Текст книги "Полумесяц разящий"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Дирк Касслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

20

Магазин под вывеской «Соломон Бранди, антиквариат» располагался в тихом переулке Старого Города в Иерусалиме, неподалеку от Храма Гроба Господня. Как и остальные семьдесят четыре дилера по антиквариату, официально зарегистрированные в стране, Бранди имел официальное разрешение правительства Израиля покупать и продавать предметы старины при наличии документов, удостоверяющих то, что они не краденые.

Но официальная часть торговли для большинства коммерсантов представляла лишь малую долю их оборота; пользовались официальными регистрационными номерами для продажи предметов неясного происхождения, которые приносили им с черного хода. Законы государства Израиль, таким образом, предоставляли огромнейший простор для торговли реликвиями Святой Земли, а также многочисленными подделками просто благодаря тому, что разрешали торговлю археологическими находками, что в большинстве остальных стран мира попросту запрещалось. Зачастую антиквариат ввозили в Израиль из соседних государств, и за счет такого специфического законодательства можно было их легализовать, перепродать дилерам и коллекционерам из других стран.

Софи Элькин вошла в магазин Бранди, инстинктивно дернувшись от громкого сигнала, зазвучавшего, когда она открыла входную дверь. В небольшом помещении не было людей, но было полно антиквариата, которым были заставлены застекленные полки, покрывавшие все четыре стены. Она подошла к небольшому столику в середине, на котором стояли небольшие глиняные горшки с табличкой «Иерихон». Наметанным глазом сразу опознала подделки, которые, однако, очень скоро станут реликвиями в семьях туристов, единственный раз в жизни решившихся на паломничество в Святую Землю.

Из соседней комнаты появился коренастый человек в пыльном фартуке, надетом поверх мятой одежды, с глазами, как блюдца. Поставил рядом с кассой небольшую глиняную фигурку и с опаской поглядел на Софи.

– Какая радость, мисс Элькин, – ровным голосом произнес он. Было понятно, что он вовсе не рад ее увидеть.

– Привет, Сол, – ответила Софи. – Туристы еще не набежали?

– Рановато. С утра они ходят и глазеют, а по магазинам бегают после обеда.

– Надо поговорить.

– Моя лицензия не просрочена. Я все бумаги вовремя заполняю, – поспешно залопотал Бранди.

Софи покачала головой.

– Что тебе известно про ограбление со стрельбой в Кесарии? – спросила она.

Бранди расслабился, поняв, что ее вопросы не имеют к нему непосредственного отношения. Покачал головой.

– Какая жалость. Одного из твоих ребят убили?

– Ари Гольдера.

– Помню его. Такой шумный, горластый. Помню, как-то раз грозился завязать лопату вокруг моей шеи, – ухмыльнувшись, ответил Бранди.

Пару лет назад Софи подловила его на скупке большой партии антиквариата, украденной из Масады. Не стала предъявлять обвинение, в обмен на согласие выдать тех, кто устроил ограбление. С тех пор она не раз пользовалась этим, чтобы надавить на торговца и получить информацию о других ограблениях. Бранди обычно увиливал от прямых ответов, как мог, но никогда не врал ей в открытую.

– Мне нужно поймать тех, кто убил его, – сказала Софи.

– Боюсь, ничем не смогу тебе помочь, – ответил Бранди, пожимая плечами.

– Ты достаточно знаешь, Соломон. Это не «Мулы»?

Бранди нервно глянул в окно, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– Эти «Мулы» – опасная компания. Настоящие террористы, прямо здесь, у нас. Не стоит вам с ними связываться, мисс Элькин.

– Они это сделали?

Бранди посмотрел ей прямо в глаза.

– Они на подозрении, – тихо сказал он. – Но я вам точно ничего не говорил.

– Я не знаю других, которые бы отнимали антиквариат, наставив на людей оружие, и при этом не боялись спустить курок.

– Я тоже, – согласился Бранди. – По крайней мере, у нас в Израиле.

– Скажи, Соломон, кто мог бы нанять такую команду?

– Безусловно, не торговец, – возмущенно выпалил он. – Нет нужды тебе рассказывать, как все устроено на черном рынке. Нелегальные раскопки делают грязные и нищие арабы, которым за это платят гроши. Потом стоящие находки проходят через несколько рук. Иногда дилеры в этом участвуют, иногда – нет. Затем вещь обретает свое место в официальной или частной коллекции. Но уверяю тебя, ни один дилер в Израиле не поставит под угрозу дело своей жизни, перепродавая вещи, обагренные кровью. Это чересчур рискованно.

Софи не сомневалась, что добрая половина выставленного у Бранди товара получена с нелегальных раскопок, но тут ей пришлось с ним согласиться. Основой работы самых успешных торговцев была тайна, а сделки, совершаемые втайне, требуют доверия между договаривающимися сторонами. Торговать не с теми людьми было очень опасно. Убийство ради антиквариата было для них чем-то из ряда вон выходящим, насколько Софи успела узнать.

– Я уверена, что ни один нормальный торговец не станет связываться с такими мясниками, – сказала она. – Ты не слышал о попытках продать римские папирусы четвертого века?

– А, так вот что они украли в Кесарии, – понимающе кивнув, сказал Бранди. – Нет, я ничего не слышал о попытках продать подобные вещи.

– Если они не появились на рынке, значит, пошли прямиком к какому-нибудь коллекционеру?

– Скорее всего, – согласился Бранди.

Софи подошла к кассе и взяла в руку маленькую глиняную фигурку. Грубо вылепленная статуэтка быка с позолоченным ярмом. Она рассмотрела ее повнимательнее.

– Времен Первого Храма? – спросила она.

– У тебя наметанный глаз, – ответил Бранди.

– И кто ее хочет?

– Банкир из Хайфы, – немного помявшись, ответил Бранди. – Его конек – глиняные изделия времен расцвета Израиля. Коллекция у него небольшая, но весьма впечатляющая.

– А папирусов в ней нет?

– Нет, его они не интересуют. Да и он скорее любитель, а не свихнувшийся фанатик. Те немногие, которых я знаю, что интересуются папирусами, ищут конкретные документы и тексты. И среди них нет таких, кого можно было бы назвать транжирой.

– Хорошо, Сол, тогда скажи, как ты думаешь, кто может быть настолько одержим такой идеей, что пойдет на самые крайние меры?

Бранди задумчиво поглядел в потолок.

– Откуда ж мне знать? Я, конечно, знаю богатых коллекционеров из Европы и Штатов, которые готовы на многое, чтобы заполучить конкретные артефакты. Но, кроме них, есть десятки других таких же, о которых я и слыхом не слыхивал.

– Информация о находках в Кесарии была суточной давности, – сказала Софи. – Я не представляю себе, чтобы западный коллекционер с такой скоростью смог среагировать на нее. Нет, Соломон, я думаю, что здесь работал кто-то местный. Никто не приходит на ум?

Бранди пожал плечами и покачал головой. Другого Софи и не ожидала. Она прекрасно понимала, что богатые коллекционеры – главный источник дохода для таких людей, как Бранди. Возможно, он действительно не знал, кто может стоять за ограблением в Кесарии, но, даже зная, он никогда не станет ставить под подозрение своих главных клиентов.

– Если хоть что-нибудь, что угодно, услышишь, дай мне знать, – сказала Софи и направилась к выходу. У двери она остановилась и сурово глянула на Бранди.

– Когда я найду этих убийц – а я их найду, – я не пожалею и сообщников, в том числе и тех, кто скрывал информацию, – сказала она.

– Я же обещал, мисс Элькин, – невозмутимо ответил Бранди.

Зазвучал сигнал, и входная дверь открылась. В магазин вошел худощавый мужчина с нарочито прямой спиной, симпатичный, с зачесанными назад соломенного цвета волосами и беспокойными голубыми глазами. Увидев Софи, он просиял. В поношенном армейском костюме цвета хаки и панаме он выглядел так, будто открыл средство от всех болезней.

– О, да это же наша прекрасная Софи Элькин! – с подчеркнуто британским акцентом проговорил он. – Что, Департамент древностей решил пополнить коллекцию библейских артефактов, помимо тех, которые он уже конфисковал?

– Привет, Ридли, – холодно ответила Софи. – Нет, Департамент древностей не занимается коллекционированием антиквариата. Мы предпочитаем заботиться о том, чтобы он оставался там же, где был, не выпадая из своего культурного контекста.

Она махнула рукой в сторону горшков из Иерихона.

– Просто решила полюбоваться на последнюю коллекцию подделок мистера Бранди. О которой тебе, возможно, что-то известно.

Это было едкой насмешкой над Ридли Баннистером, дипломированным археологом из Оксфорда, признанным авторитетом по библейской археологии, когда дело доходило до прессы и телевидения. Хотя многие собратья по профессии и считали его скорее шоуменом, чем ученым, никто не осмеливался отрицать глубину его знаний относительно истории Израиля. Помимо этого ему постоянно чертовски везло. Его товарищам только и оставалось что восхищаться его способностью делать невероятные открытия, работая на самых заурядных раскопках. Он натыкался на могилы царственных особ, находил камни с надписями и резьбой, дающими потрясающую информацию, откапывал драгоценные украшения там, где уже, казалось, все вдоль и поперек перекопали. А при его таланте промоутера, ничуть не меньшем, он ухитрялся на основе каждой такой своей находки сделать фильм или книгу и заработать немалые деньги.

Правда, в последнее время удача его оставила. Это началось, когда помощник принес ему небольшой плоский камень с надписью на арамейском, датировавшийся X веком до нашей эры. Баннистер пришел к выводу, что это – один из краеугольных камней Храма Соломонова, не сумев распознать в ней искусную подделку, изготовленную в расчете на богатое вознаграждение. Баннистер воспринял этот провал очень болезненно, а «любящие» коллеги не преминули раздуть его посильнее. Репутация его была разрушена, он быстро сошел со сцены и был вынужден лишь изредка работать на тех раскопках, куда его приглашали, а в перерывах – работать экскурсоводом для туристов, приехавших в Святую Землю.

– Софи, ты не хуже меня знаешь, что Соломон – один из самых уважаемых дилеров по антиквариату во всем Израиле, – ответил он, пытаясь сменить тему.

Софи закатила глаза.

– Может, и так, но думаю, уважающему себя археологу не стоит показываться в магазинах, торгующих антиквариатом, – сказала она, делая шаг к двери.

– Согласен целиком и полностью, мисс Элькин. Очень рад был снова с вами увидеться. Хотелось бы как-нибудь посидеть с вами, выпить.

Софи одарила его ледяной улыбкой, развернулась и вышла из магазина. Баннистер посмотрел на нее через окно, когда она пошла по тротуару.

– Чудесная девушка, – тихо сказал он. – Хотелось бы мне, чтобы между нами было нечто большее.

– С ней? – переспросил Бранди и покачал головой. – Нет, если только она тебя за решетку упечет.

– Возможно, дело стоит того, – смеясь, ответил Баннистер. – А зачем она заходила?

– Расследует вооруженное ограбление в Кесарии.

– Да уж, ужасное происшествие, нечего сказать, – согласился Баннистер. – А ты к этому никакого отношения не имеешь, ведь так? – спросил он, наклонившись поближе к Бранди.

– Естественно, нет, – возмущенно ответил Бранди, взбешенный тем, что Баннистеру пришла сама мысль его заподозрить.

– Не знаешь, что украли? – спросил Баннистер.

– Элькин что-то говорила про римские папирусы четвертого века.

Это явно заинтересовало Баннистера, но он попытался скрыть возбуждение.

– Не знаешь, что в них было?

Бранди покачал головой.

– Нет. И не думаю, что в них могло быть что-нибудь выдающееся, учитывая исторический период.

– Наверное, ты прав. Интересно, кто же заказал это ограбление?

– Ты уже начинаешь задавать те же вопросы, что и мисс Элькин, – сказал Бранди. – Я действительно ничего не знаю об этом. Может, сам спросишь Толстяка?

– О да. Собственно, о нем и речь. Ты получил амулеты от Джоша, моего помощника?

– Да, и с запиской, где написано, чтобы я их припрятал, пока мы не поговорим.

Бранди пошел в служебную комнату и вернулся оттуда с небольшой коробочкой в руках. Открыв ее, он выложил на стол две подвески из зеленого камня, на которых было стилизованное резное изображение барана.

– Отличная пара амулетов Ханаанской эпохи, – сказал он. – Это из Тель-Арада?

– Да. Мой бывший студент возглавляет там раскопки, финансируемые американским университетом.

– Парень может нарваться на неприятности, распродавая находки.

– Он это прекрасно понимает, но тут случай исключительный. На самом деле он абсолютно честный парень. Просто случайно наткнулся на погребение и нашел ценные предметы. Они нашли четыре одинаковых амулета. Один отправили в университет, второй – в дар Музею Израиля. Два других Джош отправил мне в подарок, в знак признательности за мою помощь в прошлом.

Бранди удивленно приподнял брови.

– Хочешь, чтобы я их продал? – спросил он.

Баннистер улыбнулся.

– Нет, друг мой. Хотя я и понимаю, что они немало стоят, мне нет нужды продавать их. Возьми себе один из них и делай с ним, что хочешь.

– Это очень щедрый подарок, – ответил Бранди, и его глаза загорелись.

– С годами я все больше ценю нашу дружбу. Возможно, в будущем мне может потребоваться твоя помощь. Так что бери, с наилучшими пожеланиями от меня.

– Шалом, друг, – сказал Бранди, пожимая руку Баннистеру. – Можно спросить, что ты собираешься делать с другим?

Баннистер взял в руку амулет и с секунду глядел на него, а затем положил в карман и направился к двери.

– Отнесу Толстяку, – сказал он.

– Мудро, – согласился Бранди. – Он хорошо за него заплатит.

Баннистер помахал ему рукой на прощание и вышел на улицу, улыбаясь. Он рассчитывал, что Толстяк отплатит ему за амулет, но чем-то куда более ценным, чем просто деньги.

21

Джулия Гудьир прошла мимо чудовищного размера морских орудий калибра пятнадцать дюймов, повернутых в сторону Темзы, и взбежала по ступенькам лестницы Имперского военного музея. Один из знаменитейших музеев Лондона располагался в Саутуаке, южном районе города, в кирпичном здании постройки XIX века, когда-то служившем больницей для душевнобольных. Помимо всемирно известной коллекции фотографий, предметов искусства и экспонатов, относившихся к периоду Первой и Второй мировых войн, там имелся также весьма обширный архив писем и документов тех времен.

Джулия зарегистрировалась у администратора в главном зале, откуда ее провели к маленькому, размером с телефонную будку, лифту, в котором она поднялась на два этажа. Затем она поднялась по лестнице и оказалась в читальном зале библиотеки, внушительном круглом помещении, устроенном под центральным куполом здания.

Женщина в коричневом платье, сидевшая за столиком, улыбнулась Джулии, узнав ее.

– Доброе утро, мисс Гудьир. Снова в гости к лорду Китченеру?

– Приветствую, Беатрис. Да уж, боюсь, загадки, которыми наполнена жизнь фельдмаршала, еще не раз заставят меня сюда прийти. Я пару дней назад звонила и заказывала документы для просмотра.

– Да, давайте посмотрим, вынесли ли их, – ответила Беатрис и пошла в депозит личных архивов. Спустя минуту она вернулась, неся в руках толстую стопку папок.

– У нас есть официальный доклад Адмиралтейству по поводу потопления Корабля Ее Величества «Хэмпшир», а также официальная переписка сэра Китченера за 1916 год, – сказала она.

Джулия расписалась в формуляре за документы.

– Похоже, мы смогли все найти по вашему запросу, – добавила библиотекарша.

– Спасибо, Беатрис. Я немного поработаю с ними.

Взяв документы, Джулия отправилась к крайнему столику, села и принялась читать доклад Адмиралтейству по поводу гибели «Хэмпшира». Информации там было не слишком много. Она уже знала, что жители Оркнейских островов обвинили Королевский Флот в медлительности в деле оказания помощи подбитому кораблю. В любом случае, какие бы ошибки ни совершило командование, официальный доклад тщательно их скрыл, исключив все слухи и приняв единственную гипотезу насчет подрыва корабля на мине.

Переписка Китченера тоже не внесла ясности. Она не раз читала ее и раньше и знала, что в ней обсуждаются совершенно будничные вопросы. В 1916 году Китченер занимал пост военного министра, и большинство его писем касались вопросов комплектования армии и призыва на воинскую службу. Чаще всего он жаловался на то, что людей забирают из воинских частей, чтобы увеличить число рабочих на оружейных заводах.

Джулия быстро листала страницы, пока не подобралась к пятому июня 1916 года, дню гибели Китченера на «Хэмпшире». Узнав, что взрыв, из-за которого затонул корабль, произошел внутри, навел ее на мысль, что кто-то мог хотеть убить Китченера. Она вспомнила одно странное письмо, на которое наткнулась несколько месяцев назад. Она пролистала страницы, и тут ее пальцы замерли.

В отличие от пожелтевшей от времени бумаги военной переписки, это письмо было белым, поскольку его написали на плотной хлопковой бумаге. В верхней его части была тисненая надпись «Ламбетский дворец». Джулия медленно прочла письмо.

«Сэр!

Во имя Бога и Отечества я в последний раз умоляю вас отдать документ. От него зависит самое святое, на чем стоит наша Церковь. В то время как Вы, возможно, ведете войну с врагами Англии, преходящую по сути своей, мы ведем извечную войну за спасение всего человечества. Враги наши нечестивы и изворотливы. Если они заполучат Манифест, это может привести к разрушению основ нашей веры. Я настаиваю на том, что у Вас нет выбора, кроме как подчиниться воле Церкви. В ожидании Вашего согласия,

Ренделл Дэвидсон».

Джулия поняла, что автор письма – не кто иной, как архиепископ Кентерберийский. Увидела на полях надпись «Никогда!». Узнала почерк Китченера.

Это письмо озадачило ее в силу нескольких причин. Она знала, что Китченер был человеком набожным, регулярно посещавшим церковь. В ходе исследований она ни разу не натыкалась на свидетельства его конфликтов с англиканской церковью, не говоря уже о конфликтах с ее главой, архиепископом Кентерберийским. И это упоминание насчет какого-то «Манифеста». Что же это такое?

Хотя письмо не имело очевидной связи с гибелью «Хэмпшира», само его содержание заинтересовало Джулию. Она сняла копию, а потом пролистала папку до конца. Там она наткнулась на несколько документов, касавшихся предстоящей поездки Китченера в Россию, в том числе официальное приглашение от российского консульства и план визитов в Петербурге. Скопировав и этот документ, она вернула папки Беатрис.

– Нашли, что искали? – спросила библиотекарша.

– Нет, только несколько странных моментов.

– Я давно поняла, что исторические открытия делают те, кто не ленится залезть под каждый камень. Рано или поздно что-то да найдешь.

– Благодарю за помощь, Беатрис.

Выйдя из музея и вернувшись к машине, Джулия еще несколько раз перечла письмо. Поглядела на подпись архиепископа.

– Беатрис права, – сказала она себе. – Надо поворошить еще несколько камней.

Далеко ехать за этим не было нужды. В полумиле отсюда располагался Ламбетский дворец, комплекс старинных кирпичных зданий, возвышавшихся над Темзой. В давние времена он был лондонской резиденцией архиепископа Кентерберийского и теперь служил музеем. В особенности Джулию интересовала его библиотека.

Джулия знала, что обычно дворец закрыт для посетителей, поэтому припарковала машину поблизости и пешком дошла до главных ворот. Пройдя через пост охраны, она направилась в Большой Зал, величественное сооружение в готическом стиле, из красного кирпича с белой окантовкой. Внутри находилась одна из старейших в Британии библиотек, а также государственное хранилище архивов церкви, в котором хранились документы, начиная с IX века.

Подойдя к двери, она позвонила в колокольчик. Юноша-подросток отвел ее в читальный зал, небольшой, но обставленный в современном стиле. Подойдя к столу выдачи, она заполнила две заявочные карточки и отдала их библиотекарше, девушке с коротко стриженными рыжими волосами.

– Бумаги архиепископа Ренделла Дэвидсона, за период с января по июль 1916 года, – с интересом в голосе прочла вслух девушка. – И любые документы, где упоминается граф Гораций Герберт Китченер.

– Я понимаю, что второй запрос может показаться странным, но я хочу, чтобы вы хотя бы попытались что-то найти, – сказала Джулия.

– Можно провести поиск по компьютерной базе данных, – радостно ответила девушка. – А какова цель ваших запросов?

– Работа над биографией лорда Китченера, – ответила Джулия.

– Можно ваш читательский билет?

Джулия порылась в сумочке и достала читательский билет библиотеки. Ей уже несколько раз доводилось искать документы в библиотеке Ламбета. Девушка переписала ее данные и контактную информацию, а затем глянула на настенные часы.

– Боюсь, до закрытия мы не успеем их найти. Вы сможете посмотреть все, что мы найдем, когда библиотека откроется в понедельник.

Джулия разочарованно поглядела на девушку, зная, что библиотека будет открыта еще не менее часа.

– Что ж, хорошо. Благодарю вас, до встречи в понедельник.

Рыжеволосая девушка крепко сжимала в руке карточки с запросами, пока Джулия не вышла из библиотеки. Затем махнула рукой юноше, стоявшему за другим столиком.

– Дуглас, постой минутку за меня, хорошо? – требовательно сказала она. – Мне надо позвонить по важному делу.