Текст книги "Фэнтези 2018. Вор и убийца. В двух томах (СИ)"

Автор книги: Корвин Флейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)

Глава 36. Предвестники

Люцифер здесь. Незримый.

Проняло до самых дальних закутков моей проклятой души.

Несущий Свет явился и исчез, его появление длилось миг, который казался очень долгим, и небо над Чёрным замком исторгло стон. Трубы неведомых исполинов заиграли тревожную песнь, она гудела и отдавала металлическим скрежетом. Небо оплакивало мир, и слышал гнетущую весть каждый, кто был в городе приспешников возвратившегося бога, и услышал это в одно страшное мгновение весь остальной Орнор.

Невероятное безмолвие, погасившее бушевавший ветер, пало на Сарн адаб.

Я открыл себя для вражьей стали, и должен был умереть, но смерть не явилась. Вслед за Сатаной пришли другие, они вступили в бой с войском Ишмаэля. Над Сарн адабом кружили четыре всадника – один на белом коне, другой на рыжем, третий на чёрном, четвертый восседал на жеребце серой масти. Чёрные одеяния наездников не имели чёткой формы: темные плащи развевались за спинами, как вдруг их будто нет; и не углядеть, во что именно облачены наездники. Ясно только, что на головы накинуты капюшоны, а лица скрыты непроглядным мраком.

Они высоко в небе, но всякий в крепости мог лицезреть пришельцев на летящих под облаками скакунах в мельчайших деталях. Трое вооружены фламбергами – полуторными мечами с клинками волнистой формы. Четвёртый, тот, что восседал на белом жеребце, стрелял из лука. Он бил вниз, полет его стрел был неразличим для взора смертного, но попадание каждой стрелы по слугам Низверженного оказывалось подобием разрыва нескольких бочек пороха, сгруженных вместе. Взрывы разносили брусчатку, смешивая с землей растерзанные тела людей и иномирцев. Огненные цветки распустились на стенах и башнях, сдавливающих внутренний двор замка; сметали арбалетчиков наземь, как игрушечных солдатиков.

Наездники на несущихся по небу скакунах появились над битвой и меньше, чем за один миг, принесли огонь и смерть. Меня должны были проткнуть десятком мечей, только орденские солдаты не успели этого. Всадники с мечами атаковали сотни и тысячи из них. Темная тень промелькнула мимо, разметав, превратив в мертвецов всех противников подле меня. Наездник промчался, а шлейф паники тянул в пучину ужаса. Я сжал волю в кулак, дабы не поддаться охватившему страху. Хвала Харузу, он держал меня недолго.

Харуз... Я вспомнил про Старика, и охватила ярость, она воззвала к мести и скинула с души последние ошметки страха.

Три всадника уже скачут по булыжникам Сарн адаба, сражая всех на своем пути, Четвёртый по-прежнему кружит в небе, испуская вниз смертельные, начиненные огнем стрелы. Вопли истребляемых людей, кровь стынет в жилах от них, но войско Низверженного ещё сражается. Пикинеры тщетно пытаются остановить всадников с мечами, стреляют арбалетчики. Совокупная мощь магов Низверженного и сам возвратившийся бог вступили в схватку с новым врагом. Крики сотен глоток, взрывы, молнии и огонь.

Хаос и разрушение! Страх!

Четыре всадника Апокалипсиса! Предвестники конца мира!

Дьявол явил несокрушимое оружие. Всадников Апокалипсиса, которых ничто не может оборить, как не остановить конец времен в час пришествия Двуединого Святого Духа на бренную землю.

Люцифер привел их. Чтобы защитить меня, его ключ к Орнору. Он привел, потому что я звал его!

Моя ярость к Низверженному гасла одновременно с осознание содеянного. Как?.. Что?.. Это я открыл дорогу предвестникам Апокалипсиса в наш мир! Дал начало концу времен!

– Что я сотворил! – чуть слышно прошептали пересохшие губы.

Опустошенный, обессиленный мыслью о свершённом, я упал на колени, уронив голову ниже плеч. Только воткнутый в щель меж булыжниками бракемарт, который по прежнему сжимал в правой руке, удерживал от того, чтобы не распластаться на земле.

Тонкая ладонь легла на плечо.

– Николас.

– Алиса! – я встрепенулся. – Как ты?

– В здравии, – девушка улыбнулась, она слаба, но самостоятельно стоит на ногах. – Ты весь в крови.

– Пустяки, это не моя, – солгал я.

Как же она красива! Даже измазанная в краске. Вскочив, заключил свою любовь в объятья, мы соединились в поцелуе, и весь мир стал не важен. Что бы я ни сотворил, какой бы новый грех не отяготил и без того проклятую душу, я свершил чудовищный поступок ради неё. Лишь ради неё.

– Она пришла в себя, – рядом появился Томас Велдон. Говорил он тихо, но в пределах странно возникшего островка спокойствия, где стояли мы четверо, слова церковника были слышны. – Леди Кайлер очнулась и в полном порядке, даже слабость тает и восполняется здоровый дух.

Тень кивнула, подтверждая сказанное, на её щеках вдруг проступил румянец, а инквизитор неожиданно опустился на колени и молитвенно сложил руки.

– Ну а ты, – молвил церковник; я смотрел на него сверху вниз. Лик монаха скрывал капюшон, – ты... Ты сломал печати. Именно ты! Не агнец в конце времен, а ты! Нет мочи назвать тебя грешником, Гард! Что ж ты содеял! Чей ты слуга!

Инквизитор забубнил молитву, совсем уж тихо, себе поднос. Я же с трудом сдерживал себя, чтобы не излить в адрес церковника самую грязную ругань, какую только мог вспомнить. Сейчас лишь упреков и нравоучений Велдона не хватает, чёртов святоша.

Алиса освободилась от моих объятий и направилась к Лилит, которая упорно делала вид, что не замечает катастрофичность происходящего. Словно и нет рядом предвестников конца времен. Как это по-детски! В сущности еще ребенок, но одновременно и прирожденная убийца. Не ведая о том, угодила к приспешникам Низверженного и обратилась в тень. Дочь инквизитора и Алиса переглянулись, натянули маски. Как перед боем. Застыли справа и слева от церковника недвижимыми изваяниями. Того явно трясет, он буквально прорычал:

– И вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук...

– Проклятье! Заткнись! – я тоже рассвирепел, поднял монаха на ноги, схватил за грудки. – Не сделай я того, что случилось, твоя обожаемая дочь была бы мертва!

Уставившись в око церковника, я прокричал ему в лицо:

– Мертва! Или что похуже с ней было бы!

Мы, я и Томас Велдон, не сводили друг с друга ненавидящих взоров. Монах вцепился в мои руки, пытаясь отвести в стороны, да куда там. Бешенство добавило сил, потуги старика скорей гору сдвинут, чем меня.

А вокруг продолжается битва. Лучник тоже спустился, взявшись за меч. Он и еще один всадник скакали по внутреннему двору замка, истребляя все живое. Магический огонь, целые столбы огня, пожирали и мертвецов, и камни, на которых они лежали. Горели часть стен и некоторые башни. Потерявшие строй люди, коих еще было множество, охваченные смертным ужасом, метались меж языков пламени и падали, сраженные длинными мечами. Но лишились духа не все приспешники Низверженного.

Плотное кольцо орденской пехоты, сотни солдат, удерживали пиками двух других предвестников. Дерево, железо и магия смогли дать отпор всадникам Апокалипсиса. За спинами солдат высилась охваченная фиолетовым огнем гигантская фигура в темном плаще, и там же должны быть лучшие чернокнижники Низверженного. Вспышки белого сияния то и дело освещали державших оборону солдат. По двум наседавшим всадникам ударяли молнии и мгновенно гасли, пойманные на мечи. В наездников и их коней летели огненные шары, рассыпаясь тысячами искр. Какие-то мгновения назад мнилось, что предвестникам Апокалипсиса магия Низверженного не страшна, но они вдруг остановлены. Лишь защищаются сейчас, принимая на мечи один магических выпад за другим: молнии, огонь или сгустки слепящего света. Кони вставали на дыбы, и каким-то неведомым образом мы смогли услышать их ржание, что пробивалось через невероятную мешанину прочих звуков.

– Ты проклят! – зло прошипел инквизитор; капюшон сполз с его головы. Два глаза, охваченные безумством неистовой злобы, таращились на меня. – Нет, что я несу. Не проклят! Токмо нет в людском языке слова, чтобы обозначить глубину твоего падения. Душа твоя...

– Твоя душа тоже проклята, церковник, и также чёрна. Сам об этом говорил!

Холодный тонкий кинжала коснулся шеи; еще одно острие ткнулось в подбородок священника.

– Прекратите! – произнесла моя возлюбленная. – Иначе убью вас обоих!

Она шутит так? Или нет?

– Алиса! – воскликнул я. – Ты же не сделаешь это!

– Лилит! – это уже Велдон.

Только его дочь не шелохнулась.

– Не сомневайся, милый, – с ядом в голосе сказала тень, – сделаю. Отпусти его. Ну же!

– Хорошо!

Не убивать же нам друг друга!

Я разжал хватку и отвел взгляд от очей двух безумцев, Томас Велдон тоже отпустил меня; Алиса убрала кинжалы. Готов поклясться – она торжествующе улыбается под маской. Захотелось высказать негодование, но, дьявол, она права. Не время и не место для выяснения отношений.

Церковник шумно выдохнул и поднял капюшон, пряча оба глаза и изуродованную половину окрашенного в красное лица, руки его дрожали.

– Все верно, леди Кайлер, – молвил инквизитор, придя к тому же, о чём мыслил и я, – надо прекратить, ибо не о нас нужно молвить. Но должно спасти хоть кого-то. Хоть чью-нибудь душу, коль мир уж обречен. Время на сие пока еще есть.

Он говорил, конечно же, о дочери, на её душе не столь много грехов, чего не скажешь обо мне, Алисе или самом церковнике. Отступив, Томас Велдон смотрел на Лилит, а та будто и не заметила, что мы едва не вцепились друг другу в горло, снова прячась за спасительную слепоту. Просто наложила на тетиву стрелу и высматривает новую цель в войске Низверженного. Однако истребляемым приспешникам возвратившегося бога не до нас.

– Святой отец, перстень Бога Сына..., – начал было я, но инквизитор резко оборвал.

– Меня выжгло, вор! Слишком много магии зачерпнул, теперь с несколько дней точно не почувствую её. Ты понимаешь? Ничего не получится с замыслом изъять силу у реликвии. Но такое святотатство! Нам зачнется, если мы спасем её! Ты со мной, Гард?

Церковник схватился за рукав моего изорванного вражьей сталью камзола.

– Ты слышишь! Мы обязаны спасти перстень! Вернуть его в Тиму! Тогда... Я буду молиться не только за свою дочь, но и за твою душу! Вся папская курия взмолится о твоем спасении Гард! Об Алисе! Обо всех нас! Ты клялся мне! Частица святого Креста потеряна, но мы нашли перстень!

– Проклятье! Нет Креста, нет клятвы! Да отпусти же меня! – я вырвал руку из хватки церковника. – Сейчас либо перстень будет уничтожен, либо мы!

Инквизитор отшатнулся, как от прокаженного, а меня вновь охватила ярость. Слишком хорошо помнил, к чему приводит нарушение клятвы, которая скреплена магией. Предложенное Велдоном есть прямой путь в пропасть. Когда-то преступил клятву, и ночных крыс не стало. Кровь и песок! Тогда все и началось! Именно тот давний день привел в Запустение! В лапы Люцифера!

– Мы идем в цитадель! – зло отрезал я. – Сейчас же!

Никто не спорил, и отец Томас в том числе. Тем более, что и ему нужно добраться до перстня. Как бы не пришлось сражаться и с ним и Лилит, коль безумный святоша вздумает защитить реликвию. Проклятый пепел! А он точно надумал это.

– Иду первым! Святой отец, вы сразу за мной

– Я буду молиться.

– Молитесь, чёрт бы вас побрал, – рыкнул я, – только не мешайте! Алиса. Лилит. Вы прикрываете отца Томаса с боков.

Удивительно, но никто не прекословил. Выстроившись клином, мы вышли из островка спокойствия и тишины. В тот же миг земля ощутимо вздрогнула. Маги Низверженного продолжали сдерживать предвестников – уже три всадника наседали на строй орденских солдат, за коими высилась огромная фигура Ишмаеля. Возвратившийся бог вскинул руки, и мостовая вновь попыталась уйти из-под ног.

Я закричал, чтоб не отставали, да бесполезно! Никто меня не услышит. Невесть откуда налетала буря. Ревущий ураганный ветер уносил слова. Кидал в глаза песок и норовил сорвать с плеч изрезанный плащ, но хотя бы заглушил вопли истребляемых людей.

Зато дорога до цитадели свободна от врагов. Мы побежали к сердцу Сарн адаба, не встречая никакого сопротивления. Только огибали пляшущие на пустом месте языки пламени в мой рост! Проклятье! Если бы огонь горел только на камнях. В нем сгорало и множество убитых приспешников Низверженного. Зимний воздух наполнился жаром от костров и отвратным запахом горящей человечины.

Кровь и песок!

Белый конь перепрыгнул стену огня, что преграждала прямой путь до цитадели. Лучник в десятке шагов от нас!

Я встал, как вкопанный, не зная, чего ожидать от всадника Апокалипсиса. Лишь поднял саблю да выдохнул, когда белый жеребец пронесся мимо. На мгновение охватило страхом и замогильным холодом, которым овеяло даже сейчас, когда совсем не до излишней впечатлительности.

Мы продолжили бег до цитадели. Трижды путь до неё преграждали орденские мечники, покончили с ними на ходу, и один раз офицер, за коим хромал раненый ящеролюд. Я рванул к иным, пока офицер не обратился к магии и, кажется, успел до зачина колдовства. Снес офицеру голову и следом пронзил неповоротливого великана. Магии Низверженного не боялся, но трое других позади меня беззащитны против неё. Томас Велдон выжег себя и не способен закрыться колдовским щитом.

И снова пара солдат попытались достать нас. Алиса быстро прирезала обоих. Глупцы! Уносить бы им ноги с залитого кровью двора, где пылают даже камни мостовой, не говоря уж о сгорающих в дьявольском огне мертвецах. Сотни и сотни их уничтожили предвестники конца времен. Мы постоянно перепрыгивали через тела да петляли, огибая высокие костры, что часто оказывались погребальными.

Вот и ворота в цитадель. Раскурочены взрывом невероятной мощи, а подле множество убитых и никого из раненных. Проход во внутреннюю крепость Сарн адаба затянут дымом. Не видать, что с той стороны воротной башни.

Небо огласилось тысячью громовых раскатов, и стало светло, как днем от великого числа вспышек молний. Землю затрясло, и тут же дрожь в глубинах утихла; в одно мгновение исчез и ураган.

Кони всадников Апокалипсиса пятились от строя приспешников Низверженного, где сплеталось заклятье воистину божественной силы, что почувствовалось любым, кто ещё стоял в Сарн адабе на ногах. Даже начисто лишенным способности к магии.

– Что за...

Я смолк, потрясенный увидимым. Низверженный поднял кулак. Луч серебряного света ударил в предвестника на рыжем коне. Охваченное столбом белого сияния животное дико заржало, присев на задние ноги, а всадник выронил меч и завалился на шею коня. С его безвольно повисших рук капали горящие огнем ярко красные капли крови. Скакун неуклюже развернулся, но вырвался из столба света и понес предвестника к небу, где тот впервые явил себя.

Солдаты Низверженного ликующе вопили, но праздновали успех своего бога они недолго. Три других предвестника не думали отступать, они вновь насели на пики, и сейчас чёрные фламберги разносили их в щепки. Защитная магия, прикрывавшая солдат, явно ослабла.

Но хватит зевать, то не наш бой. Я шагнул к проему в цитадель.

– Проклятье! – взвыл зверем.

Получив в плечо арбалетный болт, вжался в стену в футе от разбитых ворот. Стреляли с той стороны башенного прохода. Томас Велдон и Лилит отпрянули от входа в цитадель, укрывшись от невидимого стрелка чуть левее.

Рядом появилась Алиса. Рев урагана стих, сейчас можно было говорить, не повышая голос на полную силу. Крики и звуки боя с предвестниками Апокалипсиса не чета бушевавшему совсем недавно ветру.

Тень наклонила голову на бок, изучая мое ранение:

– Как ты?

– Бывало и хуже, – процедил я, схватившись за предплечье.

Нынче и не так доставалось, но стрела торчала в живой плоти и боль не стихала.

– Он не зазубрен, – моя возлюбленная кивнула Лилит. – Должен быть.

Оказавшаяся вдруг предо мной дочь инквизитора сорвала хватку с раненого предплечья и придавила обе мои руки к крепостной стене.

– Что? – вырвался сдавленный возглас.

Да почему они еще в масках? Этот дурацкий вопрос отчего-то взволновал, только спросить я не успел, потому как взвыл снова. Алиса вырвала болт из раны. Я затих только, когда она прильнула к губам холодным поцелуем. Но, дьявол! Боль терзала сумасшедшая!

– Тебя надо перевязать, – сказала Алиса, – теряешь много крови.

– Оставь, – отмахнулся я, – сейчас пройдет.

Леди Кайлер попыталась возразить, однако инквизитор поддержал меня, заявив самым мрачным тоном:

– Нынче раны на Гарде затягиваются сами собой. Да посмотри ж ты, кровь более не хлещет!

Алиса глянула на мою руку: кровотечение действительно остановилось. Переведя взор на меня, тень молчала, но хотела сказать что-то важное. Однако вспышка белого сияния, озарившая крепость, новая тряска земли напомнили, где мы и что вокруг.

Тени переглянулись и исчезли.

– В цитадель они, – уверенно заявил церковник, – невидимками. Досчитаем до дюжины, и давай следом.

– Откуда знаете, святой отец?

– Лилит сказала.

Кровь и песок! Я пуст, не чувствую магию, не то, слившись с тьмой, последовал бы за тенями. Выругавшись, принялся считать. Белые вспышки озаряли мое лицо. Магия Низверженного вновь брала верх – предвестникам Апокалипсиса не удалось глубоко пробиться в строй орденских солдат. Кони медленно пятятся, а, значит, дарованное предвестниками время скоро иссякнет.

– Двенадцать!

Укнувшись носом в рукав камзола, я нырнул в дым.

Глава 37. Холодно

Бежать долго не пришлось. Почти все внутренне пространство цитадели занимал дворец из того же тёмного камня, каким была сложена крепость. Изящное строение с устремленной ввысь архитектурой: стрельчатые окна и арки, высокий резной фронтон, острые шпили многочисленных башенок.

– Не введи во искушение! Прости нас, аки детей, разума не имеющих, – Томас Велдон следовал за мной.

Церковник осенил знамением теней. За считанные удары сердца, пока я и инквизитор пребывали у ворот цитадели, Алиса и Лилит прикончили две дюжины орденских арбалетчиков, что располагались подле ведущих во дворец широких ступеней. Они должны были удерживать вход в искусно украшенное здание.

– Ибо не ведаем, что творим. Аминь, – монах завершил краткую молитву.

– Хорошо, что у нас есть мечи, а не только слова, – раздражённо бросил я и, не слушая возражений Велдона, двинулся к широким ступеням, ведущим к дверям дворца.

За ними чернела пустота, и здесь, в цитадели, не слышно и не видно никого; только грохочет снаружи, где продолжается схватка Низверженного с предвестниками Апокалипсиса. Я чувствовал близость перстня Бога, он недалеко, внутри этого дворца. Но, проклятье!

– Нужно торопиться!

Пришла уверенность, что битва за пределами цитадели продлится не долго. Я рванул вперед по белым ступеням. Обе тени, как уговорено, держались позади, а Велдон меж ними. Быстро ковыляет, не отстаёт. Я выругался, предчувствуя, что церковник еще доставит хлопот, как доберемся до реликвии. Кровь и песок! Оказывается, радуюсь, что инквизитор выжег себя и не в силах дотянуться до магии. Впрочем, я тоже: орденский приор отрезал от Даров Харуза пред тем, как сцепиться с Тейвилом. Я тянулся к магии и ощущал лишь пустоту. Но ничего! Дьявол-то не оставил меня! Проклята моя душа...

Двери во дворец незаперты. Внутри нас встретил просторный холл с аскетичными почти голыми стенами, отделанными темным мрамором и скудно освещенный горящими под потолком лампами, да вновь не души. Но дворец не может быть покинут!

Безлюдье создавало гнетущую атмосферу. Не сговариваясь, сбились в тесную группу, что, как выяснилось, было верным действием. Быстро преодолев две три холла, услышали дикий крик. Через многочисленные распахнувшиеся двери хлынул поток людей: стражники, слуги, повара. Некоторые вовсе не вооружены, они кинулись на нас с голыми руками.

Сбившись еще тесней, спрятав церковника в треугольник из наших спин, встретили сталью беснующуюся толпу. Разить их было не трудно. Обезумевшие в прямом смысле слова люди больше мешали друг другу, чем создавали угрозу нам. Я поднимал и опускал саблю, как мясник, это была самая настоящая бойня; и чужой напор не ослабел до последнего нападавшего. С полсотни их, наверно, было, и в тех взорах, что удалось зацепить, не отыскалось ничего людского. Только звериное неистовство – Низверженный натравил слуг своих.

– Что теперь? – дрогнувшим голосом спросила Лилит.

– Идем дальше, – ответил я. – Перстень близко.

Алиса и я направились к самым большим дверным створками. Следом шли Велдон и его дочь. Церковник все по-стариковски вызнавал, не ранена ли она, а Лилит уверяла, что цела. Детский у неё все еще голос.

– Скорее! – неведомая сила гнала вперед.

Коридоры и залы, такие же тускло освещенные, пустые и нарочито скромно обставленные, как и холл. Холодный чужой и враждебный дворец. Нам вновь и не раз пытались преградить дорогу, в одиночку и небольшими группками, и почти все нападавшие были слугами, вооруженные кто чем, но только не оружием. Лишенные разума. Чужая воля двигала несчастными, которых мы, не задумываясь, убивали. Чтобы не быть убитыми самим.

– Здесь! – я вышиб ногой дверь.

Мы ворвались в торжественный зал. Огромный, прямоугольной формы, вытянутый меж двух стен с высокими, под потолок, окнами из мозаичного цветного стекла. В центре каждого узора был изображен Ишмаэль, это несомненно он – и лик его сиял настоящим ослепительным белым свечением, заменявшим фонари, отчего в зале было довольно светло. Возвративший бог карал врагов либо низвергал чудовищ.

Свод зала удерживался четырехгранными колонами, стоявшими напротив друг друга двумя рядами резных столбов. Каждый из двух рядов отступал от стен на пару десятков шагов. Колоны стояли напротив центра межоконных промежутков: так, что исходящее от мозаик свечение беспрепятственно падало в свободное от каких либо предметов интерьера центральное пространство, выложенное квадратной плиткой. В дальней от нас части просторного зала высилась семиступенчатая пирамида, живо напомнившая подземное святилище Низверженного. Возвышение из темного мрамора венчал золотой трон.

И пустота. Тишина

– Зал избранных, – произнесла Алиса.

Мы вошли в него через неприметную дверь в полутемном углу; скорей всего предназначенную для слуг. Все смотрели на золотой трон, где-то в него был вставлен перстень Бога Сына. Я чувствовал это, и остальные, кажется, тоже, а, может, просто знали – два кинжала сиятельных и Велдон, позвавший память орденского чернокнижника.

– Гард, – негромко позвал святой отец, – ты обещал доставить перстень Бога Сына в Тиму.

Я мрачно посмотрел на инквизитора.

– Помнишь тот разговор, когда я открылся тебе? – возвысил голос Томас Велдон. -Рассказал о своем прошлом!

По-прежнему я молчал, хотя, конечно же, не забыл беседу за мгновения до того, как явилась тень в облике Алисы Кайлер и сообщила, что орки Нуррога вот-вот схватят нас. Я говорил, что непременно отдам перстень Велдону и собирался это сделать. Лишь бы втереться в доверие: дабы использовать помощь тайного братства, противостоящее Низверженному и отомстить за Старика, вырвать из пут возвратившегося бога мою любовь.

– Обстоятельства изменились, – произнес я.

Ныне должно уничтожить реликвию. Клятва древним богам была настоящей и, что же, нарушить её? Нет, увольте, я и так преступил через многое.

– Ты поклялся! – заскрежетал зубами Велдон. Его левый глаз воспылал инквизиторским огнем.

– Было дело, – со злой иронией произнес я, – да клятвы больше нет! Нет частицы святого Креста!

– Какой же я глупец, – прошипел святой отец, – доверился, поверил тебе. Но не позволю! Слышишь меня? Прокляну тебя!

Левое око церковника пламенело. Проклятье Матери Церкви страшно, когда накладывается её истовыми служителями. Редко такое случается, как нечасты подлинные слуги святой веры, да и папы неоднократно осуждали церковные проклятья, порой запрещая их. Однако Томас Велдон и есть одно из тех редких исключений, верует он по-настоящему, и его ненависть ко мне сейчас была искреннней. Кровь и песок! Плевать на неё!

– Что мне после всего содеянного еще одно проклятье? – с насмешкой произнёс я

Кажется, он побледнел. Столь велико был бешенство Велдона, что заметно, как отхлынула кровь от окрашенного лица церковника. Но время тает, тратится на этот бессмысленный разговор.

– Алиса, помоги мне. Посматривай, чтоб никто не помешал.

Тень кивнула. Поняла, что именно, было вложено в сказанное. Смотри за инквизитором и Лилит, чтобы не учудили. Я же, более не растрачивая попусту драгоценные минуты, направился быстрым шагом к золотому трону. Тени ступали в трех шагах позади, за ними – Велдон. Так и прожжет сейчас своим ненавидящим взором. Хвала всем богам, о которых прознал в последние дни, магии в нём ни на грош. Представляю, сколь много хлопот он бы доставил, сохрани силу.

Но вот и перстень Бога Сына! Уже могу разглядеть его. Вставлен в изголовье трона. Золотое кольцо с большим красным рубином. Как сказано в Священном Писании, от капли крови Его!

– Чего ты хочешь от перстня? – снова Велдон. – Позволь, я заберу его с собой!

– Нет...

За пределами дворца, где продолжалась магическая битва, грохнуло; задребезжали мозаичные окна. Тот бой уже на исходе, я чувствовал это. Предвестники скоро отступят, а возвратившийся бог отнюдь не повержен.

Промедление смерти подобно! И церковник все путается под ногами!

– Святой отец! – обернувшись, обнаружил, что инквизитор обогнал теней и стоит всего в одном шаге. – Я скажу слова, которые уничтожат реликвию. Нельзя забирать перстень! Иначе и вы, и ваша дочь погибнете вместе с этим треклятым кольцом!

– Святотатец!

– Поменьше слов, Велдон! – в конец обозлился я и перешел на просторечье. – Попробуй лучше сыскать в себе хоть крохи магии и потянись за силой реликвии. Да придумай, как убраться из Сарн адаба!

Кровь и песок! Сам не ведаю, как исчезнуть из Чёрного замка без прикрытия магии. Проклятье! Хоть бы и святой магии! Но мало того, что отец Томас выжег себя, так и в подвижника веры вздумал играть. С трудом сдерживаюсь, чтоб не превратить его в мученика.

– Не ведаешь, что творишь, Гард, – левое око инквизитора все горит.

– А! К чёрту! Хочешь, так забирай. Выковыривай да тащи в Тиму, но только без меня и после того, как передам перстню привет от древних богов.

– Умоляю, – опустив голову, церковник начал опускаться на колени.

Проклятый пепел! Так и рубанул бы сейчас саблей! Снова трачу бесценное время. Не глядя более на инквизитора, чтобы не зацепиться вновь за его разглагольствования, шагнул на первую ступень пирамиды и едва ли не взлетел к её вершине.

Золотой трон! Сколь же немыслимо он дорог! Но перстень в нём воистину бесценен! А я уничтожу его. Впрочем... Внутри появилась настоящая горечь. Я уже обрек на гибель весь мир. Что мне перстень Бога Сына и ещё одно проклятье от Велдона? Ничего!

Пирамида закачалась и едва не ушла из-под ног. С потолка посыпался песок. Низверженный! Это он! Его сила! А я оружие против него! Не забывай, Ишмаэль, бога Харуза. Это от него! И от меня тоже!

Пред мысленным взором вспыхнули слова барамудова заклятья, которое должно уничтожить реликвию и вместе с ней Чёрный замок.

– Николас! – сорвав голос, закричала Алиса.

В последний момент, каким-то чудом а-то и с помощью Люцифера, я перехватил занесенный кинжал Велдона. Он бил в спину! Каков святоша! Разъярившись, сдавил руку церковника. Сталь выпала из разжатых пальцев, звякнув о тёмный мрамор.

– Остановись, – прохрипел инквизитор. – Заклинаю тебя!

Лилит и Алиса скрестили мечи у подножия чёрной пирамиды

В дальнем конце Зала избранных распахнулся десяток дверей. Орденские арбалетчики! Десятки стрелков вбегали в зал, и средь них неторопливо шествовал Ричард Тейвил.

Воздух рассекли первые арбалетные болты, и, к счастью, мимо.

– Алиса! Лилит! – я отшвырнул шипящего от боли и злости Велдона. Так, чтобы пирамида прикрыла его от выстрелов. Церковник покатился вниз по ступеням темного возвышения. – За пирамиду!

Кровь и песок! Тени ринулись к святому отцу, укрывшись от стрелков за дальней гранью чёрного сооружения. Теперь самое главное! Сорвав перчатку, прыгнул на трон, чтоб дотянуться пальцами до рубина на перстне Бога Сына.

Боль пронзила ногу, ещё один болт воткнулся в плечо. Проклятый пепел! Я еще жив, и сила Люцифера будет хранить меня, но и он не всесилен! Миг – и полетят новые стрелы.

Я посмотрел на священную реликвию.

– Мои уста есть уста древних богов. Они говорят, исчезни. Сгинь! Артоха эш"Гам!

Рубин помутнел и треснул, из него потекла кровь.

Я отпрянул, вдруг проняло брезгливостью. Камень в перстне теперь напоминал лопнувший гнойник, потому как кровь из него вдруг потекла нечистая. Проклятье! Барамуд не предупредил о подобной мерзости. Да дело сделано!

А что будет с нами? С Алисой? Мной? Отцом Томасом и Лилит?

– Гард!

Я обернулся на выкрик Тейвила. Тот, кого считал своим другом, стоял перед глубоким строем арбалетчиков. Десятки самострелов целились в меня.

– Вот и свиделись снова! – с наигранным весельем в голосе вновь выкрикнул лейтенант. – Теперь не уйдешь.

Четким офицерским движением арниец поднял шпагу. Опустит и щелкнут выстрелы. Я тянулся к магии, но находил только пустоту. Проклятье! Много бы отдал, чтоб слиться с тьмой и врубиться в ряд стрелков, схлестнуться с Тейвилом. Да, видно, ничего теперь-то у меня нет, нечем расплатиться. Даже души! Лишь Алиса, но она моя и ничья более!

Тень незаметно подкралась сзади. Положила голову на целое плечо, обняла из-за спины.

– Мы вместе, – прошептала она. – Навсегда!

Ричард Тейвил начал медленно-медленно опускать руку. Время почти остановило свой бег, как три витражных окна разлетелись мириадами осколков. Тейвил застыл, не двигаются его солдаты; окаменела и Алиса, а стекло осыпалось цветным дождем. В дворец на скачущих по воздуху конях ворвались три всадника Апокалипсиса. За ними сквозь разбитые окна в зал влилась клубящаяся тьма.

За миг непроглядной мглой окуталось все кроме небольшого пятачка вокруг черной пирамиды с золотым троном и гноящимся перстнем, меня, оживших церковника и теней и предвестников. Они опустили коней вровень с нами. Чёрный и серый жеребцы били копытами о плитку рядом с Велдоном и Лилит. Белый конь парил предо мной и Алисой, его наездник призывно протянул руку. Спасение пришло!

– Алиса!

Моя любовь поняла без слов и быстро взгромоздилась на коня перед предвестником. Морщась от боли – во мне все также торчат две короткие стрелы – кое-как влез на злобно косящегося жеребца позади лучника. Крепко вцепился в его обретшие застывшую форму одежды. Седла, за которое удобно было бы ухватиться, не имелось.

Предвестник дал шпоры коню, и мы взмыли к потолку, вырвались из Зала избранных и стремительно поднялись над дворцом и цитаделью. Холодный ветер бьет в лицо, дух захватывает от ощущения полета. Как во сне! Рядом неслись кони двух других предвестников с Лилит и Велдоном.

Я глупо, по-мальчишески, ухмылялся. Спасены! На свободе! Пьянящее чувство!

Внизу горел двор внутреннего бастиона Сарн Адаба. Всадники Апокалипсиса смогли-таки рассеять ряды приспешников возвратившегося бога: ни самого Низверженного, ни следов магического противостояния нет. Только люди, как муравьи, бегают по Черному замку и ещё в городе вокруг крепости.