Текст книги "Пасьянс на красной масти"

Автор книги: Кирилл Шелестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Это означало, что она тоже не хотела демонстрировать мне свое нетерпение и в свою очередь сопротивлялась моему воображаемому гнету. Следовательно, все, что нам предстояло, было еще серьезнее, чем я думал.

Впрочем, себя она все-таки выдала. Новый образ деловой дамы, целиком погруженной в работу, плохо подходил к ее костюму. Или, вернее сказать, костюм его безнадежно губил. Он был нежно-розовым, с очень короткой юбкой. К тому же сидел на ней чуть мешковато, видимо, она купила его недавно. Может быть, сегодня. Юбка была затянута на тонкой талии узким ремешком и складками топорщилась по бокам. Сумочка тоже была розовой, в тон. А вот туфли она сменить не успела, они были черными, как в прошлый раз в клубе. Впрочем, при ее ногах это было неважно. Она могла бы явиться и босиком.

Она перехватила мой взгляд и на секунду смутилась. И как тогда в клубе, я обжегся ее смущением.

– Пройдемте, – пригласила она подчеркнуто официальным тоном.

Мы с Рукавишниковым переглянулись, не зная, кому адресовано приглашение.

– Да проходите же! – поторопила она и вошла первой. – Вместе и поговорим.

Не скрывая своего удивления, мы потянулись следом за ней в кабинет. Шествие замыкала нервная девушка.

– А ты подожди! – приказала ей Хасанова довольно резко. Та тут же испуганно опустилась на диван, сложив руки на коленях.

Хасанова уселась за рабочий стол, а мы с Рукавишниковым примостились напротив, на стульях. Я был горд равенством просителя. А он – нет.

Я заметил, что несуразные занавески из кабинета исчезли. Их заменили светлые жалюзи. Зато кальян остался на прежнем месте.

– Я слушаю вас, Иван Яковлевич, – с обдуманной любезностью обратилась она к Рукавишникову, положив руки на стол и сплетая окольцованные пальцы со свежим маникюром.

Он покосился на меня, видимо считая мое присутствие вовсе не обязательным. Я и сам так полагал, но начальнику, то есть ей, было виднее.

– А чаю хотя бы можно принести? – спросил он оскорбленно.

– Конечно, – с готовностью откликнулась она, делая вид, что не замечает его раздражения.

Она явно не желала оставаться с ним с глазу на глаз, и я догадывался, почему. Отказывать всегда проще при свидетеле. Рукавишников, конечно, тоже все понимал и выигрывал время, чтобы придумать, как выйти из сложной для него ситуации.

Секретарша принесла чай. Рукавишников отхлебнул, откашлялся и заговорил отрывисто и как бы свысока.

– Я не тревожил тебя после Фединой гибели. Откладывал. Хотя положение у меня не такое, чтобы терпеть. Сама понимаешь. – Он замолчал, но она не спешила ему помочь и продолжала выжидательно смотреть на него. Ему ничего не оставалось, как продолжить. – У нас с Федором были определенные договоренности. – Он все больше заводился. – Относительно выборов. Договоренности… э-э… финансового характера… – Он запнулся и опять с ненавистью посмотрел на меня.

Я взял со стола журнал мод, попавший сюда, видимо, после смены хозяина, и углубился в чтение. Хасанова по-прежнему молчала.

– Короче, нам нужно прийти к какому-то выводу! – неожиданно закончил Рукавишников, совсем рассвирепев.

– К какому выводу? – с вежливым любопытством улыбнулась она. Ее красивое лицо выражало доброжелательность и полное непонимание.

– Только давай, пожалуйста, без посторонних. С глазу на глаз! – твердо заявил Рукавишников.

Я сделал движение, собираясь подняться, но Хасанова протестующе подняла тонкую руку.

– Я, кажется, догадываюсь, о чем идет речь, Иван Яковлевич, – ответила она вкрадчиво. – Но я боюсь, я пока не готова к серьезному разговору. Я только начала вникать в дела Федора. И, к сожалению, они совсем не так хороши, как все думают. В любом случае, мне нужно время.

– Да я не могу ждать! – вспылил Рукавишников. – Ты осознаешь, что речь идет о выборах! О вы-бо-рах! – злобно повторил он по слогам. – Для меня промедление смерти подобно! Тут каждый день – решающий!

Она достала сигарету, прикурила от изящной золотой зажигалки и бросила зажигалку на стол. Та ударилась о пепельницу и звякнула.

– Иван Яковлевич. – Голос Ирины окреп. – У меня сейчас нет денег.

– Но Федор же мне обещал! – воскликнул он запальчиво.

– Я не Федор! – возразила она ласково, но жестко. – И не могу отвечать по его обязательствам. Поймите, я не отказываю, – добавила она, видя, что он вот-вот сорвется. – Просто, повторяю, мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Рукавишников встал. Лицо его сделалось багровым. Ноздри раздувались. Он отчаянным усилием удерживал себя в руках.

– Когда мне прийти?! – осведомился он напряженным голосом.

– Я сама вам позвоню, – ответила она с подчеркнутой доброжелательностью.

Он открыл рот, но ничего не сказал. Резко повернулся и вышел. В последнюю минуту он все-таки и хлопнул дверью.

3

Она задумчиво подняла на меня свои серо-зеленые глаза. До сих пор она избегала смотреть в мою сторону.

– Сколько, по вашему мнению, ему заплатить, чтобы он отвязался? – внезапно спросила она.

Вопрос был не очень корректным. Не только потому, что он подразумевал существование между нами особой доверительности, до которой было еще далеко. Но и потому, что давать ему денег она явно не собиралась. И спрашивала, лишь чтобы порисоваться зависимостью от нее важного человека. Это, пожалуй, было грубовато. Столь же грубовато, как заставлять меня битый час дожидаться в приемной.

Наши отношения еще не начались, а она уже спешила обозначить свое главенство, используя для этого не принадлежавшие ей средства. Она нравилась мне сама по себе, а не как наследница хасановских миллионов. С наследницей я мог лишь обсуждать сделку.

– За то, чтобы отвязался, платить вообще не стоит, – рассудительно заметил я. – Думаю, он больше не придет, слишком оскорбительно для него. В лучшем случае, позвонит. Если вы намерены помогать ему избраться мэром…

– Плевала я на политику! – перебила она, снова выдавая себя. Такой ответ ее не интересовал. Она ждала от меня чего-то иного. – Какое отношение политика имеет к моей жизни и моим проблемам? Знаете, что я бы сейчас с удовольствием сделала? Пообедала! Я вдруг что-то проголодалась. Вы не возражаете, если мы поговорим где-нибудь в другом месте?

Она все-таки решилась разрушить созданную ею же дистанцию. Я покорно поднялся. В приемной ее все еще дожидалась заплаканная девушка. Увидев выходящую Хасанову, она вскочила.

– Как?! Ты уже уезжаешь? – пролепетала она.

– Я не смогу тебя сегодня принять, – неприязненно отозвалась Хасанова. – У меня важные дела.

– Но я ждала тебя два часа!

– Я тебя не приглашала! – отрезала Хасанова, выходя из приемной в коридор. Я последовал за ней. Девушка кинулась следом и, забежав вперед, загородила ей дорогу.

– Ира! Нам нужно поговорить! – упрашивала девушка. – Ну, пожалуйста! Я умоляю тебя!

– Мы уже все сказали друг другу! – холодно и поспешно ответила Хасанова, пытаясь ее обойти. Она бросила на меня тревожный взгляд. Вероятно, ей не хотелось, чтобы я становился свидетелем ее объяснения с девушкой.

В отличие от нее, мое присутствие девушку не беспокоило. Ей было не до приличий.

– Ты не можешь так со мной поступать! – воскликнула она в отчаянии.

Ее тон заставил Хасанову остановиться.

– Почему? – вкрадчиво усмехнулась она, сразу забывая про осторожность. Ее глаза вспыхнули злыми зелеными огоньками. – Кто мне запретит?

– Это Федин ребенок! – сорвалась девушка. – Ты отлично это знаешь! Эту квартиру он купил для нас с ним! Он просто не успел оформить. Ты не имеешь права выгонять нас на улицу!

Она захлебнулась и заплакала, закрыв лицо руками. Хасанова следила за ней молча, с мрачным удовлетворением. С минуту были слышны только всхлипывания.

– Это подло! Подло! – твердила девушка, размазывая по щекам тушь и помаду. – Я сижу без денег, с грудным ребенком. Мне нечем его кормить! Ты хотела меня унизить? Ты это сделала! У меня молоко пропало! Ира! Остановись! Нельзя шагать по трупам! Зачем ты отнимаешь у нас последнее! Что мне делать?! Как мне жить? Я бы никогда с тобой так не поступила!

На секунду что-то дрогнуло в лице Хасановой. Мне показалось, что по нему пробежала тень жалости. Но тут же вновь все заслонила прежняя ожесточенная неприязнь.

– А ты думала обо мне?! – мстительно прошипела она. – Когда ты сталкивалась со мной и нагло улыбалась мне в лицо, тебя волновало то, что я чувствую? Или когда летала с ним за границу, а я сидела здесь, и надо мною смеялся весь город? А когда ты пришла ко мне домой и в присутствии моего сына, нашего с Федором сына, устроила скандал, ты помнишь? Помнишь?! Тебя заботило то, что я пережила за эти два года?

– Ира, перестань! – взмолилась та, хватая ее за запястья. – Какое все это имеет значение сейчас?!

Хасанова отдернула руки и с трудом перевела дыхание.

– Я просила тебя только об одном! – продолжала она немного спокойнее. – Воздержаться от публичных выходок! Я приехала к тебе после смерти Федора, и ты мне поклялась! Ты, надеюсь, помнишь об этом? Я пообещала тебе оставить квартиру и дала тебе денег. А ты в ответ притащилась на митинг. Ты не постеснялась прийти на поминки! Ты даже заявилась к Силкину, чтобы просить его переоформить на тебя квартиру! Или ты думаешь, я этого не знаю!

Ее фарфоровое лицо пошло некрасивыми пятнами. Девушка уже рыдала в голос. Теперь Хасанова, как и ее бывшая соперница, не обращала на меня внимания. Как будто меня здесь вообще не было.

– Я даю тебе неделю, – отчеканила Хасанова. – Неделю на то, чтобы ты убралась из города в свою деревню. Или откуда ты там появилась? И запомни, это мое последнее слово!

Девушка наконец не выдержала. Ее прорвало.

– Шлюха! – крикнула она, обжигая ее ненавидящим взглядом. – Это ты его заказала! Ты!

И, не оборачиваясь, бросилась бежать по коридору.

Хасанова упрямо тряхнула головой и поджала губы. Открыв сумочку, она принялась лихорадочно рыться в поисках сигарет. Когда она прикуривала от золотой зажигалки, пальцы у нее дрожали.

Моя работа на живодерне имени Владимира Храповицкого вовсе не означает, что издевательство над животными входит в число моих любимых развлечений. Во время этой сцены я стоял чуть поодаль, изо всех сил изображая из себя слепоглухонемую статую.

Хасанова обернулась ко мне. На ее лице была нескрываемая досада. И вместе с тем, она как будто испытывала странное облегчение от того, что я узнал тайну, которой она стыдилась.

– Вы считаете, что я поступила неправильно! – с вызовом спросила она.

– Это не мое дело, – сдержанно отозвался я. – Я не обсуждаю ваших поступков.

– Я спрашиваю ваше мнение! – требовательно повторила она, не сводя с меня глаз.

– Предпочитаю оставить его при себе, – ответил я. Кажется, резче, чем хотел.

– Мне и так понятно! – раздраженно усмехнулась она. – Всегда легко быть добрым за чужой счет! – И, отвернувшись, двинулась к выходу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

На улице она столь стремительно прошла к черному «Мерседесу», что охранник не успел распахнуть ей дверцу. Это был тот же смазливый парень, которого я видел в ночном клубе. Не глядя на него, она уселась на водительское место и кивком показала мне на пассажирское сиденье. Я повиновался.

– Всю охрану Федора я уволила! – сообщила она, трогаясь с места. Она говорила взвинченно, как будто споря со мной. – Видеть этих трусов не могу. Оставила своего Костю и водителя.

Машину она вела быстро и точно, несмотря на то что кипела от ярости и даже кусала губы. За нею еще двигался джип, который моя охрана, побуждаемая извечным профессиональным соперничеством, норовила обогнать.

У Хасановой зазвонил мобильный телефон.

– Да, Илья, – бросила она в трубку. – Конечно, можно! Мы сейчас едем во «Фламинго». Приезжай прямо туда.

Она отключила телефон.

– Собакин, – сердито объяснила она. – Не выношу этой его заискивающей манеры! Найдется ли свободная минутка, чтобы обсудить важную проблему? – передразнила она. – А если не найдется? Проблема перестанет быть важной? Не понимаю, как можно вести бизнес с таким характером!

В небольшом ресторане с белыми полукруглыми креслами и картинами на стенах она уверенно направилась к нише у окна. За ней почтительно семенил подскочивший администратор, худосочный парень в очках. На меня он никак не реагировал.

Стол, однако, был занят. За ним сидели двое пожилых солидных мужчин. Она остановилась и обернулась к администратору. В ее взгляде было холодное бешенство.

– Ирина Сергеевна, – виновато забормотал он. – Мы вас не ждали сегодня. Вы же не предупредили! Мы бы, конечно, оставили вам ваше любимое место. Но вы не волнуйтесь, мы найдем не хуже!

– Мне не нужно «не хуже», – сквозь зубы процедила она. – Мне надо здесь!

Мужчины за столом подняли на нас удивленные лица. Они даже перестали жевать.

– Ирина Сергеевна, – извивался администратор. – Прошу вас…

Не говоря ни слова, она схватила со стола мужчин бокал с пивом и вылила его на голову администратора. Желтые струйки побежали по очкам и щекам и закапали на белую рубашку. Пивная пена оседала на его редких волосах. Один из мужчин от неожиданности вскочил. Администратор только втянул голову в плечи и зажмурил глаза.

Хасанова с грохотом поставила бокал на место, отвернулась от униженного администратора, прошагала к другому столу и села, закинув ногу на ногу, вздернув подбородок. Я взял со стола меню и сделал вид, что углубился в его изучение. Так мы и просидели до появления Собакина.

2

Он вошел, как обычно, чистенький, опрятный и отутюженный. Напряженно-почтительной походкой, как будто на цыпочках, он приблизился к нашему столу.

– Прошу прощения, что потревожил, – начал он с озабоченным видом. – Я не знал, что ты не одна…

– Оставь ты свои ужимки! – бесцеремонно прервала она, взмахивая рукой. – Садись.

Собакин опустился на стул, и мы сделали заказ. Пока его готовили, мы обменялись несколькими дежурными фразами. Собакин сказал что-то про надвигающуюся жару. Она ответила, что собирается за границу. Слова она все еще произносила резко.

Ел Собакин, как и двигался, медленно и аккуратно. Салфетку он заткнул за ворот светлой рубашки. Тревожное выражение не сходило с его лица, даже когда он жевал. Однако без разрешения Хасановой начать разговор он не решался.

– Так что там случилось? – снисходительно осведомилась она.

Он торопливо отложил приборы в сторону и промокнул губы.

– Возможно, все это слухи, из-за которых не стоит беспокоиться, – с готовностью заговорил он. – Но я хотел предупредить. – Он покосился на меня и осекся.

– Как вы надоели мне со своими тайнами! – нетерпеливо вздохнула Хасанова, закатывая глаза. – Мне нечего скрывать!

– Как скажешь, – поспешно кивнул он. – Собственно, дело не мое… Тут ходят разные слухи… Ну, ты же знаешь, мы все зависим от автозавода. И у каждого там есть связи. Так вот, люди, с которыми я работаю, по секрету мне сообщили, что завод собирается предъявить претензии к фирмам Федора. На крупную сумму… – Он хотел еще что-то добавить, но смешался. – Вот, в общем-то, и все.

– Какие еще претензии?! – нахмурилась Хасанова. – Я ничего не знаю. Ерунда какая-то!

– Понимаешь, Федор платил большие взятки кое-кому в администрации завода, – принялся объяснять Собакин. – Поэтому автомобили отгружались ему в кредит, огромными партиями. Он их продавал и потом расплачивался с заводом. Так вот, деньги за последние партии не были возвращены.

– Странно! – недоверчиво произнесла она. – Я разговаривала с директорами наших фирм. Они, конечно, юлят, пытаются что-то скрыть… Не сомневаюсь, что все они воровали при Федоре и воруют сейчас с удвоенной энергией в расчете на мою некомпетентность. Но промолчать про такое?.. Это было бы слишком! А о какой сумме идет речь?

– Мне сказали, – Собакин понизил голос и наклонился к ней поближе, – что долг составляет несколько миллионов долларов.

– Несколько миллионов?! – ахнула она, подаваясь назад. – Да на расчетном счете всех фирм, вместе взятых, сейчас не наберется и полутора!

– Мне называли пять или шесть, – виновато уточнил Собакин.

– Этого не может быть! – воскликнула она горячо и перевела взгляд с его лица на мое. – Это нелепые сплетни, которые кто-то нарочно распускает! Мне хотят навредить! Запугать! Подожди, подожди, – спохватилась она, вновь поворачиваясь к Собакину. – Я же вчера виделась с директором по сбыту. Он долгие годы работал с Федором, практически был его партнером. Он не обмолвился и словом. Он что же, ничего не знает?!

Теперь она торжествовала, словно уличила его в злонамеренном проступке.

– Ирина, – оправдывался Собакин. – Я всего лишь повторяю то, что сказали мне. Хорошо, если это окажется неправдой. Но вдруг это не выдумка?! Что тогда! Необходимо что-то срочно предпринимать!

– Что, например? – подозрительно спросила она.

– Уводить активы! – выпалил он. – Все ценное надо срочно переоформлять на другие фирмы, которые не участвуют в продаже автомобилей!

– Боюсь, что таких у нас вообще нет, – упрямо покачала она головой. – А потом, не забывай, я еще только начинаю разбирать дела. Мне далеко не все понятно! Я не знаю, кому из менеджеров можно доверять, а кому нет. Я одна в темном лесу!

– Значит, нужно оформлять сделки с третьими фирмами, – робко настаивал Собакин. – Это в любом случае полезно! Ведь речь идет о твоей финансовой безопасности! О том, сумеешь ты сохранить деньги или нет! Нужно находить людей, на которых можно положиться, договариваться с ними, и фиктивно продавать им имущество. Иначе оно может быть арестовано.

– А на кого в этом городе я могу положиться? – с горечью усмехнулась она. – На Ломового? Или на тебя? Покажи мне, пожалуйста!

– Ну, тогда я не знаю, что делать. – Он беспомощно развел руками.

Она смерила его долгим испытующим взглядом прищуренных глаз.

– Мне все это кажется выдумкой! – наконец решительно объявила она. Ее верхняя, припухшая губа капризно выгнулась. – Меня просто пытаются «кинуть». Затеять обман, втянуть в аферу. Что-то в этом роде. Я чувствую.

У Собакина дернулся кадык. Он растерянно захлопал глазами. Намек был совершенно понятен. Она недвусмысленно причисляла его к потенциальным мошенникам.

– Я не имел в виду ничего плохого, – краснея, забормотал он. – Я только хотел предупредить…

– Не сомневаюсь, – ответила она таким тоном, который явно свидетельствовал о противоположном.

Перепуганному Собакину не оставалось ничего другого, как вспомнить о неотложных делах, наспех попрощаться и отбыть, непрерывно извиняясь. Мы остались одни. Она закурила и раздраженно помахала рукой, отгоняя дым.

– Меня уже тошнит от всего, что происходит вокруг! – с отвращением проговорила она. – Все как будто сговорились! Директора врут и прячут от меня документы. У бухгалтеров не сходятся концы с концами. Я начинаю задавать простые вопросы, в ответ мне несут какую-то околесицу! Несколько человек написали заявления об увольнении и перестали появляться на работе. Не передав дела и не предоставив отчеты! Рукавишников требует денег. Силкин просит поддержки. Ломовой уже дважды звонил! Отовсюду лезут какие-то аферисты с проектами! Все только и думают, как меня обобрать! Они считают, что я ничего не понимаю в бизнесе! Что я просто сумасбродная дура!

Вряд ли что-нибудь из сделанного ею сегодня на моих глазах способствовало развенчанию данного заблуждения. Но говорить ей об этом не имело смысла. Впрочем, она прочла мои мысли.

– И вы так думаете? – Она нахмурилась.

– Разумеется, вы сумасбродка, – пожал я плечами. – Но, конечно, совсем не дура.

– Спасибо! – откликнулась она, уязвленная. – Это не очень похоже на комплимент!

– Я не знал, что, задавая этот вопрос, вы ожидали лести, – заметил я. – Извините. В другой раз совру. Мне нетрудно.

– Сколько иронии! – взорвалась она. – И сколько мужского самодовольства! Ну, в самом деле, что эта глупая взбалмошная домохозяйка может понимать в бизнесе?! И поэтому вы, сильный, умный, уверенный в себе мужчина, спешите из другого города! Но только совсем не для того, чтобы мне помочь! А для того, чтобы обмануть! Как и все остальные! Не отпирайтесь, ведь это правда. И это – после всего, что вы знаете обо мне!

– Перестаньте, – возразил я, тщетно пытаясь ее урезонить. – Я вовсе не собираюсь вас обманывать. Я всего лишь уполномочен сделать вам предложение. А принимать его или нет – ваше дело.

– Ах, предложение?! – подхватила она. – Должно быть, что-то ужасно выгодное! Только прежде, чем вы его изложите, ответьте на один вопрос. Всего на один. Это предложение вы бы сделали моему мужу? Сделали бы?

– Изменились обстоятельства, – начал объяснять я. Но она перебила.

– Какие обстоятельства?! – саркастически воскликнула она, глядя на меня в упор. – Вместо хитрого хозяина появился глупый? И на этом основании вы собрались выжать из нового владельца то, что не отдавал прежний. Ведь так? Так! – торжествующе заключила она. – Конечно, я права. Вы, как и все, хотели воспользоваться моим трудным положением. Верно?

– Верно, – кивнул я. – Но так всегда делают в бизнесе. Наверняка, вы сами…

– Знаете что? – опять прервала она. – Я, пожалуй, не стану слушать ваше предложение. Не теряйте времени!

Ведение дипломатических переговоров было явно не ее стихией. И если она таким радикальным способом собиралась распутывать сложные дела своего мужа, то скоро этих дел не должно было остаться вовсе. Что же касается времени, то вспомнила она об этом кстати. Я уже потерял его достаточно. Официальная часть мероприятия представлялась законченной. Концерта по заявкам зрителей не предвиделось. Я поманил официанта и попросил счет.

– Не беспокойтесь, – едко улыбнулась она. – Я расплачусь.

В России предложение заплатить за уважающего себя мужчину, если оно исходит от женщины, приравнивается к сообщению о том, что у него не застегнуты брюки. Но я стерпел и это.

– Хорошо, – пожал я плечами, восхищаясь своей кротостью. – Как скажете!

Я поднялся и кинул на нее последний взгляд. Она сидела надутая, накручивая на палец завитки волос. Но явно гордилась собой. Не повернувшись в мою сторону и не прощаясь, она старательно пускала дым колечком и казалась целиком захваченной этим увлекательным занятием.

И не удержавшись от соблазна, я все-таки сделал то, к чему меня подмывало весь последний час. Взяв стакан с минеральной водой, я, не спеша и с чувством, вылил ей на голову.

– Остынь, – посоветовал я заботливо. – Вредно так возбуждаться.

Она онемела, открыв рот. Серые глаза распахнулись и стали круглыми. Спешивший к нам официант ойкнул и выронил счет. Кто-то сбоку рассмеялся. Я двинулся к выходу, испытывая редкое облегчение. Впервые за этот вечер.

3

Она догнала меня у выхода, схватила под руку и подстроилась под мой шаг.

– Ты – негодяй, – сообщила она беззлобно. – Хулиган. Ты испортил мне прическу! Ты вообще мне все испортил!

Лекарство неожиданно подействовало. Ее настроение полностью переменилось. Теперь она была почти веселой.

– Скажи, что я тебе жизнь сломал, – посоветовал я примирительно.

– Не дождешься! – фыркнула она.

– Прическа мне все равно не нравилась, – заметил я задумчиво. – Слишком официально и агрессивно.

Она молча вытащила несколько шпилек и тряхнула головой. Мокрые длинные волосы хлестнули меня по лицу. Я снова ощутил прохладный запах лаванды.

– Так лучше? – спросила она.

– Лучше, – признал я. – Легче. Сразу хочется… – Я хотел сказать «целоваться», но спохватился и закончил церемонно: – Дарить цветы…

– Тогда дари скорее! – потребовала она. – Почему же ты не даришь?

Честно говоря, в машине у меня лежала заранее приготовленная охапка роз, без которых я предпочитаю не являться к женщинам. Но случая вручить ее мне как-то не представлялось. Я сделал знак Гоше, он достал цветы и торжественно поднес ей.

– С ума сойти, как много! – радостно воскликнула она, пряча лицо в розы. Букет был таким огромным, что ей приходилось держать его двумя руками. – Даже забыла, когда мне дарили цветы! А ты мог начать с этого?

– А ты могла не начинать с того, чтобы меня строить? – ворчливо возразил я.

– Не могла! – ответила она запальчиво. – Я же – женщина!

– Логично, – согласился я.

Мы вновь оказались в ее машине.

– Куда мы теперь? – осведомился я, когда мы тронулись.

– Может быть, в клуб? В «Фантом», не возражаешь? Мне там понравилось в прошлый раз, на концерте. Разумеется, я не имею в виду публику. Но публика здесь везде одинакова. Я – единственное приятное исключение в этой деревне.

У входа в клуб я хотел открыть ей дверь, но меня опередил ее дерзкий охранник.

– Ирина Сергеевна, – спросил он, тесня меня плечом довольно грубо. – Может быть, мне с вами? На всякий случай, а?

Я хорошо знаю этот тип телохранителей. Почтительный с начальником и хамоватый со всеми остальными. Такие парни служат у богатых людей или, точнее, у тех, кого они считают очень богатыми. У Храповицкого подобные ребята составляли большинство. Своих я ругал и воспитывал, если замечал нечто похожее.

– Спасибо, Костя, – ласково отозвалась она. – Но я обойдусь. Надеюсь, мне ничего не угрожает. К тому же сегодня есть кому за мной присмотреть. – Она улыбнулась мне не без кокетства.

Он окинул меня неприязненным взглядом.

– Можно пройти? – спросил я с подчеркнутой вежливостью. Он стоял у меня на пути.

Он нехотя подвинулся. Кстати, одет он был вовсе не как охранник. Чересчур нарядно. Яркий джемпер, светлые брюки. И уложенные феном волосы. Угадывалось желание обратить на себя внимание, что при его работе недопустимо.

Двинуть ему по печени было бы не солидно. Я не настолько демократичен, чтобы драться с каждым встречным. А попросить сделать это Гошу – как-то по-барски. Костя остался совершенно безнаказанным, хотя и неудовлетворенным.

Фишек она купила тысячи на полторы, и я последовал ее примеру.

Крупье в игровом зале были преимущественно женщинами. С одной из них, за покерным столом, она по-приятельски поздоровалась, села на высокий стул и заказала коктейль. Это означало, что она говорила неправду, уверяя, что ей здесь понравилось в прошлый раз. Она здесь бывала, и, судя по той уверенности, с которой она себя чувствовала, бывала не однажды.

Впрочем, она принадлежала к тому типу людей, которые лгут часто и всегда делают это совершенно искренне. Не потому, что хотят обмануть, а потому, что воспринимают все происходящее через призму своих эмоций не вполне трезво.

Народу в зале толпилось немного, но все смотрели на нас. Мне даже казалось, что я слышал, как люди перешептываются, хотя слов я не разбирал. Хасанова не оглядывалась по сторонам, словно ничего не замечая, и общалась только с крупье. Однако было видно, что ей нравится ощущать себя в центре скандального и завистливого внимания. Именно так ведут себя на публике знаменитости, утомленные своей славой.

Играла она азартно. Неотрывно следила за руками крупье при раздаче, затем, выждав секунду, хватала карты и открывала их медленно, по одной. Почти каждый раз она удваивала ставки, а когда проигрывала, чертыхалась и швыряла карты на стол. Хотя анте было маленьким, что-то около десяти долларов, всего через час горка фишек перед ней растаяла. Я пододвинул ей свои, но она отказалась.

– Я все равно не успокоюсь, пока все не спущу! – отмахнулась она. – Мне не везет в казино. Но нравится безумно! Нервы щекотит.

Мы перебрались в бар. За время игры она выпила не меньше полудюжины коктейлей, но останавливаться не собиралась. Выпущенный пар азарта в сочетании со спиртным делал свое дело: отбросив свойственную ей высокомерную замкнутость, она стала веселой и болтливой.

– Я вообще-то не такая взбалмошная, как представляюсь, – неожиданно заявила она, вскидывая на меня озорные глаза. – Правда, правда! – Она энергично покивала головой. – Вернее, взбалмошная, конечно, но не до такой степени.

– А зачем ты представляешься? – спросил я с любопытством.

– Так удобнее, – пожала она плечами. Откинула волосы и потеребила браслет. – Видишь ли, у каждого из нас есть свои недостатки. Только большинство людей пытается их скрыть. Я поступаю по-другому. Я стараюсь их преувеличивать. Эффект тот же, люди тебя не угадывают. Я сейчас одна против всех. Кругом враги. Опереться не на кого! И я решила разыгрывать из себя сумасшедшую миллионершу. Кому охота с такой связываться?! Ведь от нее можно ожидать чего угодно! Пойми, я не желаю ничего отдавать. Не собираюсь! Моя логика проста: у вас были договоренности с Федором? Вот и спрашивайте с Федора! При чем тут я?! К тому я же ничего не понимаю в бизнесе! Ловко? – Она засмеялась.

– Так не получится, – заметил я уверенно. – Слишком большие деньги.

– До сих пор же получалось! – улыбаясь, возразила она. – Даже от Ломового мне удавалось скрываться!

– Это ненадолго.

– Посмотрим! – ответила она самодовольно. – Я не хочу работать с бандитами! И буду защищаться всеми возможными способами! Если потребуется, побегу в милицию. Поставлю на ноги всех! Денег у меня хватит, чтобы подкупить полгорода! Я не хочу уступать. Я обязана думать о будущем. Не только о своем, но и своих детей.

– Ты имеешь в виду еще и старшего сына Федора?

– Ну да! – ответила она просто. – А кто, кроме меня, о нем позаботится?!

4

Из клуба мы вышли далеко за полночь. Лошадиная доза спиртного никак не сказывалась на манере ее езды. Мы промчались по затихшему черному городу и остановились у подъезда обычного девятиэтажного дома.

– Вот здесь я иногда живу, – негромко пояснила она. И не глядя на меня, добавила отрывисто: – Ты зайдешь?

На мгновение у меня перехватило дыхание. Но в следующую секунду я уже овладел собой.

– Нет, – ответил я не задумываясь. – Спасибо. Может быть, в другой раз.

– Почему? – Она посмотрела мне прямо в глаза. Вопрос прозвучал почти по-деловому. Я не люблю

прямолинейности в интимных отношениях. Между близостью и спортивными упражнениями в тренажерном зале все-таки существует некоторая разница.

Сказать по правде, мне ужасно хотелось дотронуться пальцами до ее фарфорового лица и ощутить вкус ее капризных губ. Меня тянуло к ней. И так же сильно отталкивало. Она чересчур бередила меня. С ней мне было мятежно и беспокойно. Своей вызывающей манерой она как будто что-то пыталась мне доказать, может быть даже не сознавая того. И порой я невольно откликался на этот вызов и тоже начинал вести себя с какой-то ненужной демонстративностью. Мне это не нравилось.

Кроме того, со стороны все выглядело так, словно вырвавшаяся на волю из клетки женщина спешит насладиться запретной свободой, для чего подбирает первого встречного. Я не желал быть первым встречным. Я вообще не стремлюсь быть у женщины первым. Меня больше привлекает перспектива стать последним.

– Уже поздно, – ответил я дипломатично.

– Торопишься к жене? – презрительно усмехнулась она, сразу опять замыкаясь.

– Скорее, не спешу увидеть фотографию мужа в траурной рамке. – Я начал немного раздражаться и впадать в ее тон.