Текст книги "Дурак космического масштаба (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 60 страниц)

– Докладывали мне – болен, – усмехнулся Ласко. – И что видел он Белого человека в припадке. Крыша и поехала.

– А девочка стояла и ждала, – тихо сказал Абио. – А я – тупая тёмная… скайя на тэ дамтэ!

– Да, – сказал Экрист. – Мироздание провисло, а она почувствовала. Уж чего эйниты умеют – так это жать и слушать. А ты понял, капитан, что она вас, дураков, охраняла? Вставала над лагерем, чтобы точка локализации её жизненной энергии была выше ваших. Это чтобы напавший на вас – вошел сначала в энергетическое противостояние с ней. Учат, конечно, что не по силам такое одному человеку, что получилось. Ну так любая наука устаревает. А, может, мы и не поняли ничего за столько лет. Мастер-то посмеялся над нами. Такие, значит, хреновые мы у него ученики. Учились чего-то, понимаешь…

– Она же могла погибнуть! – дошло до меня.

Рос молчал, уткнувшись глазами в стакан.

– Не, – перебил Ласко, назидательно задрав указательный палец. – Она ДОЛЖНА была погибнуть! Обязательно! Жертва в таком деле, так или иначе, должна иметь быть. Но твой пилот успел, понимаешь, набезобразничать. Однако он же её и спас этим. Тут – или так, или так. Или её засыпало бы тем, что осталось от кораблей, или разорвались бы связи… Третьего нет. Ханер камат.

Я взглянул на усовершенствованный Джобом кинжал, лежащий на моей постели в гордом одиночестве. Как он его исхитрился так наточить, что вроде и не заметно?

– Правы эйниты, – выдохнул Абио. – Только женщина может совместить в себе и своё, и наше. И направить – и остановить в себе. Взять силу обоих маятников. За то мы их и не любим, женщин.

Вот эту странную фразу он и держал в себе всю ночь.

– Почему не любим? – искренне удивился я.

– Ну, это ты, капитан, такой дикий и необразованный, – усмехнулся Изия Экрист. А мы, образованные, это да. До сих пор тешим себя мыслями, что женщина – существо более глупое и низкое в своём принципе. А кое-где считают, что у неё и души никакой полноценной нет. И без мужчины – это как бы недоделанная копия человека. Да ваша же, имперская, церковь… Как её?

– Синоидарная? – подсказал я.

– Она самая. Она полагает, что баба была создана богом позднее, как дополнение к человеку. А в основании вашей церкви стоит учение о том, что именно через женщину произошло грехопадение всех двуногих. Так-то, грешник безграмотный.

Ласло налил ещё тем, кто пил из стаканов.

Я пожал плечами, церковь меня так мало интересовала, что подначка не задела вовсе. И я совершенно искренне считал, что в наше время подобные идеи – это вроде полёта в космос на велосипеде.

– Таким образом, мы сами будим в женщинах самое низкое, – продолжал Экрист, закусывая в процессе своего спича. – Они, бабы, пластичные и стараются оправдывать то, что мы хотим в них видеть. Душа их свободна, конечно. Но не каждому дана сила проявить зримое среди слепых.

– Мы ведь даже не соглашались до последнего, что случившееся – не совпадение, – Ласко усмехнулся, развёл руками и хихикнул. – А вдруг и правда – аномалия Орта? Эта версия устроила бы всех. Только вот не срослось. И Экриста теперь будут поджаривать прямо в парламенте на самом медленном. Кро агген. Все неверующие будут поджаривать, все не уважающие, да – вообще все. Но будут и плюсы, да…

Он полез за мясом, потерял равновесие и уселся несколько мимо стула, едва не свалившись. Готов, что ли?

– Какие тут могут быть "плюсы"? Эйниты нам голову оторвут? Конец мучениям? – предположил я, проверяя, повинуются ли мне собственные ноги.

Ласко покачал головой, фыркнул и посмотрел на Экриста. Тот кивнул.

– Два было сильных игрока на одном поле. Если один ошибся, другой вряд ли проспит. Понял о ком я? – и посмотрел мне в глаза трезво и пристально.

Вот тебе и пьяный.

Пришлось помотать головой. Ласко явно хотел признания моей некомпетентности.

– Синий эрцог оторвёт теперь голову красному. Локьё получил столько, что ему и не заглотить. Но он – попробует. Или – мы не знаем синего эрцога.

Экрист кивнул.

– А, может, аномалия всё-таки? – пробормотал вдруг Рос жалобно, словно взмолился. – Она же даже не знает, что такое аномалия Орта!

– А ей это и не нужно, – разочаровал Ласко. – Она имеет дело с вероятностями разных событий. Вероятности движутся в Паутине. В крайних случаях ты можешь пожертвовать собой для такого движения. Если событие равновесно тебе, как сгустку свободной воли. Она и пожертвовала. Она играла не конкретными явлениями, а с вероятностью исхода событий. У вас были в паутине варианты, иначе бы вы тут не сидели. Очень отдалённые и маловозможные варианты, так как сама ситуация была патовая. Будь эти варианты близкими – другое дело. Но, чтобы притянуть отдалённый вариант – нужны умение – раз, – он начал загибать пальцы, – и две разнонаправленных силы. Мужская и женская. Вот только так, – начкомбез изобразил рога. – Я тебя уверяю, вступив в резонанс с вариантом происходящего, она вообще не в курсе была, чем занято её тело. Телесное стояло само по себе. Ты его спас и ей было куда вернуться. А аномалия Орта… Или блуждающие "силки Агни" (знаешь такую дрянь?), или нестабильность трёх реакторов разом… Это она не понимает, она не техник. Так что – проспали вы всё, вояки. Вас спасла маленькая девочка. И в связи с этим у нас будут крупные неприятности. У вас – нет. Даже наоборот.

Ласло разлил остатки самогона:

– Ты только иллюзий на её счёт не питай, пилот. Это всё равно, что с ядовитым удавом в одной постели… По последней, мужики!

Рос закусил губу, и я понял, что Ласло – попал. Что Хьюмо не только любит, но и боится Дарайю. Ну, что ж, и за это тоже надо выпить. Я поднес к губам чью-то фляжку, где ещё плескалось на самом дне.

Экрист помотал головой, подождите, мол. И взял стакан.

– С утра, капитан, ты это… Таможенник там спит. Так ты переговори с ним на счёт титана. Если и дальше так пойдёт, титан к концу месяца у вас будет, а мы бы купили. Ну, по последней! Пусть ещё постоит этот мир.

– Пусть, – усмехнулся Ласко.

– Да пусть, нам-то что, – согласился я.

Абио встал.

Замминистра выругался и выплеснул самогон на землю.

Мастер открыл свою фляжку и протянул мне, кивнув, чтобы я пустил по кругу.

Я выплеснул остатки самогона и сделал глоток. Уже ожидаемый.

Вода.

Глава 34. Один на один

1. Грана, долина реки Ларица

Караван уходил.

Правда, за Экристом прилетели раньше. Но остальные грантсы блюли традицию и собирались преодолевать перевал верхом. Утром они погрузились на лошаденок, кажется, даже не мучаясь особо с похмелья, хотя выпили за ночь всё, что горело, и выехали за пределы лагеря.

И встали. Потому что Абио исчез. Лошадь его кушала травку за палатками, лениво обмахиваясь хвостом.

Я вызвал дежурных, выяснил, что под утро грантс зашел в палатку Дарайи, но так и не вышел оттуда, и решительно направился за ним… Потом я решительно постоял у символического порога… Ну и решительно послал дежурного к гостям сообщить, что Абио задерживается.

Грантсы безропотно расселись на земле. Хоть бы один пришёл повозмущаться. Они сидели и даже не говорили почти – веселый таможенник, с которым мы успели поторговаться с утра, начкомбез, банда местных…

Солнце медленно потянулось к зениту. Все ждали. Молча, словно – так и нужно.

Наконец Абио появился, но не заторопился к своим, а остановился в задумчивости у палатки.

Я подвел ему лошадь.

Грантс был погружен в себя по самые уши, но кивнул мне, и я, повинуясь всё тому же внутреннему импульсу, протянул ему "испорченный" ритуальный кинжал

Абио взвесил кинжал в руке… Вынул из ножен свой и вручил мне – с улыбкой, с дружеским наклоном головы… Не взять было невозможно.

Кинжал Абио оказался гораздо "старше" моего, со странным ассиметричным узором вытравленным по лезвию, таким тонким и пронзительным, что даже смотреть было больно.

– Скажи, – спросил я, с трудом отводя глаза от переплетающихся линий, – а почему не приехал ни один из мастеров… Ну, из тех, что встречали меня здесь? В первый раз?

– Одного достаточно, – покачал головой грантс, проведя большим пальцем по напайке на полученном от меня клинке. Чтобы наточить несуществующее лезвие, Джоб наплавил узкий шов другого металла.

– В смысле? – не понял я.

Палец Абио не порезал, напротив, я видел, что посторонний блеск – притупился.

– У жителей Крайны традиционно два имени, Агжей, – тихо-тихо сказал Абио. – У ученика мастера – три имени. У мастера – одно. А у великого мастера имени нет совсем. Он очень смеялся, узнав, что ты "забыл" тогда именно его фальшивое имя.

– Значит, ты рангом выше, чем..?

Абио кивнул:

– Хоть я и тот ещё дурак, видит Амо. Ну, прощай.

– Почему – прощай?

– Потому, что нам нужно попрощаться. Может, умрём. Тогда – вспоминай меня живого. Абэ, мальчик, – он коснулся рукой моего виска. Удачи тебе. Даже если не увидимся, знай, что все мы: мыслями, душой и волей – с тобой.

И он поехал к ожидавшим его людям. И караван медленно двинулся к перевалу.

Я стоял и смотрел ему вслед.

У меня было по самое не могу работы, но я стоял.

Я ведь пытался им командовать на Аннхелле. Безуспешно, правда, но и Абио малым намёком не указал мне ни разу, где его место, а где – моё. Я полагал, что Абио – местный отморозок, вроде погибшего Тако. И в упор не замечал, как на него оглядывались здешние, а историю с лордом Михалом вообще слопал, в подробности не вдаваясь.

Стоп. А Н" ьиго? Кто бы он ни был, он тоже очень авторитетный человек в этих местах. Рядом с великим мастером стояли тогда двое – Абио и Н" ьиго.

И еще этот мальчик, с которым меня познакомил лорд Джастин? Как же звали-то его? Ки-А-но? Это одинарное имя или тройное? И там в чём фишка, он же совсем щенок?

Мне казалось уже, что я неплохо стал разбираться в своеобразии здешней жизни, а оказывается – успешно себя обманывал.

– Господин капитан, – включился на браслете дежурный. – Командующий экзотианской эскадрой, эрцог Локьё, вызывает вас по официальному каналу.

Локьё? По официальному?

Я зашагал в сторону палатки связистов, пытаясь размышлять по дороге, что же могло случиться, чтобы Локьё вызвал меня официально?

Эрцог поздоровался по-экзотиански, я автоматически ответил. Языковой практики у меня хватало и здесь.

– Чем обязан, господин командующий?

Локьё молчал, вглядываясь в мое, не самое свежее после этой долгой ночи, лицо. Выглядел я, наверное, соответственно выпитому, но голова болела даже меньше, чем вчера. Где-то я читал, что во времена примитивные радиацию из организма выводили как раз алкоголем. Ну, будем считать, что полечился.

– Что-то случилось? – я не то, что не выдержал паузы – не видел в ней смысла.

– Что-то? – переспросил Локьё. – Это – ты называешь что-то?

Но конкретизировать он не стал. Отвернулся от экрана и прошёлся по каюте. Повернулся:

– Ты приглашен на официальную встречу в рамках Cогласительной комиссии по вопросам провокации на Гране. Приглашение получишь ближе к вечеру. Можешь не лететь, делать тебе там нечего. А на НЕофициальные мероприятия – жду. Послезавтра, в шестнадцать по всеобщему времени. Не сочти за труд выспаться к этому сроку, не то мне твой лендслер что-нибудь отгрызёт.

– А я точно там нужен?

– Нужен, прямолинейный ты мой. Где не нужен – я тебе сразу сказал. Но без твоей несообразительной тушки, в виде буфера, мы с вашими можем вообще ни до чего и не договориться. Адама в секторе нет, а кроме него ещё никому не удавалось успокоить вашего командующего. Я буду не один. Мне придется и за своими следить. Потому я возлагаю на тебя большие надежды – он зол, как собака, твой лендслер.

Локьё нахмурился и прошёлся по каюте. Меня он не стеснялся совершенно. При посторонних такую игру эмоций на его лице увидеть было бы нереально.

Дьюп на меня не выходил, но я подозревал, что он не очень в духе. Задумав всю эту историю, он уже был достаточно раздражен.

А цене его раздражению – известная. Он имел привычку держать в рукаве столько неожиданных карт, что ещё на "Аисте" довел как-то замполича до обморока, просто знакомя его с предварительной аргументацией своей позиции. Он так и сказал: это пока предварительные аргументы. После чего замполич на моей памяти в наш "карман" больше не поднимался. И на "Аисте" у меня, благодаря Дьюпу, была тихая, лишённая начальственного досмотра, жизнь.

– Ну вот и отлично, – сказал Локьё, видимо, заметив в моих глазах проблеск понимания. – Послезавтра. У меня. В шестнадцать.

Над Ларицей кричали и кружились каники, местные ласточки или стрижи. Это к перемене погоды. Завтра будет дождь, а лучше бы – послезавтра. И нужно срочно лететь и проверять, что у нас может смыть дождём в Тарге. И хватит ли нам концентрата для бактериальной очистки воды.

2. Палм, база резерва эскадры Содружества в искусственной системе Реге

Генерал резерва Риигхард Дегир никогда не понимал, о чем вообще можно разговаривать с врагами, если не о демаркационных линиях или выкупе военнопленных.

Дегира в игре между аристократическими кланами держали за фигуру нейтральную, иначе ему не доверили бы резерв. Сам он не был даже полукровкой: выходец из среднего сословья, служака, прямой, острый и не знающий компромиссов.

Но генерал сумел проявить исполнительность и мужество в войне с хаттами, и как только речь зашла о порядке и стабильной работе – о нем вспомнили. Командование резервом – это не для молодых и горячих. Дисциплина и строгая отчетность здесь не роскошь, а средство сохранения должности. И генерал Дегир не мог не выполнить приказа, за который ему теперь грозился оторвать голову Локьё. Формально эрцог дома Нарьяграат является главнокомандующим обоих эскадр – Севера и Юга.

Дегир, не обладая особенными психическими способностями, имел большой практический опыт встреч со знатью Содружества: всё-таки ему уже перевалило за двести. И он прекрасно представлял, что может с ним сделать находящийся не в духе Локьё. Мало того, генерал был готов принимать такое положение вещей и терпеть, но… CОГЛАСИТЕЛЬНАЯ комиссия с имперцами?

Он успел с утра вычистить перья всем нерадивым ординарцам, отдать под трибунал заворовавшегося по его мнению интенданта и назначить трое суток карцера нерасторопному дежурному. Но настроение это ему не улучшило, напротив, приближающаяся официальная встреча давила на мозг и ворочалась ядовитым ежом в желудке. Переговоры – ещё куда ни шло, но Cогласительная комиссия? С чем это командующий эскадрой юга собирается "соглашаться"? И откуда у двух воюющих сторон могут взяться взаимные претензии? Перемирие-перемирием, но это не мир, а всего лишь НЕ война! Может, ещё нанесённый ущерб начнём подсчитывать?

Риигхард Дегир рявкнул на связиста, только что подтвердившего идиотский приказ и удалился в полном смятении чувств, потому что официальный вызов не оставлял ему никаких лазеек к отступлению. Нужно было присутствовать и всё тут.

Походив в раздражении по капитанской "Донатьеры", генерал набрал личный код старого приятеля, начальника военной разведки, генерал-полковника Навуходоносора Элиаса Лопеса, называемого друзьями просто Нави Лопес. (Это имя ему вполне подходило, ведь нави в старых сказках – жуткие всадники из самой Преисподней.)

Нави Лопес был хитёр и прозорлив, умел находить общий язык и с сильными, и со слабыми, а уши и глаза у него имелись даже в самых высоких кабинетах Империи, не говоря уже про Дома камня, набитые родственными связями, как цветок тахе семенами. Если кто и понимал сейчас, куда и откуда дует ветер – то это он.

Но личный канал генерал-полковника оказался занят.

Дегир продолжал давить на кнопку коммуникатора, и ему всё-таки ответили, наконец. Дежурный подключился с параллельной линии и сообщил, что вызов принят, а, освободившись, генерал-полковник Лопес свяжется с командующим резервом сам.

Да, похоже, жизнь вокруг бурлит водоворотом, раз уж докатились отголоски и до резерва. Вот и Лопес занят…

Генерал сел, открыл бар и достал текилу. Коммуникатор пискнул, и он увидел, что приятель отписался: "Прилетай, если есть нужда. Граутер прислал отличное вино с Джанги. Вино, как и добрая беседа – отличное лекарство для желудка".

"Вот как? – подумал Дегир, – Нави боится точить лясы у всех на виду?"

Но прогулка действительно могла развлечь, а беседа – может статься и успокоит.

Но беседа не успокоила.

Стояли разведчики рядом, в той же искусственной системе Реге, что и резерв. И прибыл генерал Дегир быстро.

Однако у Лопеса уже гостил кое-кто. Похожий на слюнявую жабу эрцог дома Ильмариина Симелин Эргот!

Риигхард Дегир вообще не любил иметь дела с эрцогами. Их психическое превосходство заставляло визитера биться в постоянном нервном напряжении, словно он – приклеившаяся к паутине муха. Даже если "ледяные аристократы" не говорили ничего раздражающего или обидного, всё равно подсознание накручивало сигнал за сигналом, склеивая липкие нити беспокойства. И ты выходил с лёгкого званого ужина выпитый до самого дна, истерзанный дурными мыслями, с желудком, заполненным холодными комьями страха. А уж если эрцог бывал недоволен…

Однако Симелин Эргот, глава дома Ильмариина, зелёного "сердечного" камня – был худшим вариантом из всех возможных. Он являлся воплощением лишь отрицательных черт экзотианской аристократии, достоинствами природа обделила его совершенно. А жесткое воспитание, принятое в домах камня, не закалило психику, а изуродовало.

Симелин Эргот был низким, трусливым и продажным по своей сути. Он пил энергию подчинённых, как и прочие "ледяные аристократы", но не обладал умом и предвиденьем Локьё, торговым гением главы дома Оникса Измаила Пресохи или психической вседозволенностью "кровавых ублюдков".

Дегир "закрыл лицо", лишив его всяческого выражения, и поприветствовал присутствующих.

– Садись, Риигхард, – пригласил Лопес. Он был без мундира, в забавной домашней шапочке и халате. Весь вид его говорил о безделии и беззаботности. Это не означало ничего: начальник разведки работает, даже когда спит, антураж – не в счёт. Возможно, предполагаемый разговор даже входил в его планы. Но раньше Нави не подставлял Дегира вот так откровенно, пригласив на личную встречу изуродованную жабу.

Генерал воспроизвёл положенное приветствие, кивнул и уселся.

Эргот заквакал, что рад неожиданной встрече, улыбаясь неприятно и заискивающе, и три его подбородка задрожали в такт. Риигхарду Дегиру хотелось отвернуться, но он выдавил вежливую улыбку.

Принесли напитки.

Нави наливал, нахваливая. Вино действительно стоило сказанных слов: терпкое, пахнущее летом и солнцем.

Дегир пил и трезвел.

Эргот косился на него и натужно улыбался. Похоже, он тоже хотел переговорить с Нави, но только с ним, а не с генералом.

– Удивительная штука – случай, – рассказывал тем временем Лопес весьма весело. – Я пролетел пол галактики за два часа, а от Джанги до Реге – добирался трое суток.

– Зоны Метью расположены так, как хочется Вселенной, а не нам, – поддержал, наконец, беседу Риигхард Дегир. – И стоит ли обсуждать то, что изменить невозможно?

– Изменить невозможно многое, – усмехнулся Лопес и долил всем вина. – Три тысячи лет мы лежим, словно медузы, выброшенные на берег, и не смеем приподнять глаз под властью великих домов. И вдруг – это власть начинает качаться…

– Чего в ней такого качательного? – не понял Дегир.

– Ну, например то, что эрцогу дома Нарья НИКОГДА не требовались мои советы. Дом обходился методами, недоступными пониманию простых смертных. Мы привыкли, что власть имущие знают про нас больше, чем могут дать технические средства шпионажа. Да, у меня и раньше запрашивали сведения по конкретным объектам, но оценивать ситуацию мне не позволялось. Ведь априори было известно, что неразвитый мозг простолюдина не способен анализировать информацию системно, опираясь и на интеллект, и на интуитивные модели реальности, и на прозрение, как таковое. И вот я вижу, что мир изменяется, и почва уже уходит из-под ног кое-кого из сильных. Даже Симелин прилетел сегодня ко мне, обеспокоенный теми же событиями…

Жаба сморщилась и всосала сразу две трети бокала.

Лопес засуетился, подливая вино.

– Эрцог дома Ильмариннен, наш уважаемый лорд Симелин тоже хочет знать, что делать. Ведь Симелин из самых демократично настроенных к нам, простым смертным, эрцогов, – польстил итрейцу Лопес. – Он может даже поддержать при необходимости малых…

Симелин не поднял глаз, хотя Дегир почувствовал его удивление спиной. Всё-таки эрцог зелёного камня был обучен так же, как и прочие. И, кроме презрения, человеческие букашки не вызывали в нем ничего. Однако итреец был труслив. И великолепно развитая интуиция безошибочно привела его в место зарождающейся смуты. Но думал ли он присоединиться к кому-либо из простых смертных? Чушь. Прощупать почву на болоте – вот это он, возможно, хотел. Но – не более.

– Да, – закатил глаза Нави Лопес. – Такого ещё не было в истории нашего мира. Дом Нарья качается, а эрцог Сапфира ведёт далеко неоднозначные переговоры с Империей. Мир рушится? Или мы торопимся с выводами?

Симелин шумно фыркнул и вытер шелковым платком красные губы.

– Однако, – Лопес сел и сложил на груди изящные, дамские руки. – Я видел на днях Локьё, и, уверяю вас – он-то в полном здравии. А мы помним, – он поднял средний палец, – что сама история правления домов камня такова, что правы в ней – сильные.

– Эрцоги всегда грызутся, это так, – буркнул с неохотой Дегир. – Но чтобы они соглашались с Империей?

– Я хотел бы узнать, если мой друг и покровитель Симелин позволит, что говорит его чутьё? – заискивающе улыбаясь, Нави Лопес снова взялся за бутылку. – Я могу предоставить для размышления только то, что даёт мне логика.

– Пусть будет сначала логика, – шлёпнул губами зелёный эрцог.

Лопес кивнул, сплёл пальцы, сосредотачиваясь.

– По данным разведки, последние два года Локьё вступил в достаточно тесный контакт с некоторыми высшими военными чинами Империи. С первого взгляда может показаться, что выбор его хаотичен. Он тесно контактирует с командующим наземными войсками юга Империи лендсгенералом Макловски, игнорируя своего прямого противника – командира крыла генерала Абелиса. За последние два года – официальных и неофициальных визитов, так или иначе проходивших с присутствием лендслера было восемь, тогда как с начала войны до указанного периода – всего два. Встречался он как минимум два раза и с инспектором его императорского величества лордом Джастином. А сейчас, внимание – самое смешное, – Лопес усмехнулся и поднял руку. – Было, как минимум, три встречи с неким имперским капитаном. Просто капитаном и не более.

– Я знаю, кого ты имеешь в виду, – отозвался Дегир. – Ходят слухи, что этот имперский капитан – внебрачный сын эрцога.

– Профанация, – усмехнулся Лопес. – Хотя и сыгранная успешно. Впрочем, если уважаемый Симелин имеет другое мнение…

Эрцог мотнул головой.

– Что же мы получаем таким образом? – спросил с нехорошей улыбкой Лопес.

– Что? – переспросил туповатый Дегир.

Жаба промолчала.

– Генерал Макловски, насколько я в курсе, происходит из тайанской линии лордов. Его настоящее имя Томаш Кристо Михал. Он сын лорда Михала. И как бы тот не скрывал сей факт, если наследник воспитывался на Тайэ – это получивший должное обучение и инициированный зверем наследник! – Лопес загнул указательный палец. – Проследить корни лорда Джастина я не сумел, что наводит ещё на более серьёзные размышления. Знать из центральной части Империи у нас на крючке и на ладони. Учитывая развитие нашей науки, на неинициированного человека мы можем воздействовать достаточно широко и успешно. Очень психологически простыми и беззатратными методами. В своё время, перед началом войны, вся знать и высшие чиновники юга были весьма правильно сориентированы и готовы к смене власти в этом регионе. Удалось нам устранить временно и лендслера, но, как вы помните, комиссию по спорным территориям возглавил тогда именно лорд Джастин…Чем всё это закончилось – не мне вам рассказывать, вы участвовали, Симелин, а вы смотрите газеты, Дегир. Можно ли сделать однозначные выводы в отношении лорда Джастина – я не знаю, но уже сам интерес к нему Локьё заставляет меня задуматься, с кем же мы имеем дело? Это второй аргумент, – он загнул безыменный с серебряным кольцом тонкой ксайской работы. – И, наконец, мальчишка-капитан, инициированный эйнитами на Аннхелле. Вы меня понимаете?

Эрцог кивнул. Генерал замялся – он понимал весьма отдаленно.

– Я не знаю, что желает предпринять эрцог дома Сиби, но он занят делом. И работает он в стане врага с теми, коих раньше на стороне Империи просто не было, как все полагали. Я не знаю, чего он хочет – уничтожить таким образом зреющего врага, объединиться с ним? Это его дело. Он в здравом уме и твёрдой памяти, и нам не поздоровится, если паутина придёт в движение, и он ощутит признаки бунта. Содружеством правят эрцоги. А наше дело – подчиняться. И встанем мы, как это и принято, на сторону того, кто сильнее. Это и обеспечивало нам более чем трёх тысячелетнее процветание. Поправьте меня, если я говорю что-то не то, друзья мои?

3. «Леденящий», эскадра Содружества

Уже сама форма заявленной неофициальной встречи свидетельствовала о том, что лендслер в ярости: он пожелал увидеться с командующим экзотианской эскадрой один на один.

Однако Локьё достаточно изучил меня, тоже инициированного с теневой стороны, чтобы предположить, что из себя представляет взбешенный Дьюп.

Для начала эрцог решил убить двух зайцев, настояв на приглашении и на "неофициал" генерала резерва, Риигхарда Дегира, чьи недальновидность и бездумное исполнение идиотского приказа тоже сыграли свою роль.

Это был, в общем-то, более-менее честный ход. И Колин согласился с этим "третьим-лишним". Ну а потом эрцог вызвал меня, что не лезло уже ни в какие ворота. И Колина, разумеется, в известность он не поставил, правильно рассчитав, что и мне никому сообщать о встрече в голову не придёт.

Дегир просто подавился воздухом, увидев имперскую форму и сообразив, кто я примерно по должности (в лицо он вряд ли меня знал). Судя по остекленевшим глазам и отвисшей челюсти – генерал резерва был из тех реомоложенных, мозг которых так и не сумел подобрать ключи к подкорке собственных предрассудков. Дегир был весьма знающим и опытным, это читалось в циничных усталых чертах, но никакими особенными способностями не блистал. И эрцог, скорее всего, решил скормить служаку Колину. Видно, не первый числился за ним прокол.

Дьюп вошел один, но мне не удивился. Мы встретились глазами, он кивнул Локьё… По Дегиру скользнул, как по пустому месту. Внешне лендслер был спокоен, внутренне – абсолютно закрыт. К нам, по сути, просто внесли сейф.

Дегир приободрился, расправил плечи и шаркнул обшлагом кителя по столешнице. Он ожидал чего-то пострашнее.

Но лучше бы генерал сидел тихо, потому что Колин обернулся на звук.

– А-а, – усмехнулся он, – это и есть то самое грязное пятно на твоей репутации, Аний? Вчера оно сидело далеко и тихо.

И тут же свет померк, и покрывало давящего ужаса развернулось над нами. Эмоциональный накат (теперь я знал, как это называется, Дарайя кое-чему всё-таки успела меня научить) был плотный и вязкий. Меня буквально вдавило в кресло. По ощущениям происходящее напоминало перегрузку в 5–6 g. Причём мы имели дело с уже холодным, дозированным и логически выверенным "накатом". Потому, что пилот выдержит и 8-10 g, не сдохнет, но пилот, а не генерал.

Локьё, видимо, успел закрыться, потому что сидел, улыбаясь. Я закрыться не успел, но расслабился в процессе и ушёл по привычке "сквозь".

Дегиру хватило. Генерал посинел – воздух в его гортани превратился в свинец.

Это было смешно. Потому что смешно разматывать годы, жрать дармовое время и не учить себя ничему. И делать заносчивую морду, отпихивая зовущий звон бытия. Я не верил уже, что никто не слышит иное, не логическое в нашем мире. Просто трудно оторвать задницу. Трудно, если в тебя не пихают знания, как в школе, и рядом не стоит некто с кнутом и пряником. А сам ты и взять ничего не можешь. Ты ж эмоционально ленивый и тупой. Впору раздавать таким, как ты, генерал, специальные таблички с надписью – "недоделан по собственному желанию".

У тебя, генерал, было столько возможностей изучить и эго, и мир, но ты не воспользовался ни одной. Ну, и как тебе свинец в легких?

Колин покосился на меня и фыркнул. Недоумение Локьё тоже длилось недолго. Они поняли, о чем я. И это как-то сняло напряжение.

Колин бросил укоризненный взгляд на эрцога, тот едва заметно пошевелил плечами – мол, я-то тут причём.

Дегир хватал ртом воздух.

Локьё обернулся к нему:

– Если я ещё раз уловлю в твоих пустых глазах даже мысль о самоуправстве, – сказал он тихо. Помедлил. – А ведь хотел под трибунал отдать, гада… Бегом отсюда!

Дегир уставился на меня стеклянными глазами. Мыслей он читать не умел, но понял, что я как-то нехорошо посмеялся над ним. А я понял, что нажил ещё одного врага – униженному не всегда нужна жизнь. Но генерал выскочил из каюты, и из моей головы – тоже. Врагов хватало: одним больше, одним меньше.

– Да… спасибо он тебе не скажет, – понимающе усмехнулся Локьё. И повернулся к Колину:

– Нашему спору конец?

– Конец? – удивился тот. – Ты полагаешь, я тебе не верил? – он усмехнулся и дотронулся до спецбраслета, скрытого широким рукавом кителя:

– Срочно ко мне!

– Ты кого-то таки привёз? – удивился Локьё.

– Пришлось. Не то получится тот же правовой казус, что и при Эксгаме. Я бы тогда повесил вашего Пештока за ноги на площади Первого колониста, и, возможно, мы бы не воевали сейчас. Но на этот раз мы с тобой разрешим все противоречия обстоятельно и до конца.

– А отчего не у дома правительства? – поинтересовался Локьё. – Там вешать веселее – народа побольше?

– Обзор хуже, – усмехнулся Колин.

Дверь открылась.

Если эрцог Локьё имел весьма смутное представление о кровавой инициации в снегах Тайа и форме зверя, то Дьюп, будучи ещё Томашом Михалом знал сей процесс в подробностях. Он сам "просыпался" по весне в тающем под неожиданным солнцем снегу, мокрый, грязный и промерзший до самых костей. И прекрасно знал, где держат Энрека.

Иннеркрайт и стоял сейчас на пороге. Немного бледный, но вполне уже меняемый. Только в глазах застыло что-то странное.

Я встал ему на встречу, и мы обнялись.

Но я не ожидал от него такого сильного объятия. Энрек был довольно рафинирован и изнежен, на мой вкус. И вдруг я почувствовал в нём ту, отдалённую силу, которая шевелилась иногда и во мне самом. Почувствовал и начал покрываться гусиной кожей, а мышцы вздулись, с треском разрывая ставшее вдруг тесным хэбэ. Угораздило же надеть форменную рубашку вместо обычного бесшовного белья.

– А ну-ка разводи их! – сказал Локьё. – Это что мы будем делать с двумя психами сразу?!