Текст книги "Из рода Свирх. Дикарка (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

Хозяин взял со стойки нож для резки бумаги и принялся чистить ногти, поглядывая на незадачливого постояльца.

Кое-как собрав монеты, Деган поднялся в полный рост, поудобнее перехватил саквояж и подошёл к стойке. Хозяин продолжал чистить ногти.

– Вот! – объявил Деган и положил перед хозяином цераты.

Детина соизволил перевести на него взгляд.

– Надолго к нам в Сухо? – лениво спросил он.

– Пока не знаю, – ответил Деган и застенчиво улыбнулся: – Папенька умер, нас с сестрёнкой с долгами оставил, а в нашем городе работу сложно найти. Только в торговлю идти, но у меня характер не подходящий...

Он отвёл свободную руку, точно показывал: посмотри сам, какой из меня торговец? Детина бросил на него косой взгляд, усмехнулся, соглашаясь: да уж, никакой. Там нужны парни ушлые и хваткие, а ты, братец, ложку до рта донести не можешь, не расплескав.

Деган подался вперёд и спросил с заискивающей улыбкой:

– Я слышал, в карьер берут вольнонаёмных? Хочу попытаться.

Хозяин вытянул губы трубочкой, будто собрался насвистеть мелодию, но вместо этого сказал:

– Что же не попытаться? Пытаться всегда нужно. Только у нас тут карьера нет, он дальше, к северу.

Деган часто закивал и поправил саквояж, который норовил упасть на пол.

– Знаю... Я как раз и ехал туда на дилижансе, но у него рессора накрылась. Тут, при подъезде к городу. Сказали, если этот не починят, следующий будет через два дня.

Поломка дилижанса была правдой, и к слову, Деган «скормил» её уже трём сторожевым патрулям. Деган умалчивал лишь о том, что рессора накрылась не сама по себе, а с его помощью.

– Поня-а-атно, – протянул хозяин гостиницы.

Теперь история незадачливого постояльца сложилась в его голове в стройную картинку. Он отложил нож и посмотрел на Дегана:

– Ты, дружище, правильно сделал, что зашёл ко мне «На вершину».

Он начал собирать со стойки цераты. При каждом движении женщина на татуировке подмахивала задом. Если хозяина будут спрашивать, кто останавливался в гостинице, он скажет, что постояльцев было двое: калека и недоумок. Заселились в разное время, калека пробыл день и выехал утром, а недоумок задержался чуть дольше. Ждал дилижанс взамен сломавшегося. Вот только если начнут искать среди пассажиров сломанного дилижанса, окажется, что такого пассажира никто не помнит.

Высыпав монеты в ящик стоявшего справа комода, хозяин достал оттуда ключ на верёвочке к которой была прицеплена бирка с номером «шесть», и положил на стойку перед Деганом.

– Комната на втором этаже. Сортир во дворе, пожрать можно в харчевне в конце улицы, – он хитро улыбнулся и добавил: – Но если в средствах не стеснён, могу предложить номер люкс с ванной.

– Настоящей?! – по-детски изумился Деган.

Хозяин со значением кивнул и указал пальцем налево.

– Там.

– И вода есть? – перейдя на благоговейный шёпот, спросил Деган.

– Три бочонка, – с такой же интонацией заверил хозяин. – Лично натаскал. Обещалась заехать дама из столицы, но видать что-то задержало в пути, – он ухмыльнулся: – Так что, подготовить?

Деган застенчиво улыбнулся:

– Что если дама приедет, а я в её ванне? Что я ей скажу?

– Потри спинку, красуля! – хозяин заржал так, что забились лошади в конюшне. – И вообще, дружище, (он перегнулся через стойку и хлопнул Дегана по плечу), в этом деле лучше поменьше слов.

И снова заржал. Деган окончательно потерялся. Не зная куда спрятать глаза, пробормотал:

– Спасибо за предложение... Но мне обычный номер.

– Дело твоё, дружище, дело твоё, – ухмыльнулся хозяин, после чего придвинул к нему книгу регистрации, чернильницу и перо.

В книге постояльцев Деган записался под именем Мартин Блюм.

После чего направился в свой номер. Поудобнее перехватив саквояж, он стал подниматься по кряхтящей и стонущей на разные голоса лестнице. Ступени угрожающе прогибались под ногами, того и гляди провалятся. Внезапно в спину, будто сквозняком, потянуло нехорошим предчувствием. Деган резко обернулся, цапнул хозяина взглядом.

– Чего? – испуганно рявкнул детина.

Деган покачал головой, вернул заискивающую улыбку, кляня себя за то, что на мгновение вышел из образа дурачины-простофили.

– Показалось, вы меня окликнули, – сказал он.

– Нет, – мрачно выдал хозяин.

Деган продолжил подъём, прислушиваясь к звукам. Его вдруг осенила мысль, что за всё время разговора с хозяином он не слышал кашля Импа. Из-за давней раны напарник постоянно кашлял: от быстрой ходьбы, холода, жары, пыли, влаги. Чуть ли не каждое его слово сопровождалось глухим «кхе-кхе», которое при малейших физических нагрузках переходило в затяжной приступ. Мало кто знал его настоящее имя, зато когда произносили Кашлюн, все понимали, о ком речь. И вот теперь Кашлюн молчал. Это означало одно из двух: либо в гостинице очень толстые стены, либо... всё плохо.

Продолжая прижимать к боку саквояж, Деган вытянул прикреплённый к запястью левой руки короткий нож с широким лезвием. На правой был закреплён такой же, но она сейчас занята саквояжем. Однако Деган одинаково хорошо работал обеими руками. Сделав вид, что поправляет саквояж, он украдкой обернулся на хозяина. Тот пристально следил за ним взглядом крысы. Оказавшись на втором этаже, Деган завернул за угол и оказался в коридоре, который освещался висящими на стенах масляными светильниками. И опять проклятая тишина, нарушаемая только скрипом половиц, собственным дыханием, да стуком сердца. Опыт и чуйка говорили: место встречи спалено и провалено! Но у Дегана оставалась надежда спасти Импа. Такая уж у него судьба – спасать напарника. Поэтому, вместо того, чтобы развернуться и бежать, он пристально осмотрел двери номеров по обе стороны коридора. За какой из них искать Импа? Деган аккуратно поставил саквояж на пол, сбросил накидку, чтобы не мешала движениям и достал ножи. Скользящей поступью двинулся по коридору, прислушиваясь к малейшему шороху за дверями. Справа по диагонали раздался приглушённый шепоток. Деган нашёл взглядом нужную дверь, скользнул к ней. Бесплотный дух и тот вёл бы себя громче, чем он сейчас.

Прошло немного времени. Деган ждал, когда те, в комнате, выглянут из своей норы. Обострённый до предела слух уловил шорох за спиной. Деган чуть повернул нож и в его гладком, как зеркало клинке увидел колебание фигур. Он с разворота метнул ножи. Двое мужчин в одежде городских стражей рухнули на пол. Тут же дверь «норы» распахнулась, в коридор выпрыгнул страж с мечом в руке. Он сделал выпад вперёд, желая насадить Дегана на остриё, но тот ушёл перекатом. Не поднимаясь, выхватил из голенища ещё один нож и метнул в стража. Клинок вошёл тому в шею по гарду. Оставался ещё один метательный нож, но Деган решил, что лучше обзавестись мечом и забрал его у мёртвого стража. Краем глаза заметил выглядывавшего из-за угла хозяина гостиницы. Его лицо было белым, щёки тряслись. Деган хотел заняться им, но тут из комнаты вывалились ещё двое стражей – один с мечом, другой с копьём.

– Вместе! – крикнул тот, который с мечом.

Деган бросился на него первый, рубанул мечом и тут же упал плашмя, уходя от удара копья. Перекатился к противоположной стене, вскочил на ноги. Стражу с мечом было уже не до него: он лежал на боку, прижимая руки к животу, из которого вывалились окровавленные кишки. Скорее, почувствовав, чем увидев движение снизу, Деган отпрыгнул в сторону. Пика копья пронзила воздух там, где он только что был. Страж выругался от досады, вновь сделал выпад, но Деган и в этот раз ушёл от удара, змеёй скользнул по земле и тут же взмахом меча отсёк стражу ногу. Мужчина рухнул на пол, тупо глядя на то, как хлынула из обрубка кровь. Несколько мгновений он не чувствовал боли, но потом она накрыла его раскалённой волной, вырвав из глотки животный вопль. Деган вытер рукавом мокрое от пота лицо – глаза жгла соль.

Больше гостиницу нельзя было назвать тихой. Под стоны и вопли раненых Деган направился вглубь коридора, распахивая пинками двери комнат. Кровь стекала с меча тонкой струйкой, рисуя на полу путь змеи.

У двери номера «четыре» воняло горелым мясом. Догадавшись, что там обнаружит, Деган ногой вышиб дверь и вошёл. В полосе упавшего из коридора света он увидел Импа: напарник был повешен на крюке за ребро. Тело покрывали многочисленные ожоги, на полу валялись вырванные зубы. Чадил, догорая, камин, на углях валялись клещи и кочерга.

Деган подошёл к напарнику, проверил биение жилки на запястье. В душе глухо плеснула боль.

– Прости, на этот раз я не успел, – тихо сказал он и, заглянув в мёртвые глаза Импа, добавил: – Обещаю, они ответят за то, что сделали с тобой. Все до единого.

Он перерезал верёвку, на которой был подвешен Имп и, подхватив холодное, истерзанное тело напарника, бережно опустил на пол. Опустившись рядом на одно колено, закрыл другу глаза.

Затем приблизился к окну, оглядел пустырь перед гостиницей: крысёныш хозяин наверняка убежал за подмогой, но пока всё было тихо. Деган отвернулся от окна и быстро осмотрел скудные вещи Импа. Замок на сундучке, в котором напарник хранил документы и деньги, был срублен, сам сундучок пуст. Денег, само собой, нигде не оказалось. Отодвинув сундучок, Деган склонился над брошенными на полу тряпками, которые недавно были одеждой Импа. Ощупал их, надеясь, что напарнику удалось оставить для него какое-нибудь послание. Ничего.

Он с досадой обернулся на Импа и замер: на бедре напарника был кровью начертан знак – петля разорванная молнией. Они специально придумали систему знаков, с помощью которых могли дать друг другу полезную информацию. Разорванная молнией петля означала: нас подставили.

Деган представил, как во время пыток Имп окунул палец в собственную кровь и, стараясь не привлекать внимание пытошников, нарисовал у себя на бедре знак.

– Мрази! – процедил Деган сквозь зубы.

Накрыв друга его плащом, бросил на него прощальный взгляд и произнёс:

– Спи с миром, друг. Теперь это моя личная война.

Он вышел в коридор. Здесь стало темнее: светильники на стенах догорали. Некому было подлить в них масла, и они перемигивались огнями, точно сообщники, передающие друг другу коды. По залитому кровью полу уползал страж без ноги. Ему удалось кое-как перевязать тряпкой культю и теперь он полз, опираясь на руки и вторую ногу.

Услышав шаги Дегана, он обернулся. Перепачканное в крови лицо исказила судорога страха. Раненый прибавил ходу, стараясь скорее добраться до лестницы – как будто это могло его спасти. Но он уже не думал, его гнал дикий древний страх смерти. Добравшись до лестницы, он посмотрел вниз, вновь обернулся на Дегана. Потом оттолкнулся, будто перед прыжком в воду, и покатился вниз. Прежде чем спуститься следом, Деган осмотрел коридор и убитых стражей. Но видел вместо них только Импа и его истерзанное пытками тело.

С улицы раздались крики. Деган выругался и, зайдя в одну из комнат, посмотрел в окно. Так и есть: крысёныш-хозяин привёл подмогу. По двору бегало не меньше двадцати городских стражей с факелами. Один из них открыл конюшню и выпустил лошадей. До Дегана донеслись крики:

– Выкуривай его!

На старую, крытую соломой крышу полетели огненные стрелы. Хозяин гостиницы перебегал от одного стража к другому, хватал их за руки и просил пощадить дом, пока один из стражей не приложил ему железной перчаткой в лицо. Хозяин упал навзничь, прижав руку к разбитому носу.

– Окружай дом! – кричали на улице.

– Не дадим ему уйти!

– Брать живым! Сами слышали: за живого больше дадут.

Деган вышел в коридор, спустился по лестнице. Сверху потянуло дымом, огонь переметнулся с крыши на старые, пересохшие балки второго этажа.

Одноногий стражник лежал на полу, оглушённый падением, глаза были закрыты. Жгут на ноге ослаб, из культи вновь обильно текла кровь. Деган присел рядом с ним на корточки, похлопал по щекам. Мужчина открыл глаза, лицо перекосило от страха. Он дернулся, порываясь встать, но Деган придавил его к полу.

– Кто отдал приказ убить меня? – спросил он.

– Я не знаю... – простонал страж. В его глазах корчился страх, – Отпусти меня! Я всего лишь городской стражник... Куда начальство отправит, туда иду... Что скажут, то и делаю... У меня сын вчера родился...

– Поздравляю, – сухо улыбнулся Деган. – Как зовут твоего начальника?

Страж облизнул сухие губы. От потери крови его лицо стало напоминать по цвету тесто, под глазами почернело. Вниз по лестнице растекался дым. Он заполнял комнату, першил в горле, выедал глаза.

– Прости, не расслышал, что ты сказал? – произнёс Деган.

Стражник закатил глаза, теряя сознание. Кровь покидала его, и с каждым мгновением ему становилось хуже. Деган видел, что смерть уже коснулась губами его лба. Деган схватил его за плечи, приподнял и встряхнул. Голова стражника мотнулась из стороны в сторону, но ненадолго он вернулся в сознание.

– Назови имя, и я помогу тебе, – сказал Деган.

– Дункан Монтего, – прохрипел стражник.

Деган отпустил его, и стражник гулко стукнулся об пол.

– Ты... обещал... помочь, – прошептал раненый, переводя взгляд с Дегана на пылающую лестницу и вновь на Дегана.

– Смерть в огне страшна, – ответил тот и ударил стражника ножом в правый бок.

Стражник вздрогнул всем телом и испустил дух. Наверху уже вовсю бушевал огонь. Пыхало жаром, едкий дым не давал дышать. С грохотом обвалился потолок, погребая под собой мёртвого стражника. Деган успел отбежать в сторону – но теперь проход к двери был перекрыт. Впрочем, выходить через дверь – наверняка нарваться на стражников. В окно, разорвав натянутый на раму бычий пузырь, залетела стрела. Чиркнув Дегана по щеке, она исчезла в пламени.

На улице тут же завопили:

– Я же сказал не стрелять, идиоты! За живого больше дадут.

Деган криво усмехнулся.

– Это вам ещё попотеть придётся, – сказал он.

Мимо окна, вытянув шею и выкатив дикие глаза, промчалась лошадь Импа.

– Пока, лошадка, – шепнул Деган и надсадно закашлял от едкого дыма.

На фоне неба были видны мечущиеся по двору люди. Кажется они подначивали друг друга, кому заходить в горящий дом и ловить Дегана. В конце концов, желавшие получить награду за его голову сошлись на том, что он сам вылезет – всяко лучше, чем сгореть заживо.

– Караульте окна! – кричал всё тот же начальственный голос.

– Обложили как крысу! – процедил Деган сквозь зубы и замотал рот и нос плащом.

Однако, нужно было что-то делать, иначе правда выкурят. Умирать в этой паршивой гостинице в его планы не входило. Он огляделся вокруг, ища пути отхода – лестница пылала вовсю, с потолка сыпался огненный дождь. Единственный путь – через окно, но там его сразу же возьмут тёпленьким-опалённеньким.

И тут Деган вспомнил про номер люкс с ванной и тремя бочонками воды – если только хозяин про них не наврал. Стоило проверить. Деган бросился в жилую часть. Сюда огонь ещё не добрался, хотя всё было в дыму. Первый номер оказался однозначно не люкс, следующий тоже. В тот момент, когда Деган решил, что хозяин сволочно пошутил, за дверью очередного номера обнаружилась она: большая и глубокая ванна на высоких ножках стояла посреди комнаты, под ней был разложен очаг для нагрева воды. Слева у стены стояли бочонки, полные воды. Все три в половину человеческого роста. И ничего, что вода покрылась зеленоватой плёнкой и воняла, для Дегана она сейчас была самой желанной. Не теряя времени, он наполнил ванну до краёв и залил пол вокруг. Затем лёг в ванну как был, в одежде и сапогах, и сжал в руке меч.

Осталось ждать и надеяться на алчность охотившихся на него. Позволят ли они добыче тупо сгореть или придут «спасать»?

Прошло немного времени, прежде чем огонь перекинулся на эту часть дома. Пламя гудело вокруг, словно разъярённый зверь. С треском обвалился потолок в правой части комнаты, во все стороны полетели искры. Деган задержал дыхание и погрузился с головой в воду.

«Ну же, ребята, когда вы за мной придёте? – подумал он. – Пора понять своими крохотными мозгами, что я не выйду. Вы же не допустите, чтобы ваши теталы превратились в кусок обугленного мяса?»

Неожиданно над ванной навис человек с замотанным шарфом лицом. Он появился из дыма, как призрак. Увидев Дегана, человек обернулся и что-то крикнул спутникам – под водой не было слышно что. Да и неважно.

Будто водяной демон Деган поднялся в полный рост и разрубил человека мечом. Затем перемахнул через бортик, осмотрелся. Ещё двое застыли в изумлении. Деган бросился на них, кружась по мокрому полу и моля Хрома* лишь об одном – не упасть! Сегодня Хром его берёг. Да и огонь с дымом были на его стороне. Деган быстро расправился с «охотниками». Дом начал рушиться. Решившиеся вломиться внутрь за наживой, испуганно закричали и метнулись обратно к окнам, но перед ними встала стена огня. Двое вспыхнули как факелы, дом наполнился истошными воплями.

Деган пробежал мимо них сквозь стену огня. Огонь шипел на его мокрой одежде, пытался добраться до глаз. Вот и спасительное окно. Вместе в пламенем Деган выпрыгнул наружу, покатился по траве, сбивая с одежды огонь. Нужно поскорее потеряться в общем хаосе. Все бегали, размахивали руками, кричали. Выделялся голос хозяина гостиницы, который вопрошал у небес, кто покроет его убытки. Небеса безмолвствовали.

Кто-то подбежал к Дегану. Он успел заметить перекошенное от ярости лицо и пожар, отражённый на клинке меча. Деган откатился в сторону, и меч стражника вошёл в землю. Деган прыжком поднялся на ноги, бросился на стражника, ударил ножом. Послышался короткий вскрик, стражник упал на землю. Вытерев нож о штанину, Деган быстро осмотрелся по сторонам. Но больше в суматохе никто его не заметил, а если и заметил, то принял за своего.

Неподалёку раздалось ржание лошади Импа. Умная животинка вернулась и ждала Дегана. Полуослеплённый и покрытый ожогами, Деган пошатываясь, пошёл на звук её храпанья. Вот и лошадь. Деган запустил пальцы в густую гриву, сморщился от боли в опалённых ладонях.

– Спасибо, девочка, – шепнул он.

Вскочил в седло и, пригнувшись к шее животного, погнал прочь от этого места. Он знал, кому нанесёт визит в первую очередь.

___

** Хром – бог опасности и риска.

Глава 14

– В час, когда Красный Воллах Одо и Голубой Окхари встретятся на небесах и встанут в одну линию, ты примешь смерть от меча Маары, —провозгласил Глава.

Я вздрогнула. Потом решила, что ослышалась, но односельчане уже повернулись ко мне – на лицах многих появилось облегчение оттого что назвали не их. Значит, это не ошибка – он в самом деле назначил меня палачом Раалы! Но я не могу! Я поклялась убить Дегана, не Раалу! Да, она предала моё доверие, нашу дружбу и весь род, но почувствовать на своих руках её кровь... Я не могу! Зачем он так со мной?! Однако противиться решению Главы рода при односельчанах я не решилась.

Бывшая подруга нашла меня взглядом, по её обескровленному лицу прошла судорога. Я опустила голову, в груди запекло от щемящей тоски, не знающей выхода. Обернувшись, я увидела, что все начали расходиться по домам.

Две женщины подняли с земли Раалу и под руки увели в Тёмный дом, где ей предстояло ожидать казни. Казни от моей руки.

Увидев, что Глава рода уходит, я окликнула его. Мужчина обернулся, но, прежде чем я успела что-то сказать, перебил:

– Позже. Зайди ко мне.

И, не дожидаясь моего согласия или возражений, ушёл. Я вернулась домой, не разжигая огня, села на сложенные стопкой войлочные подушки и дала волю слезам. Я оплакивала Роома, Шиину и отца Раалы, я оплакивала нашу с ней дружбу и свою наивную преданность; я оплакивала прошлое.

Когда душа отца улетела с дымом в страну мёртвых, моя жизнь впервые разделилась на «до» и «после»; тогда я почувствовала, что закончилось детство. А теперь... Теперь мне казалось, что я стою перед пропастью, в которую уже низверглось всё, что меня окружало. О чём бы я не вспоминала, это так или иначе было связано с двумя самыми дорогими для меня людьми: Раалой и отцом. Но отец ушёл в Небесный Лес, а Раала...

Я медленно поднялась, на заплетающихся ногах подошла к стене, на которой в скобах висел отцовский меч. Утерев рукавом слёзы, взяла его, достала из ножен и положила на руку плашмя. Холод металла растёкся по моим жилам ледяной волной. Я представила, как всё случится: на Площади, откуда нас провожали на испытание, поставят большой, в два обхвата лауте* из священного дерева Правосудия, к нему подведут Раалу. Её опустят на колени, позволят попросить прощение у всех людей рода и сказать последнее «прости». Затем... Я до боли зажмурилась, так что перед глазами вспыхнули оранжевые пятна. Не могу думать о том, что будет потом!

Постояв так некоторое время, я вернула меч на место и пошла к Главе рода. Он поговорит со мной сейчас – и точка.

Пройдя половину пути, я остановилась, прижав руку к груди. Рана дала о себе знать острой болью. Кто-то окликнул меня из боковой улицы, но я даже не обернулась. Не хотела, чтобы кто-либо встал между мной и моим решением, отвлёк на другое, неважное. Прижимая руку к груди и придерживаясь за стены домов, я продолжила путь.

Завернув за угол, увидела, что от дома Главы движется процессия: сам глава, Наставник, брат Аристо и охрана посла. Маг вёл за руку Роома; двое воинов несли на носилках свёрток, в котором угадывались очертания человеческого тела. Посол, поняла я. Было так странно, что никто из нас, обычных селян, даже не видел, как он выглядит – а ведь этот человек сыграл в судьбе рода большую роль. Все мы понимали, что как бы не развивались дальше события, наша жизнь уже не будет такой, как прежде. Мне кажется, многие сейчас думали о том же.

Селяне вышли из своих домов, провожая угрюмыми взглядами Роома и носилки с мертвецом. В воздухе повисли духота и напряжение.

– Что же, друг, будем ждать от тебя вестей, – сказал Глава брату Аристо. – Сообщи нам сразу, как в империи примут решение.

Маг наклонил лысую голову и протянул руку в сторону серопёрой птахи, купавшейся неподалёку в пыли. Птаху тут же подняло в воздух и вперёд хвостом поднесло к брату Аристо. Вид у неё при этом был самый изумлённый. Сжав птаху в ладони, маг ответил Главе:

– Я пришлю ответ с птицей.

Больше между ними не было произнесено ни слова. Проводив брата Аристо и стражников до ворот, Глава с Наставником вернулись в дом и плотно закрыли за собой дверь. Я неуверенно направилась за ними. Сделав несколько шагов, остановилась. Моя решимость заставить Главу поговорить со мной во чтобы то ни стало, поколебалась. С другой стороны, я знала, что если не сделаю этого сейчас, то потом буду корить себя.

Подойдя к двери, я прислушалась: в доме раздавались голоса. У меня появилось острое желание сбежать: от двери, из посёлка, из Леса. Как Фееб – без благословения и прощания. Желание было настолько сильным, что я испугалась, как бы оно не победило, и схватилась обеими руками за дверной косяк.

«Сейчас!» – мысленно приказала я себе и постучала.

Голоса смолкли. Раздались шаги, хорошо смазанные петли повернулись без скрипа, и я оказалась в полосе света, исходящего от нескольких больших ламп. Сквозняк колыхнул в них пламя, отчего тени заметались по полу и стенам, словно преступники, которых заперли в ловушку. Сидевший у огня на сложенных стопкой шкурах Наставник выглядел, как мне показалось, смущённым. В руке он держал чашу с чаем и, при моём появлении, сделал движение, словно хотел поставить её на пол. Но передумал и отпил из чаши, глядя на меня сквозь поднимавшийся пар.

– Простите, что прервала ваш разговор, – произнесла я, ощущая, как сердце в груди вновь разгоняется, а щёки заливает жар.

– Наверняка тебя привело что-то важное, – сказал Глава рода с непривычной мягкостью в голосе.

– Да... Вы же сами сказали зайти... Вот я и... зашла.

Хозяин дома посторонился, пропуская меня внутрь. Я вошла, неглубоко поклонилась Наставнику, всё еще чувствуя себя очень неловко. Плотно закрыв дверь, Глава рода устремил на меня долгий взгляд, в котором я прочитала, что он уже знает для чего я пришла, и уже решил отказать. Глубоко вздохнув, не отступать же, я сказала:

– Глава, я не смогу выполнить поручение, которое вы мне дали. Я не готова... У меня рана, сами же знаете.

– Мы дождёмся твоего полного выздоровления, – сказал он.

– Нет! Выберите для этого кого-нибудь другого! – воскликнула я.

Губы мужчины тронула лёгкая усмешка, но она тут же исчезла. Я потупила глаза, одинаково страшась взглянуть и на него, и на Наставника.

– Кого ты предлагаешь выбрать? – спросил Глава.

– Не знаю, – едва слышно ответила я. – Кого-нибудь, кто был с ней не так близок. А я... Я слишком сильно люблю её. Точнее, любила... но... всё равно... люблю. Я всегда буду чувствовать её кровь на своих пальцах, а рука, державшая меч будет проклята. Я отгрызу её, как отгрызает лапу зверь, попавший в капкан.

Он шагнул ко мне и, взяв двумя пальцами за подбородок, поднял мою голову, заставив смотреть себе в лицо. Краем глаза я видела, что Наставник наблюдает за нами, прихлёбывая чай из чаши.

– Ты простила Раалу? – спросил Глава рода.

– Не знаю. Но у меня нет к ней ненависти, – всё также тихо сказала я. – Её попутала Лесная дева. Это могло случиться с каждым, и со мной тоже.

– Нет, не с каждым, – отрезал Глава рода. – Лесная дева выбирает, кого можно попутать, а кто устоит.

Покусав губу, я угрюмо сказала:

– Я поклялась найти и убить Дегана и сделаю это. Но Раалу казнить не стану. И вы не заставите меня это сделать.

– Это было не моё решение, а духов Леса, – возразил он.

– Значит, – я запнулась, но сглотнув, договорила: – Значит, духи Леса не заставят меня это сделать!

Я заметила движение с того места, где сидел Наставник, но не решилась посмотреть в его сторону. Сейчас для меня существовал только Глава рода. Его жестко сжатые в одну линию губы, сведённые на переносице широкие брови.

– Ты просила дать тебе второй шанс пройти испытание Леса, – сказал он. – Вот он, Маара. Лес выбрал тебя для свершения правосудия. Перестань уже вести себя как девочка, которая делит всё на «буду-не буду, хочу-не хочу». Настало время повзрослеть. Кто-то должен взять на себя это бремя.

Он отпустил мои плечи, и я пошатнулась, чувствуя себя оглушённой и потерянной. Хотя Глава рода уже сел на шкуры и взял из рук Наставника чашу с чаем, его слова продолжали звучать у меня в голове. Второй шанс пройти испытание Леса. Тут же промелькнуло воспоминание: мы с Феебом в доме моего отца и разговор:

«Он почти согласился дать мне ещё один шанс пройти испытание».

«Ты вновь его не пройдёшь».

Я через силу сглотнула подступивший к горлу комок и перевела взгляд на мужчин. Глава рода уже взял гнев под контроль, и теперь мужчины сидели по обе стороны дымящегося очага и пили чай мелкими глотками – с непроницаемыми лицами, за которыми нельзя было понять, что они чувствуют.

– Выспись получше, Маара, – сказал Глава рода. – Тебе нужно набираться сил. Надеюсь, на этот раз ты не опозоришь имя отца.

Я бросила на него взгляд исподлобья, но на лице мужчины не было и тени насмешки.

Вот и всё, больше мне здесь делать нечего. Нужно церемонно пожелать приятного чаепития и уйти. Очень медленно я повернулась к двери, сделала несколько шагов, но уже взявшись за деревянную ручку, обернулась:

– Можно спросить?

– Спрашивай, – ответил Глава.

– Почему вы на самом деле пошли на примирение с Тарганен? Понимаю, при брате Аристо вы не могли быть до конца откровенны с нами, но теперь-то его нет.

Наставник спрятал одобрительную улыбку за горячим паром. На лице Главы появилось так хорошо знакомое мне высокомерное выражение.

«Для простой селянки ты хочешь слишком много знать», – говорило оно.

– Вы сами сказали, что мне нужно повзрослеть, – я смотрела ему прямо в глаза. – Так говорите со мной, как со взрослой... Или договаривайтесь с духами Леса, чтобы Раалу казнил кто-то другой. Меня больше не пугает уход из рода.

Лицо Главы изумлённо вытянулось. Клянусь духами Леса, таких слов он не ожидал. Признаться, я их тоже от себя не ожидала. Ещё несколько восходов Валлах Одо назад они привели бы меня в ужас и смятение. А теперь что-то случилось. Точнее, случилось многое, но что-то случилось со мной. Вероятность, что я покину Лес, больше не представлялась мне концом жизни.

– С наступлением зимы многие звери меняют окрас, – внезапно произнёс Глава рода. – Иначе им не выжить, не победить зиму. Но весной они возвращают родной цвет. Так поступим и мы. Не важен цвет шкуры, главное, что здесь.

Он приложил руку сначала к своей груди, а затем ко лбу. Я терпеливо ждала дальнейших разъяснений.

– Наше родство с императором Тарганен станет началом их конца. Мы уничтожим империю изнутри; будем выгрызать её кусок за куском, пока не уничтожим.

Он поколебался, но сделал ко мне шаг и очень серьёзно добавил:

– Побеждать можно не только в бою на поле боя. Сейчас настало время других побед, и нам также сильно нужно быть одним целым. Если все начнут вести себя, как Раала или Фееб (я чуть вздрогнула), то что останется от нашего рода?

– Вы что-то знаете о Феебе? – быстро спросила я.

– А ты? – ответил он вопросом на вопрос.

Я отрицательно покачала головой и тихо сказала:

– Нет. Он просто исчез. Я думала, – голос против воли задрожал, – что он связан с Деганом.

– Раала это отрицает, – подал голос Наставник. – Да и опасно со стороны Дегана было привлекать столько людей. Помощи одной Раалы достаточно.

– Вы что-нибудь знаете о Феебе? – повторила я вопрос, переводя взгляд с Главы на Наставника и обратно.

– Только то, что он хотел уехать в Будру, – ответил Глава. – Наивный мальчик, думает, что если в своей семье все ему были не родными, то среди чужих людей сложится как-то иначе.

Я посмотрела на него исподлобья и спросила:

– Думаете, он всё же ушёл в Будру, как собирался?

Глава развёл руками:

– Скорее всего.

– Можно мне навестить сейчас Раалу? – спросила я. – Мне нужно с ней поговорить. Хочу понять, как она могла так поступить... И возможно... возненавидеть её.

– Хорошо, – нехотя согласился Глава и кликнул дежурившим у окна рахае*, чтобы те проводили меня в Тёмный дом.

Я хотела сказать, что и сама найду дорогу, всё же не гостья, но поняла, что они идут для охраны. Меня или кого-то другого – не ясно.

Церемонно поклонившись Главе и Наставнику и пожелав обоим приятного чаепития, я вышла к ожидавшим меня снаружи рахае. Тёмный дом находился в другом конце селения. К счастью, спутники всю дорогу шли молча и времени подумать у меня было достаточно. Разговор, который сейчас состоялся, был таким непривычным. Я вообще не ожидала, что Глава мне ответит, но после его ответа всё у меня в голове опять перемешалось. Я знала точно одно: Деган враг, его нужно найти и убить. А во всём остальном творился полный сумбур, я чувствовала себя слишком глупой, чтобы понять происходящее вокруг и знать, что делать.