Текст книги "Дурак космического масштаба (СИ)"
Автор книги: Кристиан Бэд
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 60 страниц)
– Колин, мне нужно сначала на «Зигзаг», у меня там парнишка и два пилота. Забросишь меня? А оттуда я сам.
Дьюп кивнул. Он снова ушёл в себя весь, и даже уши не торчали. В этот раз и я всё никак не мог выйти из комнаты с чёрными кошками. Мне тоже казалось, что со всей этой историей что-то неладно. Что недопоняли мы чего-то важного.
Я совсем забыл про капитана «Зигзага». Когда мы попросили принять шлюпку, дежурный позвал его к экрану.
Капитан был человеком выдержанным, и глазами не захлопал, конечно, но удивление на его лице прочесть можно было.
– Не ждали меня обратно? – улыбнулся я.
– Не ждал.
Капитан видел рядом со мной Колина, больше пищи для размышления мы ему не дали, но заметно было, что он ожидал другого конца этой истории.
– Всё в порядке, – успокоил я его – Я бы хотел поблагодарить вас за помощь и забрать моих людей.
– Пилотов и мальчика? Пилотов я отправил в госпиталь, у одного точечные кровоизлияния по всему телу, а второму нужен психотехник… Мальчика, как вы и просили, мы отвезли на "Ворон". А "двойку" вашу техники привели в порядок только что, вы можете её забрать.
Я обернулся к Дьюпу:
– Тогда я, наверное, заберу шлюпку и вернусь на корабль. Ты вниз?
– Не нравится мне всё это, – сказал Колин, – когда экран "Зигзага" поляризировался, и мы пошли на сближение.
– Мне тоже не нравится. Я бы хотел оставить "Ворон" здесь, слишком большая мишень, и махнуть прямо на шлюпке. Но Лес с трудом находит общий язык с Келли, как бы у них там чего не вышло.
– Лес?
– Мальчишку подобрал в своё время на Аннхелле. Сейчас ему лет девятнадцать, примерно, наполовину грантс. Хотел оставить у Н" ьиго и не получилось.
– Я заберу мальчика. Лети, если хочешь, так. Но будь осторожнее.
Я кивнул.
Очнулся я окончательно оттого, что не смог потянуться. Дернулся раз, другой и понял – что-то держит. Судя по тяжести и холоду – железо.
Открыл глаза – оно, родимое.
Распят на стене я был тщательно и с любовью. Запястья аккуратно обмотаны специальной прорезиненной лентой, чтобы наручники не сорвали кожу. Я смотрел на эту ленту, и понимал, что основательно влип. Такая тщательность выдавала и замысел и умение.
Впрочем, гадать, кто это так постарался, не приходилось. За моим "пробуждением" следили двое: один темноволосый, с узкими глазами и длинным торсом, одетый вычурно и не по-нашему, и второй – короткорукий и кругленький, в мешковатой кофте с застежками спереди и слишком узких брюках.
Я не помнил, кто это, не помнил, где я… Воспоминания обрывались на том моменте, когда я отстрелился от "Зигзага" и…
– Приветствую, капитан, – весело сказал узкоглазый на стандарте, и его раздвоенный кончик языка с пирсингом-бриллиантом, коснулся нижней губы.
Алаец!
Тэмо а тори и все его три матери! Откуда здесь алаец?
– Не имею чести знать, – сказал я, радуясь, что язык повинуется, несмотря на сухость во рту. Фраза была двусмысленной и, если вдуматься, оскорбительной тоже – слова "честь" и "алаец" совместить без наличия иронического подтекста было невозможно.
Я испугался, но как-то умеренно. Видимо, подсознание полагало, что случались ситуации и похуже. А может, оно ещё что-нибудь там себе полагало, не ставя пока меня в известность?
– А может, и не надо меня знать, капитан? – рассмеялся алаец, и его "змеиный" язык снова быстро коснулся нижней губы. – Кто меньше знает, живёт хоть на час, да дольше.
Толстенький захихикал. Лицо у него было неприятное, и глядел он на меня с брезгливой опаской.
Алаец же улыбался искренне, а смотрел с обожанием. Он любил меня, как любят гиены отданное им на растерзание тело. И, судя по блеску в глазах, предвкушал уже, что может сделать со мной, потому был по-своему рад мне.
– Хотя… тебе уже нечего терять, капитан! Ты теперь – только "мясо". Моё "мясо". Я счастлив приветствовать тебя на флагмане "Хайор", по-вашему, "Коготь". А я – Бризо. Ты про меня не слышал, вы, имперские, только себя и слушаете.
"Хайор" – название алайское. Но – здесь? Откуда?
Алайцы, если я правильно помнил, жили где-то на окраине южного сектора Империи. В дэпах писали, что это отвратительные гибриды людей и жесткого излучения своей звезды. Хэд, слово, каким мы ругаемся, именно алайский бог. И это у них "вначале мира были боль и тьма". Алайцы жестоки не так, как мы, а для собственного удовольствия. Всё. Больше я ничего и не знал, пожалуй.
Бризо, пристально вглядывавшийся мне в лицо, расхохотался:
– Проклятые мутанты, да, капитан? Ой, мы проклятые. Аж самому страшно.
Он шагнул ко мне, беззастенчиво разглядывая меня и оценивая моё тело в каких-то своих единицах.
Я был практически раздет. Руки и ноги прикованы к усиленной стальным листом стене. Кроме наручников меня держали предохранительные ремни поперек груди и на поясе.
– Хорош! – Бризо с удовольствием хлопнул меня по бицепсу. Рука у него была сухая и шершавая, покрытая микроскопическими чешуйками. – Ты даже не представляешь пока, капитан, что я могу с тобой сделать, – по его телу пробежала судорога удовольствия, видно он что-то вообразил себе. – Сначала мы тебя чуть-чуть разогреем, чтобы узнать, что ты любишь? Да, радость моя?
Он подошел к длинному столу, я не мог видеть, что там, но вернулся он с бичом. Или чем-то вроде, я так и не научился разбираться в этих старинных средствах для избиения себе подобных.
Потом Бризо отстегнул ремни, поддерживающие меня, чтобы не мешали.
– Ты в туалет не хочешь? – спросил он неожиданно. – Я бы не хотел портить первое впечатление. – Нет? Пшаки, проверь его.
Толстяк подошел ко мне с приспособлением, похожим на прививочный "пистолет", и стал водить по телу, ставя кое-где крестики маркером. Искал болевые точки, наверное.
– Шевелись, чего возишься?! – и Бризо поддел толстяка рукояткой кнута, вызвав звонкое верещание.
– Нам велели достать твой мозг, капитан, и отослать его хорошим умным людям. А тело им не нужно. Радуйся мне. Пока ты меня забавляешь – ты целый.
Бич свистнул и лёг плоско, вызывая больше жжение, чем боль. Бризо не хотел портить мне кожу. Он просто вот так размышлял, как извлечь максимум удовольствия.
Я молчал и не дёргался. Чем больше я реагирую, тем больше удовольствия получит это змеиное отродье. И я его не боялся. Боль я перетерплю, а будущее меня почему-то не напрягало.
– Умница, капитан, мы с тобой поладим. А вот так? Так больнее, да? – по лицу Бризо было видно, что ему просто здорово – зрачки расширились, глаза блестели. Он был как под дозой.
Нужно вспомнить, как я сюда попал. Я отстрелился от "Зигзага"… Но Бризо мешал мне думать.
Он бил увлечённо, но от того менее технично, чем ему хотелось бы: рука у него дрогнула, кожа лопнула над ключицей…
Алаец выругался и украсил меня ещё дюжиной симметричных ранок, играя бичом и так и этак. Лицо его кривилось. Он потерял настрой, в раздражении отшвырнул орудие пытки и обернулся к толстому.
Толстый шустро порысил в невидимый мне угол.
Пискнул коммуникатор. Но Бризо не обратил на него внимания, а Пшаки подойти боялся. Коммуникатор выдал ещё две или три трели и заткнулся.
– Иди сюда, Пшаки!
Толстяк бочком приблизился, готовый отскочить. Он лучше меня знал своего хозяина, а даже я видел, что Бризо раздражён.
– Обработай ему раны. И как следует, криворукий. Если не успеет подсохнуть к ночи, я сделаю из тебя кюрфу и буду жрать. Толстый мешок с дерьмом! Ты-то даже для пытки не годишься.
Бризо изловчился и пнул таки толстяка. Потом шагнул ко мне, шумно вдохнул, расширив ноздри, и наклонился к груди. Я почувствовал движение по коже чего-то влажного и понял, что он слизывает кровь.
– Хорошо, – сказал алаец, поднимая, наконец, голову. – А ты когда-нибудь занимался сексом с мужчинами? – Он провёл рукой по моему бедру. – Нет? Повезло же мне, сегодня, однако. Работай, Пшаки.
Алаец доброжелательно улыбнулся мне, ещё раз похлопал, как фермер, хлопает и чешет свинью, радуясь, как быстро она набирает вес, повернулся к двери и…
Дверь открылась, пропуская эрцога Локьё, с целой толпой народа за спиной.
Вот это была немая пауза.
Несмотря на боль, мои губы сами раскрылись в улыбке.
Эрцог смотрел на меня, и я видел, что он узнал.
Лицо Бризо исказилось. Эрцог припёрся не вовремя, ох, как не вовремя.
– Вот ты чем занят так, что даже не можешь меня встретить! – рыкнул Локьё. – Где ты взял это мясо? Ты что, оглох, недомутировавшая крыса?
Смеяться было больно, разорванные мышцы начинали подрагивать, но остановиться я не мог.
– А ну, снимите его! – приказал эрцог. – Только осторожнее, идиоты!
Двое бойцов бросилось ко мне, толстый Пшаки взялся им помогать.
– Приведите в порядок и в белый кабинет. А ты пошли, поговорим, – последняя фраза относилась к Бризо.
О-па. Так чей же это таки корабль? Экзотианский или алайский? По внутренностям карцера определить было сложно. Или это не карцер? Да и название «Коготь» я где-то слышал… Корабль с алайским экипажем на службе Экзотики? Или…
И что же всё-таки случилось? Как я сюда попал?
Толстяк возился со мной умело, навык у него был. Одежду мою он тоже нашёл на раз. Даже спецбраслет вернул. Только без "батарейки". Действительно, зачем ломать дорогую хорошую вещь? Украл элемент питания и ладушки…
Чего-то в моих вещах не хватало-таки… Сапфира с Граны! (Подарка Абио.) Вот жадные гады.
Что же всё-таки у меня с памятью?
Меня вывели в коридор, и я озирался в поисках хоть какой-то пищи для ума.
Навстречу попались двое в экзотианской военной форме. Ещё один. И сразу группа алайцев. Вышли в центральный коридор. Ещё пятеро алайцев. Форма, оружие – отличаются, но не особенно. Зелёные нашивки, узкие глаза, в среднем – чуть ниже ростом, чем люди…
А это, видимо, "белый кабинет". Нет, планировка корабля слишком далека от классической. Наверное, всё-таки алайский.
О, вот и Бризо с кровоподтёком во всю правую половину лица. Эрцог – левша?
Бризо выглядел взбешенным. Сделать больно ему, наверное, не так просто, а вот "испорченное" лицо его раздражает. И эрцог это учёл.
Меня посадили. Я пока подчинялся. Наручников не надели, и то хорошо.
– От тебя одна головная боль, капитан.
– Одна? Не две? – я кивнул на Бризо.
Эрцог улыбнулся криво.
– Не знаю я, что с тобой делать…
– А ты сделай. И узнаешь. Мне самому интересно.
Локьё смотрел на меня прищурившись, и я гадал, увернуться, если он и меня решит украсить как Бризо, или – пусть бьёт.
Эрцог поднял левую руку, украшенную витыми экзотианскими перстнями, поправил один из них…
Я решил не уворачиваться, и просто ждал, чуть наклонив голову, чтобы удар пошёл вскользь, если он будет с левой.
Но Локьё сдержался.
– Скажи, – усмехнулся он. – Как Адам тебя терпит? Характер у него тоже не сахар. Только Боги знают, как ты мне надоел. И я же ещё и вытаскивать тебя должен, – он "снял" с меня свой тяжёлый взгляд и уставился на Бризо. – Ну, за сколько ты его "купил"? Только не ври. Ты знаешь, что я и алайца могу заставить визжать от боли и кататься по полу.
Бризо замялся, но, увидев, что эрцог чуть приподнимается из кресла, вскинул обе ладони, останавливая его.
– Ну! – эрцог был не намерен шутить или медлить. – Этот парень был моим гостем и летел от меня. Я перекуплю контракт.
– Я… – замялся Бризо. – Я не имею претензий… Ваша кровь – моя кровь, ваш гость – мой гость, – пробормотал он, вжимаясь в кресло, как крыса.
– А кто хотел меня купить? – спросил я эрцога.
– Он не скажет, – пожал плечами Локьё. – Контракты составляются так, что он раньше сдохнет, чем откроет рот. Я могу заставить его, конечно, может в момент смерти мы ему память и взломаем, но он мне ещё нужен. Так что, забудь. Тебе и так повезло. Хотя тут уже неизвестно, кому повезло больше: мне или тебе…
Я был уверен – эрцог знает, кто заказал мою голову алайцам. Но он никогда не скажет. А выбить из него это невозможно. При необходимости такие, как он могли полностью отключать определённые отделы мозга. Отрезанные от кровоснабжения – эти участки гибли в считанные минуты. И информация гибла вместе с ними. В империи знали только один способ разговора с эрцогами – вскрыть череп, как консервную банку. Да и то – вскрывать нужно было максимально быстро, пока обладатель черепа не успел разрушить свой собственный мозг.
Бризо тем временем продолжал сереть лицом. С чего бы это, интересно?
– Я могу узнать, что всё-таки твои люди делали на Плайте? – спросил я эрцога.
Тот удивился.
– Это ещё зачем? Или тебе что-нибудь посерьёзнее бича предложить, дурак настырный?
– Я не понимаю, – сказал я просто и без вызова. – Зачем жечь собственную планету? Откуда здесь алайцы? Боюсь, если ты отпустишь меня, я всё равно влезу снова. Потому, что я был достаточно близко от планеты. Это невыносимое ощущение, смотреть и слушать, как она кричит от ужаса… Что же вы делаете?
Эрцог помолчал. Поморщился, словно вспоминая что-то.
– А ты бы мог и сам догадаться. Раз способен чувствовать, что мешает тебе сообразить, зачем в таком деле нужны алайские корабли? Кого ещё на такое пошлёшь?
– Но зачем?
– Ладно. Только в общих чертах. Примерно то, что знает и Бризо. И ты убираешься отсюда.
– Смотря, что я узнаю.
– Ты с кем так говоришь, мальчишка!
Эрцог поднялся и уставился на меня. Но вызова я не принял. Я расфокусировал взгляд и ушёл за него. Потом вообще опустил голову, чтобы не смотреть на Локьё. Я чувствовал, что нам не время сейчас ссориться.
Не знаю, о чём он думал, но он сел, наконец.
– Ладно, Хэд с тобой, – выдохнул он. – Когда ты ещё не родился, мы воевали с хаттами. Ты в курсе?
Я кивнул. Историю войн я знал гораздо лучше истории цивилизации.
– Помнишь, в чём состояла проблема? Хатты были довольно странными гибридами машин и живой плоти. И, если в космосе подбитый корабль не давал шансов ни нам, ни им, то на своих планетах оборону они занимали намертво. Тогда мы взялись за разработку биологического оружия. Этакой помеси вирусов и бактерий, которые разрушающе действовали бы и на механические части хаттов, и на их живую плоть. Был создан жуткий и очень агрессивный технобиологический гибрид. Применение этого "оружия" хранилось в строжайшей тайне. В дэпы это не попало вообще, но, учитывая неисповедимость путей разведки, твои старшие друзья могут знать об этом кое-что.
– Я – нет.
– Вижу. После войны заводы-лаборатории, производившие вирусы, были законсервированы. Но не всех это устраивало. Недавно я узнал, что получено разрешение на расконсервацию… По стечению обстоятельств, производство велось именно здесь, на Плайте. Теперь тебе всё понятно?
– И вы стали играть против своих?
– Я был среди тех, кто применял биологическое оружие против хаттов. А эти, зеленомордые, просто не знают, с чем имеют дело. Начинка вирусов, переориентированная на гуманоидов, вызовет такие последствия, что мало не покажется никому. Доволен теперь?
– Из-за меня вы уничтожили не все заводы?
– Именно так. И времени всё меньше. А алайский корабль у меня остался только один.
– А если планета не справится с последствиями ударов из космоса?
– Значит, не справится. Иногда разумнее потерять одну планету, чем двести.
– Так тоже нельзя.
– А ты что предлагаешь?
Я задумался, машинально обвёл глазами каюту и увидел, что Бризо лежит головой на столе, и изо рта у него течёт что-то зеленоватое.
– Эрцог! – сказал я, но он и сам уже увидел, и нажал кнопку коммуникатора, вызывая медиков.
Прибежали трое наших, не алайских. Рысью. Скорее всего – из личной обслуги Локьё. Но привести Бризо в чувство они не смогли и утащили его в медблок.
– Не кстати, – сказал эрцог. – Чай, йилан? Только не ври, я же слышу, что у тебя в горле скребёт. Велели не пить ничего у меня?
Я кивнул.
– Да, я хорошо переношу большинство известных ядов. Но травить тебя не буду пока. Стоило спасать… Ну?
– Йилан, если можно.
Эрцог сам, не вызывая никого, заварил и разлил напиток.
В горле у меня не то, что пересохло – окаменело просто.
– Я помогу, – решился я, сделав первый, самый запоминающийся глоток. – Выход должен быть. Может, мы просто не там ищем.
– Вот даже как? А может, ты просто слишком мало об этом знаешь?
Он щёлкнул по коммуникатору:
– Ну, что там у вас?
– Ничего не понимаем, мой лорд. Все анализы – в норме. Показатели крови, давление… – затараторил кто-то по-экзотиански. Хоть я и старательно учил последнее время язык, но так быстро не всё понимал.
Но эрцог-то понимал.
– В какой-такой "норме" могут быть показатели крови у алайца? – раздраженно спросил он.
– В обычной норме, – ответил медик.
– В человеческой? Откройте справочник и посмотрите! – он выругался. – Ну, что у вас там за нормы?
– Ннн-е алайские, – проблеял медик. – У него совершенно обычные показатели…
– Так от того у него и пена изо рта повалила! Какого хрена! – он ещё раз замысловато выругался.
– Кровь, – сказал я. – Он пробовал мою кровь и отравился. Я выходит, сам по себе для алайца – биологическое оружие.
– Сияние? – понимающе спросил эрцог. – Забавно…
– Как я понял, эйниты с микробиологией дружат.
– Возможно. Но времени в обрез. Сюда идут наши корабли со спецмиссией. Формально я уже должен бы доложить, что вы вероломно напали на планету…
– Так ведь я же и напал, – перебил я его. – Давай мне алайский корабль. Что-нибудь придумаем. Сколько там осталось целей?
– Восемь.
– Иначе, как из космоса уничтожить их можно?
– Раньше не получалось. Нужна очень высокая температура и полный охват по площади. Если бактерии попадут в воздух – вообще еще неизвестно, что будет. Они мутируют достаточно быстро…
– Точечные удары?
– С такой точностью – нет.
– Наведение с планеты?
– Да, пожалуй. Молодец. Но – время.
– "Батарейку" отдайте, я свяжусь с Колином. Наши что-нибудь придумают.
– Ваши?!
– А ты как хотел? Под моё честное слово… Ты же понимаешь, что мне поверят, а тебе нет.
Эрцог несколько секунд смотрел на меня пристально, словно пытаясь найти во мне какой-то изъян. Я ждал. Наконец, он усмехнулся и вызвал дежурного. Стандарты у нас были разные, и пришлось ждать техников, но минут через 20 подходящий блок питания всё-таки подобрали.
Я активировал браслет и поднял глаза на Локьё.
– Кстати, почему у меня память как срезало?
– Под наводящий луч попал, видимо, когда Бризо тебя ловил.
– Какое-то новое оружие?
– Новое.
Он не конкретизировал, но я и не настаивал.
Наконец, огонёк замигал.
Вызвал Мериса, не хотелось прыгать через его и без того больную голову.
– Виллим, я попал так, что ты и представить себе не можешь. Но это – потом. Разреши мне связаться с комкрыла и лендслером. Надо разворачивать крыло. Похоже, мы уже напали на Плайту, а корабли – запаздывают.
Однако спектаклем с разворотом кораблей дело не кончилось.
Я связался сначала с комкрыла, генералом Дайего Абэлисом. Он покачал стриженной на один бок головой, но выслушал меня внимательно. Не было у него причин мне не верить. И спорить он со мной при эрцоге не стал. Кивнул и отключился.
И, видимо, связался с Дьюпом, потому что тот какое-то время не отвечал, а потом прорезался сам, и не через браслет, а конкретно через капитанскую связь "Когтя".
Лицо у него на экране было такое, что я сразу понял: он более-менее в курсе.
Дьюп, однако, заставил меня повторить всю эту историю ещё раз. А потом начал задавать всякие нехорошие вопросы Локьё.
О чем именно он спрашивает – я не понимал, но ощущал, что эрцог совсем не рад такой осведомлённости. Дьюп называл какие-то незнакомые имена, назвал, в частности, и количество кораблей, направляющихся сюда под командованием некого генерала Пфайфера.
Эрцог с неудовольствием согласился с ним.
Потом лендслер переключился на меня:
– А теперь с тобой, Анджей. Встань.
Мне сиделось очень хорошо, я, честно говоря, устал уже, как собака.
Нехотя выполз из-за стола…
– Отойди от экрана, чтобы я видел тебя во весь рост. Ещё на шаг, – командовал он безо всякого выражения на лице. – Всё. Стой. Теперь раздевайся.
Я хотел спросить, не рухнул ли он с какого-то дерева, но… Нехорошее у него лицо было. Повёл плечами, начал расстёгиваться.
Ранки на моей груди были просто "склеены" специальным гелем, так что все, в общем-то, было видно.
– Теперь спиной повернись.
По интонациям Дьюпа ничего не читалось. Но то, что он раздражён, я чувствовал кожей. Повернулся.
– Хорошо, теперь подойди к столу и возьми журнал… Что у тебя с координацией?
– Устал. Четыре "прокола" за эти сутки, и ещё неизвестно, чем меня сбили. Совсем ничего не помню.
– С какого момента?
– Как от "Зигзага" отстрелился.
Я смотрел на Колина и только теперь явственно понимал, чем он отличается от лорда Джастина или Локьё.
Те двое воздействовали на жертву направленно: их воля имела конкретную цель, и они умели направлять ее на эту цель. Дьюп же не знал границ и направлений. В возбужденном состоянии он сам становился голой волей. Сила его личности начинала подминать под себя всё – и чужую психику, и пространство. Если во время нашего противостояния с Локьё лорд Джастин мог тихо сидеть в соседнем кресле, то находиться рядом с раздраженным Дьюпом было в принципе проблематично. Уж насколько я привык его терпеть, и то мне было не по себе.
– Хорошо. Садись пока. – Дьюп перевёл взгляд на эрцога, и я рухнул в кресло. – В общем так. Не скажу, что верю тебе, Аний. Я могу нарисовать сейчас, по меньшей мере, четыре сценария совершенно другого развития предполагаемых событий. Но. Даже если предположить, что я поверил, то Пфайфер не поверит никогда. Не поверит, если мы не начнём сейчас военных действий, которые прекратили с таким трудом. Да и точечные удары по Плайте с нашей стороны будут выглядеть более чем странно. Мы могли теоретически получить информацию о наличии там заводов, но вряд ли настолько детальную. Всё это не будет выглядеть фальшивкой только в одном случае… – он помедлил. – Алайцы – продажный народ. Теоретически мы вполне могли бы захватить тебя с их помощью прямо на "Когте". – Дьюп говорил, удерживая глаза Локьё своим необыкновенно тяжёлым взглядом. – А оставшиеся заводы мы уничтожим сами. Наши люди гораздо менее чувствительны к таким вещам. Да и наведение с земли сведёт жертвы к минимуму. Через 17 минут в районе Плайты выйдут "Кора", "Абигайль и "Каменный ворон". Остальные корабли пойдут навстречу Пфайферу и перекроют ему путь, предъявив ультиматум и заложника. А ты, Аний, должен будешь убедительно этого заложника изобразить. Других вариантов я не вижу.
– Я предполагал, что ты мне это предложишь, – прищурился эрцог. – Это смешно доверять империи, но я рискну. Не потому, что питаю иллюзии. А потому, что знаю тебя. Хотя вряд ли ты представляешь масштаб нарушений причинно-следственных связей, если со мной что-то случится. – Он провёл холёной рукой по пульту видеосвязи. – Паклай, Бризо там не очухался? Передай кораблю, который сейчас на линии цели на Плайте. Да, последнюю схему. Сейчас из прокола выйдут имперские корабли – не психовать там. Они нас не тронут. Проявится Бризо – сразу ко мне. – Эрцог снова поднял глаза на Дьюпа. – Но у меня тоже будет условие, лендслер. – Он с усмешкой посмотрел на меня. – Я отдам себя в руки этого молодого человека, если вы, по завершении операции, передадите его в руки мне. На неделю. Я хочу показать его своему личному врачу.
– Может лучше к Бризо? – попытался отшутиться я.
– Это очень хороший врач, он наблюдал ещё моего отца.
Я покачал головой:
– Врачей я как раз люблю ещё меньше алайцев.
Однако покапризничать мне Колин не дал.
– Забирай его, Аний. Но по возможности, поделись информацией и с нами. Скоро нам придётся направлять его документы в департамент реомоложения, а с документами пока проблемы – по сегодняшним – он генетически годен, а что там на самом деле – ещё нужно выяснять.
– С удовольствием окажу тебе эту услугу. Если не передерёмся, можем в последствии и прооперировать его. У нас всё это вполне можно сделать прямо на корабле.
Дьюп кивнул и повернулся ко мне:
– Нейростимулятор у тебя с собой есть?
Я мотнул головой.
– Сейчас подберём, – успокоил его эрцог и встал.
– И декорации подберите, Пфайфер потребует, чтобы ему показали всё по видео.
Я кивнул.
– Одиннадцать с половиной минут до выхода из прокола, – сказал Дьюп. – А Пфайфера затянем на любое разумное время. Исходите из того, что часа два-три у вас есть. Далее мы будем вынуждены предъявить эрцога. После чего возьмём паузу ещё часов на 8-10. Надеюсь, трёх кораблей хватит. Тем более команду "Абигайль" ты знаешь, Анджей. Действуй по ситуации.
– Есть генерал.
– Отбой связи.
Я выдохнул и покосился на эрцога. Он – на меня.
– Два авантюриста – старый и молодой… – усмехнулся он. – Жаль, что я не взял сюда Домато. Придётся надеяться, что это медицинское стадо знает людей лучше, чем алайцев.
Он коснулся коммуникационной панели, вызывая свою медкоманду.
– Так что? – спросил я. – Выходит перемирие нарушено, и мы снова воюем?
– Ну, формально ты прав. Но воевать с тобой? Уволь. В следующий раз ты от сектора камня на камне не оставишь.
– И как, интересно?
– Это совершенно не важно. Важно, что твоя судьба лежит сейчас в центре паутины. А ты настолько глуп ещё, что считаешь, будто действуешь сам, – эрцог потянулся к эк-картографу и включил его. В центре комнаты закрутились голографии знакомых планет и звёзд. – Представь себе, что одна из основных звёзд сектора – вдруг вошла в нестабильную фазу и собирается коллапсировать. Для эвакуации людей понадобится не одно десятилетие, а мы, вместо того, чтобы даже не дышать на эту паршивку, начнём расстреливать её гравитационными ракетами. Не-ет, – протянул он. – Воевать я с тобой не буду. Найдём предлог и восстановим перемирие, вот и всё. А до этих пор… В твоём руководстве только один крупный болван. Надеюсь, Адам сумеет его приструнить.
У меня вдруг закололо в правом боку, и я поморщился.
– Что-то болит? – вежливо осведомился эрцог. – Домато, к сожалению, находится на моём флагманском корабле… Это обещанный тебе врач. А этих болванов – не советую, – он кивнул в сторону меряющего мне давление мужичка в белом. (А вот наши медики носят красную форму.) – Терпи. Нужно ещё сыграть моё освобождение и встретиться с Пфайфером. А лаять он будет долго…
– Я совсем не мечтаю о встрече с твоим личным медиком. Я вообще медиков выношу плохо. То, что болит – в их отсутствие, обычно, проходит само. Главное – отоспаться.
– Ну вот и отлично. Это я тебе тоже могу пообещать.
Удивительно, но изо всех наших и не наших, я чувствовал себя наиболее комфортно именно с Локьё.
Наши – тяготились что ли своим внутренним состоянием, а с Анием было легко и просто. Он относился к бурлящему внутри него вулкану, как к чему-то обыденному. Хоть я и замечал, что подчинённые боятся эрцога, как огня, но был он не более самодуром, чем прочие из их и нашего руководства.
А вот эмоции Локьё скрывать умел. Стоило зайти кому-то из обслуги, лицо его мгновенно превращалось в маску. Только глаза продолжали жить какой-то своей жизнью.
По глазам, видно, стоило и распознавать, как он настроен. Но умели это не все. Большинство командного состава и обслуги – просто стекленели от его угрюмой высокомерной морды. Ориентировался более-менее только стюард. И того, Локье, видно, привёз с собой. Впрочем, из ссобойных были и ординарцы, и полдюжины младших капитанов (было у экзотианцев такое звание) и обер-лейтенантов. Но все они пугливо прятали глаза и каменели от одного его взгляда. В лицо же старались не смотреть вообще. А вот стюард – смотрел. И ориентировался в настроениях своего начальника довольно точно.
Я наблюдал за этими микроотношениями и ждал, пока пристыкуется "Ворон". Я решил свести корабли. Эрцога стоило забрать с алайского судна на наше. Для стрельбы по планете команда "Когтя" подходила лучше, чем мои бойцы.
Эрцог не возражал. Он совершенно меня не боялся. Я очень явно ощущал его ленивую расслабленность и некоторое глумление над страхом своих же подчинённых. Объяснить своим происходящее полноценно, как сделал бы я, он не удосужился. И вся его свита пребывала сейчас в полукоматозном состоянии. А эрцог был занят отбором напитков, которые он предполагал взять на мой корабль. И больше – ничем. Я подозревал, что он точно знает, как всё закончится и от того спокоен.
Наконец корабль качнуло, и я пошёл встретить капитана Келли, который командовал в моё отсутствие "Вороном".
Алайскую охрану отправил к Хэду, велев на глаза моим ребятам не показываться. Алайцы даже не затребовали подтверждение приказа у Локьё. Я устал и от того, видимо, начинал моментами серьезно давить на окружающих. Медики из свиты эрцога подобрали мне какой-то стимулятор, но впечатлил он меня мало. А приключений в эти сутки я пережил неимоверное количество. И когда шлюз открылся, и что-то бросилось мне оттуда на грудь – едва устоял на ногах.
Только секунды через две, осознав что "оно" ещё визжит и облизывает мне лицо и руки, я понял, что это – Кьё. Собака здорово выросла, но радовалась мне со щенячьим энтузиазмом. А позади Келли топтался Логан с обрывком поводка в руках.
Наверное, Кьё вполне способна была лазать по деревьям, она так плотно уцепилась лапами, что я не знал, как её снять, чтобы не сделать больно.
Сзади раздался надтреснутый смешок. Эрцог, похоже, тоже решил прогуляться.
Оживление с лиц моих бойцов сразу пропало. Я посмотрел на эрцога "их глазами" и увидел лысого типа, с холодны высокомерным лицом и брезгливо поджатыми губами. Локьё тоже устал, и его, готовое вырваться раздражение плескалось уже где-то совсем рядом с горлом. Это чувствовалось. Его свитские маячили в самом конце приёмной камеры, стараясь не попадаться хозяину на глаза.
Только Кьё почти не отреагировала на эрцога. Она покосилась, но тут же отвернулась к объекту своего обожания и продолжала меня тщательно обслюнявливать. Собака в эрцоге врага не увидела.
А вот Келли набычился. Гарман… Гарман, скорее всего, растерялся. Взгляд его блуждал, перебегая с моего лица на выбритую до блеска физиономию Локьё и обратно. Рос улыбался, но в глазах застыло что-то нехорошее.
Только Ремьен и Джоб были наигранно спокойны. Они и не собирались размышлять на кого больше похож эрцог – на друга или на врага. Они следили за моим лицом и были готовы стрелять по малейшему знаку. Ещё четверо наших встали с оружием у шлюза. Это была уже художественная самодеятельность. Я вообще велел охраны не брать.
Но, видимо, Келли уловил в моих распоряжениях какой-то подвох. Вот и сейчас – он даже поздоровался только для формы и напряженно ждал, что вот сейчас я…
Но я улыбался.
Только гладил и успокаивал собаку, дрожащую от головы до хвоста. Так с собакой на руках и пришлось идти в каюту, чтобы забрать вещи эрцога и ввести Келли и остальных в курс дела.
Кьё, наконец, успокоилась, но с рук уходить решительно не хотела, цепляясь за меня с судорожной, нервной силой. Я смирился. Сел вместе с ней за стол, слегка отодвинувшись. Алайские столы и без того для меня неудобны – слишком низкие. Вот на флагмане Локьё мне было в этом плане гораздо комфортнее.
