Текст книги "Ударная волна"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

43

Два дня на суше – и каждый почувствовал, будто восстал из мертвых. Площадку возле хижины Йорка очистили от мусора, каждая вещь подвергалась осмотру. Мэйв отказывалась входить в хижину даже после того, как останки Родни Йорка упокоились в лощинке, частично заполненной песком. Из старых парусов, найденных в хижине, Питт и Джордино соорудили укрытие, похожее на палатку, и принялись обустраивать повседневное бытие.

Для Джордино величайшим счастьем стал набор инструментов. Он рьяно занялся радио и генератором, но, провозившись часов шесть, убедился в тщетности своих усилий.

– Все поломалось или проржавело, – доложил он Питту. – После стольких лет бездействия аккумуляторы мертвее помета динозавров. А без генератора и радиотелефон, и прибор наведения, и радиоприемник бесполезны.

– А из того, что валяется вокруг, нельзя смастерить что-то их заменяющее? – спросил Питт.

Джордино покачал головой:

– Этот генератор не наладил бы сам главный инженер «Дженерал электрик», а даже если бы и смог, то все равно мотор, который должен его вращать, полетел ко всем чертям. Йорк, должно быть, не заметив, запускал его даже после того, как из него все масло вытекло. Пожег все подшипники и заклинил все поршни. Потребовалась бы целая автомастерская, чтобы вернуть его в рабочее состояние.

Питт же первым делом вырубил из боковой доски койки, ставшей смертным ложем для Родни Йорка, три небольших прямых бруска. Пустив в ход твердые обложки романов, стоявших на книжной полке, он изготовил лекала для будущей вещи. Перенес их на деревянные бруски и выстругал. Прочно зажав бруски меж коленей, выбрал стамеской и зашкурил углубления в дереве. Еще раз остругал бруски и прорезал в каждом по две горизонтальные щелки. Горючим из канистры, стоявшей возле подвесного мотора, он натер слегка изогнутые пластины, просверлил их и продел в дырочки нейлоновые тесемки.

– Прошу вас, леди и джентльмены, – сказал он, раздавая деревяшки. – Потрясающие солнцезащитные очки полковника Дирка Питта, изготовленные по рецепту, сорвавшемуся с губ умиравшего эскимоса, отправившегося на спине белого медведя через Северный Ледовитый океан к черту на кулички.

Мэйв приладила деревяшку на глаза и завязала тесемки на затылке.

– Однако умно: они и в самом деле защищают от солнца.

– Жутко сообразительны эти северные народы, – похвалил Джордино, глядя в прорези для глаз. – А ты не можешь сделать щелку чуть пошире? У меня такое чувство, будто я под дверью подсматриваю.

Питт, улыбнувшись, вручил Джордино швейцарский армейский нож:

– Можешь подогнать очки под свой личный вкус.

– Кстати о вкусе, – подала Мэйв голос от небольшого костерка, который разожгла спичками из набора выживания Питта. – Подходите и берите. Сегодня в меню жареная макрель со съедобными моллюсками, которые я нашла погребенными в песке чуть ниже линии прилива.

– Ну вот, только-только желудок стал привыкать к сырой рыбе, – шутливо вздохнул Джордино.

Мэйв выложила исходящую паром рыбу и моллюсков на тарелки Йорка.

– Завтра вечером, если в немногочисленных рядах островитян отыщется меткий стрелок, наш рацион пополнится какой-нибудь крылатой живностью.

Джордино тут же всполошился в притворном ужасе:

– Вы хотите, чтобы мы стреляли по беззащитным птичкам?

– Я насчитала по меньшей мере двадцать сидящих на скалах фрегатов, – сказала Мэйв, указывая на северный берег. – Если соорудить укрытие, они подойдут достаточно близко, чтобы попасть в них из хлопушки.

– Жаркое из дичи… На такое мой сморщенный желудок реагирует радостью. Я обеспечу нам завтрашний ужин или повешусь на ближайшем суку, – пообещал Питт.

– Ты не мог бы еще какой-нибудь фокус из своей шляпы вытащить, помимо очков? – спросила Мэйв.

Питт улегся на песок, запрокинув руки за голову.

– Хорошо, что ты заговорила об этом. После многотрудных дневных размышлений я пришел к выводу, что нам пора перебираться в более благоприятный для здоровья климат.

Мэйв бросила на него недоуменный взгляд:

– Опять по морям, по волнам? – Она обернулась к Джордино за поддержкой, но тот, взглядом дав ей понять, что наперед никогда ничего не узнаешь, продолжал обгладывать макрель. – В нашем распоряжении два сильно покалеченных судна, не способных переплыть плавательный бассейн. Что ты предлагаешь использовать для круиза в никуда?

– Судно, моя дорогая Флетчер, – важно выговорил Питт. – Из двух судов мы соорудим третье.

– Третье! – повторила она и рассмеялась.

Джордино, напротив, стал внимательным, серьезным.

– Считаешь, есть китайский шанс отремонтировать парусник Йорка?

– Нет. Корпус разворочен так, что его нашими хилыми силами не восстановить. Йорк был опытным моряком, и он явно не видел никакого способа вновь спустить свою яхту на воду. Зато мы можем пустить в ход верхнюю палубу.

– Зачем мудрить? – возразила Мэйв. – У нас больше припасов, чем у бедняги Родни. Опыта выживания – тоже. Наловим рыбы, дичи набьем и продержимся до тех пор, пока мимо не пройдет какой-нибудь корабль.

– В том-то и вся штука, – сказал Питт. – Нам никак не выжить на том, что мы сами сумеем поймать. Если судить по выпавшим зубам, он умер от цинги. Нехватка в еде витамина С и прочих ослабила его настолько, что он в конце концов и шевельнуться не смог. На такой стадии физического истощения до смерти просто рукой подать. Если когда-нибудь какие-нибудь моряки заметят остров и высадятся на берег, то они обнаружат четыре скелета. Я решительно настроен сделать все возможное, чтобы рвануть отсюда куда подальше.

– Дирк прав, – обратился Джордино к Мэйв. – Единственная наша возможность вновь увидеть огни большого города – это убраться с этого острова.

– Корабль построить? Из чего?

Мэйв встала, крепкая, стройная, и склонила голову набок, словно настороженная рысь. Питт залюбовался ею.

– Что-то из поплавков от нашего суденышка, что-то из надстроек яхты Йорка, добавим еще несколько бревен – и довольно скоро получим судно, способное на океанское плавание, – сказал он.

– Хотелось бы такое увидеть, – вздохнула Мэйв.

– Как пожелаешь, – беспечно ответил Питт и принялся рисовать на песке. – Идея в том, чтобы соединить поплавковые камеры нашего суденышка под палубной рубкой с яхты Йорка. Затем мы пускаем пару березовых стволов на фальшивые выносные корпуса для лучшей остойчивости и получаем тримаран.

– По-моему, вполне выполнимо, – кивнул Джордино.

– Нам понадобится парус площадью сто тридцать квадратных метров, – продолжил Питт. – Мачта и руль у нас есть.

Джордино указал на палатку:

– Старые паруса Йорка из дакрона потрескались и погнили, их покрывает сорокалетняя плесень. Первый же крепкий порыв ветра порвет их на куски.

– Я подумал об этом, – сказал Питт. – Полинезийские мореходы делают паруса из пальмовых листьев. Не думаю, что нам что-то помешает сплести из веток такие же. К тому же у нас полно свободного такелажа с кеча, для того чтобы сделать ванты и накрепко привязать выносные фальшаки к главному корпусу.

– И сколько времени уйдет на постройку тримарана? – спросила Мэйв, у которой сомнение переросло в заинтересованность.

– Я прикинул: можно сбить судно в три дня, если не считаться с усталостью.

– Так быстро?

– Сама постройка сложности не вызывает, и – спасибо Родни Йорку – у нас есть все инструменты, чтобы довести дело до конца.

– Мы и дальше пойдем на восток или направимся на северо-восток, к Инверкаргиллу? – спросил Джордино.

Питт покачал головой:

– Ни то ни другое. У нас есть навигационные приборы и адмиралтейские карты, я проложу вполне точный курс до острова Гладиатор.

Мэйв бросила на него растерянный взгляд.

– Это чистое безумие, – тихо выговорила она.

– Может быть, – согласился Питт, глядя на нее твердо и решительно. – Только я считаю, что мы обязаны завершить то, ради чего вообще тронулись в путь… спасти твоих ребят.

– По-моему, вполне здравые рассуждения, – постановил Джордино. – Мне хотелось бы провести матч-реванш с Кинг-Конгом, или как там еще твоя сестричка себя зовет в свободное от молотьбы кузовов на свалке металлолома время.

– Я и без того у вас в долгу. Но…

– Никаких «но», – заявил Питт. – Что касается нас, то это дело решенное. Мы строим кораблик-гермафродит, плывем на остров Гладиатор, забираем твоих ребят и скрываемся в ближайшем безопасном порту.

– «Скрываемся»! Ты что, ничего не понимаешь?! – Голос Мэйв прозвучал умоляюще, едва ли не безысходно. – Девяносто процентов Гладиатора окружено отвесными утесами, на которые невозможно взобраться. Единственное место для высадки – пляж, окаймляющий лагуну, но он строго охраняется. Никому не пройти рифы, не нарвавшись на пулю. Отец возвел такие оборонительные сооружения, что их не одолеть даже хорошо вооруженным штурмовым отрядам. Если вы попытаетесь это сделать, то наверняка погибнете.

– Пока тревожиться не о чем, – нежно успокоил ее Питт. – Нам с Алом случалось посещать и покидать острова с тем же изяществом, как дамские спальни. Главное – правильно выбрать время и место.

– И еще иметь умелые руки, – добавил Джордино.

– Патрульные катера отца засекут вас задолго до того, как вы до лагуны доберетесь.

Питт пожал плечами:

– Никаких забот. У меня есть свое средство, как увильнуть от гадких патрульных катеров, оно пока ни разу не подводило.

– И позволено мне будет узнать, что это за средство?

– Простое. Мы выскакиваем оттуда, где нас меньше всего ждут.

– Вы оба на солнце перегрелись. – Мэйв покачала головой, признавая свое поражение. – Уж не ждете ли вы, что папочка нас на чай пригласит?

Мэйв ясно понимала, что это она виновата в жутких страданиях, которые обрушились на Питта и Джордино. Она опустилась перед ними на колени и обняла их за шеи.

– Спасибо вам, – тихо произнесла Мэйв. – И за что мне только счастье выпало найти таких чудесных мужчин, как вы?

– Мы взяли за правило приходить на помощь девушкам в стесненных обстоятельствах. – Джордино заметил слезы, покатившиеся по щекам Мэйв, и, искренне смущенный, отвернулся.

Питт поцеловал Мэйв в лоб:

– Это не так уж и невозможно, как кажется. Верь мне.

– Как жаль, что я не встретила тебя раньше, – прошептала она прерывающимся голосом. Хотела было еще что-то сказать, но поднялась и быстро зашагала прочь.

Джордино с любопытством посмотрел на Питта:

– Можно тебя спросить кое о чем?

– О чем угодно.

– Не мог бы ты со мной поделиться, каким образом мы попадем на Гладиатор?

– Поднимемся с помощью воздушного змея и якоря-«кошки», которые я нашел среди имущества Йорка.

– А как обратно?

Питт бросил сухое полено в костер и проводил взглядом взметнувшиеся искры.

– А об этом, – выговорил он с феноменальным спокойствием, – я позабочусь, когда время придет.

44

Корабль они строили на плоском участке скалы, защищенном от ветра, в тридцати метрах от довольно спокойной протоки. Стапелем служили обтесанные стволы деревьев. Люди чувствовали себя более или менее бодро, а потому работали ночи напролет, когда было попрохладнее. Строительство в основном шло гладко, без особых задержек. Чем ближе к завершению работы, тем усерднее они трудились.

Мэйв целиком отдалась плетению парусов из покрытых листвой веток. Питт решил поставить две мачты – в центре сооружения и на корме. Несколько часов Мэйв потратила на отработку техники. Освоившись, она начала плести по квадратному метру за полчаса. А к третьему дню на такой же кусок у нее уходило уже двадцать минут. Плетенки оказались такими прочными, что Питт попросил ее изготовить третий парус, косой кливер, чтобы распустить перед грот-мачтой.

Действуя вместе, Питт и Джордино сняли с болтов и установили верхнюю палубную надстройку кеча над передней частью рулевой рубки. Эту укороченную часть кеча водрузили на поплавки со своего суденышка, из остатков которого сколотили главный корпус. Следующий шаг – водружение высокой алюминиевой мачты, которую пришлось укоротить с учетом небольших размеров корпуса и отсутствия глубокого киля. Поскольку к сделанным из неопрена поплавкам никак нельзя было приладить цепные пластины, ванты и опоры мачты подвели под корпус и скрепили парой винтовых стяжек. Когда все было закончено, гибридное судно приобрело вид парусника, посаженного на воздушную подушку.

Потом Питт перевесил руль кеча так, чтобы тот держался повыше в воде, и насадил его на длинный румпель, чтобы управлять тримараном было удобнее. Как только руль прочно занял положенное ему (как считал Питт) место, мастер на все руки накинулся на сорокалетний подвесной мотор: прочистил карбюратор и бензопровод и кропотливо перебрал магнето.

Джордино взялся за фальшкорпуса. Срубил и обтесал два крепких дерева, верхушки которых изгибались. Уложил бревна по обе стороны корпуса, повернув изогнутой частью вверх. Фальшаки привязал к поперечинам, что располагались возле кормы и прямо перед рубкой. Джордино был доволен собой: он налег на фальшаки плечом, попробовал свернуть их и заявил, что те прочны, устойчивы и никакой слабины не дают.

На рассвете, когда все собрались вокруг костра, спасавшего от утренней прохлады южных широт, Питт погрузился в изучение штурманских и чертежных карт Йорка. Днем он произвел замеры солнца секстантом, а позже, вечером, понаблюдал за звездами. С помощью морского альманаха и таблиц «Быстрый способ», которые сводили тригонометрические вычисления к простым подстановкам, он принялся определять местоположение островов Невзгоды, и наконец его цифры в точности совпали с широтой и долготой, указанными на карте.

– Намерен дать Гладиатору по носу? – спросила его Мэйв.

– Если не по носу, то по челюсти, – весело отозвался Питт. – Кстати, мне нужна подробная карта Гладиатора.

– Насколько подробная?

– Все строения, все тропинки и дороги.

– Я нарисую тебе карту, но за масштабы не ручаюсь, – сказала Мэйв.

Перестав жевать бедрышко фрегата, подстреленного Питтом из миниатюрного автоматического пистолета, Джордино поинтересовался:

– Ты расстояние прикинул?

– Ровно четыреста семьдесят восемь километров по прямой.

– Тогда получается, что это ближе, чем до Инверкаргилла.

– В том-то и вся прелесть.

– Сколько дней понадобится, чтобы добраться? – спросила Мэйв.

– Невозможно сказать, – ответил Питт. – Первая часть перехода будет самой трудной: придется идти против ветра, пока нас не подхватят благоприятные течения и восточные ветры, дующие со стороны Новой Зеландии. У нас нет киля, который врезался бы в воду, мешая сносу судна; тримараны печально известны своей неспособностью идти против ветра. Настоящее испытание придет после того, как мы выйдем в море. Без пробного плавания мы понятия не имеем о мореходных качествах нашего судна. Оно, возможно, вообще не пойдет против ветра, и кончится все это тем, что мы окажемся в Южной Америке.

– Мысль неутешительная, – пожаловалась Мэйв. – Стоит мне подумать о морской качке, как сразу появляется желание остаться на твердой земле и принять тот же конец, что и Родни Йорк.

День, остававшийся до спуска судна на воду, прошел в лихорадочной деятельности. В число последних приготовлений вошло изготовление воздушного змея. Питт аккуратно сложил его и упрятал в надстройке вместе со ста пятьюдесятью метрами легкого нейлонового троса, взятого с яхты Йорка. Потом на борт погрузили скудные запасы провизии вместе с навигационными приборами, картами и книгами. Радостные крики разнеслись над бесплодными скалами, когда подвесной мотор после сорокалетней спячки закашлял и зафыркал. Чтобы разбудить его, Питту понадобилось раз сорок дернуть за шнур стартера.

– У тебя получилось! – восторженно возвестила Мэйв.

Питт скромно развел руки в поклоне:

– Детская забава для того, кто восстанавливал древние и классические автомобили. Труднее всего пришлось с забитым бензопроводом и наглухо осмолившимся карбюратором.

– Отличная работа, дружище, – поздравил его Джордино. – Мотор нам здорово пригодится при подходе к Гладиатору.

– Нам повезло, что канистра оказалась герметичной и ее содержимое за все эти годы не испарилось. В общем-то, топливо почти в шеллак превратилось, так что придется строго приглядывать за топливным фильтром. Очень не хочется промывать карбюратор каждые полчаса.

– На сколько часов хода Йорк оставил нам топлива?

– На шесть часов, может, на семь.

Питт и Джордино установили мотор на кронштейне в кормовой части рубки, прямо перед румпелем поместили компас, приладили плетеные циновки к мачтам и испытали паруса на спуск и подъем. Потом все полюбовались на дело рук своих. Посудина смотрелась совсем неплохо, но даже при самом развитом воображении ее нельзя было назвать красавицей.

– Среди кораблей, бороздивших некогда семь морей, вряд ли нашлось бы что-нибудь столь же странное, как наша посудина, – сказал Питт.

– М-да, лощеной и элегантной ее не назовешь, – согласился Джордино.

– И к гонкам на Кубок Америки ее ни за что не допустили бы, – прибавил Питт.

– От вас, мужчин, ускользает ее внутренняя красота, – с видом знатока заявила Мэйв. – У нашей посудины должно быть имя. Нельзя, чтобы она осталась некрещеной. А что, если нам назвать ее «Никогда не кличь смерть»?

– Подходяще, – кивнул Питт, – только расходится с морскими суевериями. Чтобы сопутствовала удача, у посудины должно быть женское имя.

– А что, если «Дивная Мэйв»? – предложил Джордино.

– Ну не знаю, – сказал Питт. – Банально, но пикантно. Я – за.

Мэйв рассмеялась:

– Я польщена, но скромность диктует мне что-нибудь более подходящее – скажем, «Танцующая Дороти Вторая».

– Выходит, двое против одной, – подытожил Джордино и торжественно провозгласил: – Быть ей «Дивной Мэйв».

Смирившись, Мэйв отыскала среди старья Родни Йорка пустую бутылку из-под рома и наполнила ее морской водой.

– Нарекаю тебя «Дивной Мэйв», – произнесла она сквозь смех и разбила бутылку о бревно, привязанное к поплавкам. – И плавать тебе по морям с быстротой русалки.

– А теперь пришло время заняться физическими упражнениями, – объявил Питт и раздал веревки, прикрепленные к передней части среднего корпуса. Каждый обвязал конец вокруг талии, уперся ногами в камень и подался вперед. Понемногу, неохотно посудина заскользила по уложенным под ней стволам деревьев как по рельсам. Ослабленная нехваткой здоровой пищи и свалившимися на них невзгодами, троица тем не менее потащила посудину к воде.

Мэйв, как и следовало ожидать, тянула до тех пор, пока не упала на четвереньки с бешено колотящимся сердцем и хрипевшими от недостатка воздуха легкими. Питт и Джордино протащили тяжеленный груз еще с десяток метров и тоже рухнули на землю. Самодельное суденышко закачалось.

Прошло несколько минут. На море не замечалось никаких признаков волнения. Питт развязал петлю на поясе и швырнул конец на посудину.

– Я так полагаю, незачем откладывать неизбежное, – сказал он, забрался в рубку, свесил на шарнирах мотор и дернул за шнур стартера.

На этот раз мотор затарахтел со второй попытки.

– Эй вы, парочка, – обратился он к Мэйв и Джордино, – хватит у вас сил на то, чтобы спихнуть нашу роскошную яхту в море?

– Это после стольких-то трудов, от которых все мои гормоны ходуном ходят! – проворчал Джордино. – И что мне за это будет?

– Полный стакан джина с тоником за счет заведения! – крикнул в ответ Питт.

– Обещания, одни обещания. Это же садизм в худшем его проявлении, – пробурчал Джордино.

Обвив мускулистой рукой Мэйв за талию, он поднял ее на ноги и сказал:

– Толкайте, милая барышня, пришло время нежно проститься с этим каменным адом.

Вдвоем они крепко уперлись руками в корму и толкнули изо всех оставшихся сил. «Дивная Мэйв» тяжело плюхнулась в воду и почти сразу выровнялась. Теперь стало ясно, насколько предусмотрительно Питт завел подвесной мотор: он сразу же стал управлять посудиной, не давая течению увлечь ее в сторону. Быстро развернувшись, он направил судно обратно к низкой скале. Как только нос мягко коснулся голого камня, Джордино помог Мэйв перебраться на тримаран. Потом прыгнул сам и, как заправский гимнаст, опустился на ноги рядом с ней.

– На этом развлекательная часть нашей программы заканчивается, – объявил Питт, давая задний ход.

– Может, поднимем мои паруса? – предложила Мэйв.

– Пока рано. Обогнем на моторе подветренную сторону острова, где море поспокойнее, тогда и испытаем паруса на ветру.

Джордино и Мэйв присели немного отдохнуть. Питт вывел посудину из протоки на простор волн. Стоило им только выйти в открытое море, как появились акулы.

– Смотрите, – воскликнул Джордино, – наши друзья снова тут как тут! Бьюсь об заклад, они скучали без нашей компании.

Мэйв, перегнувшись за борт, вгляделась в длинные серые тени, двигавшиеся под водой, и сказала:

– Это новая группа попутчиков, серо-голубые акулы-мако. Очень злые.

– Это у них зубы в пасти с насечкой и скошены так, что только ортодонту в радость?

– Они самые.

– Ну чего они ко мне пристают? – застонал Джордино. – Я же никогда в ресторанах акул не заказывал.

Полчаса спустя Питт подал команду:

– Добро, давайте опробуем паруса и посмотрим, что за судно мы сварганили.

Джордино расправил плетеные паруса, которые Мэйв старательно увязала гармошкой, и ловко поднял грот – основной парус, а Мэйв подняла бизань. Паруса наполнились ветром, и Питт взялся за румпель, заставляя посудину двигаться курсом на северо-запад при свежем западном ветре.

Если бы какой-нибудь яхтсмен увидел «Дивную Мэйв», бороздящую морские просторы, он умер бы со смеху. Профессиональный судостроитель принялся бы насвистывать гимн клуба Микки-Мауса. Но последней смеялась бы чудная на вид парусная посудина. Ее фальшкорпуса погрузились в воду, обеспечивая остойчивость. Она поразительно слушалась руля и шла точно носом по курсу, не рыская в стороны. Конечно же, кое-что надо было подправить в снастях. Но поражало то, что посудина вела себя на море так, словно родилась в нем.

Питт бросил прощальный взгляд на острова Невзгоды. Потом посмотрел на журнал Родни Йорка и его письма, обернутые в кусок дакронового паруса. Он дал себе слово доставить прощальные слова Йорка его родственникам. Пусть соберут экспедицию и перевезут его прах домой, чтобы предать земле у залива любимого им Корнваллиса.