
Я наступила самолюбию на горло. Надо радоваться, что меня больше не подозревают. И Р.Г. попросил меня присоединиться к избирательному штабу! Это точно повышение! Правда ведь?
Вопрос прояснился на следующий день, в самолете, летящем в Луизиану, когда Р.Г. отвел меня в сторонку.
– Я хотел сообщить вам, что вы все-таки не переедете в Луизиану, – сказал он.
У меня упало сердце. Ну конечно, он передумал. Есть куча более компетентных людей, на которых он может положиться. Я постаралась не выказать разочарования.
– Вместо этого я распорядился, чтобы вы все время ездили с нами.
Вот это да. Не может быть.
– С-спасибо, сэр, – запинаясь, проговорила я. – Я буду стараться изо всех сил.
– Не сомневаюсь, – он слегка улыбнулся. – Два месяца назад вы помогли мне убедить Уая пересмотреть взгляды на здравоохранение. В ходе кампании мне нужны такие героические люди.
Он отошел прежде, чем я успела ответить. Через час я думала о похвалах и смотрела из-за открытой сцены, как Р.Г., Дженни, Джек и Джеффри присоединились к губернатору Уаю с женой и детьми на церемонии объявления вице-президента перед ревущей толпой сторонников и национальной прессой. Взлет не только польстил мне, но и ужаснул. Я почти видела, как вокруг меня из земли выскакивают колья. Пожалуйста, не дайте мне все испортить, молилась я всем богам, какие могли услышать. Интересно, какова вероятность, что я буду на высоте?
А еще интересно, как Гэри умудрились не выглядеть грязными и потными, когда на улице тридцать пять градусов и солнце. Губернатор Уай произнес забавную и искреннюю речь, в которой объяснил, почему выбрал Р.Г., а Р.Г., в свою очередь, просто, но убедительно рассказал, какая честь для него – участвовать в этом важнейшем событии. Джек и Джеффри широко открытыми глазами таращились на разноцветное море людей. Им уже почти два года. Понимают ли они, что происходит? Чувствуют пронизывающую воздух энергию? Я точно чувствую.
Мне велели не брать много вещей, но рассчитывать как минимум на неделю. Я бросила в чемодан две пары темных брюк, две юбки, шесть симпатичных блузок, один пиджак и туфли, которые были скорее удобными, чем модными. И темно-красное платье для коктейлей, которое я схватила в последнюю секунду и которое только занимало место. Теперь, когда нас официально подхватывает вихрь Уая, уникальная вселенная кампании становится и нашей. Это вселенная длинных автоколонн, самолетов, Секретной службы и неуклонно растущей свиты. Я старалась разглядеть все сумасшедшие детали этого странного нового мира, но сил хватало, только чтобы выдерживать безумную гонку.
Я завидовала команде Уая лишь потому, что они уже знали, как выдержать этот лихорадочный ритм. Жаль, нет самоучителя по этому делу, я бы с удовольствием пролистала его. Но я должна мчаться со всеми, несмотря на неопытность.
Мимо, разговаривая по сотовому, проскользнул Боб Эспин. Я сделала вид, что не обиделась. Когда я просматривала расписание на экране «Блэкберри», желая убедиться, что знаю его достаточно хорошо и смогу поспеть за следующим шагом (выражение не мое, но, к моему наивному изумлению, часто произносимое), я почувствовала, что он стоит у меня за спиной. Я подняла глаза и увидела, что он прикрывает трубку рукой.
– С меня стаканчик, – улыбнулся Боб.
– Надеюсь, чего-то приличного? – поинтересовалась я.
Он подмигнул, вернулся к разговору и пошел дальше.
За долгий, выматывающий день официального объявления списка кандидатов от партии мы успели побывать в Огайо, Калифорнии и вернуться к вечеру в Новый Орлеан. Я тащила свой не слишком компактный чемодан по вестибюлю отеля и гадала, скоро ли я приспособлюсь к этому безумному ритму жизни. На Холме я привыкла к сверхурочной работе, ночным бдениям и стрессу, но понимала, что пора переходить на новый уровень. Я – одна из многих, кто должен много работать и до смешного мало спать. И никаких ошибок, невзирая на невероятное давление, ведь любая ошибка повлияет на судьбы страны. Вполне достаточно, чтобы меня парализовало от тревоги, но паралич – не выход. Прежде всего, в основе новой жизни – движение. Стоять на месте – все равно что просить оставить тебя позади.
Я только-только доползла до номера, который должна была разделить с неизвестной сотрудницей Уая, рухнула, не раздеваясь, на кровать и постаралась собраться с силами, чтобы попросить телефонистку разбудить меня в половине шестого, когда раздался телефонный звонок.
– Алло? – пробормотала я.
– О, хорошо, они не ошиблись номером. Мы внизу, в баре. Давай к нам.
Боб. Несмотря на сильную усталость, меня охватило легкое возбуждение. Может, отказаться от приглашения, чтобы сохранить телесное и духовное здоровье? Вдруг он решит, что я пустышка?
– Спущусь через минуту, – ответила я.
Через несколько секунд я уже изучала себя в зеркале лифта. Усталая и помятая. Чтобы проснуться, я подрыгала руками и ногами, как марионетка, в результате чего треснулась локтем об аварийный телефон. Надеюсь, в баре темно и у кого-нибудь есть аспирин.
Боб сидел в углу с тремя людьми. Он улыбнулся и встал, когда увидел, что я иду к нему. Подойдя поближе, я узнала его соседей: Гейб Рэмпер, менеджер кампании Уая, Лана Мартинес, директор службы коммуникаций Уая, и Уолт Пэттон, пресс-секретарь Уая. Старший персонал. Я видела их в самолете и последние два месяца читала о них в «Заметке» и «Горячей линии», но официально нас не представляли. После ритуала знакомства Боб спросил, что я буду пить.
Что утешит растрепанную женщину с больным локтем, которая чувствует себя не в своей тарелке? Я остановилась на «Маргарите». Боб подозвал официантку, а я задумалась, как побороть страх. Принимая приглашение, я не думала, что придется общаться с такими важными шишками. Лана улыбнулась.
– Как справляетесь? – спросила она.
– Слишком устала, чтобы точно сказать, – честно ответила я. – Но работа удивительно интересная.
– Нам тоже нравится видеть Гэри в своих рядах, – произнес Уолт.
Они отнеслись ко мне лучше, чем я ожидала. Возможно, потому, что меня пригласил Боб.
– Мы будем нанимать еще людей, когда закончим с объявлениями? – спросил Уолт у Гейба.
– Да, – кивнул тот.
Я встрепенулась, мне пришла в голову блестящая мысль.
– Если вам нужны сотрудники для передовой команды, могу порекомендовать кое-кого, – выпалила я.
Гейб слегка удивленно посмотрел на меня.
– Хорошо. Нам всегда нужны толковые люди.
Конечно. Причем толковее, чем уже есть, если знакомый мне Тим не исключение, а правило.
– Кара Линден много и плодотворно работала на сенатора Гэри, – сказала я. – Она помогла организовать поддержку, я знаю, она прекрасно справится.
Никто не умеет устраивать мероприятия и проверять, все ли гладко, лучше ее. Передовая команда – самое место для Кары, которая всегда на шаг впереди тех, с кем имеет дело. К тому же она всегда будет в первую очередь думать об интересах Р.Г.
– Как ее зовут, говорите? – спросил Гейб, набирая имя в «Блэкберри».
Я повторила и объяснила, как с ней связаться.
– Уже освоилась? – поддразнил меня Боб.
Действительно, немного нагло с моей стороны. Но я с радостью ухватилась бы за любую возможность помочь дополнить их команду умными, трудолюбивыми людьми, которые к тому же случайно оказались моими хорошими друзьями. Неужели я зашла слишком далеко? Гейб раздосадован? Прежде чем я по-настоящему испугалась, Боб увел разговор от политики и рассказал забавную историю о своей первой работе – приеме заказов в цветочной лавке. Я потягивала «Маргариту» и наслаждалась его голосом.
