Текст книги "Звездная трилогия (СИ)"

Автор книги: Константин Кривцун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 82 страниц)

– Правильно. – Я почесал затылок и добавил: – Эх, скорее бы уже долететь. Осточертело в этом корабле сидеть.

– О-о! – глубокомысленно протянул Смирнов. – Как же ты собираешься сидеть три месяца в нашем скоростном космолете, если здесь пару недель не смог выдержать? Тут, между прочим, в сто раз больше места.

Я ничего не ответил, лишь потупил взор. Действительно, я с Иркой уже не могу нормально общаться – что ни день, то ссора. А ведь прошло-то всего ничего. Как же я три месяца проведу с ней в куда меньшем пространстве космолета ПНГК? Наверное, стоит порвать с девушкой все отношения еще здесь, на пересадочной станции. Нет смысла истязать и себя и ее, таская через полгалактики.

– Если я оставлю Ирку на станции, то можно ли будет отправить ее каким-нибудь рейсом к Раю? – спросил я у агента.

Девушки, естественно, рядом не было.

– У тебя еще остались деньги на личном счете, – пожал плечами Смирнов. – Решать тебе, я в ваши дела не полезу.

– Я же официально мертв, – усмехнулся я. – Какой у меня может быть счет?

– Ну а наличные? Тебе ведь выдали их на Марсе. Неужели ничего не осталось?

За всеми этими событиями у меня как-то выпало из головы, что в моем кошельке до сих пор лежит толстая пачка кредитов. На Земле наличные не в ходу, но на Фронтире их используют.

– Кое-что осталось! – хмыкнул я.

– Вот и отлично. – Смирнов хлопнул меня по плечу. – Видишь, ты и сам в состоянии решить свои проблемы!

– Да уж. – Я грустно вздохнул, в один миг утратив веселое настроение.

Агент снова прав. За меня никто этот узел не разрубит.

Как только Смирнов ушел собирать свои вещи, я решил, что время для тяжелого разговора наступило.

– Не хочешь перекусить, Ирка? – спросил я, заходя в свою каюту.

– Нет, спасибо. – Девушка как-то странно взглянула на меня. – Я на диете.

– Ты серьезно? – удивился я.

– Конечно, – пожала плечами она. – Надо приводить себя в форму. Сколько уже можно!

– Ну, смотри, как знаешь. Тогда, может, до оранжереи прогуляемся?

– Ты что-то хочешь мне сказать? – улыбнулась Ирка. – Ну ладно, пойдем.

Девушка слезла с койки, обула сандалии и прижалась ко мне.

– Пошли?

Я закатил глаза.

– Идем! Выдвигаемся! Выходим!

– Что с тобой? – не поняла девушка.

– Нет-нет, – отмахнулся я, мгновенно взяв себя в руки. – Все в порядке. Пойдем, я закрою дверь.

Мы довольно быстро дошли до оранжереи, обмениваясь по дороге разными фразами, ровным счетом ничего не значащими. Ирка посетовала, что скоро придется спускаться на планету, под дождь, я успокоил ее, сказав, что мы там пробудем недолго.

– Знаешь, я хочу покраситься, – сказала мне девушка, когда мы уже стояли под сенью кипариса. – Я чувствую себя такой молодой.

– В черный?.. – уточнил я.

– Да, – бодро кивнула Ирка. – Тебе понравится!

Я смотрел на девушку и думал, как начать. Как я могу сказать, что не люблю ее и брошу на станции после стыковки?

Вздохнув, я все-таки решился:

– Ирка, знаешь…

Неожиданно голову пронзила боль, и вместе с ней пришло осознание того, о чем сейчас думает девушка. К моему несказанному удивлению, она ждала от меня признания в любви и, возможно, предложения. Эта дуреха почему-то была уверена в том, что я собираюсь на ней жениться!

– Сережа, что с тобой! – Ирка увидела, что я нахмурился и схватился за лоб. – Тебе плохо?

– Все нормально. – Я с силой выдохнул и вымученно улыбнулся. – Меня чего-то последнее время головные боли мучают.

– Я тебя так люблю! – Девушка прижалась ко мне. – Надо показать тебя доктору! Не хочу, чтобы мой любимый Сережа болел!

– Ирка моя, – я поцеловал ее в лоб. – Знаешь, зачем я тебя привел в это место?

– Ты что-то хотел мне сказать! – Девушка чуть отстранилась и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Да! – Я сжал зубы и мысленно махнул на все рукой. – Я хотел сказать тебе, что я тебя люблю! И еще я хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Серьезно?! – поддельно изумилась Ирка.

Я-то знал, что именно этих слов она от меня и ждала.

– Господи, Сереженька! Конечно же, я буду твоей женой!

Мы еще долго целовались в оранжерее, а потом вернулись в каюту и занялись любовью. Я старался сдержать все свои негативные мысли и пытался радоваться тому, что, даже вопреки желанию, могу сделать кого-то счастливым. Может, это и есть моя судьба? Остаться с Иркой и приносить ей радость? Может, я и в самом деле смогу к этому привыкнуть?

Время летело незаметно. Мы с Иркой стали не спеша собирать наши немногочисленные вещи. Потом вместе со Смирновым перекусили и решили прогуляться по космолету в последний раз.

– А что будет с лайнером, когда он высадит пассажиров? – спросил я у Смирнова.

– Я откуда знаю? – улыбнулся агент. – Скорее всего, заправится энергином да назад полетит с новой партией людей.

– Наверное, – согласился я и провел ладонью по переборке. – Хороший космолет!

– Что есть, то есть, – кивнул Смирнов. – Но скоро ты познакомишься с нашим, не просто хорошим, а отличным космолетом. Такого еще ни у кого нет.

Да, действительно, этот лайнер, наверное, просто неповоротливый мамонт по сравнению со сверхбыстрым кораблем ПНГК. Мне на самом деле очень хотелось увидеть секретное судно.

Из динамиков послышалась английская речь, затем последовал повтор на русском:

– Уважаемые пассажиры, наш лайнер только что причалил к станции пересадки номер девять. Спасибо вам за то, что воспользовались рейсом нашей компании. Надеемся, что и в следующий раз вы выберете для путешествия наши космолеты. Сейчас можно попасть на борт станции через стыковочные узлы десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

Голос продолжил перечислять номера узлов.

Девятая станция специально создавалась с расчетом на то, чтобы принимать такие большие лайнеры, как наш. Для удобства выхода многочисленных пассажиров космолет стыковался с ней несколькими десятками переходных коридоров.

Мы поспешили в каюту, чтобы забрать вещи, а потом заняли место в очереди.

Нам достался стыковочный узел номер пятнадцать. Людей здесь было довольно много, но круглая кишка перехода оказалась широкой, поэтому очередь двигалась быстро.

Вскоре мы прошли через несколько коридоров и оказались в огромном зале, увешанном рекламой и стендами с различной информацией. Здесь находилось немыслимое количество народу. В воздухе стояло мерное гудение сотен голосов. А ведь это был только один из множества залов ожидания. Масштабы главного пересадочного узла АС поражали.

– Космолет к Джейн будет через час, – сказал Смирнов, изучив электронное табло на стене. – Надо получить посадочный талон.

Агент подвел нас с Иркой к автомату для выдачи талонов. Я повторил за ним манипуляции с документами и личным делом и получил пластиковую карту, где был указан номер моего места. Ирка с легкостью проделала ту же процедуру.

Оставшееся до полета время мы решили потратить на осмотр станции. Организованных экскурсионных групп мы не нашли, поэтому бродили по помещениям космического вокзала самостоятельно. Один из переходов вывел нас в центральный зал станции. О том, что это центральный зал, я прочитал чуть позже на специальной табличке.

Сердце станции было одним из самых величественных мест, где мне довелось побывать. Из пола этого гигантского помещения росли толстые колонны, опоясанные ярусами, где находились кафе, террасы для отдыха и прогулок, зеленые сады. Купол местами прорезали каплевидные иллюминаторы, каждый размером с многоэтажный дом.

Пространство за иллюминаторами не было простой и невыразительной черной бездной. Космос за окнами светился сам по себе. Величественная планетарная туманность разливалась ярким пятном в холодной пустоте. Из-за приглушенного света в зале все внимание сразу же переключалось на ее легкую красноватую пульсацию.

– Сережа! Какая красота! – открыла рот Ирка.

– Ничего себе… – восхищенно выдохнул я.

– Стильно, – кивнул Смирнов и как ни в чем не бывало пошел дальше.

Я остался стоять с открытым ртом, тщетно пытаясь припомнить, как называется эта туманность. Почему я ничего не прочитал об этом явлении в компьютере? В том разделе, который мне довелось изучать, говорилось ведь не только о планете Джейн. Там рассматривались наиболее важные характеристики всей системы Парквелла!

И потом до меня дошло, почему Смирнов так холодно воспринял подобную красоту. Чутье услужливо подсказало мне, что ближайшая планетарная туманность располагается на расстоянии около трех тысяч световых лет отсюда. То, что мерцало сейчас за окном, – не более чем фальшивка, искусственная проекция, созданная для туристов.

Я огорченно покачал головой, растирая виски. Голова после использования дара, как обычно, начала болеть.

– Надо бы поторопиться, – сказал Смирнов, когда я поравнялся с ним. – Нам еще добираться до другого конца станции. Космолеты на Джейн отправляются с самой окраины вокзала.

– А почему? – спросила Ирка, вслед за Юрой прибавляя шаг.

– Потому что народу мало. Могу поспорить, тот корабль, на котором мы полетим, будет самым ужасным из тех, которые вы видели.

– Колония так бедна? – удивился я.

– Да. Жалко людей. Они добывают редкие металлы в том месте, где качают еще более ценное топливо! Все деньги уходят на этот вокзал и содержание астероидного пояса с энергином. Колонии Джейн достаются гроши.

– М-да, – хмыкнул я. – Неприятно.

– Ужасно! – добавила Ирка.

Мы дошли до монорельсовой транспортной системы станции. Я взглянул на план-схему, висевшую на стене. Оказалось, что поезд тут идет по кругу, вдоль всего периметра космического вокзала. На схеме было указано целых двенадцать остановок. Я в очередной раз почтительно хмыкнул, представив размеры девятой станции.

Билеты покупать не требовалось. Когда подошел небольшой состав, мы заняли места внутри. Я уставился в окно. Впрочем, ничего примечательного мне увидеть не удалось. Мимо проносились кабели и стыки каких-то переборок, недостаточно освещенные, чтобы можно было разглядеть подробности.

Через десять минут мы уже садились в космолет, следующий до колонии.

Как и предрекал Смирнов, корабль оказался ужасен.

Я не имел возможности видеть эту консервную банку снаружи, но даже изнутри космолет производил шокирующее впечатление. Салон был обшарпанным, с потолка свисали сопли проводов, а в углу что-то едва слышно потрескивало. Меня не оставляли мысли о том, что это искрят контакты. Я боялся даже представить себе, как такой космолет будет совершать прыжок.

Хотя что представлять? Скоро на себе прочувствую…

Ирка наморщила носик и чихнула, когда мы садились в кресла. Кресла являли собой не менее жалкое зрелище, нежели стены. Даже пыль с них никто не удосужился стряхнуть. Оглядевшись, я понял, что половину мест в салоне, скорее всего, уже никто не займет.

Сами пассажиры тоже наводили на удручающие мысли. Большинство из них составляли хмурые, небритые мужчины в грязных темно-серых комбинезонах. По-русски никто не разговаривал.

Смирнов задумчиво смотрел в иллюминатор и никак не реагировал на обстановку. Я в очередной раз позавидовал выдержке агента.

Космолет отчалил с протяжным скрежетом. Ирка схватила меня за руку. В желудке похолодело. Я представил себе, как наше утлое суденышко разваливается на две части, а люди гроздьями сыплются в открытый космос.

Когда станция, совершив плавный оборот, стала все быстрее уменьшаться в размерах, я позволил себе немного расслабиться. Вроде бы все шло хорошо – наш космолет все еще не взорвался, люди в салоне чувствовали себя отлично.

Через какое-то время под потолком раздался голос пилота. Он что-то произнес на английском, затем повторил на русском с довольно сильным акцентом:

– Наш космолет готовится совершить короткий прыжок через подпространство. Будьте осторожны!

Я прозевал сам момент перехода. За иллюминаторами на несколько секунд повисла серая пелена, затем пространство вновь почернело, вместе с легким толчком на фоне космоса проступили звезды и диск планеты Джейн.

Снова из динамиков послышалось сообщение на английском. Я терпеливо ждал перевода.

– Наш космолет успешно совершил прыжок, – возвестил пилот уже по-русски. – Через час мы сядем в космопорту «Родео» города Сент-Кросс.

Еще минут двадцать мы летели, постепенно приближаясь к планете.

Я задумался о своих странных способностях. Интересно, можно ли использовать умение видеть правду для перевода с одного языка на другой? Вообще странно, что подобная идея не пришла мне в голову раньше. Я ведь и в плен к рыночникам попадал, и в Забвении с Риманом и Дитрихом общался. Нужно будет попробовать сосредоточиться и постараться уловить смысл, вкладываемый людьми в слова.

Думаю, должно получиться.

Вдруг невидимые динамики снова ожили. Сообщение вновь шло на английском. Прикинув, что это отличный шанс поэкспериментировать с даром, я прикрыл глаза и мысленно постарался хоть чуть-чуть раздуть искорку своего чутья. Голова тут же отозвалась резкой болью. Но я не уменьшил усилий, и в итоге в мозгу что-то щелкнуло.

Смысл сообщения тотчас же прояснился. Получилось!

– Уважаемые пассажиры, нами только что получен сигнал от космической шлюпки. Два человека терпят бедствие. Мы самый близкий к ним корабль, так что вынуждены замедлить движение и принять на борт этих людей. В связи с этим посадка задержится на неопределенный срок.

В салоне послышались встревоженные голоса. Смирнов, слегка сощурившись, посмотрел в угол между потолком и стеной. Здесь, по его мнению, должен был находиться динамик. Я же откинулся в кресле и закрыл глаза. Боль отпустила, но вместо нее в теле и голове воцарилась слабость.

– Что-то не так, Юра? – тихо спросил я.

– Мне не нравится эта ситуация. Здесь явно не все чисто.

– В чем дело? – занервничала Ирка.

Я готов был разделить опасения агента. Во время повторения сообщения на русском я попытался проанализировать ситуацию со шлюпкой с помощью своего дара. Все-таки я худо-бедно мог видеть ложь, скрывающуюся за словами. Еще не оправившись от предыдущего использования чутья, я вновь погрузил себя в кипящий котел боли. Мне удалось ощутить, что люди, находящиеся сейчас в шлюпке, говорят полуправду.

– Все нормально, Ирка, – успокоил я девушку, стараясь ничем не выдать того, что еле-еле цепляюсь за реальность.

Из-за сильной боли я чуть не потерял сознание.

– А почему ты такой бледный, Сережа?

– Пытался узнать, кто к нам будет пристыковываться.

– Ну и кто же? – одновременно спросили Ирка и Смирнов.

– К сожалению, я так и не понял, – вздохнул я. – Может, попробуем узнать у экипажа?

– Давай, – кивнул Смирнов.

– Побудешь здесь минутку? – Я взял Ирку за руку. – Мы быстро!

– Хорошо, – неуверенно согласилась девушка. – Только вы поторопитесь, пожалуйста!

Ирка недвусмысленно обвела взглядом остальных пассажиров, и я понял, что она имеет в виду. Люди, летевшие вместе с нами, были обычными работягами, которые, как известно, запросто могут пристать к девушке. Действительно, придется поторопиться!

– Сможешь идти? – спросил у меня Смирнов.

– Да, – кивнул я, поднимаясь с кресла.

Голова еще побаливала, но сознание прояснилось.

– Хорошо! – внимательно посмотрел на меня агент и тоже встал.

Мы неловкими прыжками двинулись в направлении кабины. Искусственная гравитация работала еле-еле, что несколько затрудняло передвижение. Я все еще не пришел в себя, колени дрожали, и пару раз я чуть не свалился на пол, несмотря на маленький вес.

Первым, кого мы встретили в коридоре, был корабельный инженер. Это был совсем еще молодой парень в потертой черной форме с шестерней на предплечье. Я несколько раз видел, как он торопится то в носовую, то в хвостовую часть корабля. Вполне допускаю, что в нашем космолете случались какие-то неполадки, потому как вид у инженера постоянно был какой-то нервозный.

Вот и сейчас он явно переживал и спешил в направлении кабины откуда-то с нижнего этажа.

– Постойте! – обратился к инженеру Смирнов. – Не скажете, что случилось со шлюпкой?

Парень прошмыгнул мимо нас и уже хотел было унестись прочь, но агент успел схватить его за локоть. Стальная хватка Смирнова мгновенно остановила торопливого инженера.

– В чем дело? – взвизгнул он.

Парень говорил без акцента.

– Не видите – я тороплюсь!

– Вы в курсе, что случилось со шлюпкой? – повторил вопрос агент. – В чем у них там проблема?

– Я абсолютно ничего не знаю! – воскликнул инженер. – Сию же секунду отпустите меня!

– Тогда другой вопрос. – Смирнов был само спокойствие. – Почему вы так торопитесь?

– Я не в праве разглашать это! Что вы себе позволяете? Неслыханно! Я просто выполняю приказания командира!

Смирнов плюнул и собрался разжать руку, но тут на парня насел я. Я схватил инженера за грудки и изо всех сил прижал к переборке.

– Постой, дорогой. – Мне в кровь брызнул адреналин. – Ну-ка сей же миг выкладывай, что тут творится! Иначе ты не выполнишь приказ!

Я нарочно подражал манере инженера, только голос понизил. Как я усвоил еще в Забвении, такое сочетание вызывало у людей наибольший страх и желание подчиниться.

– Катастрофа! Я задыхаюсь от боли! – пропищал инженер.

Я встряхнул его.

– Говори!

– Аморальные ублюдки!

Снова встряска, инженер ударился затылком о пластик переборки.

– Хорошо! – Парень сдался. – Что-то случилось с передатчиком. Сент-Кросс не выходит на связь! А у шлюпки видимых повреждений нет, говорят, у них проблемы с климатизатором. Не дотянут до Джейн. Корабль их взорвался, был пожар, что-то еще… Потом рванул антиграв.

– Так бы сразу и сказал.

Я отпустил парня, и он тут же побежал в рубку.

Я услышал его крики:

– Вы за это ответите! Я тебя найду, проклятый недомерок!

– На себя бы посмотрел, – сплюнул я.

Инженер был выше меня всего сантиметра на три.

– Зря ты так поступил с ним, – покачал головой Смирнов. – Теперь придется объясняться с полицией. Такой человек, как этот, не простит тебе подобной выходки.

– Это будет потом, – фыркнул я, понимая, что агент и на этот раз говорит умные вещи. – Зато мы узнали то, что хотели!

– И что тебе показалось странным в этой истории? – спросил Юрий.

– Непонятна причина пожара на космолете. Непонятно, как мог взорваться антиграв. Непонятно, почему с поврежденного корабля спаслись всего два человека.

Смирнов чуть склонил голову набок.

– У нас сейчас есть всего один факт. Этот факт к тому же является и самым странным. Россказни людей со шлюпки могут быть какими угодно. Точно мы сейчас знаем лишь одно – нет связи с космопортом.

– И что с того? – нахмурился я.

– Подумай сам. Порт недоступен, а связь со шлюпкой вполне нормальная. Какой из этого можно сделать вывод?

Теперь я понял, куда клонит Смирнов:

– Получается, что бортовые системы связи исправны!

– Вот именно. Что-то случилось в Сент-Кроссе.

Исполненные мрачных предчувствий, мы пошли обратно в салон и заняли свои места.

– Ну и что там? – сразу же потянула меня за рукав Ирка.

– Толком выяснить так ничего и не удалось, – честно ответил я. – Но предчувствие у меня нехорошее.

– И что нам делать? – спросила девушка.

– Боюсь, что сейчас – ничего, – ответил ей Смирнов. – Мы не знаем точно, что случилось, не можем брать на себя управление космолетом. Нам неизвестно, во что это выльется. Действовать чересчур решительно, не зная при этом обстановки, по меньшей мере глупо.

– Это точно, – задумчиво произнес я и залез в кресло прямо с ботинками.

Ирка сжала мою ладонь.

Впрочем, одна идея в голове все-таки была. Я же, черт побери, могу видеть правду! Пусть будущее теперь скрыто, но настоящее и прошлое мне ведь под силу будет просмотреть!

«А может, и не под силу», – ответил я сам себе.

Может, я просто сдохну здесь от этой проклятой боли. И этим все закончится.

Я спустил ноги на пол, вытянулся и прикрыл глаза. Попробуем хоть что-то выяснить!

Головная боль тут же ожила под черепной коробкой. Я старался не обращать на нее внимания и продолжал постепенно усиливать чутье. Вскоре я ощутил слабое биение пульса шлюпки. Маленький антиграв исправно работал под титановым корпусом, кораблик скользил в пустоте, постепенно сближаясь с нашим космолетом. С техникой все там было в полном порядке. Даже с климатизатором.

А вот с людьми что-то было не так.

Я открыл глаза, схватил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина, и ошарашенно моргнул.

– Те двое больны!

– Что? – переспросил Смирнов.

– Сережа, ты опять использовал дар? – испуганно глядела на меня Ирка.

– Люди на шлюпке чем-то заражены, – проигнорировал я вопрос девушки. – Чем-то очень опасным. Им осталось жить всего пару часов, а болезнь легко может передаться нам!

– Ты уверен? – прищурился агент.

– Да, – кивнул я, пытаясь восстановить дыхание и растирая виски. – Я не хочу, чтобы мы брали их на борт!

– Болезнь передается воздушно-капельным путем? – уточнил Смирнов.

– Да. – Я все никак не мог сфокусировать зрение. – Мы все погибнем. На планете какая-то чума.

– Неужели этим людям уже нельзя помочь? – растерянно спросила Ирка.

Я лишь покачал головой.

Смирнов поднялся со своего места.

– Нужно срочно разворачивать космолет и лететь обратно! Если ты прав, то тут скоро устроят карантинную зону и нас вообще не выпустят с корабля. Вне зависимости от того, заражены мы или нет.

Через несколько секунд мы втроем уже бежали в направлении кабины.

– Вы уверены, что надо действовать силой? – на ходу спрашивала девушка. – Может, рассказать им все?

– Некогда! – отрезал я. – Каждая минута на счету.

– Да и не поверят нам, – поддержал меня Смирнов. – Доказательств-то нет никаких.

Пассажиры, и без того встревоженные, удивленно глядели нам вслед. Я даже умудрился сбить с ног какую-то пожилую даму аристократического вида, выходившую из туалета. Как эта хорошо одетая женщина оказалась в таком замызганном космолете?

Впрочем, когда она поднималась, то крикнула мне вслед такие слова, что даже у сапожника волосы встали бы дыбом.

Я через силу улыбнулся. Похоже, новоявленная аристократка еще десяток лет назад зарабатывала на жизнь ремонтом обуви. Вполне достойные корни для высшего сословия, сформировавшегося на Фронтире.

У дверей кабины мы наткнулись на стюарда, больше напоминавшего медведя гризли, нежели человека. Вообще-то, в его обязанности входило общение с пассажирами и доставка им напитков и закусок. Но я не удивился тому, что этот громила ни разу не показался в салоне за все время полета. С такой внешностью – лишь по углам прятаться.

Нам необходимо было как-то миновать здоровяка и проникнуть в кабину. Не сговариваясь, мы решили просто сбить стюарда с ног и пробежать мимо, но эта затея не удалась.

То ли инженер передал экипажу наше со Смирновым описание, то ли стюард мгновенно разобрался в ситуации самостоятельно, но он, не говоря ни слова, отвесил мне такую оплеуху, что я пролетел по коридору метра четыре. Меня не спасло ни чутье, ни низкая гравитация. После падения на пол тотчас же заныло буквально все тело.

Смирнов оказался удачливее. Он успел уклониться от второй размашистой затрещины стюарда и сам перешел в атаку, нанеся парню несколько ударов по туловищу. Верзила пошатнулся и сделал пару шагов назад, прислонившись спиной к двери в кабину.

Пока я вставал и искал в кобуре свой «Довод», Смирнов снова попробовал атаковать стюарда. В этот раз парень сориентировался гораздо лучше, он ловко увернулся от серии ударов агента, и тот три раза бахнул кулаками по металлической двери.

Верзила тем временем достал из кармана электрошокер и шагнул к Смирнову. Я вытащил «Довод» и теперь торопливо регулировал мощность, чтобы, не дай бог, не убить Юру. Да и стюарда я не хотел убивать – только отбросить в сторону.

– На шлюпке больные! Их нельзя пускать на корабль! – попытался объяснить агент.

Парень пропустил его слова мимо ушей.

Выстрелить я не успел. Здоровяк сделал выпад в направлении Смирнова, зацепив его электрошокером. Раздался сухой треск, по коридору разнесся запах горелой кожи.

Вот и все. Смирнов теперь надолго выведен из строя. Я с трудом представлял себе, что же мне без него делать дальше.

Мигом позже я неожиданно понял, что агент не упал и не закричал. Со своим обыкновенным спокойствием Юра вырвал электрошокер из руки стюарда и разрядил его в неудачливого верзилу.

Парень рухнул на пол без чувств.

– Надо было стрелять! – воскликнул Смирнов. – Чего ты медлил?

Я недоуменно смотрел на агента, как ни в чем не бывало оторвавшего от формы стюарда кусок ткани и обматывающего им руку.

– Почему на тебя не подействовал шокер? – только и смог выдавить я.

– Убери гравистрел! – с ухмылкой сказал Смирнов. – Куда ты теперь собираешься стрелять?

Я поспешно опустил «довод» и поставил его на предохранитель.

Агент продолжил:

– У меня специальная подготовка. На мне шокер не срабатывает!

Я кивнул, так ничего и не поняв.

– Теперь в кабину? – Смирнов кивнул на дверь.

Словно по мановению волшебной палочки, дверь тут же отворилась. В проеме показался хмурый пилот. Судя по выражению его лица, он никак не ожидал увидеть перед собой подобную картину. Но реакция у мужчины оказалась отменной. Он только что-то крикнул и мгновенно захлопнул дверь.

– Черт! Как нам теперь помешать им?

Я в отчаянии смотрел на подергивающегося стюарда.

– Стыковочный узел находится не в кабине, – едва заметно улыбнулся Смирнов. – Нужно идти туда.

– Но мы ведь сами заразимся, если встретимся с этими больными! – воскликнула Ирка.

Девушка не вмешивалась в драку. Она только наблюдала за происходящим с расстояния в несколько шагов.

– Нам не придется с ними встречаться, – покачал головой агент. – Все, что от нас требуется, – это расплющить гравистрелом механизм стыковочного узла.

Я понял задумку Юры, и мы, предварительно забрав ключ-карту у стюарда, побежали вниз – на технический этаж.

Не знаю уж, что подумали про нас тот пилот и инженер, но я был уверен в том, что мы действуем правильно. Быстро объяснить, в чем дело, не получилось бы в любом случае. Вот и приходится вести себя как террористы – вырубать стюардов, трясти инженеров и корежить люки.

На миг я представил, что все мои опасения напрасны и чутье врет. В глазах тотчас же потемнело. Ошибка имела бы фатальные последствия для меня, операции, а значит, и для всего человечества.

Только вот, как ни странно, мы со Смирновым ошиблись в тот день.

Вбежав в длинный коридор, ведущий к стыковочному узлу, я мысленно прикидывал характеристики космолета, вспоминая, что учил, когда готовился защищать диплом механика. Насколько я помнил, в этом корабле было два узла аварийной стыковки. Они располагались в носовой и хвостовой частях космолета. Сделано это было для того, чтобы при повреждении передней или задней оконечности корабля второй узел мог бы функционировать и переправить оставшихся в живых людей на спасательный космолет.

Наш пассажирский корабль являлся довольно старым, но средства спасения имел довольно надежные.

– Тут два стыковочных узла! – крикнул я Смирнову. – В носу и в хвосте.

– Я знаю, – ответил Смирнов. – Надо успеть обработать их оба.

– Начнем с носа? – предложил я.

– Давай, он ближе, – согласился агент.

Я постарался не думать о том, как мы пристыкуемся к девятой станции, если оба узла окажутся приведенными в негодность. Как-нибудь разберемся. Главное сейчас – не пустить зараженных людей на борт.

Мы побежали к носовому шлюзу, хотя бегом наши движения в условиях слабой тяжести назвать было трудно. Скорее мы скользили вперед, цепляясь за кабели и металлические скобы технологического коридора, лишь изредка помогая себе ногами.

Шлюз оказался тесным, в его центре находился круглый блин люка. Недолго думая, мы со Смирновым вынули свои гравистрелы и, настроив их на максимальную мощность, сделали по короткому выстрелу в пол. Стреляли вскользь, чтобы намертво заклинить люк, но не повредить обшивку. Ирка зажмурилась и закрыла лицо руками.

После залпа пол вместе с люком изрядно покорежились и местами собрались в складки, напоминая то ли снежные торосы, то ли мятую ткань.

Я поставил свой «довод» на предохранитель и уже начал двигаться назад, когда передо мной, преграждая дорогу, резко захлопнулась переборка.

– Овровы кишки! – выругался я.

– Ядреный позитрон, – прошептал Смирнов.

– Не-е-ет! – воскликнула Ирка.

Только теперь я осознал, что мы допустили ошибку. Кому-то из нас следовало остаться с той стороны! Теперь же мы все оказались в ловушке.

На полу – изувеченный люк, по бокам – закрытые переборки, на потолке – свисающие провода.

– Вот и все, – сказал я.

– Да, – подтвердил агент, после чего просто сел на пол, скрестив по-турецки ноги. – Экипаж оказался хитрее нас.

– Посчитали нас за психов и заперли тут. Дураки!

– Если ты прав, то они скоро осознают свою ошибку, – грустно сказала Ирка.

– Мне теперь почему-то хочется думать, что я не прав, – признался я. – Если все на космолете заболеют, то как мы сядем на Джейн?

Ни девушка, ни Смирнов отвечать не стали. Вопрос был явно риторическим.

– У нас есть еще пара зарядов максимальной мощности, – задумчиво сказал я. – Может, попробуем пробить переборку?

– Тут титана сантиметров сорок, – покачал головой Смирнов. – Так сразу не пробьешь. Надо подумать.

Я тоже сел на пол, дрожа от слабости и хмуро поглядывая на искореженный люк. Вскоре времени для раздумий у меня будет сколько угодно.

– Террористы! – вдруг раздалось под потолком помещения. – Вы можете сложить оружие и сдаться! Иначе мы откачаем воздух из вашего помещения!

Наверное, инженер говорил с нами по внутренней связи.

Интересно, имеет ли его угроза под собой какую-то реальную силу? Я в очередной раз коснулся чутья. Измученный мозг отозвался привычной тупой болью. В глазах потемнело.

Инженер ничего не мог сделать. Система вытяжной вентиляции в этом отсеке давно не работала. Данное помещение вентилировалось только с помощью работающей системы соседнего отсека.

Но экипаж мог перекрыть нам приточный клапан.

Я попытался прикинуть, надолго ли хватит здесь воздуха. Выходило, что не больше, чем на пару часов. Значит, мы сможем спокойно просидеть тут до самой посадки, если, конечно, я ошибся насчет инфекции и посадка все-таки произойдет.

Смирнов вдруг поднялся на ноги и, оттолкнувшись, подлетел к одной из стен. Оказалось, что там, на стойке с проводами, был закреплен микрофон.

– Мы не террористы! Просто нам пришлось действовать быстро, а доказательств нашей правоты почти нет! – Мой товарищ нахмурился, видимо подбирая нужные слова. – Вы готовитесь принять на борт двух человек, зараженных тяжелой вирусной инфекцией. Спасенные вами люди умрут в течение часа. Все, кто находится сейчас в космолете, заразятся этим вирусом и точно так же умрут несколькими часами позже.

На некоторое время в помещении повисло нервное молчание.

Затем в динамиках послышался чуть менее уверенный, чем прежде, голос инженера:

– Ну и что же вы предлагаете?

Смирнов посмотрел на меня, потом ответил: