Текст книги "Корпорация цветов"

Автор книги: Константин Соргунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Валиума было много, достаточно для того, чтобы успокоиться самому и успокоить ещё как минимум десятерых. В каком то смысле валиум был гуманным оружием. Сам Кратц почти не нуждался в искусственном спокойствии, он рассуждал ясно и здраво, хладнокровно просчитывая все варианты. Охранников было трое, перед рассветом эта весёлая троица состояла из совсем молодых парнишек. Вирго считал, нет, был уверен в том, что ему не справится и с одним. Он был слишком слаб и не тешил себя ложными надеждами. Однако валиум давал шанс, пусть призрачный, почти нереальный, но шанс.

Голубоватый порошок перекочевал из конверта под нижнюю губу Кратца. Собственно, губы как таковой не было, пластика лица ещё не была завершена и нижнюю часть лица Вирго закрывала металлическая пластина с зазубринами. Это было чертовски неудобно для приёма пищи, но в качестве временного хранилища для валиума подходило в самый раз.

В два десять трое охранников проходили по коридору мимо зала с установкой "Арвори". В два пятнадцать они были рядом с комнатами первой и второй группы. С двух двадцати пяти до двух тридцати охрана стояла за пультом управления, внося коррективы на завтрашний день. В два тридцать они держали караул у комнат старших, третьей и четвёртой групп. В два тридцать пять заходили с обходом к младшим. В два сорок заглядывали к старшим, а в два пятьдесят подходили к нише напротив входа на этаж и брали по стакану молока. Вирго не имел ни малейшего понятия о том, как взаимодействует валиум с молоком, однако другого варианта он не видел.

Молоко появлялось в нише через лифтовую систему. Пищеблок располагался на третьем этаже и работал круглосуточно, снабжая многочисленные отделы небоскрёба. Основным продуктом было обогащенное молоко, которое по консистенции было гораздо ближе к сметане, а вкуса не имело вовсе. Из обрывков разговоров Кратц знал, что лифты, через которые подавалась пища, были напрямую связаны с вентиляционными шахтами, а те в свою очередь образовывали разветвленную сеть, охватывающую весь небоскрёб. Вирго полагал, что шахты выходят к двум мельницам, но полной уверенности в этом не было. Собственно, никто толком не мог сказать, какое назначение выполняют Крихтэ и Хархэ. Судя по всему мельницы были напрямую связаны с Ловчим, но как именно было не определить. Слишком опасно было нарушать работу Ловчего.

Помимо валиума у Кратца был вентилятор. Маленький старый вентилятор, который он обнаружил за собственной кроватью. Ещё на его памяти такие вентиляторы использовались для проветривания помещений, но пару лет назад в небоскребе появилась система центрального кондиционирования. Вентиляторы списали, но почему-то не уничтожили. Они так и валялись мёртвым грузом на минусовых этажах небоскрёба, а некоторые покрывались слоем пыли, лежа в укромных уголках. Например, под столом. Или за кроватью. У вентиляторов были длинные, почти трёхметровые шнуры, потому что на каждую комнату было только по две розетки. Ещё у вентиляторов была прочная металлическая подножка. Вирго повезло, хотя он ещё и сам не понимал как. Но находку предпочёл спрятать.

Вентилятор, доставшийся Кратцу был совершенно исправен. Единственным его недостатком была вилка c-образца, которая с трудом входила в розетки новой серии. А так всё в полном порядке. Ночью Вирго развинтил корпус и осторожно снял защитную сетку над лопастями. Лопасти ему понравились. В их быстром вращении было что-то завораживающее.

Упаковку бритвенных лезвий Вирго украл во время очередного бритья собственной головы. Обычно головы брили машинкой, но в его случае делали исключение. Голова Кратца была покрыта многочисленными язвами с тоненькими, едва заживающими корочками. Брить голову машинкой означало бы вскрыть язвы и вызвать кровотечение, поэтому волосы Кратцу осторожно сбривали станком со старомодными тонкими пластинками лезвий. Вирго понятия не имел, как ему смогут пригодиться лезвия, однако со спокойной душой опустил в карман маленькую плоскую коробочку размером чуть меньше спичечного коробка. Был у него и спичечный коробок, который достался Кратцу от мёртвого дрэя двенадцати лет от роду. Вирго не был мародёром, осматривать трупы на предмет полезных вещей было его способом выживания.

Когда в мозгу Кратца прочно переплелись понятия "валиум" и "молоко", он понял, что лезвия обязательно будут пущены в ход. Его соседи по палате, четыре двух с половиной метровых монстра были слабы и почти беспомощны, но они могли кричать, а этого Вирго допустить не мог. Не мог он и всадить лезвия им в горло, но не столько потому, что в горле дрэев сложно было добраться до кровотоков, сколько потому, что боялся выронить лезвия из пальцев. Левая рука Кратца была куском металла, управляемым через электроды чуть повыше локтя, которые трансформировали сигналы мозга в электрические импульсы. Система была интегрирована недавно, и Вирго пока не до конца освоился. Он мог совершать рукой простейшие команды, но пальцы слушались с трудом, мелкая моторика была совершенно не развита. Что касается правой руки, то она представляла собой искалеченную плоть, оплетенную искусственными венами. С пальцев была наполовину снята кожа, бинты неплотно закрывали гноящиеся ранки. Но у правой руки было преимущество, Вирго мог совершать ею некоторые довольно сложные операции. Это было мучительно, слабая рука дрожала, но Кратц давно не обращал внимания на боль. Вирго был уверен, что не сможет крепко удержать бритву в пальцах искалеченной правой руки, когда его собратья будут биться на постели, борясь за собственную жизнь. Зато он мог держать в левой руке вентилятор.

Кратц осторожно провёл бритвой по ребру пластиковой лопасти. Движения отозвалось в руке мучительной болью. Вирго стиснул зубы, проковырял узкую ложбинку и вставил в неё бритву. Уронил. Поднял. Снова вставил. Всего бритв было восемь. Лопастей шесть. Бритвы не держались в отверстиях лопастей, Кратц чиркнул спичкой и поднёс её к пластику. На часах было два двадцать пять, Вирго надеялся, что десяти минут ему хватит. Запах горелого пластика его не беспокоил, обоняние у взрослых дрэев было почти атрофировано. К двум тридцати пяти всё было готово. В руках у Кратца был вентилятор, ощерившийся шестью бритвенными лезвиями. Если бы Вирго видел когда-то пилу-болгарку, он бы сказал, что его изобретение имеет с ней определённое сходство. Перед тем как спрятать вентилятор Кратц не удержался и включил его. Лопасти завертелись почти бесшумно, разрезая воздух острыми краями. При вращении они издавали звук, который можно было передать как "арс-арс-арс". Это понравилось Вирго, он удовлетворённо кивнул, засунул вентилятор под кровать и притворился спящим. Обход комнат был в два сорок. Один из охранников заглянул в дверь, бегло осмотрел лежащих детей и вышел. Кратц смог уснуть только под утро.

Весь следующий день Вирго чувствовал себя отвратительно. Нервы его были напряжены до предела, малейшее раздражение вызывало ослепительную боль, с которой было очень сложно смириться. Кратцу казалось, что его вывернули наизнанку и медленно протыкают внутренности раскалёнными иглами. Иглы Вирго видел как наяву, длинные, тонкие и с чуть потемневшим кончиком. Такими иглами когда-то мать Нарин вытаскивала из его ступней занозы. Иглу накаляли на огне (обеззараживали, поправил Кратца голос Нанарин, раздавшийся у него в голове), немного остужали и осторожно надрывали кожу. Потом чуть глубже, дальше, пока наружу не показывался острый кусочек дерева или стекла. Его подцепляли кончиком иглы и вытаскивали из ранки. Ранку заливали спиртом, и это было больно. По крайней мере тогда Кратцу думалось, что это больно. Сейчас Вирго вспоминал это с мрачной усмешкой. В детстве он понятия не имел о том, что такое боль.

К вечеру боль только усилилась, но Кратц сумел от неё абстрагироваться. В девять часов детей развели по палатам. Младшим ввели валиум внутривенно. Старшим, в том числе и Вирго, раздали его в таблетках. Впервые за последние два месяца Кратц не стал прятать таблетку под языком до тех пор, пока взрослые дрэи не оставят детей одних. Вирго чувствовал, что ему необходимо спокойствие. Он запил таблетку водой и лёг на кровать. У него было ещё около четырёх часов, и Кратц надеялся, что за это время валиум успеет не только произвести должный эффект, но и прекратить активное действие. В десять в комнатах погасили свет.

В половину первого Вирго выплыл из мягких глубин полусна, сел на кровати и долго тёр лицо руками. Ему было по-прежнему плохо, однако нервы пришли в норму, и Кратц хладнокровно прикидывал, с чего лучше начать. Время шло медленно, зелёные цифры стенных часов отсчитывали минуты с мучительной неторопливостью. Впрочем, время в небоскребе Корпорации можно было замерять не только по часам. Не все дрэи распознавали цифры, а некоторые были настолько слабы, что не могли открыть глаз. Но каждое утро за окном кричали чайки, и по их крику можно было определить, что сейчас в районе трёх часов.

В два двадцать пять Вирго юркнул под кровать и достал оттуда вентилятор. Включил его в розетку, осторожно провёл пальцем по ещё неподвижным лезвиям. Выдержат ли? Хотелось бы, чтобы выдержали. В два двадцать семь Вирго с вентилятором в руках подошел к кровати спящего товарища. Включил вентилятор. С секунду постоял неподвижно, пристально глядя на дрэя. Потом поставил металлическую ступню ему на лицо, оперся правой рукой о кровать, включил вентилятор и направил ощеренные лопасти в подколенную впадину.

Лезвия перерубили вены так просто, что Вирго поначалу растерялся. Густая тёмно-синяя кровь брызнула ему на руки. Лежащий дрэй взвился на кровати, вонзая зубы в стальную ступню. Кратц понял, что сейчас всё зависит только от его физического превосходства, которое ещё было под вопросом. Он постарался отключиться от всех посторонних мыслей, забыть о своей ноге, позволив ей мёртвым грузом лежать на лице жертвы. Вирго напрягал только бедро, передавая ноге вес своего тела. Вентилятором, который прочно был зажат в металлической руке, Кратц вспорол вены на левой ноге дрэя. Снова испачкал пальцы в крови. Выключил вентилятор.

Кровь первого дрэя образовала на его кровати тёмное дурно пахнущее пятно. Ноги его трепетали, не слушая команды мозга. Вирго не случайно выбрал вены именно на ногах. Его товарищи по комнате только недавно обзавелись новыми конечностями и ещё только учились ими управлять. Почему дрэй не пустил в ход руки, Кратц не знал, но радовался тому, что этого не было. Ему казалось, что достаточно только заткнуть рот и он ругал себя за подобную глупость.

Потом Вирго отошел от кровати и бегло осмотрел вентилятор. Пять лезвий было на месте, шестое сломалось пополам, и из ложбинки на лопасти торчал острый обломок. Пяти лезвий должно было хватить, но на всякий случай в кармане Кратца лежало ещё два запасных.

Трое оставшихся дрэев спали, но тот, кто спал на кровати у дальней стены внезапно взмахнул рукой и перевернулся на бок. Вирго вздрогнул и прислушался. В коридоре было тихо, часы указывали на то, что до обхода оставалось 12 минут. По четыре минуты на каждого. Этого немного, но если всё рассчитать…

Вирго выдернул вентилятор из гнезда и переткнул его в другую розетку. Едва не запутался в длинном проводе, споткнулся, больно приложился к кафелю больной рукой. Дрэй на кровати снова дёрнулся. Кратц вскочил, с силой опустил ногу ему на лицо, вторым коленом прижал руки лежащего к кровати. Металлическая пластина скрипнула, но выдержала, дрэй, оглушенный валиумом, только судорожно вздрогнул. Вирго навёл работающий вентилятор на его ногу, тут же получил по плечу отлетевшим лезвием, с силой вспорол вены, подождал секунду, перешел ко второй ноге. Самодельное оружие становилось всё ненадежнее, но другого пути Кратц не видел.

Следующего дрэя Вирго убил, распоров вены чуть выше бедра. Почему-то они не были закрыты искусственной кожей, возможно, у него были какие-то серьёзные осложнения. Последнему Кратц перерезал вены на ногах и загнал последнее оставшееся лезвие на лопасти в щеку. Ему понравилось, как легко бритва рассекла сине-голубую кожу, на пару сантиметров войдя в мягкую плоть. Это было похоже на то, как раскалённый нож входит в замороженный кубик масла. Не надо делать даже лёгкий нажим, достаточно просто приложить и нож сам втечет в плавящееся масло.

До обхода было ещё две минуты. Вирго положил вентилятор на кровать и тяжело опустился на пол. Надо было привести в порядок дыхание. Страха не было, страх прошел, когда Кратц убил первого дрэя. До этого он буквально физически ощущал, как некто внутри него (Вирго предполагал, что это был Хороший Кратц) кричит "остановись пока не поздно". Но Плохой Кратц нашептывал Вирго, что поздно будет через пару месяцев, когда его волю окончательно сломят ударными дозами лекарств. Останавливаться было нельзя, но шанс оставить всё как есть был. Вирго лишился этого шанса, перерубив вместе с венами соседа по комнате нити, связывающие его с корпорацией. Чувство долга, ответственность, индексатор "свой-чужой", вся эта чушь осталась позади. Кратц не хотел связи между собой и своими модифицированными собратьями. Он хотел выжить.

Два сорок. Дверь в комнату открылась, в комнату заглянул один из охранников. Он привычно и бегло осмотрел кровати, но делал это автоматически, не фокусируя взгляд на деталях. Вирго, сидящего на полу, он заметил не сразу.

– Привет, – сказал Вирго. Сразу после этого он вскочил на ноги и опустил на шею дрэя тяжелую рукоять вентилятора. Дрэй зашипел и рухнул на колени, разведя руки в стороны.

– Привет, – повторил Вирго. Ему показалось, что в таком положении охранник выглядит как фанатик перед деревянным идолом. Кратц улыбнулся. Снова поднял руку с вентилятором. Опустил. Лопастями вскользь попал по голове охранника и они смялись с чудовищно громким треском.

– Привет, – третий раз проговорил Вирго, сам не зная почему. Охранник корчился на полу, в коридоре слышались шаги. Кратц забеспокоился и одним рывком поставил дрэя на ноги. Только сейчас он смог как следует его рассмотреть. Рост в районе двух двадцати, гигант для аясна, почти карлик для дрэя. Рост самого Вирго ещё несколько лет назад был полтора метра с небольшим. Экзоскелет добавлял Кратцу ещё чуть больше метра. Вирго был большим, хотя и сам не осознавал этого. По крайней мере по сравнению со слабосильным охранником он был большим. Даже очень большим.

– На кой черт вас вообще ставят в охрану? – спросил Кратц шепотом. Он быстро провёл руками по бокам дрэя, нащупал электрошокер и устройство, которое в корпорации называли "Аршади". Это был травматический пистолет вроде "осы", заряженный светозвуковыми патронами. В отличии от настоящей "осы" "Аршади" был размером с кирпич и рассчитан исключительно на руку дрэя. Вирго засунул электрошокер за пояс, а "Аршади" приставил к локтевому сгибу охранника.

– Давай не будем кричать, хорошо? – проворковал Вирго нежно. – Никакого шума, только покой и порядок. Хорошо?

– Дети… – проговорил охранник так, словно его рот был набит древесными опилками, – они… будут… кричать.

– Не будут, – уверенно сказал Вирго и кротко улыбнулся. Оперся рукой о стену и посмотрел на дрэя чуть ли не с любовью. – Это смирные дети. Нет, ну… то есть я уверен, что они смирные. Я позаботился о них. А ты позаботишься о себе и своих товарищах. Хорошо?

Охранник не ответил, тогда Кратц обнял его за шею и сказал, пристально глядя в глаза:

– Никакого шума, никаких беспорядков и паники. Я буду здесь, прямо за дверью. Ствол будет направлен в твою сторону. Если ты сделаешь что-то не так… нет, если мне покажется, что ты делаешь что-то не так, я выстрелю. Здесь в коридоре мало места, метра три, не больше. Выстрел оглушит и ослепит вас… всех трёх. Мне останется только сделать с вами то же самое, что я сделал с моими друзьями. То есть я хотел сказать… с моими соседями по комнате. Ведь мы друзья, правда? Мы все друзья, все… дрэи. Дрэи друзья. Звучит волшебно.

Внезапно лицо Вирго исказилось и он вплотную приблизился к лицу охранника.

– Я бы мог сделать это сразу. Но я добр. И я не хочу лишнего шума. Я не люблю… шум. Поэтому вот.

Кратц протянул охраннику конверт с порошком валиума.

– Держи, – сказал он, и втиснул конверт в негнущиеся пальцы дрэя. – Да держи же!

Вирго чуть отодвинул от себя охранника, глубоко вздохнул и проговорил:

– С того момента, как ты вошел сюда, прошло шесть минут. Это на шесть минут больше обычного. Тебя спросят, что случилось, и ты ответишь, что чертов ребёнок никак не мог уснуть, и тебе пришлось дать ему порцию снотворного и дождаться, пока он заснёт. Ты скажешь это спокойным, очень спокойным голосом, так чтобы не вызвать подозрения. Помни, жизнь твоих товарищей в твоих руках. Их жизнь против одной моей. Что важнее для корпорации? Мы берём числом, верно. Вы берете числом.

Кратц внимательно посмотрел на дрэя. Глаза его превратились в узенькие щелочки. Охранник судорожно вздохнул.

– Жизнь твоих товарищей зависит только от тебя, – медленно повторил Вирго, следя за выражением лица дрэя. – Ты понял меня? Зависит от тебя. Потом ты…

Охранник сделал резкое движения и попытался вскочить с пола. Вирго ударил его рукоятью "Аршади".

– Боже, ты идиот. Это простая арифметика. Забудь про других детей. Четверо жизней недо-дрэев и моя жизнь против жизней твоих товарищей. Ни слова о воинской чести и приказе. О первом ты не имеешь и понятия, а будь у нас в свидетелях мистер Джонс, он бы отдал тебе приказ сохранить жизни вашей группе. Вы более ценный материал. Дорогое мясо.

– Мясо, – повторил Кратц после небольшой паузы и хихикнул. Правой рукой поскрёб затылок и продолжил: – Потом ты спокойно подойдешь к стойке, где вы берете молоко, и всыплешь порошок в каждый из трёх стаканов. Тебе придётся разделить порошок на три равных доли, но даже если ты немного ошибешься, не случится ничего страшного. В два пятьдесят все вы выпьете по стакану молока. Твои товарищи выпьют по стакану молока. Ты выпьешь стакан молока. Ты меня понял?

– Я… – хрипло проговорил охранник, – молоко…

– Да-да, молоко, – кивнул Вирго, упираясь стволом осы в мягкую выемку под его локтём. – Именно молоко. Вы выпьете своё молоко и спокойно уснете часика на три-четыре, аккурат до следующей смены. А если вы его не выпьете, – Кратц посмотрел на дрэя с ненавистью, – то мне хватит одного выстрела, чтобы покончить с вами. Пум! И корпорация потеряет трёх своих героев. Пум!

Он рассмеялся. Дрэй впервые взглянул ему в глаза.

– Тебя убьют, – сказал он с уверенностью. – Тебя должны убить. Тебя убьют.

– Убьют, – согласно кивнул Вирго. – Но это уже не твоя забота. А теперь иди. Ну? Живо!

Кратц резко подался назад, направив "Аршади" на дрэя. Он не был уверен, что выстрел не оглушит и его в том числе, но надеялся на собственное тело. Целую вечность тому назад старик Градэ рассказывал маленькому Вирго, что крыса, загнанная в угол дерётся так, словно в неё вселились бесы. Сейчас Кратц чувствовал себя именно этой крысой. Все чувства его были обострены до предела, глаза видели зорко, уши слышали каждый звук. Вирго дрожал, но не замечал своей дрожи. Сравнивая себя с крысой, Кратц и понятия не имел о том, что бесы вселились в него в буквальном смысле. Сила мистера Джонса (обоих мистеров Джонсов) заключалась в их харизме и уверенности, граничащей с самоуверенностью. Мистер Джонс не был физически сильным человеком, но одного его взгляда было достаточно для того, чтобы собеседник или подчиненный (или подчиненный собеседник) начал трепетать. Мистер Джонс был силён духом и умел заставить чувствовать свою силу. Во все времена эти качества ценились превыше всего. Неведомо какими путями Вирго, слабый и измученный Вирго довёл себя до состояния, когда его внутренняя сила удесятерилась. Страх исчез, вместо него внутри пульсировала непоколебимая уверенность в собственных силах, ощущение которой в полной мере передалось охраннику. Тот чувствовал в жалком мальчишке власть и эта власть заставляла его забыть обо всём на свете. Охранник всецело подчинился новой силе, которая могла и горы своротить. Из комнаты он вышел, еле переставляя ноги.

Вирго прилип к стене, всё ещё сжимая в левой руке "осу". Он прикидывал, что если охранник решит отойти от заданного сценария, у него будет меньше минуты на то, чтобы сделать выстрел, нейтрализировать троих охранников и успеть добежать до лифтовой кабины раньше, чем придёт подкрепление. А что потом? Об этом Кратц не думал, сосредотачиваясь только на конкретном моменте. Через щель приоткрытой двери он пристально наблюдал за действиями охранника и старался стабилизировать собственное дыхание.

Охранник дошел до своих обеспокоенных товарищей.

– Почему так долго?

– Всё в порядке, – он поднял руки в успокаивающем жесте. – Мальчику стало плохо, я дал ему снотворного.

– Я занесу в рапорт.

– Хорошо.

Пара шагов до ниши в стене. Вирго сделал шаг назад и кашлянул, два охранника оглянулись как по команде, не увидели ничего подозрительного и обменялись рассеянными взглядами. Охранник прокрутил в пальцах маленький конверт, порошок взметнулся небольшим облачком.

– Один, – шепнул Кратц, наблюдая, как валиум попал в первый стакан. – Два.

Ему снова пришлось закашляться, чтобы отвлечь внимание охранников от стаканов с молоком.

– Три, – пробормотал Вирго, прикладывая к горячему лбу холодную металлическую ладонь. Когда он провёл ею по шее, оказалось, что пальцы были в чем-то влажном. Поначалу Кратц решил, что это обычный пот, но потом почувствовал сладковатый запах крови. По кровеносной системе Вирго циркулировала кровь двух видов, красная по ещё оставшимся настоящим венам, и бледно-синяя по искусственным. На пальцах остались розоватые следы.

– Пот с кровью, – пробормотал Кратц, откидывая голову назад. – О, господи, пот с кровью, а молоко с валиумом. В этом что-то есть. В этом определённо что-то есть.

Он засунул пальцы в рот и уставился на охранников. В руке каждого уже был стакан с молоком. Оставалось надеяться только на то, что валиум не изменит привычный вкус молока и вместе с молоком попадёт в желудок. Надежда в какой-то мере не оправдалась.

– Они изменили состав? – поинтересовался один из охранников. У него была ярко-рыжий капюшон, пристегивающийся к фирменной куртке, и от этого дрэй был заметнее других.

– Я ничего не слышал об этом, – сказал второй, подозрительно глядя на молоко. Охранник уже знакомый Вирго бросил на него бешеный взгляд, в котором к удивлению Кратца читалась не только паника, но и злость перед возможным неповиновением. Всё в интересах корпорации, даже если её интересы представляет жалкий мальчишка. Интересы всегда представляет сильнейший. По крайней мере, так считали дрэи.

– Они изменили, – сказал дрэй так поспешно, что Кратц поморщился. Поспешность прозвучала чертовски подозрительно, но охранники не обратили на неё внимания.

– Ясно, – кивнул дрэй в оранжевом капюшоне. Он поднёс стакан ко рту, сморщился, но выпил залпом. Его примеру последовал второй. Третий помедлил, бросил бешеный взгляд на дверь, за которой прятался Вирго и сделал большой глоток. И ещё, ещё, так до самого дна. Когда он отставил стакан на стойку, на его подбородке осталась мелкая белая крошка. Это почему-то показалось Вирго таким отвратительным, что он на мгновение задохнулся, а потом беззвучно расстался с недопереваренным ужином.

Спустя двадцать мучительно долгих минут, каждая из которых была равна целому году, троих охранников, наконец, сморило. Они не уснули, но движения их стали вялыми, взгляды перестали подолгу фокусироваться на предметах. Вирго, который всё это время просидел на полу, баюкая ноющую руку, понял, что настала пора действовать. Он медленно приоткрыл дверь и вышел в коридор.

– Стой! – вяло окликнул его охранник в оранжевом капюшоне. Он шатался как пьяный и, судя по всему, с трудом осознавал, что вообще происходит. Его рука скользнула к кобуре. Кратц это предвидел.

– Ни шагу больше, – сказал он шепотом, но так, что охранник вздрогнул. Он широко открыл глаза, посмотрел на Вирго с трепетом и осел на пол. С уголка его рта закапала слюна. Другой охранник издал хриплый горловой звук.

– А что? – спросил Кратц, выставляя в его сторону "осу". – Что-то не так?

Охранник закрыл глаза, погружаясь в знакомое Вирго состояние блаженного бездействия, когда не хочется шевелить ни рукой, ни ногой. Кратц удовлетворённо кивнул.

– Вот и правильно. Мы крепко спим и не беспокоим папочку. Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.

Короткими перебежками, прислушиваясь к каждому звуку Кратц добрался до лифта. Без особых трудностей спустился на третий этаж и вошел в пищеблок. Оборудование работало в автоматическом режиме, и до четырёх утра он мог не опасаться того, что будет замечен. Вирго обмотал больную руку собственной жилеткой и открыл дверцу лифта, подающего продукты на нижние этажи. Кабина была шириной два на полтора метра и высотой в метр. Тонкая пластиковая перегородка делила её пополам, Вирго выломал её одним ударом металлической руки. На панели управления выбрал двенадцатый этаж, втиснулся в кабину и закрыл герметическую дверь.

Воздух из кабины откачался так быстро, что в первую секунду Кратц решил, что разучился дышать. Потом понял, закрыл глаза и постарался расслабиться. Внутренние часы отсчитали тридцать секунд, после чего у Вирго поплыли перед глазами красные круги. Он сглотнул, напряг мышцы шеи и спустя ещё двадцать секунд со всей силы ударил кулаком в пол. Этого оказалось мало, тогда Кратц ударил коленом, и так ещё и ещё, пока кабина не затряслась. Датчик на стене заморгал красными огоньками, выдавая ошибку. Кабина остановилась, возобновилась подача воздуха. По прикидкам Вирго сейчас он находился в нескольких метрах от вентиляционной шахты.

Кратц не рассчитывал на то, что ему удастся выбить ногами пол, а вот верх кабины казался достаточно хлипким, чтобы выдержать несколько хороших ударов. Места для размаха почти не было, однако Вирго удалось пробить крошащийся под пальцами пластик, расширить образовавшуюся дыру и встать в полный рост. Он потянулся до хруста, потёр больную руку и схватился за перекладину лестницы, предназначенной для починки лифтов. Сильно заболело левое плечо, боль отдалась в стене, но Вирго знал, что сейчас ему необходимо полностью отключиться от собственных ощущений. Всё что ему было нужно, так это холодно и расчетливо подавать команду своему усовершенствованному телу, чтобы металлические конечности спокойно выполняли возложенную на них работу.

Вирго стиснул зубы и пополз вверх по лестнице. Он старался не напрягать правую руку, но периодически на неё всё равно приходилась какая-то нагрузка, и тогда Кратц злобно шипел, проклиная самого себя. Это был первый и единственный раз в его жизни, когда он пожалел о том, что трансформация тела не была доведена до конца. Если бы это было сделано, он бы и не вспоминал о боли, методично выполняя то, что должен. Если бы процесс был завершен, у него бы не оставалось отчаянно ноющей плоти. Но эта мысль покинула Вирго так же быстро, как и появилось. У него была свобода воли и совести, а это было дороже всего на свете. По сравнению со свободой всё остальное не имело никакого значения.

Лестница закончилась у широкого отверстия, из которого тянуло холодным воздухом. Вирго заглянул в него, увидел множество красноватых огоньков на стенах, подтянулся и влез вовнутрь. С его правой ноги соскользнул ботинок из плотной ткани и упал вниз на лифтовую кабину. Звук его падения заставил Кратца вздрогнуть и прибавить ходу.

По вентиляционной шахте ему пришлось двигаться ползком. Анатомия дрэев была не предназначена для таких способов передвижения, но Вирго был дрэем, не прошедшим трансформацию, и это сыграло ему на руку. Он полз вперёд так быстро, что ветер шумел у него в ушах. По крайней мере, так казалось Вирго.

Протяженность вентиляционной шахты была около двух километров. Всё это время Кратц двигался вперёд, движимый скорее внутренним компасом, нежели имеющейся информацией о расположении шахт. Несколько раз он сбивался с пути, начинал кружить на одном месте, рискуя заблудиться в лабиринте переходов, но каждый раз выбирал верное направление и неуклонно приближался к выходу. В шахте было темно и очень холодно, красные огоньки на светах служили только указателем пройденного пути. Спустя два с половиной часа с тех пор, как Вирго разделался со своими товарищами, он добрался до округлой залы, располагающейся под мельницей Хархэ. Там силы окончательно покинули Кратца и он рухнул как подкошенный на холодный каменный пол.

Очнулся он только через четверть часа и долго тряс головой, стараясь избавиться от сонливости. Вирго не сразу сообразил, где он, потом понял, что надо подниматься наверх и долго стоял, задрав голову, стараясь сообразить, как это лучше сделать. Узкую лестницу, находящуюся сразу за тремя колоннами, он заметил не сразу. Потом укорил себя за невнимательность и быстро помчался по ней наверх.

Разумеется, ни Хархэ и Крихтэ не были мельницами, по крайней мере, такими не задумывали их аюры. Оба сооружения выполняли роль противовесов, которые не позволяли Ловчему нейтрализировать естественное электрическое поле приграничья. Крылья Крихтэ нагнетали воздух вовнутрь специального устройства, которое запускало в нём необходимые процессы, воздух циркулировал по вентиляционным шахтам и отправлялся наружу через Хархэ. Собственно, именно расположение шахт и стало решающим фактором для дрэев в вопросах постройки небоскрёба Корпорации. Вентиляционные шахты были созданы аюрами и определили глубину подземных этажей небоскрёба.

Когда Вирго выбрался на поверхность, несколько минут он стоял, не смея сделать лишнего движения. В крошечной комнатушке наверху Хархэ ему пришлось идти согнувшись, потом спуститься по грозящему обвалиться крытому крыльцу, и вот Кратц оказался один под огромным ночным небом. Вирго увидел звёзды, мириады звёзд, льющих на землю таинственный серебристый свет. В глазах Кратца защипало и только спустя несколько секунд он понял, что плачет.

Вирго тяжело опустился на землю и обнял руками плечи. Было довольно прохладно, но он совершенно не чувствовал холода. Он знал, что оставаться на месте нельзя, что, возможно, его уже ищут, но по-прежнему не мог сдвинуться с места. Вирго словно оцепенел, и сидел, дрожа и не смея пошевелиться.

Лай собаки вернул его к действительности. Кратц вскочил так поспешно, что закружилась голова. С секунду поразмыслил, куда податься, а потом что есть духу помчался к старику Аннади. Последний раз в гостях у старика Вирго был шесть лет назад.