Текст книги "Лилия и шиповник"

Автор книги: Кирилл Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава десятая

Герцог Ангулемский потрепал за ухом огромного дога. Пес был черен, как смоль, без единого светлого пятнышка. Под стать черному одеянию своего хозяина. Черный бархатный камзол украшала бриллиантовая брошь, но она казалась не роскошью, а большой пуговицей, настолько облик герцога был далек от всяческой мишуры. Это был воин до мозга костей, и мощные ладони так привыкли к рукояти меча, что иногда даже перо выскальзывало, не подчиняясь.

Да и весь кабинет больше напоминал келью – ничего лишнего. Только пылающий камин добавлял немного уюта.

Влиятельный вельможа мнил себя повелителем душ человеческих и светлые тона не гармонировали с этими намерениями.

Извечные претенденты на корону, еще со времен Людовика VI, герцоги Ангулемские так и не смогли сменить правящую династию, хоть очень старались. Только де Гизы могли соперничать с ними в стремлениях занять трон.

Во французской династии Валуа было принято такое деление наследников престола: первый сын – будущий король; второй сын – герцог Анжуйский (владетель провинции Анжу, первый претендент на престол в случае смерти будущего короля); третий сын, герцог Ангулемский, владетель провинции Ангулем, второй претендент на престол.

Но у Людовика пока что было лишь два сына...

Вот и сейчас герцог Гастон Ангулемский, крупный мужчина сорока девяти лет от роду, разыгрывал в уме шахматную партию, в которой Людовику предстоял только проигрыш, а его детям – в лучшем случае мрачное прозябание в заброшенном людьми и Богом монастыре.

Дог глухо зарычал, пробудив хозяина. Кто-то еле слышно поскребся в дверь.

– Кто там еще? – гулким баритоном спросил герцог.

– Сир, прибыл гонец из Парижа, – почтительно сообщил слуга.

– С чего бы это, на ночь глядя? Наверное, срочные известия. Ну-ну, пусть войдет.

Странного вида человек вошел в кабинет. Он был невысокого роста, совершенно неприметный. Его можно было с равным успехом принять и за крестьянина, и за жестянщика, и даже за трубочиста. Черный потрепанный плащ был весь в пыли, а сапоги пошли пятнами. С полной уверенностью можно было сказать лишь одно – этот человек изрядно спешил и загнал не одну лошадь.

– Я вас слушаю, сударь. Что же такого важного произошло в Париже?

– Позавчера вечером оба наследника покинули Лувр.

– И что? Куда они направились?

– По всей видимости на юг, к морю. Вслед за выездом я отправил своих людей и вскоре мы узнаем, в каком именно замке остановились на отдых принцы.

Герцог привстал, опершись кулаками на столешницу.

– Это действительно достойно внимания. За последний год это первый выезд на столь дальнее расстояние. Самое время для исполнения наших планов. Слушайте внимательно – как только станет известно, где они остановятся, приступайте. Младшего пока не трогать, двое погибших – слишком подозрительно, народ сразу взбунтуется. Но старший не должен вернуться в Париж! Вы поняли меня, Брюльи?

Витторио Брюльи внимательно посмотрел на хозяина. Такому преданному взгляду мог позавидовать даже дог, лежащий у камина.

– Сир, я все понял. Ваш приказ будет исполнен.

– Вот и славно. Ступай. Хотя погоди, возьми вот эти деньги. Они наверняка пригодятся.

Герцог перебросил в руки наемника тяжелый кошелек.

Брюльи поклонился и вышел, скрыв довольную ухмылку – только он знал, сколько золотых монет застрянут в его собственном кармане.

* * *

Вот уже который день на высоком холме, усеянном серыми валунами, что располагался в полумиле от замка Шато-Латиньоль, сменяли друг друга люди из банды Брюльи. Они днем и ночью держали замок под неусыпным наблюдением, а также единственную дорогу, что вела от его ворот вниз.

Двор замка, парк и даже небольшой пляж на побережье были как на ладони, особенно если рассматривать в подзорную трубу. Чем, собственно, сейчас и занимался один из наблюдателей по имени Реджинальдо. Он устроил себе уютное гнездышко среди камней, подстелив соломы и веток.

– Ну, что там видать? – лениво шепнул ему второй шпион по прозвищу Боччо, застывший рядом.

– Ничего... Похоже, план с ядом провалился.

– Откуда знаешь? Ты что, видишь сквозь стены?

– Откуда, откуда... Чувствую. Собственной задницей. Она уже приготовилась получить сотню-другую плетей. И это если повезет...

– Да ладно тебе, не каркай!

– А, видал! Что я говорил! – оживленно вскрикнул Реджинальдо.

– Что, что там? – заволновался Боччо.

– Тот парень, которому я отдал денежки.

– Дай же посмотреть! Его еще не пристрелили?

– Живой... Но уже связан.

– Вот так новости... Что же они задумали?

– Известно что, отправят на дознание, к самому королю. Шутка ли, покушение на корону!

Боччо все-таки отнял у сотоварища трубу и теперь смотрел, как связанного поваренка усаживают на лошадь. Четверо солдат не спеша выезжают из ворот замка и направляются по дороге вниз. А затем берут курс на север, в направлении столицы.

– Что делать будем? Надо предупредить атамана. Может, он решит этого парня отбить?

– Брось, зачем он теперь атаману. Пусть себе допрашивают, все равно он не видел моего лица, опознать не сможет.

– Ты как знаешь, а я отправляюсь в деревню, сообщу. Иначе какого дьявола мы здесь торчим? Чтобы следить.

С такой логикой трудно было поспорить и Реджинальдо только хмыкнул. Он протер окуляр трубы рукавом и вновь уставился на опустевшее подворье замка.

* * *

Маленький домик с белыми стенами и резными ставнями, ничем особо не примечателен, не подавал виду, что в нем остановились главарь банды Витторио Брюльи и пять отчаянных головорезов. Если в деревушке кто и догадывался об их профессии, то предпочитал молчать.

Сам главарь банды провел большую часть жизни, скитаясь по дорогам Европы, добывая свой хлеб кинжалом и пистолетом. Он собрал такой же сброд, сколотив банду, с которой и поступил на тайную службу к герцогу Ангулемскому. Выполняя особо деликатные поручения, удостоился чести быть посвященным в самые тайные помыслы хозяина.

Сейчас в домике находилась лишь треть его шайки, остальных Брьюльи держал в дубовой роще неподалеку, скрывая от деревенских жителей истинное количество своего «войска»

Боччо постучал в дверь условным стуком, три-два-три. Лишь тогда дверь приоткрылась и его встретил один из бандитов, с пистолем в руке.

– Эй, братец, ты никак пристрелить меня задумал? – со смешком спросил Боччо.

– Осторожность еще никому не вредила, – серьезно ответил встречавший. – Мне еще не хочется на веревочный аркан. С чем пришел?

– С новостями пришел, с новостями, братец. Атаман где?

– Отдыхать изволят, – иронично сказал один из бандитов, растапливающий печь.

– С чего бы это, и так четвертый день без дела сидим.

– Не тебе решать, Боччо, что мне делать, – послышался легкий зевок. Витторио проснулся и подозвал его к себе. – Говори.

– Нашего отравителя связали и в Париж везут, – сообщил наконец Боччо.

– Так я и думал! – главарь ударил кулаком по столу, – этот стряпчий не сумеет провернуть дельце, слабоват и туповат. Господа, нам придется действовать по запасному плану. Прошу всех к столу! Шевелитесь, пришло время растрясти жирок!..

И Витторио Брюльи принялся посвящать членов своей банды в подробности давно заготовленного плана...

Глава одиннадцатая

Последняя ночь в замке Шато-Латиньоль была на редкость душной и жаркой. Словно над побережьем зависла большая грозовая туча и вот-вот темнота вспыхнет под бликами молний, а тишина содрогнется от раскатов грома. Но небо по прежнему оставалось на редкость чистым. Покрытый оспинами лунный лик не омрачали пятна облаков и он без помех заливал все вокруг мертвенно-белым светом. Тени становились уродливо-искаженными, неестественными... В такую ночь хотелось забиться под покрывало и поскорей уснуть.

Генрих прочел наспех молитву, лег в постель. Филипп тоже пошевелил губами, перекрестился и лег. Лакей заботливо прикрыл его шелковым покрывалом.

– Все, ступайте... – полусонно сказал Филипп и лакей покинул спальню.

Жан-Мишелю было позволено ночевать в спальне принцев, и Филипп даже не посмел воспротивиться – ведь на то была королевская воля!

Но уснуть Жан-Мишель не смог, слишком много мыслей теснилось в его бедной голове. Он пытался представить, какое будущее их ждет. И вообще, встретят ли они рассвет?

А граф д’Ориньяк и вовсе не ложился. Сперва он проверил все посты, затем приставил к двери спальни, где почивали принцы, стул с высокой резной спинкой, взял в руки шпагу. За поясом у него было два взведенных пистолета. Никто не пройдет мимо него живым...

* * *

Скала, послужившая фундаментом для замка, была не столь высока. Неспешным шагом можно было добраться до ворот всего за пять-семь минут от силы, или за три минуты верхом.

Потому так быстро и подобрались черные бесшумные тени к каменной ограде, не привлекая к себе внимания. По двору прохаживались шестеро гвардейцев, разбившись на двойки. Они шагали вдоль стен, держа мушкеты наизготовку. Но даже несмотря на попытку покушения на принцев, солдаты вели себя крайне беспечно. Им уже сообщили, что наутро все возвращаются в Париж, вновь начнется веселая жизнь с кабаками и пирушками, а не эта унылая, порядком надоевшая.

К третьему часу ночи глаза уже были словно засыпаны песком, хотелось спать. Голова сама собой клонилась на грудь.

Тихий шелест плащей напоминал шуршание крыльев летучих мышей, больших, огромных... Бандиты один за другим прыгали с ограды на траву, скрываясь за деревьями.

Солдаты все же услыхали подозрительный шум, но было уже слишком поздно. Прыжок на спину, резкий удар кинжалом по горлу – и бездыханное тело, хрипя, содрогаясь, падает наземь. Кровь обагряет черную в лунном свете траву...

Трое бандитов тем временем подбегают к флигелю, в котором отдыхают остальные солдаты, свободные от караула. Внутри сейчас находятся два десятка солдат, остальные – во дворце.

Тройка не спешит, они лишь охраняют дверь, чтобы никто не выбежал на помощь товарищам. Прошло лишь несколько минут, а все шестеро гвардейцев уже мертвы... Что и сказать, на них напали мастера своего дела...

Бандитов было много, слишком много – Витторио Брюльи отправил в замок всех. Почти две дюжины готовых на все, безжалостных головорезов.

Закончилось первое действие и все собрались у дверей флигеля. Витторио жестами отправил половину своих людей к замку, остальные ворвались внутрь флигеля и принялись добивать спящих. Раздались крики, выстрелы – кто-то все же успел взяться за оружие. Звон шпаг и глухие удары, треск ломаемой мебели – громкие звуки разорвали ночную тишину надвое.

Больше ждать было нечего и Брюльи громким зычным криком призвал бандитов к нападению на замок. Зазвенели стекла, затрещали двери, бандиты ломились напролом, не страшась смерти – слишком большая награда была обещана.

– Если мальчишки сбегут, всех порешу, лично! Шевелитесь, дохлые черти! – орал Брюльи, размахивая длинной шпагой.

Бандиты мчались по коридорам, стреляя во всех, кто вставал на пути. Кремни мушкетов сверкали фонтанами искр, словно карнавальные фейерверки, металл шпаг звенел о кирасы и шлемы стражников. Гвардейцы дрались отчаянно и пол уже был усеян упавшими замертво бандитами. Но силы были слишком неравны. На одного солдата приходилось трое.

Брюльи рвался к спальне принцев, о расположении которой ему было сообщено заранее все тем же несчастным поваренком. Но у двери его ждал неприятный сюрприз.

Против графа д’Ориньяка главарь банды не имел никаких шансов. Привыкший убивать со спины, нападать ночью, сражаться со слабым, против настоящего воина Брюльи был слабоват. И его счастье, что пистолеты графа были уже разряжены в ранее подоспевших бандитов, что валялись нынче с простреленной грудью, заливая кровью мягкий ковер.

Граф поднял шпагу, отдал салют и встал в боевую стойку. Старый лев приготовился умереть в бою, защищая детей своего короля.

Витторио приостановился. Он не спешил нападать, сознавая, что перед ним поднаторевший в фехтовании противник.

Вдруг он пришел к какому-то хитрому решению. Хищно ухмыльнувшись уголком губ, Брюльи согнул ногу в колене, протянул ладонь к голенищу сапога. Не отводя глаз от графа, словно пытаясь околдовать, Брюльи медленно вытащил широкий кинжал. Резко выпрямился и метнул его, молниеносно, подобно прыжку кобры.

Лезвие вошло в горло графа, как раз над краем кольчуги. Граф схватился за рукоятку, страшно захрипел. Глаза налились кровью, руки напряглись, пытаясь выдернуть смертельное жало.

Тщетно... так и не скрестив с врагом шпаги, граф упал, пытаясь прикрыть собой вход в спальню.

Брюльи рассмеялся, перешагнул через труп поверженного соперника и ударом ноги распахнул настежь дверь.

* * *

Почему Жан-Мишель ничего не почуял, он и сам не понимал. Может, он совершил какой-то грех, сам того не заметив... Но мальчишки проснулись лишь когда бой шел уже внутри здания. Крики и звон оружия подействовали на них по разному: Генрих задрожал в предчувствии схватки, вскочил с постели, наспех оделся и схватил шпагу. Филипп же, напротив, едва не заплакал. Он сперва хотел нырнуть под кровать, но потом нашел более удобное убежище. Тяжелая портьера скрывала глубокую нишу, у самого пола. Туда и заполз юный принц, не смутившись даже насмешек брата. А Жан-Мишель взял оставшуюся без хозяина шпагу Филиппа, подошел к Генриху и молча встал рядом, прижавшись плечом к его плечу. Он вовсе не умел сражаться на шпагах, но не собирался отсиживаться. Будь что будет...

* * *

Витторио Брюльи перешагнул через труп поверженного графа и распахнул дверь. Сперва у него широко раскрылся рот от удивления, затем он вновь оглушительно захохотал.

– Эй, поглядите-ка! Два цыпленка собираются защищать свой курятник! Не желаете ли на вертел, господа петушки? Кто тут из вас принц?

Генрих разглядел тело графа, распростертое на полу, от гнева сощурил глаза и метнулся вперед, намереваясь пронзить грудь ненавистного убийцы.

У принца была превосходная школа фехтования, но против заядлого бретера Брюльи он не устоял. Атаман выбил шпагу у него из рук и прижал острие к горлу принца.

Жан-Мишель очнулся от напавшего так не вовремя оцепенения и попробовал спасти принца. Его скрутили так быстро, что мальчишка и мигнуть не успел.

– Этого тоже свяжите, – убирая шпагу, приказал Брюльи подоспевшим бандитам. – Так кто из вас принц? Отвечайте!

– Вот этот, – мрачно указал Реджинальдо. Его сапоги были заляпаны кровью, а плащ рваными лохмотьями волочился по полу.

– А второй кто? Филипп?

– Нет... Нет, не похож... Тот был помельче. Да и вообще, мальчишек было трое.

– Где твой брат, принц? Сбежал?

Генрих презрительно отвернулся, поджав губы. Брюльи чуть не дал ему оплеуху, но сдержал себя – еще успеется.

– Загляните под кровати, наверняка щенок спрятался там.

Бандиты с готовностью проверили все потайные уголки в спальне, но Филиппа так и не нашли, никто не догадался отодвинуть тяжелую пыльную портьеру. Мальчишке очень хотелось чихнуть, он зажимал нос и кусал губы, молясь в душе, чтобы поскорей все закончилось.

– Атаман, пора уходить, – сказал Реджинальдо. – Не ровен час прибудет отряд из Марсельского гарнизона. Там наверняка слышали выстрелы. А что с мальчишками делать? Пристрелить, как велел хозяин?

Генрих напрягся под веревочными узлами, но поделать ничего не мог.

Брюльи помешкал, размышляя.

– Нет, забираем принца с собой.

– А второго?

– Второму можешь свернуть его птичью шейку, мне он не нужен.

– Оставьте его! Не смейте трогать! – закричал сорвавшимся голосом Генрих, заметавшись в держащих его руках. – Я прошу вас!

– Дьявол с ним, – сказал атаман и осклабился. – Берите и этого. Принцу ведь нужен слуга!

Обоих пленников потащили к выходу. Быстро, почти бегом, бандиты покидали замок, оставив позади дюжину убитых собратьев и перебитую роту гвардейцев. Слуги вовремя попрятались кто куда, потому и остались живы. Да и времени у бандитов не оставалось, чтобы заниматься еще и ими.

На побережье банду ждала небольшая шхуна, нанятая в порту Марселя за день до нападения, по хитроумной догадке главаря банды, который словно предчувствовал такой исход.

Капитан шхуны и пятеро матросов выглядели внешне равнодушными. Они молча смотрели, как на палубу со шлюпок поднимаются окровавленные и потрепанные парни; как втаскивают по веревочному трапу связанных детей.

Капитан отчасти понимал, кого он принял на борт. Но большой кошель со звеневшим внутри желтым металлом превратился в прекрасный кляп. Однако кто были юные пленники, капитан не мог догадаться даже приблизительно.

Связанных мальчишек спихнули в небольшой затхлый трюм, в гнилую мокрую жижу. Генрих едва не захлебнулся, окунувшись с головой, но сумел приподняться, держась локтями за какую-то бочку. Разыскал взглядом Жан-Мишеля, придвинулся поближе и подставил ему колено, помогая выбраться из воды. Заткнутый тряпкой рот не позволил ничего сказать, Жан-Мишель лишь промычал что-то в знак благодарности.

Сквозь щели пробивалось слабое утреннее солнце. Корабль заскрипел, пошатнулся и плавно оправился в путь...

Глава двенадцатая

Принц Филипп ждал, когда же закончится бой. Каждый новый выстрел заставлял его вздрагивать и покрепче вжиматься в стену.

Когда наступила тишина, он долго не решался выйти из своего убежища. Неужели вдобавок ко всему он еще и трус? Сколько он так просидел, съежившись, ткнувшись лицом в колени? Он потерял счет времени...

Но неизвестность страшила еще больше. И Филипп не выдержал. Он осторожно отвел в сторону край портьеры, выглянул. Тонкие солнечные лучи, словно светящиеся струны арфы, протянулись от окна через всю спальню.

Филипп на четвереньках выполз наружу. И сразу ладонь скользнула по чему-то противно-скользкому, холодному... Филипп поднес руку поближе к глазам, рассмотреть. И чуть не лишился чувств – рука была в крови... Мальчик брезгливо потряс ладонью, но кровью уже пропитались панталоны и туфли. Оставалось лишь одно – бежать из этого страшного ада.

Филипп набрал побольше воздуху и встал. Прошел к двери и получил новый оглушающий удар. Он увидел стеклянные глаза графа д’Ориньяка. Бывший опекун лежал навзничь и его равнодушное застывшее лицо было бледным, как мрамор пола.

Подавив отчаянный вопль, мальчик лишь всхлипнул.

Переступая через скрюченные безжизненные тела, скользя по лужам свернувшейся крови, Филипп выбрался во двор. Но и там его ждали лишь трупы...

В этот миг Филиппу страстно захотелось обнять брата. Генрих уже не казался ему помехой в жизни, наоборот – не отец, не мать вспомнились Филиппу сейчас, а именно брат.

Но Генриха нигде не было, равно как и Жан-Мишеля. На этот раз похищение удалось на славу...

«Что делать?» – этот вопрос волчком вертелся в голове принца и не находил ответа.

Приглушенное ржание вывело его из прострации. Неужели здесь есть кто-то живой? Филипп пошел на звук и добрался до конюшни. С трудом сдвинул с места тяжелый скрипучий засов и открыл дверь.

Кони в стойлах, беспокойно переступая ногами, втаптывали солому в глинистый пол. Одна лошадка скосила на мальчика карий влажный глаз и всхрапнула.

Животные ждали, когда придут их кормить, но выстрелы и запах крови взбудоражили их.

– Спокойно, спокойно... – приговаривал Филипп, подбираясь к лошадке.

Он взял ее под уздцы и вывел из стойла. Пошарив глазами по конюшне, Филипп не увидел седел. Но искать не стал, не хотелось наткнуться на новых мертвецов. Принц подвел лошадку к невысокой изгороди.

– Стой, не убегай, – сказал Филипп и ему почудилось, что лошадка кивнула в ответ.

Он влез на изгородь и с нее перебрался на круп кобылке.

– Вперед! Ну, вперед же! – стиснув бока лодыжками, Филипп взмахнул уздечкой.

Умное животное не стало выказывать норов, а послушно направилось к распахнутым воротам, оттуда вниз по дороге, к развилке.

Здравая мысль посетила разгоряченную голову принца – до Парижа слишком далеко, а погоню необходимо снарядить немедленно. Потому Филипп и потянул повод, указывая лошадке поворот на ближайший город – Марсель.

Лошадь, имени которой Филипп не знал, ровно шагала по грунтовой дороге, не переходя в галоп, чтобы маленький наездник не свалился без седла. Принцу такая осторожность показалась излишней и он принялся понукать, пытаясь ускорить бег. Он добился своего и лошадь все-таки пустилась в галоп.

Через три мили такой скачки принц порядком утомился, но темп не снижал. И когда перед ним поднялись стены крепости, он почувствовал радостное возбуждение.

– Быстрей! Вперед, уже совсем рядом! – вскрикнул он и стукнул пятками по бокам лошади, рискуя при этом и вовсе слететь на землю.

Навстречу показался небольшой отряд из семи всадников. На них Филипп разглядел синие плащи с белыми крестами – форма королевских мушкетеров. Они окружили принца, заставив остановиться.

– Куда торопишься, малыш? – весело спросил старший из них, шевалье де ла Фейн. Треугольная бородка и усы выдавали в нем дамского угодника и неотразимого кавалера.

– Господа, я слишком спешу, – сухо ответил Филипп.

– Да мы видим, что спешишь. Вопрос – куда?

– Мне необходимо в Марсель.

– Что-нибудь случилось? В такой прекрасный день?

– «Прекрасный день?!» – горько переспросил Филипп. – Вы разве не слышали выстрелов?

Всадники встревожено переглянулись.

– О чем ты говоришь, какие еще выстрелы?

– На замок Шато-Латиньоль сегодня ночью было совершено нападение. И принц Генрих был похищен!

– Святой Патрик! Невероятно... Кто осмелился напасть на королевскую резиденцию? Но откуда тебе-то это известно? Ты что, жил в замке?

Филипп помедлил, оценивающе всматриваясь в лица мушкетеров – он думал, стоит ли раскрыться или же сохранить инкогнито. Потом решил, что в роли принца ему будет оказано большее содействие.

– Я – сын короля Франции принц Филипп, – представился он, величаво склонив голову.

Шевалье пораженно отшатнулся, но взял себя в руки и в свою очередь оглядел мальчика с ног до головы.

– Платье истрёпано, покрыто грязью и... и кровью... Господа, у него вся одежда в крови! Пожалуй, он говорит правду. Ваше Высочество, мы готовы служить вам! Приказывайте!

Филипп несколько смутился:

– Признаться, господа, я не знаю, куда увезли моего брата... Но поиски необходимо начать не медля ни минуты.

– В таком случае, позвольте предложить вот что: Мы вчетвером будем сопровождать вас в Марсель, к коменданту крепости. Пусть поднимает на ноги полицию и весь гарнизон. А трое поедут к замку, попробуют пройти по горячим следам. Ваше Высочество, расскажите в двух словах о нападавших – сколько их было и как выглядели?

– Я не видел... – покраснел принц и отвернулся.

– Хмм... Простите, ваше Высочество... Однако, не будем мешкать! Вперед, господа!

Отряд разделился на две группы и всадники помчались во весь опор.