Текст книги "Лилия и шиповник"

Автор книги: Кирилл Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава четвертая

Но ни на второй, ни на третий день гонец не принес хороших вестей. Мальчик хоть и пришел в себя, но мог только пить, есть понемногу, а на разговор не откликался. Горячка, начавшаяся в первую ночь, к счастью не затянулась надолго.

Юный Генрих не находил себе места. Он уже и сам удивлялся, чем же притягивает его бледное лицо незнакомого мальчишки, почему так манит и влечет к себе. Принц автоматически ел, занимался, отвечал на колкости брата и расспросы отца.

На третий день король все же снял «домашний арест» и позволил принцу нанести визит в больницу. Приказав при этом, что Генрих должен отправиться в карете и под присмотром десяти гвардейцев.

Пять гвардейцев, не спеша и приглядываясь ко всем встречным, двигались верхом перед каретой, пятеро – позади. А в самой карете принц находился под неусыпным оком графа д’Ориньяка. Окна были прикрыты занавесями, на дверях не было гербов. Ничто не должно было указывать на присутствие принца. Генриху все это было безразлично. Лишь бы поскорее добраться до больницы!

Дорога заняла больше двух часов. Карета величаво остановилась прямо возле порога и навстречу выбежали не только доктор, но и несколько девушек-монахинь. Визит столь именитой особы доставил им несказанную радость. Юные лица расцвели улыбками, словно распустившиеся бутоны роз. Но принц лишь мельком наградил их взглядом и поспешил внутрь.

Уже знакомым коридором он прошел прямиком к постели больного, присел на услужливо подставленный табурет. С замиранием сердца поднял взор и... перехватило дух. На него глядел ангел!

Бледное неземное лицо, уже отмытое от грязи, в обрамлении слипшихся светлых прядок волос; пересохшие бесцветные губы... Глаза... В этот раз глаза были широко распахнуты и оказались светло-зеленого цвета, с крапинками.

Грудь мальчика вздымалась и опадала с хриплым отзвуком, перемежаясь с еле слышным стоном... Но все же мальчик нашел в себе силы и попытался улыбнуться.

Генрих взял его ладонь. Она, по-прежнему холодная, бескровная, напоминала пойманную и уснувшую плотвичку. Принц слегка поморщился – плечо мальчика было перевязано и на ткани выступило пятно крови, темно-вишневое, неприятное на вид...

– Сильно болит? – спросил наконец принц, справившись с волнением.

– Нет... Почти нет... Чуть-чуть... – голос мальчика напоминал шелест сухих листьев.

– Ты скоро поправишься. Вот увидишь, все будет хорошо. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня...

– Ваше... Высочество, вы ни в чем не винов... – мальчик закашлялся, но быстро справился с собой.

– Тшш... Тебе нельзя разговаривать... Молчи, лучше молчи... – говорил тихо принц, поглаживая руку мальчика.

– Ваше Высочество, – сзади неслышно подошел доктор. Он все время стоял в стороне и следил за состоянием больного. – Ребенок еще слишком слаб. Вам лучше оставить его и навестить позже.

– Да, да, конечно. – спохватился принц. – Я сейчас уйду... Но скажи хотя бы, как твое имя?

– Жан-Мишель Бельтуаз, ваше Высочес... тво...

– До скорой встречи, Жан-Мишель, до скорой встречи...

Принц поднялся, ласково посмотрел на мальчика и направился на улицу. Молча сел в карету, отвернулся к затемненному окну и словно бы задремал. Граф не решился заговорить. Он, как незримая тень, находился рядом, однако не вмешивался – принц должен разобраться в своих чувствах.

А принц размышлял: « Малыш здорово держится. Совсем слаб, а вид геройский. Улыбается... Надо же – Жан-Мишель Бельтуаз, какое громкое имя! Словно у дворянина. В следующий раз надо подробно выспросить, откуда он. А главное, как он узнал о той злополучной телеге? Может и правда заговор, как думает отец? Лишь бы он выздоровел! Господи, помоги ему! Дай силы!..»

* * *

Будь на то его воля, принц Генрих посещал бы больного мальчика ежедневно. Но во дворце один за другим шли бесконечные официальные приемы и требовалось присутствие всей королевской фамилии.

Приходилось часами просиживать в неудобном кресле, выслушивая речи иностранных гостей. А потом обеды, где малейшее отступление от этикета замечалось строгими церемониймейстерами. Все это порядком изматывало не только детей, но и взрослых.

Король не делал никаких послаблений в режиме, даже не отменил занятий. И Генрих с Филиппом встречали вечер как подарок небес, падали в постели без сил и тут же засыпали.

Лишь через неделю, долгую как зимняя ночь, принц вновь отправился в больницу св. Женевьевы.

* * *

– Ваше Высочество! – встретил его доктор Сен-Лурье, – спешу вас порадовать хорошим известием. Мальчик уже встает и вполне готов к переезду. Если вы, конечно, не решите оставить его здесь.

– Благодарю, это действительно прекрасное известие! – принц просиял. – Я вижу, что здесь о мальчике заботятся, но все же мне хотелось бы видеть его подле себя. Вы ведь сами видите, что я не могу часто навещать его.

– Ну что ж, думаю, что вы сможете забрать мальчика уже сегодня. Он достаточно окреп.

– Пойдемте же, пойдемте скорей к нему! – заторопился Генрих.

Жан-Мишель сидел на кровати, опершись свободной рукой на подушку и листал тонкую книжицу. Другая рука висела на перевязи.

– Здравствуй, – сказал принц, подходя поближе.

Мальчик поднял глаза, слегка смутился. Принц с удовольствием отметил, что болезненная бледность лица сменилась розовым оттенком.

– Здравствуйте, ваше Высочество, – ответил мальчик и попытался встать.

– Нет, нет, не вставай! – спохватился Генрих. – Ты позволишь мне присесть рядом?

– Это честь для меня, – произнес мальчик и указал книжкой на свободный табурет. Принц расположился на нем и помолчал с минуту.

– Как ты себя чувствуешь? Болит плечо?

– Да, немного побаливает. Но уже гораздо меньше.

– Что читаешь?

– Это сочинения Робера де Буало, про рыцарей.

– Не слыхал. Должно быть занимательно. Вот что, я собираюсь забрать тебя сегодня во дворец. Ты не против?

Жан-Мишель вопросительно взглянул на доктора.

– Мальчик мой, во дворце тебе будет намного лучше. Там и уход совершенно особый, и врачи более знающие. Не отказывайся. У меня, сам видишь, работы невпроворот, некогда заниматься только тобой одним. Но ты ведь уже идешь на поправку. Еще от силы месяц и думать забудешь о своей ране. Поезжай, малыш.

Мальчик улыбнулся и кротко сказал, глядя на принца:

– Я согласен.

– Вот и славно, – сразу отлегло от сердца у Генриха. – Тогда собирай вещи. Хотя у тебя их совсем немного.

– Вернее, совсем нет, – рассмеялся Жан-Мишель.

– А книгу я тебе дарю, – сказал доктор.

– Спасибо вам, за все. За книгу и... и за жизнь, что вы мне спасли, – поднимаясь, сказал ему мальчик. – Я никогда вас не забуду.

– Перестань, это ведь мой долг. – Доктор слегка приобнял мальчика, прижав к груди. – Прощай. И я буду очень рад, если ты навестишь меня когда-нибудь.

Монахини не скрывали слез от столь трогательной картины. Да и у Генриха явственно перехватило горло. Он поспешил увести поскорей мальчика на улицу и усадить в карету. Граф д’Ориньяк помогал ему поддерживать парнишку.

– Ну, вперед! – воскликнул принц. – Да не трясите слишком!

Глава пятая

– Вот ты какой... – проговорил король Франции, когда вошел в комнату, где разместили Жан-Мишеля. – Сейчас ты еще слишком слаб, но позже у нас будет обстоятельный разговор. Я благодарен тебе за спасение моего сына, наследника престола. За тобой будет присматривать лучший врач королевства и надеюсь, он вскоре поставит тебя на ноги. А пока что ешь побольше, гуляй по саду и ни о чем плохом не думай. Здесь все желают тебе только добра.

– О, ваше Величество... – только и смог произнести мальчик. У него не хватило слов, чтобы выразить всю признательность.

Коротко всхлипнув, он отвернулся и прижался лицом к подушке, чтобы никто не видел его слез.

– Анри, – сказал король сыну, стоявшему у изголовья постели. – Присматривай за ним. Это было твое желание поселить его во дворце, вот и позаботься, чтобы я не слышал никаких нареканий. Ни от кого. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Принц кивнул. Он понял намек – маленький нищий мог оказаться и воришкой, и даже, кто знает – не убил ли он кого-нибудь!

Король покинул комнатку и мальчишки остались один на один.

Жан-Мишелю устроили постель в комнате рядом с лакейской. В ней поместилось кресло для сиделки, пара стульев, шкаф для белья и, конечно, кровать для больного. На невысокой инкрустированной тумбочке стояли пузырьки с лекарствами и мазью, миска с горячим бульоном, фарфоровое блюдо с булочками и вазочка с вареньем.

Ни врача, ни сиделки в комнате не было, они не решились входить, пока там находился сам король и его сын.

– Жан-Мишель... – принц подошел к окну. – Как ты себя сейчас чувствуешь? Может, погуляем по саду? Погода превосходная! Тебе не мешало бы погреться на солнце.

– Это было бы замечательно, ваше Высочество.

– Ну, тогда давай попробуем встать.

Генрих придержал мальчика под руку, подставил плечо. Жан-Мишель пошатывался от слабости, но упорно шагал.

– Так, так, еще немного... – приговаривал принц.

Конечно, можно было вызвать сиделку, но принцу доставляла удовольствие забота о мальчике.

Выйдя за порог, Жан-Мишель зажмурился, в глаза полыхнуло полуденное солнце. Хоть апрель, но в саду уже все расцвело. Зелень аккуратно подстриженных кустарников переливалась подобно изумрудному ожерелью. Дорожки посыпаны мелким гравием и подкрашены мелом. Видевший всю свою короткую жизнь только нищету бедных кварталов, сейчас Жан-Мишель совсем растерялся от роскоши дворцового парка.

– Пойдем вон в ту беседку, – сказал принц.

Увитая плющом, беседка напоминала крошечный ажурный Капитолий.

Бережно усадив мальчика на скамью, Генрих упал рядом. Все-таки он немного устал, хоть ноша и была почти невесомой.

Немного отдышавшись, Генрих задал вопрос, который мучил его все это время:

– Расскажи, как ты узнал об опасности, которая мне грозила?

Жан-Мишель не спешил с ответом. Он поправил сползшую повязку, откинулся назад, прислонившись к прохладному ковру из мягких листьев плюща. И лишь затем сказал:

– Ваше Высочество... Я не знаю, откуда у меня этот дар, но я иногда вижу, что должно случиться. Очень редко и только если угрожает смертельная опасность.

Словно грозовая туча спустилась над беседкой, скрыв солнце от юного принца. Он содрогнулся, но взял себя в руки.

– Вот что... Расскажи мне про себя. Где ты родился, кто твои родители. Я хочу знать о тебе все.

– Право, моя жизнь слишком незначительна, чтобы о ней рассказывать...

– И все же, – настоял принц.

– Я не знаю ни отца, ни матери, – начал рассказ Жан-Мишель. – Еще младенцем меня нашли на пороге церкви в пригороде Парижа и отнесли в ближайший приют. Там я прожил до девяти лет, а затем меня определили в ученики к булочнику. Это было славное время! На целых три года я забыл, что такое голод. Я мог есть сладкие булочки, правда подгоревшие, что не годились на продажу, но ведь это совершенно неважно. После приютской похлебки это была райская еда! Ну вот... А нынешней зимой... Мне было видение, что пекарня разрушится. Я сказал об этом хозяину, но он только рассмеялся. И когда на следующую ночь крыша рухнула под тяжестью снега, он решил, что это я наколдовал! Он меня так избил, что места живого не было. А если бы мне не удалось убежать, то кто знает, не убил бы он меня и вовсе. Остаток зимы я провел у угольщика, в трех кварталах от пекарни. Помогал пережигать дрова в уголь. Весной я помогал торговкам, носил корзины с овощами. А потом я узнал, что вам, ваше Высочество, грозит гибель и поспешил предупредить. Ну, а дальше вы уже все знаете.

Нехитрый горестный рассказ заставил Генриха призадуматься. Принц не слишком переживал за судьбу простолюдинов, как и большинство дворян. Но сейчас беспокойство захлестнуло его душу мутным болотистым покрывалом.

– Если я правильно тебя понял, ты обладаешь даром предвидения?

– Да, ваше Высочество. Но этот дар проявляется очень, очень редко. Это случалось со мной всего несколько раз.

– Хорошо... Я думаю, что это может очень пригодиться... Однако, не пора ли нам возвращаться? Тебе надо отдохнуть.

И принц повел мальчика в обратный путь, где передал его на попечение королевского доктора.

* * *

Волей случая попавший в сказку мальчик набирался сил. Он ел все, что приносили, много спал, гулял по парку. И все это под насмешливыми, а порой брезгливыми взглядами многочисленных придворных, пышно разряженных слуг, баронов, графов и иностранных гостей. Лувр был полон и слишком многим было любопытно взглянуть на нового королевского фаворита.

Принц Генрих быстро пресек подобное отношение. Он лишь пару раз сверкнул глазами на особо настырных молодых виконтов, чтобы дать урок остальным. От мальчика отстали. Однако следует отдать должное, Жан-Мишель старался казаться безразличным к глазевшим на него и не жаловался.

Выздоравливая, Жан-Мишель становился все более разговорчивым и любознательным. Когда у принца находилось немного свободного времени, они проводили время в беседах. Жан-Мишель быстро поборол робость, не смущался, когда принц заговаривал с ним. В его лице, принц нашел благодарного слушателя – словно губка, мальчик впитывал новые знания, которыми Генрих щедро делился.

Пробежал незаметно месяц. Наступил май...

Жан-Мишель был отправлен прислуживать на королевскую кухню. Генрих велел не слишком его загружать, все же рука не совсем зажила. Но мыть посуду и чистить овощи мальчику уже было вполне по силам.

Их встречи становились все реже – принц немного устал от общения. Но случилось одно событие, которое вновь их сблизило, да так, что судьбы сплелись чуть ли не в единое целое...

Глава шестая

– Ваше Высочество, спешу выразить вам огромную благодарность за то, что вы согласились на эту встречу.

– Вы заинтриговали меня, лейтенант, вот я и согласился. Так что за тайну вы хотите мне поведать?

Лейтенант королевской гвардии загадочно усмехнулся. Скольких трудов ему стоило встретиться с принцем один на один! На подкуп слуг и лакеев ушло немало золота, прежде чем один из них передал принцу предложение о короткой аудиенции.

И вот, когда принц вышел на прогулку, он словно невзначай удалился в одну из беседок, скрытую стеной кустарника от нескромных взглядов. Здесь мальчика и ожидал лейтенант. Не встречаться же им во дворце – там у каждой стены по шпиону, у каждой колонны по соглядатаю.

– Ваше Высочество, – осторожно начал лейтенант, взвешивая каждое слово. – За моей спиной стоят очень влиятельные люди...

Принц невольно заглянул за мощную спину офицера, но кроме мраморных плиток, там ничего не было.

– И им известно, – продолжил лейтенант, – что вам доставляет немало беспокойства вопрос о престолонаследии.

– Я не совсем понимаю, нельзя ли говорить попроще?

– Простите. Так вот, его Величество еще будет править страной не один десяток лет, по воле Господа. Но затем на престол вступит ваш старший брат, Генрих. И что же остается вам? Взойти на трон в глубокой старости? Этой ли участи вы желаете, ваше Высочество?

Такая перспектива действительно не прельщала Филиппа.

– И что же вы собираетесь мне предложить? – спросил мальчик, прищурившись.

– Все очень просто – вы поможете нам устроить похищение. И тогда вы остаетесь единственным наследником.

– Почему вам понадобилась именно моя помощь?

– Дело в том... В последнее время король стал весьма подозрительным. Он усилил охрану во дворце, и совершенно невозможно даже за большие деньги... Вы понимаете? Но нам известно о потайном ходе, что ведет прямо в покои принца Генриха.

– Так зачем же вам я? Если известно, пройдите ночью и сделайте, что хотите.

– Увы, не все так просто. Мы знаем лишь о существовании хода, но где именно он расположен, до сих пор составляет тайну. Тайну, известную лишь членам королевской семьи. Вот мы и решили, что только у вас есть мотив помочь нам.

Принц Филипп отвернулся, чтобы лейтенант не разглядел радостный блеск его глаз.

– Хорошо, я согласен. Но вы даете мне слово, что принц останется в живых? Я не хочу его смерти!

– Об этом не беспокойтесь, ваше Высочество! Его просто отправят в один из дальних монастырей, где закроют в каменной келье до конца его дней. И ни одна живая душа не узнает, где именно это место.

– Я готов рассказать вам, где проходит потайной лаз.

– Вот и прекрасно, – с облегчением вздохнул лейтенант. Он даже не думал, что так легко удастся уговорить принца. – Я вас внимательно слушаю.

Принц Филипп сломал веточку и принялся с жаром рисовать на песке план запутанных коридоров дворца...

Любой мальчишка в свои двенадцать лет стремится поскорей вырасти. В мечтах он уже давно взрослый, но с ним никто и не думает считаться.

Маленький наивный ребенок... Он так и не понял, что подписывает сам себе приговор. Избавившись от старшего брата, он сам становится мишенью. Ведь теперь примутся за него самого...

И сейчас вместо того, чтобы бежать со всех ног к отцу и рассказать о заговоре, Филипп решил поиграть в опытного интригана...

* * *

Жан-Мишель сладко потянулся, вдохнув терпкий запах свежего постельного белья. Никак не мог он привыкнуть, что спит не на твердой скамье на рынке, подложив под голову клок сена, а на хрустящей белоснежной простыне и мягкой подушке.

На кухне его не гоняли, как других поварят – ведь он числился в любимчиках самого принца Генриха. И все же мальчик не увиливал от работы, не хотелось понапрасну есть незаслуженный хлеб.

Плечо почти зажило, лишь тонкий красноватый рубец, да тупая ноющая боль по ночам напоминали об ударе копытом. А еще мальчишка немного скучал, ему нравились разговоры с принцем, хотелось учиться, узнавать мир.

Жан-Мишель поглядел на цветной витраж с ликом Мадонны и Младенца, перекрестился, погасил свечу и уснул.

Но посреди ночи страшный сон заставил его проснуться...

Мальчику привиделось, что черная бесформенная масса плавно появляется из стены, бесшумно подходит к чьей-то постели. Склоняется... Голова чудовища приобретает контуры волчьей. Из оскаленной пасти выскальзывает тонкий алый язык, сворачивается в петлю... Неведомое существо наклоняется еще ниже, язык захлестывает шею спящего...

Жан-Мишель с ужасом видит лицо... Это принц Генрих! Он хрипит, задыхается, содрогаясь в конвульсиях. Бледное лицо синеет, становится фиолетовым... Все кончено... Принц мертв...

Страшное существо все так же бесшумно скрывается в стене, словно туман на рассвете... Комната пуста, лишь на постели покоится неподвижное тело...

Жан-Мишель вскрикнул и проснулся, весь в холодном поту. Он несколько секунд непонимающе глядит перед собой в темноту. Принцу грозит гибель! И мальчик вскакивает, бежит босиком по мраморному полу. Он прекрасно знает расположение покоев принца и находит путь даже в ночной темноте. Там, у дверей, дремлют четверо гвардейцев.

Мальчик бросается к одному из них, с силой дергает за руку и полушепотом «кричит»:

– Принц в опасности! Немедленно проверьте спальню! Принцу грозит смертельная опасность!

Первого встречного не поставят охранять покои принца – солдат мигом оценил обстановку. Он вынимает из-за пояса пистоль, взводит курок. И приоткрывает дверь...

– О Боже! – вскрикивает вдруг и врывается внутрь, даже не испросив позволения. За ним вбегают трое остальных и сам Жан-Мишель.

Раздается выстрел... В свете вспышки Жан-Мишель разглядел ужасную картину...

Принц колотит ногами по постели, пытаясь руками сдернуть с шеи петлю. А у изголовья стоит темная фигура. Человек пытается эту петлю затянуть. Но не успевает и падает навзничь, сраженный выстрелом.

В этом страшном человеке принц Филипп узнал бы того самого лейтенанта, которому он рассказал про потайной ход.

Все произошло в считанные мгновения...

Принц почти без сознания, он хрипит, вертит головой.

– Доктора! Срочно доктора! Покушение на принца! Немедленно зовите короля! Усилить стражу! – Начальник караула отдает приказания и по дворцу разбегаются солдаты с мушкетами наперевес.

В спальню входит встревоженный король... Он бросается к сыну, обнимает его, осыпает поцелуями холодный лоб и повторяет раз за разом:

– Слава Всевышнему, ты жив! Анри, мальчик мой, как же я мог допустить... Они поплатятся за это!.. Капитан! Этот негодяй жив?

Капитан подскочил к несостоявшемуся убийце, взглянул.

– Нет, ваше Величество. Он убит выстрелом прямо в голову. Лицо разглядеть невозможно.

– Жаль... Следовало бы допросить его... Впрочем, он всего лишь пешка. А вот кто ферзь в этой игре? Но я непременно это узнаю, Анри. Я подниму на ноги всю полицию, всю армию. Начинаем расследование немедленно. Где доктор?

– Я здесь, ваше Величество, здесь, – сказал маленький неприметный мужчина средних лет, в сбившемся от спешки парике.

– Осмотрите принца. Что вы можете сказать, сильные повреждения?

Доктор склонился над мальчиком, лежавшим без движения.

– Ваше Величество... Судя по следу от шнура... Убийца был не слишком опытен или спешил. Он захлестнул шею принца слишком высоко, под подбородком. Если бы петля легла ниже... Если бы стража ворвалась чуть позже... Мне страшно даже думать...

– Я все понял, – глухо сказал король. – Не продолжайте...

– Ваше Величество, – нерешительно подступил к нему один из гвардейцев. – Нас предупредил вот этот мальчик.

– Кто? Вы о чем, сударь?

Солдат подтолкнул Жан-Мишеля вперед.

– А-а, да мы знакомы, – протянул король. – Ты во второй раз спасаешь мне сына! Я не знаю, что это – колдовство или Божий дар, но отныне ты будешь находиться подле Генриха постоянно, день и ночь! Это мой приказ. А сейчас все, кроме доктора и этого мальчика, покиньте спальню. Принц нуждается в отдыхе и лечении. А вы, капитан, прикажите унести тело. Да хорошенько обыщите! Надеюсь, что даже из мертвого вам удастся вытряхнуть какие-нибудь сведения. Все, ступайте!

Спальня опустела...

Доктор смазал содранную шнуром кожу на шее принца, укрыл его и удалился, оставив вместо себя сиделку. А Жан-Мишелю было указано на глубокое мягкое кресло, где он и провел остаток ночи...