Текст книги "Из рода Свирх. Дикарка (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Знаю, не отвечать Главе рода недопустимо, но я промолчала.

– Маара? – спросил он.

– Да, – угрюмо откликнулась я.

– Что да?

– Всё – да.

Он вздохнул, покосившись на меч моего отца, словно призывал его в свидетели.

«Сам видишь, как с ней тяжело», – говорил его взгляд.

Выдержав скорбную паузу, Глава рода с достоинством произнёс:

– Ладно, я скажу всё за тебя. Но лишь из уважения к твоему отцу.

Я поморщилась и промолчала.

– На церемонии посвящения ты посмела приравнять себя к Главам рода и потребовала заклинание огня, – голос мужчины налился силой, в серых глазах презрение смешалось со злостью.

Мне становилось всё сложнее выдерживать его взгляд. Перед глазами, как наяву возникли объятые пламенем стволы деревьев, треск огня, удушающий дым.

– Маара, ты заблудилась в собственной гордыни, как в Лесу, – продолжал Глава рода. – Она сжигает тебя. Вот почему Лес устроил тебе такое испытание. По твоей вине могло погибнуть наше селение и вековой лес. Так много смертей из-за прихоти одной разбалованной девчонки.

Я вздрогнула и опустила глаза. Он добился своего: я чувствовала себя последней сволочью.

– Твоё счастье, что всё это произошло не на самом деле, – продолжал уже тише Глава рода. – Но этот урок должен научить тебя смирению и скромности.

Я молчала, опустив глаза в пол.

– Ты поняла? – спросил он.

– Поняла, – тихо проронила я.

Внезапно он протянул руку и дотронулся до моего плеча. Я резко отшатнулась и бросила взгляд на меч отца. Меч откликнулся, задрожал в сдерживающих его скобах.

Глава рода покосился на него, опустил руку.

– Я не хочу тебе плохого, Маара, – серьёзно сказал Глава рода. – Знаю, как тебе сейчас тяжело. И знаю, как ты ко мне относишься.

Я прикусила задрожавшую губу и устремила взгляд в очаг. Он курился дымком, который тянулся через комнату и исчезал в пробитой в потолке дыре.

Глава помолчал. Я чувствовала на своём лице его изучающий взгляд. Он ждал от меня слов покаяния и сожаления, но мне было нечего сказать. Хотя я и признала, что Лес наказал меня за дело, но признать это перед Главой рода язык не поворачивался.

Так и не дождавшись от меня ответа, мужчина встал на ноги и сказал:

– Что же, Маара, думай о своей ошибке и соображай, как её не повторить.

Ещё немного подождав от меня покаяний, он сдержано вздохнул и вышел.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

Глава 3

Фееб всегда напоминал мне дождь – внезапный и мягко шуршащий по опавшим листьям. Я услышала его шаги, когда он был уже в доме, у меня за спиной. Краем глаза уловила, как колыхнулся огонёк на масляной лампе, как скользнула по камням очага тень. Ещё пара мгновений, и Фееб положил ладони мне на плечи. Я почувствовала на затылке его дыхание, зажмурилась и запрокинула голову в ожидании поцелуя. Но Фееб только провёл тёплыми ладонями по моим мокрым щекам. Я открыла глаза, пробежала взглядом по его короткой светлой бороде, под которой скрывался шрам от когтей пёстрого нетопыря, широким скулам, высокому лбу и стянутым на затылке светлым волосам. Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Ты... – начала я, желая спросить почему он не пришёл на моё испытание.

Но Фееб прижал палец к губам. Я кивнула, показывая, что поняла и не буду разговаривать громко.

– Прости, я не смог прийти на испытание Леса, – шёпотом сказал он.

Блики от огня масляной лампы отражались в его расширенных зрачках. Фееб обошёл меня, опустился напротив на колени. Взяв моё лицо в ладони, коснулся губами сначала моего лба, затем поцеловал в глаза, нос и прильнул к губам. Его шершавые мозолистые руки спустили с моих плеч халат, стали гладить по спине, сгребли в узел распущенные волосы. Я подалась навстречу ему, выпростала руки из широких рукавов. Но Фееб неожиданно отстранился. От мысли, что после моего позора на испытании он начал стыдиться нашей любви, меня будто ледяной водой окатило.

– Что случилось? – спросила я, вглядываясь в его лицо.

– Что он тебе говорил? – Фееб кивнул на дверь вслед ушедшему Главе рода.

Я повела плечами и нетерпеливо ответила:

– Воспитывал, к совести взывал. Фееб, не томи уже, говори – что случилось?! Почему ты не пришёл на испытание Леса? Почему сейчас пробрался, будто вор?

Он ощупал взглядом комнату, словно выискивал по углам подслушников, затем приблизил лицо к моему и торопливо сказал:

– Я ухожу из Леса.

Я застонала: опять начинается!

Фееба давно тяготила жизнь в Лесу. Кажется, это началось с тех пор, как он впервые съездил в столицу империи Тарганен город Будру, где мы покупали оружие. В селении Свирх делали луки и стрелы, используя для наконечников кости и рога оленей, а за холодным оружием ездили в Будру. Шутили, что в этом городе оружия так много, что даже мыши бегают по улицам с ножами. Фееб влюбился в Будру с первой поездки, и наш Лес стал ему не мил, всё нём раздражало. Однако покинуть селение без благословения рода запрещалось. Духи Леса такого не прощали, и не могло быть человеку счастья в жизни и успеха в делах. Везде духи Леса найдут и начнут чинить препятствия.

Фееб просил моего отца отпустить его, но тот воспротивился.

– Улицы Будры до сих пор помнят кровь наших предков, – жёстко ответил он. – Никто из рода Свирх не будет там жить и трудиться на тарганенцев. Мы зайдём в Будру только, чтобы завоевать её. И не о чем тут больше разговаривать.

После того разговора Фееб пришёл ко мне совершенно подавленный.

– Поговори с отцом, Маара, – просил он. – Вдруг он прислушается к тебе?

– Но если ты уедешь в Будру, я должна буду поехать с тобой, – заметила я. – Ведь я твоя кохаи. Только вместе, везде и всегда.

Фееб дернул углом рта, в голубых глазах сверкнула злость.

– И что плохого в том, чтобы поехать в Тарганен и заниматься тем, что мне по душе?! – воскликнул он. – Да, когда-то мы воевали, но...

– Фееб, мы не воевали. Они подло напали на нас! Их маги дали жизнь птицам Зиккур, и те превратили наши города в Пожарище. Теперь там живут только нелюди, которые жрут человечину! Если бы Лес не укрыл оставшихся в живых, от рода Свирх никого бы не осталось!

Фееб обхватил себя за голову и дёрнул волосы, словно хотел вырвать. Затем до боли сжал мои плечи и заглянул в лицо.

– Всё это так, Маара! – с жаром заговорил он. – Но с тех пор прошло больше ста лет. Родились новые люди... Я, ты. Мир изменился, поделился на империи: Тарганен, Дирош, Великая степь, Онгеа. Зачем помнить о прошлом и мечтать о мести, когда можно жить в мире? Мне говорят, что я должен мечтать о мести, потому что из рода Свирх. А я мечтаю о другом, понимаешь?! Ты знаешь, я не трус, могу один выйти на лесного кота или... Да на кого угодно! Но я не хочу мстить империи за войну, которую вёл не я!

Я отвела глаза, не зная, что ему ответить.

– Самое для меня непонятное, почему твой отец застрял в прошлом? – продолжал Фееб. – Он такой здравый... А тут... Не понимаю!

– Есть вещи, которые нельзя забывать и прощать. Чтобы они не повторились вновь, – неуверенно повторила я то, что слышала от отца и Наставника.

– Тогда чего мы ждём? – окрысился он. – Почему до сих пор не отомстили?

– Мы пока не готовы, – ещё тише промолвила я.

Фееб горько усмехнулся:

– Боюсь, я не доживу до времён, когда мы будем готовы. А я хочу сейчас, понимаешь?

Он опустился на пол, обхватил мои ноги и прижался щекой к коленям.

– Каждую ночь вижу, как мы живём в Будре, – мечтательно заговорил он. – Чувствую жар кузни, едковатый запах калёного металла. Открываю глаза, а тут всё это... Мне плохо и душно в Лесу!

– Но почему ты хочешь поехать именно в Будру? – тихо спросила я. – В империи Дирош тоже есть ору...

– Нет! – гневно перебил Фееб. – Дирош помойка, населённая неудачниками и рабами.

Он стал с жаром целовать мои колени и бёдра, шепча:

– Прошу, Маара, поговори с отцом! Он тебя балует, прислушивается. Нет ничего страшного в том, что кто-то из рода Свирх найдёт своё место в империи Тарганен. Это не предательство!

– Хорошо, поговорю, – сдалась я.

И в тот же день поговорила. Однако отец, который на самом деле часто шёл мне уступки, оказался непреклонен.

– Только не в империю Тарганен, – отрезал он. – Никто из рода Свирх не станет отдавать им свой труд.

– Но отец! Мы же ездим в Будру за оружием и...

– Не сравнивай. Торговля – это совсем другое. В неё не вкладывается душа, – его глаза гневно сверкнули. Помолчав, он добавил: – Знаешь, мне кажется, духи ошиблись, признав Фееба твоим кохаи. Может, спросить их ещё раз?

Я поняла, что разговор сворачивает совсем не туда и поспешила его закончить.

А вскоре отца не стало.

Фееб больше не заводил со мной разговоров о Будре, но мне передали, что он отпрашивался также у нового Главы рода. Тот оказался не так резок, как мой отец, и разговаривал дружелюбно. Но тоже отказал.

«Ты хороший охотник и нужен племени, – сказал Глава. – В Будре ты станешь оружейником, каких тысячи. Кто будет тебя там знать? Кто запомнит? А здесь тебя никто не заменит».

Фееб психанул ещё сильнее, чем после разговора с моим отцом. Наверняка надеялся, что уж этого Главу рода получится уговорить. Помню, как он пришёл ко мне. Никогда прежде я таким его не видела: в глазах отчаяние, рот злобно оскален. Мне даже показалось, он что-нибудь с собой сделает. Пусть не станет оружейником, но и в селении не останется. Я успокаивала его разговорами и любовью, незаметно подсыпала порошок сон-травы в брагу, которую он пил. Сон-трава не подвела: Фееб стал постепенно успокаиваться, а потом вовсе уронил голову на руки и захрапел. Только стул перед этим успел разбить об стену. Ну да стул – не голова, уже починили. После того Фееб впал в мрачную тоску, перестал ходить на дружеские попойки. Да и с охоты всё чаще возвращался с пустыми руками. Старики качали головами и крутили седые усы.

«Эх, пропадёт парень», – вздыхали одни.

«Перебесится и успокоится», – возражали другие.

Фееб в самом деле со временем успокоился, и я думала, что он оставил мысли о переселении. И вот опять!

– Фееб, мы ведь уже всё решили! – раздражённо бросила я, натянула рукава халата, плотно запахнула его и хотела встать, но кохаи удержал меня за плечи.

– Маара, послушай, теперь все иначе, – сказал он. – Посмотри, что у меня есть... Что у нас есть!

Отпустив меня, он достал из-за пазухи холщовый, туго набитый мешочек. Торопливо, вспотевшими пальцами развязал тесёмку, и я едва успела подставить ладонь: из мешочка высыпались несколько блестящих жёлтых монет. Я в испуге перевернула ладонь, и монеты упали на шкуры.

– Откуда они у тебя? – шёпотом спросила я, всматриваясь в лицо Фееба.

– Заработал, – сказал он, недовольно собрал монеты, сунул обратно в мешочек, затянул тесёмку и спрятал за пазуху.

– Где ты мог столько заработать? Ты... – я запнулась, потом через силу договорила: – Кого-то ограбил?

– Почему сразу ограбил? – вновь окрысился Фееб. – Просто оказался кое-кому очень полезен.

– Кому?! В чём?!

– Не важно. И, знаешь, другая бы на твоём месте просто порадовалась и стала собираться в дорогу. А ты всё чем-то недовольна.

Я в растерянности молчала. Фееб сегодня был не похож сам на себя. В нём появилось что-то опасное и злобно-весёлое. И нравилось оно мне ещё меньше, чем прежнее отчаяние. Будь я зверем, уже вздыбила бы шерсть на загривке.

– Как ты не понимаешь: тебе нельзя здесь оставаться! – неожиданно сказал он. – Глава рода пытается от тебя избавиться.

– Почему? – опешила я.

– Ты мешаешь ему, это же очевидно. Он чувствует в тебе опасность.

Я горько усмехнулась:

– Чепуха! Кто я в сравнении с ним? Его выбрали на сходе.

– Но были те, кто голосовал за тебя, – заметил Фееб.

Я молчала, обдумывая его слова. В них определённо был смысл.

– И как, по-твоему, Глава рода пытается от меня избавиться? – тихо спросила я.

– Я думаю, Лес не давал тебе такого сильного испытания, – угрюмо ответил Фееб. – Это подстроил Глава рода. Он хотел, чтобы ты покинула селение. Если бы за тебя не вступились люди, ты бы уже сегодня ушла.

Сердце сделало рывок и часто забилось о рёбра. Это было похоже на правду.

– Но каким образом он мог подстроить? – спросила я с запинкой. – На испытании были только я и Лес.

– Может, опоил тебя чем-нибудь и поэтому тебе привиделось всё случившееся. Ты же пила после Раалы?

– Да.

Я вспомнила странный горький вкус напитка от которого горло словно сжала невидимая рука. Подумала, что надо будет спросить у Раалы, каким был вкус сиропа, который пила она.

– Он почти согласился дать мне ещё один шанс пройти испытание, – тихо произнесла я.

Фееб покачал головой:

– Ты вновь его не пройдёшь.

Видя, что я совсем потерялась, Фееб смягчился, провёл ладонями по моему лицу, словно убирал прилипшие волосы.

– Уедем в Будру! – ласково сказал он. – С этим (он похлопал себя по карману, где лежали монеты) мы там не пропадём. Поверь мне, тебе там понравится! Едва ты попадёшь в Будру, как начнёшь судить обо всём иначе. Там совсем другая жизнь и люди совсем другие. Свободные, смелые, богатые. Они красиво одеваются, красиво говорят.

Я ни разу не выезжала из Леса и жгуче завидовала Раале, которая хотя бы иногда выбиралась в Сеншай для покупки снадобий для лекарств. Я упрашивала отца отпустить меня с подругой, но он так ни разу и не отпустил.

Сейчас, слушая Фееба, мне захотелось увидеть всё своими глазами. Съездить в Будру на денёк или два, пожить другой жизнью и вернуться домой. Вот только Фееб звал меня не на день или два, а навсегда.

– Но что я буду делать в Будре? – спросила я. – Чем займусь? В Лесу я на своём месте, знаю, что со мной будет дальше, а там всё чужое, незнакомое!

– Там ты будешь моей женой и матерью наших детей, – ответил он.

Я смущённо улыбнулась. Фееб обнял меня за плечи.

– Поехали сегодня! – шепнул он.

Покинуть род так сразу, без благословения? Это немыслимо, дико.

– Фееб, неужели тебя совсем ничего здесь не держит? – спросила я, глядя на него в замешательстве.

– Меня держишь только ты, кохаи!

Его глаза горели, лицо разгорячилось. Мне стало страшно, от его жара пробрал холод. Сегодня? Я не могу так сразу! Нужно собраться, попрощаться хотя бы с самыми близкими. Я отстранилась от Фееба, но он сжал мои плечи.

– Эй! В чём дело? – спросил он.

– Фееб, так нельзя! – воскликнула я. – Без благословения Духов, без прощания. Убегать, точно мы преступники! Ещё и в Будру!

Фееб поморщился:

– Вот только не начинай, как твой папаша самод...!

Он осёкся, но я поняла, что он хотел сказать. Меня окатила горячая волна ярости.

– Ты хоть знаешь, как нас называют в других империях? – в запале продолжал Фееб. – Лесные дикари, вот как. Даже в грязном Дироше!

Я напала на него внезапно. Ударила головой в нос, а когда он отшатнулся, ослеплённый болью, сделала подсечку и завернула его руку за спину, заставив уткнуться лицом в пол.

– Не смей говорить о моём отце неуважительно! – прошипела я Феебу на ухо. – И, знаешь, мне плевать, как нас называют в других империях.

– Пусти! – в бессильной ярости пропыхтел он.

Я отпустила и отошла на пару шагов в сторону. Фееб поднялся, промокнул краем рукава кровь под носом и сухо заметил:

– Решай Маара, ты со мной или нет?

– С тобой, но не стану убегать из селения, словно преступница, – твёрдо произнесла я. – Эти люди моя семья. Единственная, которую я знаю, и мне нужно проститься с ними, как полагается. Не понимаю, как ты можешь уехать без всего этого, будто чужой всем.

Неожиданно на улице раздались взволнованные крики. Мы с Феебом переглянулись.

– Это ещё что? – пробормотала я.

Не сговариваясь, мы кинулись к дверям, но Фееб в последний момент пропустил меня первой. На Площади собралось достаточно жителей – в основном женщины и дети, которые ещё не ушли в Лес собирать хворост. В центре толпы слышался взволнованный голос Роома, сына лучника. До меня долетели обрывки его рассказа:

– У тройного тиссарди... одёжа богатая, ладная... А лицо бледное, видать вся кровь в землю ушла.

Мы приблизились к толпе, Фееб взял за локоть знакомого охотника и тихо спросил:

– Э, что случилось?

Парень потёр крупный нос и ответил:

– Ребята, что хворост собирали, нашли у тройного тиссарди раненого.

Тройной тиссарди знал каждый ребёнок: на пригорке росло дерево. Его ствол, широкий и могучий у основания, на высоте человеческого роста расходился на три части, и они тянули к небу чёрные, узкие, похожие на клинки листья.

– Роом, говорит, левая нога раненого разорвана большим клыком, похоже на вепря, – продолжал парень. – Наши уже отправились за ним.

– Охотник? – деловито спросил Фееб.

– Да я-то почём знаю? Принесут – выясним. Если живым получится донести. Мальчишки сказали, он много крови потерял.

Я подошла к толпе и прислушалась к рассказу Роома, но мальчишка сам знал немного, просто повторял новым подходившим одно и тоже. Было видно, это доставляет ему удовольствие – ещё ни разу он не был в центре такого внимания.

– Лицо у него бледное, что поганка! И с синевой, – зашёл на очередной круг Роом. – А лежал вот так.

Мальчишка, как подкошенный, рухнул на землю, повернулся на бок и выставил руки вперёд, будто хотел отгородиться от чего-то или кого-то. Я невольно улыбнулась: с каждым разом рассказ обрастал новыми подробностями.

В этот момент из Леса вышли четверо мужчин.

Они несли на носилках из двух тонких стволов и натянутой между ними мешковине черноволосого мужчину. Правая штанина его светло-коричневых штанов потемнела от крови и была разорвана на бедре. Одна рука свесилась с носилок и покачивалась в такт ходьбе охотников.

– Вон они! – завопил сын лучника, живо поднимаясь с земли.

Все подались навстречу пришедшим. Стоящие сзади теснили передних, пытаясь рассмотреть человека на носилках.

Я тоже приблизилась. Чужак на самом деле был очень бледен, под глазами залегли чёрные тени. Лицо перепачкано кровью и грязью.

Охотники донесли носилки до Площади, где недавно проходило наше с Раалой посвящение, и положили их на землю. Все ждали Главу рода и его распоряжений. Несколько человек уже отправились за ним.

Стоявший рядом со мной Фееб тихо выругался. Я повернула голову и вопросительно взглянула на кохаи.

– Ведём себя, как тупое стадо, – пробормотал он. – Будто так не ясно, что надо нести раненого в Целительский дом.

Стоявшая перед нами мать Раалы обернулась и посмотрела на него с недоумением и тревогой.

– Что ты такое говоришь, Фееб?! – воскликнула она. – Все решения принимает Глава рода. Если каждый начнёт творить, что ему вздумается, будет неразбериха.

После проваленного испытания я не решилась защищать кохаи и опустила голову. Не ожидавший, что его слова услышит кто-то кроме меня, Фееб стушевался и сказал мне:

– Я лучше пойду, поохочусь.

Быстро коснувшись губами моих губ, он шепнул:

– Помни, что я сказал, и не думай слишком долго.

После чего скрылся в толпе.

Мать Раалы сжала мою руку и тихо сказала:

– Не нравится мне Фееб в последнее время. Ох, не нравится.

Я посмотрела вслед кохаи. Мне он тоже не нравился.

– Видать, опутала его паутиной Лесная дева, – продолжала мать Раалы, дыша мне в лицо смесью огненного корня и табака.

Я кивнула. А что, если правда Лесная дева моему кохаи встретилась? Всем было известно, что она подкарауливает удачливых охотников и опутывает их сердца полупрозрачной паутиной тоски. Горе тому, кто попадался в её невидимые сети. Охотник начинал чахнуть, затем уходил в Лес и пропадал там.

– В какой уже раз Фееб пустым с охоты приходит? – опять вломилась в мои мысли мать Раалы.

– Не знаю, – пробормотала я.

– Не знаешь?! Как можно не знать такое? – мать Раалы возмущённо прищёлкнула языком.

Она собиралась сказать что-то ещё, но тут на Площадь вышел Глава рода.

Я подумала, что впервые рада его появлению, избавившему меня от расспросов матери Раалы. Обведя взглядом окружающих, Глава рода подошёл к раненому и произнёс:

– Немедленно несите его к целителям.

Охотники тут же подняли носилки и направились к длинному дому, обросшему, точно волосом, тёмно-зелёным плющом. В этот момент я согласилась с Феебом: не было необходимости ждать приказа Главы. Для раненого сейчас важно каждое мгновение.

– Маара! – неожиданно раздался окрик Главы рода.

Я обернулась, ожидая чего угодно.

Глава 4

На миг показалось, что я высказала вслух мысли, и Глава рода услышал. Но он стоял в двадцати шагах от меня и услышать точно не мог. Увидев, что я обернулась, Глава поманил меня пальцем. Подавив тяжёлый вздох, я приблизилась, склонилась в почтительном поклоне.

– На время, пока тебе не назначено новое испытание, будешь помощницей Раалы, – строго сказал он.

Я в изумлении приоткрыла рот. Помощницей Раалы?!

Решив, что всё сказал, Глава рода развернулся и направился прочь.

– Но я ничего не смыслю в целительстве! – крикнула я ему вслед.

– Поможешь носить больных! – ответил он, не оборачиваясь. – Уж на это твоих способностей хватит.

Я прикусила губу и, помедлив, пошла в дом, где врачевали главная Целительница рода Вееки и Раала. Подруга с гордостью рассказывала, что Вееки выбрала её из многих других девушек в личные помощницы.

Я робко вошла и остановилась у порога. Никогда не любила Целительский дом. Здесь пахло болью, кровью и всевозможными мазями-притирками. Точно дикому зверю мне хотелось вздыбить шерстть и спрятаться в какой-нибудь норе, пока до меня не добрались целительские руки. К счастью, я попадала сюда нечасто, только когда неудачно подворачивала ногу или выбивала сустав на тренировке.

Раненого уже раздели, и он лежал посередине комнаты. Льющийся через отверстие в потолке свет ярко освещал его тренированное, поджарое тело. Ни одной лишней жиринки, сплошь мускулы. Кто же он такой и как оказался в нашем Лесу?

Рана на бедре была очень плохой, глубокой. Мужчине повезло, что он не истёк кровью до появления наших охотников. Теперь кровь была остановлена, и целительницы готовились полностью заживить рану. Обе были в длинных, не стесняющих движения халатах, волосы забраны специальными ритуальными гребнями. Я отметила перемены в движениях Раалы: они стали чёткими и уверенными. Это была её территория.

– Свет не загораживай, – недовольно бросила мне Вееки: маленькая сухонькая женщина, напоминавшая скрученный корень дерева.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Пока лучшая помощь от тебя, не мешать, – ответила Вееки и повернулась к Раале: – Начинай.

Подруга кинула на неё неуверенный взгляд, смущённо спросила:

– Сама?

– Вчера ты прошла испытание Леса и стала взрослой, – в голосе Вееки появились по-матерински ласковые нотки. – Давай же, смелее.

– Хорошо.

Подруга глубоко вдохнула, приблизилась к незнакомцу и опустилась перед ним на колени.

– Встань рядом и вытирай ей пот со лба, чтобы не щипал глаза, – сказала мне Вееки, и в её голосе вновь звучала жёсткость.

Я взяла у старой целительницы клочок мягкой ткани и встала рядом с подругой. Раненый по-прежнему не приходил в себя, сквозь полуоткрытые губы вырывалось хриплое дыхание. Теперь, когда с его лица смыли грязь и кровь, стало видно, что ему за тридцать. Чёрные волосы поседели на висках двумя широкими полосами, будто кто-то провёл по ним кистью с белой краской. У мужчины было красивое лицо с благородными чертами. По крайней мере, я представляла себе благородные лица всегда именно такими: тонкий прямой нос, чётко очерченный рот, высокие скулы. Он был так гладко выбрит, что лицо казалось голым. Наши мужчины никогда так не брились.

Раала начала выплетать сложные витки чар. Натренированные пальцы мелькали в воздухе, исполняя магический танец, и я видела, как рана на ноге незнакомца постепенно заживает. В такие мгновения Раала была для меня равна богине. Однажды подруга попыталась объяснить мне, как работает её магия. Рассказывала о сложных энергетических узорах, которые выплетает, рисовала на земле прутиком цепочку из них. Но я была слишком глупой для таких тонкостей и поняла только то, что Раала невероятно талантливая целительница. Вот и сейчас, наблюдая за тем, как с каждой фигурой, которую рисовали её руки, ужасная рана на ноге чужака затягивается – я испытывала благоговейный трепет.

Целительство давалось Раале нелегко, ведь она забирала в себя боль раненого. По лицу подруги струился пот, и я аккуратно, чтобы не мешать плетению чар, стирала его. Пальцы Раалы, выплетающие витки, несколько раз замирали в воздухе, как будто она сама цеплялась за невидимую паутину. Тогда мне казалось, что подруга сейчас потеряет сознание от напряжения, но она держалась.

Наконец, Вееки подошла к Раале и, положив руки ей на плечи, сказала:

– Достаточно. Отдыхай, я сама закончу.

Раала с внезапным упрямством тряхнула головой:

– Я хочу сама закончить.

– Иди-иди, не то потом тебя лечить придётся, – улыбнулась Вееки. – Самое главное ты уже сделала, тут немного осталось.

Раала откинулась назад и выдохнула, как в последний раз. Я успела подхватить её, довела до набитого ароматной травой тюфяка у стены, уложила. Подруга дышала часто и коротко. Я подумала, что Раала ещё не готова ктакомуцелительству и неизвестно, будет ли готова когда-нибудь. Её магические способности превышали физические.

– Что я могу для тебя сделать? – спросила я, когда взгляд подруги остановился на моём лице.

– Дай напиться, – прошептала она и облизнула сухие губы.

Я обернулась к чану с водой, зачерпнула полный ковш и, приподняв голову Раалы, напоила. Подруга шумно глотала, вода стекала по сторонам рта двумя тонкими струйками.

Напоив Раалу, я обернулась к Вееки. Меня съедало желание попросить старую целительницу, чтобы та больше не привлекала Раалу к такой трудной работе – если не хочет получить два трупа вместо одного.

Но я не решилась отвлекать её от целительства. Я отметила что от рваной раны на ноге незнакомца остался только багровый шрам да и тот, как я знала, через два Окхаи побледнеет.

– Вот и всё, – сказала целительница, накрывая мужчину покрывалом. – Всё, что ему теперь требуется, глубокий, восстанавливающий сон.

С этими словами она помыла руки в тазу, выплеснула воду в потухший очаг и, кивнув мне на прощание, вышла из дома.

Я посмотрела на Раалу. Подруга лежала с закрытыми глазами, и раненый сейчас выглядел гораздо здоровее.

«Нет, я должна ей сказать! Не прощу себе, если промолчу», – подумала я и выбежала из дома следом за Вееки.

Увидев её уходящей по улице направо, крикнула:

– Вееки!

Целительница обернулась. Её губы были поджаты, по глазам читалось, что она представляет, о чём я хочу сказать. Я подошла, слегка робея, спросила:

– Зачем?

Целительница продолжала буравить меня колючим взглядом.

– Даже мне понятно, что Раала не готова к подобному, – сказала я прерывающимся от волнения голосом. – Понимаю, все люди рода должны приносить пользу, но для Раалы...

– Не суди о том, в чём не разбираешься, – сурово перебила Вееки. – Способности Раалы... (она запнулась, будто хотела сказать другое) только начали раскрываться.

Я отвела взгляд, пробормотала:

– Ну, если только начали.

Взгляд Вееки смягчился, по тонким сморщенным губам скользнула улыбка.

– Раале повезло, что у неё такая подруга, – сказала она.

Не дожидаясь моего ответа, развернулась и пошла прочь.

Я проводила её взглядом и вернулась в Целительский дом. Раненый и Раала лежали с закрытыми глазами по разным сторонам комнаты. Я подошла к мужчине, присела рядом на корточки. Всё-таки он красив – нездешней, непривычной красотой. Я привыкла к тому, что все мужчины селения светлоголовы, светлобороды и коренасты, словно могучие, крепко вросшие в землю деревья. Раненый был совсем другим. Длинный, поджарый, смуглый. А ещё в нём чувствовалась сила бойца, не привыкшего проигрывать и прощать. Я взяла раненого за руку. Отметила, что ногти аккуратно коротко подстрижены, на костяшках мозоли. Перевернув его руку, я осмотрела ладонь. На ней тоже были мозоли – такие появляются от долгих тренировок с оружием. Я провела пальцами по его ладони, ощущая огрубелость и шероховатость кожи. Вдруг представилось, как мы лежим оба голые, словно кохаи. Его руки гладят мою грудь, а губы ласкают затвердевший от желания сосок. Руки мужчины опускаются по животу, и я чувствую их шероховатость на своей коже.

– Как думаешь, кто он? – спросила за спиной Раала.

Я вздрогнула всем телом, будто преступница, резко выпустила руку незнакомца, и она с глухим стуком ударилась об пол. На миг показалось, что подруга догадалась о моих мыслях о близости с чужаком. Как они вообще могли возникнуть у меня – обещавшейся Феебу и названной перед всем родом его кохаи?!

– Ты что? – удивилась Раала. – Чего испугалась?

– Я... так... задумалась. Все же странную находку подкинул нам Лес.

Мы одновременно посмотрели на чужака.

– Слышала, у него нашли пластинку с гербом Великого дома, – сказала Раала. – Значит, он из благородных. А ты как думаешь?

– Я бы скорее записала его в стражи, – помедлив ответила я. – Не в обычные, конечно. Возможно, он начальник охраны в одном из Великих домов. Оттуда и пластинка с гербом.

Некоторое время Раала с лёгкой улыбкой смотрела на раненого, затем проронила:

– Для меня он прежде всего тот, кого я могу спасти.

– Если бы всем не пришлось ждать Главу рода, целительство далось бы тебе легче! – вырвалось у меня.

Раала перевела испуганный взгляд с меня на дверь и вновь на меня.

– Что ты такое говоришь?! – прошептала она.

Мне и самой стало не по себе – раньше подобных мыслей у меня не возникало. Это всё Фееб с его странными речами. Я смешалась, пробормотала:

– Так, ничего.

Раненый вдруг открыл глаза, и на меня взглянула чернота. Даже не ожидала, что бывают настолько тёмные глаза. Они как будто вобрали в себя самую глубокую ночь.

– Вакхай Оли, – сказала я приветствие нашего рода, смутившись от его прямого взгляда.

В этот момент мне подумалось, что чужак давно пришёл в себя и подслушивал наш разговор. А теперь просто устал притворяться. Мужчина ощупал взглядом моё лицо, и в глазах его загорелись искорки узнавания. Наверное, принял меня за кого-то другого. Он хотя бы понимает вообще где находится и кто мы?

– Почему ты на меня так смотришь? – недружелюбно спросила я.

Вместо ответа он стянул с себя покрывало, привстал на локте и осмотрел ногу. Судя по улыбке, остался доволен тем, как выглядит залеченная рана.

– Где я? – спросил он.

– В селении рода Свирх, – ответила Раала, потупившись.

– Свирх? – удивлённо переспросил чужак. – Вот уж не думал когда-нибудь встретить вас. Земли Сивона полны легендами о вашем знаменитом роде и его прежнем величии.

Я поморщилась и гордо вскинула подбородок:

– Мы утратили былое могущество, но это временно.

Увидев скользнувшую по губам чужака усмешку, я повысила голос:

– Однажды род Свирх возродится, как возрождаются из пепла ростки могучих деревьев.

Чужак иронично улыбнулся:

– Рыжуля, я ни в коем случае не хочу преуменьшить заслуги ваших славных предков, но нельзя управлять империей с ветки дерева.