Текст книги "Ударная волна"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

50

Мэйв крепко обхватила Питта обеими руками:

– Ты явился как нельзя вовремя!

– А чего не стрелял из своей пукалки? – поинтересовался Джордино.

Питт достал из заднего кармана крохотный автоматический пистолет и будто взвесил его на ладони.

– После того как охранник с фонариком не заметил, как я прячусь в расселине, я выждал с минуту, а потом подобрался к краю утеса взглянуть, что происходит. Когда же увидел, что еще миг, и тебя пристрелят, времени выхватывать оружие и целиться уже не было. Пришлось, стало быть, пустить в ход вариант чуть похуже.

– И хорошо, что он так сделал, – сказала Мэйв, обращаясь к Джордино, – не то тебя тут уже не было бы.

Но итальянцу слезливость была чужда, и чувств своих он напоказ не выставлял.

– Как только случай представится, я вынесу за него мусор. – Он глянул на охранника, который лежал на земле в позе зародыша. Поднял автомат, проверил магазин. – Отличное дополнение к нашему арсеналу.

– С этим что делать? – спросила Мэйв. – Сбросить с утеса?

– Никаких ужасов, – ответил Питт и непроизвольно глянул в обе стороны дорожки. – Нам он больше не навредит. Лучше засунем кляп ему в рот, свяжем и оставим, пока его свои не отыщут. Когда он с напарником не появится на сторожевом посту, наверняка розыски начнутся.

– Следующий патруль еще минут пятьдесят не покажется, – заметил Джордино, быстро вытягивая нейлоновый трос через край утеса на дорожку. – Времени хватит, чтобы уйти подальше.

Спустя несколько минут охранник с широко раскрытыми от ужаса глазами, в одном нижнем белье висел в воздухе в десяти метрах от края утеса, плотно, как кокон, обвязанный нейлоновым тросом, конец которого держал якорь-«кошка».

Следуя за Мэйв как за проводником, Питт и Джордино отправились по петляющей дорожке. Джордино вооружился миниатюрным автоматическим пистолетом, а Питт, одетый в форму охранника, нес автомат. Они уже не чувствовали себя ни загнанными, ни беспомощными, что было неразумно, как понимал Питт. Он знал: не меньше сотни человек охраняют шахты и побережье острова. И это не самое худшее. Главное – путь к «Дивной Мэйв» отрезан: придется искать другое транспортное средство, чтобы покинуть остров. Такой поворот событий Питт все время имел в виду, но запасной план отступления наметить не успел. «Впрочем, – подумал он, – эта забота не первоочередная. Сейчас нужно вызволить сыновей Мэйв из лап безумного дедушки».

Пройдя метров пятьсот, Мэйв указала на густые заросли кустарника.

– Остров мы пересечем тут, – уведомила она мужчин. – Дорога делает поворот метрах в тридцати отсюда. Если будем осторожны, нас не заметят с проезжающих машин, и мы вдоль дороги доберемся до основного жилого поселка служащих отца.

– Где мы находимся? – спросил Питт.

– Примерно на полпути к лагуне, и мы напротив нее.

– А вы как думаете, где держат ваших ребятишек? – задал вопрос Джордино.

– Хотела бы я знать, – сдержанно выговорила она. – Я-то прежде всего про дворец думаю, но отец вполне может держать Шона и Майкла в поселке охраны или, того хуже, на шахте, у Джека Фергюсона.

– Не очень это здорово шататься повсюду на манер туристов, отыскивающих дешевый ресторанчик, – сказал Питт.

– Я того же мнения, – кивнул Джордино. – По-хорошему, следует отыскать человека компетентного и выкрутить ему руки, чтобы четко ответил на наши вопросы.

Питт манерно оправил куртку, позаимствованную у охранника:

– Я знаю такого человека, только бы он на острове оказался.

Спустя двадцать минут они подошли к поселку, где размещались горные инженеры и сотрудники службы безопасности. Держась в тени кустов, обогнули лагерь для китайских рабочих. Яркий свет заливал бараки и открытое пространство, огороженное металлической сеткой, по которой шел электрический ток. Лагерь находился под пристальным наблюдением систем электронного слежения, а потому не нуждался в патрулировании.

Прошли еще сто метров. Мэйв остановилась и дала знак Питту и Джордино залечь под бугорком около развилки. Один конец бетонки вел через большие арочные ворота ко дворцу Дорсетта, а другой, спускаясь по склону холма, – к порту. Питт потратил лишнюю минуту, разглядывая внушительное судно, пришвартованное к причалу. Даже на таком большом расстоянии ошибиться было невозможно: яхта Дорсетта. Особенно порадовал Питта вертолет на верхней палубе.

– Есть на острове взлетно-посадочная полоса? – спросил он у Мэйв.

Она покачала головой:

– Папочка отказался от ее строительства, отдав предпочтение исключительно морскому транспорту. В Австралию и обратно его доставляют на вертолете. А тебе зачем?

– Процесс отказа от неподходящих решений. Наша улетная птичка сидит прямо на яхте, – сказал Питт.

– Ты умница, ты все это давно придумал.

– Просто на меня накатила волна вдохновения! – воскликнул Питт, а потом серьезно спросил: – Сколько человек охраняет яхту?

– Всего два. Те самые, что сидят за мониторами систем охраны причала.

– А команда?

– Как только яхта прибывает на остров, папочка требует, чтобы команда отправлялась на берег по своим домам.

Питт посмотрел на поселок обслуживающего персонала. В шахтах царила кипучая деятельность, а поселок будто вымер. Причал рядом с яхтой выглядел совершенно безлюдным в свете прожекторов, установленных на крыше пакгауза. Казалось, все три четверти населения острова спали в постелях, что, в общем-то, не так уж и необычно в четыре часа утра.

– Покажи, где дом начальника службы безопасности, – попросил Питт.

– Инженеры с шахт и слуги отца живут вон в тех домиках, что ближе к лагуне, – сообщила Мэйв. – Дом, что тебе нужен, расположен в юго-западном уголке квартала, где обитают стражи безопасности. Он выкрашен в серый цвет.

– Вижу. – Питт отер рукавом пот со лба. – Можно к нему как-то подобраться помимо дороги?

– За домом есть аллея.

– Тогда двигаем отсюда. У нас до света не так-то много времени осталось.

Они двинулись к дому, прячась в тени аккуратно подстриженных деревьев, посаженных по мощеным обочинам дороги. Высокие фонари тянулись через каждые пятьдесят метров, точно так же как в больших городах. Стояла тишина, если не считать тихого шуршания травы и опавших листьев у них под ногами.

Когда они пробрались в заросли кустов неподалеку от задней двери, Питт приложился губами к уху Мэйв:

– Ты в этом доме когда-нибудь была?

– Раз или два, в детстве. Папочка попросил меня записку отнести человеку, который некогда возглавлял службу безопасности, – ответила она, едва шевеля губами.

– Есть в доме система сигнализации для обнаружения непрошеных гостей?

Мэйв покачала головой:

– Вряд ли. Даже представить себе не могу, чтобы кто-то посмел без спросу забраться в логово шефа безопасности.

– Обслуга?

– Живет в другом квартале.

– Куда ведет дверь перед нами?

– Надеюсь, что в кухню с хорошим запасом продуктов, – проворчал Джордино. – Мне как-то не по нутру бегать в темноте на пустой желудок – на очень пустой желудок, смею добавить.

– Можешь произвести первое вскрытие холодильника, – разрешил Питт.

Он вышел из тени, скользнул к дому и заглянул в окно. Никого. Питт осторожно дотянулся до ручки и нажал на нее. С едва слышным щелчком язычок замка вышел из гнезда. Сделав глубокий вдох, Питт слегка приоткрыл дверь. Петли не издали ни звука. Питт распахнул дверь настежь и ступил в тускло освещенную прихожую, миновав которую очутился в маленькой кухне. Пройдя ее, он закрыл раздвижную дверь в коридор и включил свет. Увидев сигнал, Мэйв и Джордино тут же вошли в дом.

– О, благодарю тебя, Господи! – восторженно забубнил Джордино при виде великолепно обставленной кухни, над разделочным столом и плитой которой свисала весьма дорогая утварь, пригодившаяся бы любому классному шеф-повару.

– Теплый сухой воздух, – радостно прошептала Мэйв. – Я уже столько недель не дышала теплым сухим воздухом.

– Я прямо сейчас могу уговорить яичницу с ветчиной, – сказал Джордино.

– Прежде всего то, что прежде всего, – тихо осадил его Питт.

Вновь выключив свет, он отодвинул раздвижную дверь, взял автомат на изготовку и вышел в коридор. Склонив голову набок, прислушался и уловил только тихий шум вентилятора в обогревателе. Прижимаясь к стене, он прошел по коридору и поднялся по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, пробуя каждую ступеньку, не скрипнет ли.

На лестничной площадке Питт увидел две двери, стоящие по разные стороны. Он заглянул в правую. Это оказался кабинет, оборудованный компьютером, телефонами и каталожными ящиками. Стол содержался в безукоризненном порядке. Питт улыбнулся про себя: иного от обитателя дома он и не ожидал. Уже уверенный в себе, он направился к левой двери, распахнул ее ударом ноги и включил свет.

Красивая азиатка лет восемнадцати, не больше, с длинными черными шелковистыми волосами уставилась округлившимися от страха глазами на человека, вооруженного автоматом. Она раскрыла рот, чтобы позвать на помощь, но сумела издать лишь коротенький булькающий звук.

У лежавшего рядом с ней мужчины нервы были покрепче. Он лежал на боку, закрыв глаза, и даже не попытался повернуться и взглянуть на Питта. И если бы не слишком откровенное безразличие мужчины, Питт не сделал бы следующего движения. Он плавно нажал на курок и всадил одну за другой две пули в подушку. Автомат был снабжен пламегасителем, а потому выстрелы прозвучали приглушенно, как два хлопка в ладоши. Только тогда мужчина резко изогнулся, уселся в постели, рассматривая ладонь, из которой текла кровь.

Девушка завизжала, но мужчины не обращали на ее вопли внимания. Оба терпеливо дожидались, пока она, застыв от ужаса, не умолкнет.

– Доброе утро, шеф, – весело приветствовал Питт. – Прошу извинить за причиненные неудобства.

Джон Мерчант остановил взгляд на пришельце.

– Моя охрана слышала крики и уже направляется сюда, – спокойно выговорил он.

– Сомневаюсь. Зная вас, могу предположить, что женские вопли из вашего жилища доносятся каждую ночь и вряд ли кого-то удивят.

– Кто вы такой? Что вам надо?

– Как же забывчивы бывают люди!

Мерчант прищурился, и тут у него челюсть отвисла: узнал. На лице его униженность смешалась с неверием.

– Вы… Не может быть… Не может быть, чтоб это были вы… Дирк Питт!

Словно по зову, в комнату вошли Мэйв и Джордино. Не говоря ни слова, встали рядом с Питтом и воззрились на двух людей в постели как на киносцену.

– Да это просто кошмар какой-то, должно быть, – произнес Мерчант, задыхаясь.

– У вас и во снах кровотечения случаются? – спросил Питт.

Он сунул руку под подушку Мерчанта, извлек девятимиллиметровый автоматический пистолет и перебросил его Джордино. На миг ему показалось, что этот склизкий человечишка придет в себя и смирится со своим положением, но Мерчант все никак не мог оправиться от встречи с теми, кого считал покойниками.

– Я же своими глазами видел, как вы поплыли по волнам прямо навстречу шторму, – тупо лепетал Мерчант. – Как же могло случиться, что все вы выжили?

– Нас кит проглотил, – сказал Джордино, задергивая шторы на окнах. – А мы ему такое в желудке устроили, что он… Можете догадаться, что произошло дальше.

– Вы все с ума сошли. Сложите оружие. Вам ни за что не уйти с острова живыми.

Питт упер ствол автомата Мерчанту в лоб:

– От вас мне нужно услышать только одно: местонахождение сыновей мисс Флетчер. Где они?

Во взгляде Мерчанта сверкнула искра вызова.

– Ничего я вам не скажу!

– Тогда наверняка умрете, – холодно сообщил Питт.

– Странные слова в устах морского инженера и океанографа, человека, который возводит женщин и детей на пьедестал и которого почитают за его нерушимое слово и цельность натуры.

– Аплодирую вашей домашней заготовке.

– Вы не посмеете меня убить, – заявил Мерчант, справившись со своими чувствами. – Вы не профессиональный убийца и не садист.

Питт равнодушно пожал плечами:

– Осмелюсь заметить, что один из ваших охранников, тот, кого я полчаса назад сбросил со скалы, с вами не согласился бы.

Мерчант бесстрастно посмотрел на Питта, не зная, верить ему или не верить.

– Я не знаю, что сделал мистер Дорсетт со своими внуками.

Питт перевел ствол автомата с головы Мерчанта на его колено:

– Мэйв, считай до трех.

– Один, – начала она с таким спокойствием, будто кусочки сахара для чая отсчитывала, – два, три.

Питт нажал на спуск, и пуля разворотила коленную чашечку Мерчанта. Наложница вновь ударилась в вопли, но Джордино зажал ей ладонью рот:

– Пожалуйста, не могли бы вы вести себя потише? От вашего визга штукатурка трескается.

Мерчант же преобразился совершенно. Наполненный злобой человек вдруг переменился, поведение его свидетельствовало только о страдании и ужасе.

– Колено, вы разбили мне колено! – Он заскрежетал зубами.

Питт упер дуло в локоть Мерчанта.

– Я спешу. Если вы не хотите стать калекой, то предлагаю вам говорить чистую правду, в противном случае вам крайне трудно будет чистить зубы.

– Сыновья мисс Флетчер работают в шахте наравне с китайцами. И живут они в охраняемом лагере.

Питт обернулся к Мэйв:

– Судить тебе.

Мэйв заглянула Мерчанту в глаза, ее напряженное лицо отражало бурю чувств.

– Он лжет. Мальчики поручены Джеку Фергюсону, смотрителю моего отца. Он ни за что с них глаз не спустит.

– А этот где обитает? – спросил Джордино.

– Фергюсон живет в гостевом домике рядом с дворцом, чтобы являться к отцу по первому вызову.

Питт холодно улыбнулся Мерчанту:

– Извините, Джон, ответ неверный. Это будет стоить вам локтя.

– Нет, прошу вас, нет! – выкрикнул Мерчант сквозь стиснутые отболи зубы. – Ваша взяла. Близнецов держат дома у Фергюсона, когда они не работают в шахте.

Мэйв вплотную приблизилась к Мерчанту, терзаясь картинами страданий, которые испытывают ее сыновья. Не в силах сдержать себя, она резко ударила его несколько раз по лицу.

– Шестилетних мальчиков заставили работать в шахте! Что же вы за чудовища, что за садисты?!

Джордино ласково обхватил за талию Мэйв, разразившуюся рыданиями, и увлек ее на середину комнаты.

Лицо Питта выражало печаль и строгость. Он установил дуло в миллиметре от левого глаза Мерчанта:

– Еще один вопрос, дружище Джон. Где почивает пилот вертолета?

– У него сломана рука. Он лежит в больнице, – угрюмо ответил Мерчант. – Можете не надеяться заставить его вывезти вас с острова.

Питт и Джордино обменялись взглядами.

– Да кому он нужен, ваш пилот? – Оглядев комнату, он кивнул на стенной шкаф: – Мы их прямо здесь оставим.

– Вы собираетесь убить нас? – медленно выговорил Мерчант.

– Я бы скорее вонючих скунсов пристрелил, – подчеркнул Питт. – Но коль скоро вы об этом заговорили, скажу: вас с подружкой свяжут и запрут в гардеробе.

Страх Мерчанта выдал задергавшийся уголок рта.

– Мы там задохнемся.

– Могу прямо сейчас пристрелить вас обоих.

Мерчант больше ничего не говорил и никакого сопротивления не оказывал, пока его и девушку вязали простынями, порванными на полосы, и бесцеремонно заталкивали в гардероб. Джордино половину мебели придвинул к дверцам, чтобы пленники не выбрались наружу.

– Мы получили то, за чем пришли, – подытожил Питт. – Отправляемся к дому Фергюсона.

– Ты же говорил, что я могу совершить налет на холодильник, – возразил Джордино. – У меня в животе спазмы от голода.

– На это сейчас нет времени, – сказал Питт. – Позже попируешь.

Джордино грустно покрутил головой, засовывая за пояс девятимиллиметровый автоматический пистолет Мерчанта, и проворчал:

– Отчего у меня такое чувство, как будто вовсю действует заговор с целью лишить мое тело всех его соков?

51

Семь часов утра. Голубое небо, неограниченная видимость и море, по которому молчаливыми демонами катятся небольшие волны, устремляясь к невидимым берегам, где им предстоит разбиться вдребезги и умереть. Стоял обычный день, похожий на большинство других в тропических водах возле Гавайских островов, теплых, ощутимо влажных, с легким ветерком. Была суббота, день, когда пляжи Вайкики и наветренная сторона острова неспешно просыпались вместе с ранними птицами. Тысячи местных жителей и отпускников предвкушали купание в волнах прибоя, усмиренных прибрежными рифами, и солнечные ванны на нагретом задень песке. Умиротворенные люди и в мыслях не держали, что этот день может оказаться для них последним.

«Гломар эксплорер» всего на одном из винтов-близнецов, работавшем на полную мощь, упорно продвигался к месту смертоносного акустического схождения, ибо звуковые волны уже начали свой путь в море из четырех источников. Корабль опоздал бы на добрых полчаса, если бы старший механик Тофт буквально не выжал из своих молодцов все соки. Он клял и умолял двигатель, который и без того из кожуха вон лез, работая всего на одном валу, и вытягивал из него еще пол-узла скорости. Тофт дал слово, что корабль выполнит то, что ему предначертано судьбой, с запасом времени, и с божьей помощью держал свое слово.

Стоя в крыле мостика по правому борту, Сэндекер в бинокль следил за тем, как бирюзовый вертолет (точная копия находящихся на вооружении ВМФ США «морских ястребов», только без вооружения) зашел к кораблю с носа, сделал круг и сел на посадочную площадку. Из вертолета быстро вышли Эймс и Ганн и поспешили к надстройке на корме. Минуту спустя они уже стояли на мостике рядом с Сэндекером.

– Погружение прошло нормально? – взволнованно спросил адмирал.

Доктор Сэнфорд Эдгейт Эймс слегка улыбнулся:

– Четыре комплекта дистанционных звукоулавливающих приборов установлены под водой в заданных местах на расстоянии тридцати километров от зоны схождения.

– Мы их поставили точно на предполагаемых путях четырех акустических потоков, – добавил Ганн.

– Они готовы произвести замер окончательного приближения и мощности звука? – спросил Сэндекер.

Эймс кивнул:

– Данные телеметрии от подводных модемов будут передаваться плавающими передатчиками спутниковой связи на бортовой терминал обработки и анализа прямо сюда, на «Эксплорер». Система работает по принципу программы акустического обнаружения подводных лодок.

– Нам повезло, – сказал Ганн, – погода и течения работают на нас как по заказу. С учетом всего звуковые волны должны сойтись, как и предусматривалось.

– Время предупреждения?

– Под водой звук распространяется со средней скоростью полторы тысячи метров в секунду, – ответил Эймс. – По моим подсчетам, пройдет двадцать секунд, прежде чем звуковые волны, миновав модемы, ударят в тарелку-отражатель под кораблем.

– Двадцать секунд, – повторил Сэндекер. – Чертовски мало времени, чтобы подготовить себя к неизвестному.

– Поскольку никто из тех, кто мог бы поведать об истинной мощности схождения, не выжил, сделанные мною расчеты показывают, что продолжительность полного отражения звуковой волны в сторону острова Гладиатор составит примерно четыре с половиной минуты. Тот, кто на борту корабля не успеет добраться до убежища, наверняка погибнет ужасной смертью.

Сэндекер, повернувшись, указал на покрытые буйной зеленью горы Оаху, находившиеся всего в пятнадцати километрах:

– Люди на берегу почувствуют что-нибудь?

– Возможно, ощутят короткую, но сильную боль в голове, но никакого серьезного вреда им не будет.

Сэндекер окинул взглядом громадину механизмов, вознесшуюся к небесам в середине корабля. Мили кабелей и линий гидравлики тянулись по палубе от вышки и кранов. Бригады мужчин и женщин, сидящих и стоящих на платформах, поднятых в воздух наподобие тех, какими пользуются мойщики стекол небоскребов, работали, соединяя, казалось, нескончаемые детали огромнейшего щита рефлектора. Гигантская вышка держала основную раму щита, а окружавшие ее краны поднимали более мелкие нумерованные части к тем местам, где их следовало крепить. Благодаря Руди Ганну, заранее позаботившемуся об очистке и смазке прилегающих поверхностей, сборка шла быстро и гладко. Все работало как часы. Оставалось смонтировать всего две секции.

Адмирал обратил взор на тихоокеанскую жемчужину: легко различались цепочки гостиниц вдоль пляжей Вайкики, небоскреб компании «Алоха» в Гонолулу, домики, скрывающиеся в облаках, которые, кажется, всегда парят над горой Танталус, реактивные лайнеры, приземляющиеся в международном аэропорту, строения Перл-Харбора. Если операция не пройдет как запланировано, то прекрасный остров превратится в поле смерти.

Наконец Сэндекер посмотрел на человека, следившего за группами цифр в компьютеризированной навигационной системе корабля:

– Капитан Квик.

Капитан «Гломар эксплорера» поднял голову:

– Слушаю, адмирал.

– Сколько еще осталось?

Квик улыбнулся: со времени отплытия из залива Халауа адмирал всего в двадцатый раз задавал один и тот же вопрос.

– Менее пятисот метров и еще двадцать минут до того, как мы начнем располагать корабль в той точке, что соответствует числам, которые ваши люди ввели в Систему глобального местонахождения.

– Значит, на установку рефлектора нам останется всего сорок минут.

– Спасибо надо сказать стармеху Тофту и его механикам. Если бы не они, нам бы ни за что не добраться сюда в срок.

– Да, – согласно кивнул Сэндекер. – Ему мы многим обязаны.

Потянулись минуты ожидания. Все в ходовой рубке неотрывно смотрели на монитор Системы глобального местонахождения. Наконец на экране высветился ряд нулей, свидетельствуя о том, что корабль прибыл в расчетное место. Теперь требовалось удержать корабль в заданной точке. Капитан Квик с головой ушел в программирование координат для автоматизированной системы управления судном, которая следила за состоянием моря и погодными условиями и управляла тягловыми водометами на носу и корме. И вот «Гломар эксплорер» закачался на воде, не позволяя силам ветра и течения отклоняться больше чем на метр.

В дело вступили еще несколько систем, каждая из которых играла решающую роль в операции. Всех охватила лихорадка действия. Группы инженеров и техников, электронщиков и ученых работали слаженно, стремясь установить рефлектор точно на пути звуковых волн. Бригада НУМА, работавшая на платформах высоко над палубой, завершила последние работы и присоединила отражатель к спусковому крюку вышки.

Далеко внизу ожила одна из самых уникальных секций корабля. Она занимала среднюю треть корпуса, где на площади в тысяча триста шестьдесят семь квадратных метров создавался и заполнялся водой резервуар (на корабле его называли Лунным прудом) за счет отсеков главного корпуса, уходивших в специально сконструированные камеры в носовой и кормовой частях корабля. Подлинное сердце системы проведения работ на морском дне (и того, что стало операцией по вызволению русской подлодки), Лунный пруд был местом, куда сходилось все, откуда землесосный шланг опускался на тысячи метров за минералами, устилавшими океанское дно, и откуда предстояло спустить под воду громадную тарелку-отражатель.

Инженерные системы на борту «Гломар эксплорера» первоначально создавались для подъема тяжелых объектов с морского дна, а не для спуска более легких, зато и больших по размерам объектов. В спешном порядке для проведения сложной операции менялась рабочая методика. Мелкие затруднения преодолевались мгновенно. Каждый шаг согласовывался и исполнялся в точности. Оператор вышки подтягивал спускные тросы до тех пор, пока рефлектор не завис в воздухе. От бригады НУМА поступил надлежащий сигнал, означавший, что сборка рефлектора целиком завершена. После этого тарелку спустили по диагонали через прямоугольный Лунный пруд в море с зазором всего в несколько сантиметров. Едва-едва прошла. Погружение велось со скоростью десять метров в минуту. Полная установка на тросах, закрепивших тарелку под заданным углом и на заданной глубине для рикошета звуковых волн к острову Гладиатор, заняла четырнадцать минут.

Громкоговорители разнесли голос капитана Квика по всему кораблю:

– До схождения шесть минут десять секунд. Всему экипажу корабля отправиться к складскому отсеку машинного отделения в кормовой части корабля и разместиться в нем в соответствии с инструктажем. Сделать это немедленно. Повторяю: немедленно. Бегом, а не шагом.

И разом все заскользили вниз по трапам и лесам, как плотная группа бегунов-марафонцев, торопясь спуститься в двигательный и насосный отсеки. Двадцать членов экипажа, не жалея сил, сделали отсек звуконепроницаемым, пустив в ход любой кусок звукопоглощающего материала, какой только могли отыскать. Корабельными полотенцами, одеялами, простынями, матрасами, мягкими подушками со всех кресел и диванов, а также деревянными брусьями, какие только смогли раздобыть, покрыли они потолок, палубу и переборки склада, чтобы не дать проникнуть ни единому звуку.

Торопясь по трапам на нижние палубы, Сэндекер заметил Эймсу:

– Это самая мучительная часть нашей операции.

– Понимаю, о чем вы думаете, – отозвался Эймс, резво прыгая через ступеньку. – Волнение от желания узнать, не допустили ли мы малюсенький просчет, из-за которого оказались в неподходящем месте и в неподходящее время. Маета от незнания, все ли мы сделали так, чтобы пережить схождение. От неведомых факторов мозги пухнут.

Они дошли до кладовки машинного отделения, которая была выбрана для убежища на время схождения, потому что в ней была водонепроницаемая дверь и полностью отсутствовали воздуховоды. Два корабельных офицера, которым было поручено вести счет людям, встретили и разместили их, снабдили, как и остальных, звуконепроницаемыми наушниками.

– Адмирал Сэндекер, доктор Эймс, пожалуйста, наденьте глушилки и постарайтесь не переходить с места на место.

В углу отсека Сэндекер и Эймс заметили бригаду сотрудников НУМА и присоединились к ней, расположившись рядом с Руди Ганном и Молли Фарадей. Адмирал, Эймс и Ганн наушники не надели, чтобы переговариваться до тех пор, пока это не станет смертельно опасным.

Отсек быстро заполнялся при общем молчании. Поскольку ничего нельзя было услышать, никто не говорил. Капитан Квик стоял на каком-то ящике, так чтобы можно было видеть всех. Он поднял два пальца: объявлялась двухминутная готовность. Последи им в отсек вошел оператор вышки, которому добираться было дольше всех. Довольный тем, что все находящиеся на корабле явились, капитан приказал задраить дверь. Вход тут же обложили несколькими матрасами, чтобы заглушить любой звук, который мог бы просочиться в запертый отсек. Квик поднял один палец, и все напряглись. Народ стоял. Места присесть или прилечь не было.

Ганн вычислил, что в наглухо задраенном помещении воздуха для девяноста шести человек хватит на пятнадцать минут. Дышать уже становилось тяжело. Еще одна непосредственная опасность (по счастью, единственная) исходила от клаустрофобии, поднимавшей свою мерзкую голову. Меньше всего нужна им была безудержная истерия. Ганн ободряюще подмигнул Молли и принялся отсчитывать время. Остальные не сводили глаз с капитана корабля, словно он был дирижером симфонического оркестра.

Квик поднял обе руки, сжав пальцы в кулаки. Настал момент истины. Все зависело теперь от данных, которые анализировались компьютерной сетью Хайрема Йегера. Корабль стоял точно в установленном месте, рефлектор занимал положение, рассчитанное Йегером и перепроверенное доктором Эймсом и его сотрудниками. Вся операция до самой мельчайшей детали шла по задуманному. Теперь разве что внезапное и необычное изменение температуры моря или какая-то непредвиденная сейсмическая активность, которая существенно изменит течение в океане, могли накликать несчастье. О чудовищных последствиях неудачи никто из бригады НУМА даже не думал.

Пять секунд прошло, десять. Сэндекер начал ощущать покалывание в затылке: предвестие беды. И тут вдруг грозно акустические сенсоры, отдаленные на тридцать километров от корабля, стали регистрировать приближающиеся звуковые волны.

– Боже праведный! – воскликнул Эймс. – Сенсоры зашкаливает. Мощность куда выше, чем я рассчитал.

– Двадцать секунд, и отсчет! – выкрикнул Сэндекер. – Всем закрыть уши.

Первым признаком схождения было небольшое дрожание переборок, вторым – жужжание в ушах. Затем люди ощутили головокружение. Но никого не тошнило, никто не ударился в панику. Недомогание перенесли стойко. Сэндекер и Эймс уставились друг на друга: содеянное вызвало у них нервную дрожь.

Прошло пять долгих минут. Вибрация переборок, жужжание в ушах и головокружение исчезли.

Ганн сорвал с себя наушники, взмахнул руками и закричат капитану Квику:

– Дверь! Откройте дверь, пустите воздух!

Квик его понял. Матрасы были отброшены, дверь раздраена и широко распахнута. Воздух, проникший в отсек из машинного отделения, вонял горючим, но все обрадовались ему как озону. Не в силах сдержаться, люди, поняв, что жуткая опасность осталась позади, принялись кричать и смеяться, как болельщики, празднующие победу любимой футбольной команды. Потом неторопливо, соблюдая порядок, по одному, народ вышел из отсека.

У Сэндекера открылись нечеловеческие силы. Он в мгновение ока перелетел из машинного отделения в ходовую рубку и, схватив бинокль, метнулся на крыло мостика. Нетерпеливо навел резкость, глядя на остров, находившийся в пятнадцати километрах от корабля.

Автомобили как ни в чем не бывало катили по улицам, толпы искателей солнечного тепла беззаботно бродили по пляжам. Адмирал с облегчением перевел дух и в изнеможении привалился к ограждению.

– Полнейший триумф, адмирал, – сказал Эймс, появившийся на мостике. – Вы доказали, что лучшие ученые умы страны ошибались.

– Мне были дарованы ваш опыт и поддержка, док, – ответил Сэндекер. – Если бы не вы и не ваши блестящие молодые ученые, я бы ничего не добился.

Охваченные веселым возбуждением, Ганн и Молли бросились к Сэндекеру с объятиями, о чем в других обстоятельствах и помыслить не смогли бы.

– У вас получилось! – кричал Ганн. – Почти два миллиона жизней спасены! Благодаря вашей настойчивости!

– У нас получилось, – поправил его Сэндекер. – От начала до конца усилия были общими.

Выражение лица Ганна вдруг изменилось.

– Какая жалость, что с нами нет Дирка!

Адмирал грустно кивнул:

– Это его идея была искрой, от которой зажглась вся операция.

Эймс изучающе рассматривал комплект приборов, установленных им во время плавания с Молокая.

– Положение рефлектора выбрано идеально! – радостно сообщил он. – Акустическая энергия повернута вспять, в точности как и задумывалось.

– Где она теперь? – спросила Молли.

– Слившись с энергией от трех других островных горных предприятий, звуковые волны несутся к острову Гладиатор быстрее реактивного самолета. Их объединенная сила ударит в подводное основание острова примерно через девяносто семь минут.

– Дорого бы дал, чтобы взглянуть на его лицо.

– На чье? – простодушно спросил Эймс.

– На лицо Артура Дорсетта, – пояснила Молли. – Хотела бы я видеть, как его пиратский остров пустится отплясывать рок-н-ролл.