Текст книги "Ударная волна"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

– Значит, вы меня передадите инспектору Стоуксу?

– Предпочитаю вручить вас его начальству, – едва ли не весело сообщил Мерчант. – Только прежде я основательнее расследую это дело.

У Питта не осталось сомнения в том, что его с острова живым не выпустят.

– Надеюсь, Стоукса вы не осмелитесь задержать?

– Он взлетит через секунду, как закончит ненужный ремонт. А вообще я с удовольствием наблюдаю за его примитивными попытками вести разведку.

– Не стоит даже упоминать о том, что он доложит о моем захвате.

– Разумеется, – сухо согласился Мерчант.

Раздался треск запускаемого двигателя самолета. Стоукса заставили взлететь без пассажира. «Если действовать, – сообразил Питт, – то в моем распоряжении не более тридцати секунд». Заметив на столе пепельницу с окурками, он вскинул руки вверх:

– Ладно, ваша взяла. Вы не против, если я закурю?

– Сделайте одолжение. – Мерчант подвинул пепельницу к Питту. – Я даже составлю вам компанию.

Питт, бросивший вредную привычку много лет назад, медленно потянулся к нагрудному карману рубашки. Сжав правую руку в кулак и обхватив его левой, он молниеносно ударил охранника правым локтем в живот. Страж с мучительным всхлипом сложился пополам.

Быстрота реакции Мерчанта была изумительной. Хорошо натренированным движением он выхватил из кобуры пистолет и снял с предохранителя. Но не успел ствол подняться над поверхностью стола, как в омерзительное лицо, прямо в нос, уперлось дуло автомата, отобранного у охранника.

Мерчант осторожно положил пистолет на стол и ядовито прошипел:

– Это вас до добра не доведет.

Питт схватил пистолет и бросил его в карман пиджака.

– Извините, отобедать у вас не смогу: очень не хочу опоздать на самолет.

Выбросив автомат в мусорный бак у ворот и поменяв бешеную прыть на легкую трусцу, он покинул ангар и миновал охранников. Те подозрительно глянули на него, но не пошевелились. Стоукс дал газ, и гидроплан двинулся по полосе. Питт прыгнул на поплавок, рванул на себя, одолевая сопротивление воздушной струи от пропеллера, дверцу и упал в грузовой отсек.

Стоукс при виде его оцепенел:

– Боже праведный! Откуда вы взялись?

– Из ада, – ответил Питт, с трудом переводя дыхание.

– Меня принудили взлететь без вас.

– Догадываюсь. А что случилось с вашим тайным агентом?

– Не явился. Охрана вокруг самолета была слишком плотной.

– Вас, видимо, не порадует известие о том, что шеф службы безопасности Дорсетта, плюгавый такой мерзавец по имени Джон Мерчант, раскусил вас.

– Значит, к чертям собачьим вся моя маскировка под пилота, летающего по диким местам, – пробурчал Стоукс, снова берясь за штурвал.

Питт сдвинул боковое стекло, высунулся под струю от пропеллера и посмотрел назад. Охранники метались на земле, как растревоженные муравьи. Потом он увидел кое-что, отчего у него заныл желудок.

– Похоже, я их раздразнил.

– Словами?

– Действием. – Питт задвинул боковое стекло. – Я врезал сопровождавшему меня охраннику и похитил личное оружие шефа службы безопасности.

– Понятно.

– Они преследуют нас на боевом вертолете.

– Плохо дело, – огорчился Стоукс. – Можем не дотянуть до причала.

– Они не рискнут сбить нас на глазах у свидетелей, – заявил Питт. – Где тут ближайшее обитаемое местечко?

– На острове Морсби, деревня Мейсона Бродмура. Это километрах в шестидесяти к северу отсюда. Если долетим первыми, то я сяду прямо посреди рыбачьей флотилии в бухте Черная Вода.

Питт, у которого кровь закипела в жилах, бросил на Стоукса пламенный взгляд:

– Ну так жми, браток!

20

Питт и Стоукс быстро убедились в том, что находятся в проигрышном положении. Наивно было мечтать спастись на гидроплане от головорезов на боевом вертолете. Тем не менее им удалось раньше врагов пересечь узкий пролив, разделяющий Кангит и Морсби.

– Где они? – спросил Стоукс, не отрывая взгляда от земли, поросшей кедром и сосной, прямо по курсу.

– С полкилометра позади и быстро приближаются, – доложил Питт.

– Если бы не вес и не сопротивление воздуха от поплавков, мы могли бы посоперничать с ними.

– Наивный. У тебя на этом антикварном изделии оружие какое-нибудь есть?

– Не положено.

– Формалист. Мог бы на всякий случай сунуть в поплавки по пистолету.

– В отличие от твоих копов мы не привыкли размахивать пушками по незначительному поводу.

Питт недоуменно воззрился на инспектора:

– А нынешнюю передрягу ты как квалифицируешь?

– Непредвиденное осложнение, – невозмутимо ответил Стоукс.

– Так ты еще и оптимист. Ладно, тогда, может, выкрутимся. Пару лет назад я сбил вертолет, запустив спасательный плотик ему меж лопастей.

Стоукс недоверчиво оглянулся на Питта:

– Прости, в багажном отсеке только два спасательных жилета.

Питт посмотрел в окно:

– Они обходят нас с правой стороны, чтобы расстрелять наверняка. По моему сигналу разом выпускай закрылки и убирай газ.

– Если я заглушу мотор на такой высоте, мы камнем полетим вниз.

– Упасть на верхушки деревьев лучше, чем получить пулю в башку и взорваться вместе с машиной.

– Такой расклад мне как-то в голову не пришел, – мрачно признался Стоукс.

Черный вертолет вышел на параллельный гидроплану курс и завис, словно ястреб, готовясь к атаке. Он был так близко, что Питт различил глумливое выражение на лицах пилотов.

– Все-таки странно, – сказал Стоукс, – никаких предупреждений по рации, никаких требований вернуться на шахту…

– Эти гады играют жестко. Наверняка они получили приказ от кого-то из шишек в «Дорсетт консолидейтед», иначе не стали бы посягать на жизнь «конника». Они ведь тебя сначала отпустили.

– Поверить не могу, что они рассчитывают, будто убийство инспектора сойдет с рук.

– Во всяком случае, чертовски ясно, что они собираются попробовать. – Питт открыл окно и высунул руку с пистолетом. – Давай!

Стоукс зажал штурвал между коленями и взялся одной рукой за рычаг закрылок, а другой – за ручку газа. Мысленно он дивился, с чего это вдруг доверился человеку, которого узнал всего два часа назад. Впрочем, ответ был очевиден. Мало кто из знакомых ему «конников» отличался таким самообладанием, как этот мнимый турист.

– Пошел! – заорал Питт и, приподнявшись, начал стрелять по черному хищнику.

Стоукс с силой опустил закрылки до отказа и рывком убрал газ. С отключенным двигателем и при встречном ветре, тащившем его назад, старый «Бобер» резко завис, словно вошел в облако из клея.

В тот же миг Стоукс услышал частое тарахтение пулемета и стук пуль по крылу гидроплана. «Какой, к чертям собачьим, это полет?! – подумал он, яростно пытаясь развернуть самолет. – Это ж все равно что полусреднему из школьной команды пробиться сквозь оборонительные порядки профессиональных футболистов из „Аризонских кардиналов“».

Вдруг стрельба прекратилась. Нос гидроплана ушел в пике. Стоукс, вновь толкнув ручку газа, мало-мальски восстановил управление машиной и посмотрел в окно.

Вертолет уходил в сторону. Второй пилот завалился в кресле на бок, пластиковый фонарь кабины перед ним был разбит. Стоукс глянул на Питта и удивился: сплошное расстройство.

– Черт! – буркнул Питт, отвечая на его немой вопрос. – Промазал.

– Ты это о чем? Ты попал во второго пилота.

– А целился в блок вращения винта.

– Ты идеально угадал со временем. Как тебе удалось определить момент, когда начать стрелять?

– Пилот перестал лыбиться.

До деревни Бродмура еще оставалось тридцать километров.

– Они идут на второй заход, – сообщил Питт.

– Смысла нет прибегать к той же уловке.

Питт кивнул:

– Согласен. Пилот будет ждать этого. На этот раз налегай на штурвал и делай иммельман.

– Что такое «иммельман»?

Питт вылупился на него:

– А ты не знаешь? Боже праведный, сколько же у тебя летных часов?

– Двадцать один.

– Превосходно, – простонал Питт. – Делай полуоборот и дуй в противоположном направлении.

– Не уверен, что у меня это получится.

– У вас, у «конников», разве нет опытных летчиков, профессионалов?

– Ни одного, кто годился бы для этого задания, – сдержав раздражение, бросил Стоукс. – Полагаешь, что на сей раз удастся попасть в уязвимое место вертолета?

– Только если несказанно повезет. В обойме всего три патрона осталось.

Пилот вертолета наклонил машину, целя прямо в бок беспомощной жертве. Атака была мастерски задумана: у Стоукса почти не оставалось места для маневра.

– Ну! – заорал Питт. – Уходи в пике, чтобы скорости прибавить, а потом тяни вверх, заходи в петлю.

Стоукс из-за неопытности растерялся. Он только-только подбирался к верхней точке петли, готовясь сделать полубочку, когда в самолет-амфибию впились пули. Лобовое стекло разлетелось на тысячи осколков, пули замолотили по приборной доске. Пилот вертолета перенес огонь с кабины на фюзеляж и прошелся по нему очередью. Это была ошибка, которая позволила «Бобру» удержаться в воздухе. Пилоту следовало бы вдребезги разнести двигатель гидроплана.

Питт расстрелял последние патроны и бросился вперед и вниз, чтобы не стать мишенью.

Поразительно, но Стоукс завершил иммельман – чуть позднее, чем требовалось, естественно. Пилот разворачивал вертушку на сто восемьдесят градусов, воспользовавшись передышкой. «Бобер» припустил во все лопатки. Питт оглядел себя. Если не считать порезов на лице, ранений не было. Питт повернулся к Стоуксу:

– Ты в порядке?

Стоукс устремил на Питта невидящий взгляд и пробормотал:

– Похоже, не дожить мне до пенсии.

Он закашлялся, губы окрасились кровью, она потекла по подбородку и закапала на грудь. Стоукс подался вперед, обвис на ремнях и потерял сознание.

Питт взял в руки штурвал второго пилота и направил гидроплан к деревне Мейсона Бродмура. Резкий разворот покалеченной машины застал пилота вертолета врасплох. Он нажал на гашетку, но рой пуль пронзил лишь воздух за хвостом самолета.

Питт отер кровь, затекшую в левый глаз, и осмотрел хозяйство. Обшивка самолета походила на решето, однако системы управления и посадки были целы, большой двигатель хотя и натужно, но тянул.

«Так, и что теперь?» Первое, что пришло в голову Питту, – это протаранить вертолет. Как говаривали в старину, «прихвати его с собой». Поразмыслив, Питт отверг заманчивую идею. Боевой вертолет в воздухе куда проворнее гидроплана. «Это как мангуст и кобра, – подумал Питт. – Не было случая, чтобы шустрый зверек уступил в битве медлительной змее». Следовало найти другой способ уйти от верной смерти.

В полукилометре впереди и чуть справа показалась цепь скал. К ним вела лесная просека. Питт снизился и полетел над елями, сбивая крыльями хвою с верхних веток. Для стороннего наблюдателя его маневр выглядел как акт самоубийства. Именно так и решил пилот вертолета. Он последовал за гидропланом в надежде насладиться гибельным спектаклем.

Питт выжал ручку газа до упора и впился прищуренным взглядом в надвигающиеся скалы. Поток воздуха заставлял его держать голову склоненной набок. Впрочем, нет худа без добра: воздушная струя уносила прочь сочащуюся кровь и слезы.

Скалы неслись навстречу самолету, будто их кто-то подталкивал. Питт уже различал прожилки на серо-коричневых зазубренных валунах. Через мгновение старичку «Бобру» предстояло разбиться в лепешку, на радость Дорсетту и его присным.

– Вверх! – проорал Питт, выплевывая ветер как кляп.

Ему едва хватило времени на то, чтобы уйти от столкновения со скалами. Рассчитанным движением он дернул штурвал на себя. Нос гидроплана чуть задрался, и концы пропеллера перемахнули через гряду. Алюминиевые поплавки со скрежетом покинули фюзеляж. Поневоле похудев, «Бобер» взмыл в небо с грацией, достойной сокола, и полетел быстрее.

«А теперь, – подумал Питт о вертолетчике, – я покажу тебе иммельман». Он вывел самолет в полупетлю, в верхней точке перевернулся через крыло и лег на прямой курс.

– Пиши завещание, сосунок! – проорал он. – Перед тобой Красный Барон! [11]11
  Красным Бароном называли немца Манфреда фон Рихтгофена (1892–1918), который летал на аэроплане ярко-красного цвета. На Западе Рихтгофен считался лучшим летчиком Первой мировой войны – на его счету было восемьдесят воздушных побед.


[Закрыть]

Пилот вертушки слишком поздно очнулся. Некуда было ему увернуться, негде спрятаться. Меньше всего он ожидал, что раздолбанный гидроплан пойдет в атаку. Пилот задергался, попробовал маневрировать, но тщетно. Питт упрямо шел на сближение. Направив нос вертолета на противника, пилот предпринял последнюю попытку расправиться с живучим «Бобром». Пулеметная очередь поразила большой радиальный двигатель гидроплана. Из-под обтекателя вырвалась струя масла и потекла на выхлопные трубы, отчего за самолетом потянулся шлейф густого дыма. Питт рукой заслонил глаза от брызг горячего масла, секущих по лицу.

Гидроплан врезался в вертолет чуть позади кабины. Боевую машину как взрывом разметало на части. Кабина с оглушенным пилотом начала быстрое беспорядочное падение. При ударе о землю она не вспыхнула ярким пламенем, как любят показывать в кино, а скучно превратилась в кучу искореженных деталей.

Гидроплан тоже пострадал. Обтекатель оторвался от двигателя и птицей-подранком упорхнул в древесную гущу. Двигатель замер. Питт отер ладонью лицо и поверх торчащих головок цилиндров увидел сплошной ковер кедровых макушек. Самолет завис. Правда, ручки управления по-прежнему действовали. Питт попытался мягко посадить гидроплан на сомкнутые кроны.

И это ему удалось бы, не задень он правым крылом о семидесятиметровый красный кедр. Самолет резко развернуло на девяносто градусов и швырнуло наземь. Левое крыло обняло другой высоченный кедр и оторвалось. Зеленые игольчатые ветви сомкнулись над красным самолетом, так что разглядеть его с воздуха стало невозможно. Прямо перед искалеченным гидропланом выросла ель полуметровой толщины. Втулка пропеллера прошила ствол насквозь. Подкошенное дерево упало на вздыбившийся самолет и отсекло ему хвостовую часть. Остатки гидроплана зарылись во влажную почву.

В течение нескольких минут место катастрофы было безмолвным, как кладбище. Питт сидел не шевелясь, постепенно приходя в себя от пережитого. Рассеянно посматривал он в дыру, бывшую некогда лобовым стеклом. Впервые заметив, что двигатель целиком отсутствует, он вяло подумал: «Куда же ты подевался?» Наконец сознание вернулось к нему полностью, и он посмотрел на Стоукса.

«Конник» зашелся в приступе кашля и, слабо тряхнув головой, непонимающе глянул на приборную доску, висевшую на сосновой ветке.

– Где мы?

– В лесу. Ты проспал самое интересное, – сообщил сквозь зубы Питт, поглаживая ушибленное плечо.

Питту незачем было корпеть восемь лет в медицинском институте, чтобы понять: Стоукс умрет, если не попадет в госпиталь. Он быстро расстегнул «молнии» на старом летном костюме «конника», разорвал рубашку и принялся искать рану. Нашел ее в районе сердца. Крови выступило так мало, что Питт едва не пропустил отверстие. «Это не от пули», – подумал Питт. Он осторожно ощупал рану и обнаружил острый кусочек металла. Озадаченный, он перевел взгляд на раму лобового стекла. Изувечена она была до неузнаваемости. Пуля высекла из нее кусок, и тот ударил в грудь Стоукса. Сантиметром ниже – и ему был бы конец.

Стоукс выплюнул кровавый сгусток в окно.

– Забавно: всегда думал, что получу пулю во время погони на шоссе или в темном переулке.

– Увы, счастье стороной обошло.

– Насколько плохи дела?

– У тебя металлический осколок в легком. Тебе больно?

– А ты как думаешь?

Питт с трудом поднялся и зашел Стоуксу за спину.

– Потерпи, сейчас я тебя вытащу отсюда.

За десять минут он выбил заклинившую дверцу, вынес Стоукса из кабины и бережно уложил на мягкую землю. Мужественный «конник» лишь однажды издал слабый стон. Обретя покой, он закрыл глаза.

Питт слегка шлепнул его:

– Не омрачай мне жизнь, приятель. Ты мне нужен, чтобы указать дорогу к деревне Мейсона Бродмура.

Стоукс приоткрыл глаза, дрожа ресницами.

– Вертолет Дорсетта, – проговорил он, мешая слова с кашлем. – Что стало с негодяями?

Питт ухмыльнулся:

– На барбекю пошли.

21

Нести Стоукса на спине было нельзя – это могло вызвать у него внутреннее кровотечение. Питт разыскал две лесины, обвязал их лямками для крепления грузов, обнаруженными среди обломков самолета, укрепил на лесинах брезент, найденный там же, и соорудил хомут. Привязав Стоукса к волокуше, Питт, как конь, потащил его через лес. Час сменялся часом, наступила ночь, а он упрямо пробирался на север, сверяясь по компасу, который вынул из приборной доски гидроплана. Он научился использовать части разбитого самолета, когда несколько лет назад потерпел крушение в Сахаре.

Примерно через каждые десять минут Питт спрашивал у Стоукса:

– Ты от меня не ушел?

– Пока нет, – отвечал слабый голос.

Завидев воду, Питт остановился.

– Передо мной какой-то поток, бегущий на запад.

– Это Волчий ручей. Перебирайся на ту сторону и держи путь на северо-запад.

– Далеко до деревни Бродмура?

– Два, может, три километра, – прохрипел Стоукс.

– Не молчи, говори со мной, слышишь?

– Ты настырный, как моя жена.

– А ты женат?

– Десять лет. Мощная женщина одарила меня пятью детьми.

Питт поправил хомут, врезавшийся ему в грудь, и перетащил Стоукса через ручей. Пройдя с километр по мелколесью, он набрел на звериную тропу. Едва заметная дорожка облегчила труды вдоволь намаявшегося Питта.

Дважды ему казалось, что тропинка пропала, но, продолжая двигаться взятым курсом, он снова выходил на нее. Хотя подмораживало, Питт истекал потом. Он не позволял себе передышки. Стоукс должен был выжить, чтобы встретиться с женой и пятью ребятишками, а потому нужно идти, идти, идти да еще разговаривать с беднягой.

Стоукс прошептал что-то. Питт, приостановившись, повернул голову:

– Хочешь, чтоб я остановился?

– Запах… Чувствуешь?

– Запах чего?

– Дыма.

Питт глубоко вдохнул и уловил горьковатый аромат. Надежда подбодрила его, и он энергичнее зашагал дальше. Вскоре до его слуха донесся визг бензопилы. Запах горящего дерева усилился.

Солнце встало, но серые тучи помешали ему разгуляться. Заморосило. Питт выбрался на опушку леса. Взору предстало селеньице из бревенчатых домиков, покрытых гофрированным железом. Из кирпичных труб струились дымки. Поднатужившись из последних сил, Питт приволок Стоукса в деревню. Женщина, развешивавшая белье на веревке, заметила Питта и, указывая на него, с криком обратилась к сельчанам. Толпа из десятка человек бросилась к Питту. Он, вконец вымотанный, упал на колени. Мужчина с длинными прямыми черными волосами и округлым лицом склонился над ним и обхватил за плечи.

– Теперь с вами все хорошо, – заботливо произнес он и подал знак трем товарищам: – Несите его в дом племени.

Питт взглянул на мужчину:

– Вы, случайно, не Мейсон Бродмур?

Угольно-черные глаза посмотрели на него с любопытством.

– Ну да, я и есть.

– Дружище, – сказал Питт, заваливаясь ноющим телом на мягкую землю, – до чего же я рад вас видеть.

Питта разбудил детский смешок. При всей усталости главный специалист по экстремальным ситуациям проспал лишь четыре часа. Открыв глаза, он посмотрел на девочку, широко улыбаясь. Та бросилась из комнаты и стала громко звать мать.

Он лежал на медвежьих шкурах в уютной комнате с печуркой, излучавшей волшебное тепло. Потягиваясь, он вспомнил, как Бродмур посреди глухой индейской деревеньки названивал по его спутниковому телефону, вызывая вертолет «скорой помощи» для отправки Стоукса в больницу на материк.

Потом Питт взял телефон и связался с полицейским отделением, где служил Стоукс. Стоило ему произнести имя раненого «конника», как его тут же соединили с инспектором Пендлтоном, и тот подробно расспросил Питта о событиях минувшего утра. Питт завершил беседу, объяснив Пендлтону, как добраться до места крушения гидроплана, и предложил направить туда несколько человек, чтобы извлечь фотокамеры из поплавков.

«Если уцелели при ударе», – добавил он.

«Скорая помощь» прилетела еще до того, как Питт доел рыбную похлебку, которую навязала ему жена Бродмура. Два санитара с врачом осмотрели Стоукса и заверили Питта, что у «конника» есть все шансы выздороветь. Только после того как самолет-амфибия поднялся в воздух, Питт воспользовался семейным ложем Бродмуров и уснул мертвым сном.

Жена Бродмура появилась из гостиной, игравшей одновременно роль кухни. Женщина, исполненная достоинства, полноватая, но подвижная, Ирма Бродмур окинула Питта кофейным взглядом и произнесла с улыбкой:

– Как себя чувствуете, мистер Питт? А я думала, вы не раньше чем завтра проснетесь.

Питт, убедившись, что на нем присутствуют брюки и рубашка, откинул одеяло и спустил босые ноги на пол.

– Извините, что выжил вас с мужем с постели.

Ирма закатилась звонким мелодичным смехом:

– Сейчас только-только за полдень перевалило. Мы так рано не ложимся в кровать.

– У меня нет слов выразить, как я признателен вам за гостеприимство.

– Вы, должно быть, проголодались. Миски рыбной похлебки мало для такого большого мужчины, как вы. Чего бы хотели отведать?

– Банки бобов более чем достаточно.

– Поедание консервированных бобов, сидя в тайге у костра, – это не для нас. Я приготовлю вам стейк из лосося. Надеюсь, лососина вам по нраву.

– И даже очень.

– Пока ждете, можете поговорить с Мейсоном. Он на дворе.

Питт натянул носки и сапоги, прошелся пальцами по волосам и обратил свое лицо к миру. Бродмура он нашел под открытым навесом. Индеец трудился над пятиметровым голым стволом красного кедра, лежавшим на четырех крепких козлах. Резчик орудовал деревянной колотушкой в виде колокола и полукруглым долотом, так называемым канавочником. Работа зашла не настолько далеко, чтобы Питт мог представить себе законченное произведение. Морды животных были едва-едва обозначены.

– Хорошо отдохнули? – приветствовал Бродмур Питта.

– Никогда не думал, что медвежьи шкуры такие мягкие.

Индеец улыбнулся:

– Только не проговоритесь никому, а то через год ни одного мишки в округе не останется.

– Эд Поузи сказал, что вы тотемные столбы вырезаете. Мне прежде не доводилось видеть, как это делается.

– Бродмуры – резчики в нескольких поколениях. Тотемные столбы появились потому, что у северозападных индейцев не было письменности. Семейные предания и легенды сохранялись в виде символов на стволах красного кедра.

– Столбы имеют еще и религиозный смысл?

– В какой-то степени. Им никогда не поклонялись, как образу Божьему на иконах, но почитали как духов-хранителей.

– А что за символы будут на этом столбе?

– На прошлой неделе умер мой дядя. Я хочу вырезать его личный герб – орла с медведем – и сделать, согласно традиции хайда, портрет усопшего. Во время поминок столб поставят в доме вдовы, в углу.

– Вы уважаемый мастер и, должно быть, завалены заказами на много месяцев вперед?

Бродмур скромно пожал плечами:

– Почти на два года.

– Вам известно, зачем я здесь?

Вместо ответа резчик отложил инструменты и знаком попросил Питта следовать за ним. Они вышли на берег бухты и остановились возле лодочного сарая. Бродмур открыл двери:

– Прошу.

В сарае Питт увидел подковообразный причал и пару небольших катеров, похожих на помесь скутера с мотоциклом.

– Увлекаетесь реактивными лыжами? – поинтересовался Питт.

Бродмур улыбнулся:

– Я считал, что теперь это называется водометом.

Высококлассные двухместные «Дуо-300» были ярко расписаны принятыми у хайда символическими изображениями животных.

– Вид у них такой, будто они летать способны.

– Они и летают. Я добавил двигателям по пятнадцать лошадиных сил, отчего скорость выросла до девяноста километров в час. Так, о Поузи. Он говорил, что вы намерены поплавать вокруг острова Кангит и сделать кое-какие замеры. Мне подумалось, что «водомет» мог бы сослужить вам хорошую службу в этой затее.

– Средство идеальное. К сожалению, мои гидрофоны сильно пострадали, когда мы со Стоуксом разбились. Теперь у меня один путь: самому пробраться на шахту.

– Что вы рассчитываете выяснить?

– Способ добычи алмазов.

Бродмур подобрал у кромки воды камешек и швырнул его далеко-далеко в зеленоватую воду.

– У компании есть небольшая эскадра сторожевых катеров, – сказал он после продолжительного молчания. – Моряки вооружены и известны тем, что нападают на рыбаков, осмелившихся подойти слишком близко к острову.

– Похоже, канадские государственные служащие не рассказали мне всего, о чем я должен бы знать, – сказал Питт и мысленно обругал Поузи.

– Как я полагаю, они считали, что раз вы действуете с их позволения, то охрана шахты вам вреда не причинит.

– Стоукс что-то говорил о поджоге карбаса вашего брата. Это сделали люди с Кангита?

Индеец обернулся:

– А он говорил вам, что они и дядю моего убили?

Питт медленно повел головой из стороны в сторону:

– Нет. Я вам сочувствую.

– Тело плавало в море за восемь километров от берега. Дядя привязал себя к двум пустым канистрам. Вода была холодная, и он умер от переохлаждения.

– Вы уверены, что это люди из охраны Дорсетта убили его?

– Уверен! – вспыхнул Бродмур, и взгляд его наполнился гневом.

– А как же закон?

Индеец покачал головой:

– Инспектор Стоукс был лишь символом полицейского расследования. После того как геологи нашли алмазы на Кангите, Артур Дорсетт всю свою власть, все свое богатство пустил на то, чтобы заполучить этот остров. И плевать он хотел, что индейцы хайда считают Кангит священной землей предков. Теперь всякий из моего народа, кто ступит на остров без разрешения охраны или примется ловить рыбу в четырехкилометровой зоне отчуждения, обвиняется в нарушении закона. Чуть что, появляются те самые «конники», которым правительство платит за то, чтобы они нас защищали.

– Теперь я понимаю, отчего начальник шахты действует так нагло.

– Мерчант. Его прозвали Живчик Джон, – выговорил Бродмур с выражением незамутненной ненависти на округлом лице. – Вам повезло, что удрали. Не то вы бы попросту исчезли. Многие пытались поискать алмазы на Кангите или вокруг него и пропали без вести.

– Вам выплатили компенсацию за остров?

– Мы годами ведем переговоры, стараясь хоть что-то выиграть, только адвокаты Дорсетта обманывают нас в судах.

– Неужели Дорсетт вертит канадскими властями как заблагорассудится?

– Экономика страны на соплях держится. Политики предпочитают не замечать коррупцию, если подворачивается случай и свой интерес соблюсти, и казну немного пополнить. – Индеец умолк и заглянул Питту в глаза, словно хотел прочесть в них что-то. – А в чем ваш интерес, мистер Питт? Хотите закрыть шахту?

Питт кивнул:

– Хочу. Я подозреваю, что ее агрегаты вызывают явление, повинное в массовой гибели людей и морских животных. Мне нужны доказательства.

Бродмур подумал.

– Хорошо, я проведу вас на территорию шахты.

– У вас жена и дети, – возразил Питт. – Нет никакого смысла рисковать нам обоим. Доставьте меня на остров, а там я что-нибудь придумаю.

– Не получится. Их система охраны – настоящее произведение искусства. Белка втайне не прошмыгнет – вон тушками вся насыпь покрыта. Горные разработки Дорсетта испохабили прекрасный уголок природы. И потом, там овчарки, натасканные в полиции, – они чуют лазутчика за сотню метров.

– Всегда можно воспользоваться туннелем.

– Одному вам ни за что через него не пройти.

– Все лучше, чем вашей жене стать очередной вдовой.

– Не станет, – терпеливо произнес Бродмур. – Наше племя снабжает шахтеров свежей рыбой. Раз в неделю я с соседями отправляюсь на Кангит сдавать улов. На причале мы грузим рыбу на тележки и везем ее через туннель к конторе главного повара. Тот кормит нас завтраком, расплачивается наличными и выпроваживает. У вас черные волосы. В робе рыбака вы вполне можете сойти за индейца, особенно если будете держать голову пониже. Охранников больше волнуют алмазы, чем рыба. Поскольку мы только доставляем и ничего не забираем, на нас мало обращают внимания.

– Разве на шахте нет работы для ваших людей?

Бродмур пожал плечами:

– Забыть про рыболовство и охоту – значит забыть о независимости. Деньги, которые мы получаем на шахте, идут на новую школу. В принципе нам деньги не нужны.

– Есть небольшое затруднение по имени Живчик Джон. Он успел запечатлеть в памяти мое лицо.

Бродмур беспечно махнул рукой:

– Не волнуйтесь. Мерчант бережет свои итальянские туфли и не ошивается по туннелям и кухням. А в такую погоду он вообще из дежурки носа не высовывает.

– Сомневаюсь, что поварята в курсе шахтной технологии, – сказал Питт. – У вас есть знакомые среди рабочих?

– На Кангите вкалывают сплошь китайцы, они не понимают по-английски. Вам следует поговорить со старым горным инженером, который страстно ненавидит «Дорсетт консолидейтед».

– Как это сделать?

– Он работает в ночную смену и обычно завтракает в то время, когда мы привозим рыбу. Я с ним беседовал несколько раз за чашкой кофе. Его возмущают условия труда на шахте. В последнюю нашу встречу он сообщил, что за минувший год под землей погибло более двадцати китайцев.

– Хорошо бы мне уединиться с ним минут на десять.

– Наверное, – согласился Бродмур. – Но учтите: гарантии, что он окажется в столовой, когда мы доставим улов, нет.

– Авось повезет, – раздумчиво молвил Питт. – Когда едем?

– Последние из рыбаков должны вернуться в деревню через несколько часов. Вечером мы обложим улов льдом и распределим по ящикам. Так что завтра на рассвете будьте готовы.