Текст книги "Ударная волна"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

49

Вскоре после полуночи Питт в последний раз определил курс судна по звездам и в свете половинки луны сверился с картой. «Если мои вычисления точны хотя бы в пределах бейсбольного поля, – подумал он, – то через несколько часов мы увидим остров Гладиатор». Поставив на вахту Мэйв с Джордино и велев им зорко смотреть вперед, он позволил себе роскошь часок соснуть.

Ему показалось, что он только-только уснул, когда Мэйв тряхнула его за плечо.

– Ты со своей навигацией прямо в точку попал, – восторженно сказала она. – Остров виден.

– Отличная штурманская работа, дружище, – поздравил его Джордино. – Ты привел посудину в расчетное время.

– И своевременно, – рассмеялась Мэйв. – С парусов начали опадать увядшие листья.

Питт вгляделся в ночь, но увидел только отблески звезд и луны на море. Он уж было рот открыл сказать, что ничего не видит, как столб света метнулся на западе по горизонту, а следом за ним появилось ярко-красное сияние.

– На твоем острове есть маяк? – спросил он у Мэйв.

– Небольшой башенный маяк на кромке южного вулкана.

– По крайней мере, твое семейство что-то сделало в помощь морским навигаторам.

Мэйв засмеялась:

– Мысли о пропавших моряках не приходили в голову моему прадеду, когда он строил маяк. Цель его всегда состояла в одном: предупреждать суда, чтобы те держались подальше и не вздумали приставать к острову.

– Много ли кораблей терпели крушение у его берегов?

Она глянула на свои ладони, потом сцепила их.

– Когда я была маленькой, папочка часто рассказывал о кораблях, которые выбрасывало на скалы.

– А про уцелевшие он рассказывал?

Мэйв покачала головой:

– О попытках спасения разговоров не было никогда. Он всегда говорил, что всякий человек, ступивший на остров Гладиатор без приглашения, попадает на свидание с сатаной.

– В каком смысле?

– В том смысле, что покалеченных убивают, а здоровых отправляют работать на шахты, где они и находят свою смерть. Еще никому из пленников не удавалось бежать с Гладиатора, чтобы поведать миру об ужасах, творящихся там.

– Ты же убежала.

– И что толку? – печально сказала Мэйв. – Когда я попыталась описать положение наших шахтеров властям, они мне не поверили. Я думаю, папочка попросту купил их.

– А китайцы, работающие на шахтах сегодня? Сколько их уезжает с острова в целости и сохранности?

Лицо Мэйв омрачилось.

– Единицы. Большинство умирает от жуткого перегрева в нижней шахте.

– От жара? – Выражение любопытства появилось на лице Питта. – Откуда он там?

– Пар пробивается сквозь щели в скалах.

Джордино задумчиво глянул на Питта:

– Лучше местечка для создания профсоюза не придумаешь.

– Часа через три мы доберемся до берега, – сказал Питт. – Еще не поздно все поменять – обойти остров и двинуться в Австралию.

– Нас окружает неистовый, жестокий мир, – вздохнул Джордино. – Совершенно никудышный, не попадай мы время от времени в хорошую передрягу.

– Это говорит становой хребет Америки, – возгласил Питт с улыбкой и оценивающе глянул на луну. – Полагаю, света вполне хватает, чтобы делом заняться.

– Ты до сих пор не объяснил, каким образом мы попадем на берег не замеченными папочкиными охранниками, – сказала Мэйв.

– Сначала ты расскажи мне про скалы, окружающие Гладиатор.

Недоуменно взглянув на него, она пожала плечами:

– Особо рассказывать нечего. Скалы тянутся по всему побережью острова. С западной стороны о них бьются громадные волны. Восточная сторона потише, но все равно опасна.

– А есть на восточном берегу бухточка с песчаным берегом и расщелинами в скалах, годными для подъема?

– Насколько помню, две такие есть. В одну легко войти, но там берег крошечный. Другая поуже, зато песчаная полоса там шире. Если думаешь причалить в какой-нибудь из них, то напрасно. Там отвесные утесы высотой метров сто. Первоклассный скалолаз-профессионал, пользуясь самым совершенным оборудованием, и то не сможет взобраться на них посреди ночи.

– Покажешь дорогу к узкой бухточке с просторным пляжем? – спросил Питт.

– Ты что, не слышал, что я сказала? – вспыхнула Мэйв. – С тем же успехом можно на Эверест подниматься с одним ледорубом. К тому же там полно охранников. Они осматривают скалы каждый час.

– И ночью?

– Папочка не оставляет ни одной двери открытой для похитителей алмазов, – сказала она ему внушительно, как нерадивому школьнику.

– Сколько охранников в патруле?

– Двое, за смену они совершают полный круг по острову.

– Стоя на скале, можно увидеть берег?

– Только если встать на самый краешек. – Мэйв в удивлении подняла брови. – К чему все эти расспросы про черные ходы на остров? Попасть на него можно только с лагуны.

Питт заговорщицки подмигнул Джордино:

– Скажи, тело у этой женщины – само совершенство, а мозги оставляют желать лучшего.

– Не расстраивайся, – проговорил, зевая, Джордино. – Мозги у женщины не самое главное.

Питт оглядывал скалы, которые были свидетелями крушения многих судеб, скалы, которые, суля жизнь и свободу, даровали или смерть в бушующих волнах, или рабство на алмазных шахтах Дорсетта. Долгое время, пока скалы острова Гладиатор проступали из ночной тьмы, на палубе «Дивной Мэйв» царило молчание. Мэйв стояла к Питту спиной, чтобы как бдительный впередсмотрящий предупредить о прибрежных рифах. Джордино готовился по первому знаку Питта запустить мотор.

Природа всеми силами содействовала исполнению дерзкого замысла. Лунного света вполне хватало, чтобы с моря разглядеть круто вздымающиеся береговые скалы, зато со скал заметить «Дивную Мэйв» было невозможно. Море присмирело едва не до штиля, восточный ветер раздувал паруса. Питт развернул тримаран и пошел вдоль береговой линии.

Пока они не обогнули оконечность острова, и вулкан не укрыл маленькую посудину от стремительного луча, обшаривавшего море с башни маяка Гладиатора, Питт чувствовал себя как киношный узник старинной тюрьмы, который пытается перелезть через стену при свете шарящих вокруг прожекторов.

– Далеко до бухты? – тихо обратился он к Мэйв.

– Кажется, она по берегу в километре от маяка, – отозвалась она, не оборачиваясь.

После того как посудина, повернув, пошла на север, ход ее значительно замедлился, и Питту стало трудно выдерживать курс. Подняв руку, он дал знак Джордино: «Заводи». Сердце вначале замерло, а потом учащенно забилось: мотор не заводился. Джордино дернул за шнур стартера один, второй, третий… тридцатый раз, и все напрасно. Джордино помял уставшую руку и грозно обратился к древнему мотору:

– Если ты со следующего рывка не заведешься, я тебе так врежу, что покалечу все болты в картере.

Он крепко ухватился за ручку шнура и мощно дернул. Движок чихнул, выплюнул клубочек дыма и ровно затарахтел. Джордино отер пот с лица и радостно провозгласил, учащенно дыша:

– Еще одно подтверждение закона Джордино. Всякое механическое устройство таит страх перед отправкой в утиль.

Питт убрал паруса и достал из надстройки воздушного змея. Ловко уложил тонкий трос кольцами на палубе посудины. Привязал небольшой разлапистый якорь, найденный возле хижины Йорка, к тросу чуть пониже места крепления к змею. Сел и принялся ждать своего часа, в глубине души сознавая, что у него всего лишь один шанс на успех из стольких, что и не счесть.

– Лево руля, – скомандовала Мэйв, вытянув левую руку в сторону. – Метрах в пятидесяти прямо по курсу острый камень торчит.

– Есть лево руля, – повторил команду Джордино, притянул к себе румпель мотора и развернул посудину под двадцать градусов к линии берега.

Он не сводил настороженных глаз с белой воды, бурлившей вокруг черных скал, выступавших над поверхностью, пока те благополучно не остались за кормой.

– Мэйв, ничего еще не видно? – спросил Питт.

– Точно не разберу. Никогда прежде не приходилось отыскивать эту чертову бухту в кромешной тьме, – ответила Мэйв не без ехидства.

Питт внимательно следил за бурунами: те становились все круче и ближе друг к другу.

– Дно совсем рядом. Еще метров тридцать, и нам придется в море повернуть.

– Нет-нет! – взволнованно воскликнула Мэйв. – Кажется, я вижу просвет в скалах. Точно, вижу. Это бухта с самым большим пляжем.

– Далеко? – сухо спросил Питт.

– Метров шестьдесят – семьдесят.

Тут Питт тоже увидел. Между отвесными скалами, освещенными луной, темнела щель. Питт послюнявил и поднял палец, определяя направление ветра. Бриз ровно дул с востока.

– Ну еще десять минут, – молил он, затаив дыхание. – Мне всего-то и нужно десять минут. – Повернулся к Джордино: – Ал, сможешь держать нас на месте метрах в двадцати от входа?

– Не так-то просто на такой волне.

– Постарайся, дружище. – Питт обернулся к Мэйв: – Возьми румпель и держись прямо наперерез волнам.

Питт развернул воздушного змея. В расправленном положении он имел около двух с половиной метров в высоту. Держа его в руках, Питт с радостью почувствовал, как рвется змей ввысь при каждом порыве ветра. Он начал стравливать трос, позволяя ему уйти в предрассветное небо.

До Мэйв вдруг дошла вся гениальность безумного плана Питта.

– «Кошка»! – обрадовалась она. – Ты хочешь зацепиться за верхушку утеса и по тросу забраться на скалу.

– Замысел именно таков, – ответил Питт, не спуская глаз со смутного контура воздушного змея, едва различимого в лунном сумраке.

Мастерски работая ручкой газа и реверсом переднего и заднего хода, Джордино удерживал посудину на одном месте. Упершись взглядом в море, он не видел, что делает друг.

Питт молился, чтобы ветер был устойчивым, и получил больше, чем просил. Змей так и рвался из рук. Спустив рукав видавшей виды кожанки, Питт обернул им, как перчаткой, трос, чтобы руки не порезать. Змея тянуло так, что Питту едва не вывернуло руки. Питт стиснул зубы, стараясь подавить дурное предчувствие. Он опасался, что ветер переменится и змей разобьется о камни, что Джордино с Мэйв не удержат посудину на одном месте, что якорь не найдет, за что уцепиться, что появится патруль и расстреляет их в мгновение ока.

Питт бодрился, до конца вычерпывая свои душевные силы. В полутьме он не мог точно определить, поднялась ли «кошка» выше края утеса. Вдруг он почувствовал, как под рукав кожанки скользнул узел, завязанный на тросе. Это означало, что змей поднялся на сто метров. Питт стравил еще двадцать метров троса. Утратив сопротивление ветру, змей заметался из стороны в сторону и упал.

Огромное облегчение ощутил Питт не только в мыслях, но и во всем теле, когда, несколько раз потянув за трос, убедился, что тот не поддается. Крючья якоря с первой же попытки вцепились в камень.

– Ал, заводи тримаран в бухту. Путь наверх проложен.

Джордино только этого и ждал. Работа по удержанию посудины на месте под неослабевающим напором прибоя стала испытанием для его умения и ловкости. С удовольствием поставив реверс в положение «вперед», он поддал газу и повел «Дивную Мэйв» меж камней ко входу в бухточку.

Мэйв вернулась на бак, чтобы исполнять обязанности впередсмотрящего, и принялась указывать Джордино путь в чернильной воде, которая по мере их продвижения в бухту успокаивалась все больше.

– Вижу берег, – доложила Мэйв. – Мы как раз в полоску песка метров в пятнадцать упремся, если возьмем чуть левее.

Прошло несколько минут, и нос с фальшкорпусами уткнулся в мягкий песок. Питт взглянул на Мэйв. Утесы заслонили луну, и в тени он с трудом различил черты ее лица.

– Вот ты и дома, – сказал Питт.

Запрокинув голову, она смерила взглядом утесы и узкую полоску звездного неба.

– Нет, еще не дома.

Питт накинул кожанку на плечи Мэйв и крепко потянул за трос.

– Лучше нам не терять времени, пока патруль не пришел.

– Я должен идти первым, – сказал Джордино. – Я самый сильный.

– В этом никто не сомневается, – улыбнулся Питт. – В любом случае, думаю, на этот раз твоя очередь.

– Ах да! – припомнил Джордино. – Пришло время расплачиваться за то, что тогда, в Андах, террорист обрезал твою страховку, когда ты плавал в этой раковине среди камня, а я стоял и смотрел разинув рот, как беспомощный лежебока.

– И мне пришлось выбираться без всего, кроме пары отверток.

– Расскажи мне об этом еще разок, – съязвил Джордино. – Никогда не устану слушать эту байку.

– Пошел вперед, критикан, и смотри патруль не прозевай.

Коротко кивнув в ответ, Джордино ухватился за тонкий трос и сильно потянул его, убеждаясь в надежности.

– Эта ниточка вполне крепкая, чтобы выдержать мой вес?

Питт пожал плечами:

– Остается только уповать на это, так ведь?

Джордино одарил его безрадостным взглядом и начал подниматься по склону утеса. Он быстро исчез в непроглядной темноте, а Питт крепко держал трос, не давая ему болтаться.

– Отыщи парочку выступающих камней и привяжи посудину и за нос, и за корму, – велел Питт Мэйв. – Если дела обернутся к худшему, мы можем рассчитывать, что «Дивная Мэйв» вынесет нас отсюда.

Мэйв недоуменно взглянула на него:

– А как еще ты собирался уходить отсюда?

– Я малый ленивый. Где-то глубоко в душе я лелеял надежду украсть одну из яхт твоего отца, а может, и самолет.

– Ты за собой армию ведешь?

– Половина ее полков перед тобой.

Разговор умолк, и оба устремили глаза вверх, гадая, далеко ли ушел Джордино. О продвижении друга Питт мог судить только по дерганью троса.

Минут через тридцать Джордино остановился перевести дыхание. Руки у него ныли так, будто тысяча чертей истыкала их остриями вил. Поднимался он довольно быстро, если учитывать неровности скалы. Взобраться без троса было бы невозможно. Даже с нормальным снаряжением, одолевая в темноте за раз по метру, выбирая точку опору для пальцев ног, вбивая крюки и закрепляя в кольцах страховку, на восхождение потребовалось бы часов шесть.

Минута – не больше – на отдых, и снова они друг за другом принялись перехватывать трос. Устало, но по-прежнему мощно подтягивал он себя вверх, обходя выступы и экономя силы на уступах. Ладони у него стерлись в кровь от беспрестанного хватания и подъема по тросу, взятому с яхты Родни Йорка. В общем-то, нейлоновая веревка едва-едва его выдерживала. Зато она была легкой, в противном случае змей не вознес бы якорь на вершину.

Джордино приостановился, чтобы взглянуть вверх на теряющуюся в тени кромку вершины, очерченную звездами. «Метров пять, – прикинул он, – еще пять метров». Дышал он тяжело, болезненно всхлипывая, грудь и руки ныли от ушибов и царапин о невидный в темноте камень. Громадная его сила была на исходе. Последние метры Джордино взбирался, по сути, на одной только воле. Несокрушимый, крепкий и твердый как камень, по которому он взбирался, Джордино лез и лез, не помышляя больше об остановке. И наконец перед ним открылась земля. Еще один, последний, рывок через край – и он лег плашмя, прислушиваясь, как колотится сердце, как кузнечными мехами ходят легкие, с хрипом втягивая и выталкивая воздух.

Минуты три Джордино лежал недвижимо, радуясь, что мучения его закончились. Оглядевшись вокруг, он обнаружил, что лежит поперек дорожки. Поодаль, всего в нескольких шагах, маняще темнела стена из деревьев и кустарников. Не заметив ни огонька, ни какого-либо движения, Джордино прошел по тросу до «кошки» и увидел, что та прочно держится за вылезшие на поверхность камни.

Сумасбродная идея Питта сработала просто замечательно!

Удостоверившись, что «кошка» никуда не денется, Ал поднялся на ноги. Отвязал змея и припрятал его среди растений напротив дорожки, потом вернулся к краю утеса и два раза сильно потянул за трос.

Далеко внизу Питт повернулся к Мэйв:

– Твой черед.

– Не знаю, получится ли у меня, – волнуясь произнесла она. – Высота на меня страх нагоняет.

Питт сделал петлю, набросил ее Мэйв на плечи, опустил и крепко затянул на поясе.

– Держись крепко за трос и шагай по скале. Ал будет тянуть тебя сверху.

Питт трижды дернул трос. На Мэйв вслед за ощущением, будто ей талию обручем стиснуло, наваливалась усталость. Плотно зажмурив глаза, она мухой поползла по отвесной стене утеса.

А высоко наверху Джордино, у которого руки слишком онемели, чтобы подтягивать Мэйв, отыскал гладкую щель в камне, где трос не повредило бы и не растрепало на нейлоновые нити. Уложив в нее трос, он закинул его себе за плечи. Потом, нагнувшись вперед, зашагал через дорожку, волоча за собой Мэйв.

Через двенадцать минут она, со все так же плотно зажмуренными глазами, появилась на краю утеса.

– Добро пожаловать на вершину Маттерхорна, [23]23
  Маттерхорн – горная вершина в Альпах.


[Закрыть]– тепло приветствовал ее Джордино.

– Слава богу, все позади! – радостно простонала Мэйв, открыв глаза. – Не думаю, что смогу еще раз проделать такое.

Джордино высвободил Мэйв из петли.

– Постойте на страже, пока я Дирка втащу. Дорожка, что вдоль скал на север идет, просматривается довольно далеко, зато участок с юга скрыт за большой кучей камней метрах в пятидесяти.

– Я помню эти камни, – сказала Мэйв. – Они лежат по кругу, в центре – пустота. Когда-то мы с Дейрдрой играли там, изображая из себя королевскую знать. Эта куча называется Замок. Теперь на пустом месте устроен сторожевой пост.

– Надо поднять Дирка до того, как появится патруль, – сказал Джордино, аккуратно сбрасывая трос вниз.

У Питта было такое ощущение, что поднимается он по времени не больше, чем требуется для приготовления яичницы. Однако, когда до края утеса оставалось метров десять, подъем вдруг прекратился. Ни слова предупреждения, ни слова ободрения – одно молчание. Означать это могло лишь одно: приближается патруль. Не в силах увидеть то, что творится наверху, Питт прижался к утесу и затих.

Мэйв заметила огонек около Замка и предупредила Джордино. Тот быстро закрепил трос за ствол дерева, чтобы Питт не грохнулся на песчаный берег. Забросал лежащий кусок троса пылью и сухими листьями, но не успел спрятать якорь.

– А как же Дирк? – взволнованно прошептала Мэйв. – Он может не понять, что произошло, и окликнуть нас.

– Напротив, он затаится как мышонок, – уверенно заявил Джордино и не церемонясь потащил ее в кусты возле дорожки. – Сиди тут, и чтоб тебя не видно и не слышно было, пока охранники не пройдут.

Одинокий лучик света, не рыская по сторонам, становился все ярче, неумолимо приближаясь. Прошагав по караульной дорожке за прошедшие четыре месяца сотни раз, да так и не заметив странных следов, два стража, составлявшие патруль, вели себя небрежно и беззаботно. Вошедшее в привычку бездействие всегда порождает скуку и безразличие. Охранники будто по прошлому вышагивали: те же камни, те же изгибы дорожки, тот же отдаленный гул прибоя. Только этих ребят очень хорошо учили и им очень хорошо платили. Скука – да, но никак не вялость.

У Джордино сердце часто забилось, когда он увидел, что охранники осматривают каждый дюйм дорожки. Он не подозревал, что Дорсетт платит премию в двадцать пять тысяч долларов за отрубленную руку лазутчика и не интересуется, куда деваются прочие части тела.

Охранник остановился как раз напротив Мэйв и Джордино:

– Здрасьте!.. А это что за штука?

– Что ты там увидел? – спросил напарник.

– Похоже на «кошку» со шлюпки. – Стражник опустился на одно колено и разбросал торопливо набросанную маскировку. – Так-так, она привязана к тросу, который спускается по скале.

– Первая попытка проникнуть на остров со стороны утесов с тех пор, как три года назад мы поймали группу канадских контрабандистов, – сказал напарник и посветил фонариком по склону скалы.

Стражник вытащил нож и приготовился обрезать трос.

– Если голубчики собираются подняться сюда, то их ждет жестокое разочарование.

Мэйв затаила дыхание, когда Джордино вышел из кустов на дорожку:

– У вас что, голубчики, дел получше нет, чем бродить тут по ночам?

Стражник замер с поднятой рукой, в которой сжимал нож. Его напарник резко обернулся и наставил на Джордино ствол автомата:

– Замри где стоишь – или я стреляю.

Джордино послушно сделал так, как ему велели, только ноги напружинил, готовясь к броску. Страх и помутнение рассудка ощутил он, представив, как через несколько секунд Питт полетит к морю и рифам.

И вдруг автомат опустился.

– Что с тобой?! – спросил напарника охранник с ножом.

И сам остолбенел. Джордино оглянулся и увидел Мэйв. На лице ее не было и тени страха, гнев искажал ее черты.

– Уберите оружие! – приказала она.

Напарник стражника с фонариком осветил Мэйв.

– Мисс Дорсетт?

– Флетчер, – поправила она. – Мэйв Флетчер.

– Я… Нам сказали, что вы утонули.

– Я что, по-вашему, сейчас в море плаваю?

Мэйв не совсем четко представляла себе, как ее воспринимают охранники в оборванных до лохмотьев блузке и шортах. Зато в другом у нее сомнений не было: она вовсе не походила на дочь бриллиантового магната с миллиардным состоянием.

– Могу я узнать, что вы делаете здесь в такой ранний час? – спросил стражник с ножом вежливо, но твердо.

– Мы с моим другом решили прогуляться.

Охранника такой ответ не удовлетворил.

– Вы уж простите меня, – сказал он, подхватывая свободной рукой трос и собираясь его обрезать, – только что-то здесь очень не так.

Мэйв, подойдя вплотную, ударила стражника с автоматом по щеке. Столь ошарашивающее проявление превосходства поразило охранников, и они на какое-то время растерялись. Стремительный, как распрямившаяся стальная пружина, Джордино молниеносно бросился на стоявшего рядом стража, выбил у него из рук автомат и головой ударил прямо в живот. Стражник жутко скорчился и упал навзничь. Джордино, не удержавшись на ногах, свалился на поверженного противника.

В тот же миг Мэйв бросилась на второго охранника, но тот встретил ее сильным ударом тыльной стороны ладони по скуле и сбил с ног. Отбросив нож, страж схватился за автомат, указательный палец правой руки лег на спусковой крючок, а дуло уставилось в грудь Джордино.

Джордино понял: ему конец. Схватка с другим стражем не давала ему времени хоть как-то защититься. Он понимал: ему никак не добраться до стража, прежде чем он увидит, как автоматный ствол изрыгнет огонь. Он ничего не мог поделать, кроме как сжаться всем телом, ожидая удара пули.

Но не было ни выстрела, ни удара пули.

Не замеченная никем, из-за края утеса показалась сначала кисть, потом рука, которая ухватилась за автомат и рванула его из рук стража. Не успел тот вдохнуть, как полетел с утеса вниз. Его последний крик ужаса эхом отозвался в черной пустоте.

В луче упавшего на землю фонарика над краем утеса выросла голова Питта. Глаза моргали от яркого света, он слегка улыбался.

– Я так полагаю, именно это и называется пролететь, столкнувшись с враждебной точкой зрения.