Текст книги "Фэнтези 2018. Вор и убийца. В двух томах (СИ)"

Автор книги: Корвин Флейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 50 страниц)

– Нет, – признался он, – не получается что-нибудь вспомнить. Могу лишь сказать... Что-то привлекло мое внимание за ставнями гостиничного окна.

– Это я не закрыл их, – мне было очень непросто произнести эти слова. Из-за моей авантюры Оливер едва не лишился жизни и сейчас сил у него, как у немощного старика.

– Нужно уходить отсюда, и как можно скорее, – внешне Фосс не отреагировал на мое признание, за что я был крайне благодарен. Он сменил тему разговора, может быть потому, что уловил мое тягостное настроение. – Как скоро стемнеет?

Толстяк высунулся на мгновение наружу.

– Час у нас имеется, – сказал он и добавил. – Гном ранен.

– Рана серьезная? – спросил Фосс. Его глаза закрылись, силы отставляли бывшего наемника.

– Потерял много крови и передвигаться не сможет, – пояснил я.

– Мы сможем добраться туда на повозке? – Оливер с большим усилием разлепил глаза и обратился к горцу. Разговор давался ему с еще большим трудом.

– Теперь только телегой, – ответил Рой, – втроем двоих на носилках не утащим.

Очевидно, Акан собирался замести следы в лесу. Не скажу, что данный замысел мне понравился, уж лучше ехать по дороге, чем углубиться в чащу. Ночью в лесу не видно ни зги, а на проселке, то бишь на открытой местности, легче заметить опасность. Я даже порадовался, что будем уходить дорогой.

– Почему вы едва не накинулись друг на друга перед появлением стражников? – вдруг спросил Фосс.

– Тут тебе не отвечу, – толстяк выглядел озадаченным. – Барамуд и Крик должны идти с нами в Запустение, и они вызвались помочь с инквизиторами. Однако Николас не доверяет им. Мы покинули Бранд вдвоем, и по первой мне было это не по душе, но уж очень странно вели себя гном и эльф, когда нагнали нас. Чуть было не выпустили друг другу кишки.

Фосс вопросительно посмотрел на меня.

– В них есть что-то ненастоящее. Не скажу, что именно меня настораживает, но я в самом деле не верю им, – объяснить свою подозрительность было нелегко. У меня имелось только предчувствие и более ничего.

– Да только эльф положил половину крысоловов, – возразил Рой; одновременно самому себе и мне. – Барамуд хорошо получил из аркебузы, сам двигаться не сможет. Эльф его не бросит и без нас гнома никуда не утащит. Пока можно не беспокоиться на их счет.

– Надо собрать аркебузы и пороховой припас, – произнес я. – Будут не лишни.

Бывший наемник и горец согласились. Впрочем, мне было все равно, что они думают по этому поводу, я нутром чувствовал, что от погони мы не избавились. Двое крысоловов ускакали не в Бранд. Почти уверен, что мы перебили лишь авангард погони, который выбился вперед на более быстрых и выносливых конях.

Кряхтя, и стараясь не задевать поврежденную руку, горец выбрался наружу, чтобы выяснить, что и как с Бармудом и проверить упряжь и лошадей. Скоро стемнеет, нужно уходить. Фосс замолк, закрыл глаза и как будто уснул. Я последовал за Роем.

– Погоди, Гард, – неожиданно окликнул бывший наемник. Я обернулся. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты и Рой здесь, а я не в Маунте.

Оливер пристально смотрел на меня, почти не мигая. Что ему ответить?

– Мы и Джона вытащим, – сказал я. Слова вырвались сами собой, хотя я давно похоронил Шрама. Но, проклятый пепел, мы его не бросим! Если только Джон жив, я вытащу его из тюрьмы!

Откинув полог, я вылез из-под тента. Гном тихонько похрапывал. Скорей всего эльф усыпил его чем-то из своей сумки. Крик бродил меж трупов всадников, перворожденный собирал стрелы.

Рой возился с лошадьми, а принялся за сбор аркебуз. Мародер, что называется. Стволы имелись у каждого из убитых. Две аркебузы оказались сильно повреждены и полетели в кусты. Я собирал оружие, срезал пороховницы и мешочки с пулями. Припас и аркебузы складывал за задним бортом повозки. Обыском мертвых тел, чтобы найти монеты, тоже не брезговал. Набралось изрядное количество медяков, немного серебра и даже один золотой руаль! Будет не лишне, раз Рой говорит, что мы на дне.

Когда тронулись в путь, уже смеркалось. Сразу опустился собачий холод! Хорошо, Рой додумался снять с крысоловов куртки. Не очень-то приятно накинуть на плечи окровавленную одежду с плеча мертвеца, но это лучше, чем мерзнуть. Выбирать не приходилось.

Я и эльф разместились в задней части телеги, задрав кусок серого тента наверх. Гнома перенесли поближе к Фоссу. Барамуд все еще спал под наркотиком. Рой одной рукой правил лошадьми, эльф обработал его рану тоже и сделал повязку через плечо. Позади к повозке попарно привязали четырех осёдланных лошадей, одной из которых был жеребец толстяка.

Я заряжал два наших пистоля и аркебузы. Дюжина без одной колесцовых кавалерийских аркебуз и целый арсенал припаса. Не сомневаюсь, они нам непременно понадобятся: или против ночных тварей, или буду бить по погоне. Крик одобрительно посмотрел на мое занятие и, вернув маску равнодушия, уставился на лес справа от телеги.

Ехали мы медленно. С каждой минутой внутри меня нарастало напряжение. Я не мог понять причину – то ли шкурой ночной крысы чувствовал приближение крысоловов, то ли давила серость уходящего дня. Ночь близко!

Повозка свернула с дороги на Маунт. Проселок походил на Путь проклятых, часто шел прямыми отрезками, только без вырубки. Иногда ветки деревьев нависали над колеей.

Стемнело окончательно, уже час мы двигались при свете луны. Лес вокруг тоже был тих. Ехали в полном молчании, под фырканье коней и скрип колес. Я вслушивался в темноту магией Харуза и я не обманулся! Погоня шла по следу!

Эльф привстал и замер, он тоже уловил отзвук лошадиного топота.

– Крысоловы! – крикнул я, предупреждая об опасности. Рой ответил проклятьями.

Эльф уселся на прежнее место, положив рядом лук и первую стрелу, а я схватился за ближайший ствол.

Скоро каждый мог услышать приближающуюся погоню; похоже, там не один десяток всадников, а два или три. По нашему следу пустили весь отряд крысоловов!

– Рой! – позвал я. – Долго нам еще?

– Долго!

Я выругался. Будет бой. А вот и они! Теперь можно видеть факельное зарево над верхушками деревьев позади нас.

Когда первые крысоловы показались на дороге, до них было с полсотни шагов. Нас они пока не заметили. Мы ехали без фонарей, а крысоловов слепил свет собственных факелов. Сбоку раздался звук спущенной тетивы. Я тоже выстрелил. Стрелы и пули скосили сразу нескольких. Вопли! Ругань! Конское ржание! На землю упали факелы.

Я выстрелил еще дважды. Наобум. С той стороны мелькали тени, и не разобрать в кого целиться. Эльф ждал. Ответ последовал, когда дорожный изгиб скрыл повозку за деревьями. По нам выпустили целый залп! Прогреми он чуть раньше, повозка превратилась бы решето.

Я лихорадочно оглядывался по сторонам! В следующий раз или бежим в лес, или получаем пули. Но мы не можем бросить раненных, да и смерть от аркебузной пальбы может оказаться милостынею в сравнении с неизвестным, что найдем за деревьями. Бьюсь об заклад, что сейчас в темноте прячутся голодные и злые глаза.

Рой громко сквернословил. Он отчаянно пытался подогнать лошадей, но выходило у него плохо. Мы покатились лишь немногим быстрей.

Лунный диск скрылся за тучами, ночь сделалась еще чернее. Я с благодарностью посмотрел на небо, помянув Бога Отца и Бога Сына. Беглецам тьма всегда кстати. Я мысленно возносил молитвенные слова, чередуя их с именем Харуза, бога-покровителя моего воровского ремесла. И двуединый Святой Дух услышал меня! Расплата за святотатство наступила немедля. Ветер неожиданно стих, и небеса разверзлись белыми снежными хлопьями.

Снег сыпал щедро. Земля покрылась белым за считанные минуты. Округу словно подсветили мягким неуловимым снежным светом, и сейчас мы как на ладони! На дорогу высыпал десяток или даже больше стражников. Тридцать шагов для конного – не расстояние. Однако они осадили лошадей.

– Все! Пригнитесь! – мой голос потонул в грохоте стрельбы и дикого конского ржания. Сразу три лошади из четырех позади телеги приняли на себя аркебузные выстрелы. Крайняя слева лежала, не шевелясь, две других бились в агонии. Жеребец Роя как будто не пострадал, он испуганно фыркал и пытался встать на дыбы, но мешала привязь. Повозка дернулась и остановилась.

Я вслушался в себя – сердце бешено колотилось, но цел. Рядом вскочил эльф, перворожденный скалился и таращил на меня глаза. Махнув рукой на умирающих животных, Крик поднял лук. Эльф начал новую жатву. С той стороны раздалась брань, дважды стрельнули. Но ринуться вперед под смертоносные стрелы никто не рискнул. Среди крысоловов возникла неразбериха, они пятились или пытались укрыться от лучника, а сзади напирали другие.

– Живы? – просипел Рой.

Я не ответил. Это было бы расточительностью и непозволительной роскошью; драгоценные секунды таяли с каждым мгновением. Я открыл пальбу по толпе людей и животных. Нажав на спусковой крбчок в последний раз, выхватил кинжал и спрыгнул на снег. Против моих опасений, жижы под ногами не оказалось. Мы не зря мерзли – мороз прихватил землю – и колеса телеги не увязнут на раскисшей дороге. Теперь нужно сделать так, чтобы телега могла ехать.

Вторая из раненых лошадей затихла. Кобыла, справа била передними копытами, стараясь подняться, но безуспешно. Я лихорадочно перерезал ремни, не отпускавшие телегу от мертвых животных. Все, теперь в повозку! Шум и крики позади переросли в какой-то хаос. Беспорядочно стреляли, только уже не в нашу сторону.

Что там, черт возьми, происходит? Крики людей доносились из-за деревьев, откуда выбегала дорожная колея. Еще выстрел... Другой! Я уставился на тела, слегшие на снег от стрел Крика и моих аркебуз, и вдруг понял, что тени над ними не являются ни людьми, ни лошадьми! Бог Отец и Бог Сын!

На сей раз воззвание вышло искренним! Я попятился назад, не в силах отвести взгляд от дорожки звериных следов на снегу, которые появлялись из ниоткуда и бежали ко мне. Я выхватил второй кинжал. Два стальных лезвия – это все что имелось при мне.

Удар сердца, и черная, как ночь, тень бросилась на меня. Она вынырнула из ниоткуда, из пустоты. Я выкинул вперед клинки и получил страшный удар в грудь, который вышиб дух и сознание.

Глава 13. Пиршество страха

Глаза разлепились с трудом. Я смотрел сквозь заиндевевшие ресницы на ночное, затянутое темным облачным покровом, небо. Часто падали крупные снежинки, меня окутывала тишина и жуткий холод. Я лежал чуть на боку, припорошенный белой морозной мукой, спина упиралась в большой бугор.

Продрог до костей. Внутри меня ощущение, что холод загустил кровь, и та течет по жилам еле-еле. Нужно двигаться, тело же хотело только одного – не шевелиться и спать. Покоя... Мысли заплетались и гасли, глаза снова закрылись.

Собравшись, тряхнул головой. Это помогло: я вновь смотрел на небо. Затем, сделав глубокий вдох, перевернулся на живот. Стало чуть легче, в меня вернулась жизнь, пусть я по-прежнему почти не ощущал в себе сил, чтобы двигаться. Однако все же смог подняться.

Головокружение качнуло меня, едва не уронив наземь. Я стоял, согнувшись и упирая руки в бедра, кончики пальцев кололо крохотными иголочками. Выпрямившись, растер лицо, размазывая снег под ладонями и разгоняя кровь.

Наконец, я окончательно пришел в себя и даже немного согрелся. Пальцы ног и рук щипало, от холода хотелось то ли согнуться, то ли наоборот выгнуть спину, но я скинул с себя морозную сонливость, в голову вернулась ясность. Похлопав по одежде, стряхнул с камзола снег и, стукнув пару раз зубами, завернулся в плащ. А еще бы не помешало отвлечься от мыслей о холоде: стужа тогда переносится легче.

Посмотрел на примятый снег, где очнулся несколько минут назад.

– Вот так да... – невольно пробормотал я, усевшись на корточки и ощупывая бугор, о который опирался спиной.

Я принял за земляной нарост тушу крупного зверя. Медленно провел ладонью по темной жесткой шерсти, под шкурой улавливался слабый отголосок остывающего тепла. Зверь испустил дух недавно, и уходящая из него жизнь согревала и меня. Видимо, я пробыл без сознания недолго.

Обойдя тушу, обнаружил оскаленную морду мертвого зверя. Волк или что-то очень похожее на волка, только в два раза большее. Огромные клыки из оскаленной пасти также выглядели не по-волчьи длинными. Я непроизвольно повел шеей и потянулся к воротнику; как оказалось, он разодран в клочья. Меня тащили за шкирку, как кутенка. Пальцы ощупывали шею. Удивительно, но я цел, ни царапины.

Зверь был убит, кто-то или что-то проломило ему голову, тем самым избавив меня от участи быть съеденным заживо. Стало очень не по себе. Нечто, убившее чудовище, могло быть рядом и вряд ли оно покончило со зверем ради моего спасения. Может, чтобы отнять добычу? Меня? Я лихорадочно шарил по ремню замерзшими руками. Дьявол! Вспомнил, что ножны с бракемартом отстегнул ещё в телеге и спрыгнул вниз лишь с парой кинжалов. Должно быть, потерял их, когда эта чертова тварь кинулась на меня.

Я ощущал себя практически голым, беззащитным и беспомощным. Нужно отыскать кинжалы или найти любое другое оружие. И согреться! В сторону проселка вела уже почти присыпанная снегом колея – след, оставленный моим телом, когда зверь тащил до деревьев.

Пронзительный человечий вопль проткнул ночную тишину. Кто-то кричал за изгибом дороги, где оставалась большая часть крысловов. Чужое отчаянье проняло сильнее холода, я оцепенел и слушал, крутя головой в разные стороны, страх гусеничным лапками заползал в душу. Так кричат только перед лицом лютой смерти. Вопль перешел в истошный визг и в один миг прервался.

Я побежал к трем холмикам у дороги, оставляя на снегу следы в два дюйма глубиной. Три растерзанные мертвые лошади лежали там же, где я их видел в последний раз. Их трупы рвали клыками и когтями, снег вокруг истоптан и залит кровью, в двух местах темнели куски вырванной плоти. Я вдыхал морозный воздух, перемешанный с запахом скотобойни, и убеждал себя, что вокруг только конская кровь. Ведь кроме лошадей тут ничего нет.

Где же кинжалы? Я вспахивал ладонями снег и после каждого удара сердца ждал смертоносного рыка за спиной. Однако ночь вновь погрузилась в тишину, лишь изредка в лесу поскрипывали деревья, да собственное дыхание ломало легшее на дорогу безмолвие.

Не найдя ничего, я выпрямился. Сердце немного успокоилось. Куда идти и что вообще делать? Отметины от колес нашей повозки вперемежку с отпечатками лошадиных копыт уходили в ночь. Рой не мог угнать телегу слишком далеко, они должны остановиться и ждать меня, в конце концов! Но, чтобы идти за повозкой нужно хоть что-то держать в руках. На случай встречи с напавшим на нас зверьем.

Я направился к повороту на Бранд, где лежали мертвецы; те, кого прикончили стрелы эльфа и мои аркебузы. Шел крадучись, не по дороге, а у кромки деревьев. На проселке я виден, как на пустом столе с белой скатертью. Я осторожно и тихо ступал, магия воровского бога наполнила меня. Я видел сквозь мглу, я превратился в слух.

Добравшись до изгиба дороги, ступил под ель у обочины, чтобы укрыться от постороннего взгляда. Мертвых крысоловов здесь не было, только трупы их лошадей и отметины на снегу. Людей тащили за поворот дороги. Туда, где кричали, и куда надо было идти. Нет, я не собирался лезть на рожон, но я должен представлять, с чем мы столкнулись, и мне нужно оружие! Я найду его там, где лежат мертвецы. Магия дала прилив сил и притупила страх.

Обогнув заросли, я спешно сделал несколько шагов назад. Под ветви и в темноту! О, Харуз! Я потянулся к магии, сливаясь с мглой ночного леса. Картина, представшая в трех дюжинах шагах впереди, достойна кисти безумного художника! Какой бы изобразил дьявольское пиршество в глубинах ада.

Восемь тварей терзали человеческое мясо. Мертвых крысоловов стащили в одно место на обочине дороги, и теперь волкообразные чудовища отрывали от трупов куски плоти, набивая человечиной свое нутро.

Язык не поворачивался назвать их волками. Мертвая тварь, что обнаружилась рядом со мной, весьма напоминала серого, но она была бездыханная, уткнувшаяся носом в землю, и мало впечтлила меня. Эти же, в холке высотой с мастиффа, с изогнутыми колесом спинами, совсем не похожи на волков. Они разрывали крысоловов на куски в страшном безмолвии: без звериного рыка, оскаленных друг на друга клыков и стычек за лучшую часть добычи. Иногда окровавленное мясо кидалось под ноги ближайшего собрата, который с жадностью набрасывался на него. Мне было не понять, зачем они подкармливают друг друга, любой хищник ведет себя иначе.

Казалось, что вижу жуткое сновидение, только эти твари были здесь, предо мной и наяву. Одна из них даже испустила дух, её тело согревало меня, но была ли в ней жизнь? Та жизнь, которая в груди у всех смертных? Этих существ породило нечто противоположное жизни, хотя их сердца тоже гонят по жилам теплую кровь. Я вспомнил о крике, который совсем недавно разорвал тишину. То был пронзительный вопль обреченного, узревшего пред собой оживший ночной кошмар.

Мысли о несчастном посеяли внутри ростки паники, меня охватил страх, захотелось побежать, прижимаясь к земле, скуля и не оглядываясь. Пытаясь совладать с собой, я ненадолго потерялся во времени. Опустив голову, боролся с липким страхом, мне нужно было только одно. Не побежать! Я справился с собой, когда понял, что по-прежнему остаюсь на месте.

Я тянулся к магии воровского бога всем своим естеством. Я мог слышать, как не дано человеку; шагать, не роняя ни звука; видеть в ночи и слиться с темнотой. Но не раствориться перед лицом смертельной опасности, как бы ни хотелось этого сейчас! Хорошо, хоть ветер дул в мою сторону, не тревожа пирующих тварей запахом живой добычи. Благодарение небесам! Я бесшумно отодвигался вглубь леса, фут за футом, однако до опушки все еще близко.

Очень близко! Сразу две твари-людоедки оторвались от мертвецов. Одна принялась вертеть мордой, а вторая высоко задрала нос, пытаясь уловить новый запах. Потом она направилась в мою сторону. Бог Отец или Бог Сын! Я неслышно зашептал слова молитвы, не шевелясь и, как будто не дыша, чтобы ничем не выдать свое присутствие. Мое спасение в единении, в слиянии с ночной тьмой.

На полпути до кромки леса зверь буквально растаял в воздухе. Тварь обрела невидимость и приближалась ко мне, как тогда у повозки. Я видел следы от лап, продавливающих снег, и слышал сопение монстра. Да, да, тварь все-таки дышала, ее можно убить! Только чем?

В двух футах от леса она остановилась. Я чувствовал, что адское существо водит носом, вправо и влево. Я моргнул, и дьявольский волк снова появился передо мной. В угольно черных глаза пустота. В душе снова заскреб ужас, то был взгляд смерти, такой же, как у вампира из деревни под Брандом. Никогда не чувствовал себя столь беспомощным... Один, без оружия, против стаи зверей-людоедов... Без шансов, если заметят... В нескольких шагах от гибели.

Сковала безысходность, во мне снова все кричало: "Бежать!". Не знаю, как не бросился в чащу, ломая ветки. Но я стоял. Тварь тоже замерла напротив, бесконечно долгое время она разглядывала лес, пронзая меня своим взглядом насквозь. Она упорно всматривалась в чащу, как будто обладала злым и подозрительным разумом, но тень не выдала меня, а ветер все также дул в лицо, унося прочь мой запах.

Тварь развернулась. Магия Харуза и ветер спасли меня. Зверь по-волчьи потрусил назад, а я благодарил отменными ругательствами двуединый Святой Дух. Искренне и, не замечая, что сыплю богохульства, в тот момент я не владел собой в полной мере, мысли пришли в полное смятение. Зато жив, в этом самый миг я жив!

Брошенный на кровавое и страшное пиршество взгляд заглушил возникшее было ликование. Передо мной все то же жуткое, дьявольское зрелище. Я наблюдал и изредка осторожно переминался с ноги на ногу, счет времени потерялся. Холод пронял насквозь, но не уйти.

Я окоченел. Нужно двигаться! Нужно что-то делать, иначе получу обморожение! Когда решимость вернулась ко мне, а, может, сказалось отчаяние или притупилось чувство страха, ночные твари оставили мертвых и побежали в мою сторону. Сердце отчаянно заколотилось. Все, кроме кричащего чувства опасности, ушло от меня, даже холод. Я удерживал магию и не сводил с них глаз.

Проклятый пепел! Я осел на снег, оперившись спиной о древесный стол. Они пронеслись мимо и скрылись за изгибом дороги. Я сидел несколько минут с пустой головой, наслаждаясь ощущением уходящего страха. Горло сдавило от сухости. Хапнул ладонью снега и затолкал его в рот.

– Ну и трус же ты, Николас Гард, – проронил я, поднимаясь на ноги. В жизни не испытывал большего страха. Откуда в них такая жуть? И дьявол! Как же я продрог!

С трудом передвигая ноги, выбрался из леса и поковылял к месту, где лежали останки крысоловов. Твари пустились по следу повозки с Роем, Фоссом, эльфом и Барамудом. Хотелось верить, что они не доберутся до ушедшей без меня телеги. Но кого я обманываю? Мне было достаточно, что они просто убрались отсюда и подальше!

Я стоял у первого трупа. Точнее, у того, что осталось от человека. Снег вокруг был темным, в морозном воздухе висел запах крови. Мертвые не были обглоданы до костей; создавалось впечатление, что их сознательно уродовали до неузнаваемости, словно у зверья имелся мясницкий умысел. Не буду описывать подробности, пускай те кошмарные воспоминания пребудут лишь со мной.

Поблизости ни одной конской туши, только люди. Я осматривал каждый труп, иногда роясь в вещах. Брезгливости или какого-нибудь другого чувства отторжения во мне осталось уже мало, либо я просто накачивал себя безразличием ежесекундно, с каждым вздохом. Делать новый шаг и наклоняться к мертвецам заставляла одна мысль. Выжить! Ради этого возможно многое.

Я искал не оружие, сейчас оно мало бы помогло, случись сражаться. Я замерз и обессилил, мне нужно только согреться. Заиндевевшие руки нащупали флягу. Нашел, и она было полна! Не могло не быть среди наемников такого, кто бы не припас в дорогу что-нибудь для согрева, тем паче зимой. Пальцы едва слушались, и я долго возился, пытаясь отцепить флягу с чужого пояса. Наконец, я отнял у мертвеца приплюснутую с боков деревянную емкость. Боги, лишь бы не ошибся! Выдернул зубами пробку, в нос ударил запах дешевого бренди, но в эту ночь оно было желанней лучшего папского вина!

Когда опрокинул фляжку, горло обожгло, а я оскалился в радостной улыбке и пригубил еще. Внутрь полилась новая волна тепла. Опорожнив флягу наполовину, спрятал ее в кармане камзола и оглянулся. Лунный свет озарял бойню, создавая причудливые тени и делая окружавшую меня безумную картину еще мрачнее.

Стоя посреди дороги рядом с мертвецами, я слышал лишь ветер и треск покачивающихся деревьев. Бренди взбодрило и даже чуть согрело; жаль, что очень ненадолго. Я сделал еще несколько глотков и содрогнулся, однако корежила не крепость напитка. Я снова бродил средь обглоданных останков и гнал мысли о том, что это люди, да без толку. Как не храбрись, здесь окружала жуть.

Я искал оружие. Тяжелая шпага из арсенала городской стражи, три кинжала, и две укороченные колесцовые аркебузы с припасом отыскались быстро, железа вокруг разбросано предостаточно. Теперь я не ощущал себя беспомощным и беззубым, а находка еще одной фляги с крепким пойлом даже дала прилив воодушевления.

Фляжки и ружья сложил у кромки леса, где прятался от волкообразной твари. Шпагу повесил на ремень, за который заткнул и кинжалы. Я опять углубился в лес на несколько шагов с обнаруженным у крысоловов топором. Короткий столярный топор – это не топор лесоруба, но заготовить дрова смогу. Нужно согреться, я продрог до костей. Возможно, костер окажется смертельной ошибкой: огонь привлечет чуждое внимание, которое будет стоить мне жизни, но и без огня мне не выжить.

Я рубил лес, не беспокоясь о шуме. Наплевать, я просто должен согреться! Натаскав сухих деревьев к аркебузе, принялся разводить огонь. Заготовка дров отняла последние силы, я взмок, и вскоре с мокрой спиной на морозе станет совсем худо. Пламя никак не занималось. Пришлось пожертвовать драгоценным бренди, чтобы запалить хворост. Я полил сухие ветки остатками из первой фляги и снова взялся за огниво. Огонь пыхнул в лицо, опалив брови, и весело схватился за ветки. Я блаженно протянул ладони к красным язычкам, ощущая как от кончиков пальцев по телу пробежала волна живительной теплоты.

Костер разошёлся сильный. Я щедро подкидывал дрова, хмельной от пьянящего жара и початой второй флаги. Порою даже забывалось, что именно раскидано у дороги в тридцати шагах от костра.

Согревшись, зарядил обе аркебузы. Одну положил недалеко от костра, второю взял с собой, когда направился за новой порцией дров. Таскаться со снаряженным ружьем и волочить охапку сухих веток, прямо скажу, очень неудобно. Но, клянусь Харузом, за мной наблюдали. Я ощутил на себе чужой взгляд в первые мгновения, как костер разгорелся в полную силу. Взор приклеился ко мне, выгнав из головы пьяный дурман. За мной наблюдал кто-то новый или скорее нечто новое; не знаю, откуда, но я был уверен, что это ночное существо не из числа зверей, которое растерзали крысоловов.

Меня обволокло чем-то вязким, я снова почувствовал страх. Рядом затаилась нежить. Пока она просто наблюдала из темноты за безумцем, что развел в ночи костер. О Харуз, даю руку на отсечение, что взор, следивший за мной, был разумен, и это пугало еще сильней.

Торопливо вернувшись к костру, бросил на вытоптанный снег последнюю охапку нарубленного леса. До утра должно хватить. Подкинув в огонь пару увесистых дровеняк, я как будто успокоился, сердце забилось реже, приходя в норму. Взор почти отстал от меня, ослаб. Начало казаться, что пламя заслоняет от взгляда нежити, когда я рядом с костром.

Огонь! Встав на четвереньки, я начал торопливо выкладывать вокруг костра хворост. Получившийся круг загорелся моментально. Я не маг, не чернокнижник, но кто не слышал историй про защитный круг от нечистой силы? Я застыл, стоя спиной к костру, пытаясь понять, пропал ли чуждый взор или нет? Вроде бы ничего нет. Неужто пламя и круг отсекли нечисть? Я не чувствовал какого-либо присутствия поблизости.

Я выпрямился во весь рост. Трещали, лопались высушенные в костре ветки. Со сталью на поясе и с аркебузой в руках, я был готов бросить вызов сегодняшней ночи. За спиной горело живительно пламя, от которого шло тепло и свет.

С уст слетело ругательство. Свет костра, озарявший округу, делал тьму в дюжине шагов непроглядной стеной, однако кое-что я углядел. Проклятый пепел! Там лежала вторая аркебуза, про которую забыл в последнюю ходку за хворостом.

Не думая, шагнул за пределы выгорающего круга. В одно мгновение я снова окунулся в страх и ночной кошмар. Оно совсем близко! Обнажив левой рукой шпагу и с пальцем на курке аркебузы, я ступал по снегу, оставляя позади спасительный огонь. Каждый шаг отдавался волной мурашек по коже. Нагнувшись за аркебузой, краем глаза уловил движение. Резко выпрямившись, я крутанулся вокруг себя, но теперь ничего подозрительного не обнаружил, даже с магическим зрением. И, тем не менее, кто-то или что-то было рядом.

Вогнав шпагу в ножны, я поднял вторую аркебузу и поспешил к костру. В руках по одному ружью, да выстрелить сейчас я мог бы только себе под ноги. Аркебуза – не пистоль, одной вытянутой рукой ее поднять. Я был скован ношей, хотелось поскорей очутиться у костра. Когда до догорающего круга оставалось два широких шага, за моей спиной отчетливо хрустнула ветка и негромкий голос произнес:

– Иди сюда...

Я буквально впрыгнул внутрь созданной мной линии, роняя наземь левую аркебузу и вскинув правую на уровень глаз, одновременно разворачиваясь. Пот катился ручьем, спина взмокла. Я целился в маленькую девочку, с виду пяти-шести лет, которая куколкой застыла у линии огня. Летнее короткое платьице смотрелось совершенно дико на фоне снега. Голова была наклонена набок, словно бы она с любопытством смотрела на меня. Однако при этом она глядела исподлобья. Длинная темная челка, опускавшаяся до переносицы, и ночная тень скрывали ее глаза, чему я был безумно рад – взгляд нежити на детском личике нагнал бы на меня еще большей жути. А предо мной сейчас стояла именно нежить. Лицо не выражало ни единой эмоции и было белее снега, она не могла быть маленькой потерявшейся девочкой.

У костра жарко. Я вытер рукавом взмокший лоб. Пот, лившийся сверху, застилал глаза, и я боялся моргнуть, чтобы не потерять ее из виду даже на одно краткое мгновение. В животе сидел сгусток страха, я физически ощущал его.

Девочка-нечисть качнулась вперед и замерла, наткнувшись на невидимую преграду. Она провела ладонью по незримой стене, что поднималась над догорающей, тлеющей линией хвороста. Вместо ногтей у нее были маленькие черные когти; это было отчетливо видно.

– Иди сюда... – прошелестел голос. Звучал он скорее по-взрослому, а девочка как будто даже ничего не говорила, ее губы не шевелились. Вторая маленькая ручка тоже уткнулась о преграду. Голова нежити опустилась на грудь. Ступив налево, она начала обходить зашитый круг, водя ладонями перед собой. Умершее существо искало брешь.

Покрепче перехватив цевье аркебузы, я направил дуло вслед ее движению. Выстрелить или нет? Я ждал.

– Иди сюда... – снова где-то внутри меня зазвучал призыв. Он не манил меня, не вносил сумятицу в разум, но мое сердце и без того колотилось сверх всякой меры. Я с нарастающей беспокойством и на грани помешательства смотрел, как нежить приближается к выгоревшей части круга, где по снегу легла черная полоса золы.

Я не успевал ни зажечь нового хвороста, ни предпринять что-нибудь еще!

Она дошла до сгоревшей кромки круга и остановилась, ощупывая барьер более тщательно, будто бы он был иного свойства.

– Изыди, – я произнес первые слова молитвы. Слова полились сами собой. – Изыди демон! Заклинаю тебя Святым Духом! Заклинаю именами Бога Отца и Бога Сына!

Нечисть вздрогнула, но продолжила свое движение. Не переставая молится, я встал на колени. Никогда раньше не прибегал к мольбе так часто, как в Загорье, и молился сейчас я всей душой. Вор и пират мог бы поиронизировать на сей счет, но лишь не в эту ночь оживших кошмаров.

Я отдался молитве, как никогда раньше. Аркебуза покоилась рядом, вместо нее в руках появилась шпага, которую держал навершием к небу. Эфес, гарда и клинок образовывали крест, который все время был между мной и нежитью.

Так прошла ночь. Не смыкая глаз и молясь пересохшими губами, я кружился на коленях вслед за нежитью, что без устали, упрямо брела вокруг незримой преграды. Не замолкая ни на мгновение, я изредка подбрасывал в костер хворост, а из темноты теперь слышалось утробное рычание и чавканье. К мертвым крысоловам пришли падальщики. Я гнал мысли от них. Только бы не знать и не видеть, что еще появилось рядом со мной!