Текст книги "Счастье"

Автор книги: Ким Чжэгю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

3

Последний обход дежурного врача закончился, и отделение погрузилось в тишину, нарушаемую лишь журчанием воды в отопительной системе.

Дин Юсон был один в своей комнате, предоставленной ему в отделении. Он рано поужинал в столовой и, вернувшись к себе, долго сидел, погруженный в свои мысли.

По предложению врача Мун Донъира и старшей медсестры Ра Хигён для Дин Юсона была обставлена комната рядом с ординаторской. Стены тут оклеили обоями, поставили кровать, письменный стол, раздобыли и настольную лампу. Кроме того ему дали красивое покрывало – Еедь у него после демобилизации ничего не было. Покрывало сразу придало комнате уютный вид. Врачи назвали его жилище «жениховой комнатой».

Дин Юсон вот уже который раз принимался писать письмо Сор Окчу. Но письмо не ладилось. Написав несколько строк, он вдруг останавливался и надолго задумывался.

Нет, он не сомневался в своей любви к Сор Окчу. Он полюбил ее еще на фронте, продолжал любить и сейчас. Но чтобы доказать свою любовь, думал он, я должен ее вылечить. Я врач, более того, врач отделения восстановительной хирургии, и я обязан вылечить свою любимую. Но пока я беспомощен. И знаний не хватает, и опыта, да и вся наша медицина еще не готова дать ответ, как излечить инвалидов войны. И он злился на свое бессилие, поэтому-то не решался писать. Вот и теперь, положив ручку, он сидел, погруженный в раздумья.

В дверь громко постучали, вошел доктор Мун Донъир.

– Ну как, нравится комната?

Вслед за доктором вошли Ра Хигён и еще две медицинские сестры с цветами.

– Говорят, что на новоселье приходят со спичками[5]5
  По старому корейскому обычаю новоселу приносят в чашке рис и спички – символы достатка и тепла в доме.


[Закрыть], но мы принесли цветы, – сказала Ра Хигён и поставила на стол вазу с цветами.

– Ну что вы… – смутился Дин Юсон.

– Извините, не помешали?

– Нисколько. Наоборот, я вам очень рад и благодарен за все.

– Вам теперь предстоит много забот в связи с созданием отделения восстановительной хирургии.

– Ничего, товарищи помогут. Я, кажется, в рубашке родился: мне всегда везло на хороших людей. И на фронте тоже.

И ему вспомнились и Чо Гёнгу, и Сор Окчу, и Гу Бонхи, и многие другие, кто помогал ему на фронте в его работе.

– Товарищ Юсон, сегодня в первой палате вы установили несколько тренажеров для ног. Они больным очень понравились. И профессор остался доволен.

– Правда?

– В следующий раз, когда будете устанавливать подобные аппараты, зовите и нас. У нас медсестры тоже в этом кое-что понимают, – с кокетством, которое трудно было в ней предположить, сказала Ра Хигён, и разговор невольно перешел на организацию работы в отделении.

Настенные часы в коридоре пробили десять, все встали.

– Товарищ Юсон, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь без стеснений, – сказала на прощание Ра Хигён.

Дин Юсон снова остался один. Его, конечно, радовало сердечное отношение к нему коллег. Но вот мысли снова вернулись к Сор Окчу, и настроение опять упало. Когда он думал о своем бессилии, у него опускались руки. Что же писать? Как ее утешить, как помочь?

Он отложил ручку и посмотрел в окно. За окном стояла кромешная тьма.

Скрипнула дверь, и на пороге показался Рё Инчже.

– Ну, как дела? Чем занимаетесь?

Рё Инчже оглядел комнату, присел на край кровати, вынул сигареты и закурил. Потом, обращаясь к Дин Юсону, который стоял перед ним, сказал:

– Садитесь. Ну, как холостяцкая жизнь? Не надо ли чего? – Взгляд Рё Инчже выражал искреннюю заботу.

– Спасибо, пока ничего не надо.

– Нравится комната? Быстро же они ее отделали. Уходя на совещание, я тут дал команду Мун Донъиру и старшей сестре. Приходили?

– Приходили. Спасибо за заботу.

– Вот скоро новый дом построим. Наш завкафедрой человек слова, так что в ближайшее время получите квартиру. Мы со своей стороны тоже будем нажимать.

Он достал из кармана брюк щипчики и стал обрезать ногти.

– Кстати, мне нужно обсудить с вами один вопрос. – Рё Инчже спрятал в карман щипчики и раскрыл блок нот. – Как вам известно, Хван Мусона все-таки придется оперировать. Теперь вы отвечаете за него, и готовить больного к операции будете вы.

Дин Юсон не знал, что и думать. Почему именно ему поручается эта операция?

– Его нужно повторно тщательно обследовать, сделать все анализы и постараться остановить воспалитель ный процесс, – не обращая внимания на явное замешательство Дин Юсона, продолжал Рё Инчже давать указания.

Дин Юсон ничего не ответил. Один раз он уже чуть было не ампутировал ногу Хван Мусону, и вот опять перед ним, по существу, ставят ту же задачу. Отказаться? Но на каком основании?

– И чем скорее вы им займетесь, тем лучше, – сказал на прощание Рё Инчже. С этими словами он вышел из комнаты.

Дин Юсон был страшно огорчен. Неясным видением ему уже мерещился Хван Мусон, смотревший на него в упор.

Новые волнения! Он и так страдает от своей нерешительности, – никак не может написать письмо Сор Окчу, а тут еще одно испытание: он должен ампутировать ногу Хван Мусону, ведь новая восстановительная операция будет такой же бесполезной, как и предыдущие.

Дин Юсона всю ночь мучили кошмары.

На следующий день, завершив утренний обход, он по пути в приемный покой заглянул в ординаторскую, словно предчувствуя, что там его ждет Хван Мусон. Так и оказалось.

– Товарищ военврач, вот зашел посоветоваться, – обратился к Нему Хван Мусон.

– Садитесь, что у вас? – Дин Юсон придвинул больному кресло и сам сел рядом.

Хван Мусон вынул из халата письмо.

– Товарищ военврач, – повторил он, – вот тут мне пришло письмо… от моего друга…

– От кого?

– Да вот, сами читайте. – Хван Мусон протянул письмо врачу.

– Можно читать?

– Конечно, я затем и пришел.

Дин Юсон развернул письмо.

Оно было от невесты Хван Мусона и начиналось взволнованными словами о том, с каким нетерпением Хван Мусона ждут в кооперативе, садам которого во время войны был нанесен огромный урон. Именно в этот кооператив поехал после войны Хван Мусон, откликнувшись на призыв партии оживить изувеченные войной сады. В свое время он проводил уже опыты по оживлению деревьев. Сейчас эти опыты, получившие поддержку ученых, находились на стадии завершения, и поэтому девушка с волнением спрашивала, как идет лечение и когда он вернется домой.

Дин Юсон прочитал письмо и протянул его Хван Мусону.

– Товарищ военврач, чтобы завершить опыты, требуется мое присутствие. Мне нужно возвращаться. Зачем мне тут дальше торчать? Давайте уж отрезайте ногу, и поскорее.

Дин Юсон снова не знал, что ему делать. То ли готовить Хван Мусона к очередной бесполезной, как он считал, операции, о которой шла речь с Рё Инчже, то ли соглашаться на ампутацию ему ноги, против чего теперь восставала его врачебная совесть.

– Нет же никакой надежды на излечение, так зачем же мне напрасно занимать место в больнице? Лучше уж я займусь своими садами, – убежденно говорил Хван Мусон.

Дин Юсон не знал, что ответить больному. Он сидел, обхватив руками голову, и терзался сомнениями. Видя необычное состояние врача, Хван Мусон не стал докучать ему своей просьбой и незаметно вышел из ординаторской.

4

Дин Юсон просидел в ординаторской до позднего вечера, тщательно изучая историю болезни Хван Мусона. Лаборантка только что внесла в нее результаты последних анализов.

Итак, уже две неудачные операции! И сейчас общее состояние больного далеко не удовлетворительное. Несмотря на инъекции различных антибиотиков, воспалительный процесс еще не прекратился.

Прочитав последние записи, Дин Юсон, совершенно удрученный, собирался уже отправиться к себе, но тут вошла медсестра и сказала, что профессор Хо Герим просит его зайти к нему.

«Меня – профессор?..» – терялся в догадках Дин Юсон.

Профессор всегда проявлял большую заботу о Дин Юсоне. Он даже предлагал ему поселиться у него в доме, где готов был выделить ему отдельную комнату, но Дин Юсон отказался; тогда профессор разрешил обставить для него комнату прямо в отделении восстановительной хирургии.

Дин Юсон не мог понять, зачем профессор вызывает его к себе, да еще в такое время. Неужели снова будет интересоваться его жизнью? Он осторожно постучал в дверь кабинета.

У профессора уже был гость – в кабинете сидел Чо Гёнгу. Вот так так! Дин Юсон чуть не вскрикнул от радости.

– Добрый вечер, сонсэнним!

– Здравствуйте, Юсон.

Правда, в Пхеньяне они уже виделись, но сейчас обрадовались друг другу так, словно не встречались целую вечность.

Чо Гёнгу со своей научно-исследовательской группой проводил опыты в одном из госпиталей и на обратном пути в Пхеньян заехал сюда.

– Как поживаете, сонсэнним, как ваши? Что поделывает Гу Бонхи?

– Дома все в порядке. Гу Бонхи скоро сдаст государственные экзамены, после чего намерена приехать работать в вашу клинику.

– Видимо, она так и поступит, – Дин Юсон вспомнил, что Гу Бонхи и Хо Гванчжэ, сын профессора, любят друг друга.

– А как ваши дела? Привыкли к новой работе?

– Да…

Дин Юсон замялся. Что ему сказать? Пока ничего существенного он не совершил. А тут еще ему предстоит ампутация ноги Хван Мусону. Эта мысль не переставала его угнетать.

– Он только осваивается. Пока настоящего дела не было, но в будущем его несомненно ждут успехи, – как бы беря Дин Юсона под защиту, сказал профессор.

Чувствуя, что Дин Юсона что-то мучит и что здесь не место выяснять причины, Чо Гёнгу стал рассказывать об опытах, которые проводит его научно-исследовательская группа, о некоторых положительных результатах, достигнутых в области восстановительной хирургии.

– Профессор, нам не хотелось бы отрывать вас сейчас от дел, поэтому мы лучше пойдем к Юсону, – вскоре сказал Чо Гёнгу.

– Пожалуйста, только, когда закончите с ним, непременно заходите за мной. Пойдем ко мне домой и уж там наговоримся вдоволь.

– К сожалению, не смогу, я должен сегодня же уехать.

– Почему такая спешка?

– Да, знаете, есть одно неотложное дело…

Попрощавшись с профессором, Чо Гёнгу пошел с Дин Юсоном к нему в комнату.

– Неплохая комната, – одобрил Чо Гёнгу жилище юноши. – Отделение позаботилось? Вам повезло.

– Да, жаловаться не могу, здесь хорошие, отзывчивые люди. Но вот как хирурга меня пока моя работа не удовлетворяет.

– Почему? – Чо Гёнгу еще в кабинете у профессора заметил, что Дин Юсон чем-то расстроен.

– Понимаете, больной Хван Мусон, с которым нас судьба свела еще на фронте, сейчас лежит в нашем отделении.

– Хван Мусон?.. Не тот ли это командир взвода, что родом из Нондэ?

– Он самый.

– Выходит, его еще не вылечили?

– Нет.

– Представляю себе, сколько мук он перенес за эти годы, – сочувственно сказал Чо Гёнгу. Его как раз и вызывали в Пхеньян по проблемам, связанным с лечением инвалидов войны. И надо же ему было здесь встретить знакомого комвзвода…

Чо Гёнгу тоже глубоко волновал вопрос о бессилии отечественной медицины в лечении таких больных, как Хван Мусон. А ведь этому вопросу сейчас уделял большое внимание товарищ Ким Ир Сен.

Но сколько еще в стране таких инвалидов! А какими результатами в этом направлении могут похвастать наши врачи?

Чо Гёнгу настолько был поглощен своими мыслями, что не сразу услышал, как к нему обратился Дин Юсон.

– Видите ли… – начал Дин Юсон и, словно боясь, что его прервут, поспешно заговорил о состоянии больного Хван Мусона, о сложной ситуации, в которой оказался он сам, согласившись на ампутацию, – Наверное, – заключил он, – я совершаю ту же ошибку, что и тогда, на фронте…

– Я вас очень хорошо понимаю, Юсон, – ответил Чо Гёнгу. – Вам, понятно, особенно тяжело делать эту операцию. Советую повременить с ней. Нужно во что бы то ни стало найти другие методы лечения.

– Но где их взять?! – в отчаянии воскликнул Дин Юсон.

– Ладно, о Хван Мусоне мы еще поговорим, а вот к вам я зашел, чтобы обсудить один очень важный вопрос. – Чо Гёнгу немного помедлил, глядя на Дин Юсона, а затем спросил его: – Вы, кажется, еще в военно-полевом госпитале сделали одну, на мой взгляд, уникальную операцию.

– Какую? – Дин Юсон был удивлен.

– Я имею в виду операцию на черепе.

Ах вот что! Как же он об этом забыл? Действительно, как-то в военно-полевом госпитале он успешно сдедал операцию на черепе, применив пересадку губчатого костного вещества, которое, как известно, обладает высокими восстановительными свойствами. Но это вещество неплотное, о чем знает любой студент, и применение его в качестве трансплантата совершенно неприемлемо у больных с обширными дефектами бедренной кости тем более, что кость эта несет на себе большую нагрузку. А у Хван Мусона и у Сор Окчу именно такие дефекты, поэтому он никогда всерьез и не задумывался над этим вариантом.

– Ну что, вспомнили?

Чо Гёнгу случайно узнал об этой операции. Недавно он познакомился с одним инвалидом войны, при беседе с которым выяснилось, что когда-то ему в военно-полевом госпитале сделали операцию на черепе. После расспросов Чо Гёнгу узнал, что врач, который делал эту сложную операцию, был не кто иной, как Дин Юсон, и что он применил совершенно новый метод пересадки губчатого вещества, извлеченного из подвздошной кости. Узнав об этом, Чо Гёнгу даже несколько обиделся на Дин Юсона, что тот почему-то не счел нужным рассказать ему об этом успешном опыте. И это в то время, когда после войны осталось много инвалидов с различными костными дефектами и стояла задача государственной важности – вернуть в строй этих людей. Поэтому Чо Гёнгу решил еще до совещания встретиться с Дин Юсоном.

– Да, помню, – как-то равнодушно ответил Дин Юсон.

…Однажды в полевой госпиталь поступил солдат с осколочным ранением черепа. Дин Юсон старался сделать все возможное, чтобы спасти бойца, но казалось, на излечение нет никакой надежды. Слишком обширен был, по мнению врача, дефект черепа… Как раз в это время в медицинской печати появились публикации, в которых говорилось, что губчатое костное вещество, находящееся в подвздошной кости, обладает не только высокой регенерирующей способностью, но и дает определенный эффект при заполнении им небольшого дефект кости. И Дин Юсон рискнул сделать такую операцию на человеке. Операция прошла успешно, рентгеновские снимки показали, что трансплантат хорошо прижился и швы зарубцевались. Больной чувствовал себя хорошо и вскоре выписался из госпиталя.

Дин Юсон тогда не мог понять, почему губчатое вещество, извлеченное из подвздошной кости, так быстро прижилось и швы зарубцевались. Он лишь сделал вывод, что если при пересадке компактного костного вещества начинается нагноение, то оно распространяется на весь трансплантат, и он отторгается. А вот при пересадке губчатого вещества, если даже и начинается нагноение, оно носит локальный характер и не распространяется на соседние участки…

– А не осталось ли у вас каких-либо записей о той операции?

– Возможно, и остались. – Он вытащил из-под кровати рюкзак, извлек оттуда несколько записных книжек и стал быстро их просматривать.

– Нашел, вот они, – сказал Дин Юсон, протягивая Чо Гёнгу одну записную книжку, где был нарисован череп, пестрели какие-то цифры и условные знаки, а затем шло описание состояния больного и подробные записи опытов на животных.

– Товарищ Юсон, – взволнованно заговорил Чо Гёнгу. – Вы же сделали уникальную операцию! Если вам удалось ликвидировать дефект черепа, то, видимо, можно этот метод применить и при лечении дефекта бедренной кости. Я считаю, что нужно попробовать, хотя бы на Хван Мусоне.

– Да, но ведь та операция, – как-то неуверенно начал Дин Юсон, – была на черепе. А как поведет себя губчатое вещество при обширном дефекте бедренной кости? Неизвестно, тем более что у Хван Мусона к тому же идет воспалительный процесс.

– И все же нужно попробовать. А воспалительный процесс надо приостановить.

– Вряд ли можно рассчитывать на успешный исход операции в данном случае, ведь налицо, кроме всего прочего, остеомиелит.

– Попытка не пытка. Вы же доказали на практике, что губчатое вещество обладает высокими восстановительными свойствами. Конечно, механически повторять этот метод нельзя, нужен творческий подход. Но не отступайте, проявите смелость, вы ведь всегда отличались этим на фронте.

– Право, не знаю… Но, вероятно, нужно попытаться.

– Несомненно.

В душе у Дин Юсона затеплилась надежда. Кажется, есть выход из тупика.

«Да, пожалуй, это сейчас единственный путь», – подумал Дин Юсон.

И вслух сказал:

– Если операция увенчается успехом, этим я буду обязан только вам. – Его до глубины души тронуло участие Чо Гёнгу.

– Не стоит говорить об этом, мы же с вами друзья. Однако мне пора собираться в дорогу, к сожалению, у меня больше нет времени, чтобы подробно обсудить с вами все проблемы, связанные с такой операцией. Думаю, что и профессора заинтересует этот метод.

– Я лично сделаю все, что в моих силах.

Чо Гёнгу посмотрел на часы, что-то соображая.

– Может быть, мы все-таки сейчас поговорим с Хван Мусоном? – предложил он несколько смущенно. Ему предстояло встретиться с больным, состояние которого значительно ухудшилось с тех пор, как ему сделали операцию на фронте. А помочь ему он тоже пока не может.

Видя его смущение, Дин Юсон ничего не ответил.

– Да, поговорим, – уже решительно сказал Чо Гёнгу.

– Я схожу за ним Он будет рад увидеть вас. Встреча с вами придаст ему силы. – С этими словами Дин Юсон вышел.

Вернулся он уже с Хван Мусоном.

Чо Гёнгу сел напротив больного и стал его осматривать.

– Вам, наверное, дорогой, пришлось изрядно помучиться из-за этих операций.

– Ничего не поделаешь. Не все сразу вылечивается.

– Вы правы, к сожалению, медицине пока не известны радикальные средства.

Чо Гёнгу опустил глаза, словно ему стало стыдно за отечественную медицину.

– Восстанавливаются заводы, встают из руин новые города, вся Родина залечивает раны войны, – продолжал он, – и только мы, врачи, еще не можем полностью избавить инвалидов войны от их увечий. Но верьте, товарищ Хван, наступит время, и вас непременно вылечат. Доктор Юсон сказал мне, что вы настаиваете на ампутации. По-моему, не надо спешить. Ваше решение вызвано тем, что вы потеряли веру в нашу медицину, но не стоит пока отчаиваться. Сейчас доктор Юсон займется новыми исследованиями, и, если они увенчаются успехом, вы навсегда распрощаетесь с больничной койкой.

Хван Мусон равнодушно смотрел по сторонам; слова врача, видимо, не придали ему веры.

– Товарищ Чо Гёнгу потому и заехал к нам, чтобы хбедить меня начать эти новые исследования, – добавил Дин Юсон; про себя он уже твердо решил заняться новой проблемой.

– Вы очень хорошие люди. Я даже всегда немножко завидовал вам: столько добра вы делаете людям.

Хван Мусон, кажется, успокоился. Может, слова врачей заронили в его душу новую надежду – ведь как эти врачи стараются помочь ему! Может, у них что-нибудь и выйдет?

Больного до палаты проводил Дин Юсон. Когда он вернулся, Чо Гёнгу стоял уже одетый.

– Что, уже пора? – А Дин Юсону так много хотелось еще сказать Чо Гёнгу.

– Извините, но мне нужно успеть на вечерний поезд. Мои товарищи, вероятно, уже в Пхеньяне. Совещание созывается в связи с поручением товарища Ким Ир Сена вплотную заняться проблемами, связанными с лечением инвалидов войны.

Дин Юсон понимал, что не смеет удерживать Чо Гёнгу.

– Хочу только сообщить вам одну новость.

– Какую?

– Вы знаете, Сор Окчу жива.

– Правда? Наша старшая медсестра?

– Да, недавно… – И Дин Юсон вкратце рассказал о приходе Сор Окчу к профессору.

– Говорите, и у нее дефект бедренной кости? Где же она теперь?

– Была в госпитале для инвалидов, но, кажется, уже выписалась оттуда. А я так и не собрался пока написать ей, – удрученно сказал Дин Юсон.

– Почему же?

– Я о многом передумал… Несколько раз садился за письмо. Но что писать, если я, врач, ничем не могу помочь ей…

– Я понимаю ваши чувства, Юсон. Вы честный человек. Я это понял еще тогда, когда вы в числе первых в Сеуле вступили в добровольческую армию. Понимаю, вам трудно писать ей. И, вероятно, по многим причинам. Каким? Не буду об этом спрашивать. Думаю, что вы поступите так, как велит вам ваша совесть.

– Разумеется, я тревожусь о судьбе Сор Окчу. Когда я вспоминаю о ее письме, оставленном профессору, у меня комок подступает к горлу.

– Со своей стороны я напишу Гу Бонхи. Не сомневаюсь, что она тут же явится, оставив все дела. Но судьба Сор Окчу находится в ваших руках. Надеюсь, что вы не заставите старых друзей разочароваться в вас.

Они вышли на освещенную фонарями улицу, ведущую к вокзалу. В темном ночном небе кружились снежинки, медленно падая на землю.

– Юсон, вы обязаны добиться успеха, от него зависит не только судьба Сор Окчу и Хван Мусона, но и многих других, – сказал на прощание Чо Гёнгу, когда они пришли на вокзал. – Помните, вы не просто врач, вы член нашей партии, вы революционер. Я глубоко в вас верю.

Они дружески распрощались.

– Я все понял, спасибо вам за все.

Дин Юсон шел к себе в приподнятом настроении. Ему казалось, что он уже знает, как исцелить и Хван Мусона, и Сор Окчу.