Текст книги "Фэнтези 2018. Вор и убийца. В двух томах (СИ)"

Автор книги: Корвин Флейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 50 страниц)

Глава 9. Крест, вышитый красным

– Сюда! Помогите! – закричал я, метнувшись к Оливеру.

Бывший наемник пребывал без сознания, опрокинувшись навзничь у окна. Из узкой раны на горле в темную лужу под спиной Фоссато стекала кровь. Разрез с чуть равными краями был отчетливо различим даже в полуосвещенном номере.

Я схватил руку Оливера, пробуя найти пульс. Он ещё жив, пульс часты й, но удары сердца едва прощупывались. Жизнь уходила с каждой каплей крови. Стащив скатерть с нашего стола, я упал на колени перед Фоссом, смял угол толстой материи в импровизированный тампон и приложил к ране. Затем положил голову Оливера себе на колени. Нельзя допустить ход крови наверх и попадание в глотку, иначе он захлебнется.

По лестнице громыхали подкованные сапоги. Первыми в номер влетели стражники и две служанки, потом Рой, хозяин таверны, Джон и лейтенант с вытянувшимся лицом. Комната наполнилась галдящим людом, показались другие постояльцы гостиницы. Я прокричал о чистых бинтах и поменял взмокший от крови кусок скатерти на новый. Поток крови уменьшился не на много. Фосс умирал.

– Надо переложить его на кровать, – рядом присел покрасневший от волнения мастер Дольфин. – Скорей!

Джон и трое стражников перенесли Оливера на постель. Служанки положили кучу подушек под его спину, придав раненному сидячее положение. Хозяин таверны поправил голову Фоссато так, чтобы она наклонилась вниз. Рядом сквернословил Рой. Тяжело дыша, трактирщик отодвинул меня от бывшего наемника и, неожиданно расторопными движениями, без суеты, перевязал горло чуть ниже раны и прикложил к ней сложенные в трубочку бинты, поданные кем-то из прислуги. Кровотечение заметно уменьшилось. Законы графства обязывали содержателей гостиниц уметь оказывать врачебную помощь.

Я отошел к окну, чтобы перевести дух и глотнуть свежего воздуха. В забитом людьми номере становилось душно. Моя одежда пропилась кровью, руки и лицо также испачкались.

– Почему ставни открыты? – рядом появился Рой. От былого весельчака не осталось и следа. Джон, также приблизившийся к нам, был не менее мрачен. Однако в мою сторону косо не смотрел.

– Не знаю, – сказал я. – Когда поднялся сюда, ставни были нараспашку.

Я пересказал первые мгновения после того, как обнаружил лежащего на спине Оливера. Мы переглянулись. Кто-то напал него. Я был уверен, что это тот же человек, с которым дрался на крыше, но не мог озвучить свое предположение. В комнате, полной народу, не до приватных разговоров.

Зачем темная фигура попыталась убить Фосса и как она проникла в номер? Спину вдруг проняло холодным потом. Это я оставил окно открытым, когда вылез наружу! Взгляд упал на лежащего без сознания Фосса... Я выругался в полголоса.

По коридору вновь затопали солдатские сапоги. В сопровождении двух стражников в номер вошел священник в темно-коричневой рясе с красным крестом над сердцем, какую носили только инквизиторы.

– Отец Томас, – трактирщик поспешно поклонился и отошел от Оливера.

Церковник не обратил никакого внимания на владельца гостиницы, словно того не существовало. Пожилой мужнина, лысеющий, с белой коротко стриженой бородкой, внешностью совсем не походил на представителя конгрегации Вселенской инквизиции. Он скорей напоминал доктора или мага-лекаря. Но отец Томас был именно инквизитором, позже я узнал его полное имя – Томас Велдон. Священник остановился у постели Оливера и пристально осмотрел раненного; впрочем, не прикасаясь к нему. Без прикладывания тканевых тампонов кровь снова обильно потекла из раны бывшего наемника.

Я дернулся, чтобы указать инквизитору на усилившееся кровотечение, но Рой предупредительно покачал головой.

Отец Томас задумчиво погладил бородку и, не сводя взора с Фоссато, пожелал, чтобы посторонние покинули комнату. Железные нотки в голосе инквизитора точно также не соответствовали образу доброго доктора, как и темно-коричневая ряса самой грозной и страшной конгрегации Матери Церкви.

После появления инквизитора число зевак в комнате поубавилось. Остались лишь несколько стражников, лейтенант, трактирщик с одной служанкой и наша троица.

– Вы сопровождали укушенного упырем?

Не вынес ли церковник приговор Оливеру, с ходу заявив об укусе вампира? Велдон оглядел меня, Роя и Шрама, уделяя особое внимание моему окровавленному наряду. Его проницательный и ледяной взгляд буравил насквозь, и становилось очень неуютно рядом с инквизитором.

– Да, святой отец, – произнес Акан, – мы товарищи раненного...

– Хорошо, – перебил его инквизитор, – вы тоже останетесь здесь.

Приказной тон церковника не терпел возражений. Он снова повернулся к Фоссу, на сей раз инквизитор возложил ладони на голову бывшего наемника и принялся читать молитвы.

Я снова тихо ругнулся. Он же угробит его! Кровь молитвами не остановить! Нужно приложить бинты к ране. Когда я шагнул вперед, тяжелая лапа Роя легла на плечо:

– Стой тихо!

Монотонное звучание молитвы заполнило комнату. Инквизитор не повышал голоса, но его речь будто охватила все пространство вокруг. Голос священника дрогнул, и он убрал руки от головы Фосса. Вместо раны на шее появился рубец шрама. Церковник оказался сильнейшим магом-врачевателем!

– Рана заживлена. Господь милосерден, укус не задел жизненно важных артерий, но дьявольская тварь сильно толкнула его. Падая, ваш друг ударился затылком о край столешницы и теперь в беспамятстве, – тоном опытного врачевателя произнес Велдон, подходя к нам. – Ныне его жизнь вне опасности. Вот душа...

Голос выдавал в нем сильнейшую усталость, но взгляд все так же давил на нас. Под личиной лекаря с седой бородкой скрывался совершенно другой человек, в черных глазах которого все остальные являлись закоренелыми грешниками.

– Кто обнаружил несчастного? – спросил священник.

– Его заметил я, святой отец.

– Тебе крайне повезло, сын мой. Его нашли очень вовремя, он лишился много крови. Сейчас без сознания, но мог бы уже и преставится. Без исповеди!

Теперь Велдон смотрел только на меня. Говорил, что я вовремя обнаружил Фосса и тем самым спас ему жизнь, но за словами церковника отчетливо слышалось обвинение в мой адрес.

– Упырь укусил вашего товарища в шею, – продолжил инквизитор. – Вы понимаете, что это значит?

Рой хмурился, но молчал. Я посмотрел на Джона, у того проступил круглый желвак и шевелился на правой щеке. Оба они выглядели так, словно лицезрели у кровати Фоссато палача. У меня имелось, что возразить церковнику, ведь я точно знал, что Оливера ранил не вампир, однако про это лучше промолчать.

Священник повернулся к постели Оливера.

– С этой ночи он предается на попечение Церкви, – резюмировал отец Томас. – В аббатстве Маунт исцеляют души и спасают всех, кто пострадал от когтей и клыков нечисти. Сие чадо Господа нашего найдет уход и покой в том святом месте, как и все остальные.

Рой шумно засопел. Шрам тихо забубнил проклятья, его кулаки сжимались и разжимались. Но мы перестали существовать для инквизитора, теперь он не замечал нас. Все его внимание переключилось на лежащего в беспамятстве Оливера.

– Господин лейтенант! – неожиданно для меня священник обратился к офицеру. Сейчас в номере оставались только мы, Велдон и офицер с несколькими солдатами. Все прочие исчезли, даже трактирщик.

– Да, святой отец, – лейтенант услужливо вытянуться во фрунт. Вся его спесивость куда-то исчезла.

– Вы знаете, что должны делать.

– Да, святой отец, – повторился офицер и обратился затем к нам. – Господа, вынужден подвергнуть вас аресту.

Я растерянно посмотрел на Роя, а затем на офицера. Семеро стражников за его спиной решительно развернулись в нашу сторону, держа в руках оружие.

– Слушайте его и без глупостей, – процедил Акан и уже громче произнес для присутствующих. – Мы, безусловно, подчинимся требованиям закона.

Под приглядом стражи мы спустились вниз, словно преступники, только что без цепей. В общем зале на лавках расселись солдаты, а у стойки трактирщика переговаривались еще два инквизитора. Один молодой и длиннющий, второй средних лет. Под рясой старшего проглядывалось изрядное брюшко. Оба церковника разительно отличались от отца Томаса. У них тоже имелся крестный крест, но взгляд не цеплялся за темно-коричневое одеяние, нет гнетущего ощущения угрозы.

Никого другого в обеденном зале не было: ни прислуги, ни постояльцев, ни даже хозяина гостиницы. Акана снова усадили напротив лейтенанта, а меня и Джона вывели наружу. Я лишь успел наскоро умыться в бадье с водой, смыв с себя чужую кровь.

На улице вокруг постоялого двора также сновали стражники. Сколько же их сюда нагнали?

Офицер препоручили нас десятку солдат, которые повели к городской тюрьме, а Рой покамест задержался на постоялом дворе в обществе господина лейтенанта и вытащенного из закутков гостиницы сонного мастера Дольфина. Требовалось составить опись сундуков и тюков арестованных, которые пребудут в гостинице на время нашего заточения. Конечно, до тех пор, пока мы платим за хранение, а, если срок оплаты истечет, и мы все еще будем под стражей и откажемся или не сможем оплачивать хранение, все имущество перейдет в собственность казны. Не окажись офицер столь медлительным в заполнении бумаги, нас бы отконвоировали в тюрьму втроем. Все наши сундуки успел забрать Морок, и, за исключением личных вещей, в номерах более ничего не оставалось.

Я и Джон передвигали ногами молча. Покинув взбудораженный и наполненный стражей гостиничный квартал, мы вступили в спящий ночной город. Улицы хорошо освещались, как во всех городках Загорья, но повсюду царствовала пустота. Лишь дважды повстречались другие наряды стражи. Постепенно светало.

Тюрьма размещалась в северной части города за периметром внутреннего бастиона Бранда. Это был приземистый старый замок, довольно значительный по занимаемой территории. Стены опоясывал неглубокий, как мне показалось, ров с водой, через который вел каменный мост.

Мы прошли через раскрытые наполовину ворота Южной башни, мимо дюжины зевающих пикинеров, и повернули направо. Тюремное здание из грубого темного камня пристроилось к стене в западном крыле бастиона. Почти все окна тюрьмы были загорожены побуревшими от времени железными прутьями. В противоположной стороне за казармами и складами виднелся дворец генерал-губернатора Загорья. Весьма интересные бумаги Дамана в надежном месте, я помню. Однако сейчас мне не до Конрада Дамана.

За тяжелыми дверьми тюрьмы из двух створок, оббитых крашенными металлическими листами, находилось просторное квадратное помещение с двумя решетчатыми двери справа и слева от входа и лестницами, ведущими вниз и вверх. Нас направили на второй этаж, где передали капралу с несвежим лицом, длинными черными усами и заметными мешками под глазами. За его спиной на кушетках развалились четыре стражника, все они спали. Конвой ушёл.

– Имена, – буркнул капрал, взяв перо у заляпанной чернильницы, и открыл толстую тетрадь. На нас он не смотрел, наши руки связаны не были и мы вполне бы могли прибить подофицера и остальных спящих тюремщиков. Но за все непродолжительное время ареста с нами обходились сносно, даже непривычно учтиво для меня. Ни лейтенант, ни его солдаты не позволили себе тычки, оскорбления и все остальное, что должен испытать каждый заключенный. Я все время поглядывал на Шрама и пока были в таверне на Роя. Если не считать мрачных рож, мои компаньены вели себя абсолютно спокойно, и я решил не форсировать события.

Вероятно, арест спутников или близких родственников жертв нечисти в Загорье рядовое явление и требуется для спокойной отправки выжившего в лапах дьявольской твари в это самое аббатство Маунт. Может быть, там просто клиника? Хотя вряд ли: Акан, и Шрам восприняли сказанное инквизитором очень неспокойно. Нас арестовали, чтобы не сорвались и не помешали вывезти Фосса за город. Равнодушие же стражников легко объяснялось нашим положением. Скорее временно задержанные, а вовсе не преступники, которых легко обобрать до нитки, и никто слова не скажет. Нас даже не обыскивали.

– Следуйте за мной, – наскоро вписав названные нами имена, гораздо сноровистее, чем давешний лейтенант, вислоусый тюремщик встал из-за стола и направился в коридор, что заворачивал вправо.

Все также молча мы направились за ним. Сразу за изгибом коридора, плотно облепленного факелами и массивными дубовыми дверьми с небольшими окошечками, тюремщик остановился.

– Это ваша, – сказал он и лязгнул замком двери одной из камер. Мы вошли внутрь. – Жрачка и вода будут в полдень. Для нужника берите вон то ведро. Кто-то из вас вынесет его днем, когда еду принесут. И учтите, у нас приличное заведение, нечета тому, что внизу, в подвале.

Вдруг хохотнув без видимой причины, капрал захлопнул дверь и снова загремел замком.

Камера протянулась на семь шагов вперед и три в стороны. Высоко под самым потолком виднелось узкое окошко с прутьями решеток, откуда падал тусклый серый свет раннего утра. Было сухо. В четырех углах лежали кучки высушенной травы, что изрядно удивило. Ни сырости, ни прелости.

– Впрямь, приличное заведение, – произнес я и устроился на соломе. Как же здорово растянуться! День был долгим, а трудная ночь показалась еще длиннее. Кучка приятно пахнувшего сена казалась сейчас мягкой постелью.

В противоположном углу наружной стены лег Джон. Я периодически поглядывал на него, памятуя о последней стычке, да и вообще... Но с момента, как нашли потерявшего сознание Оливера, тот никак не проявлял агрессии в мой адрес. Сейчас Шрам уставился в потолок, задумчиво жуя соломинку.

Очень хотелось спать, однако в голове все время крутились мысли о Фоссе. Беспокойство за бывшего наемника совсем не удивляло, ведь совместное предприятие, когда пан или пропал, часто сближает.

– Что будет с Фоссом? – спросил я. – Церковник говорил о каком-то аббатстве?

– Аббатство Маунт, – ответил Шрам и в сердцах выругался, снова становясь похожим на самого себя. – Проклятый пепел! Аббатсво Маунт – что твоя тюрьма!

Арниец вскочил на ноги и принялся мерить камеру шагами, выплевывая ругательства одно за другим. Я терпеливо ждал пояснений, не осаживая вновь взбешенного Шрама. С ним придется делить замкнутое пространство неопределенное время.

– Скоро четыре года, как я ошиваюсь в Загорье, – продолжил Джон, усевшись на свое место. – Порой до уха доносились рассказы, как кого-нибудь из здешних или гостевых находили укушенным упырями либо прочей нечестью. Кто был мертв, того упокаивали.

Где-то в груди появился холодный комок. Я вспомнил обряд упокоения деревенского вампира, его жуткие глаза с почерневшими белками без зрачков, и забрызганного кровью сельского священника. Одно из самых страшных и неприятных воспоминаний за мои четверть века.

Шрам сплюнул и, найдя себе новую сушеную тростинку, заговорил вновь:

– Кто жив, того отвозят в это аббатство. Я не слышал, чтобы из Маунта возвращались. Попасть туда, все одно, что получить тюремный срок до конца своих дней.

– Нужно вытаскивать Оливера. Далеко до аббатства?

– Не знаю. Ждем Роя, – ответил Джон, покачиваясь на корточках и роняя крепкие ругательства про тюрьму, церковь, нечисть, эльфов, упырей и все треклятое Загорье вместе с Сумеречьем и Запустением. Он определенно не находил себе места в бездействии, покуда Оливер пребывал в цепких лапах инквизиции.

Я же буквально проваливался в сон. Ждем Роя, а сейчас спать. Пока он не очутится в камере, что-то предпринимать бессмысленно. Засыпая, вдруг поймал на себе пристальный взгляд Шрама и даже сквозь тягучую дремоту понял, что он смотрит на меня как-то по-новому. Без обычной для себя бычьей злобы.

Хорошо, не рассказал ему, что нападавший проник в комнату из-за меня...

Ржавые петли скрипнули, дверь открылась и впустила внутрь Роя. Вместе с ним прибыло три закупоренных кувшина вина, четверть сырного круга, ржаной хлеб, десяток луковиц и какой-то небольшой тюк, завернутый в серый шерстяной плащ. Мне показалось, что Акан зашел в камеру, едва я закрыл глаза.

– Это тебе, – произнес Рой, кидая в мою сторону тряпичный ворох. Там был наряд купца средней руки, из наших запасов. Горец догадался захватить мне смену взамен испачканной кровью одежды. Я был крайне благодарен ему и тут же принялся переодеваться.

– Сколько часы показывали? – спросил я, надев поверх свежей рубашки теплый плотный камзол из грубой ткани.

– Почти восемь, – ответил толстяк. На пути во внутренний бастион его должны были вести через площадь "Двух кузнецов", где имелся дом купеческой гильдии графства с уличными часами на фасаде.

Выходит, я проспал едва ли больше одного часа. Я чувствовал себя еще хуже, чем до того, как заснул. Сильно разболелась голова, хотелось лечь и не шевелиться.

– Давайте есть, – Рой слегка пнул сапог сонного Шрама, что тоже прикорнул.

– А капрал обещал кормежку не ранее полудня, – пробормотал арницец.

– Несколько медяков разжалобили его чуткое сердце, – ухмыльнулся Акан, ломая хлеб на куски. Привычное для него легкое настроение малость вернулось.

Я закончил с переодеванием и присоседился к общему завтраку. Чавкали мы громко, по-свински громко, сразу все трое, и это совершенно не раздражало. По меньшей мере, меня: сказалась тюремная обстановка. Поплевались на кислятину, которую тюремщик почему-то назвал вином, но каждый осушил свою емкость до дна. Еда и питье придали сил, боль в затылке как будто бы ушла.

– Теперь к делу, – сказал Рой, вытирая руки об одежду. – Фосса укусила какая-то тварь...

– Никто его не кусал, – я решил сразу рассказать, что на самом деле произошло. Меня слушали, не перебивая, только иногда сопел и раздувал ноздри Шрам. Он снова начал нехорошо коситься в мою сторону.

– Нож? – переспросил Рой.

– Да, именно нож. Возможно со специальным лезвием, чтобы оставить рану, как от укуса клыками. Но уверяю, что дрался на крыше с человеком, – закончил я и добавил. – Либо с кем-то из других рас, но со смертным.

– Это меняет дело, – задумчиво произнес Рой и поскреб пальцем щетину на массивном подбородке.– Признаться, я не знал, как нам поступить и что делать дальше.

Шрам резко вскочил, теперь он бросал косые взгляды уже на Роя. В его прошлом скрывалось нечто такое, что связывало с Оливером гораздо больше, чем найм для опасного похода вглубь Запустения.

– Меняет дело? – Джон навис над толстяком. – Ты решил оставить его у инквизиции? Это все равно, что заживо похоронить в том аббатстве!

Поднявшись, Рой схватил арнийца ворот куртки и крепко припечатал спиной к стене. Шрам вцепился в руки горца, пытаясь оторвать их от себя, но не вышло. Со стороны Рой выглядел толстяком, у которого холодец вместо мышц. Однако силы ему было не занимать.

– Запоминай, что я говорю, и не дергайся, – Рой на мгновение уперся лбом в лоб Джона, а потом неожиданно отпустил его и демонстративно повернулся к нему спиной, дойдя до кучи соломы, куда и уселся. Шрам был в ярости, часто дышал, однако так и не кинулся на горца, что меня крайне удивило. – Мы все думали, что Оливера укусил вампир. Это приговор. В наших краях каждый знает, что укушенный сам станет упырем, как отойдет в иной мир. Он может умереть сразу, а может позже, но рано или поздно превратиться в нечисть. Поэтому выживших всегда везут в аббатство Маунт, где они и кончают свои дни. Уяснил? Всегда! Это тюрьма, только не такая как все, другая. Туда может попасть и любимая шлюха генерал-губернатора, и он сам. Для инквизиции Загорья нет никакого дела, какого полета птица угодила в ее силки.

– И ты хотел оставить Фосса в тюрьме? – снова зарычал Шрам.

– А ты прикажешь идти в Запустенье на кампанию с упырем?

Джон и Рой уставились друг на друга. Арниец опять сопел и сжимал кулаки. Рой превратил свое лицо в каменную маску. Протекло несколько минут, и Джон сдался, он отвернул взор и начал тихо сыпать проклятья.

– Но теперь мы должны вытащить Фосса на волю, чего бы это нам не стоило, – вдруг устало произнес Рой и потянулся к курительной трубке и табаку в небольшом кисете на поясе. Тюремщики не обыскивали его так же, как и нас.

– Надо было рассказать все, как есть, тому инквизитору, – произнес я после возникшей паузы.

– Бесполезно. Ты не знаешь Велдона, – Рой пустил первое дымное кольцо. – О нем давно ходит молва как о фанатике и человеке, для которого звон монет – лишь пустой звук. Его нельзя ни переубедить, ни купить.

– Тогда черт с ним! Как далеко до аббатства? – сейчас это было главное, что должно было нас волновать. В пути гораздо легче отбить Фосса у инквизиторов, чем за стенами монастыря. Это понимали и остальные.

– День пути, – горец задумался над моим вопросом. – Нынче поздняя осень, в эту пору темнеет рано. Значит, Оливера повезут из города, едва рассветёт.

– Нужно выбираться отсюда немедля! – Шрам в сердцах вмазал ногой по пустому кувшину, который разлетелся вдребезги, разбившись о стену.

Я подошел к двери и вынул из рукава булавку, пробуя ей замок. Все-таки зря стражники не удосужились нас обыскать. Механизм запора не представлял никакой сложности и без воровской магии.

– Дверь считайте открытой, вскрою замок за одно мгновение, – произнес я.

– Слышишь, Рой, – сказал Шрам, – пора делать ноги.

Акан приблизился ко мне и зачем-то дернул деревянную ручку пока еще закрытой двери.

– Бежать, – пробормотал он и, повысив голос, продолжил, – выйдем в коридор, потом повяжем стражу, что дрыхнет на втором этаже. А как проберемся через бастион? Там днем уйма народу шныряет.

– Ночью? – предположил я.

– Ночью опасно, – ответил Рой, – но мы сможем незаметно проскочить наружу, а на безлюдных улицах нас никто не найдет. Ворота бастиона будут заперты, и охрана там куда строже тюремной, поэтому найдем где-нибудь веревки и тихо спустимся по крепостной стене вниз.

– Нет, – возразил Джон, – так не пойдет. К ночи Фосс окажется уже в Маунте.

Горец махнул рукой и опустился на одну из соломенных куч. Его ночь прошла без сна.

– Что предлагаешь? – Рой посмотрел на арнийца.

Тот медлил с ответом.

– Надо идти сейчас, проклятый пепел, – заговорил, наконец, Шрам. Он толкал на самоубийственную затею, только бросать Фосса тоже было нельзя.

– Пускай Гард вскрывает замок, – продолжил Джон, – стражи здесь мало и та, как сонные мухи. Если повезет, переоденемся в камзолы стражи и незаметно выйдем в город.

– Где нас потом и схватят! – воскликнул горец. – Надо идти ночью. Выберемся из города и потом будем думать, как Фосса вытаскивать!

– Знаешь, Рой, – заговорил арниец, едва сдерживая себя, – прямо здесь хочется хорошенько дать тебе по роже. Ты же знаешь кучу крысиных ходов из Бранда. Да и я здесь не первый год.

Не произнося ни слова, Рой начал подыматься. Что-то будет, надо вмешиваться! Однако встать между ними я не успел.

Оглушительный грохот потряс камеру. Показалось, что задрожали, пошли ходуном каменные стены и тюремный пол. Взрыв! Потом последовали еще два таких же мощных раската, и в решетчатое окно влетела волна пыли.

– Что это? – прохрипел Шрам справа от меня. Я лежал на спине, ошалев от произошедшего. Взрывная волна не могла пройти сквозь толстые стены каменного здания, но нас раскидало по углам камеры.

– Думаю... – стоя на карачках, Рой сплевывал пыль. – Думаю, на воздух взлетел арсенал гарнизона.

В ушах звенело. Клубы пыли заполонили все пространство вокруг, не давая вздохнуть полной грудью, но это был именно то, что нужно.

– Это наш шанс! – выкрикнул я.

Мне вторили еще пять взрывов.