Текст книги "Полумесяц разящий"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Дирк Касслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

62

На этот раз провала, как в Иерусалиме, не будет, сказала сама себе Мария. При свете палубных фонарей танкера она тщательно вставила десятки детонаторов в брикеты октогена. Потом присоединила их к электронным таймерам, по одному на каждый детонатор. Взглянув на часы, встала и посмотрела на носовую часть судна. На горизонте виднелась россыпь огней, мерцающих на берегу. До Стамбула оставалось меньше десяти миль. Встав на колени, она выставила на таймерах задержку в два часа и включила их.

Поставив детонаторы в контейнеры с октогеном, она спустилась в бак, размещенный по левому борту. Внутри плотно стояли ящики с АСДТ. Лавируя между ними, она пробралась в середину. Здесь, в деревянных ящиках, лежало больше тонны октогена. Мария поставила один из брикетов с детонатором посередине, а остальные заткнула между ящиками с АСДТ. Перебравшись в правый бак, она сделала то же самое и там, постаравшись получше замаскировать детонаторы.

Она уже поднималась на мостик, когда зазвонил ее мобильный. Она не удивилась, увидев номер брата.

– Рано встал, Озден, – сказала она.

– Я еду в офис, чтобы своими глазами все видеть.

– Не стой у окна; сложно сказать, насколько мощным будет взрыв.

Она услышала тихий смешок.

– Уверен, на этот раз все получится. Все идет по плану?

– Да, абсолютно. Уже видим огни Стамбула. Событие планируется через два часа.

– Отлично. Яхта уже в пути, скоро вас нагонит. Ты приедешь ко мне?

– Нет, – ответила Мария. – Думаю, будет лучше, если я вместе с экипажем куда-нибудь на время исчезну. Отведем яхту на стоянку в Грецию, а к выборам я вернусь.

– Наша судьба вот-вот решится, Мария, и мы насладимся плодами трудов своих. Прощай, сестра моя.

– До свидания, Озден.

Нажав кнопку отключения, она задумалась. Какие все-таки странные у них отношения. Они выросли вместе на небольшом греческом острове. Ближайшие родственники, сблизившиеся еще сильнее после смерти матери, которая умерла совсем молодой. Властный отец, который многого от них ждал. Но именно к Оздену он всегда относился как к тому, кому суждено воцариться на престоле. Видимо, именно поэтому она и стала сильнее его, везде пробиваясь кулаками и локтями, ведя себя не как дочь, а как младший сын. Даже сейчас получилось так, что брат будет сидеть в раззолоченном кабинете, а она – вести судно и руководить операцией. Она всегда делала черную работу, а брат был на первом плане. Но ее это не беспокоило. Она прекрасно понимала, что без нее Озден – ничто. Стоя на мостике и глядя поверх широкого носа танкера, она чувствовала, что реальная власть сейчас – у нее, и наслаждалась каждой ее секундой.

Но доспехи ее гордости дали легкую трещину, когда она внезапно услышала голос из судового радио.

– Береговая охрана Стамбула танкеру «Даян», береговая охрана Стамбула танкеру «Даян», ответьте.

Ее лицо перекосилось, и она обернулась к рулевому.

– Собирай янычаров, – рявкнула она.

Не обращая внимания на продолжающиеся вызовы по радио, она поглядела на экран радара и приготовилась к предстоящему сражению.

Срочные предупреждения по дипломатическим каналам от правительств США и Израиля сразу же были переданы в турецкую береговую охрану. Командование стамбульского подразделения заверило, что все танкеры, подходящие к городу, будут остановлены и проверены. От причала отошел быстроходный патрульный катер и катер полиции Стамбула. Они остановились у южного входа в Босфор.

Напряжение росло. На экране радара появился крупный неопознанный корабль, идущий курсом на север. Подозрения лишь усилились, когда запрос, посланный системе опознавания, выяснил, что система выключена. Когда вызовы по радио тоже остались без ответа, полицейский катер, более маленький и быстроходный, отправился к судну для проверки.

Быстро подойдя к судну, полицейские, исходя из конфигурации ходовых огней и силуэта, поняли, что это танкер, примерно такого же размера, как искомый «Даян». Катер быстро прошел вдоль высокого борта танкера и обогнул его корму. Старший заметил свисающий с мачты израильский флаг и прочел название судна, белым написанное на корме.

– Это «Даян», – сказал он по рации морякам береговой охраны.

Эти слова стали последними в его жизни.

63

Фонари на палубе и ходовые огни «Даяна» погасли, и в следующее мгновение раздались автоматные очереди. У кормового рейлинга танкера появилась шеренга янычаров, которые одновременно открыли огонь по полицейскому катеру. Первой их жертвой стал капитан катера, прошитый очередью, разбившей стекло рубки. Второй офицер, стоявший на палубе, погиб спустя мгновение, получив очередь в спину и даже не успев понять, что произошло. Оставшийся на палубе полицейский, опытный сержант, мгновенно среагировал на ситуацию. Спрятавшись за кнехтом, он открыл ответный огонь из своей автоматической винтовки, но когда катер развернуло, он оказался без прикрытия и тоже погиб, поскольку все янычары сосредоточили свое внимание на нем.

На мгновение стрельба утихла. На палубе появился четвертый полицейский, молодой, недавно поступивший на службу и неопытный. Дрожащим голосом он взмолился, чтобы в него не стреляли, но ответом на его мольбы была еще одна короткая очередь, и он замертво рухнул на палубу рядом со своими товарищами.

Полицейский катер с погибшим экипажем несколько минут болтался позади танкера, как бездомный щенок. Из его радиостанции раз за разом звучали слова вызовов с катера береговой охраны, но мертвые не могли на них ответить. Наконец кильватерная струя танкера развернула катер в сторону, и плавучий морг медленно поплыл на запад, к горизонту.

Звуки выстрелов послужили Хамету сигналом к действию. Капитан израильского танкера многие часы провел в отчаянии, с того момента, как его и команду затолкали в кают-компанию после погрузки пластита. Он прекрасно понимал, что эти вооруженные турки, кто бы они ни были, превратили его судно в плавучую мину большой мощности и что израильская команда станет первой жертвой этого взрыва.

Капитан и первый помощник не раз тихонечко обсуждали планы бегства, но вариантов было немного. Охранники у двери были еще внимательнее, чем раньше, они сменялись каждые два часа, пленникам не давали пищи и даже не разрешали подходить к иллюминатору.

Сейчас, среди ночи, большинство членов экипажа спали вповалку на полу. Хамет лежал среди них, но сна у него не было ни в одном глазу. Однако, когда дверь открылась и вошедший о чем-то возбужденно зашептался с часовыми, он прикинулся спящим. Двое охранников тут же встали и вышли, на время оставив израильтян без присмотра.

Хамет тут же вскочил.

– Подъем, – тихо сказал он, начиная будить первого помощника и остальных. Моряки, пошатываясь, поднялись на ноги. Собрав их у двери, Хамет быстро изложил свой план.

– Зев, забирай людей, попытайтесь пробраться на корму и выясните, сможете ли вы сбросить спасательный плотик, – приказал он заместителю. – Я пойду в машинное отделение и посмотрю, не смогу ли я лишить судно хода. Если я не приду к вам через десять минут, эвакуируйтесь без меня. Это приказ.

Старпом собрался уж было возразить, но тут с кормы раздалась стрельба.

– Приказ отменен, – быстро сказал Хамет. – Попытайтесь сбросить плотик по левому борту. Просто сбросьте за борт.

– Не всем будет легко спрыгнуть за борт с такой высоты.

– Возьмите в раздевалке веревки и спасательные жилеты, спуститесь на тросах. Живо!

Хамет понимал, что у них считаные минуты, если не секунды, и поспешно вытолкал моряков из кают-компании. Когда все вышли, он тоже вышел на палубу и закрыл дверь. Они оказались у правого борта, рядом с высокой кормовой надстройкой танкера. Старпом быстро повел людей вперед и к другому борту. Все прижимались к стене, чтобы их не заметили с мостика. Хамет же развернулся и пошел в обратном направлении, к кормовому трапу, ведущему в машинное отделение.

Воздух все еще раздирали автоматные очереди. Подойдя к заднему краю надстройки, капитан увидел с полдесятка вооруженных людей, которые стреляли вниз. Пригнувшись, он добежал до двери и оказался на винтовой лестнице. С бешено колотящимся сердцем он помчался вниз, миновав три палубы, пока не вышел в широкий коридор. Прямо перед ним была дверь, ведущая в машинное отделение. Хамет осторожно подошел к ней и медленно открыл. В лицо ему пахнуло горячим воздухом, он услышал глухой рокот двигателя. Войдя внутрь, он огляделся.

Оставалось только надеяться, что похитители не прихватили с собой инженера-механика в это короткое путешествие, но так оно и было. В машинном отделении никого не оказалось. Быстро спустившись по решетчатой лестнице, Хамет оказался рядом с огромным дизелем и призадумался. Вывести двигатель из строя можно разными способами, но надо выбрать такой, чтобы похитители не сразу догадались, что произошло. Задержка нужна для того, чтобы моряки успели сбежать.

И тут он поглядел за двигатель, на два огромных топливных бака, похожих на положенные на бок силосные башни.

– Ну да, – сказал он сам себе, и его глаза загорелись.

64

Меньше чем через десять минут Хамет уже поднимался по верхней лестнице и выглянул на палубу у кормы. Стрельба давно прекратилась, и янычаров не было видно. Это его обеспокоило. За кормой он увидел темный силуэт катера, уходящего в сторону от танкера, и догадался, что стреляли именно по нему.

Быстро обойдя надстройку, он оказался у левого борта и выглянул из-за угла. Там никого не было, а с рейлинга свисали два каната. Это давало надежду на то, что остальным членам команды удалось бежать. Но сердце Хамета сжалось, когда он увидел спасательный плотик на месте, закрепленный на переборке. Осторожно подойдя ближе, он поглядел вниз, не висит ли там кто-нибудь на канате, но внизу была лишь вода.

И тут грохнул пистолетный выстрел. По ноге побежала струйка крови, и бедро пронзила пульсирующая боль. Нога подогнулась, и Хамет упал на колено. Из-за переборки вышла женщина…

Мария спокойно подошла ближе и уткнула пистолет ему в грудь.

– Поздновато для прогулки, капитан, – ледяным тоном сказала она. – Видимо, вам придется присоединиться к вашим товарищам.

Хамет в отчаянии поглядел на нее.

– Зачем это делать?! – вскричал он.

Мария не ответила. На звук выстрела подбежали двое янычаров. По ее приказу они подхватили Хамета и оттащили обратно в кают-компанию. Там на полу сидели все остальные с мрачным видом, а перед ними расхаживал охранник с автоматом на изготовку.

Бросив капитана на пол, янычары встали по обе стороны от двери. Старпом кинулся к Хамету, помогая ему сесть, а судовой врач принялся хлопотать над раной.

– Надеялся вас уже здесь не увидеть, – вздрогнув, сказал Хамет.

– Прости, капитан. Эти парни на корме перестали стрелять, когда мы еще только сбросили канаты за борт. Нас обнаружили прежде, чем мы начали отцеплять плотик.

Хотя кровотечение из раны прекратилось, Хамет почувствовал, что тело приходит в состояние болевого шока, и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы расслабиться.

– А у тебя как дела, удачно? – спросил старпом.

Капитан глянул на раненую ногу, сморщился от боли и кивнул.

– Можно сказать, что да, – ответил он. Его голос дрожал, а глаза слегка остекленели. – Так или иначе, скоро наше путешествие закончится.

65

В трех милях севернее с турецкого катера береговой охраны раз за разом пытались связаться то с «Даяном», то с полицейским катером, но тщетно. Когда вдали замелькали вспышки выстрелов и об этом доложили на мостик, капитан приказал немедленно идти на перехват танкера.

Патрульный катер разгонялся, у его единственной скорострельной пушки калибра 30 мм встали наводчики, штурмовая группа приготовилась к высадке. Катер быстро обошел танкер по дуге и приблизился к нему с правого борта. Полицейского катера нигде не было. Капитан включил мегафон.

– Патрульный корабль береговой охраны СГ-301, танкеру «Даян», приказываю остановиться и приготовиться к досмотру! – крикнул он.

Капитан смотрел на танкер, ожидая, сбросит ли судно ход, и тут к нему обратился второй помощник.

– Командир, по правому борту другое судно.

Капитан повернулся и увидел выкрашенную в темный цвет роскошную прогулочную яхту, поравнявшуюся с катером, затем сбросившую ход и пристроившуюся у него в кильватере.

– Скажи им, чтобы убирались, если не хотят взорваться ко всем чертям, – раздраженно приказал он и, снова посмотрев на танкер, неожиданно увидел у рейлинга человеческую фигуру. Очень удивился, поняв, что это женщина, которая машет им руками и что-то кричит.

Выйдя на край мостика, он обернулся к рулевому.

– Подойди поближе, я ее не слышу.

Мария улыбнулась, увидев, что патрульный катер подошел вплотную к борту танкера. Стоя у рейлинга, она видела сверху капитанский мостик корабля как на ладони.

– Мне нужна ваша помощь! – крикнула Мария, увидев двоих офицеров, вышедших на крыло мостика.

Не дожидаясь ответа, она протянула руку вниз, схватила небольшой вещмешок и бросила его через рейлинг. Бросок был почти идеален – мешок полетел по дуге прямо в руки одному из офицеров, который поймал его. Дождавшись, пока он начнет открывать его, Мария бросилась ничком на палубу и прикрыла голову руками.

В темноте сверкнула вспышка, за которой последовал оглушительный грохот. Дождавшись, пока упадут обломки, Мария приподнялась и выглянула через борт. Мостик патрульного катера разнесло вдребезги вместе с находившимися там людьми. Вверх шел дым от нескольких очагов пламени, в котором горело оборудование катера. Остальные моряки приходили в себя, оглушенные и сбитые с ног взрывной волной.

Мария подползла к двери надстройки.

– Вперед! – крикнула она.

Янычары выскочили наружу и, бегом подбежав к рейлингу, открыли огонь по застывшим от неожиданности морякам. Перестрелка оказалась короткой. Первыми погибли матросы, стоявшие у пушки, затем их судьбу разделила штурмовая группа. Немногие из оставшихся в живых пришли в себя, заняли позиции и открыли ответный огонь, но им приходилось стрелять вверх, и укрытия у них практически не было. В считаные минуты их перестреляли. Палубу патрульного катера усеяли тела мертвых и раненых.

Мария приказала прекратить огонь, а затем что-то сказала в портативную рацию. Синяя яхта быстро поравнялась с патрульным катером, вышла немного вперед, сбавила ход и начала толкать кормовой частью в нос катера. Хватило и пары ударов для того, чтобы патрульный катер прижало к борту танкера. Лишенный хода и управления, он заскользил к корме судна.

Яхта замедлила ход, и, оказавшись впереди патрульного катера, дождалась, пока они достигнут кормы танкера. Когда нос катера оказался позади транца танкера, яхта включила на полную рулевые двигатели и еще раз толкнула катер. Нос катера ушел за корму танкера, и раздался приглушенный удар, когда огромный бронзовый гребной винт танкера вонзился в его корпус.

Катер береговой охраны, с залитой кровью и усеянной телами мертвых и раненых палубой, резко дернулся и накренился на правый борт. Его нос подняло над водой, темноту огласили крики, и корабль пошел ко дну кормой вперед, исчезнув под водой, будто его здесь и не было.

66

Два часа хода по морю на полной скорости посреди ночи начали сказываться. Питт устал и физически, и психически. Они шли посреди Мраморного моря, минуя водовороты, и «Пуля» каждые две-три секунды выпрыгивала из воды в воздух. Сидевший на заднем сиденье Ласло справился с приступом тошноты, но покрылся ушибами от постоянных ударов о корпус катера.

Они взбодрились, услышав радиопереговоры на международной аварийной частоте.

– Кажется, они там вызывали «Даян», – сказал Джордино, прибавляя громкости на УКВ-приемопередатчике, чтобы услышать получше сквозь рев моторов.

Следующую пару минут они внимательно слушали приемник. Обращения к «Даяну» оставались без ответа, а вскоре радио вообще умолкло. Еще спустя пару минут Джордино увидел на горизонте белую вспышку.

– Видел? – спросил он Питта.

– Краем глаза, вспышка прямо по курсу.

– Я бы сказал, вспышка взрыва.

– Взрыва? – наклоняясь вперед, спросил Ласло. – Это танкер?

– Нет, не думаю, – ответил Питт. – Не очень большая. Но мы слишком далеко, чтобы сказать наверняка.

– Да, милях в десяти, – сказал Джордино, глянув на экран навигационного компьютера. – У самого входа в Босфор. Близковато они подобрались к Стамбулу.

– Значит, мы отстаем минут на пятнадцать, – сказал Питт.

В кабине стало тихо. Питту, как и остальным, оставалось лишь предположить, что турецкие службы не смогли остановить танкер. Может сложиться так, что им придется пытаться предотвратить катастрофу, в которой могут погибнуть десятки тысяч людей. Но что же могут сделать трое мужчин, сидящих в ныряющем катере?

Питт отмахнулся от этих мыслей, коснулся ручек газа, убедившись, что моторы и так работают на полную, и повел катер прямо на сияющие огни ночного Стамбула.

67

Мария с каменным лицом расхаживала взад-вперед по мостику.

– Вот уж не ожидала, что нам попробует помешать береговая охрана, – сказала она. – Откуда они узнали о нашем появлении?

Невысокий мужчина с пепельно-бледным лицом, стоявший за штурвалом, покачал головой.

– Уже известно, что «Даян» пропал. Возможно, одно из встречных судов нас опознало и сообщило в береговую охрану. Может, и к лучшему. Теперь власти точно обвинят в теракте Израиль.

– Надеюсь, что так. Но мы не можем допустить, чтобы нам помешали еще раз.

– В эфире тишина. Не думаю, что у них была возможность еще кого-нибудь оповестить. К тому же, судя по радару, спереди никаких судов нет, – ответил капитан.

Он взглянул в боковое окно на ходовые огни яхты в паре метров от борта танкера.

– С «Султаны» доложили о небольших повреждениях после столкновения с патрульным катером, но они готовы снять нас в любой момент, – сказал он.

– Сколько еще у нас времени до эвакуации?

– Я сброшу ход у восточного канала Босфора. Можно будет готовиться к эвакуации, когда я направлю корабль в Золотой Рог и включу курсовой автомат. Судно будет в нужном месте минут через пятнадцать.

Мария посмотрела на часы. Электронные детонаторы должны были сработать через час.

– Очень хорошо, – с ледяным спокойствием сказала она. – Пусть у нас не будет задержек.

68

По темно-серому ночному небу пошли малиновые полосы, предваряя восход солнца на востоке. По всему Стамбулу набожные мусульмане встали пораньше, чтобы приготовить праздничную трапезу. Вскоре муэдзины огласят город своими криками, призывая правоверных в мечети к рассветной молитве. Народу в мечетях будет больше, чем обычно, поскольку по исламскому календарю начинается последняя неделя Рамадана.

Рамадан, девятый месяц в исламском календаре, посвящен первым строкам Корана, по преданию, открытым Мухаммеду. В течение этого месяца всем правоверным следует особо усердно поклоняться Господу, соблюдая строгий пост в дневные часы. Суть поста не только в воздержании от пищи, но и в совершении добрых дел. Друзьям и родственникам дарят особые подарки и устраивают праздничное угощение, а также занимаются благотворительностью и помогают бедным. Однако в считаных километрах от известнейших мечетей города Мария Челик тоже намеревалась совершить акт «благотворительности» в своем духе.

Израильский танкер вошел в устье Босфора, прижимаясь к азиатскому берегу. Когда вдали показался залив Золотой Рог, мужчина, ведший танкер, сбавил ход.

– Время пришло, – сказал он Марии.

Быстрое течение, идущее сквозь Босфор на юг, из Черного моря, без труда замедлило ход большого судна до черепашьей скорости. Мария собрала несколько человек своей группы у правого борта, и они спустили стальной трап. Яхта тут же подошла ближе и пристроилась у нижнего края трапа.

– Закройте пленных и забирайте остальных, – приказала Мария одному из янычаров и принялась спускаться по лестнице.

Спустившись вниз по металлическим ступеням, она оказалась у борта яхты. Поджидавший ее матрос помог ей перебраться. Поднявшись на мостик, она увидела двоих наемников-иракцев. Даже в предрассветных сумерках один из них, Фарзад, не снимал привычных темных очков.

– Вы все подготовили в Греции? – спросила она.

– Да, – ответил Фарзад. – Незаметно пройдем через Тиос. Нашли безопасную укромную пристань для «Султаны», заказали для вас транспорт до Афин. Вылет из Афин в Стамбул – через три дня.

Мария кивнула, глядя, как янычары спускаются по трапу и спрыгивают на палубу яхты. Охранники у двери кают-компании, где держали экипаж танкера, тихонечко закрыли дверь, замотав ручку цепью, и тоже вернулись на яхту.

Стоявший на мостике «Даяна» мужчина увидел, что последние янычары перешли на яхту, и оповестил Марию, что меняет курс. «Султана» отошла в сторону от танкера, и он прибавил обороты двигателя до среднего хода, разворачивая судно носом к западу. Выставив курс прямо на мечеть Сулеймание, он включил курсовой автомат.

Уже собираясь уходить с мостика, он увидел, как на приборной панели замигала лампочка. Поглядев на нее, он только покачал головой.

– Тут уж я ничего поделать не могу, – пробормотал он и бегом спустился с мостика, а затем по трапу, оставляя «Даян» во власти автоматики.