Текст книги "Лилия и шиповник"

Автор книги: Кирилл Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава двадцать седьмая

Последняя неделя весны выдалась на редкость дождливой. Сена и Луара вздулись до верхнего предела и грозили наводнением. О приближении лета не напоминало практически ничего, кроме календарей. Серое небо было затянуто тучами, сквозь которые не мог пробиться ни один солнечный лучик.

Но бесконечная дробь падающих с неба капель не мешала герцогу Ангулемскому размышлять. Он был вне себя от бешенства. Даже верный пес забился под стол, чтобы не попасть хозяину под горячую руку.

На днях герцогу доставили весьма дурные вести – его наемник Брюльи предал своего господина и сбежал в неизвестном направлении, прихватив с собой королевского отпрыска. А ведь как все было здорово продумано! Попытка отравления не удалась и теперь несчастного парня, помощника повара, допрашивают так, что он признает за собой даже убийство Папы Римского Климента VIII.

Король, конечно, уже знал о случившемся. Он предпринимал все, чтобы разыскать сына, но не менее энергично Людовик искал злоумышленника, виновного в покушениях.

И герцог не намерен был терять время, он чувствовал, как сжимается тугая петля на его шее. Хоть и не повесят на самом деле, но провести остаток жизни в холодных каменных мешках Бастилии ему тоже весьма не хотелось.

Три дня назад король выехал на юг, чтобы на месте разобраться во всем и лично руководить поисками принца Генриха. Этот момент нельзя было упускать!

Герцог принял очень простое решение. Раз не получилось уничтожить сына, то необходимо лишить жизни отца! Во всеобщей смуте, что непременно поднимется по стране, он, герцог Ангулемский, выступит спасителем королевства и первым претендентом на трон. Правда, надо будет попутно избавиться от остальных, например от младшего принца – Филиппа. Этот мальчишка может спутать карты, если регентом выступит кто-то из де Гизов.

Но следует все тщательно продумать, осечки быть не должно.

Герцог взял со стола серебряный колокольчик и встряхнул, да так, что изящная безделушка вылетела из пальцев и ударилась о стену. Но слуга услыхал и быстро вошел в кабинет.

– Вот что... Срочно разыщи виконта де ла Вальер. Он наверняка напивается в ближайшей таверне.

– Слушаюсь, сир...

Слуга неслышно покинул кабинет, а герцог придвинул кресло поближе к камину. Все же возраст давал о себе знать и сырость потихоньку покусывала суставы. Да и раны принялись ныть, не дают забывать о былых сражениях... А ведь какое славное было время! Не то что сейчас – интриги, интриги, интриги...

* * *

Слуга герцога не стал рыскать по всему городу, он прекрасно знал, куда идти. И уже через полчаса он отряхивал от дождя свою шляпу на ступенях небольшой таверны под весьма воинственным названием «Меч и звезды»

В этой таверне к вечеру собирались отпрыски обедневших дворянских родов, которым гордость не позволяла пировать в захудалых трактирах, а бедность – в дорогих харчевнях, где за обычное жаркое требовалось уплатить чуть ли не десяток гиней.

Несколько грубо сколоченных столов в это время были еще пусты, к тому же погода не настраивала на шикарную попойку. Вот вечером совсем другое дело, соберется славная компания и вино будет литься рекой!

А пока что за дальним столом сидели четверо молодых людей в серых неприметных плащах и о чем-то беседовали вполголоса. Приветливая девушка подала им блюдо с перепелами, отшутилась в ответ на скабрезное предложение, увернулась от ленивого шлепка и исчезла за занавесью кухни.

Слуга герцога направился к компании. Остановившись рядом со столом он произнес:

– Господин виконт, вас приглашает к себе его светлость герцог. Он с нетерпением ожидает вас.

Самый молодой из четверых отставил кружку и поглядел на гонца. Недовольно оттер усы и ответил:

– Какого дьявола ты заявился сюда? Не мог поискать меня в другом конце Ангулема? Мы как раз успели бы закончить завтрак. Чего ему неймется, герцогу? А?

– Я не знаю, сударь. Он ведь не посвящает меня в свои замыслы.

– Еще бы! Уж кто-кто, а герцог умеет хранить свои тайны! Вот что, милейший, посиди в сторонке, пока мы не закончим. А лучше закажи себе вот этих перепелок, гляди, какие прожаренные!

– Герцог велел найти вас как можно скорее, сударь...

– Ладно, ладно... Все равно уже испорчен весь аппетит... Одна надежда, что разживусь у него деньжатами. Прошу простить, господа, важные дела! Надеюсь, мы вновь встретимся здесь вечерком!

Виконт поднялся, взмахнул шляпой в приветствии и направился к выходу. Слуга поторопился следом, едва поспевая.

* * *

– Входите, сударь, входите! – приветствовал гостя герцог Ангулемский.

Виконт де ла Вальер вошел в кабинет, небрежно поклонился и, не дожидаясь позволения, сел в свободное кресло.

Герцог поморщился. Его покоробила нарочитая фамильярность молодого нахала. И будь то в иное время, он бы нашел укорот на наглеца.

Но сейчас герцог сказал:

– Скажите, виконт, не надоело ли вам занимать постоянно в долг? Разве это делает вам честь? Я готов предложить вам небольшое... скажем так, дельце. И в награду вы получите свое собственное имение, заложенное еще три года назад. Я выкуплю его для вас.

– Весьма заманчиво, весьма... Я поступил к вам на службу и доволен ею. Но получить разом столь большую сумму я бы не отказался. Что же от меня потребуется?

– Скажу сразу – дело крайне опасное. Более того, у вас будет лишь один шанс из ста вернуться живым! Вас пугает такая перспектива?

Лицо юноши стало более вдумчивым, но ответил он почти без колебаний:

– Я готов рискнуть, чтобы покончить с этой унизительной бедностью.

– Прекрасный ответ. От вас требуется убить одну персону.

– Только и всего? Я сделаю это без колебаний, только назовите имя.

– Это... – герцог не закончил. Он стремительно поднялся и подошел к двери. Распахнул ее, проверил, пуст ли коридор. Но вернувшись к столу он не стал произносить вслух имя жертвы. Герцог взял лист бумаги и начертал на нем цветок лилии – королевский герб.

– Правильно ли я вас понял?... – помертвевшими враз губами вымолвил виконт.

– Да, сударь, это именно тот человек, о котором идет речь. Итак, вы по прежнему готовы?

– Теперь у меня даже нет шанса отказаться. Ведь так?

– Вы удивительно догадливы... Вы дадите мне ответ в этом кабинете. И если он будет отличаться от слова «да»...

Виконт глубоко вздохнул, собираясь с силами. А герцог тем временем скомкал листок и бросил его в камин.

– Я готов, – повторил виконт свое первоначальное решение.

– Вот и славно! – отлегло от сердца у герцога.

– Но как я сумею подойти к... этой персоне? Меня даже не подпустят на пушечный выстрел! Есть ли у вас какой-либо план?

– Несомненно. Я долго размышлял и кое-что придумал. Слушайте... Этот человек сейчас находится на полпути к южному порту, к Марселю. Сколько он там пробудет, не известно никому. Вам следует отправляться немедленно...

– И устроить засаду на обратном пути? – прервал герцога юноша. – Это нереально! Наверняка дорога будет проверяться, а сопровождать его будет не один полк гвардейцев.

– Не спешите, я продолжаю. Вам надо переодеться в другое платье. Такое, чтобы вас беспрепятственно смогли допустить к королю. Да еще и оставить вас наедине!

Виконт поглядел на герцога, словно на умалишенного.

– Я теряюсь в догадках... Чей же это костюм?

– Платье странствующего монаха-бенедиктинца! – герцог откинулся в кресле и победно взглянул на собеседника.

Действительно, вряд ли страже придет на ум подозревать монаха, которые во множестве бродят по дорогам страны. И все же виконт недоумевал:

– Но даже у монаха должна быть веская причина для беседы с кор... кхм... с тем человеком.

– Разумеется. Вы скажете, что принесли сведения о его пропавшем отпрыске. Тогда вас не то что пропустят, а на руках внесут!

– А у меня действительно будут эти сведения? Хотя бы для начала разговора.

– Да, будут. Я сообщу вам некоторые подробности, их хватит, чтобы заинтересовать нашу персону и оставить вас с ним наедине.

– Хорошо, сир, я вошел к нему. Что дальше? Меня наверняка обыщут. Ни кинжал, ни арбалет, ни тем более саблю мне не пронести.

Герцог загадочно усмехнулся.

– А вот теперь и будет самое интересное!..

С этими словами герцог подошел к секретеру, заслонил его собою от любопытных глаз гостя и чем-то щелкнул внутри. Из раскрывшегося тайника он вынул маленький футляр слоновой кости. Закрыв тайник, герцог вернулся к столу и положил футляр перед виконтом.

Юноша был сильно заинтригован. Раскрыв футляр, герцог вынул крошечный серебристый цилиндрик величиной с мизинец.

– Что это? – выдохнул виконт.

– Это – орудие смерти. Оно изготовлено мастерами Флоренции...

– Как же оно действует? Это яд?

– Яд в нем несомненно присутствует. Но это своего рода мушкет, только без пороха. Я точно не знаю его внутреннее устройство, мне лишь сказали, как пользоваться этим оружием. Если навести его на человека и нажать вот на этот крохотный рычажок у основания, то вылетит маленькая металлическая стрелка. Конечно, она не пробьет стальной панцирь, но с тканью легко справится. Стрелка вонзится в тело и яд убьет жертву, не мгновенно, а спустя несколько часов. Этого времени хватит, чтобы свободно уйти. Человек лишь почувствует, словно его ужалила пчела или комар. Так что вам, сударь, почти ничего не грозит... Звук выстрела хорошо бы скрыть, уронив поднос, бокал, стул наконец. Или просто кашлянуть погромче. Тогда этот человек даже не заподозрит, что в него стреляли. И еще... Здесь лишь один заряд, не промахнитесь!..

Голова виконта кружилась и нехорошие предчувствия витали вокруг, словно вороны. Но отступать было некуда, при отказе живым из этого кабинета он уже не выйдет.

А герцог продолжал:

– Слуги вам помогут переодеться. Придется выстричь тонзуру. Побольше цитат на латинском, вы ведь учились, не так ли? И наконец последнее... Я буду весьма доволен, если вам удастся устранить еще и сына нашей персоны. Этот мальчишка мне может помешать. Но главная цель – его отец. Сейчас ступайте переоденьтесь, а затем мы все подробно обсудим.

Вызвав слугу, герцог повелел сопроводить виконта в другую комнату, где уже была подготовлена монашеская ряса.

И в последнюю ночь мая новообретенный монах-бенедиктинец выехал на скромной лошадке из ворот замка герцога Ангулемского и не спеша направился в южном направлении, с трудом пробираясь по раскисшим дорогам...

Глава двадцать восьмая

Полуденный отдых затянулся – нукерам султана было некуда особо спешить. Конечно, глупо предполагать, что султан отправил целый отряд, чтобы получить какие-то несчастные триста монет с бедной деревушки. Но таких деревень уже набралось не меньше двух дюжин, вот терпение султана и закончилось.

После молитвы всадники засобирались в путь. Мальчишек забросили в седла, словно переметные сумки. Покинув город, отряд направился к западу.

В течение трех ближайших дней все повторялось – нукеры въезжали в новую деревню, собирали народ и требовали возвратить долг. Спорить мало кто решался, хоть и возмущались, конечно, но тихо, отвернувшись в сторону.

На четвертый день дорога привела в город Беркан.

Дома в городе были белого цвета, красивые и аккуратные. Правда, улочки точь-в-точь напоминали парижские – столь же узкие и грязные, с реками отходов и горами мусора. Как по ним умудрялись пробираться люди, оставалось загадкой.

Зато в центре города расположилась мечеть с величественным минаретом, что возвышался над городом. Голос муэдзина звучал так громко, что минарет казался низким и приземистым.

Здесь сотник Мухаммед Абд аль-Хафид направил коня к зданию караван-сарая. Привычным жестом распорядился напоить и накормить коней. Генрих уже не стал отвергать помощь друзей, втроем они управились гораздо быстрее.

После молитвы караван-баши стал собирать на стол, пришло время подкрепится.

Получив свою порцию каши, фруктов и чая, мальчишки расположились в тени пообедать. Сотник насмешливо разглядывал пленников, бросал какие-то фразы на арабском, вызывая громкий хохот у своих подчиненных.

А затем все погрузились в уже ставший привычным полуденный сон...

* * *

Жан-Мишель медленно, неуклонно проваливался в столь знакомый обморочный туман, а Генрих с испугом смотрел на его бледнеющее лицо. Принц потормошил друга за плечо, стараясь вывести из странного состояния, но Жан-Мишель сбросил его руку.

– Погоди... Не трогай меня сейчас... Должно случиться что-то... что-то страшное...

– Расскажи, что ты видишь? Кто нам угрожает?

– Не нам... Нет... Твоему отцу... Его сейчас убьют...

Принца в единый миг прошиб холодный пот. Он вскрикнул:

– О чем ты говоришь?! Кто смеет покушаться на короля?!

– Тшш, тише... Я пытаюсь... Я стараюсь вмешаться... Но это очень сложно, слишком большое расстояние. Я еще никогда это не делал... Нет, ничего не выходит, он меня не слушает...

– Кто не слушает? Мой отец? Ты хочешь подчинить его своей воле?

– Да. Но не получается... Сейчас я попробую по иному.

Жан-Мишель действовал неосознанно, по наитию, словно ему подсказывал путь кто-то свыше. Мальчик взял за руку принца и крепко-крепко сжал. Так, что пальцы хрустнули. Но Генрих не чувствовал боли, он неотрывно смотрел в черные зрачки Жан-Мишеля и уходил в их нескончаемую глубину...

* * *

А в это время...

Посланник герцога виконт де ла Вальер здраво рассудил, что не стоит терять время и мчаться к Марселю, на это уйдет по меньшей мере неделя, при таких-то ливнях. Потому он избрал другое направление и повернул лошадь к Парижу. Уж мимо своей столицы король не проедет.

Наиболее удобный путь между двумя названными городами проходил в предместье Орлеана. Именно там и остановился виконт, скрывшись от посторонних глаз в тенистой дубраве.

Ждал он недолго, всего два с половиной дня, питаясь скудными запасами черствого хлеба и засохшего сыра, запивая дождевой водой. Но роскошь лишь мешала бы настроиться на запланированное действо.

Заслышав топот копыт, виконт выбрался из кучи валежника, которую он наломал для тепла, и поскорей отбежал подальше вглубь чащи, дожидаться удобного момента.

На опушке показался передовой отряд гвардейцев, которые проверяли дорогу перед королевским кортежем. Два десятка солдат внимательно оглядели опушку и остановились, окружив ее по периметру.

Через полчаса подтянулись остальные – две роты гвардейцев и полурота мушкетеров. Они принялись устанавливать походный бивуак, чтобы провести приближающуюся ночь.

Карета, в которой находились король и принц Филипп, остановилась поодаль, но под моросящий дождь никто выходить не стал, пока не был установлен шатер.

– Ваше Величество, у нас все готово, – подбежал к карете бравый полковник.

– Превосходно, – ответил Людовик, открыл дверь и шагнул прямо в мокрую траву. – Филипп, выходи, надо немного размяться, прежде чем прятаться в шатер – дорога была длинной.

Мальчик выпрыгнул из кареты и сделал несколько приседаний, разминая затекшие ноги. Над ним быстро растянули чей-то плащ, скрывая от дождя, но Филипп отмахнулся:

– Не надо, уберите! Мне хочется немного свежести.

Король с улыбкой наблюдал за сыном. Они о многом уже поговорили, пока добирались сюда, но сколько еще не высказано...

– Ну, хватит, Филипп, не хватало еще простудиться. Забирайся в шатер, пора устраиваться на ночлег.

Мальчик и правда немного продрог, потому прислушался к словам отца.

Вокруг сгустились сумерки, но ночная темнота еще не наступила. Были расставлены караулы по всем направлениям, зажглись костры. Влажное дерево потрескивало, и было больше дыма, чем огня.

Невдалеке послышался громкий окрик:

– Эй, стой! Кто идет? Стой, говорят тебе! Назовись!

В ответ послышалось невнятное бормотание таинственного путника. На шум подоспел начальник стражи и несколько солдат с мушкетами наперевес. Перед ними стоял промокший до нитки монах в коричневой рясе с опущенным на лицо капюшоном. Его лошадь была такой усталой и изможденной, словно ее не кормили со дня рождения.

Начальник стражи помчался с докладом к полковнику. Тот решил удостовериться лично и тоже расспросил монаха.

Выслушав, полковник отправился на доклад к королю. Лишь получив разрешение и проведя тщательный досмотр – не спрятано ли на теле тайного оружия – провел путника в шатер.

Король внимательно взглянул на входящего, затем отпустил стражу. В шатре остались лишь трое – монах, сам король и его младший сын, принц Филипп. Мальчик лежал на свеже-сколоченном топчане, пропахшем приторным смолистым запахом.

– Мир вам, государь! – склонился в низком поклоне монах.

– Здравствуй, брат мой, – ответствовал Людовик. – С чем ты пришел? Какие известия ты желаешь сообщить мне?

– Мной проделан долгий путь, государь. Я слишком устал, позволь мне присесть.

– О, да, несомненно. Возьми этот стул и придвинь его поближе.

Монах поднял изящный стул, привезенный вместе с шатрами в обозных телегах, придвинул его к столу, уставленному фруктами и виноградом.

Филипп следил за происходящим сквозь приподнятые веки, но делал вид, что задремал. Так, ему казалось, он узнает больше тайн.

– Итак, я слушаю тебя, брат мой...

– Государь... Мне известно о постигшем тебя горе – похищен ребенок, принц Генрих. Я прав?

Людовик пытался разглядеть под низким капюшоном глаза монаха, но это не получалось. И король решил до поры скрыть подробности, не разглашая весть об исчезновении принца в недавней буре.

– Допустим... Продолжай...

– Все в руках Господа нашего, государь... Dies diem docet. Завтра мы будем знать больше, чем вчера!.. Мне известно, где находится несчастный мальчик и кто замыслил его похищение.

– Если это правда, моей благодарности не будет предела! – воскликнул король, хотя и понимал всю абсурдность заявлений монаха. Ведь ситуация с похищением уже давно разрешилась. – Однако, чувствую, что ты голоден. Все, что на этом столе, в твоем полном распоряжении.

– Благодарю, государь. Я с самого утра не ел ничего, кроме пары сухарей...

Монах наконец поднял капюшон и король увидел приятное молодое лицо, располагающее к себе любого, кто повстречается на пути. Монах взял яблоко и принялся нарезать его на дольки, чтобы не жевать целиком в присутствии короля. Людовик между тем задал вопрос:

– Как же тебя зовут, брат мой, и где твоя обитель?

– Мое имя – брат Периньон, государь. Из монастыря св. Бенедикта, что в Дижоне.

– И все же я в нетерпении... Скорей начни свой рассказ.

– Я видел тех, кто похищал принца. Я проходил мимо замка Латиньоль, в ту ночь, когда там произошла резня. Я спрятался у дороги, заслыша выстрелы и крики, а затем увидал, как вооруженные люди несли к морю двоих мальчиков. Тогда я не знал, что один из них – принц Генрих, я узнал об этом позже, по слухам, что носились повсюду.

Людовик внимательно слушал, поскольку любая весть, даже запоздавшая, волновала его сердце. А монах ловко усыплял внимание короля, отвлекая и заговаривая. Он привел несколько библейских цитат, указывая на смирение и покаяние, на греховность светской жизни и необходимость в молитвах.

И когда лицо короля смягчилось, монах принялся за дело... Сперва он отложил нож, наклонился к столу, спрятав левую руку в широком рукаве, нащупал пришитый изнутри тонкий стерженек. Слегка прижал его пальцем, направляя. И уже изготовился спустить рычажок для выстрела, но... Он совсем выпустил из виду «спящего» мальчика. А ведь напрасно! Филипп мгновенно вскочил, в один прыжок преодолел разделявшее пространство и вцепился зубами в локоть монаха, выдирая вместе с тканью клок кожи. От столь резкой и невыносимой боли монах взвыл и попытался отцепить мальчишку, но Филипп впился так сильно, что это было невозможно.

Людовик спохватился и громко закричал:

– Стража! Немедленно ко мне! Покушение!

Вбежали трое гвардейцев. Мигом разобравшись в ситуации, они стали скручивать монаха, заламывая ему руки, и все же он невероятным усилием вырвался на единый миг, стряхнул уставшего мальчишку. Филипп растянулся на земле. И теперь уже не таясь, виконт спустил курок миниатюрного мушкета. Послышался тихий хлопок, игла величиной с половинку ногтя вонзилась Филиппу под лопатку. Единственный заряд попал в цель.

Никто даже толком не обратил на это внимания, ведь мальчик лишь почесал «укушенное» место, но боли не почувствовал. Стрелочка запуталась в складках нижней рубашки, покачалась и упала на землю. Ее никто не заметил. А также никто не заметил, что у мальчика какие-то странные, остекленевшие, глаза... В них исчезли зрачки, или стали крошечными, как острие булавки...

Это в далекой-далекой стране Марокко Жан-Мишель принял на себя управление душой Филиппа, после неудачи с его отцом. И вот – получилось! Почти... Через два-три часа начнет действовать смертельный яд, от которого нет противоядия...

А «монаху» уже связали руки и король приказал посадить его обратно на стул, для допроса. Но первым делом король кинулся к Филиппу.

– Мальчик мой, как ты?.. Он не поранил тебя?

– Нет... Наверное, нет... – Филипп приходил в себя, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ничего не болело...

– Тогда ложись, попробуй уснуть.

Филипп снова лег в постель, а король вернулся к допросу:

– Объясните немедленно, что все это значит!

Виконт де ла Вальер проговорил:

– Я не знаю, в чем моя вина, государь. Должно быть, принцу что-то привиделось во сне... У меня не было злых намерений!..

– Вы намеревались меня убить? – настаивал король. – Но как? Почему вы не воспользовались ножом? Вот же он, перед вами.

Виконт молчал, угрюмо уставившись в пол. Он уже прекрасно понял, что его ожидают лишь пытки, длительные допросы, а затем казнь или, что еще хуже – пожизненная тюрьма. Даже выдав своего нанимателя, герцога Ангулемского, он не сможет освободиться. Потому – лучше молчать.

Поняв, что без применения силы ничего добиться не получится, король приказал:

– Уведите этого лживого монаха прочь. Свяжите еще крепче, чтобы не сумел бежать. Пусть едет с нами в Париж, там займемся им по настоящему. Но прежде обыщите его как следует, не верю, что он пришел без оружия!..

Виконта подняли на ноги и уволокли из шатра, а король остался в кресле, пытаясь успокоиться от пережитого волнения. Рядом тихо посапывал его сын, а за стенами перекликалась стража. Ночь принялась за свою обычную работу – усмирять дневную тревогу...