Текст книги "Фэнтези 2018. Вор и убийца. В двух томах (СИ)"

Автор книги: Корвин Флейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)

Глава 31. Дьявол хранит меня

Удары колотящегося сердца глухо отстукивали в ушах. Я распластался подле дымохода, жадно глотая холодный воздух; как рыба, выброшенная на берег. Облава, окружившая дом, почему-то не волновала. Я смотрел на затянутое тучами, лишенное звезд небо и мыслил лишь о тьме и первородном зле, что отныне пребудет во мне. Как это без души? Не чувствую ничего нового, но и не гложет утрата. Как будто душа все ещё внутри, только в закладе у Сатаны.

Появилась пустота. Сперва подумалось, что из-за потери души, только скоро понял, что пустота не внутри, она вовне, окружает меня и весь мир. Я стал чужаком для него. Быть может, место мне теперь только у ног Люцифера? Подле его трона? Боже!

О боги! Как вас много! Что ж вы творите с нами, слабосильными, ничего не ведающими людьми? Ненавижу и проклинаю всех вас!

Я выругался. Полегчало. Но, как бы ни распалял себя, сотворенного не изменить. Кто ты, Николас? Теперь прислужник Дьявола, отдал ему душу? Проклятье! Что же я наделал? На что обрек себя и свое посмертие? Кровь и песок! Как же хочется обмануться, увериться, что Люцифер только привиделся, но к чёрту эти увещевания, и так ясно, что именно произошло в неведомом пределе и что означает произнесенная присяга.

– Ничего, – шептал я, обращаясь то ли к Низверженному, то ли к Сатане, – мы ещё поборемся.

Дьявол! Я сам призвал тебя и преклонился пред тобой. Сам! По воле своей! Но не могу принять, что назад дороги нет! Все мое естество противится этому! Я закрыл глаза и трижды глубоко вздохнул.

Тихий смешок обреченного сорвался с уст. Хватаюсь за соломинку несуществующей надежды. Да катись ты в бездну, Николас Гард! Чего хнычешь? Главное, что спасешь Алису! Получил то, чего жаждал больше жизни, и ради чего поступился бы бессмертной душой. Так и поступился!

Невесело усмехнувшись, я пробормотал:

– Радоваться надо.

Вот и радуюсь! Снова чертыхнувшись, потянул непослушное тело к кирпичной кладке. Совершенно немощен, обессилен, словно древний старик. Смог только приподняться и упасть спиной на дымоход. Широкий и высокий, три на два фута; удобно сидеть, оперевшись об него.

– Проклятый пепел!

Меня укололи тысячи невидимых иголок! Обдало жаром, я взмок, и сразу почувствовал, как пребывают силы – весьма вовремя, потому как вопли орденских стражников зазвучали гораздо громче.

Загрохотало где-то сбоку – там пытались то ли открыть, то ли выломать ведущий на крышу люк – и одновременно сразу несколько пар рук ухватились за каменные зубцы прямо напротив. От близости новой схватки вскипела кровь. Я вскочил, не думая о немощи, и обнаружил себя полным сил, они вернулись даже с излишком.

Нужно укрыться! Бежать! Взгляд притягивало к спасительной тьме, я уставился на тень от дымохода. Кончики пальцев кольнуло – коснулся магии Харуза. Сгусток темноты манил к себе. Захотелось слиться с ним, превратившись в одно целое с ночной мглой. Пригнувшись, я шагнул в тень, зная, что сейчас произойдет нечто новое, чего не случалось раньше. Прежде немногий из ночных крыс, кто был наделен Даром воровского бога, просто замирал окутанный тьмой, и магия отводила взор. Но, если у смотревшего был в руке фонарь – все зазря.

А сейчас... Я ощутил на плечах тяжесть плаща. Словно длань Сатаны вновь легла на меня. Обернувшись, увидел новый плащ, покрывший орденскую одежду. Полоса тьмы, возведенной в абсолют черноты, спадала вниз и тянулась за пределы крыши докторского особняка, теряясь в ночи. В тоже время внутри появилось сладостное чувство от единения с частичкой силы Люцифера, которую он дарует слуге своему.

Проклятье! Я заключил сделку с Сатаной, но не продался ему с потрохами!

В дюжине шагов с оглушительным треском и грохотом выбили люк.

Я коснулся черепицы, что лежала в тени от дымохода, и ночь сменилась серой хмарью. Выпрямившись, обнаружил себя, крышу и город, куда только мог бросить взор, окутанными белесой дымкой. Как туманом, только видеть можно было далеко. Словно и не в ночную пору сейчас в кольце приспешников Низверженного.

Трое стражников влезли на крышу через разбитый люк и ещё двое перевалились через каменные зубцы. Потом появились новые солдаты, всего полтора десятка, и почти все с факелами. На крыше стало светло, но стражники не замечали меня! Кто-то кинулся к мертвым теням, остальные таращились по сторонам, а я на них. Я видел мир в оттенках чёрного и серого, и сам был накрыт невидимостью.

Вспомнилось про кольцо убийц, о котором рассказывала Алиса. Тени тоже превращаются в невидимок и тогда преодолеваются огромные расстояния, становятся неуязвимы, однако при этом словно пребывают в неком призрачном состоянии. Ощущают себя живым существом, могут потрогать свою одежду или оружие, но не в силах ухватиться за какой-нибудь предмет, пальцы проходят через него, и при том лишены способности пройти сквозь стену или запертую дверь.

Что же могу я? Очень кстати по близости обнаружился небольшой камешек. Ткнул носком сапога, и тот покатился в сторону. Против воли, прекрасно понимая кому обязан за сей щедрый Дар, но растянулся в довольной улыбке. Интересно, способен ли проделывать такие фокусы днем? Что-то подсказывало, что ничего подобного под солнцем не выйдет. Нужна ночь, но ночь – лучшая подруга вора.

Глянув на откатившийся камешек, крадучись отступил к крыше. Раз могу его толкнуть, то и врезаться в меня какой-нибудь солдат тоже может. Перебить бы из всех, не покидая серой хмари. Я кровожадно оскалился, коснувшись бракемарта.

Громко ж они орут, паскуды, зато не нужно беспокоиться, что могу выдать себя случайным шумом. А солдаты... Пусть кричат, до них дела нет; ночь-то вечность не продлится. Нужно добраться до Сарнд адаба до рассвета.

Уже близко. До Чёрного замка самое большее полтора десятка кварталов – вычурные кровли домов закрывали обзор, не позволяя определить расстояние точнее. Я стоял у края крыши, размышляя как перебраться на соседний дом, уж больно далеко для прыжка. Похоже, придется спуститься по стене, благо не нужно опасаться быть замеченным. Тяжесть незримого плеча по-прежнему давила на плечи. Не думая о нём, я не видел его тянущееся в бесконечность темное полотно, да и мешать спуску оно тоже не будет. Все ж не из тварного мира, не запутаюсь в чересчур длинной ткани.

Усмехнувшись, собрался было сострить о мечущихся за спиной, словно слепые котята, солдатах, как резко осекся. Холодный и чужой взор пронзил насквозь. На крыше появились два офицера. Галдеж мгновенно стих, но я даже не заметил наступивший тишины, настолько был поглощён самодовольными усмешками над бестолковыми орденскими стражниками.

Обернувшись, я ждал самого худшего. Буду замечен! Но нет! Хвала Харузу! Пара офицеров явно что-то высматривала над окрестными крышами, они чуяли неладное, а может и то, что я где-то рядом.

Проклятый пепел! С чего вдруг решил, что магия Люцифера всенепременно могущественней, чем сила, дарованная слугам Низверженного. Меня пока не обнаружили, но не поднимается ли наверх чернокнижник из набольших возвратившегося бога? Или таковой стоит где-то посреди сотен солдат, окруживших дом, а я полезу вниз, как таракан по стене, которого тут же и прихлопнут либо чего хуже – схватят и скрутят.

Прошиб ледяной пот, вновь вернулся страх, а вместе с ним пришло отрезвление. Чему я радовался? Новым способностям? Тому, что отныне и во веки веков во власти Сатаны? Я обезумел! Но должен, должен спасти Алису! Сцепив зубы, хотел зарычать! Взвыть от безнадеги и одновременно взывая к своей любви. Как зверь, а не человек, в груди коего поселился Дьявол.

Опустившись на колено, крутил головой в поисках чего-то, о чём не ведал сам, и не решался начать спуск, а взгляды выходцев из иного мира жгли все сильней. Я уставился на шпиль соседнего дома, куда так стремился попасть. Там пусто и там тоже есть тёмные углы, где столь легко укрыться от чужого взора.

Вновь чувствуя себя загнанной добычей, я распалялся и со злостью подумал, что во чтобы то ни стало должен оказаться в тени у этого чёртова шпиля, и в следующий миг был там. Дух перехватило! Проклятье! Что это? Перенеся через расстояние! С такими умениями, невидимый и минуя пространство со скоростью мысли, попаду в Сарн адаб очень скоро! Даже если все войско возвратившегося бога преградит мне дорогу! Я буквально задыхался от осознания того, каким оружием теперь располагал, гоня прочь назойливую мысль, что и сам стал оружием в цепкой хватке Сатаны. Но пускай! Сначала Чёрный замок и Алиса!

Я смотрел сквозь серую хмарь в сторону орденской крепости. Резкий порыв ветра поднял полы настоящего плаща и чуть не сорвал шляпу. Как будто ярость Низверженного обернулась гневом природных сил, но я ускользнул от его присных! Взгляд нашел тень меж двух дымоходов на крыше дома через улицу, мир померк на пол удара сердца, и я уже там.

Что такое? Кровь и песок! Как будто задыхаюсь. Холодный, колючий ветер бьет в лицо, а я жадно хватаю ртом воздух, мне не хватает его. Прочь отсюда, тут какое-то странное место; вероятно, наткнулся на противодействие орденских чернокнижников.

Найдя взором следующий квартал, перебросил себя еще ближе к Сарн адабу. Плоская крыша, точно такая же, как у докторского особняка, и дымоход посреди. Тут царила тишина, крики солдат остались где-то далеко, но уже не казалось, что задыхаюсь. Я в самом деле задыхался. Воздуха нет! Представив себя под обычным небом, без магического тумана, увидел мир в привычных тонах, и в то же мгновение в легкие хлынул поток ночного холода.

Согнувшись пополам, глотал воздух и тихо сопел, глаза слезились. Проклятый пепел! Хорош подарочек! Далеко в плаще из тьмы я не уйду. Быстрее задохнусь.

Кровь и песок!

Повинуясь неосознанному порыву, выхватил из ножен бракемарт, встав в боевую позицию. Дьявол хранит меня! Не успев сообразить, что делаю, принял на сталь выпад тонкого меча и, крутанувшись, отразил кинжалом удар другого кинжала. Две тени напали без лишних предисловий. Без угроз, насмешек или предложения сдаться; молча.

Сталь звякнула о сталь, потом еще и еще. Живым я теперь не нужен! Быстро же все переменилось; не иначе, как известие о трех мертвых убийцах подстегнуло изменить планы в отношении беглеца. Проклятье! Как скоро они меня обнаружили! Нацелившись в горло врага, едва не подпустил чужую сталь к сердцу. Но я отбил и этот взмах меча приспешницы Низверженного в чёрной маске.

Две тени: одна с мечом, другая с парой удлиненных кинжалов. Я сражался сразу с двумя убийцами сиятельных, и еще час назад это означало бы приговор. Кровь и песок! Вчера, но не сейчас! Душа моя проклята, гореть ей в Аду, в тех бурлящих огненных потоках, что узрел под бесконечной лестницей, но при мне отныне новая сила. Дьявольская сила, сила от Сатаны!

Получите! Я сдерживал сумасшедший натиск теней и даже сам не раз и два переходил в атаку. Тень, что билась тонким мечом, вскрикнула от изумления и боли, когда острие сабли вспороло ей плечо. Она прыгнула в сторону, выходя из боя. Другая на один неуловимый миг остановилась, кинув взгляд на раненую, но теперешнему мне этого хватило. Чтоб пронзить бракемартом грудь убийцы.

Я учуял запах её крови, он вытолкнул из меня человечность, а может я сам отдал её Люциферу, потому что в это мгновение вкусил истинное наслаждение от убийства, чего не испытывал никогда раньше. Алиса говорила, что убивать сладко-пресладко.

Для верности – нет, ради удовольствия – я вогнал под ребро тени кинжал. Она опустилась сначала на колени, потом упала на бок, остекленевшие глаза смотрели на подругу по беде. Не повезло им наткнуться на нового Николаса Гарда.

– Как вы нашли меня?

– Случайно! – выпалила тень и она не врала. – Мы были рядом.

– Сдавайся! – с издевкой сказал я, рассмеявшись. Упиваясь чужой смертью и мыслью, что еще жив.

Держась за правое порезанное плечо, убийца вскинула меч. Но она испугана! Страх в её глазах. Я напал, мгновенно смяв защиту, и быстро покончил с ней.

Опустив саблю и тяжело дыша, переводил взор с одной мертвой на другую, и медленно приходил в себя. Разум возобладал над кровожадностью. Я гораздо сильнее себя прежнего, но кем или чем становлюсь? Превращаюсь в нечто, обладающее сатанинским колдовством и сверхчеловеческой силой, реакцией и быстротой.

Но я хочу быть человеком! Тем, кем был! Прежним Николасом Гардом, вором и немного флибустьером!

Пекло! С такой бурей удовольствия, что захлестнула после крови и смерти теней, быть мне лютым зверем, если только не удержу себя от пропасти. Но смогу ли? Заскрежетав зубами, запрокинул к небу лицо, посылая в адрес Сатаны проклятье за проклятьем!

Замолкнув, я нагнулся к первой сраженной, выдернул кинжал и вытер кровь об ей одежду. Выпрямившись, отступил от мертвой на шаг, и поднял руку, чтобы начертать над убитой знак Спасения и Надежды. Но не смог!

Кровь и песок! Что-то неведомое претило осенить мертвую тень знамением. Пришлось преодолеть себя, дабы сделать это и произнести короткую молитву. Боли я не чувствовал и члены мои повиновались в полной мере, однако пришлось ломать внутреннее противодействие, словно бы просто не желал осенить знаком Двуединого Святого Духа. Часть меня сложила пальцы в святом знамении, а другая взирала на это с совершенным равнодушием, что гасило первый порыв. Но он вновь возобладал, стоило лишь четко помыслить, что хочу этого.

Затем помолился над второй тенью и осенил уже себя святым знамением. Ишь ты, слуга Сатаны, но по виду не распознаешь. Легко смогу явить себя истово верующим сыном Матери Церкви нашей и в церковь, поди, зайду без промедления и волнений. Страшные истории, которыми любит пугать друг друга и стар, и млад, совсем поиначе рисовали продавших душу Дьяволу. Давно заметил, что действительность обычно хитрей, чем прямые и, если в них покопаться, незатейливые сказочные сюжеты.

Я усмехнулся и покачал головой, коря самого себя за легкомыслие. Веселого в моем положении мало. Тягостно-то, как же хочется закурить, аж в груди стиснуло. Я уселся посреди крыши у дымохода. От него тянуло теплом и чем-то по-домашнему вкусным. Не скажешь, что там хозяйничают приспешники Низверженного. Проклятье! Прежде я постоянно ставил им в вину, что присягнули возвратившемуся богу. Но я-то чем лучше? Или хуже? Что может быть ниже падения к стопам Люцифера? Я в отчаянии схватился за голову, запустив руки под волосы. Шляпа сползла на лицо.

Достал фляжку, сделал три согревающих тело и душу глотка. Потом еще два.

Спокойней, Николас. Не горячись! Тише. Вспомнился Барамуд. Как там его? Ули Путешественник! И тоже бог! Точно не скажу, но смысл помню – наш мир станет полем боя двух Дьяволов, воплощением их войны... Так, значит так.

Как ни странно, слова гнома погасили бурю внутри. У меня своя война и сегодня я сражаюсь против Низверженного. Против того, в чьих лапах моя любовь и еще два человека, которых я обязан спасти ради памяти всех тех, кто шёл за мной и потому погиб! А еще я не забыл Старика и ночных крыс. Месть я тоже подам к столу. Ну а что Сатана? Я пожал плечами, пробормотав:

– Союзников не выбираешь, они или есть, или их нет.

Промочив горло еще раз, спрятал драгоценное бренди в камзол. Фляга наполовину пуста! Вот о чём надо сожалеть, а не о треклятой душе. Она у каждого имеется, но ладное бренди так просто не сыщешь!

Я тихо рассмеялся. Что в голове? Мысли? Их нет!

Снаряжая пистоли, смотрел на два тела, и казалось, что вижу в каждой из убитых теней себя и тоже мертвого. Прежний Николас Гард мертв, потому что не мог не исчезнуть после преклонения пред Люцифером. Нынешний, то есть я в это самое мгновение, тоже мертв, ибо обречен на Преисподнюю. Но будущего меня никто не знает, а будущее существует только для спасения Алисы.

Снежинки, падая на двух убийц, больше не таяли.

Зарядив оружие, я поднялся и, коснувшись рукой ночной тени, представил, как тьма обволакивается меня, делая чёрный плащ и шляпу одним целым со мглой, а на плечи лег незримый плащ Люцифера. Внутри затрепетало радостное предвкушение встречи с ним, которое я с немедленно погасил, но не изгоню ли тем самым дьявольское колдовство?

Нет. Мир снова окутался хмарью и окрасился в черно-серое. Не началось ли удушье? Кровь и песок, как случится, так сразу узнаю! Прочь сомнения и хватит уже себя жалеть! Скоро рассвет, а я до сих пор не Сарн адабе!

Подойдя к краю крыши, нашел место, где под ногами из стены выпирали два балкона. В комнатах свет не горит – меня не увидят. Но могут услышать. Я захотел обратиться бесшумным ветром, и в тот же миг в кончики пальцев на руках закололо. Еще один Дар Харуза, бесшумный шаг, да приправленный силой Сатаны. Можно не заботиться, что кого-то потревожит подозрительный шум, когда спрыгну на балкон.

Я споро спустился на мостовую, не заботясь о случайных свидетелях, и, как оказалось, был абсолютно прав. Ступая обычным шагом, пускай под покрывалом тьмы, я не чувствовал, что начинаю задыхаться. Это была плата за мгновенные перемещения, мой козырной туз. Держась темных участков улиц, быстро добрался до городской площади. Многочисленные орденские патрули более не являлись серьезным препятствием.

В ночи чёрные стены Сарн адаба мнились выше, чем были на самом деле. Замок выглядел мрачно и зловеще, да сам я нынче то ещё зло.

Я чувствовал Алису и кое-что новое за этими стенами. Перстень Бога Сына!

– Иду, – произнес я, сделав новый шаг в неизвестность.

Что там в крепости?

Глава 32. Сарн адаб

На площадь вступили три эскадрона рейтар, без малого четыреста всадников в вороненых кирасах и шлемах, с факелами; и два десятка наездников на мурагах. Целый полк нагнали! Не иначе как из полевого лагеря внизу; в войске возвратившегося бога не одни иномирцы – орнорских наемников тоже хватает. Ярые они приспешники Низверженного или за серебро готовы переться хоть к чёрту на рога? По другому-то Запустение за Долгим хребтом не представляют.

На чужемирных зверях восседали иные в офицерских плащах. Разбившись на пары, орденские пистольеры, распределились по всей площади, а мураги сбились в кулак. С города по прямым, как стрела улицам, к площади стягивается пехота. Будут с минуты на минуты.

– Спохватились, голубчики, – процедил я.

Затаившись в серой магической хмари у полукруглого крыльца под вывеской портного, я высматривал путь до крепостной стены и не находил его.

Незримый, я не боялся, что увидят. Сила Люцифера превратила Дар Харуза в нечто новое. Прежде, чтоб спрятаться, нужна была ночная тень. Но она только отводила взор, а сейчас я исчезал. Магия укрывала меня, и я становился полностью невидимым. Пока не рассветет. Незримый. Я повторял и повторял про себя это слово, пробуя его на вкус и так и сяк. Незримый, плотью все также пребываю в тварном мире. Чужой взор не найдет, но отыщет слепая стрела или зацепит случайным движением ничего не подозревающий человек либо животное.

Откуда все это знаю? Покачав головой, тихо выругался. Да оттуда же, откуда преобразившаяся колдовская сила! От Дьявола! Он даровал новую магию и знание о ней. Но полно, хватит уже себя жалеть. Кулаки сжались от злобы. Надо остыть!

Досчитал до десяти, злость улеглась. Смотрю на стену и понимаю, что нет другого способа добраться до замка, как магия. На площади слишком много лошадей, обязательно какой-нибудь конь учует или толкнет меня. Значит, перемещение. Помыслив, что нужен всего миг, чтобы пересечь широкую площадь, вновь ощутил на плечах плащ с уходящим в бесконечность полотном. Сатана и его сила навечно пребудут со мной.

Чёрный замок как будто спит, как и городские кварталы рядом с ним. Безмолвствуют. Над западной полуразрушенной частью крепости все еще поднимается дым. Одним столбом, а не тремя, как раньше; и он явно истончился, но чему там гореть? Впрочем, мало заботит этот вопрос, и совершенно ясно, что в западное крыло замка лучше не соваться. При кажущейся безлюдности Сарн адаба ненужные глаза и уши там всяко найдутся.

Представил себя у дальней башни, за которой площадь оканчивалась обрывом – там темней и меньше всадников кружат поблизости – и в тот же миг очутился у стены из тёмного камня. Дышится легко; есть еще резерв для перемещения. Укрытый магией, я мог бы не опасаться постороннего взора, но вжался в стену, повинуясь воровскому чутью.

В трестах шагах от обрыва высилась башня с запертыми воротами, там перекликались. С башни, у коей я прятался, крикнули в ответ что-то неразборчивое, и из этого следовало, что начинать подъем у башен нельзя, в них точно засели караульные. Я отошел право на полтораста шагов и очутился на равном расстоянии от двух ближайших башен. Оглянувшись, посмотрел наверх: как будто тихо.

На площади тоже все спокойно. Рейтары все также водят лошадей по брусчатке, да прибыли первые пехотинцы. Судя по тому, как строятся, стражники должны вытянуться в цепь вокруг крепостных стен. Чтоб мышь не проскользнула! Но крыса уже здесь!

А город загудел, город уже на ногах. Всюду, куда мог дотянуться взглядом, люди выходят на улицу. Вернее-то сказать, приспешники Низверженного, и нетрудно догадаться, по чьей воле разбужены кварталы. Все ищут чужака: и здесь, у площади, и в дальних концах от Сарн адаба.

Позлорадствовать бы, но при мысли, что за этими стенами в плену моя Алиса, все прочее становилось ничего не значащим. Её присутствие в Чёрном замке ощущалось совершенно чётко, и боль Алисы тоже. Хвала Харузу! Болит душа, не тело, однако леди Кайлер отпущено до мучений и смерти совсем немного, и это я тоже знал. Она в сердце Сарн адаба. Не ведая планировки крепости, я ощущал только близость мой возлюбленной и направление поиска.

Где-то в центре Чёрной крепости и перстень Бога Сына. Алиса и древняя реликвия недалеко друг от друга. Удача благоволит мне – сейчас нет ничего важнее Алисы, Велдона и Лилит, но и от клятвы найти и уничтожить божественное кольцо я не мог.

Проклятый пепел! Половина ночи позади, с рассветом потеряю невидимость даже в подземельях замка, и это тоже предельно ясно. Как и другое. Что чувствуешь, Николас, превратившись в ночную нечисть?

Злясь на нытье, за жалость к себе, попытался отбросить все лишние мысли и сосредоточиться на подъёме по крепостной стене. Кто-нибудь скажет – она отвесная, но лишь незнающий человек и без придирчивого осмотра. Для ночной крысы то просто дорога в замок, хотя, конечно, не лишенная опасностей. Вор может сорваться, его могут заметить, но мне, невидимке, призвавшему магию бесшумности, только и надо, что сосредоточиться на подъеме.

Заткнув снятые перчатки за пояс, прикоснулся ладонями к шершавой каменной поверхности. Погладил её, молвив несколько ласковых слов. Почему-то такое всегда помогало перед карабканьем по стенам. Наверно, какая-то дремучая, забытая всеми магия. Но пора! Надо подниматься, потому что не мог перенестись за стену, не узрев своими глазами ночную тень, куда хотел бы попасть.

Когда преодолел середину подъёма, обнаружил, что более не думаю о своей судьбе, осталось только предчувствие боя и ярость от близости врагов. Пускай их будет целый мир вместе со всеми трелятыми богами! Но я не оступлюсь, и неистовая решимость безумно радовала. Холод пронизывал сквозь теплый плащ и камзол, окоченевшие на зимнем ветру пальцы слушались плохо, только я улыбался, наслаждаясь всего лишь осознанием того, что все ближе и ближе к моей Алисе. Если надо, прорублю к ней путь хоть через все полчища приспешников Низверженного!

Почти добрался до старомодных зубцов с бойцами. Я вслушался, пытаясь при помощи магии уловить подозрительные шорохи, услышать чужое дыхание, и до меня донесся тихий разговор, потом еще один. Стражники, и они таятся! Засели, ждут, без фонарей и почти в полной тишине.

Накрытый магических колпаком, отрезавшим исходящие от меня звуки, я тем не менее старался не производить шороха и не допускать резких движений – старая выучка. Дотянувшись до ближайшего зубца, заглянул за него. На галерее, где гарнизон обычно встречает неприятеля, полно орденских стражников. Мечников и арбалетчиков столько, словно ожидают штурма. Сидят в двух шагах друг от друга вдоль всего укрепления, но не ропщут, как водится, на тупейший приказ командиров и мороз; да почти не шумят. Лишь некоторые переговариваются. А более ничего мой обостренный магией Харуза и силой Дьявола слух не улавливал. Слышно лишь сопение ближайших приспешников Низверженного.

Кровь и песок!

Магия магией, но я затаил дыхание, когда последним рывком поднял себя в просвет между зубцами. По обыкновению мнилось, еще чуть-чуть и не выдержу, сорвусь вниз, но победил и эту стену. На сей раз прикрывшись магией: мое пыхтение и шуршание одежд, когда переваливался через край стены, не могли бы не услышать. До стражников рукой подать, в прямом смысле этого слова.

Восстанавливая дыхание, изучал открывшееся внутренне пространство Сарн адаба. Просторный двор, отгороженный со всех сторон четырьмя стенами, одна из которых внешняя, на неё я сейчас и уселся; она упирается в круглую башню у обрыва над Тартой и продолжается из нее под другим углом, уходя в темноту вдоль речного берега. Противоположная более высокая стена являлась частью второго оборонительного кольца, которое в этой стороне замка соединялось с внешним бастионом у воротной башни ещё одной стеной. Она поднималась вровень с внешними укреплениями и была увенчана деревянными галереями, чьи бойницы щурились внутрь. Дабы осыпать стрелами врага, что прорвется через ворота, кои, как выяснилось, ведут именно в этот двор.

Обдав дыханием окоченевшие пальцы, растер их и спрятал в кожаные перчатки.

Внизу конюшни, две кузницы и какие-то другие постройки сугубо хозяйственного назначения. Цели моего вторжения, Алиса, Велдон с Лилит да перстень Бога сына – за внутренними укреплениями. Спускаться вниз можно только через башни, но на этом дворе делать мне решительно нечего. Дорога за внутренние укрепления лежит через наружный тянущийся вдоль обрыва обвод стен. В этой части замка внешний бастион соединяется со вторым кольцом стен высокой башней с шатерообразной крышей.

Иной путь проходит через воротную башню, которая наверняка забита стражей под завязку, да стену с деревянными галереями. Она упирается во второе кольцо укреплений без какого-либо видимого перехода внутрь, поэтому мой выбор был очевиден.

Я по-кошачьи мягко спрыгнул между мечником и арбалетчиком. Солдаты вздрогнули и переглянулись, таращясь сквозь меня. Признаюсь, не по себе было ловить их взгляды. Пялятся, как в дешёвом спектакле, словно притворяются, и с каждым ударом учащенно колотящегося сердца ждешь окрика или издевательского хохота.

Послал в адрес обоих солдат безмолвное пожелание поскорей издохнуть и оголил бракемарт. Двинул к башне, что высилась меж площадью и обрывом, держась подальше от людей и ближе к краю каменной галереи. Над башней с внутренней стороны торчала труба. Белый зияющий прорехами от порывов ветра дым сказал, что там топят.

Я шел, ступая как можно тише, не отпуская от себя магию, и представлял себя частью ночи, бесшумным бестелесным невидимым существом. Покалывание в кончиках пальцев указывало, что магия Харуза по-прежнему со мной; как и Дьявол тоже.

Поигрывая саблей, добрался до башни, вход в которую закрывала тяжелая, сколоченная из крепких досок и оббитая железом дверь. Рядом три стражника, сбившись в кружок, беззаботно перешёптывались, но не заподозрят ли неладное, если дверь вдруг откроется? Такую тяжесть сквозняком не сдвинуть.

Придется рисковать. Прикоснувшись правой перчаткой к камню, чёрному, почти как ночь, надавил на дверь и медленно толкнул её внутрь. Обдало волной тепла – в башне изрядно натоплено. Я замер, страшась услышать окрик, однако разговорившаяся троица ничего не замечала, а внутри попросту спали. Полдюжины арбалетчиков разместились на соломе подальше от бойниц, с коих задувало холодом. Под потолком ярко горел масляный фонарь, сбоку от двери аккуратной поленницей сложены дрова. В печке за металлической задвижкой трещит и щелкает.

Солдат разморило на тепле. Интересно, на остальных уровнях также? Замерев, я прислушался: внизу разговор, сверху тоже бубнят. Чего ж тут так расслабились? Достав кинжал, я угрюмо осматривал спящих, борясь с почти непреодолимым желанием перерезать каждому горло. Откуда кровожадность? Эта мысль, этот вопрос отрезвили. Я здесь, чтобы проникнуть в Сарн адаб, не оставляя следов, и кровавый шлейф в том не поможет.

Проклятье! Я все же сожалел, что оставляю за спиной шесть мирно посапывающих врагов. Врагов! Приспешников Низверженного! Но никак не людей. Злобно оскалившись, осторожно открыл дверь, ведущую на стену с противоположной стороны от башни. Тоже солдаты, мерзнут и смотрят на ночное небо либо на камень под собой; кто-то переговаривается; один выглядывает что-то в городе. Он чуть ли не на целое туловище высунулся из-за зубцов. Поравняюсь с ним, когда пройду половину этого участка крепостной стены.

Нехорошее предчувствие кольнуло под сердце, я застыл на полушаге, не понимая, откуда исходит опасность, но секунда бежит за секундой, а все так же тихо. Продолжил путь, старательного обходя стражников, кутающихся в черные плащи, пока не добрался до того беспокойного, что высматривал что-то на площади.

Он тоже в солдатском плаще, только без шлема и в монашеской рясе. Обернувшись, приспешник возвратившегося бога дернулся и уставился на меня широко раскрывшимися глазами. Колдун!

– Он здесь! – заверещал чернокнижник.

Я только успел взмахнуть ножом, как из-за спины монаха-рыцаря ударил ураганный ветер, или быть может это магический удар был воспринят мной неистовым порывом воздуха. Всплеснув руками, но не бросив сталь, я пропустил толчок незримой силы, который сбросил со стены. Я рухнул вниз, успев произнести:

– Прости.

Так просто и глупо прогореть...

Но Дьявол хранил меня! Удача Люцифера сопутствовала слуге его. Я упал на соломенную крышу, провалив её, и свалился на земляной пол. Падение вышибло дух, и мир несколько ударов сердца плясал пред глазами. Но я сумел сгруппироваться и приземлиться так, что ничего не повредил себе.

– А-а-а, – простонал я.

Отдается болью все тело, тупой ноющей болью, и все же я цел. Это не просто везение, падения с такой высоты без переломанных костей не бывает. Поднявшись, хрипло произнес скупую благодарность, обращаясь к неведанно кому. Хотя кого я обманываю?

Кровь и песок!

Орут! Кричат! Со всех сторон боевые горны играют тревогу. Попался!

Только сейчас обнаружил, что нет серой хмари и вижу без черно-серых тонов. Нет! Я вообще почти ничего не вижу! Только проем в пробитой крыше! Магия оставила меня. Потянувшись к ней, чтобы раствориться во тьме, скривился от острейшей боли, пронзившей нутро. Она не шла ни в какое сравнение с тем, что испытал после падения. Ту первую боль я уже не чувствовал, но сейчас мог бы взвыть от невыносимой муки, продолжив попытки дотянуться до воровской магии.