Текст книги "Ударная волна"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

52

Двое мужчин и женщина притаились в зарослях кустов рядом с внушительным арочным проходом, который прорезал середину высокой стены из камней лавы, окружавшей все поместье Дорсетта. За аркой тянулся вымощенный кирпичом подъездной путь. Он огибал обширный, хорошо ухоженный газон и пролегал через высокий портик, выступающий из фасада здания для защиты людей, выходящих из машин или садящихся в них. Вся кирпичная дорожка и здание освещались яркими фонарями, продуманно расставленными по территории. Вход преграждали мощные железные ворота, словно попавшие сюда из какого-то средневекового замка. В арочном проходе почти пятиметровой толщины располагалась небольшая дежурка для охранников.

– Можно ли попасть в поместье еще как-нибудь? – тихонько спросил Питт у Мэйв.

– Арочные ворота – единственный вход и выход, – ответила она шепотом.

– Никаких сточных труб или овражков, проходящих под стеной?

– Уж поверь мне. Девчонкой я не раз хотела убежать от отца, но не смогла отыскать и малюсенькой дыры в заборе.

– Детекторы безопасности?

– Лазерные лучи по верху стены с инфракрасными датчиками на телесное тепло установлены над землей на разном расстоянии друг от друга. Появление любого существа размером больше кошки вызывает тревогу, сигнал которой подается в дежурку. Телекамеры автоматически приходят в движение и нацеливают объективы на непрошеного гостя.

– Сколько охранников?

– Ночью – двое, днем – четверо.

– Собак нет?

Она покачала головой:

– Отец ненавидит животных. Я так и не простила ему, что он затоптал птичку со сломанным крылом, которую я пыталась выходить.

– Старина Арт точно создал себе образ варвара и злодея, – подал голос Джордано. – Он еще людоедством не пробавляется?

– Он способен на все, в чем ты очень хорошо убедился, – сказала Мэйв.

Питт задумчиво оглядел ворота, стараясь обнаружить охрану. Но той, по-видимому, больше нравилось сидеть в дежурке и следить за системами безопасности. Наконец Питт поднялся на ноги, оправил форму и обратился к Джордино:

– Я собираюсь блефануть. Лежите тихо, пока я ворота не открою.

Повесив автомат через плечо, он достал из кармана швейцарский армейский нож. Отогнув маленькое лезвие, сделал небольшой порез на большом пальце, выдавил крови и размазал ее по лицу. Добравшись до ворот, Питт пал на колени, обеими руками вцепился в засов и принялся стонать, будто от боли:

– Помогите! Мне нужна помощь!

В двери показалось лицо, потом пропало. Секунды спустя оба охранника выскочили из дежурки и открыли ворота. Питт так и рухнул на протянутые руки.

– Что случилось? – спросил один охранник. – Кто это тебя?

– Шайка китайцев вырвалась из лагеря. Я шел по дороге с причала, а они на меня сзади наскочили. Кажется, двоих я прикончил, пока вырывался.

– Надо бы сообщить в главную службу безопасности, – заговорил другой охранник.

– Сначала помогите мне до дежурки добраться, – простонал Питт. – Они мне, кажется, черепушку проломили.

Охранники закинули руки Питта себе на плечи и поволокли в дежурку. Питт медленно подвигал руки до тех пор, пока шеи охранников не оказались в изгибах его локтей. В дверях дежурки он резко отклонился назад и мертвой хваткой зажал шеи охранников, вложив всю свою силу. Раздался глухой звук: охранники стукнулись головами. Потеряв сознание, они повалились на пол, предоставив Питту свободу действий по крайней мере на два часа.

Джордино и Мэйв быстро прошли в открытые ворота и присоединились к Питту. Джордино поднял охранников, словно соломенные чучела, и усадил их на стулья возле стола лицами к видеомониторам.

Быстро окинув взглядом систему безопасности, Питт отключил сигналы тревоги, а Джордино тем временем, пустив в ход форменные галстуки и ремни, привязал охранников к стульям. Питт обратился к Мэйв:

– Где Фергюсон обитает?

– За дворцом среди деревьев два гостевых домика. Он живет в одном из них.

– И, насколько я понимаю, ты не знаешь, в каком именно?

Мэйв пожала плечами:

– Я на острове впервые с тех пор, как убежала в Мельбурн. Если память не подводит, он живет в том, что ко дворцу поближе.

– Пора повторить нашу операцию вторжения, – сказал Питт.

И они двинулись по кирпичной дорожке ровным неспешным шагом. Подошли к домику, где, по мнению Мэйв, располагался Джек Фергюсон, смотритель шахт Дорсетта на острове Гладиатор.

Небо на востоке начало светлеть. Поиски детей Мэйв заняли слишком много времени. С рассветом присутствие посторонних на острове наверняка обнаружится. Нужно было действовать быстро, чтобы забрать ребят, достигнуть яхты и покинуть Гладиатор на личном вертолете Артура Дорсетта, прежде чем сумерки рассеются окончательно.

На этот раз не было никаких предосторожностей. Питт, подойдя к входной двери, пнул ее так, что дом содрогнулся. Быстро осмотревшись с помощью фонарика, взятого у охранников на утесе, он узнал все, что требовалось. Фергюсон жил в этом доме, точно. На столе лежала куча писем, адресованных ему, там же был и календарь с его пометками. В стенном шкафу Питт обнаружил тщательно отглаженные мужские брюки и пиджаки.

– Никого нет дома, – сказал он. – Джек Фергюсон смылся. Никаких сумок и чемоданов, а половина вешалок в гардеробе пусты.

– Он должен быть здесь! – смятенно воскликнула Мэйв.

– Судя по пометкам в календаре, Фергюсон сейчас обследует другие горные предприятия твоего отца.

Мэйв беспомощно обвела взглядом пустую комнату.

– Моих мальчиков нет. Мы сильно опоздали. О боже, мы пришли слишком поздно! Они мертвы.

Питт обнял ее одной рукой:

– Они такие же живые, как и мы с тобой.

– Но ведь Джон Мерчант…

В дверях вырос Джордино.

– Никогда не верь человеку с крысиными глазками.

– Нет никакого смысла терять здесь время, – сказал Питт, минуя Джордино. – Мальчишки во дворце и всегда были там, коли на то пошло.

– Ты же не мог знать, что Мерчант врал, – сказала Мэйв.

Питт улыбнулся:

– А-а, только Мерчант взял и соврал. Это ведь ты сказала, что мальчишки живут в гостевом домике Джека Фергюсона. Мерчант просто поддакнул тебе. Он решил, что мы лопухи и поверим этому. Что ж, может, мы и поверили, но только на одну секунду.

– Ты знал?

– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять очевидное: отец ни за что не причинил бы вреда твоим сыновьям. Можешь любое пари выиграть, если поставишь на то, что их заперли в твоей бывшей комнате и завалили игрушками, купленными заботливым дедушкой.

Мэйв вытаращила на него глаза:

– Думаешь, он не заставлял их работать в шахте?

– Конечно нет. Он давил на материнский инстинкт, заставляя тебя думать, будто детишки страдают, поскольку он способен ввергнуть их в страдания. Подлый мерзавец хотел, чтобы ты встретила смерть убежденной, будто он обратил близнецов в рабство, отдал их садисту смотрителю и заставил работать с утра до ночи. Вникни в факты. У Боудикки и Дейрдры детей нет, а значит, твои мальчики – единственные его наследники. Убрав тебя с дороги, он собирался воспитать их на свой лад.

Мэйв пронзила дрожь.

– Это что ж я за идиотка, а?

– Потрясное название для песни, – оценил Джордино. – Мне претит портить добрые вести, только, по-моему, народ зашебуршился. – Он махнул рукой в сторону дворца, в окнах которого загорелся яркий свет.

– Отец всегда встает до рассвета, – сказала Мэйв. – Он никогда не позволял нам с сестрами спать после восхода солнца.

– Чего бы я только не отдал, чтобы разделить с ним завтрак! – простонал Джордино.

– Что ты заладил одно и то же, будто эхо в пещере? – попенял ему Питт. – Лучше придумай, как во дворец тайно проникнуть.

– Все помещения дворца выходят на внутреннюю веранду, кроме одного. В папочкином кабинете есть боковая дверь, которая ведет к сквошному корту.

– Что такое сквошный корт? – заинтересовался Джордино.

– Корт, где играют в сквош, – разъяснил Питт и повернулся к Мэйв: – Где находится твоя бывшая спальня?

– В восточном крыле здания, вторая дверь справа. Это через сад мимо бассейна.

– Тогда так. Вы двое отправляетесь за мальчиками.

– А ты что станешь делать?

– Я попробую разорить твоего отца на разговоре по международной связи.

53

На борту «Гломар эксплорера» царила непринужденная и праздничная атмосфера. Собравшись в просторной кают-компании возле камбуза, бригада НУМА и экипаж корабля отмечали успешное отражение акустической чумы. Адмирал Сэндекер и доктор Эймс сидели напротив друг друга, потягивая шампанское, припасенное капитаном Квиком для особенных случаев.

Обсудив все как следует, они решили извлечь антенну-рефлектор из воды, снова разобрать ее и сохранить: вдруг разрушительная деятельность шахт «Дорсетт консолидейтед» не прекратится и понадобится предотвратить очередное акустическое схождение для спасения людских жизней. Тарелку отражателя подняли, корпус под Лунным прудом сдвинули, а воду из резервуара откачали за борт. Через час исторический корабль лег на обратный курс, к Молокаи.

Сэндекер рывком поднялся со стула, когда корабельный радист доложил, что адмирала для важного разговора вызывает главный геолог НУМА Чарли Бейкуэлл. Адмирал прошел в уголок кают-компании, где было потише, и достал из кармана телефон спутниковой связи:

– Слушаю, Чарли.

– Как я понимаю, вас следует поздравить. – Голос Бейкуэлла звучал поразительно четко.

– Едва успели. Корабль установили на месте и опустили рефлектор прямо перед самым схождением. Вы где сейчас?

– На вулканической обсерватории в Новой Зеландии. С помощью местных геофизиков я подготовил вам свежие данные. Самая последняя оценка воздействия энергии звукового потока на остров Гладиатор не очень-то радует.

– Они могут проиграть последствия на компьютере?

– С сожалением должен сказать, что предполагается встряска еще хуже той, какую я себе представлял поначалу, – ответил Бейкуэлл. – Два вулкана на острове… Я тут узнал, что их назвали горой Скагс и горой Виклеман в честь двух моряков, уцелевших после крушения «Гладиатора». Так вот, эти горы являются частью цепи взрывоопасных вулканов, охватывающей Тихий океан и известной как «Огненное кольцо». Вулканы находятся недалеко от тектонической плиты, похожей на ту, что образует разлом Сан-Андреас в Калифорнии. Движение этих плит порождает большую часть вулканической деятельности и землетрясений. Исследования показывают, что пик активности этих вулканов пришелся на тысяча двести двадцать пятый – тысяча двести семьдесят пятый годы, – тогда они извергались одновременно.

– Насколько я помню, вы говорили, что шансы их извержения под воздействием схождения – один к пяти.

– Посоветовавшись со специалистами здесь, в обсерватории Мармона, я изменил свое мнение. Теперь мне кажется, что извержение более чем вероятно.

– Поверить не могу, что у звуковых потоков, несущихся к острову, хватит силы вызвать вулканическое извержение, – засомневался Сэндекер.

– Не у них самих, – отозвался Бейкуэлл. – Мы вот упустили из виду, что шахты Дорсетта делают вулканы более восприимчивыми к внешним сотрясениям. Даже слабенькое сейсмическое волнение способно вызвать вулканическую деятельность гор Скагс и Виклеман, поскольку за годы добычи алмазов удалена большая часть коренных залежей, сдерживавших давление газа снизу. Короче, если Дорсетт не перестанет копать, то рано или поздно его шахтеры откупорят основной канал, дающий выход расплавленной лаве.

– Выход расплавленной лаве, – машинально повторил Сэндекер. – Боже правый, что же мы наделали? Погибнут сотни людей.

– Не спешите каяться в грехах, – остановил его Бейкуэлл. – Насколько мне известно, на Гладиаторе нет ни женщин, ни детей. Вы только что спасли несчетное количество семей на Оаху от верного уничтожения. Ваша операция должна повернуть Белый дом лицом к угрозе. Последуют санкции и судебные действия в отношении «Дорсетт консолидейтед», это я вам гарантирую. Без вашего вмешательства акустическая чума продолжала бы свирепствовать, и неизвестно, какой крупный портовый город оказался бы в зоне схождения в следующий раз.

– И все равно… Ведь мог же я так расположить отражатель, чтобы отклонить звуковые волны в сторону необитаемых участков суши, – медленно выговорил Сэндекер.

– И наблюдать, как они навалятся еще на один ничего не подозревающий рыболовецкий флот или круизный лайнер. Мы же все сошлись на том, что выбранный путь – самый безопасный. Успокойтесь, Джим, вам совершенно не за что клясть себя.

– Хотите сказать, мне ничего не остается, как ужиться с этим?

– Когда, по расчетам доктора Эймса, звуковая волна достигнет Гладиатора? – спросил Бейкуэлл, отвлекая Сэндекера от покаянных мыслей.

Адмирал взглянул на часы:

– Двадцать одна минута до удара.

– Еще есть время предупредить жителей острова, чтобы они покинули его.

– Мои сотрудники в Вашингтоне уже пытались сообщить руководству «Дорсетт консолидейтед» о возможной опасности, – сказал Сэндекер. – Однако по приказу Артура Дорсетта всякая связь Гладиатора с внешним миром оборвана.

– Такое впечатление, что Дорсетт хочет, чтобы что-то произошло.

– Он хочет обезопасить себя от любого вмешательства до назначенного им срока.

– Все-таки остается вероятность, что никакого извержения не произойдет. Энергия звукового потока может рассеяться до удара.

– Судя по подсчетам доктора Эймса, надежда на это мала, – сказал Сэндекер. – А сами-то вы какой сценарий считаете наихудшим?

– Скагс и Виклеман относятся к щитовым вулканам, со времени своей предыдущей активности они успели образовать довольно пологие склоны. Вулканы этого класса редко бывают взрывоопасными, не то что тлеющие конусные. Однако Скагс и Виклеман не совсем обычные щитовые вулканы. Их последнее извержение было весьма бурным. Спецы из здешней обсерватории предполагают взрывы в основаниях или на склонах.

– Сможет ли кто-то на острове пережить этот катаклизм? – спросил Сэндекер.

– Все зависит от того, куда потечет лава. Если на запад, в сторону обитаемой части острова, то все погибнут.

– А если на восток?

– Тогда шансов на спасение несколько больше, даже в том случае, если сильное землетрясение разрушит большинство, если не все дома на острове.

– Есть опасность, что извержение вызовет приливные волны?

– По нашей оценке, указаний, что сейсмическое возмущение окажется настолько сильным и вызовет чудовищные волны, нет, – объяснил Бейкуэлл. – Совершенно исключено подобие массовой гибели, вызванной извержением Кракатау в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году. До берегов Тасмании, Австралии и Новой Зеландии доберутся волны не выше полутора метров.

– Уже плюс, – вздохнул Сэндекер.

– Я вам перезвоню, когда разузнаю побольше, – сказал Бейкуэлл. – Будем надеяться, что я сообщил вам худшее, а все остальные новости будут хорошими.

– Спасибо, Чарли. Я тоже на это надеюсь.

Сэндекер отключил телефон и в задумчивости постоял на месте. По лицу его не было заметно, что он удручен: веки не дергались, губы не дрожали, – но в душе у Сэндекера гнездился ужас. Он не заметил, как подошел Руди Ганн, и тот тронул его за плечо:

– Адмирал, вам еще один звонок. Из вашего кабинета в Вашингтоне.

Сэндекер вновь включил телефон:

– Это Сэндекер.

– Адмирал? – долетел знакомый голос его давней помощницы, секретаря Марты Шерман. Ее обычно сдержанный тон сменился на какой-то возбужденно-нервный. – Пожалуйста, подождите, я переключу на вас звонок.

– Это важно? – раздраженно спросил Сэндекер. – У меня нет охоты заниматься официальщиной.

– Уж поверьте мне, на этот звонок вы захотите ответить, – радостно возразила Марта. – Одну секунду, я переключаю.

Пауза, потом Сэндекер не выдержал:

– Алло. Кто это?

– Доброе утро из Мира антиподов, адмирал. С чего это вы роскошествуете в безделье возле голубых Гавайев?

Сэндекер был не робкого десятка, но теперь почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног.

– Дирк, боже правый, это ты?

– То, что от меня осталось, – ответил Питт. – Со мной Ал и Мэйв Флетчер.

– Поверить не могу, что все вы живы, – выговорил Сэндекер, чувствуя, как по жилам у него волнами проходит электрический ток.

– Ал просит приберечь для него сигару.

– Как этот дьяволенок?

– Брюзжит, потому как я ему есть не даю.

– Когда мы узнали, что Артур Дорсетт бросил вас на волю волн прямо в пасть тайфуну, я метал громы и молнии, чтобы начать массовый поиск, да только длинная рука Дорсетта свела на нет все мои спасательные усилия. Расскажи, как вам удалось выжить.

– Долгая история, – сказал Питт. – Лучше вы мне расскажите последние новости про акустическую чуму.

– История еще более запутанная, чем ваша. Подробно расскажу при встрече. Где вы сейчас?

– Нам удалось добраться до острова Гладиатор. В данный момент я сижу в кабинете Артура Дорсетта. Чтобы поговорить с вами, я воспользовался его телефоном.

Сэндекер застыл, не веря услышанному.

– Этого не может быть, ты шутишь.

– Правда истинная. Мы намерены вызволить близнецов Мэйв и бежать через Тасманово море в Австралию.

Питт говорил это таким тоном, будто собирался купить буханку хлеба.

Жаркое волнение сменилось у Сэндекера холодным страхом, но то был унизительный страх беспомощности. Несколько секунд он слова не мог выговорить, пока в потрясенное сознание не проник вопрошающий голос Питта:

– Адмирал, вы еще на проводе?

– Питт, слушай меня! – торопливо и требовательно заговорил Сэндекер. – Вам угрожает чрезвычайная опасность! Быстро покиньте остров! Немедленно покиньте!

Повисла короткая пауза.

– Простите, сэр, я вас не понимаю…

– У меня нет времени объяснять, – перебил его Сэндекер. – Могу сказать одно: звуковой поток невероятной мощности ударит по острову Гладиатор меньше чем через двадцать минут. Удар вызовет сейсмический резонанс, который приведет к извержению вулканов. Если оно произойдет на западной стороне, в живых не останется никого. Ты и все остальные должны уходить морем, пока еще есть время. Разговор окончен. Действуйте.

Сэндекер выключил телефон, не в силах думать ни о чем, кроме того, что он фактически обрек на смерть лучшего друга.

54

Умопомрачительное известие поразило Питта как удар кинжала. Сквозь большое окно он посмотрел на яхту с вертолетом, стоявшую у причала в лагуне. Прикинул расстояние: чуть меньше километра. Им, обремененным двумя малолетними детьми, понадобится минут пятнадцать, чтобы добраться до причала. Если не найти средство передвижения, легковушку или грузовик, то времени успеть – только-только. Время для предосторожностей улетело, как его и не бывало. Джордино с Мэйв должны были уже найти Шона и Майкла. Если нет, то произошло нечто чудовищное.

Питт взглянул на гору Виклеман, пробежался взглядом по седловине острова и остановился на горе Скагс. Обе горы были такими мирными на вид. Глядя на пышную зелень деревьев по склонам, Питт с трудом представлял себе, что эти две возвышенности – грозные вулканы, спящие великаны, которые вот-вот начнут сеять смерть и разрушение.

Быстро, но без панической суеты он покинул высокое кожаное кресло Дорсетта и вышел из-за стола. И в тот же миг резко остановился, застыв в центре кабинета: двойные двери внутренних покоев дворца широко растворились, и вошел Артур Дорсетт.

Он нес чашку кофе, держа под мышкой папку с бумагами. На нем были мятые широкие брюки и когда-то белая, а ныне пожелтевшая сорочка с галстуком-бабочкой. Мысли его, казалось, витали где-то далеко. Заметив постороннего у себя в кабинете, Дорсетт поднял взгляд, в котором было больше любопытства, чем гнева. Увидев форму охранника, он уже открыл было рот, чтобы выяснить, какого черта стражнику здесь надо, но окаменел от удивления. Лицо превратилось в белую маску. Папка шлепнулась на пол, бумаги рассыпались веером. Кофе вылился на брюки и ковер.

– Ты же мертв! – выдохнул Дорсетт.

– Вы даже представить себе не можете, как я рад доказать вам обратное, – ответил Питт, с нескрываемым удовольствием разглядывая черную заплатку на глазу Дорсетта. – Впрочем, если разобраться, то вид у вас и впрямь такой, будто вы призрака увидели.

– Шторм… Вы ж никак не могли уцелеть в бушующем море. – Искорка самообладания зажглась в здоровом глазу Дорсетта и начала разгораться. – Как это вам удалось?

– Много здравых размышлений плюс мой швейцарский армейский нож, – бросил Питт и подумал: «Бог мой, а этот гад – гигант. Хорошо, что я вооружен».

– А Мэйв… Она умерла? – спросил Дорсетт, глядя на дуло автомата, нацеленное ему в грудь.

– Зная, насколько сильно это вас разозлит и огорчит, с радостью сообщаю, что она жива и здорова и в этот самый момент обнимается с сыновьями. – Питт ответил взглядом на взгляд: зеленые глаза сошлись с черным. – Скажите, Дорсетт, как вы оправдывали для себя убийство дочери? Неужто одинокая женщина, которая всего-то и пыталась стать самостоятельной личностью, хоть чем-то могла угрожать вашему благосостоянию? Или вам ее сыновья нужны были?

– Непреложная истина: империей после моей смерти должны управлять мои прямые потомки. Мэйв даже думать об этом не хотела.

– У меня для вас новость. Ваша империя вот-вот обрушится вам на голову.

Дорсетт не уловил смысла сказанного Питтом.

– Собираетесь меня убить?

Питт покачал головой:

– Я вам не палач. Вулканы острова скоро начнут извергаться. Подобающий конец для вас, Артур: быть поглощенным огненной лавой.

Дорсетт чуть улыбнулся, уже полностью освоившись:

– Что за белиберду вы несете?

– Слишком сложно объяснять, да я и сам не во все технические тонкости посвящен, но сведения получены от крупнейших авторитетов. Придется вам поверить мне на слово.

– Да вы, черт возьми, умом тронулись!

– О маловерный!

Огонь холодного гнева зажегся в черном как уголь глазу.

– Намерены стрелять, так стреляйте. Умру чисто и быстро.

Питт невозмутимо улыбнулся. Пока Мэйв с детьми и Джордино не появились, Артур Дорсетт нужен был ему живым.

– Простите, у меня времени в обрез. А ну-ка кругом и шагом марш наверх, к спальням.

– Мои внуки, вы не можете забрать у меня внуков, – пробормотал, как молитву, Дорсетт.

– Поправка: детей Мэйв.

– Вам ни за что не пройти через мою охрану.

– Те двое у въездных ворот, как бы это выразиться, выведены из строя.

– Тогда вам придется хладнокровно убить меня, а я готов поставить все, чем владею, на то, что для этого у вас кишка тонка.

– С чего это люди так упорно считают, будто мне претит вид крови? – Питт шевельнул пальцем на спусковом крючке автомата. – Двигайтесь, Артур, а не то я вам уши отстрелю.

– Стреляй, желтомордый! – выкрикнул Дорсетт. – Один глаз ты мне уже выбил.

– Вы что, так ничего и не поняли? – Питт при виде заносчивой бравады Дорсетта раскалился от гнева добела. Чуть приподняв дуло, он плавно спустил курок. Оружие приглушенно хлопнуло, и кусок левого уха Дорсетта отлетел на ковер. – А теперь марш к лестнице. Если хоть одно ваше движение мне придется не по нраву, получите пулю в хребет.

В зверином черном глазу не было и следа боли. Дорсетт угрожающе осклабился. У Питта мурашки по спине пробежали. Дорсетт медленно поднес руку к пораненному уху и повернулся к двери.

И в этот миг в кабинет вошла Боудикка, величественно прямая и великолепно сложенная, в облегающем тело шелковом платье чуть выше колен. Она не узнала Питта в форме охранника и не сразу поняла, что ее отец в опасности.

– Папочка, что случилось? Мне показалось, я слышала выстрел… – Тут она заметила, что сквозь пальцы отца сочится кровь. – Ты ранен?!

– У нас незваный гость, дочь, – произнес Дорсетт.

Как он и рассчитывал, на какое-то время Питт отвлекся на Боудикку. Амазонка бросилась к отцу взглянуть, насколько серьезна рана, и краем глаза увидела лицо мнимого охранника. И сразу же у нее глаза полезли на лоб: узнала.

– Нет… Нет, этого быть не может.

Воспользовавшись замешательством Питта, Дорсетт дико крутанулся и ударил по стволу автомата. Питт непроизвольно нажал на спуск. Раздалась очередь, пули впились в портрет Чарлза Дорсетта над каминной полкой. Питт, физически ослабленный, плохо державшийся на ногах от недосыпания, среагировал чуть-чуть медленнее, чем следовало бы. Напряжение и истощение последних трех недель дали себя знать. Автомат, вырвавшись у него из рук, пролетел через комнату и, разбив стекло, упал за окно.

Дорсетт разъяренным бегемотом навалился на Питта. Тот схватился с ним, стараясь удержаться на ногах. Но более тяжелый Дорсетт замельтешил кулачищами, как машина для забивки свай, целясь большими пальцами Питту в глаза. Дернув головой, Питт сохранил глаза в целости, но получил кулаком по голове чуть повыше уха. Звезды посыпались у него из глаз, накатила волна слабости. В отчаянии он упал на пол и повернулся на бок, спасаясь от града ударов. Когда же Дорсетт бросился на него, отскочил в сторону. Алмазный король в свое время многих голыми руками покалечил. Он провел юность на шахтах и гордился тем, что в драке никогда не прибегал ни к ножу, ни к пистолету. Тяжелое тело да могучая сила – вот и все, что ему требовалось, чтобы разделаться со всяким, кто осмеливался встать ему поперек дороги. Даже в том возрасте, когда большинство мужчин становятся дряблыми, Дорсетт остался крепким как гранит.

Питт тряхнул головой, чтобы четче видеть. Он чувствовал себя побитым боксером, прижимающимся к канату в ожидании спасительного гонга, и изо всех сил старался прийти в себя. Даже среди мастеров рукопашного боя не много нашлось бы таких, которые совладали бы с этой горой литых мускулов. Питту уже начало казаться, что сокрушить торговца алмазами можно только ружьем, с каким ходят на слонов. «Джордино бы сюда… У него, по крайности, есть девятимиллиметровый автоматический», – подумал Питт. Обежав вокруг стола, он приостановился и выдавил улыбку, которая отозвалась болью.

Питт давным-давно, после многих ресторанных потасовок, понял, что руки и ноги не могут тягаться со стульями, пивными кружками и прочими предметами, способными проломить голову. Он глянул вокруг в поисках подходящего оружия.

– И что теперь, старина? Станешь рвать меня гнилыми зубами?

Оскорбление возымело нужное действие. Бешено взревев, Дорсетт кинулся вперед, целясь ногой Питту в пах. Он опоздал на самую малость, его каблук лишь скользнул по бедру противника, зато сам он повалился на стол. Питт спокойно отступил на шаг, схватил металлическую настольную лампу, поднял ее и опустил с силой, подкрепленной яростью и ненавистью.

Дорсетт попытался поднятой рукой защититься от удара, но снова опоздал. Лампа обрушилась на его кисть, разбила ее и тут же ударила в плечо, с резким хрустом сломав ключицу. Гигант взревел раненым зверем и снова двинулся на Питта, черный от злобы, усиленной болью и дикостью. Он взмахнул рукой и неистово ударил, пытаясь попасть Питту в голову.

Питт увернулся и рубанул основанием лампы, как топором. Удар пришелся Дорсетту пониже колена и оказался так силен, что выбил лампу из рук Питта. Звякнув, она упала на ковер. И опять Дорсетт пошел на него, будто и не было у него никаких ран. На шее у него вздулись и буграми заходили вены, глаз заполыхал огнем, слюна потекла по углам хрипящего рта. Питту казалось, будто Дорсетт смеется, но нет, алмазный король просто обезумел. Бормоча что-то неразборчивое, он снова ринулся на Питта.

Но до жертвы добраться ему было не суждено: правая нога подвернулась, и он упал на спину. Удар основанием лампы разбил ему кость голени. На этот раз Питт действовал со стремительностью кошки. Он вскочил на стол, напружинился и прыгнул, сомкнув ступни.

Приземлился Питт на незащищенной шее Дорсетта. Злобное лицо, единственный сверкающий глаз, оскаленные желтые зубы от удара замерли. Громадная лапища хватанула воздух. Легкая судорога прошлась по рукам и ногам. Мучительный животный крик вырвался из горла, ужасающий булькающий звук – из разбитой глотки. Потом тело Дорсетта обмякло и зверский огонь в глазу померк.

Питт, как-то сумевший устоять на ногах, тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Он взглянул на Боудикку, которая странным образом шагу не сделала, чтобы помочь отцу. Сейчас она разглядывала распростершееся на ковре тело с захватывающим интересом. Словно домохозяйка, оказавшаяся свидетельницей транспортного происшествия со смертельным исходом.

– Вы убили его, – произнесла она наконец совершенно спокойно.

– Немногие заслуживали смерти больше, чем он, – выговорил Питт, массируя вздувающуюся на голове шишку.

Боудикка отвернулась от мертвого отца как от ненужной вещи.

– Благодарю вас, мистер Питт, за то, что вы преподнесли мне «Дорсетт консолидейтед майнинг» на серебряном блюдечке.

– Я тронут вашей скорбью.

Она широко улыбнулась:

– Вы мне одолжение сделали.

– Награбленное переходит к любящей дочери. А как же Мэйв и Дейрдра? Им каждой причитается по трети бизнеса.

– Дейрдра свою долю получит, – сухо бросила Боудикка. – Мэйв, если она жива, не достанется ничего. Папочка уже давно исключил ее из бизнеса.

– А близнецы?

Она пожала плечами:

– С маленькими мальчиками каждый день что-нибудь случается.

– Полагаю, вас переполняют чувства любящей тетушки.

Питт язвительно шутил, но на самом деле ему было не до шуток. Через несколько минут должно было произойти извержение вулканов. Ни времени, ни сил на борьбу с еще одним членом семейства Дорсетт у него не было. Он помнил, как Боудикка подняла его и шмякнула о переборку на яхте. У него бицепсы до сих пор ныли при воспоминании о ее хватке. По словам Сэндекера, сначала звуковая волна ударит по острову, затем последует извержение вулканов. Если ему суждено погибнуть, то почему бы и не подраться? Превратиться в котлету в женских руках, в общем-то, не так страшно, как заживо сгореть в расплавленной лаве. А как же Мэйв с мальчишками? Ему не верилось, что с ними приключилась беда, ведь рядом – Джордино. Их обязательно надо было предупредить о приближающейся катастрофе.

Глубоко в душе Питт понимал: Боудикке он не соперник. Единственное, что могло ему дать хоть какое-то преимущество, – это внезапность. Мысль только мелькнула у него в голове, а он уже рванул через всю комнату и ударил кулаком Боудикке в живот. Она хрюкнула от неожиданности и отпрянула на несколько шагов. Не успел Питт обрести равновесие, как она схватила его обеими руками за грудки и швырнула на книжный шкаф. Стекла в дверцах посыпались на пол.

Питт задохнулся, но устоял на ногах. Одолев боль во всем теле, он поймал Боудикку на апперкот. От такого удара любая женщина неделю бы без сознания валялась, Боудикка же лишь отерла тыльной стороной ладони кровь, струйкой брызнувшую изо рта, и жутко улыбнулась. Выставив кулаки, она двинулась на Питта как боксер. «Вряд ли подобающая поза для женщины», – успел подумать Питт.

Он шагнул вперед, уклонился от прямого удара правой и снова ударил противницу. Почувствовал, что попал в цель, расслабился и пропустил чудовищный удар в грудь. Питту показалось, что у него сердце расплющилось в лепешку. В голове не укладывалось, что женщина способна ударить так мощно. Он выбросил вперед кулак и попал ей в подбородок с такой силой, что, казалось, челюсть должна сломаться, Боудикка же, по-прежнему улыбаясь окровавленным ртом, наотмашь нанесла удар тыльной стороной ладони, от которого Питт отлетел к камину, мигом выпустив из легких весь запас воздуха. Он упал и некоторое время лежал, не чувствуя ни рук, ни ног, охваченный дикой болью. Как в тумане, он заставил себя встать на колени, потом поднялся на ноги и, шатаясь, шагнул вперед для последнего, решающего броска.